Полуночная роза Райли Люсинда
– Что на этот раз: животное, камень или человек?
Мы часто играли в такую игру, и подруга улыбнулась в ответ:
– Конечно, человек. Я познакомлю тебя с мамой.
При этих словах мое сердце забилось быстрее. Еще в Джайпуре я много слышала о прекрасной Айеше, махарани Куч-Бихара. Джамира и ее мать язвительно замечали, что та считает себя выше других только потому, что встречалась в Букингемском дворце с самой королевой Викторией, императрицей Индии.
– В Европе она говорит по-английски и носит западную одежду! – восклицала мать Джамиры. – Но одежда от французских дизайнеров и драгоценности, которыми осыпает ее муж, не делают ее лучшей индийской женой!
Я понимала, откуда взялась такая неприязнь. Несколько дней назад отец Джамиры побывал на неофициальном приеме у махараджи Куч-Бихара и по возвращении домой объявил, что в жизни не видел такой красавицы, как тамошняя махарани.
Женскую зависть вызывают чаще всего не ум, положение в обществе или количество драгоценностей в сейфе. Нет, больше всего женщины завидуют способности очаровывать мужчин.
– Мам, ты где? – крикнула Индира, когда мы вошли на женскую половину.
– Здесь, доченька, – ответил ласковый голос.
Индира протащила меня через какие-то шатры на симпатичную веранду, закрытую от солнца фиалковыми деревьями. Посреди дворика журчал фонтан.
– Я привела свою подругу Анни. Можно, мы зайдем поздороваться?
– Конечно, я как раз заканчиваю завтрак.
Мама Индиры полулежала на груде шелковых подушек. Она встала, подошла к нам и обняла дочь. Само по себе это было необычно: у нас в зенане полагалось в присутствии махарани склоняться в глубоком поклоне, пока она не разрешит встать.
– И где же ты была, непослушная девчонка? – с улыбкой спросила махарани.
Пока они обнимались, я во все глаза рассматривала женщину, о которой слышала столько сплетен. Она не сгибалась под тяжестью драгоценностей и не злоупотребляла косметикой. Стройную фигуру обтягивало простое шелковое платье, а длинные волнистые волосы свободно падали на плечи.
Она перевела на меня огромные янтарные глаза – точь-в-точь как у Индиры – и посмотрела оценивающим взглядом. Я была полностью согласна с отцом Джамиры: такой красивой женщины я никогда не видела.
– Я всего лишь показала Анни малышку Притти, – ответила Индира.
Махарани улыбнулась и поцеловала дочь в макушку.
– Ну, тогда познакомь меня со своей новой подругой.
– Анни, это моя мама, Айеша. Мам, это моя подруга Анахита Чаван.
– Здравствуй, Анахита. – Махарани тепло улыбнулась мне идеально очерченными губами.
От избытка чувств я покраснела до корней волос и лишилась дара речи, но в конце концов сложила руки, наклонила голову и заставила себя произнести:
– Для меня большая честь встретиться с вами.
– Посидите со мной, девочки. Хотите чаю?
Айеша подвела нас к подушкам и предложила сесть по обе стороны от нее. Я сомневалась, что можно так делать – у нас в зенане махарани полагалось сидеть выше подданных, – и все же последовала примеру Индиры.
Айеша хлопнула в ладоши, и на веранде немедленно появилась служанка.
– Чай, – приказала мама Индиры.
Девушка поклонилась и скрылась в шатре.
– Знаешь, Анахита, – обратилась ко мне Айеша, – Индира в последние дни только о тебе и говорит. Ты действительно свободно владеешь английским языком? Где ты его изучала?
– Меня папа научил, ваше высочество, он был учителем, – несмело ответила я.
– Тебе повезло. Образование – великий дар. К несчастью, многие в нашей стране до сих пор считают, что не стоит забивать девочкам головы лишними знаниями. Может быть, ты научишь мою дочь дисциплине, когда речь идет об уроках? – добавила она, любовно взъерошив Индире волосы. – Инди умная девочка, даже умнее своих братьев, ей бы еще терпения и усидчивости.
