Жена на миллион Лакс Айрин
Почему-то об эти острые углы взгляд ломается, натыкаясь постоянно, через миг снова ползет вверх, на пухлый овал привлекательного рта. В этой девушке все неуравновешенно. Несовершенная, в картинку не вписывается. В одном месте – остро, только порезаться. В другом месте – маняще предельно, тянет на глубину, придает мыслям фривольное направление. Все, что ниже ее носа и выше груди – табу. Параллельно думаю не о том. Это начинает отвлекать.
– Собирайся, якобы дочь Баженова.
– Я говорю правду. Тест ДНК подтвердит, что я дочь Баженова… – оправдывается.
– Плевать я хотел, кого Баженов наградил детьми. Мне нужна его дочь в законном браке, наследница всего состояния.
– Ксаны нет. Пропала. Есть только я, – быстро выпаливает. – На мне женитесь.
– Наверное, ты слишком сильно головой ударилась.
В ответ она приближается и снова губками слова выталкивает:
– Я знаю, что говорю. Вам нужна дочь Баженова. Другой здесь нет и не будет. Только я…
Наивная до ужаса. Так я в загс с ней и побежал, ага!
– Плевать. Ксана убежала?
Серафима быстро замахала головой в отрицании, но глаза ее выдают – большие и чистые, как вода в горном озере. Такие глаза соврать не смогут. Я еще не знаю, какую подставу решил замутить Баженов, но чувствую, что девушка, икающая от страха, здесь в роли пушечного мяса.
Даже жалко ее становится… Немного. Мне здесь больше делать нечего. Бригада подкормленных криминалистов соберет необходимое, мои люди проследят, чтобы подлога не было.
– Мы уезжаем. Иди за мной!
Я полон желания разобраться немедленно, но движения у Серафимы вялые, медлительные.
– Ты идешь?
Она кивает. Но как бы в обморок не свалилась! Наклоняюсь и подхватываю ее под коленями.
– Ой! – испуганно выдыхает мне в шею, чиркнув губами.
– Держись крепче.
– Меня на руках еще не носили, – пробормотала себе под нос.
– И не привыкай. Это разовая акция.
– Я вслух болтаю?
Серафима бледнеет и прикусывает губы, замирает без движения. Чувствую, как колотится ее сердце, на предельной частоте. Загружаю в свою машину, на заднее сиденье. Нужно как можно скорее увезти девчонку.
Во дворе полно моих людей. Внедорожник стартует с места через несколько секунд. В особняке нужно осмотреться. Этим займутся. Все на месте, работу знают… Швыряю брелок Максиму, из числа водителей.
– Ты за рулем, – сажусь рядом с Серафимой, на заднее сиденье.
Первые минут двадцать в пути проходят за телефонными переговорами. Бросаю по телефону приказы. Ксану будут искать. Ее отца – тоже. Но, думаю, рядом со мной сидит та, кто знает много, гораздо больше, чем показывает своим перепуганным видом.
Позвонив всем, кому посчитал нужным, я прячу телефон в карман.
– Где Ксана и Баженов? – задаю резкий вопрос.
– Не знаю, – отвечает Серафима чересчур быстро.
Может быть, Серафима не в курсе всего, но кое-что знает, думаю про себя.
– Ваш план, каков бы он ни был, провалится. Ты в проигрыше.
– Почему?
– Потому что… Думаешь, я буду с тобой цацкаться? – качаю головой.
– Но я же девушка. Девушек не обижают.
– Их используют! Тебя…
Серафима бледнеет, перебрасывает косу через плечо, внезапно отдергивает пальцы, запачкавшись в красном.
– Что это? – трясет рукой.
– Где?
– Волосы… Мои волосы, – всхлипывает. – В чем они?!
– А, это? – подношу к лицу Серафимы конец ее косы. – Всего лишь кровь. Мелочи жизни. Ты немного запачкалась в предполагаемом папаше, когда упала.
Серафима дергает губами, плывет телом в сторону.
– Уберите, – закрывает рукой глаза. – Промойте. Уберите это! Пожалуйста…
Задолбала истерить! Вытащив нож, чиркаю по косе и выбрасываю из окна внедорожника.
– Что вы сделали?!
– Решил проблему.
– Отрезав мои волосы?
Девушка гладит ровно обрезанный конец косы. Как будто сожалеет об утрате. Да чего там жалеть-то! У нее на голове этого добра – вагон. Волосы – не уши, отрастут. Тем более, я немного чикнул. Сантиметров пятнадцать, навскидку.
Через несколько минут Серафима задает осторожный вопрос:
– Куда вы меня везете?
– Ты хотела стать моей женой… Поздравляю, ты на финишной прямой!
Придвигаюсь к ней, погладив по щеке. Тонкая, атласная кожа. Спускаюсь по шее пальцами, ощущая, как Серафима начинает дышать еще чаще! Грудь вздымается и опускается…
Интересно, как отреагирует на небольшую шалость? Дергаю девчонку к себе, опустив ладони на тонкую талию. Она ойкает, ударившись о меня бедром. Шлепает ладонью по моему бедру и краснеет, мгновенно отдернув руку. Азарт заставляет шепнуть ей на ушко хрипло:
– Везу тебя домой. Проведу будущей жене экскурсию по дому. Начнем со спальни!
– Спальня? – настораживается Серафима. – Почему именно со спальни?
– Потому что я – мужчина, вечер которого прошел не по плану. Я хочу получить компенсацию. От своей будущей женушки, – ухмыляюсь.
– Что именно? – округляет глаза.
– Сама как думаешь? У жен есть супружеские обязанности!
В ответ глаза девчонки распахиваются еще больше. Ротик приоткрывается удивленно.
– Я не знаю, что вы от меня хотите, – выдает сдавленно. – Я не общалась близко с мужчинами.
– Не общалась близко? Тебе лет сколько?
– Через месяц исполнится девятнадцать.
Совершеннолетняя. В такие годы девчонки уже понимают, что к чему, и весьма активно вступают в отношения. Серафима не в моем вкусе, но думаю, и на нее кто-нибудь западал. Ни за что не поверю, что она ни с кем ни разу не была близка!
– Отвечай честно. Ложь я чую за километр! Что и как у тебя было с мужчинами?? По глазам вижу, тебе есть о чем рассказать.
– Кое-что было, – кивает.
– Подробности, – требую.
Мне уже реально хочется узнать, что и как там произошло. Девчонка собирается с духом, сообщив шепотом:
– Несколько раз я целовалась.
Высказав это, девчонка торопится отодвинуться от меня подальше. Я, напротив, сажусь к ней поближе, разворачиваюсь корпусом в сторону Серафимы.
Внедорожник несется в сторону одного из моих домов. Есть время обдумать случившееся. Пока болтаю о чепухе, сознание обрабатывает ранее полученную информацию. Пустой треп меня не отвлекает, наоборот, помогает сосредоточиться. Забрасываю руку на сиденье, не позволяя девчонке совсем в угол забиться.
– Целовалась, значит.
– Да, я целовалась.
Целовалась она, фыркаю мысленно. И это все?! Вот умора! Кажется, я называл ее мышью. Однако она и на мышь не тянет. Так, мышонок мелкий! Встряла же по-крупному, дурочка! То ли косит под блаженную, то ли на самом деле оторванная от мира.
– Как именно ты целовалась?
– Губами.
– Что было дальше? – спрашиваю деловито.
Краснеет в ответ. Щеки заалели.
– Ничего…
– Смотри у меня, – грожу ей пальцем, легонько щелкнув по кончику носа. – Жена мужу во всем подчиняться должна. Правду говорить. Так что, если ты себе лишнее с другим мужиком позволила, прямо сейчас признайся, как есть. Солжешь, я все равно найду, с кем ты развлекалась… Пострадает твой любовник! Инвалидом останется до конца своих дней!
– Ни с кем я не развлекалась!
– Но целовалась же! – нагнетаю холода в голос.
Комедию ломаю. Однако Серафима слушает меня предельно внимательно, настороженно внимает сказанному.
– Я… Я без продолжения целовалась. Интима не было. Поцелуй был без языка, – выдыхает, начинает беспокойно теребить косу. – Это вроде не считается.
Ну и дела! Откуда она такая взялась? Наивная до ужаса! Если ей сказать, что можно по воде ходить – поверит! В любом случае, меня это забавляет. Давно так не развлекался.
– Мало ли что не считается! Говори, как есть! – требую.
Серафима сжимает колени и бедра плотнее.
– Я ничего лишнего не позволяла. Никому! – отвечает торопливо. – Говорю честно, что было несколько поцелуев.
– Возможно, – говорю скупо. – В спальне и проверим. Я опытность сразу почувствую. Даже если ты попытаешься скрыть и закосить под скромницу, пойму, когда ты обманываешь.
– Я вас не обманываю! – говорит со слезами.
– Прямо сейчас обманываешь! – делаю резкий выпад, встряхнув за плечо. – Лжешь, что не в курсе происходящего в доме Баженова! Но я знаю, что это не так!
На миг Серафима сжимается, но через секунду отвечает:
– Если бы знали, не задавали столько вопросов, – улыбается своим мыслям.
– Думаешь, ты на курорт отправляешься? Загорать, отдыхать? Нет, мышь садовая, придется тебе отработать каждую минуту моей вынужденной задержки! Можешь продолжать молчать, усугублять ситуацию. Я все по тебе и без разговоров читаю, понимаю, в чем соль.
– Ничего вы не понимаете! Ничего не знаете! – говорит, как будто с обидой. – Вы несколько раз домой к Георгию Владимировичу приезжали, на расстоянии вытянутой руки проходили мимо меня, и не замечали! Не видели даже того, что рядом! Ничего вы не знаете! Ничего! И не узнаете!
А ну-ка… Что это такое? У мышонка характер прорезается? Голос появился?! Забавно! Неожиданно всплеск эмоций девчонки взбудоражил меня. Тренькнуло что-то внутри, приятненько. Не млеет, как перепуганная овечка! Уже хорошо! Давно я так не забавлялся в ситуации, когда все хреново и неясно, что происходит.
– Думаешь, я ничего не узнаю?
– Ничегошеньки. С носом останетесь. Кривым, – добавляет едва слышно, мазнув по моему лицу взглядом.
Что? Нос кривой? У меня?! На меня девки вешаются пачками! С ног до головы облизывают, готовы на все! Ни одна не сказала, что у меня нос кривой!
– Нормальный у меня нос.
– Видно, что вы свой нос ломали.
– А ты специалист, что ли?
– Не нужно быть специалистом, чтобы понять: вам нос ломали много-много раз.
Молчит. Через секунду добавляет:
– Наверное, потому что характер – дрянь.
О как. Даже если бы рядом бомба рванула, я бы не так сильно удивился. Мышонок пускает остроты в мой адрес! Вот это да! Приглядываюсь повнимательнее. Кожа уже не такая белая, зрачки приходят в норму… Значит, девчонка точно была чем-то опоена, сейчас ее отпускает.
– Надо же. Мы без малого час знакомы, а ты весь мой характер проанализировала.
– Это не мои слова. Я лишь повторяю слова Георгия Владимировича.
– Повторяешь чужие слова! Ведомая, – фыркаю. – Потому и попала в ситуацию, где тобой жертвуют, словно пешкой на шахматной доске.
– Каждая пешка может стать ферзем.
– Как жигули не тюнингуй, мерседесом они не станут. Бравируй, мышь. Давно я так не смеялся…
Тишина.
– Ну? Чего замолчала?
– Больше ничего не скажу. Веселить вас не буду! Я не клоунесса.
– Ты даже на грустного Пьеро не вытягиваешь, куда тебе до клоунессы…
– Не зря Ксана сказала, что вы гадкий, – выдыхает. – Наверное, у вас от старости характер испортился!
– Вот теперь слова Ксаны повторяешь!
Приближаюсь к Серафиме. Она сжимается в ответ, но уходить некуда. Салон автомобиля просторный, но пространство замкнутое. Не сбежать. Ей от меня не сбежать. Я стучу по ее лобику указательным пальцем.
– У тебя вот здесь что-нибудь свое имеется? Мнение? Взгляд на жизнь? Желания? Мечты? Хоть что-то, мышь?! Нет?..
– Не надо стучать дятлом по моему лбу! – сердится, уклоняется от пальца. – Вы меня совсем не знаете!
– Знать и не надо. Ты просто глупышка, попавшая в беду! Грудью на амбразуру… – очерчиваю ее взглядом. Грудь, громко сказано. – О постели забудь. Даже на один зубок пробовать не хочется. Пресно.
Внедорожник тормозит.
– Приехали!
Из машины выбираюсь первым. Распахиваю дверь рывком. Серафима замерла.
– Ждешь особого приглашения?
– Слушаюсь будущего мужа, – сверкнула глазами. – Во всем. Ни одного лишнего движения.
– Сама пойдешь? Или тебя заставить?
– Можете на руках отнести в темницу.
– Вылезай, королева драмы. Говорил же, носить на руках – разовая акция. Так вот, аттракцион невиданной щедрости больше не работает! В дом, шагом марш! – показываю направление к дому.
Девочка осматривается. Если ищет возможность сбежать, пусть не надеется. Вариантов нет. Мы за воротами дома, территория охраняется. Серафима идет впереди, четко к дому, не оглядывается. Поравнявшись с главной дорожкой, ведущей к дому, притормаживаю. Максим, сопровождающий Серафиму, оборачивается.
– Что случилось, шеф?
– Нужно вернуться за папкой. Девчонку – в дом. Прислуга уже в курсе, отведите ее на место. Охрану под дверь, глаз не сводить!
Надо же, кусался с мелкой и забыл про папку. Возвращаюсь. Хватаю папку с заднего сиденья. Открываю и вчитываюсь…
Не люблю юридическую муть! От слова совсем. Юристы даже самое простейшее заворачивают в три сотни изощренных фраз, а то, что нужно спрятать как можно дальше, вообще шпигуют вскользь, туманными фразами. Можно и проскочить ненароком. Конечно, мои юристы все написанное по буковке изучат, все печати и подписи сверят.
Но в папке все выглядит натурально. Не подделка.
Листаю бумаги. Дыхание спирает в глотке. Тут есть все – и тесты, и анализы, и сведения… Даже завещание Баженова на имя Серафимы. Баженов открыто признал Серафиму своей дочерью и завещал ей все, все, что у него есть! Однако это ровным счетом ничего не значит!
Мой кулак со скоростью смерча врезается в металл авто… Баженов, гад! Изворотлив настолько, что нашу с ним договоренность ни разу, черт его дери, не нарушил!
Мы договорились о том, что я забираю бизнес за ошибку? Да пожалуйста… Только его фирмы уже завтра объявят о банкротстве. Дом и недвижимость – перезаложены в банке. Спешно. Чтобы закрыть большой кредит.
Договорились о дочери, которую он даст мне в жены?! На тебе! Внебрачную! Теперь я более чем уверен, даже без всяких экспертиз, что Баженов прихватил денежки и тупо слинял, а девчонку внебрачную просто бросил. На фарш… Едва из шкуры от бешенства не выскакиваю. Ох, как я зол! Как же сильно я зол! Бросаю взгляд в сторону дома. За одним из окон едва заметно промелькнула тонкая фигурка.
Мышь! Она точно была в курсе! Ну, ты у меня сейчас получишь! Отыграюсь на ней!
Глава 6
Багратов отдал приказ отвести меня в дом. Я думала, что меня отведут вниз. В подвал, например. Я ожидала увидеть нечто вроде тюремной камеры. Но вместо этого оказалась в обычной спальне. Взгляд выхватывает спокойные нефритовые вкрапления. Они прекрасно сочетаются со стенами цвета топленого молока и мебелью светло-бежевых тонов.
Приятное для глаз оформление спальни, взгляд отдыхает. Прислуга без лишних слов продемонстрировала ванную комнату. Мне дали понять, что я могу умыться, даже предоставили комплект домашней пижамы цвета мокрый асфальт.
Было приятно подставить тело под теплые струи воды. С губ сорвался приглушенный звук удовольствия. Но долго раскиснуть в душе я себе не позволила. Как заявил Багратов, я все же не на курорте… Я всего лишь в заложницах бандита и головореза, так говорила о Багратове Ксана.
Осторожно присев на кровать, рассматриваю комнату. Сгребаю пальцами ткань покрывала, пытаясь отвлечься от назойливых мыслей.
Голова гудит, как растревоженный улей. Слишком сильно давит на виски. Но уже не так сильно, как при пробуждении. Отпускает понемногу… Так ни до чего путного не додумавшись, я осторожно подхожу к окну, из которого виден двор.
Багратов стоит возле внедорожника. Неподвижен. Замираю на месте, любуюсь его фигурой со спины. Он сложен прекрасно – широченные плечи, крепкая шея, узкая талия и бедра.
Сильный, мужественный… Взрослый. Опасный… Раньше он меня никогда не замечал. Приезжал к Георгию Владимировичу, обсуждал с ним дела, цеплял с плотским интересом кукольную фигурку Ксаны, взглядом обещая взрослые развлечения.
Беспардонный, невоспитанный хам, думаю с неожиданной злостью. Есть еще какие-то чувства, незнакомые мне, но кусачие и обжигающие. Как ядовитый плющ, обвились вокруг сердца, сжимая его. От такого лучше держаться подальше! Но издалека, исподтишка на наглеца посмотреть можно, верно? Ничего не случится.
Внезапно Багратов швыряет папку обратно на сиденье и ударяет кулаком по внедорожнику. Вздрагиваю от неожиданности.
Вот это ярость! Буквальное подтверждение тому, что лучше никогда с таким мужчиной в жизни не пересекаться! Господи, он дикий! Необузданный, как взбешенный зверь. Как только машина устояла от такого мощного удара кулаком?!
Багратов оборачивается в сторону дома. Он смотрит на меня, вне всяких сомнений. Его взгляд опаляет до мурашек даже на огромном расстоянии. Смотрит и… движется в сторону дома!
Чер-р-рт!
Я заметалась по комнате. Выбежать через дверь не получится. Я знаю, что за дверью дежурит охрана. Через окно – слишком высоко. Выход только один – спрятаться. В шкаф – слишком очевидно. В ванную комнату?
Рассерженные шаги Багратова уже гремят по ту сторону двери. Не успею!
– Отойди в сторону! – рычит охраннику.
Не придумав ничего лучше, я заползаю под высокую кровать. Задерживаю дыхание.
Дверь распахивается. Мужчина на пороге комнаты. Из-под кровати видны только ботинки Багратова. Вот это размер! Наверное, сорок седьмой! Если не больше…
Великан. Хам… Неандерталец какой-то!
Я нарочно думаю о Багратове так. Хочу этими мыслями заглушить другие: о том, что он будоражит, как запретное и ядовитое блюдо. Как ядовитая рыба фугу. Это деликатес, но смертельно опасный. Одна маленькая ошибка повара: и ты – труп. Неумехам и близко приближаться нельзя! Поварам без опыта – тоже.
У меня в вопросах отношений с противоположным полом только и есть, что жалкие несколько очков за торопливые поцелуи. Багратов же явный чемпион, тяжеловес в этом ранге. Уверена, на его счету тысячи побед в любовных состязаниях.
Тьфу, зачем я вообще о таком думаю?! Меня же сейчас четвертовать могут за семейные неразберихи и проделки отца, который на меня всю жизнь с высокой колокольни плевал и лишь недавно обратил внимание.
Багратов останавливается неподалеку двери.
– Вылезай, – приказывает в пустоту.
Не реагирую. Даже не дышу. Лишь бы не чихнуть! Но под кроватью идеально чисто, ни одной пылинки.
Багратов делает большой шаг и резко опускается возле кровати, заглянув под нее. Его глаза опасно мерцают, как у зверя, обнаружившего добычу. Белоснежные зубы обнажаются в острой ухмылке. От нее мое сердце ухает в груди еще громче, по телу ползут мурашки.
Знаю, что я выгляжу глупо. Так же как знаю, что в руках Багратова была та самая папка из кабинета Баженова. Если Багратов разозлился, то ничего хорошего в этой папке он не обнаружил. Скорее, наоборот. Он зол на Баженова и открутил бы ему голову голыми руками. Но…
Баженова здесь нет! Есть только я. Мне и перепадет за проделки отца и укрывательство побега сестры, к сожалению. Я бы сделала это снова. Но факт в том, что именно я нахожусь на линии огня! Именно поэтому я забралась под кровать.
Но как Багратов понял, что я спряталась под кроватью?! Он же ни секундочки не раздумывал. Мужчина просто вошел, просканировал взглядом помещение и уже через секунду заглянул под кровать.
Мистика! Или просто у него слишком хорошо развито чутье. Если так, то шансов скрыть правду у меня маловато. Можно сказать, нет совсем. Под ложечкой засосало.
Я наивно думала, что Багратов меня просто прогонит! Ведь его явно интересовала только Ксана. На ее жалкое, тощее подобие этот грозный мужик ни за что бы не согласился! Но видимо, Георгий Владимирович упаковал «подарочек» и чем-то разозлил Багратова, если он не отвесил мне пинка под зад сразу же.
Чувствую себя так, словно Баженов привязал к моим ногам большущий камень и просто вышвырнул в открытое море: «выплывешь – хорошо, утонешь – с кем не бывает!» Если прежде не сожрут голодные акулы. Как раз одна такая акула гипнотизирует меня острым взглядом, проникающим под кожу.
Я только сейчас поняла, во что вляпалась! Но сдавать назад уже поздно. Только вперед. Под раскаленную, обжигающую ярость Багратова. Прямиком в пасть зверя.
– Вылезай по-хорошему, мышонок, – сощуривается. – И я тебя не трону. Не обижу, – добавляет мягко.
Мягко в его исполнении звучит как урчание огромного тигра, который валяет между своих безжалостных лап кусок мяса перед тем, как сожрать. Не обидит? Как же… Я в безвыходной ситуации. Что же мне делать?! Признаться, как он и предлагает? Спасти себя ценой свободы и жизни сестры?!
– Вылезай.
Отрицательно машу головой.
– Тебе все равно придется вылезти. Врач приехал, нужно взять кровь на анализы.
– Для теста ДНК?
– Да.
– Я сдавала на этот тест слюну и волосы. Зачем вам моя кровь?
– Предполагаю, что ты сейчас не в себе!
– На что это вы намекаете?! Я не сумасшедшая и хорошо себя чувствую!
Какой он наглый, грубый хам! В пещере родился, вырос в криминальных джунглях! Ни этики, ни воспитания! Привык жить в мире опасности и продажных отношений.
– Глупая, ты можешь даже не знать, что тебя опоили снотворным. Подсыпали тайком… – хмыкает. – Хочешь или нет, но я это проверю. Вылезай, – поднимается. – Сама вылезай, мышонок, или я тебя за ноги вытащу.
Перспектива быть вытащенной за ноги совсем не радует! Я начинаю пятиться назад и внезапно задеваю задом выступ на кровати. Попа не проходит! Я не могла так быстро растолстеть! Скорее, от паники я распласталась, словно хомячок, и прошмыгнула в крошечную щель, но теперь не могу вылезти.
– Чего так долго возишься?!
– Я застряла, – говорю, тяжело дыша. – Не могу вылезти.
– Вперед попробуй, – советует Багратов.
– Не могу! – начинаю паниковать.
Внезапно начинает казаться, что кровать рухнет на меня сверху и раздавит. В лепешку! Мокрого места не останется!
– Я навсегда тут застряла! Мне нечем дышать!
– Хватит ломать комедию!
Внезапно кровать поднимается надо мной, как по волшебству.
– Вылезай! – повторяет Багратов.
Оказывается, это он приподнял массивную кровать одной рукой. Ручищей, если быть точной.
– Твоя пижама зацепилась за щепку, поэтому ты не могла вылезти.
Выбора нет. Теперь точно придется предстать перед грозным взглядом мужчины. Я вылезаю из-под кровати, но не спешу подниматься с пола, сижу, прижав колени к груди. Багратов возвышается надо мной, как исполин, загораживая собой верхний свет. Внезапно он присаживается на корточки и цепляет меня за плечо.
– Давай дружить, мышонок. Сейчас ты сдашь кровь и слюну на анализ, а потом, как хорошая девочка, расскажешь мне чистосердечно обо всем, что произошло. По-настоящему. Мне нет резона тебя прессовать. Отпущу сразу же, как только узнаю всю правду.
Он говорит мягко, но я чувствую, что он едва сдерживается. Держит меня за плечо осторожно. Однако может сдавить так, что косточки хрустнут. В Багратове чувствуется напряжение, от которого даже воздух гудит. Должно быть, у него огромная сила воли, если после вспышки злости он может разговаривать таким спокойным тоном.
Раздумываю над его словами. Я уже понимаю, что ситуация – полный швах. Все зашло слишком далеко! Мосты сожжены. Если я ему расскажу, не поверит! Посчитает, что я его за нос завожу. К тому же я не могу предать свою сестру…
Бросаю осторожный взгляд на суровое лицо Багратова. Мне кажется, ему незнакомы родственные чувства и тревога за близких. Он выглядит, как человек, без родины и флага. Он презирает правила, живет без ориентиров, всегда себе на уме. Может припугнуть до смерти, а может начать шептать на ухо жаркие непристойности. Через жалкий миг может встряхнуть и вогнать под кожу ледяные иголки страха.
Признаться ему?! Нет-нет, только не это!
Читать бесплатно другие книги:
