Ты не знаешь о дочери Безрукова Елена
Он оказался сильнее, просто дёрнул меня на себя, и я угодила точно в его лапы, едва устояв на ногах.
В нос ударил его запах. Не только парфюм, а именно его аромат. Я узнаю его где угодно — пряный, пьянящий, родной… Причиняющий боль. Потому что всё лишь иллюзия. Он отпустит меня совсем скоро, и этот запах снова исчезнет, оставшись только в мозгу, словно запечатлённый.
— Да блин, аккуратнее! — пихнула я его в бок, заставляя выпустить меня из слишком жарких объятий. — Я не мешок с картошкой!
Роман мягко рассмеялся и взял меня за талию, как полагалось в танце. Моя рука оказалась в его, горячие пальцы обвивали мои, другая его широкая ладонь мягко, но очень настырно, и больше, чем того требовал танец, прижимала меня к крепкой груди Ромки. Он так и оставался настолько высоким, что я едва доставала головой до его подбородка…
— Ты не мешок с картошкой, — сказал он мне.
— Правда? — изогнула я одну бровь.
— Да.
— С капустой?
— Не-е-ет, — протянул он. — Ты рыжая, красивая зануда.
Я пихнула его в грудь, но в ответ услышала снова смех, и была лишь еще крепче прижата к груди мужчины.
— Я скоро задохнусь от танца с тобой.
— Что такое?
— Ты меня слишком сильно сжимаешь.
— Я бы тебя не только сжал, но ещё бы закрыл в комнате с кроватью, и от души бы… — остаток фразы он шепнул мне на ухо.
— Придурок! — я в третий раз пихнула его, с намерением всё-таки уйти.
Мои щёки покрылись стыдливым румянцем. Такие пошлости мне давно уже не говорили! Да собственно, кроме него мне их никто и никогда больше не говорил. Только Питерский мог сказать нечто эдакое, от чего пульс разгонялся до предела за секунды.
— Тебе понравится, ты кон…
— Придурок! — снова процедила я сквозь зубы.
— Я всё ещё отлично помню, как красиво ты это делаешь.
— Бесстыжий!
— А ты зануда, — снова жарко шепнул мне на ухо он, обжигая губами и горячим дыханием мочку моего уха. По спине пробежали мурашки, я невольно вздрогнула и слегка прогнулась.
Вот чего я и опасалась — что он начнёт применять ко мне свои штучки-дрючки, которые всегда на мне работали просто отлично. Рома был моим первым мужчиной, и самым лучшим. Только он один знал, что меня заводит особенно, какие ласки я люблю, и как меня довести до высшей точки наслаждения быстро, жарко и качественно. Секс для него всегда был одной из самых важных сфер нашего общения, а желание — выражением чувств. И сейчас он старается найти отклик во мне при помощи своего тела, пальцев, голоса, губ… И, чёрт побери, это работало.
Я дала слабину лишь раз, под столом сегодня вечером — позволила себя поцеловать. Этого ему хватило, чтобы уцепиться за то, что всё ещё жива наша любовь. Хотя в понимании Романа, желание постели и есть любовь…
Я по-прежнему не перевариваю его, но внизу живота стало горячо и напряжённо.
— Ром, — надавила я ему руками на грудь. — Всё, хватит. Натанцевались.
— Так мало? Почему так быстро убегаешь?
— Не хочу больше.
— Ты боишься, Рыжая, признать, что сама постоянно думаешь о… — и снова окончание фразы прозвучало в моё ухо, заставляя мою кровь разгоняться по венам ещё быстрее.
Я надавила на его грудь руками изо всех сил, и наконец разомкнула объятия.
— Даже не мечтай, — сказала я и вышла на веранду, чтобы хоть немного остудить горящее лицо.
— Дура, дура, дура! — ругала я себя и от бессилия ударила по перилам веранды.
Сама же решила не давать Питерскому второго шанса, не подпускать к себе, не позволят его ласке управлять мной, и сама же даю слабину.
Зря, очень зря. Он теперь меня в покое тем более не оставит!
Мне надо, просто необходимо быть твёрдой стеной, но пока из меня выходит только кисейная барышня, тающая в его руках.
Дверь веранды хлопнула. Я бегло обернулась на шум — Роман вышел за мной следом. В его руках был плед…
Я снова устремила взгляд к вершинам тёмных деревьев, что виднелись с небольшой высоты веранды.
Он подошёл ближе и остановился позади меня. Я не оборачивалась. Надеялась, что он догадается уйти.
— Тут холодно, — сказал он и накинул мне на плечи плед.
— Спасибо за заботу, — ответила я, удерживая плед руками, и делая пару шагов от него в сторону, чтобы он не мог меня касаться.
— Мы можем поговорить, Кать?
— Говори, — пожала я плечами.
Только что буду отвечать ему мало представляла себе.
— Мы можем с тобой хотя бы не враждовать? — спросил он, остановившись рядом со мной у перил.
— Можем, — ответила я, повернувшись к нему. — Если ты прекратишь нарушать мои границы.
— Я бы с удовольствием, — сказал Рома. — Но… Меня так тянет к тебе. Что мне делать с этим, Кать? Я даже свадьбу отменил, расстался с девушкой, которая мне верила, попросил прощения… Но ты не хочешь прощать.
— Я простила тебя, Ром, — произнесла я негромко. — Давно.
— Правда? — он пристально смотрел в моё лицо.
— Да. Но… Это не значит, что я хочу отношений.
— Ты даже не хочешь попробовать?
— Нет.
— Почему?
— Не хочу, и всё.
— Но ведь твои чувства живы, так ведь?
Вопрос в лоб, что называется. Да, живы. Только это ничего не меняет в моём решении.
Ответить я не успела, Рома снова сделал своё любимое, и то, что ненавидела я — нарушил мои границы.
Я снова оказалась в кольце его рук. Серые глаза оказались ровно надо мной. Я смотрела в них и просто тонула… Как же завораживает просто смотреть в его глаза…
— Котёнок, — прошептал он, поглаживая горячими пальцами моё лицо, губы, шею. — Ты ведь ещё любишь меня, зачем отрицаешь?
— Я не… Не люблю, — едва удавалось мне выдавить из себя хоть пару слов.
Моё тело словно перестало принадлежать мне. Оно вытянулось в струну и жадно впитывало каждое касание Романа.
— Врёшь, рыжая…
— Нет!
Я взлетела в воздух — Питерский подхватил меня под попу и куда-то вдруг понёс.
— Эй, ты что делаешь?! — стукнула я его кулаком по плечу.
— Признавайся, что любишь меня, или я тебя унесу.
— Куда?!
— Туда, где докажу тебе уже сам, что ты меня любишь.
— Каким способом? Куда? Питерский, блин! А ну отпусти меня!! — я старалась говорить не очень громко, ведь в доме спали дети, но при этом очень зло, чтобы Роман понял, что я возмущена и не шучу с ним!
— Да сейчас прямо! Говори, что любишь, рыжая, или я… Ты не успела.
Мы оказались в небольшом деревянном помещении. Рома спустил меня с рук, но загородил собой проход.
— Куда ты притащил меня, Питерский? Ты совсем с ума сошел? — возмутилась я.
— В баню. Это подойдёт нам, — заявил он, стягивая с себя тонкий свитер.
А… Нет, только не это! Нельзя мне показывать обнажённого Питерского. У меня тогда мозги отказывают! Пока он шёл ко мне, я пыталась решить, чего хочу больше: врезать ему как следует или… Вот то, что этот пошляк шептал мне по время танца на ухо…
Глава 60
Нам было неважно, где мы находимся, что мы в стадии войны. Мы целовались в коридоре небольшой бани семьи Ветровых…
— Ром… — руки и голос дрожали от того, что он делал со мной. Рома вспомнил все приёмы против моей воли…
Сама не заметила как очутилась перед ним почти без всего…
— Поздно, — прохрипел он мне в губы. — Мы уже переступили черту. Теперь кайфуй.
Я закрыла глаза и отпустила себя.
Глупо лгать, что не хотела этого также как и он.
— Рыжая… — шептал он. — Как же я тебя хочу. Сожру!
— Мы будем об этом жалеть… — прошелестела я, открывая шею для поцелуев.
— Я — нет, — заявил Рома и продолжил сладкую пытку дорожкой лёгких поцелуев по шее, ключице и ниже…
Он свалил меня на небольшой диванчик, единственное подобие ложа любви здесь, и подмял меня собой. Кожа, губы болели от жарких поцелуев, пальцы устали мять покрывало подо мной, на спине Романа остались красные полосы от моих ногтей, голос у обоих сел…
Я принимала ласки, дарила их сама, выражала открыто удовольствие от близости с ним — Рома прав, чего теперь стесняться, если мы уже оказались тут, обнажены и хотим одного и того же…
— Давай, рыжая… — шептал он мне на ухо, мягко закусывая мочку моего уха и увеличивая ещё больше удовольствие. Внизу живота скрутилась пружина и болезненно требовала разрядки. — Хочу снова увидеть как ты кайфуешь…
Ещё один нежный прокус, и меня взорвало сладкими ощущениями.
Я обнимала его, чувствуя себя с ним единым, целовала губы, шею и не сдерживала стонов удовольствия, которого уже очень давно не испытывала. Оно совершенно особенное… Такое только с ним. И речь не только об интиме…
Я была счастлива, словно не в этом мире. Я ловила каждый его вздох и взмах ресниц, я пыталась напитаться ими, зная, что совсем скоро мы расстанемся, и такой слабости я больше не допущу…
Едва он отдышался и отступил от меня, как меня накрыло чувство стыда.
Ну и что мы натворили?
Занимались любовью в гостях, да и вообще я не планировала заниматься этим с ним!
Как я оказалась обласканная Питерским?
Чёрт побери…
Я принялась собирать свои вещи, которые Рома в порыве страсти кидал не глядя. А он так и остался сидеть нагишом, наблюдал за мной.
— Сбежишь теперь? — спросил он.
— Ты предлагаешь нам тут заночевать или идти голыми в дом? — спросила я. — И вообще — это запрещённый прием, Рома.
— Но ведь было круто, признайся.
— Было круто, — ответила я. — Разве я когда-то говорила, что ты в постели плох?
— А ты всё-таки меня любишь.
Я застегнула пуговицы блузки и обернулась на него. В отличие от него я нашла все свои предметы гардероба, и уже готова была покинуть баню.
— Я любила, Ром, — ответила я. — Любила. Ты сам всё убил. В тот самый день. Когда я принесла тебе флешку.
— Ты тоже в этом виновата, — ответил довольно резко он. — Зачем ты попёрлась к нему? Ты знала, что нравишься ему. Знала, что я буду ревновать и переживать.
— Знала. Глупо поступила, я не спорю, — шумно вздохнула я. Мы впервые спустя столько лет это обсуждали почти без эмоций, и я давала свою оценку ситуации с позиции прожитых лет. — Но и ты мог бы на миг предположить, что Кир способен опуститься до мести тебе. Что я не виновата.
— Если бы ты увидела меня в трусах в постели какой-нибудь нашей сокурсницы, ты бы меня бросила, разбираться бы даже не стала! Откуда мне было знать, что это подстава?
— Возможно… Только уже ничего не изменить, Ром.
— Хочешь сказать, что у тебя ко мне не осталось ничего? — нахмурился он.
— Не знаю, — пожала я плечами. — Я уже ничего не знаю. Чувства, прощение — это всё неважно, если нет доверия. А у меня к тебе его нет.
— Ничего не изменилось? — изогнул он одну бровь. — Ты совсем другая была сейчас со мной. Ты меня любила.
— Неужели ты думал, что одна близость что-то решит? — ответила вопросом на вопрос я. — Ты этого хотел. Я этого хотела. Мы это получили. А теперь прошу — давай забудем об этом. И…перестань меня терзать. Отношений у нас не будет. Я не смогу тебе доверять. Я не смогу собрать себя заново, если ты снова исчезнешь. Одного письма и пары поступков ради Оли мало, чтобы я смогла тебе снова доверять. Извини…
Я открыла дверь и вышла на прохладный воздух. Скорым шагом пошла к дому.
Лицо так и пылало.
Я так старалась держаться от него дальше, но взяла и переспала с ним!
Я не лгала: я простила Ромку. Не винила, не кляла. Но верить не получается.
Какие могут быть отношения, когда я не знаю, что будет завтра. А вдруг он снова уйдет? А вдруг он бросит и дочь, не только меня? Верить просто не получается…
— Вы куда пропали? — спросила Кристина, когда я оказалась в доме.
— Да… Разговорились, — туманно отозвалась я, нервно оглядываясь.
Боялась, что Роман вскоре последует за мной и продолжит тяжелый для меня разговор.
Я всё решила. Я не хочу снова доверять и снова обжечься.
Закономерный вопрос — зачем тогда сейчас поддалась?
Я и сама не знаю, зачем. Это как порыв, как слабость…
Знала, что будет только хуже, но не удержалась от соблазна.
— Долго так разговаривали?
— Как вышло…
— А он где застрял?
— Остался ещё подышать свежим воздухом. Слушай, я спать пойду, ладно?
— Да, конечно. Мы тебе в комнате с Олей постелили.
— Спасибо, — ответила я, нервно заламывая руки, и не зная, каким образом найду себе место после того, что случилось, и как смогу уснуть… — Тогда доброй ночи.
— Доброй… У вас точно что-то случилось, — окинула меня внимательным взглядом Кристина.
Она отвела меня в сторону, чтобы Архип нас не слышал.
— Да…ничего особенного.
— Точно?
— С чего ты взяла, что что-то произошло?
— На тебе вещи мятые…
— А-а… — покраснела я. — Ладно, не важно это всё… Извини, не хочу об этом говорить.
Если бы я сама себе хотя бы могла объяснить что произошло, и почему мне так больно от собственных слов, что отношений у нас не будет…
Мне бы этого хотелось? Я совсем в себе запуталась…
Рома настолько быстро появился снова в моей жизни, что я не успеваю понимать свою реакцию на него.
— Ладно, не буду лезть тебе в душу, — сказала она. — Захочешь — сама расскажешь. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Кристина.
Глава 61
Утром нас Кристина напоила чаем и накормила оладьями с джемом. Роман общался с Олей словно они лучшие друзья, а на меня лишь хмуро поглядывал. Но ничего не говорил больше. Неужели понял наконец, что стоит оставить свои попытки?
— Николаю звонить собралась? — спросил он, увидев, что я что-то ищу в телефоне.
— Ну да, — подняла я голову на него. — Ехать домой пора.
— Я ему уже позвонил… — сказал Роман.
— Спасибо.
— … и сказал, чтобы он не приезжал, — договорил он.
— В смысле? — уставилась на него я.
— Вас отвезу я.
А нет, не понял, кажется…
Но спорить в такой ситуации глупо. Пусть везёт нас, меня это ни к чему не обязывает, а Олю подвезти собственный отец вполне может.
— Ладно, — кивнула я. — Тогда мы собираемся?
— Да, можете собираться…
Спустя полчаса мы уже ехали обратно. Оля на заднем сидении приуснула, а мы слушали негромкую музыку. По дороге не проронили и слова. Когда мы оказались возле дома, Рома посмотрел на меня.
— Послезавтра нужно подать документы на смену документов Оли. Вместе.
— Да, хорошо, — ответила я. — Скажешь когда ехать?
— Да, конечно. После обеда примерно.
— Поняла.
— Олю помогу донести, наверное…
— Ну помоги, жалко будить. А говорит, что большая уже и днём совсем спать не хочет. Вон, как вырубило.
— Да уж, явно крепко спит. На ключи, сюда надо нажать, чтобы заблокировать двери машины.
— Ага, поняла.
Мы оба вышли из машины, Роман открыл дверь и осторожно взял на руки спящую Олю. Аккуратно он понёс её к дому. Я открыла дверь, Роман положил дочь на диване в гостиной и прикрыл её пледом, а потом вышел в холл, прикрыв дверь в гостиную, чтобы не тревожить сон ребёнка.
— Ну вот. Спит, — сказал он, неловко остановившись возле меня.
Ему хотелось явно сказать что-то ещё, но он или не знал, что именно, или боялся, что я снова приму его слова в штыки. Впрочем, пусть лучше молчит… Для всех нас лучше.
Мы и так натворили с ним дел.
До сих пор в ушах так и стояли его стоны и сладкие слова на ухо…
— Спасибо, Ром, — ответила я, пытаясь не показывать как сильно меня кроет просто от того, что он стоит рядом. Просто от того, что я снова ощущаю его запах, да так явственно, что мурашки бегают по спине и рукам…
— Не надо за это благодарить, — мягко усмехнулся он. — Олька моя.
— Ты уже привык к этой мысли?
— Да.
— Как-то очень быстро.
— Не знаю, так получилось, — снова улыбнулся он. — Знаешь, я…
— Что?
— Да глупость хотел сказать.
— Скажи.
— Ты будешь ругаться на меня.
— Не буду.
Мы опять словно забыли обо всём на свете. Есть только я и он, его глаза напротив, его улыбка на мягких губах, которые так мучительно хотелось поцеловать снова… Вчера это было можно. Вчера это было естественно, вчера это было… А сегодня снова нельзя. Нельзя возвращаться в прошлое. Никого никогда это к хорошему не приводило. Расстались — значит, были на то причины. И как там ещё говорят — дважды в одну реку не войти. Надеюсь, эти неуместные желания вскоре оставят меня в покое.
— Я мечтал о дочери, — сказал негромко Рома. Он смотрел просто, открыто, говорил от сердца, и я будто снова видела перед собой того самого мальчишку, который однажды доказал, что любит, что любовь есть, что я дороже всего ему на свете… Жаль, что теперь всё иначе. — Рыженькой… С веснушками.
Я смущённо опустила ресницы. Рома говорит этими словами, что хотел дочь от меня. Ведь только от меня, рыжей и с веснушками, родился бы такой рыжий котёнок как Олька… С его красивыми серыми глазами…
— Теперь она у тебя есть, — ответила я. — Я не против вписать тебя в её документы, как и не против, чтобы ты и твоя семья с ней общались.
— Я думал, ты будешь спорить.
— Зачем? — пожала я плечами. — Лишать свою дочь отца, семьи? Ради чего? Чтобы насытить свою гордость? Мне важнее счастье дочки.
— Рад, что ты это понимаешь, — произнёс Рома. — Ты всегда всё понимала. Ты мудрая… Я до сих пор восхищаюсь силой твоего духа, Кать. И твоим умом.
— Я… поняла, что не права была.
— По поводу чего именно?
— Что решила скрыть дочь, — повинилась я и смело посмотрела в его глаза. Раз уж решила каяться и я, надо делать это с достоинством. — Оля не моя собственность, она имеет право на семью. Зря я скрыла её…
— Ты была обижена. Я всё понимаю, — спокойно ответил Рома.
— Правда понимаешь? — переспросила я. Вообще-то, я переживала, что он устроит грандиозный скандал, когда узнает правду, но я не угадала: Роман ведёт себя очень достойно. И сейчас — тоже. А мальчик всё же изменился, может, я к нему не так уж и справедлива, и вижу всё сквозь призму старых обид? Рома стал совсем другой…
— Правда, — кивнул он. — Я тоже виноват в этой ситуации. Надо было оставить шанс сказать, ты бы сообщила мне сама.
— Я бы сказала тебе.
— И мы… может, вообще бы не расстались тогда.
— Не знаю, Ром. Кто же теперь скажет? Я прошу, давай не будем говорить о том, что могло бы быть… Всё уже сложилось вот так.
— И ничего нельзя изменить? — повторил он сказанные вчера мной слова.
— Не думаю, — покачала я головой.
— Что ж… Я тебя понял, — ответил Роман спустя пару секунд размышлений. Он смотрел прямо, в лицо, и говорил то, что думал на самом деле. Я чувствовала. — Ты уверена, что не хочешь дать мне шанс? Я же не шутки шучу, и это не порыв сиюминутный. Я хочу быть с тобой. С Олей. Вместе. Семьёй.
— Я… — горло больно стянуло. Хотелось просто выть от боли, от его слов, но я понимала, что не могу переступить через себя. — Я боюсь. Я не могу тебе доверять. Прости…
Всё же с моих ресниц сорвалась слеза и покатилась вниз. Я не удержалась, стала плакать при нём. Мне так хотелось послать все страхи к чёрту, и позволить ему всё исправить, но перед глазами снова и снова стояла картинка нашего такого некрасивого расставания, как потом я не могла дозвониться, чтобы сказать, что у нашей любви появились последствия, и я жду ребёнка, как воспитывала Олю сама, сидела с ней бессонными ночами и выживала как могла, хоть в том вины Ромы не было.
Я не винила его. Я сама приняла решение нести этот крест и не сообщать ему. Могла бы — через Петра Сергеевича или Архипа. Но не сделала. Так чего теперь роптать на судьбу?
Но в остальном… Всё играло не в пользу Ромы.
Читать бесплатно другие книги:
