Последний мятеж Щепетов Сергей

Глава 2

Парк

Переполненный солнцем, водой, буйством новой жизни мир скрылся в тумане. Еще один мир позади…

Тащить нетяжелый, но насквозь мокрый рюкзак на спине было противно, и Николай нес его в руке. Вода капала с него на камни.

— Вар, а ты-то пытался выяснить у шамана, что там — за границами мира духов? Вы с ним, кажется, лучше понимали друг друга?

— Почти понимали… Только видишь ли, в чем дело… Есть вещи в… гм… мировосприятии, что ли… почти любого народа, которые посторонний полностью понять не сможет, сколько ни объясняй.

— Да, я читал, что в верованиях австралийских аборигенов наши ученые так до конца и не разобрались, сколько ни старались.

— Ну да, конечно. Можно попытаться составить собственную схему, но насколько она будет адекватной? Вот они там вроде как имеют дело с духами, демонами и больше ни с кем. Но все молчаливо признают (как нечто само собой разумеющееся!), что есть нечто или некто — и вокруг, и над, и вообще… Оно нейтрально в своей всеобъятности и всесилии, к этому не обращаются, ему не молятся…

— Ты хочешь сказать, что…

— Нет, Коля! Я как раз этого говорить и не хочу! Думай сам — так будет интереснее.

— Ладно, — согласился Николай. — Тогда иди вперед, чтобы я мог не отвлекаться на дорогу.

Впрочем, никакой дороги на самом деле не было — они брели в бесцветном тумане межвременья вверх по скалистому гребню. Зато была надежда, что рано или поздно они окажутся в центре горного массива. А центром этим, как известно, является вершина с отметкой 1242 м, где валяются пустые бочки из-под солярки и стоит старый деревянный вагончик, оставшийся после геологоразведки. Там будет уютный топчан, чай и привычная еда. И конечно, баночка-другая пива с устатку.

На бесконечных подъемах и спусках Николай успел раз десять взмокнуть, просохнуть и взмокнуть опять. В конце концов обозримое пространство стало приобретать знакомые черты — вершина была уже где-то рядом. Предвкушение конца пути придало ему новые силы:

— Послушай, Вар! Я, пожалуй, могу сформулировать особенность этого мира. Получается, что они там как бы еще не додумались до существования единого бога или хотя бы многих разных богов. Это, конечно, туфта, но является показателем уровня развития общественного сознания. Может быть, твой амулет там активен именно поэтому?

— Может быть… Этот Каймун-мна вполне мог бы стать «носителем». Жаль, что я не могу его инициировать.

— Ты говоришь так, словно тебе уже неинтересно!

— Погоди, Коля… Такое дело…

— Какое, Вар?!

— У меня же повышенная чувствительность — я же тебе объяснял. И я ощущаю присутствие людей.

— Каких еще людей?! Ты с дуба упал? Вон за тем перегибом уже будет вершина и наш лагерь! Кто тут может быть?! Если только Женька вернулся…

— Женька далеко! — отрезал Вар-ка. — А люди поблизости определенно есть. Бди!

— Бдю, — вздохнул Николай.

— Ии-ай! — Серая фигурка мелькнула между камней и исчезла.

— Что это было, Вар? У тебя зрение — не моему чета. Человек, что ли?!

— Эх, Коля… — пробормотал Вар-ка, осматриваясь по сторонам. — Что бы ты сделал, если бы в таежном маршруте наткнулся на медвежонка?

— Ноги, конечно! Медвежата одни не ходят — рядом должна быть мамаша.

— Верно мыслишь! Чуть что, уходим в эту промоину — тут «мягкая» осыпь — и по ней вниз!

— Ни фига себе! Лезли, лезли и вдруг…

Договорить он не успел: впереди на базальтовой глыбе обозначились три явно человеческих фигуры: две больших и одна маленькая. Эта маленькая активно шевелила верхними конечностями и издавала звуки. Николай глянул на Вар-ка — тот напряженно всматривался и вслушивался.

Когда он опять посмотрел вперед, маленький человечек исчез, а двое больших синхронно качнулись и спрыгнули вниз. Послышался хруст щебенки под ногами бегущих людей — до них было метров тридцать, не больше. И вдруг…

— А-ХАРРРА!

Вар-ка буквально спихнул Николая и сам прыгнул следом.

Осыпь звала и манила — уйти по ней вниз на добрую сотню метров — одно удовольствие. Только такой расклад Николая никак не устраивал: он уже раз сто успел представить, как сделает первый глоток из баночки, как потом выпитое пиво будет стремительно всасываться в обезвоженный организм…

— Что за дела?! — заорал он, хватая Вар-ка за рубаху. — Хорош катиться! Мы же домой пришли!

— Ты уверен? — невозмутимо отреагировал напарник, вставая на ноги и отряхиваясь. — Интересно, кто же это такие?

Метрах в двадцати над ними стояли два человека в подпоясанных балахонах и с длинными предметами в руках, похожими на дубины или булавы.

— Амтунгарра ту нхай! — прокричал один и погрозил оружием.

— Туаргемма рагга ен бра! — поддержал его другой и сделал явно непристойный жест. — Ант-ме шолди фука!

— Та-а-ак, — озадаченно протянул Николай. — Сам ты «фука»! Только вас здесь и не хватало!

Они сидели на склоне между камней и подкреплялись какой-то дрянью, завалявшейся в рюкзаке Вар-ка невесть из какого мира. Заедали они это снегом из ближайшего снежника.

— …Ребенок отошел в сторонку покакать, а мы его спугнули. Он, естественно, обиделся и позвал взрослых. Те быстренько прибежали и отогнали хулиганов, чтобы, значит, не мешали детям отправлять естественные потребности организма. Хорошо еще, что в погоню не бросились. Так это что, твои знакомые?

— Да какие они, на фиг, знакомые! По-моему, это просто Серые Лисы. Я тебе про них рассказывал.

— А-а, первобытное племя охотников на мамонтов из мира, где инопланетяне устроили экологическую катастрофу?

— Ну не знаю, каким словом назвать то, что они там устроили, но жизнь туземцам подпортили изрядно, особенно в северных районах. У них там, наверное, все мамонты передохли.

— Может быть, они решили эмигрировать с голодухи?

— Черт знает, как их сюда занесло. Насколько я понимаю, на нашу трансвселенскую сопку никто, кроме нас, ни в одном мире добровольно не лазает. Когда мы с ними общались, племенем командовали прикольные чуваки — Малый Лис и Черный Хорь. А этих двоих, которые на нас кинулись, я тоже, кажется, видел: они рядовые воины-охотники. Если вождь со своим приятелем здесь, то можно сходить пообщаться.

— Предъявить претензии?

— А хоть бы и так! Это ж надо: прийти и занять чужой лагерь!

— Боюсь, что они нас не поймут. Но общаться все равно придется: подозреваю, что они просто попали в беду.

Результаты контакта с захватчиками были неутешительны. Обсуждать их пришлось там же — вне пределов территории, которую остатки племени уже считали своей.

— И что будем делать? — без тени надежды спросил Николай.

— Можно подумать, что у нас богатый выбор, — вздохнул Вар-ка. — Нужно вернуть Малого Лиса и отправить людей обратно в их собственный мир. Если на границе есть временной скачок, то, может быть, жизнь там уже наладилась.

— Да ничего там не наладилось, — безнадежно махнул рукой Николай, — скачок-то совсем маленький. Там, наверное, прошел десяток-другой лет. Мы же проверяли с Женькой.

— А здесь им что делать? Ну доедят они наши продукты, и что? Без своего вождя они с места не тронутся — будут сидеть тут и помирать с голода.

— Значит, надо искать Лиса и Хоря. Интересно, куда они могли податься?

— Направление нам показали, а поскольку конкретной цели у них нет, они скорее всего пошли самой удобной дорогой. Думаю, что найти их будет несложно, если, конечно, они еще живы. Пожалуй, этим я и займусь, а ты присмотри здесь, чтобы оставшиеся не наделали глупостей.

— Э, нет, Вар! С Лисом и Хорем мы знакомы, и они меня, кажется, уважают. А вот поведение остальных я контролировать не в состоянии. Может, когда кончатся продукты, они отправятся в набег на соседнюю вселенную?

— Боюсь, что ты прав, — согласился Вар-ка.

Сверху городок выглядел маленьким, аккуратным и каким-то очень обычным. Судя по обилию автомобилей, здесь совсем не каменный век и не средневековье. Заводских труб не видно, как нет и трущобных кварталов, хотя застройка в основном низкоэтажная. По окраинам одно-двухэтажные домики налеплены очень густо, хотя у каждого, похоже, свой крохотный участок земли, но это явно не огороды, а просто так… На что это похоже? Если Россия, то в далеком будущем. Скорее всего это аналог какого-нибудь современного американского или европейского захолустья. Да, и еще: вот он, Николай, сидит на заросшем склоне совсем близко над городом и вокруг себя не видит ни мусора, ни следов от кострищ, ни даже старых битых бутылок. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы сделать глубокомысленный вывод: туземцы не любят природу. Они с ней не общаются при помощи шашлыков и водки — дикари, значит…

«Это, конечно, не страшно и, наверное, не опасно, — озаботился Николай традиционной проблемой, — но как идти? Климат тут, похоже, жаркий — пальм и кактусов не видно, но, судя по имеющейся растительности, зима если и бывает, то чисто символическая. Да и сейчас явно за двадцать градусов, хотя тут скорее утро, чем вечер. Так что? Штаны и ботинки без вариантов — других-то нет! А вот энцефалитку заменить на футболку можно — она старая и застиранная, но все-таки. Рюкзак, наверное, лучше оставить здесь — этот элемент снаряжения наверняка не впишется в местную идиллию. Вот только расческу надо забрать на карман. Что еще? Ага — вон там, ниже, какой-то овражек. Наверное, в нем есть вода: надо зайти и слегка помыться. Люди сильно цивилизованных обществ обычно не любят, когда от кого-то воняет потом…»

К склону горы примыкал то ли сквер, то ли парк с подстриженными газонами, аккуратными лавочками и редкими зарослями каких-то раскоряченных деревьев с кожистыми листьями. По крайней дорожке легкой трусцой мчалась то ли молодящаяся старушка, то ли пожилая женщина килограммов в 100 весом. Двигалась она со скоростью километра три в час, но ее красно-синий тренировочный костюм в обтяжку кое-где потемнел от пота. Почти поравнявшись с Николаем, тетенька остановилась, стала вытирать пот со лба, озираться и негромко призывно покрикивать. Текста Николай, конечно, не понял, но в ее призывах повторялись слова «Чапа» или «Чана». Он встал с лавочки и тоже стал осматривать окрестные кусты. На той стороне газона между стволов копошилось что-то маленькое и белое. Безжалостно давя траву тяжелыми ботинками, Николай перешел газон и извлек на свет маленькую собачонку с невероятно длинными кудрявыми ушами — по-видимому, это и была потерянная Чапа. Что ж, вполне приличный повод для первого контакта!

Местная тетя оказалась что надо: заполучив свою собачку, она принялась тараторить без остановки. Не переставая говорить, она пару раз попыталась продолжить бег, отпустив животное на волю, но злобное существо каждый раз немедленно устремлялось в другую сторону, и Николаю приходилось его опять ловить. В конце концов тетя смирилась и двинулась по дорожке обычным шагом, что у нее получалось гораздо быстрее. Николай шел рядом, нес на руках лохматое животное и глупо улыбался: все нормально, все хорошо, но если бы она говорила не так быстро!

Тем не менее метров через двести Николай уже почти понял ситуацию: для поддержания здоровья тетеньке надо сделать столько-то кругов по дорожке, а Чапа (такая умная! такая хорошая!) все норовит потеряться, а она от этого так переживает, так переживает! Николай поднатужился и выдал, невзирая на времена, склонения и спряжения, что он, мол, готов помочь, но просит ее не говорить так быстро. С огромным облегчением он обнаружил, что она поняла, только почему-то затараторила еще быстрее.

В общем, они гуляли еще минут сорок, и редкие прохожие почти не обращали на них внимания. В конце концов тетя выполнила свою оздоровительную норму, попила водички из фонтанчика, погрузила себя и собачку в машину и, помахав в окно ручкой, укатила. Кажется, Николай уже понимал язык, но так и не выяснил ни как называется страна, ни город.

Судя по всему, это обычный рабочий день, и праздной публики на улицах мало. Николай сначала немного переживал из-за своих обшарпанных штанов и ботинок, но потом увидел двух мужичков, разгружающих машину на задворках какого-то магазина, и мысленно махнул рукой — может, он тоже простой пролетарий!

Пройти мимо этого дома на углу он не смог — запах был такой, что у него просто не хватило силы воли. Николай прислонился к косяку распахнутой двери и стал смотреть.

Это было крохотное кафе или просто забегаловка: помещение 44 метра, по периметру которого к стенам приделана сплошная полка-столик, за которым надо есть стоя. В центре два круглых стола и стулья. За одним из них, боком к Николаю, сидит толстый старик с плешью, обрамленной длинными патлами седых волос, присыпанных перхотью. На нем костюм-тройка(!) и галстук. Все бы ничего, но с первого взгляда видно, что этот костюм был черным очень давно, да и экипировка такая здесь явно неуместна — Николай и то, наверное, смотрится гармоничнее. Но самым интересным было не это: старик ел. Перед ним красовалось с полдюжины бумажных тарелочек: салаты, бутерброды, жареные куриные ножки, котлеты и что-то еще — на вид очень вкусное. Старик придвигал очередную тарелочку, равнодушно жевал и перемещал ее в сторону, где громоздилась уже приличная груда объедков.

«Ч-черт! — сглотнул слюну Николай. — Это называется „что не съем, то понадкусаю“. Вот ведь гад какой!»

Как будто прочитав чужие мысли, старик повернулся к нему и спросил, вытирая жирные пальцы салфеткой:

— Что стоишь? Места мало?

Наверное, надо было просто уйти, но Николай, смущенно улыбаясь, остался стоять. Старик подцепил пластмассовой вилкой котлету и кивнул:

— Садись!

Николай подошел и сел за столик напротив. Старик неторопливо продолжал жевать.

Дверь в соседнее помещение приоткрылась — выглянула и скрылась пожилая миловидная женщина. Через несколько минут она вернулась с подносом, на котором красовалась горка одноразовых тарелочек с едой: пирожки, куриные ножки-крылышки, булочка с сосиской, куски пиццы, бифштекс… Все это она выгрузила на стол перед Николаем, а на опустевший поднос собрала объедки. Женщина ушла, а он остался сидеть неподвижно. Старик посмотрел на него с недоумением:

— Не нравится? Скажи, чтоб принесла рыбу!

— Но… Не понимаю: я же не просил! И у меня нет…

— Хм… Ты, наверное, первый раз на мели, да? Ешь, не стесняйся: они нам еще и спасибо сказать должны!

— Но почему?!

— Вот чудак — как с неба свалился! Им же к обеду надо все свежее приготовить, а вчерашние остатки куда? Выбрасывать? А с нами они и от продуктов избавляются, и богоугодное дело делают — бедным помогают. Им за это скидка по налогам. Можешь еще и с собой взять — вечером опять кушать захочется.

Николай поблагодарил за науку, вытер руки о штаны и начал…

Он сидел, закинув ногу на ногу, на лавочке и размышлял о том, что быть сытым гораздо лучше, чем голодным. Холеным туземцам, рассекающим на иномарках, этого не понять. Пускай они считают калории, пугаются холестерина и воюют с лишним весом — им недоступны истинные радости жизни. А вот мы — простые…

Додумать свою мудрую мысль Николай не смог по двум причинам: во-первых, ему было лень, а во-вторых, его заинтересовали картинки. Это были две крупные фотографии в газете, которая торчала из мусорной урны. По-видимому, газету бегло просмотрели ивыбросили, даже не смяв. Фотографии располагались рядом, и на них были изображены два невероятно бородатых-лохматых мужика, причем у одного из них нос был слегка свернут на сторону.

Николай закурил и стал размышлять, почему в данном чужом мире знакомыми ему кажутся именно эти двое в газете? Он ведь ее и прочитать-то не сможет! С одной стороны, в параллельных мирах и должно быть все похожее, но с другой стороны… И вдруг до него дошло.

Никто на него не смотрел, и он вороватым движением выдернул из урны газету. Она оказалась вполне чистой и пригодной к употреблению. Николай некоторое время обмахивался ею, как веером, и пытался составить план действий.

Николай изо всех сил старался казаться спокойным и безмятежным, но, в результате переедания, в голове была полная каша и наружу просились какие угодно иномирные языки, кроме только что выученного местного. Ему пришлось даже немного порепетировать, прежде чем подойти к намеченной жертве.

— Добрый день. Я — Николай. Как дела?

— Добрый день. Прекрасно. Э-э-э… молодой человек, у меня нет мелочи!

Лысенький кругленький старичок еще раз строго оглядел Николая с ног до головы. Кажется, он не был ни шокирован, ни даже удивлен — скорее слегка раздосадован: пристают тут всякие! Зато его седовласая подруга немедленно возмутилась:

— Как тебе не стыдно, Додж!? Дай ему денег! Надо помогать бедным!

Николай растянул рот в улыбке до ушей и замахал руками:

— О нет, нет! Что вы! Я не прошу денег! У меня совсем другая проблема. Деньги мне совсем, совсем не нужны!

Старичок прищурился с подозрением и некоторой брезгливостью:

— Давненько я не встречал людей, которым не нужны деньги. И о вас, молодой человек, я бы такого никак не подумал. По-моему, вам давно пора купить новую рубашку. Впрочем, это — ваши проблемы. Что вы хотите?

— М-м-м… Понимаете, я забыл очки. Дома оставил очки. Понимаете? Я без очков не могу, не вижу. Вот тут статья эта. Мне очень нужно, очень хочу прочитать, понимаете? Хочу прочитать, а без очков не вижу, понимаете, совсем не вижу!

— Так вам все-таки нужны деньги? На очки? Оригинальный способ!..

Старушка оказалась более проницательной и вновь ткнула мужа локотком в бок:

— Додж, ну какой ты противный! Ты всегда был злым и жадным! Неужели ты не понимаешь? Молодой человек из провинции, у него нет денег, и он не умеет читать!

— Н-да? И где же находится та провинция, в которой люди, дожив до седых волос, не умеют читать? Что там у вас такое?

Старичок взял у Николая газету, развернул и брезгливо скривился:

— Ну конечно: опять снежный человек. Даже два сразу!

Он хотел немедленно вернуть газету хозяину, но покосился на подругу, обреченно вздохнул и принялся терпеливо объяснять:

— Вам, молодой человек, наверное, крупно повезло: вы живете там, где нет ни телевидения, ни радио, ни компьютеров. Вас не пичкают с утра до вечера всякой ерундой, вам не кидают в почтовый ящик пачки бесплатных газет, набитых дурацкой рекламой. Уверяю вас, что газеты вроде этой никто никогда не читает. Издатели, чтобы привлечь хоть какое-то внимание к своей рекламе, печатают здесь кроссворды, сканворды и сообщения об инопланетянах, говорящих крокодилах и снежных человеках. Можно только удивляться вашей наивности!

Назидательный тон аборигена стал действовать Николаю на нервы, и он уже пожалел, что обратился именно к этой парочке:

— Хорошо, хорошо! Пусть я наивный, безграмотный и какой угодно! Мне всего лишь нужно узнать, что здесь написано вот об этих двух людях. Если вы мне не можете помочь, то извините!

Николай сделал жест, как бы пытаясь забрать газету, но старичок уже просматривал статью и отдавать ее не собирался.

— Ну конечно! Это всего лишь очередная реклама нашего Парка Третичного Периода! Они надеются таким образом привлечь лишний десяток туристов!

Теперь уже заинтересовалась и старушка:

— Что там такое, Додж? В Парке появился новый аттракцион? Помнишь, мы там были в прошлом году? Мне так понравилось! Столько впечатлений! Молодой человек, а вы были в нашем Парке? Там все как на самом деле, все такое настоящее: и шалаши, и пещера! А Додж даже стрелял из лука! Представляете? Да-да, стрелял и чуть не попал в саблезубого тигра!

— Это был не тигр, а гигантский медведь!

— Ой, ну какая разница? Он так рычал! Мне было так страшно!

— Лучше расскажи, как ты разгуливала при посторонних мужчинах в набедренной повязке и лифчике из волчьей шкуры!

— А что такого, Додж? Это же был натуральный мех! Да-да, они сказали, что специально разводят волков на экологически чистой ферме! Только Додж (такой противный!) никогда ничему не верит и говорит, что убивать волков из-за шкуры им бы не позволило Общество Защиты Животных! Зато я сама разожгла костер! Представляете? Настоящий костер из таких специальных палочек и веточек! А вы, молодой человек, когда-нибудь разжигали костер? Очень, очень рекомендую! Это просто незабываемые впечатления! От него так приятно пахнет! Рядом с живым огнем чувствуешь себя прямо настоящей первобытной женщиной! Ну скажи, Додж, скажи: неужели тебе не понравилось?!

— Гм… Если бы в нашем шалаше не отключали электричество в самый разгар футбольного матча… И этот постоянный шум воды в туалете…

— Но ты же сам не захотел жить вместе со всеми в пещере! А они там, между прочим, пили настойку из настоящих мухоморов и всю ночь плясали вокруг костра!

— Этот их фирменный напиток… Да одна рюмка этой мухоморовки в пещере стоит дороже литра лучшего коньяка в роскошном ресторане! Я уж не говорю про бифштекс из шерстистого носорога!

Николай не выдержал:

— Его подают прямо с шерстью?

— Кого?

— Ну бифштекс этот.

Старичок посмотрел на него с презрением:

— Молодой человек, вы знаете, что такое носорог?

— М-м-м… они у нас не водятся… Так что там написано?

Старушка поддержала просьбу:

— Это про новый аттракцион, да? Мы пойдем смотреть, Додж? Люди приезжают даже из-за границы, чтобы посетить наш Парк, а мы живем тут — совсем рядом — и никогда там не бываем!

— Никакой это не аттракцион! Очередная утка, чтобы набить себе цену! Они пишут, что откуда-то сверху в Парк спустились вот эти двое и начали хулиганить. В лучшем случае, это происки конкурентов, но скорее всего хозяева сами все подстроили.

— Так что там случилось, Додж?

— Что, что… Пришли двое в шкурах с каменными топорами и палками. Сначала их приняли за работников парка, но они… В общем, пришлось вмешаться охране, и теперь Парк закрыт. Читай сама, если хочешь, — пишут всякие непристойности!

— Сейчас, Додж, сейчас! Только давай сначала сядем на лавочку — вот тут, в тени. Та-ак… Ой, ой, как интересно! Они изнасиловали трех туристок… и официантку в пещерном кафе! И ту толстую даму, которая выдает костюмы! Ах, какие мужчины! Ну настоящие дикари: они утопили в озере всех крокодилов, сломали пещерного медведя и саблезубого тигра! Они даже мамонта испортили! И куда только смотрела охрана?!

— Про мамонта, наверное, врут: он и раньше все время ломался! Помнишь, ты кормила его бананами, а он так и застыл с протянутым хоботом?

— Но его же потом починили! Он так смешно ходил по Парку и трубил — ну прямо как настоящий!

— Откуда ты знаешь, как ходят настоящие мамонты? Они же давно вымерли!

— Ну какой же ты нудный, Додж! Ага, вот про охрану написано… Помнишь, такие мужественные молодые люди с перьями на голове? Ой, ой, эти двое избили всю охрану! Четыре человека в больнице в тяжелом состоянии!

— Читай лучше дальше — потом будешь охать и ахать! Им же запретили открывать огонь на поражение. Приказали эвакуировать публику и ждать подкрепления. Непонятно только, почему нельзя было просто сразу арестовать этих двоих?

— Так вот же, написано: капитан приказал им бросить оружие, объявил об аресте и зачитал права. Но один из бандитов бросил в офицера копье (хорошо, что тот был в бронежилете!), а другой с двумя дубинками в руках набросился на полицейских…

Николаю стало плохо: футболка промокла от пота и прилипла к телу, ноги в ботинках сопрели и отчаянно чесались. Хотелось куда-то бежать и срочно что-то делать. Но что?!

— Э-э-э… мадам, скажите: их убили в конце концов?

— Что вы, молодой человек! Мы живем в цивилизованной стране! Вот тут написано: бандиты укрылись в пещере, и их там забросали гранатами с усыпляющим газом. После этого их доставили в наш центральный полицейский участок. Сейчас все ждут результата судебно-медицинской экспертизы. Но журналисты, конечно же, уже все разнюхали: какой-то ученый будто бы сказал, что оружие бандитов по технологии изготовления соответствует позднему… па-ле-о-ли-ту. Додж, ты не знаешь, что это такое?

Старичок пожал плечами, и голос подал Николай:

— Палеолит — это каменный век. Он был очень давно.

— Каменный век?! Неужели целых сто лет все было из камня?! Даже вилки?!

— И вилки, и шпильки — все было каменное! А еще что там написано?

— Вот… в самом конце… Председатель Всемирного общества уфологов и любителей НЛО заявил, что это двое являются настоящими снежными людьми, следы которых видели… Странно, как же они не растаяли на такой жаре? Бедненькие, у нас же почти не бывает снега! А вот — дальше: …сказал, что они, возможно, являются… ре-лик-то-вы-ми… го-ми-ни-да-ми (уфф!)… которые недостающее звено… Ничего не понятно! В общем, эти ученые настаивают на проведении генетической экспертизы задержанных и (опять непонятно!) ра-ди-о-у-гле-род-но-го датирования их одежды и орудий!

— Большое спасибо! — Николай встал и почти невежливо отобрал у старушки газету. — Скажите, пожалуйста, а где находится этот самый полицейский участок?

— Эй, шеф, к тебе тут просится какой-то оборванец. Говорит, что у него информация по Третичному Парку.

— Пошли его куда подальше!

— Я и послал.

— А он что?

— Он обрадовался и сказал, что сейчас начнет давать интервью журналистам. Эксклюзивные. За деньги.

— И много там журналистов?

— Все трое. По одному от каждой из наших газет. Вон они, сидят в кафешке напротив и поят пивом твоего информатора.

— Пивом? Холодным?! Гады какие… Ладно, зови его сюда: вдруг и правда что-нибудь интересное расскажет.

— Сейчас позову. Потом прикажешь подать вам кофе?

— Он у меня скоро из ушей польется. Возьми лучше в кафешке бутылку минералки — ну той, солененькой.

— Приказ понял, шеф!

Дверь закрылась, и Лок включил компьютер — вдруг пригодится. Потом, от нечего делать, он встал, подошел к окну и стал смотреть с высоты второго этажа, как его помощник-сержант объясняется с журналистами и незнакомцем, сидящими за столиком открытого кафе. Двое парней и девушка, с утра дежурившие возле участка в ожидании новостей, отпускать свою добычу явно не хотели, а тот и не торопился: судя по жестам, дармовое пиво ему понравилось, а на столике еще оставалось две полных кружки. Лок вздохнул, подкрутил регулятор кондиционера, уселся в кресло и стал ждать.

Наконец явление гостя состоялось. В свои 28 лет Лок считал себя опытным полицейским и прекрасным физиономистом, умеющим сразу найти правильный тон для общения: этому человеку, наверное, уже за сорок, и он похож на второстепенного персонажа из старинного фильма о Диком Севере. На самом же деле это скорее всего просто опустившийся безработный, которому жить на пособие и попрошайничать нравится больше, чем подметать улицы или разгружать ящики. Таких в городе человек пять, но этот какой-то новый. Наверное, прибыл «автостопом»…

— Привет! Как дела? По-моему, сегодня ты забыл сменить рубашку, да?

— Отнюдь. Это уже третья с утра!

— Ну, значит, у тебя дома отключили воду в душе? Потому что ты забыл вовремя оплатить квитанцию?

Николай собрался смутиться, но передумал: развалился перед ним этакий худенький пацан в белоснежной рубашке с короткими рукавами, сидит тут в кресле под кондиционером и издевается! Рожа холеная, идеально выбритая и снисходительно-самодовольная! Но больше всего почему-то бесят его руки: абсолютно чистые, мускулистые, с тонкими нежными фалангами пальцев. Наверное, мальчик с детства ведет здоровый образ жизни, правильно питается, не пьет, не курит и занимается спортом. Может быть, этими пальцами ему приходилось сжимать гриф штанги, но он никогда не прикасался к ручке кайлы или лопаты, никогда не работал топором или ломом. У него, Николая, когда-то давно, наверное, тоже были такие пальцы…

— Вода у меня оплачена за год вперед! И мылся я сегодня уже два раза. Просто ты отстал от жизни: это же новый мужской дезодорант «Stroibat na marshe»! Бабы он него просто балдеют! Ты, наверное, рекламу не смотришь? Работы много, да?

— Ну… смотрю, вообще-то. Правда, редко. А тебе не жарко ходить в таких ботинках? И не страшно?

— А почему мне должно быть страшно?

— Наткнешься на активистов Общества Защиты Животных, увидят они у тебя обувь из натуральной кожи и… оторвут вместе с ногами!

— Пусть попробуют! Я сам активист общества… натуралистов! В человеке все должно быть натуральным: и еда, и одежда, и обувь!

— Надо же, как интересно! А мне казалось, что последних «натуралистов» добили, когда я еще в школе учился! Откуда же ты такой взялся?

— Да вон оттуда! С горы спустился!

— С нашей горы?!

— А что такого?

— С самого верха?!

— Ну и что?

— Там же лес! Ты что, там работаешь?

— Не пойму я: у вас запрещено гулять по лесу?

— М-м-м… как тебе сказать?… Это федеральная земля, и если ты ничего не сломал и не испортил, то по закону наказание не предусмотрено… Но… как-то неприлично, не принято у нас это…

— Тогда считай, что я пошутил.

— Ладно. Так зачем ты пришел?

— Хотел встретиться со следователем, который ведет дело по событиям в Третичном Парке. Я попал по адресу?

— Скорее «да», чем «нет». События, как ты понимаешь, были, а вот «дела» пока нет, один шум.

— Но ведь есть пострадавшие?

— О, целая толпа! Но на самом деле их пока нет.

— Ничего не понимаю!

— А что тут понимать-то? От удара палкой по голове человек не становится «пострадавшим». Таковой статус он обретает после соответствующей юридической процедуры: медицинское освидетельствование, подача искового заявления и так далее… Ты же не маленький, должен сам понимать!

— Допустим, я это понимаю. Ты хочешь сказать, что после той драки никто никому не предъявляет претензий? Никаких исков и заявлений?

— Ты что, вчера родился? И я должен тебе объяснять?! Конечно, все есть, все давно написано, подготовлено и вот-вот свалится прямо сюда. Адвокаты затаились в позе «низкого старта». Все ждут результатов экспертизы и идентификации личностей задержанных.

— Их допросили?

— А как же. Конечно, допросили! По всем правилам, с соблюдением всех формальностей! Только возникла ма-а-аленькая проблемка. Ну совсем мелочь: вторые сутки не удается установить, на каком языке они говорят.

— Но у вас… Наверное, у вас есть какие-нибудь навороченные компьютерные программы, да?

— Слушай, все это ты вполне мог выяснить у тех ребят внизу. Нам пока нечего от них скрывать. Сетевой Аналитик выдает все время одно и то же: такого языка в Центральной базе данных нет.

— И что это значит?