– Ты ведь знаешь, мам, я хочу быть укротительницей тигров, а не профессором, – надула губы Индира.
Я вновь поразилась искренности и открытости между матерью и дочерью.
– Ты живешь в Лунном дворце в Джайпуре? – продолжала махарани.
– Да.
– Джайпур – красивый город, – улыбнулась она.
Принесли чай, и я осторожно отхлебнула душистый напиток, не в силах поверить, что сижу рядом со знаменитой махарани Куч-Бихара.
– Знаешь, мам, – объявила неожиданно Индира, – я не могу оставить свою лучшую подругу, когда мы уедем отсюда. Я хочу, чтобы она поехала с нами и жила у нас во дворце.
Я вновь покраснела и опустила голову.
– Понятно. – Махарани подняла бровь и обернулась ко мне. – Индира обсуждала это с тобой, Анахита?
– Э-э… нет, ваше высочество, – пробормотала я.
– По-твоему, Анахита должна бросить свою семью, дом и друзей, чтобы жить с нами? Ты снова проявляешь эгоизм, Индира. Я приношу извинения за свою дочь, Анахита: порой она сначала говорит, а потом думает.
– Мам, мне так одиноко во дворце, пока братья и сестра учатся в своих школах! И ты ведь сама сказала, что Анни заставит меня заглядывать в книжки и поможет с английским, – упрашивала Индира. – Она сейчас делает все это для принцессы Джамиры.
– Тогда тем более нельзя, ведь ты понимаешь, что бедная принцесса Джамира будет скучать по Анахите. Ты не можешь похитить человека, даже если тебе очень хочется, милая моя Индира.
Я уже открыла рот, желая сказать, что с радостью соглашусь быть похищенной, но язык застрял в горле, и я сидела молча, пока махарани упрекала свою дочь в эгоизме.
– Мам, ты не понимаешь, я не могу без Анни! Если она не поедет с нами, я просто зачахну.
– Тогда мы попросим Анни приехать к нам в гости, – утешила дочь махарани. – Можно я тоже буду называть тебя Анни? – обратилась она ко мне.
– Конечно, ваше высочество, – торопливо ответила я. – И я бы очень хотела приехать к вам в гости.
– Значит, мы все устроим. А сейчас мне пора одеваться. У нас завтрак с вице-королем.
Махарани поднялась, я тоже вскочила на ноги.
– Приятно было познакомиться, Анни. Надеюсь, скоро ты нас навестишь, – улыбнулась она.
Индира тоже была приглашена на завтрак, поэтому я поплелась домой сама, ругая себя за стеснительность. Надо было признаться, что ради Индиры я согласна переехать хоть на Луну.
Праздники подходили к концу, и мы с Инди виделись все реже. Рабочим предстояло разобрать лагерь, а нам – складывать вещи и готовиться к путешествию домой.
– Что с тобой? – спросила у меня Джамира. – Ты как кошка, которой наступили на хвост. Не понравился праздник?
– Понравился, – ответила я.
– Так скажи мне спасибо, что попала сюда.
– Спасибо.
Принцесса надула губы и отвернулась. Я понимала, что выказываю значительно меньше благодарности и почтения, чем требуется, но меня это перестало беспокоить. Общаясь с Индирой и ее мамой, я чувствовала, что мне рады, меня ценят и уважают. Это было необычно и очень приятно.
В последний вечер в Дели я улеглась в постель в нашей с Джамирой комнате, глотая слезы. Мы уезжали рано утром, и я знала, что не смогу попрощаться с Индирой. Мы даже не успели обменяться адресами; вряд ли до нее дойдет письмо, адресованное «принцессе Индире, дворец Куч-Бихар».
Кроме того, горько думала я, она вернется к своей роскошной жизни и наверняка забудет меня. Так я и уснула в слезах под храп Джамиры.
Меня разбудил громкий шепот.
– Анни, проснись!
Открыв глаза, я поняла, что это не сон.
– Как ты сюда попала?
Индира приложила палец к губам и потянула меня за руку. В белых ночнушках, словно два привидения, мы пробежали по спящему лагерю и остановились между двумя шатрами, вдали от людских глаз.
– Я пришла попрощаться.
У меня сразу пропали ужасные мысли, что она меня забудет. Индира бежала ночью через весь лагерь, чтобы попрощаться со мной, и мне стало стыдно, что я в ней усомнилась. Глаза вновь наполнились слезами. Я протянула руки, и Инди бросилась в мои объятия.
– Я буду скучать по тебе, – плакала я ей в плечо.
– Я тоже, – отвечала она. – Не беспокойся, милая Анни, я найду способ сделать так, чтобы ты приехала в Куч-Бихар и мы уже никогда не расставались.
– Так не бывает…
– Не волнуйся, все бывает. Ладно, я пошла, пока меня не хватились. – Инди сняла с себя золотой кулон с Ганешей[12] и надела мне на шею. – Чтобы ты меня не забывала. Прощай, сестренка, я люблю тебя. Скоро мы будем вместе, обещаю.
Блеснув глазами, чудесное видение исчезло в ночи.
По дороге домой, в Джайпур, моя рука постоянно тянулась к кулону, спрятанному под платьем. Я не осмеливалась показать украшение Джамире – она подумала бы, что я его украла.
Вернувшись в Лунный дворец, все, кроме меня, быстро привыкли к обычной жизни, а я не могла, как ни старалась. Мысли постоянно возвращались к обещанию Индиры. Что же она придумает?
Прошло несколько недель нового, тысяча девятьсот двенадцатого года, а подруга все не давала о себе знать. Я тщетно вглядывалась в глаза глиняного тигра, мысленно умоляя ее вспомнить обо мне.
В конце января, когда я уже начала терять надежду, за мной послала мать Джамиры. Мама усердно вымыла мне лицо, чуть не содрав кожу, и тщательно причесала волосы.
– Пойдем, тебя хочет видеть махарани! Надо хорошо выглядеть.
Нас провели в покои, и я склонилась в низком поклоне.
– Садись, дитя. И ты, Тира, садись.
Мы сели перед ней на пол, скрестив ноги.
– Сегодня утром я получила письмо от Айеши, махарани Куч-Бихара. Она пишет, что ее дочь Индира подружилась с тобой, Анахита, на дарбаре. Это правда?
Я не знала, как ей ответить. Вдруг она расценит мою дружбу с другой принцессой как пренебрежение к собственной дочери? Я пыталась понять, что думает махарани, но ее лицо, как всегда, не выдавало никаких чувств.
Пришлось сказать правду.
– Да, ваше высочество.
– Она пишет, что принцесса Индира заболела и отказывается от еды, пока ты не приедешь. Говорит, что девочка совсем плоха.
Я не понимала, верит ли в это сама махарани.
– Она серьезно больна? – взволнованно спросила я.
– Настолько серьезно, что ее мать просит немедленно отпустить тебя к ним в Куч-Бихар.
Я повернулась к маме, но ее лицо тоже не выражало никаких эмоций.
– Что ты об этом думаешь? – спросила у меня махарани.
Я постаралась принять серьезный и обеспокоенный вид. Неуместно было показывать ей, что искра, тлеющая в моей душе, вспыхнула ярким пламенем.
– Я почту за честь помочь принцессе Индире, если нужна ей, – ответила я, низко наклонив голову, чтобы мамы не заметили радости, вспыхнувшей в моих глазах.
– А ты что скажешь, Тира? Ты согласна на много недель отпустить свою дочь в чужой город?
Мама отлично понимала, что творится в моей душе. Она кивнула:
– Как и Анахита, я почту за честь выполнить просьбу ее высочества.
– Я уже говорила с Джамирой, она тоже считает, что Анахите нужно ехать, – добавила махарани.
Я едва удержалась, чтобы не поднять голову и не возблагодарить небеса. Неудивительно, что Джамира не стала препятствовать моему отъезду: ей хотелось иметь более уступчивую компаньонку.
– Что ж, раз все согласны, готовься к поездке, Анахита.
– Благодарю, ваше высочество, – ответила я, почтительно склонив голову, но не смогла удержаться от вопроса. – А когда я поеду?
– Я дам вам знать, – ответила махарани.
Мы с мамой, пятясь, вышли из комнаты. Как только мы оказались наедине, мама обняла меня, затем взяла за подбородок и посмотрела в глаза.
– Ты этого хочешь?
– Больше всего на свете, мамочка.
9
Вот так, дитя мое, началась новая страница моей жизни. Мама Индиры прислала адъютанта, который сопровождал меня в пути. Выйдя из поезда на одноколейной железной дороге, связывающей далекий Куч-Бихар с другими княжествами, я увидела на горизонте острые очертания Гималайских гор. Носильщик помог отнести старый отцовский чемодан в присланную за мной тонгу.
До отъезда из Джайпура я прочитала все, что смогла найти, о далекой северо-восточной провинции, где жила Индира. Тому, кто никогда не бывал в моей стране, сложно представить, какая она разная. Индия – страна контрастов, в каждом княжестве живут совершенно не похожие друг на друга народы со своим языком и самобытной культурой.
Как только я села в тонгу, одежда прилипла к телу. Жаркий и влажный климат Куч-Бихара разительно отличался от иссушающего зноя Джайпура.
Проезжая через город, я заметила, что жилища здесь совсем простые, сделанные из бамбука и тростника, а крыши увиты гибискусом. Здания строили на сваях, чтобы спасти от мощных наводнений. Никто здесь не выбрасывал деньги на каменные хоромы, как в Джайпуре, рассчитанные на двести-триста лет. Жители Куч-Бихара привыкли к наводнениям и землетрясениям, которые могут в считаные минуты смести их дома с лица земли.
Лошадь неспешно цокала копытами по пыльной дороге, и я изнывала от нетерпения. Дворец показался, когда мы выехали из города: два гигантских крыла с огромным куполом посередине. По обе стороны дороги раскинулся парк с ухоженными изумрудными газонами, а во всю длину дворца простиралось озеро. Из слоновника раздавались трубные крики.
Даже тогда я отметила, что это монументальное сооружение не похоже на традиционный образчик индийской архитектуры, а впоследствии я выяснила, что дворец Куч-Бихар спроектирован по образцу английского поместья. Из-за гладких стен и отсутствия типичных для Индии кружевных орнаментов он выглядел слишком строгим по сравнению с затейливо украшенным Лунным дворцом в Джайпуре.
Меня всегда поражал контраст атмосферы снаружи и внутри индийских дворцов. Постороннему наблюдателю они кажутся необитаемыми, потому что вся жизнь сосредоточена внутри, во множестве затененных двориков, защищающих обитателей от жаркого индийского солнца. Сейчас, когда я пишу эти строки, мне приходит в голову, что их можно сравнить с людьми: гладкая поверхность кожи не выдает живости духа, скрывающегося внутри.
Именно так встретил меня Куч-Бихар: когда тонга остановилась и передо мной открыли дверь, я осознала, что не видела ни единой души с тех пор, как мы въехали в парк.
Кучер снял с повозки мой тощий чемодан, и я услышала за спиной голос:
– Сюрприз!
Индира прыгнула сзади мне на шею и обвила ее худыми руками.
– Ой! – закричала я: прядь моих волос попала в ее браслет.
Она сразу же отстранилась и развернула меня к себе.
– Ты приехала! Я же говорила, что мы встретимся!
– Да, приехала, – смущенно ответила я, чувствуя усталость после долгой дороги и неловкость – мы очень давно не виделись.
Я немедленно начала искать в облике подруги признаки болезни, которую так живо описывала ее мать. Но глаза Индиры блестели, густые черные волосы отливали синью, а гибкая фигурка была не тоньше, чем в нашу последнюю встречу.
– Я думала, ты чуть ли не при смерти, – укорила я ее. – Даже спать не могла, волновалась.
Она поставила руки на бедра и закатила глаза.
– Ну да, я болела. Не ела ничего целый месяц. Мама без конца вызывала врачей, чтобы выяснить, что со мной не так. Они решили, что я сохну по чему-то. Или по кому-то. А в один прекрасный день мама согласилась, что ты должна приехать, и я сразу же встала с постели и захотела есть. Ну, разве не чудо? – Индира возвела руки к небесам. – С тех пор у меня просто зверский аппетит.
Взглянув мне в лицо, она посерьезнела:
– Я ужасно скучала по тебе, Анни. Я бы точно умерла, если бы ты не приехала.
Меня поразило, что она пошла на такую уловку ради моего приезда. Я никогда не отличалась излишней доверчивостью, тем более – к особам королевской крови и принцессам, и мои чувства, очевидно, были написаны у меня на лице.
– Анни, ты сомневалась во мне?
Я молча опустила голову, а затем взяла ее руки в свои и крепко сжала.
– Да, и мне очень стыдно. Больше никогда не буду.
Первый месяц во дворце Куч-Бихара был полон удивительных открытий. Весь жизненный уклад там резко отличался от Джайпура. Женщины у нас в зенане частенько судачили, что махарани Куч-Бихара не соблюдает индуистские традиции. Мало того что Айеша не придерживалась пурды в дворцовых стенах, так она еще и путешествовала вместе с мужем и детьми по всему миру. По строгим канонам индуизма, королевская семья нарушала тем самым законы касты.
Джайпурские дамы также неодобрительно замечали, что махарани ведет западный образ жизни и постоянно приглашает во дворец иностранцев, в том числе европейских аристократов и американских актеров. Слушая бесконечные упреки, я хмуро кивала. Они не знали, что их рассказы не приводят меня в ужас, а напротив, восхищают.
Как я вскоре поняла, они говорили правду. Махарани вела дом в современной манере. Каждое утро мы с Индирой вставали ни свет ни заря и отправлялись на конюшню, где нас ждали оседланные лошади. Сначала мне было трудно состязаться с Индирой – прекрасной наездницей. Летя на безумной скорости через парк, смеясь и крича от восторга, я чувствовала себя живой, свободной и, как никогда, счастливой.
Мне удалось обогнать Инди лишь через пару недель, и когда это случилось, она радовалась моему триумфу не меньше меня самой.
После завтрака в будни мы шли в большую комнату, где с нами занимался частный преподаватель. Непоседливая Индира не могла сосредоточиться на уроках, и мне стоило немалого труда убедить ее позаниматься. Она мечтательно смотрела в окно, дожидаясь, когда ее выпустят на волю и она сможет навестить свою драгоценную Притти, покататься у нее на спине или поиграть в теннис на прекрасно оборудованном корте.
Что касается меня, то я радовалась возможности продолжить образование. Наш учитель, профессор из Англии, поощрял мою любовь к книгам. Мы с ним, что называется, нашли друг друга. Мой словарный запас заметно увеличился, и я старалась, как просила махарани, как можно больше говорить с Индирой по-английски.
Айеша также наняла для своей младшей дочери английскую гувернантку. Мягкая и добросердечная мисс Рид очень старалась, однако быстро потеряла надежду превратить свою неугомонную подопечную в настоящую леди. Индира частенько игнорировала ее просьбы не опаздывать на завтрак или посидеть тихонько с книгой. Как только мисс Рид поворачивалась спиной, моя подруга задорно подмигивала мне, и мы отправлялись на поиски приключений.
Одним из моих любимых мест во дворце была обширная библиотека с прекрасным собранием книг лучших писателей мира. Правда, стеклянные шкафы с книгами были всегда закрыты. Они служили всего лишь украшением, и я сомневалась, что кто-нибудь хоть раз держал в руках один из этих томов. Я часто рассматривала полки, мечтая взять книгу. Приходилось довольствоваться потрепанными экземплярами «Грозового перевала», «Оливера Твиста» и «Гамлета», которые привез из Англии наш ментор. В тихие послеобеденные часы я снова и снова перечитывала эти замечательные произведения.
Во второй половине дня мы с Индирой обычно шли отдыхать в красивую просторную спальню. Я лежала на кровати, рассматривая лазурно-голубые стены, вручную разрисованные гималайскими маргаритками, и страстно благодарила богов за то, что попала в такое чудесное место. Индира, тратившая из-за своей импульсивности слишком много нервной энергии, мгновенно засыпала, а я долго прокручивала в памяти события дня.
С наступлением темноты дворец оживал. Я обожала это время, да и все остальные с нетерпением ждали вечера. К ужину собиралось множество гостей со всех концов света. Мы с Индирой наблюдали, как слуги накрывают стол в гигантской столовой, расставляя тарелки из чистого золота, ножи и вилки, инкрустированные драгоценными камнями, и огромные вазы с чудесными цветами. В воздухе витал аромат благовоний – слуга проносил через комнаты серебряную курительницу.
В первый же вечер во дворце я столкнулась со странным ритуалом, несказанно меня удивившим.
– Мы будем смотреть, как твоя мама одевается и готовится к вечеру? – переспросила я. – Зачем?
– Не знаю, – пожала плечами Индира. – Просто она хочет, чтобы мы все собрались у нее.
Как можно одеваться в присутствии кучи людей? – недоумевала я, проходя через зал для приемов с купольным потолком и таким высоким входом, что туда мог въехать махараджа на огромном слоне.
Когда мы вошли в личные покои махарани, я не поверила своим глазам, столько народу толпилось в будуаре: служанки, родственницы, гости, дети. Посреди всей этой суеты восседала за роскошным туалетным столиком сама махарани.
Индира провела меня прямо к матери.
– Мамочка, Анни приехала! – радостно воскликнула она.
– Я вижу, – улыбнулась Айеша, – и полагаю, милая Индира, что теперь к тебе окончательно вернутся сон и аппетит.
Мы обменялись понимающими взглядами.
– Добро пожаловать, Анни. Надеюсь, тебе у нас понравится.
– Спасибо, – ответила я, – нисколько в этом не сомневаюсь.
Признаться, в тот первый вечер я почти не слышала, что она говорит. Я, как зачарованная, смотрела на лицо с подведенными черным глазами и губами, приобретающими красный цвет, по мере того как Айеша проводила по ним кисточкой. Воздух наполнял аромат ее любимых французских духов. Махарани одновременно приводила себя в порядок и поддерживала светскую беседу, свободно переходя с хинди на английский или бенгальский, в зависимости от того, к кому обращалась.
– Пойдем, – сказала Индира, – я покажу тебе остальные мамины комнаты.
Она потащила меня в роскошную дамскую комнату с настоящей ванной в западном стиле, где из серебристых кранов расточительно лилась проточная вода, а затем в бело-золотую спальню с высоким потолком и огромной мраморной кроватью. Вдоль комнаты тянулась тенистая веранда, выходившая во дворик, где росли фиалковые деревья, гибискус и жасмин.
Мой сын, если когда-нибудь на свете существовала настоящая сказочная королева – молодая, красивая и добрая, живущая в прекрасном дворце, то это Айеша, махарани Куч-Бихара. Как и все, кто ее знал, я попала под очарование этой удивительной женщины.
Позже, когда махарани – сногсшибательно красивая в изысканном изумрудном сари – подготовилась к встрече с гостями, мы с Индирой вернулись к себе. Мисс Рид с трудом заставила нас надеть ночные рубашки и улечься в постели.
– Правда же, моя мама – самая красивая на свете? – спросила Индира.
– Да, правда, – не колеблясь, ответила я.
– А самое главное, – сонно зевнула подруга, – что мамочка с папочкой без ума друг от друга. Папа обожает маму. И он самый красивый мужчина на свете. Скоро ты его увидишь. – Она протянула мне руку в темноте. – Доброй ночи, милая Анни. Я так рада, что ты приехала.
10
Однажды утром, получив письмо от мамы, я с удивлением осознала, что живу в Куч-Бихаре без малого два месяца. Первоначально мы договаривались, что я пробуду в гостях всего пару недель. Мне стыдно об этом говорить, но я с таким удовольствием погрузилась в новую жизнь, что потеряла счет дням. В письме мама спрашивала, когда я вернусь. При мысли, что я здесь только временно, я застыла как громом пораженная.
Мы с Индирой понимали друг друга без слов, и она сразу же заметила, что со мной что-то происходит.
– Что случилось?
Я опустила глаза в письмо:
– Мама спрашивает, когда я вернусь.
– Куда? – удивилась Индира.
– В Джайпур, куда же еще.
– Ты не можешь взять и уехать, – заявила она. – Ты теперь живешь у нас. Пусть твоя мама приедет в гости.
– Сомневаюсь, что она захочет ехать в такую даль.
– Я поговорю с мамочкой, она что-нибудь придумает.
У меня сердце ушло в пятки, когда Индира помчалась разыскивать свою маму. А вдруг махарани из-за занятости просто не заметила, что я еще здесь? Что, если – я содрогнулась от ужаса – меня навсегда отправят в Джайпур?
Вернувшаяся через полчаса Индира удовлетворенно кивнула:
– Не волнуйся, Анни. Мама все устроит.
В тот вечер, когда мы все собрались у махарани в будуаре, Айеша подозвала меня к себе.
– Индира говорит, что твоя мама скучает и хочет тебя видеть.
– Да, так она написала в письме, – взволнованно ответила я.
– Я ее прекрасно понимаю. Любая мать хочет быть ближе к своему ребенку. Мы пригласим ее в гости.
Я почтительно поклонилась.
– Благодарю вас, ваше высочество.
На самом деле мне хотелось ее обнять и расцеловать.
– Я сегодня же напишу твоей маме. Нам с ней все равно нужно кое-что обсудить.
С моей души словно камень свалился: она не собирается отправлять меня домой.
Через несколько дней махарани появилась на пороге нашей комнаты.
– Пойдем со мной, Анни. – Она указала на дверь, выходящую на веранду.
– А можно мне с вами? – жалобно спросила Индира.
– Нет, – твердо ответила ее мать.
Мы сели на скамью в тени деревьев. Махарани была потрясающе красива даже в простой тунике и брюках, которые носила дома в отсутствие гостей.
– Анни, я хочу поговорить с тобой без Индиры.
– Да, ваше высочество.
– Тебе у нас нравится?
– О да, ваше высочество.
– Ты хочешь жить здесь и дальше?
– Да, если можно! Мне очень нравится!
Мой тон не оставлял никаких сомнений в искренности ответа.
Махарани посмотрела вдаль.
– Наконец-то, – вздохнула она. – Я хотела услышать это из твоих собственных уст. Я отдаю себе отчет, что Индира своенравна и избалована. Она младшая, с ней все носятся, и мы предоставляем ей больше свободы, чем следовало бы. Это моя вина. Я знаю, что она скучает по братьям и сестре, и ей было одиноко, пока не появилась ты. Тем не менее она не может ожидать, что все будут исполнять любой ее каприз, особенно когда речь идет о людях.
– Я люблю ее, – сказала я самые простые и правдивые слова, которые знала.
Махарани с улыбкой повернулась ко мне:
– Я знаю, Анни. Это написано у тебя на лице. Настоящая дружба, которая заключает в себе любовь, преданность и доверие, – огромная редкость. Надеюсь, что вы сохраните ее на долгие годы. Тем не менее, – внезапно посерьезнев, махарани взяла меня за руки прохладными, тонкими пальцами, – у тебя тоже есть своя жизнь, свои мысли и желания. Пообещай, что не побоишься сказать мне о них. Индира – сильная личность.
Айеша вновь улыбнулась:
– Как ни грустно, она похожа на меня. Не иди у нее на поводу, хорошо? Это может плохо кончиться для вас обеих.
Читать бесплатно другие книги:
