Гнев Тиамат Кори Джеймс

Глава 10

Элви

Что-то было не так. Что, она не понимала, просто ее захлестнуло ощущение неопределенной опасности. Она кашляла, ее рвало дыхательной жидкостью, а Фаиз уже ушел. Его амортизатор стоял пустой и сухой. Покинут довольно давно.

Понемногу возвращалась память. Она на «Соколе». Они начали разгон к системе Текомы. Она лежала в амортизаторе. И что-то пошло не так.

Элви хотела спросить: «Что случилось?» – но вышло невнятное: «Оучись?»

– Пока не пытайтесь говорить, – предупредил медтехник. Симпатичный молодой прапорщик по имени Кальвин, темнокожий, с чертами лица, наводившими на мысль, что предки у него, как у Элви, откуда-то с запада Африки. Она не спрашивала, догадываясь, что парень скорее всего сам не знает. Лаконцы не разделяли интереса землян к этническим корням. Его лицо то собиралось в фокус, то уплывало, а сознание Элви казалось странным образом разъединенным с телом.

– Шо… – начала она, пропустив его совет мимо ушей, и ее снова стошнило.

– Перестаньте, – настойчивее произнес Кальвин. – Вы выдали реакцию на введенный вам седативный коктейль. Мы перед оживлением провели несколько анализов и процедур, чтобы удостовериться, что ущерба нет.

Кальвин стянул с ее руки медицинский манжет, которого Элви до сих пор не замечала. Втягивающиеся иглы ужалили кожу. Несколько трубок шли к стоявшему рядом монитору-дозатору. Элви всмотрелась в экран, хотела прочитать, чем ее накачали, но зрение не фокусировалось. Буквы оставались загадочными кляксами.

– Что?.. – Это ей удалось выговорить без тошноты, но закончить Элви не успела, потому что в комнату ворвался Фаиз.

– Вы ее разбудили? А меня почему не вызвали? – рявкнул он на Кальвина. – Покажите ее карту!

Схватив ее за руку, Фаиз немножко переусердствовал с силой. Вблизи Элви рассмотрела, что глаза у него покраснели и припухли. Он что, плакал?

– Сэр, – начал Кальвин. – Она проснулась, потому что процедуры окончены. Сканирование показало, что все чисто. Мозг не пострадал. Должен функционировать нормально.

– Мозг? – прохрипела Элви. – А что, ожидалось, что пострадает?

Горло саднило. Фаиз схватил бутылку воды с соломинкой, поднес к ее губам. Элви жадно напилась. Как видно, ее мучила жажда. Вот. Приятно понять, в чем дело.

– Были опасения, сможешь ли ты самостоятельно дышать, – объяснял Фаиз, пока она глотала воду. – Просто хотели проверить.

– Вероятность была невелика, – добавил Кальвин, – но мы приняли все меры предосторожности.

– Что случилось? – наконец выговорила Элви, утолив жажду.

– Вы ей не сказали? – бросил Кальвину Фаиз. – Элс, милая, ты выдала реакцию на…

– Нет, – перебила она. – Это я поняла. Где мы? Я ощущаю гравитацию. Переход закончен?

Кальвин уже собирал свои инструменты. Похоже, что бы там с ней ни случилось, он счел свои обязанности выполненными.

– Да, – ответил Фаиз. – Мы уже в Текоме. Заканчиваем торможение.

– Я так надолго вырубилась?

– Я до смерти перепугался, Элс. Провел уйму анализов, добиваясь, чтобы такое не повторилось.

– График Сагали…

– Сагали со мной согласился. Удивил меня, да. Думаю, обмочил мундир от перспективы лишить Дуарте лучшего из прикормленных биологов.

Кальвин фыркнул и поспешно спросил:

– Я здесь закончил. Вам что-то еще нужно?

– Нет, – сказала Элви. – Или да. Когда я смогу вернуться к работе?

– Хоть сейчас, если вы в состоянии.

– Спасибо, Кальвин, – сказала ему Элви.

Парень ответил салютом и улыбкой.

– Рад стараться, майор.

И вышел из палаты.

– Может, лучше тебе отдохнуть? – хмурясь, предложил Фаиз. Элви засмеялась. Он редко хмурился и при этом походил на надувшегося ребенка.

– Я в полном порядке, – заверила она и поправилась: – Ладно, не в полном. Но скоро буду. Это просто от перелета.

– Мне это не нравится, – сказал Фаиз.

Она взяла его за руку. Ладонь оказалась липкой. Ему не помешал бы хороший душ.

– Стало быть, система Текомы, – продолжала Элви. – Зонды доложили, что здесь нейтронная звезда? – Она попыталась сесть. Голова немного кружилась, поэтому вставать она не спешила.

– Так и есть, – согласился Фаиз, поддерживая ее за плечи. – Только, знаешь ли, не из обычных.

Головокружение отступало, и зрение тоже прояснилось. Текст на экранах уже состоял из отчетливых букв и цифр.

– Помоги встать, – попросила она и спустила ноги на пол. Фаиз придержал ее за талию. Колени немножко подгибались, но корабль шел, судя по ощущению, примерно на четверти g, так что стоять было нетрудно.

Фаиз, окинув ее взглядом, отнял руку, но держался рядом, готовый подхватить, если пошатнется. Элви удержалась.

– Мне бы во что-нибудь одеться, – попросила она. Фаиз, кивнув, открыл ближайший шкафчик. – Что значит: «не из обычных»?

– Ее обчистили, – сказал Фаиз, бросая ей на койку форменную одежду и чистое белье. – Массивная, быстро вращающаяся нейтронная звезда, и ни планет, ни планетоидов, ни астероидов – пусто.

Элви стянула тонкий балахон, в котором ложилась в жидкостный амортизатор, и отправилась в душ. Фаиз сопровождал ее с полотенцем в руках. От горячей воды снова поплыла голова, но Элви придержалась за стену, подышала, и через несколько секунд все прошло. Фаиз пристально следил за ней, но расслабился, убедившись, что все хорошо. Смывая с кожи остатки клейкой жидкости, Элви заметила:

– Для создания алмазного резервного носителя они тоже все подмели.

– Здесь больше того. Речь не только о небесных телах. Пусто – значит пусто. Ни микрометеоров. Ни пыли. Ни свободных протонов. Такого полного вакуума еще свет не видел.

– Это… да, необычно. – Элви выключила воду, Фаиз кинул ей полотенце. – То есть – а такое вообще возможно?

– Нет. Если только что-то поддерживает здесь чистоту.

Мы еще в Млечном Пути. Должен время от времени залетать какой-то мусор. Значит, систему не только очистили, но и сохраняют такой. И заметь: от этих врат до звезды в пять раз дальше, чем в остальных системах. И расположены они над плоскостью эклиптики. Под углом девяносто градусов. Я уж не говорю о самой звезде.

– А со звездой что?

– Она массивная. В смысле добавь плевок, и коллапсирует в черную дыру.

– Значит, хорошо, что вокруг некому плюнуть.

– И верно. Оказывается, нейтронные звезды внешне – ничего особенного. Если не видишь магнитных полей, она просто… не впечатляет. В смысле плотность материи на грани возможного, силы такой мощности, что взламывают пространство-время. Само собой. И адски яркая, кто бы спорил. Но я ожидал какого-нибудь светового шоу. А тут просто очередное солнце, только поменьше и вроде как позлее других. Вращение у нее достаточно быстрое, чтобы причислить к пульсарам. Мы держимся подальше от магнитных возмущений.

Элви глубоко вздохнула. Она слышала тревогу в словах Фаиза. И понимала причину.

– Я в порядке, – твердо объявила она.

– Ничего подобного. Ты чуть не погибла.

– Но ведь не погибла. А теперь все будет в порядке. – Ладно уж…

Закончив вытираться, Элви запихнула полотенце в утилизатор. Фаиз, достав из шкафчика крем для волос, принялся втирать ей в короткие тугие кудряшки. Удивительно приятно, когда тебе массируют голову, подумала Элви. Если нашла мужчину, который помогает тебе бороться с пересыханием волос, держись за него.

– Вот этим можешь заниматься целый день, – сказала она.

– Будь у нас целый день, я бы переключился ближе к экватору, – ухмыльнулся он в ответ. – Но через пару часов мы погасим ускорение, а ты вроде бы собиралась не откладывая приступить к работе?

Пока она одевалась, он закрыл и убрал банку.

– И о чем они думали? – спросила Элви.

– Хм-м?

– Сотворили нейтронную звезду такой величины, что она зависла на грани коллапса, а потом вымели систему, чтобы его не допустить. И вывели кольцо из эклиптики.

– Думаешь, это они сотворили нейтронную звезду? По мне, вероятнее, что просто построили врата в эту паршивую систему.

– Каким образом? Им для строительства врат нужна была жизнь. В Сол нашлись живые организмы, которые они превратили… – Она помахала рукой.

– Да, – согласился Фаиз. – Ну, не знаю. Честно говоря, я уже так переполнился тайнами и чудесами, словно их вливают из пожарного шланга.

Элви оправила форму и под выжидательным, бдительным взглядом Фаиза почистила зубы. Еще раз критически осмотрев себя в зеркале, сказала:

– Пойдем-ка повидаем босса.

Фаиз перехватил ее и обнял, помяв старательно разглаженный костюм.

– Спасибо, что не умерла, Элс.

За сорок восемь часов они сделали все, что полагалось. Система корабля проанализировала данные телескопического наблюдения. Элви нанесла обычный визит вежливости катализатору, после чего провела эксперимент. Протомолекула открыла связь, и хлынула информация. «Сокол» высматривал любые изменения, любое воздействие. Элви дала себе время поспать. Близкое знакомство со смертью оказалось утомительным, хоть она и не сознавала тогда, что с ней происходит. Да к тому же в этот раз смотреть было особенно не на что.

После завершения анализов на мостик явился Сагали, закрепился, держась одной рукой и одной ступней. Его взгляд перебегал с экрана на экран, с удовольствием вбирая потоки данных.

– Мехмет, – обратилась к нему Элви.

– Майор Окойе? – отозвался Сагали, кивнув на главный монитор. Увеличенная во весь экран, крошечная, но массивная звезда была единственным объектом на два световых года от врат Текомы. – Скажите, что эта система – самое значительное открытие на все времена.

– Не скажу, – ответила Элви. – Почти уверена, что приз все еще остается у большого зеленого алмаза. Но и это потрясает.

Нейтронная звезда на экране была слишком горяча, чтобы много излучать в видимом диапазоне, и все равно изображение пришлось затемнить, чтобы она не ослепила всех присутствующих.

– Больше трех звездных масс запихнули в шарик размером в половину Род-Айленда, – заметила Джен.

– Какого «рода»? – не понял Травон. Он был марсианином – до того, как все они стали лаконцами.

– Майор Окойе, – игнорируя болтовню, заговорил Сагали. – Правильно ли я понимаю то, что вижу? Единственная ни на что не годная звезда без единого артефакта или пригодной к эксплуатации планеты в системе?

Его тон насторожил Элви. Слишком формальный. Словно он требовал ответа под присягой. Ей показалось, что ее втягивают в какой-то ритуал, понятный ему и непонятный ей.

– Похоже на то, – осторожно ответила она. – Да.

Сагали кивнул ей тяжелой головой. Он просто лучился от удовольствия.

– Через пять минут зайдите ко мне в кабинет.

Он подтянулся и скрылся в коридоре. Фаиз, поймав взгляд Элви, поднял бровь.

– Мне тоже не по себе, – призналась она.

И еще раз просмотрела полученные данные – как конспект перед экзаменом. Элви донимало неприятное чувство, будто она что-то упустила.

– Кофе? – предложил вошедшей Элви Сагали. Он плавал у кофейной машины, встроенной в стену кабинета. Рядом парили две питьевые груши.

Он впервые проявил некое подобие гостеприимства.

Элви встревожилась.

– Конечно, – сказала она, скрывая волнение.

Машина зашипела, впрыскивая в грушу кофе.

– Подсластить? Забелить? – предложил Сагали, продолжая заниматься машиной.

– Не надо.

Сагали повернулся и мягко толкнул к ней одну грушу. Поймав ее, Элви продавила перепонку на питьевой трубке и стала пить. Кофе был в самый раз: горячий, но не обжигающий, горьковатый, крепкий, с ореховым оттенком.

– Спасибо, – сказала Элви, дожидаясь падения второго ботинка.

– Я хотел бы от лица Лаконской империи выразить благодарность за ваше участие в проекте. Теперь, распознав систему как бесполезную, мы переходим к военной фазе операции, – проговорил Сагали после короткой паузы для глотка кофе.

– К чему?

– Пока мы с вами разговариваем, в систему входят два корабля, – пояснил он. – Оба без команды, управляются удаленно, нашим кораблем. Оба – большие грузовые суда.

Одно пустое. Другое с боезапасом.

– С боезапасом?

– Верховный консул нашел способ использовать строительные платформы над Лаконией для выделения и хранения антиматерии. Второе судно несет около двадцати килограммов в магнитном контейнере.

У нее опять закружилась голова. Может быть, Элви еще не оправилась после близкого знакомства со смертью. А может, это от слов начальника, что он располагает взрывчатой силой, достаточной, чтобы превратить в стекло поверхность целой планеты. Или от того и от другого сразу.

Она дала себе время отдышаться. Потом спросила:

– А зачем?

– Отправляя эту экспедицию, верховный консул имел в виду две цели, – сказал Сагали. – О задачах первой миссии вас уведомили. Вы с вашей группой сделали для исполнения задания все возможное, что я и отмечу в рапорте командованию флота.

– Прекрасно, спасибо. А что же второе?

– Вторая часть миссии вне вашей компетенции, и потому вам сообщили лишь то, что вам необходимо знать. Мы должны были отыскать наименее ценную систему.

Такую, как эта.

Элви выпустила грушу, и та медленно поплыла от нее.

– Мне позволено спросить, в чем состоит вторая стадия? Если нет, не вижу смысла в этом разговоре.

– Позволено. Собственно, ваше участие чрезвычайно важно, и я вполне уверен, что для новой цели вы будете работать столь же успешно, хотя больше не заведуете операцией.

Теперь в глазах Сагали ей померещилось что-то похожее на сочувствие. Элви впервые ощутила, что нравится адмиралу. По крайней мере, он ее уважал.

– Первостепенная задача верховного консула: поиск средства защиты человечества от того, что уничтожило строителей врат. – Сагали помолчал, словно сам не до конца верил сказанному. Словно слишком долго держал эти слова при себе. – Намеченное испытание – первый шаг к нашей цели.

Стукнув пальцем по столу, он подвесил над ним схему Текомы. Нейтронная звезда в центре, врата вдалеке, «Сокол», парящий на полпути между ними, и два новых судна, плывущих от точки входа.

– Мы будем мониторить эту систему всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами – как обычно, – говорил Сагали. – Только теперь диспетчерская центрального хаба будет гнать через врата корабли, пока нагрузка не достигнет критической точки. И тогда мы отправим в эту систему пустой грузовик.

– Вы хотите намеренно превратить корабль в летучий голландец?

– Да. После его исчезновения, пока из-за нагрузки перехода еще нельзя будет проникнуть во врата, мы установим взрыватель на магнитном контейнере с антиматерией и пошлем сюда второй корабль. Он тоже должен исчезнуть, и вместе с ним – установленный на детонацию груза взрыватель.

Под ложечкой у Элви все сжалось, словно от удара под дых. Вдруг стало трудно дышать.

– Зачем вам…

– Затем, что верно одно из двух, – мгновенно ответил Сагали. – Либо за вратами есть разум, намеренно уничтожающий наши корабли, либо мы имеем дело с естественным свойством системы врат. Таким образом мы решим этот вопрос.

Элви поймала скобу захвата и подтянулась к переборке. Сердце у нее частило.

– Думаете, вам по силам их убить?

– Не в этом дело. Погибнет то, что находится за вратами, или нет, главное, оно будет наказано. После эксперимента мы снова разгоним энергию до предела и проверим, будет ли захвачен следующий корабль. Если он переживет переход, мы поймем, что бомба убедила противника изменить свое отношение к нам.

– Страшный замысел.

– Если ситуация изменится, мы поймем, что враг способен реагировать. Что он действует целенаправленно и, возможно, разумен. Если нет, мы будем повторять эксперимент, пока не уверимся, что изменений не будет. По вашему лицу я вижу, что вы хотели бы поделиться какими-то соображениями.

Элви сама удивилась, как свирепо зазвучал ее голос:

– В прошлый раз, когда мы их рассердили, они отключили сознание всей системе Сол и создали существенный сдвиг в активности виртуальных частиц. Пуля, которую они выпустили, непостижимым для нас способом разорвала нежелательное взаимодействие. Все, что они проделывают, опровергает наши представления об устройстве мира. А вы собираетесь сбросить на них бомбу?

Сагали кивнул, одним жестом соглашаясь и извиняя ее.

– Будь у нас возможность послать им строгую ноту, мы бы так и поступили. А с тем, что не владеет речью, приходится вести переговоры вот так. Если оно проделывает что-то, что нам не нравится, мы причиняем ему боль. Всего один раз. Если оно способно анализировать причинно-следственные связи, то поймет.

– Господи.

– Агрессоры здесь не мы. Не мы нанесли первый удар. До сих пор мы даже не отвечали на удары.

В каждом слове Элви слышала Уинстона Дуарте. Даже в интонациях Сагали звучал его голос. И от этого Элви захотелось швырнуть грушу с кофе ему в лицо. К счастью, та уже отплыла на несколько метров, спасая ее от трибунала.

– Благодаря вам мы нашли подходящую для образцового наказания систему. Во всей империи нет более безопасного с точки зрения человечества места для испытаний.

– Это негодная, негодная идея. По-моему, вы меня просто не слышите.

– Для первых экспериментов с атомными бомбами, – и правда не слыша ее, продолжал Сагали, – человечество выбирало необитаемые острова. Считайте, что здесь наш атолл Бикини.

Элви рассмеялась ему в лицо, хотя не видела ничего смешного.

– Боже мой, какие же вы тупые, – сказала она. Сагали нахмурился, но она уже не могла остановиться. – Прежде всего, атолл Бикини не был необитаемым. Там жили люди, которых лишили родины и выслали с острова. И еще остров был полон растений и животных, и все они погибли. – Установлено, что в этой системе нет ничего… Элви не дала ему закончить:

– И кроме того, я же вам сказала, что у тех, кто живет в этих вратах, совсем иное понимание физики, чем у нас. Вы уверены, что их гнев ограничится системой Сол? Наверняка вы этого не знаете. Не можете знать.

– Пассивность не спасла строителей врат. И нас не спасет. Верховный консул взвесил риск и пришел к выводу, что прямое превентивное действие в данном случае – наилучший из доступных нам вариантов.

Адмирал развел руками. «Что тут поделаешь?» Как будто слово Дуарте было природной силой, необоримой и не допускающей сомнений. С тем же успехом Элви могла бы спорить с аудиозаписью.

– Ваш эксперимент – это размен n на единицу, где n равно числу миров, которые вы готовы уничтожить ради удовлетворения любопытства Дуарте.

Глава 11

Алекс

Верфи Каллисто являли собой превосходный образчик старой идеи, что корабли и здания не застывают навсегда после того, как их построили. История берет, что попадет под руку, и применяет находку, внося изменения согласно нуждам текущего момента и сама играя роль архитектора.

Когда-то база Каллисто была разделена на части. Гражданские верфи, на манер средневековых селений под стенами крепостей, вырастали вокруг военных верфей Марсианской республики, пока война и коммерция не сравнялись. Свободный флот, еще не заявивший о себе официально, атаковал марсианскую часть и превратил половину базы в прах и трупы. Из-за великого дезертирства, заронившего зерно Лаконии, восстановление марсианских верфей так и не довели до конца. В голодные годы их забросили. Но недвижимость осталась на месте, и по мере надобности военные строения снова начали использовать. Умирая, все становится фундаментом для будущего.

Они провели на Каллисто уже восемь дней и до сих пор не знали, когда смогут отчалить. Здесь стояло несколько больших грузовых кораблей, пригодных для контрабанды «Предштормового» из Сол, если подполье выберет этот вариант. Однако подполье могло решить и оставить их в системе. При всех амбициях Лаконии система Сол все еще превосходила все внешние числом людей, станций и кораблей. Правда, соотношение менялось. Еще при жизни Алекса порог мог быть преодолен, и тогда Сол станет действительно рядовой системой среди множества других. Останется, конечно, старейшей, самой человеческой системой империи. Но не домом с большой буквы. Появятся тысячи домов, и, если исторические примеры о чем-нибудь говорят, через поколение-другое каждый будет считать свой самым главным.

Ресторан, куда привел его Каспар, располагался в укрепленном куполе явно марсианской конструкции. Возможно, прежде здесь находилось товарное депо. Теперь все запиравшиеся электронными системами люки пропали, а мощные стены были завешаны батиками и коврами в количестве, какое декоратору удалось втиснуть на квадратный метр. Меню числилось марокканским, но зернистая структура грибов и говядины выдавала продукты, выращенные в баке. Может, рецепты и пришли с Земли, но Алекс узнавал вкус астерской пищи.

Они с Каспаром и остатками команды одевались в комбинезоны с принтами «дуги и треугольника», которые заявляли об их принадлежности к газодобывающему кооперативу «Харом Аллан», действующему на юпитерианских лунах. «Предштормовой» прятался в старых копях, отмеченных на планах как разрушенные обвалом. Здесь была перевалочная база контрабандистов АВП, и они рассчитывали пересидеть несколько недель, пока не уляжется тревога в лаконских службах безопасности.

А команда тем временем могла получить отпуск с корабля для выпивки, борделей, игры в голго и гандбол, а также в двумерный футбол. Или посидеть по-турецки на мягких тканых подушках, слушая мелодии флейт и барабанов из невидимых динамиков, и пожевать кусочки грибницы, притворяющиеся пшеничной мукой, с кубиками острой говядины, никогда не бывшими коровой.

Передышка на Каллисто давала и еще одно преимущество: возможность оценить температуру системы. Реакцию на известие об атаке подполья. И реакция оказалась неожиданной для Алекса.

– Ничего? – спросил Каспар.

Алекс еще раз прокрутил новости. Рост производства продовольствия на Земле и Ганимеде за последний квартал соответствует планам. Группа из зоны совместных интересов Красноярск – Саха подала запрос на торговую автономию. Поселение на Навнан Гар сообщает об открытии под землей мощной кристаллической сети – собирается особая научная комиссия для определения, новый ли это артефакт чужаков или естественный феномен планеты. Первый солист группы «ТУВА» выслал свое фото в обнаженном виде несовершеннолетнему фанату, власти ведут расследование. Научный директорат Лаконии сообщает о наметившемся прорыве в изучении мертвых систем: обнаружен огромный зеленый алмаз, содержащий, по мнению экспертов, записи, которые после расшифровки могут поведать историю создателей врат.

Два лаконских фрегата и транспорт с особо важным политическим представителем на борту, уничтоженные в системе Сол, нигде не упоминались. По крайней мере, поиск в новостях ничего не давал. Но, поскольку Сабе было точно известно, что Лакония регулирует поисковые запросы, Алекс продолжал искать и надеяться. Вдруг что-нибудь. Хотя…

– Нет, – признался он, – ничего.

Каспар отломил кусок хлеба и зачерпнул им немного тажина.

– Не знаю, радоваться или огорчаться.

– Когда я был таким, как ты, – сказал Алекс, – о подобном происшествии кричали бы во всех новостях. Земля и Марс выдали бы официальные заявления, а восемнадцать аналитических программ рассматривали бы со всех возможных сторон каждое сказанное ими слово. Тысячи пиратских радиостанций Пояса объявили бы по меньшей мере о дюжине фракций, принявших ответственность на себя, и кто-нибудь непременно утверждал бы, что все это – заговор иезуитов.