Прозреть и воспеть Мигулина Гелия

разрывалось в куски пространство

и то, что называлось бы гордостью,

но не к нам. иностранство

породы голоса,

почти бессвязного,

рукой не вязанного,

выравнивало полосы

себяпонимания.

я без внимания

к чему бы то ни было,

ведь наши объятия

узкие, вязкие, очень личные —

занимают меня всецело,

без главного.

чувства ассиметричные

твоею рукой

сжимаются у плеча правого.

простите…

я к вам с надеждой

на первое самое.

20.03.2009 г.

Полдень вечнозелёный

вечером солнце выдаёт красную карточку.

лунное знамя вывешивает белый флаг.

лучи падают на абордаж,

и оно сдаётся.

в звериный кулак

враг смеётся,

смотря на такую удачу.

а я не прячу,

а только прячусь в страусином неведеньи,

ещё день и

раскроется, как я видела, что

утопли два корабля,

что носами тыкаются

в морщины сухой желтокожей гавани,

их парусинные платья мылятся

о тёрку гравия.

луна, честно труся,

сраженья не выбрала,

ей в спину не нужно такого общества,

а солнце ликует,

плюясь и фыркая,

вот оно каково – отрочество.

нагнусь я,

проснусь я,

что-то сонно намямлю

и наступлю рыжими ступнями

на и так тонущий флот.

капитан героически готов всадить себе саблю,

кипит искривившийся рыданьями рот,

глазами он мутными

из темноты бури пытается выманить

любой чётко бьющий

острый предмет.

постойте же, враг вопиющий!

нет, нет и нет.

к чему нам обоим уроны?

поймите же, враг,

нам плыть

прямо в сердце английской короны…

о море поганое,

ждёшь?

иду ко дну.

ну,

ещё всё не так плохо.

ведь ночь не стремится

посмотреться в своё отраженье

в вашем мятно-яблочном море.

хотя, знаешь, по времени

давно бы пора.

она вскоре

распудрит свои облака,

снимет их кудрявые навесные локоны

и сама,

смазывая сумрачность,

на лице скопившуюся,

обособит мраком пространство коконным.

о поверхность, лучом покосившуюся,

ударится пара лишних минут,

они никому не мешают —

но чьи-то руки сомнут

их в два голубых шарика.

в глазах потемнеет,

и пиратский пожар усталого солнца

захлебнётся

в водах цветочного бренди,

отваливаясь от стереоскопически

нежного небесного одеяла.

у капитана в руках труба каменеет.

чайка кричит истерически,

кричит устрашающе,

что мы все утопаем – ещё не хватало скандала,

молчите, я знаю.

сраженье решающее.

23.03.2009 г.

Кофемарин

иконографически-тёмная

твоя лицевая мощность,

золотой припадочной линией

вздёрнуты брови,

мне важна точность,

чтоб стать звездой холодной и красной

или теплой и синей.

изморозь

яблонеокая

захолодила просторные светила окон,

сквозь ось

протягивались тугие лучи

сновидений-прикосновений.

прочти

последние письма,

что крышами пишет

небесная роза.

всё меньше и тише

кидаешь к слезам

карамельного сахара,

я небудущая и невзрослая,

я изгрызаюсь в карандашную стружку.

знаете, мне вас рада

нагадала-накаркала,

смотря в обезвоженную кофейную кружку.

06.04.2009 г.

Секрет

добрый день!

у меня круглые глаза и оливковые ночи,

я пою серенады сверхновым звёздам.

они целуют меня в губы полусонно и сочно,

но ни одна не становится моей невестой.

звёзды осями кружатся

в голубых и белых свадебных платьях,

моё лицо перекраивает от ужаса

неизбежной нежности к ним, тонким и вечным.

безоружный, я готов стелиться в постели

к обескровлено-влажным красным гигантам,

за неизведанность человечьего тела

они платят богато.

а потом заработанный свет дарить

лицам моих невест, от скуки

сияющим.

и даже их аморфные белые руки,

пусть губы исчезнут, готов целовать.

алло!

извините, я ищу бал.

нельзя ли говорить вам конкретней?

ну, там барышни курят хрустальные трубки…

ах да, он не на вашей планете.

гудки?

гудки, гудки, гудки…

со стволов телефонных

посыпались, как обрубки.

я хочу собрать так много света,

много-много, со всей вселенной,

но чтоб поместилось в единую фразу,

прийти к ней к одной, к одной совершенной,

покупая светом влюблённую сразу.

10.04.2009 г.

Если бы

упаду замертво

к изголовью умирающих сумерек,

в мои объятия

перетекут чьи-то руки,

едва уловимые;

буду дышать камнем,

буду кашлять пламенем

и повторять:

«Любимый, любимый мой…»

по стукам,

по каплям,

перерастая на цыпочки,

догонит нас время

и само

произнесёт финальную фразу,

струной сомнение выскочит,

смутится

и тыкнется к глазу.

если я в перегное,

ты перебеги

на побеги

распухших от весны берегов,

что, как вербы, мягки…

а сейчас

перепрыгни засохший ров.

отказался?

от последней возможной бури?

но мне б засмеяться.

если у меня пружинятся

внутри внутренности,

говори глупости,

говори на ухо,

говори мне сразу

свои самые придуманные тайны,

у меня всё равно нет ни ушей и ни слуха,

чтобы быть обманутой фразой.

хочется высказаться,

словами накатывает

простосердечными.

ну что,

у тебя ещё дух не захватывает

от моей потрясающей вечности?