От босса беременна Рин Скай

Глава 10

КРИСТИНА

Еле как заползаю на пятый этаж. В квартире пусто. Точно, подруга на смене! Отлично, значит сегодня меня никто не выпроводит. Снимаю с себя пыльную одежду и забираюсь под одеяло.

На утро меня будит звонок будильника. Хорошо, что положила телефон возле себя, и не проспала работу. А то – была бы катастрофа.

Встаю. Морщусь. Синяки и ушибы болят. И вообще у меня словно бы температура – ломает все мышцы. Больше всего на свете хочется залезть обратно под одеяло, и поспать минимум сутки.

Подруга так и не вернулась со смены. Она работает сутки через двое, так что не удивительно.

Наверно нужно позвонить на работу и сообщить, что беру больничный, ибо работать в таком состоянии я вряд ли смогу.

– Да! – раздраженно рявкает в трубку Гавриил Генрихович.

– Доброе утро. – еле ворочается мой язык. – Я заболела, не смогу выйти на этой неделе…

– Нет, сможешь! – орет в трубку Пузырев. – У нас отчеты! Ты забыла, что обещала переделать все?! Немедленно выпей таблетки и дуй в офис! Иначе я тебе такое устрою, что мало не покажется!

Гэгэ кидает трубку, а в растерянности смотрю на почерневший смартфон. Делать нечего. Надо вставать и плестись в офис. Гаврила, будь он не ладен, очень злопамятный, вредный мужик. С него станется превратить мою жизнь в ад. Вот только в одном он не прав. Мне теперь нельзя пить таблетки. Особенно обезболивающие. Ведь они могут негативно сказаться на малыше

Встаю и еле плетусь в ванную. Меня шатает из стороны в сторону. Наверно, все же есть небольшое сотрясение, потому что меня тошнит. Очень тошнит. Так, что еще минута, и я побегу обниматься с фаянсовым другом. Хотя, тошнота – это скорее всего токсикоз.

Умываюсь. Ауч! Как же щиплют все разбитые участки лица! Смотрю на себя в зеркало и едва ли не вскрикиваю: оно разукрашено сине-фиолетовыми синяками, и кровоподтеками. Грудь, руки и предплечья, впрочем, не лучше – хорошо меня этот козел разукрасил. Профессионально.

Аккуратно умываюсь, чтобы не травмировать поврежденные участки лица, завтракаю, и приступаю к макияжу. Хотя, макияж – это слабо сказано. Скорее к тотальной шпаклевке синяков. Благо, что тональный крем не кончился и я щедро замазываю им «художества бывшего». Хм, даже более-менее сносно выходит, особенно после корректора, консилера, пудры в три слоя, и прочих косметических ухищрений.

Надеваю блузку с длинным рукавом, поверх синяков на ключицах повязываю шелковый шарф. Я нахожусь в таком состоянии, что совершенно не думаю о том, как наказать мерзавца, совершившего все эти зверства. Я лишь думаю о том, как бы мне добраться до работы, и не упасть где-нибудь по дороге, ибо работу я потеряю, а у меня долг, огромный такой долг, который выплачивать ближайшие лет десять.

Выхожу на улицу. На глазах широкие солнечные очки. Делаю пробный шаг. Вроде ничего, могу идти. За ним второй и третий. Дохожу до остановки. В маршрутке немного мутит, но я честно еду все десять остановок до офиса. В маршрутке душно, воняет бензином. Меня тошнит еще больше. Выхожу и тут меня ведет основательно. Голова неистово кружится, будто я сейчас на качелях раскачиваюсь, а не по ровному асфальту иду.

Кто-то сигналит мне в спину. А может не мне. Я же приваливаюсь к бетонной плите какого-то здания, и прикрываю глаза. Я сейчас упаду. В глазах темнеет. И когда я уже готова к встрече с твердым асфальтом, чьи-то сильные руки подхватывают меня.

– Пьяная что ли?! – возмущенно рычит до боли знакомый голос того, кого я боюсь больше всего на этом свете. Даже больше, чем бывшего.

– М-м-михаил З-захарович… – заикаюсь я пересохшими губами.

– А ну быстро в машину! – рявкает на меня мужчина, прижимая к своему сильному мускулистому телу.

Глава 11

МИХАИЛ ВОРОНОВ

Да она на ногах не стоит! Меня просто трясет от злости. Вот какого хрена прется на работу, если на ногах не стоит?! У нас что тут? Офис приличной московской компании или бордель?!

– Какого черта?! – рявкаю я, прижимая ее к себе, иначе упадет прямо в грязь.

Овечкина вздрагивает и прижимается ко мне еще сильнее. Отлепляю ее от себя. Подхватываю на руки и быстрее сгружаю в салон автомобиля. Потому что меня тоже ведет от ее близости, а это плохо. Последний раз, когда меня так же вело от женщины, закончился предательством и разводом. Больше я на такое не поведусь.

Сгружаю ее на переднее сидение, хлопаю дверью. Обхожу машину, стараясь унять злость и сажусь за руль.

– Пристегнись! – рявкаю, стараясь не глядеть на нее.

Мне нельзя на нее смотреть. Не знаю, что со мной будет, если посмотрю, но лучше избегать этого. Притвориться, что она – пустое место. Вот лучшее решение для нас обоих.

Она неловко шарит в поисках ремня безопасности. Морщится. Я кажется чувствую даже еле различимое шипение, когда грубая ткань ремня касается ее обнаженной шеи. Меня подбрасывает от этой картины. Офигеть! Придушить бы ее этим ремнем, а потом… так-так, Михаил Захарович, выдыхай. Все равно никогда в своей жизни ты не сделаешь этого. Не выпорешь ее ремнем по голой заднице, как бы тебе того не хотелось.

Тем временем, она все продолжает неловко тыкать ремнем в крепление на сидении. Вот овца, тупая! Лучше я буду злиться, чем визуализировать себе взрослые мужские фантазии.

– Дай сюда! – рычу на нее.

Подаюсь к ней, отбираю ремень безопасности из ее тонких ледяных пальцев. Я наклоняюсь к ней так близко, что вижу прозрачный пушок на ее белой шее… и кое-что еще!

Кое-что настолько отвратительное, и не вяжущееся с нежным образом Кристины, что меня окатывает точно из ледяного душа.

– Это что такое?! – возмущаюсь я, во все глаза рассматривая край фиолетового синяка, что выглядывает у нее из-под блузки.

Кристина закатывает глаза, пытаясь спрятать травмированный участок кожи от моих глаз.

– Нет! Не смей падать в обморок! – рявкаю я и хватаю ее за подбородок. Наши лица настолько близко, что я вижу толстый слой косметики, который она нанесла на себя.

Зачем, спрашивается? Даже в тот вечер злополучного корпоратива она была почти без косметики. Зачем штукатуриться в офис с утра по раньше?!

– Отпустите меня… – жалобно лепечет Кристина.

Она ставит свои руки поверх моих ладоней, в надежде разжать их, ну куда ей? Я лишь замечаю отвратительные отметины на ее запястьях, что выглядывают из-под ткани натянувшейся блузки.

Сомнений нет. Кто-то отметелил ее, и сейчас она не пьяна, а избита… до полусмерти, вот черт!

В желании подтвердить свою догадку большим пальцем я начинаю стирать тональный крем около ее губ.

Вот черт! Я оказался прав! На нежном белом лице зияет отвратительный кровоподтек, а Кристина морщится от боли, не сводя с меня испуганных глаз.

Пальцами я провожу по ее губам, чтобы понять, как сильно она травмирована. Какие нежные у нее губы! Их бы целовать, нежно лаская языком… Да она вся нежная и хрупкая. Как можно бить ее?!

Овечкина вся покрывается мурашками, а ее соски явственно восстают под тонкой тканью блузки и отчетливо выделяются бугорками.

Меня этим конечно не смутить, чего я там у женщин, как мужчина не видел! Но я чертовски обезоружен, даже обескуражен этим. Так, все! Я запрещаю себе думать о ней, как о женщине! Надо проверить, насколько сильно она травмирована.

– Блузку расстегни! – хрипло приказываю я, с трудом выпуская ее лицо.

– Прямо здесь, в машине? – испуганно лепечет девушка.

– Да, прямо здесь! – рычу я. – Стекла затонированы! Никто тебя не увидит!

Девушка не шелохнется. Лишь ее слезы текут по щекам, размазывая макияж, и обнажая разбитую кожу под ним.

– Глухая?! – рявкаю на нее.

Меня не трогают ее слезы. Не трогают, я сказал!!! Они – фальшивые, как и все, что исходит от женщин.

Кристина, будто приходит в себя от моего рыка. Ее пальцы начинают хаотично дёргать пуговицы, а мне надоедает ждать:

– Я щас порву на тебе блузку!

Пальцы Кристины справляются с верхней пуговицей, потом со второй и третьей. И ее обнаженная, разбитая ключица мне не нравится совершенно.

– Я нравлюсь вам такая? – вдруг тихо интересуется девушка.

Смотрю на нее как на умалишенную.

– Нет, конечно!

Кристина опешивает еще больше.

Совсем бабы чокнутые на сексе! Даже полностью избитые и еле держащиеся на ногах, они только и думают о том, как бы запрыгнуть мужику в кровать, а потом на его шею!

– Достаточно! – рявкаю я, когда ее пальцы тянутся расстегивать блузку дальше. – Закройся! Чтобы я больше не видел этого убожества!

Завожу мотор и разворачиваюсь через сплошную.

– Куда вы меня везете? – подавлено интересуется Кристина.

– Уж не к себе домой! – с презрением выплевываю я. Только злость помогает мне сохранять видимость собственного достоинства. – Ты себя хоть в зеркало видела? Страшилище! А все туда же!

Глава 12

КРИСТИНА

Я не нравлюсь ему. Как там он сказал? Страшилище? Да, я и есть страшилище, которое носит его ребенка…

У меня кружится голова, возможно сотрясение, но я думаю про его слова, и они мне очень неприятны.

А что, было бы лучше, чтобы он воспользовался мною прямо в машине?! В таком состоянии? Как же хорошо, что я ему не нравлюсь. Хотя бы в этом случае я сейчас в безопасности.

Тем временем мы подъезжаем к роскошной частной клинике. Тут отдельная парковка, зеленая огражденная территория, новое современное здание из бетона и стекла. Я слышала про эту клинику, но никогда не лечилась тут – не имею столько денег.

Михаил Захарович ловко паркуется, и выходит из машины. Я тоже неловко вываливаюсь на землю, изо всех сил стараясь не царапнуть дверью рядом стоящий джип.

– Идти сама сможешь? – рычит генеральный.

– Да… лепечу.

Но «да», это слишком громко сказано. Я спотыкаюсь на каждом шагу. Воронов, чеканя шаг, уходит довольно далеко от меня, я же, с головокружением еле ползу по земле.

От злости у него разве что зубы не скрепят. Он разворачиваете, возвращается ко мне и подхватывает на руки.

Я лишь тихо охаю, а он на мои охи хмурится, точно от зубной боли. Как же сильно я его раздражаю!

– Зачем вы со мной возитесь?

– Время свое экономлю! – цедит нехотя сквозь зубы, – Ты же колупаешься еле-еле!

Вибрация его баритона отдается внизу моего живота, там, где сейчас развивается его кровиночка

У него очень вкусный парфюм. Почему я раньше этого не замечала? Древесные нотки, свежесть и кислинка бергамота! И еще что-то очень волнующее, и какое-то мужское.

– Ты меня что, нюхаешь? – морщится Воронов.

– Нет… – смущаюсь я, и прикрываю глаза от стыда.

Как он заметил? Он же не смотрит на меня.

– Кто тебя избил? – вдруг спрашивает он.

Мы уже на подходе к клинике, и мне очень стыдно об этом говорить. Поэтому я просто молчу.

Вместе со мною на руках, Воронов подходит к стойке рецепшн.

– Девушке нужна помощь. – говорит он хорошенькой медсестричке, выскочившей к нам на встречу.

– Здравствуйте, Михаил Захарович, да сейчас, конечно! – начинает суетиться медсестра, доставая из кармана своего халатика мобильный телефон.

Они его тут знают. И не понаслышке.

– Обследуйте девушку, – сгружает он меня на появившуюся словно из неоткуда каталку, – установите диагнозы, и пролечите. Если понадобиться, в стационаре. – не ведется он на подобострастные взгляды медсестры.

– Да, конечно, сделаем все в лучшем виде, – улыбается медперсонал.

– М-может не надо… – вдруг доходит до меня весь ужас ситуации.

Врачи поймут, что я беременна и сообщат ему… и что тогда?

– Надо! – рявкает Михаил. – У тебя долг, Овечкина! Чем быстрее ты встанешь на ноги и вернешься к трудовому процессу, тем быстрее выплатишь компании деньги!

Железный аргумент, конечно. С этим не поспоришь. Такой человек, как Воронов никогда не прощает никого. Даже долгов.

– Результаты обследования перешлете мне на почту! – рычит тем временем босс. – Все, Овечкина, выздоравливай, а я наконец, делом займусь, а не пустой тратой времени на тебя!

Выплюнув все это, босс окидывает меня каким-то странным взглядом, но потом, резко отвернувшись, покидает поле моего зрения.

– Давайте накроем вас простынкой, – суетятся рядом медсестры, – а то у вас юбочка совсем задралась…

Я краснею еще больше. Ах вот почему босс так странно на меня смотрел! У меня юбка почти на талии болтается, а я и не заметила. Хорошо, что трусики на мне хотя бы приличные, кружевные… хотя, тьфу ты! Позорище какое…

Глава 13

КРИСТИНА

Узистка сосредоточено водит по моему животу датчиком, усердно размазывая гель.

– Наблюдается беременность пять-шесть недель. – сообщает она мне, будто видит немой вопрос на моем лице. – Беременность маточная.

Я берусь за голову. В последнее время она у меня очень болит, что неудивительно, после сотрясения. А потом краем глаза вижу крохотную точечку на мониторе. Именно по ней сейчас специалистка водит мышкой, измеряя какие-то параметры.

На меня нахлынывает тепло. Какое-то невероятное чувство любви и уюта к этой самой крошечке, что сейчас развивается внутри меня.

– Скажите пожалуйста, с плодом все хорошо? – уточняю я.

Раз попала на лечение в столь отличную клинику, то нужно узнать про развитие малыша все по максимуму. Поначалу, я, конечно, сомневалась, за чей счет банкет, то есть кто будет оплачивать столь дорогостоящее лечение, но врачи заверили меня, что господин Воронов перечислил средства, оплатив лечение в полном объеме.

– С плодом… – хмурится узистка.

– Что? – не нравится мне ее реакция. – Что-то не так?

– Есть небольшая отслойка плаценты. – врач сильнее надавливает датчиком мне на живот.

Только этого еще не хватало, – напрягаюсь я.

– А еще у вас повышенный тонус матки. – добивает меня врач, – Скажите, вы подвергались стрессу в последние недели?

Она издевается?! – все последние, да и не только недели – для меня один сплошной стресс. А последние дни – так тем более: я узнала о нежелательной беременности от гендира, а потом меня избил бывший парень. Вообще чудо, что я до сих пор сохранила беременность.

– Подвергалась. – соглашаюсь я. – Доктор, скажите, а это опасно?

– Я напишу все в заключении, и направлю вас к гинекологу. Не переживайте, у нас отличный врач. Она назначит вам лечение. Но я бы настоятельно рекомендовала сохранение.

***

МИХАИЛ ВОРОНОВ

Работаю весь день, время от времени связываясь с клиникой. Овечкина не выходит у меня из головы. Едва стоит отвлечься от контрактов и договоров, как на меня накатывает чувство… нет, не вины, но досады. Почему я вчера прошел мимо? Явно ведь ее тот мудак избил, к которому она не хотела садиться в автомобиль.

Вчера я посчитал это не своим делом, а сегодня девушка лежит в клинике с сотрясением мозга. Хорошо хоть ноги-руки он ей не сломал, а синяки заживут. И даже тот факт, что я оплатил ей обследование и лечение, не в силах утихомирить разбушевавшуюся совесть.

«Анализ крови» – пишу я на имейл клиники, откуда со мной ведется переписка о состоянии здоровья Кристины, – «Узи внутренних органов? Обследовал ли девушку гинеколог?» Хмурюсь на этом предложении. Не знаю, как еще поделикатнее спросить, подвергалась ли она сексуальному насилию.

Отправляю имейл. Снова погружаюсь в отчет. Не надо было мне ее трогать на корпоративе. Ну какого черта я вообще к ней полез?! Сейчас все было бы намного проще. Девушку в таком положении, в котором оказалась Овечкина, обвинять гораздо сложнее, чем любую другую. Да, она украла денег, но я принудил ее к постели, потом разрешил ее избить практически у себя на глазах. А теперь вот из головы ее не выкинуть.

«Клик» – приходит оповещение о пришедшем письме.

Так, имейл от клиники. Открываю, вчитываюсь. Заключение ультразвукового исследования Овечкиной Кристины Борисовны.

Маточная беременность пять-шесть недель.

ЧТО?!?!?!

В недоумении таращусь какое-то время поверх монитора на стену с дизайнерскими обоями, а потом вновь вчитываюсь в заключение ультразвука.

Беременность. Кристина Беременна?! От кого?! От того самого мудака, который избил ее вчера вечером?! Или?! Да, нет! Быть того не может! Или… перевожу взгляд на настенный календарь с логотипом нашей компании. Быстро отсчитываю пять-шесть недель назад. Шесть. Именно столько недель назад был тот самый злополучный корпоратив.

Откидываюсь на кресле, яростно тру переносицу. Надо ехать к этой дуре! Залететь от меня вздумала?! Если окажется, что я виновник ее беременности, я ей собственноручно аборт сделаю!!! За волосы в абортарий притащу!

От злости скреплю зубами. Хватит с меня беременностей, и детей хватит! Уже один раз лопухнулся, второй раз я этого не допущу! Если Кристина думает, что что-то поимеет с меня, то она глубоко заблуждается! Я был пьян в тот вечер! Я не понимал, что творил. Но она-то могла предположить, что от близости мужчины и женщины рождается ребенок! Могла предположить и не сделала ничего! Вообще ничего, что могло бы предотвратить нежелательную беременность!

Глава 14

КРИСТИНА

– Ваш ужин. – в палату входит симпатичная девушка в белом халате.

Меня уже кормили тут обедом, поэтому я не удивлена наличию ужина. На подносе дымится тыквенный крем-суп, филе белой рыбы на пару и ломти отварного картофеля. Так же небольшая порция свежего салата, йогурт без наполнителей и травяной чай. Все диетическое, но запах отменный.

– Приятного аппетита. – Медсестра ставит поднос с ужином на стол, и быстро удаляется из палаты.

Я успеваю ее поблагодарить и только потом до меня доходит, что я лежу под капельницей. Ну ничего, стол близко, и она не помешает мне.

За день я успела отзвониться подруге, предупредив ее, что попала в больницу. Она конечно для виду поохала, но, думаю, в душе она даже рада, что я наконец от нее свалила, пусть даже таким способом.

Так же о своих неприятностях я сообщила брату. Он обещал навестить меня в ближайшее время. Я не стала говорить ему о беременности по телефону, но при личной встрече, возможно откроюсь.

Я съедаю вкусненького супчика и уже тянусь вилкой к рыбке, как дверь моей палаты сотрясается под мощным натиском.

Вздрагиваю и во все глаза гляжу на злого, точно тысяча демонов, Воронова.

Я не ожидала его увидеть. Честное слово. Думала, что теперь мы с ним встретимся лишь в офисе, когда меня выпишут из больницы. Но он тут. Сверлит меня тяжелым взглядом, после того, как едва ли не сорвал с петель дверь.

Оценив обстановку, Воронов обманчиво неспешно прикрывает за собой чудом уцелевшую дверь. Подходит ко мне с грацией хищника, который точно знает, что глупая дичь попалась в ловушку и уже никуда от него не денется.

Я вскакиваю с места. Делаю шаг назад, к штативу капельницы. Не знаю, что задумал гендир, но вид у него совсем зверский.

– Ты беременна?! – сокращает расстояние между нами до минимума.

Я, ожидавшая услышать от него что угодно кроме этого вопроса, лишь вздрагиваю и со страхом гляжу на него. Какое же суровое у него лицо! Ни один мускул не дрогнет, ни одна мышца не расслабится. Такой убьет, и пройдет мимо, не оглянувшись.

– Повторяю вопрос. – рычит Воронов, остановившись близко, непозволительно близко от меня.

Какой же он высокий! И страшный! И сильный! Я перед ним что тростинка перед вековым дубом. Его слишком много в этой палате. Он заполонил собой все пространство, напитал его запахом своего парфюма, своей бешенной энергетикой.

Тянусь закрыть руками животик. Жест неосознанный, направленный на то, чтобы защитить малыша от агрессора, но, когда я его произвожу, это производит эффект разорвавшейся бомбы.

– От меня?! – орет не своим голосом гендир, хватая меня за ладони, и отбрасывая их от живота. – Отвечай, тупая овца!

Иголка от капельницы выдерживает напор и хамство босса, неприятно дергается в руке, этого я не замечаю совершенно. Мне так страшно, что я делаюсь еще ниже ростом. Но во мне сейчас развивается ребенок. Я отвечаю теперь не только за себя, и поэтому должна защищать малыша. Даже от его собственного отца.

– Не важно.

– Еще как важно!!! – продолжает давить на меня Михаил.

– Ребенок только мой. Нам от вас ничего не нужно.

Михаил осекается. Бледнеет еще больше.

– Правильно я понимаю, что ты сейчас призналась в том, что забеременела от меня? – отстраненно интересуется он.

– Понимайте, как хотите.

Не вдупляю, откуда во мне берется столько дерзости, чтобы выдержать его злой тяжёлый взгляд. Наверно, он меня сейчас убьет, потому что лицо его уже синеет от бешенства.

– Ты немедленно пойдёшь и сделаешь аборт! – цедит он каждое слово. – Я сейчас позову врача. Мы решим эту проблему в моем присутствии!

– Нет. – тихо возражаю я, отступив от него на шаг. Кабель от капельницы вновь натягивается на руке, но мы оба этого не замечаем.

– Тебе не на что надеяться! Я никогда не приму этого ребенка! И тебя не приму! – рычит он мне в лицо. – Ты не моего круга. Ты – нищая, никчёмная дрянь. Думаешь, я не знаю, для чего ты забеременела?!

Какой-то бред он несет. Я малыша не пальцем себе делала. В тот вечер он просто взял свое, не спрашивая моего согласия. А теперь я виновата в том, что он оставил мне сюрприз на память!

– Это мы вас не примем. – снова удивляю я саму себя.

Я привыкла к оскорблениям, но смешивать ребенка с грязью не позволю никому. Даже его отцу.

Тяжёлые ладони Воронова ложатся на мои плечи и сдавливают их, придавливая к земле.

– Ты берега попутала, овца! – шипит мне в лицо. – Я тебя в тюрьму засажу за деньги! Там будешь рожать! За решеткой! Если выживешь!

У меня в глазах темнеет от его слов. Он может. Он может в этой жизни все! У него деньги. У него власть. А я лишь грязь под его ногами, которая не достойна вынашивать ему ребенка.