Ты не знаешь о дочери Безрукова Елена

Глава 68

Гомон детей сменился восторженными криками — в гостиную вкатили большой красочный торт с персонажами Диснея. Сама Оля, одетая как Красавица из одноименного мультика, встречала торт первая.

— С днём рождения, милая, — прошептала я.

Слёзы так и подкатывали — первый юбилей моей такой большой уже девочки! Это так трогательно, и даже немного грустно. Теперь она будет всё старше, всё дальше от родителей… Но такова жизнь — дети вырастают и птичками из гнёздышка улетают строить свою жизнь.

— С днём рождения, Оля, — поздравил её и Рома, поглядывая на меня. — Давай торт разрежем?

Рома помог нарезать торт и раздать детям. Гости и сама именинница с огромным удовольствием уминали праздничный бисквит.

Чего на нашем дне рождении только не было! Гости, громкая музыка, аниматоры, мыльные пузыри, фейерверки… А в довершение — торт! Этот чудесный праздник мне помог организовать Роман, мы готовили его вместе.

Так непривычно… Четыре года я поздравляла Олечку в этот день одна, а теперь её поздравляет большая семья. Наташа с Петром тоже были, конечно, но уехали после обеда — не для них уже детские праздники и галдеж. Дети же словно не устали — с двенадцати дня играют в гостиной и на заднем дворе дома, и даже силы на торт остались.

Когда все наконец разъехались, а Надя помогла убрать посуду, я уже не чувствовала ног. Роман помогал убираться в доме тоже, и когда Оля уснула в своей комнате, мы остались с ним вдвоем.

— Спасибо, что помог с праздником, и с уборкой… — сказала я ему.

Роман молча смотрел на меня. Смотрел так, словно ему это действие доставляет наслаждение.

— Не стоит, — ответил он. — Я делала это для своей дочери. Пять лет… С ума сойти.

— Да, пять…

— Время летит.

— Да, Ром…

— А мы прожигаем его зря, совершаем ошибки, обижаемся друг на друга. Мы думаем, что у нас этого времени — вагон, а близкие никуда не денутся и всегда нас буду прощать. А это не так.

Он говорил о нас. В горле защипало. Каждый раз, когда он сожалел о нас в прошлом, мне становилось невыносимо больно.

— Да, ты…Сделал верные выводы, — подняла я на него глаза. — Уже поздно, и…

— Можно я останусь?

— Э-э…

— В доме моей дочки.

— Конечно, можно, — ответила я. — Это твой дом, ты же его покупал… Пойдём, покажу тебе твою комнату.

В одной из спален мы и решила его оставить.

— Вот эта комната будет тебе удобной.

— Спасибо, — кивнул Роман.

— Спокойной ночи, Рома, — улыбнулась я ему и направилась к выходу, но он поймал меня за руку и заставил остаться.

Я подняла голову и встретилась с его серыми глазами.

— Что?

— Подожди. Я… Хотел поздравить тебя отдельно.

Я подняла брови в ожидании продолжения.

Роман вынул из пиджака длинную бархатную коробочку. В ней оказалось потрясающая подвеска — изящная, но явно очень дорогая. Мне таких украшений никогда не дарили. Рома — первый. Он мой первый во всём. И как оказалось, единственный…

— Ты позволишь? — спросил он и подцепил пальцами цепочку.

Я кивнула и отодвинула волосы в сторону.

Роман осторожно положил украшение на мою шею и застегнул лапку. Его руки сжали мои плечи, наши глаза встретились в отражении зеркала.

— Ты родила мне дочь. Я поздравляю тебя, Катя, с рождением нашей девочки.

— Очень красиво, — провела я пальцами по металлу.

— Тебе нравится?

— Да.

Он сжал мои плечи теснее. По спине невольно пробежали мурашки, и я прикрыла глаза. Как хорошо просто вот так стоять с ним рядом, чувствовать на своей коже его горячие сильные пальцы.

— Ты такая красивая сегодня, — сказал Роман.

— Только сегодня? — улыбнулась я, испытывая удовольствие от его комплиментов.

— Всегда красивая, — мягко провёл он пальцами по моей щеке, и мне захотелось прижаться к нему доверчивым котёнком. — Но сегодня особенно. Сегодня ты стала мамой. Впервые взяла на руки нашу дочь. Мне жаль, что меня не было рядом с вами. Это не моя вина. Я бы многое отдал, чтобы вернуться в прошлое и всё изменить, дать тебе сказать, но я не могу. Могу только благодарить тебя за эту малышку, за то, что не отказалась от неё, выходила, вырастила… И могу помогать здесь и сейчас.

— Я…так хотела услышать от тебя хоть когда-нибудь эти слова… — прошептала я, уже не сдерживая слёз.

— Теперь моя жизнь принадлежит только вам, мои девочки. Я весь для ва. Я готов бесконечно просить прощения, за то, что я не мог быть рядом и помогать тебе беременной и когда Оля только родилась. Прости меня, Кать. Я лишил сам себя такого важного, ценного… Я потерял любимую женщину. Я же всегда знал, что для меня существует только одна девушка — моя Котёнок. Но у нас осталась Оля, и это навсегда. Спасибо тебе за неё. Я счастлив, что именно ты стала мамой моей дочери.

Я молчала, глотая слёзы. Я правда мечтала услышать эти слова, но теперь совершенно не знала, что с ними делать.

— Катёнок… — прошептал он, притягивая меня к себе ближе. — Не плачь, ты мне душу этим рвёшь. Почему ты плачешь?

— Не зови меня так…

— Больно?

— Да, — ответила я, позволяя ему уложить мою голову себе на плечо.

— Потому что ты помнишь меня. Все помнишь… Знаешь, как избавиться от боли?

Он поднял мое лицо за подбородок и посмотрел в мои глаза.

— Как? — спросила я.

— Прекратить мучить себя и меня, — ответил Рома. — Скажи мне «да», котёнок… Не молчи же. Скажи…

Глава 69

— Я… думаю, стоит попробовать, — ответила я, сама не ожидая, что точно скажу. Говорила не я, а моё сердце.

— Ты серьёзно, Котёнок? — переполошился Рома и ухватил меня за руки. Искал в глазах подтверждение моим словам, словно я могла бы начать смеяться над ним и отказать, сказав, что пошутила. Но я не шутила… — Ты говоришь мне «да»?

— Я не могу без тебя, Ромка… — почти прошептала я ту фразу, которую шептала ему ночами много раз, которую он любил, и которую, как оказалось он помнит. Всё помнит… Как и я. Кого мы хотели обмануть? Мы не можем друг без друга.

Он тут же притянул меня к себе.

— Катя, — выдохнул он мне в губы. — Не могу поверить…

— Я тоже.

Он обхватил моё лицо своими горячими большими ладонями и приник к губам.

Нет, он не целовал их — пил, ел, пытался съесть. А я отвечала ему, отвечала душой и телом.

— Прости меня, котёнок, прости… — шептал он как сумасшедший, целуя мои брови, ресницы, нос, подбородок… Каждый миллиметр моего лица, шеи…

— Ты прощён. Говнюк…

Рома глянул на меня острым взглядом.

— Ладно, заслужил…

Он стал настырно толкать меня в сторону кровати, а когда мы дошли до неё, то толкнул меня на матрас, и я упала. Роман навалился сверху и целовал меня, ловко освобождая и себя и меня от одежды.

— М-м… — стонала я и выгибалась ему навстречу, когда он снова и снова ласкал меня, гулял губами по моему телу, не спрашивая разрешения, вторгаясь жаркой плотью во все мои самые нежные и чувственные места…

— Котёнок… — шептал он, дыхание его сбивалось и смешивалось со стонами удовольствия от ощущения его во мне, что мы одно целое, от этих приятных волн и накатывающего чувства скорого взрыва внизу живота. — Я тебя люблю. Как я тебя люблю… Просто не могу без тебя. Моя…

— М-м… — издала я новый стон и выгнулась навстречу ему, потому что Роман сжал мои бедра крепче и с новой силой и яростью отдался чувствам и самым порочным желаниям, которые этой ночью мы удовлетворили много, очень много раз…

— Котёна моя, — всё гладил и гладил он меня по лицу с испариной после очень активного выражения нашей любви друг к другу. — Я тебя люблю, слышишь?

Мы без одежды на мятых простынях, так близко друг к другу, что кажется, скоро переплетёмся корнями… Рома ласкает моё лицо, пока по моей ноге стекает горячая вязкая жидкость…

— Я тоже… — тихо отозвалась я.

— Если ты скажешь, что мне не показались слова любви от тебя — я умру на месте, — сжал он снова меня в объятиях и уставился мне в глаза.

— Я люблю тебя. Дурак!

Рома закатил глаза, шмякнулся на спину, высунув язык.

— Ром, — вроде как возмутилась глупой шутке я, а у самой смех так и рвался наружу. — Несмешно. Вставай.

Рома захрипел.

— Да прекрати! Ты похож на дохлую гиену! А я Питерскому позволила себя… А не гиене.

— Ну ладно! — резко вскочил он и снова на меня нателет, подмяв меня под себя своей влюблённой тушей. — Сама меня призвала… Ну-ка…

Его ладонь прошла по моему колену и отвела его в сторону.

— Ах… — я шумно втянула воздуха, ощутив его ласку.

Эта пытка была такой сладкой, что напряжение внизу живота снова очень быстро собралось, я искала освобождения и облегчения, все больше открываясь его рукам…

Но Рома словно нарочно играл со мной как кот с мышью, и только я подходила к пику, как он ослаблял натиск…

— Пожалуйста… — шептала я, вцепившись пальцами в его плечи. — Не дразни… Пожалуйста…

— Выйдешь за меня? — вдруг спросил он.

— Что? — в полуобморочном состоянии спросила я.

— Скажи, Рыжая, что станешь моей женой, и я дам тебе то, что ты хочешь…

И он увеличил натиск…

— Да! — почти закричала я. — Да!

— Согласна, значит? — Натиск стал совсем невыносим, и мне не хватало всего чуть-чуть, чтобы рассыпаться искрами. Но Рома это умело контролировал…

— Да! Согласна… — выдохнула я и меня тут же пронзила сладкая судорога…

— Дату свадьбы выберем завтра же, — сказал он, поглаживая мои волосы.

Я лежала на его груди. За окном светало.

— Завтра уже наступило, — вяло ответила я.

Очень устала. Ничего себе марафон… Придётся привыкать к его темпераменту снова.

— А, ну ещё лучше — сегодня.

— Ты вынудил меня согласиться, — посмотрела я в его глаза. — Так нечестно было.

— Ты против? — нагло спросил он. — Или кольца не хватает? Я куплю. Классное. Лучше чем… Э-э… Короче, самое лучшее.

Он чуть не упомянул имя Виктора. Но все же проскочил этот момент, за что я ему благодарна.

Мы уснули незаметно для себя, в обнимку.

Звонок телефона Романа нарушил тишину комнаты и разбудил нас.

— О Господи, — подпрыгнула я. — Шесть утра… Кто там тебе додумался звонить в такое время?

— Отец, — побледнел Роман, глянув на экран мобильного телефона.

— Оля, — теперь побледнела и я, уловив беспокойство и в глазах Ромы.

— Да, — принял он вызов и поставил звонок на громкую связь.

— Рома, разбудил? — говорил Пётр Сергеевич. — Это срочно.

— Что случилось? — спросил он. — С Олей что-то?

— Нет, Оля спит, всё хорошо, — ответил Пётр, и я осела в кровати. Боже, как же я испугалась! Но то, что я услышала потом снова превратило меня в безмолвную статую, из которой в один миг вышибло всё разом: душу, чувства, сердце. Осталась лишь острая как нож боль, солёная на вкус как металл или кровь, и пустота. — Лада. Звонили её родители. Она попала в аварию. Её переломало. Она жива, сейчас в клинике. И она…беременна. Говорит, что от тебя.

Глава 70

— Беременна? — в шоке переспросил Рома. — Но как с травмами выжил ребенок?

— Иногда случаются чудеса, — ответил его отец. — Рома, надо лететь. Я подменю пока тебя на фирме. Её родители очень просили.

— Я понимаю…

— Давай, сын, собирайся.

Пётр повесил трубку, и Рома уставился на меня.

— Кать…

— Езжай, Рома, поезжай, — кивнула я. Его глаза расширились. — А чего ты ждал от меня? Конечно, надо ехать.

— Ты меня поймёшь? — спросил он. Судя по лицу, до него пока ещё не дошёл смысл случившегося. А вот до меня дошёл прекрасно. У Ромы будет ребёнок. От неё…

— Понимаю, — ответила я. — Ты должен туда полететь. Ребёнку нужна семья. Пусть хоть один малыш будет счастливо расти с папой рядом. Ольку я тебе видеть не запрещаю, тем более, мы в документы её тебя папой вписали.

— Ты не поняла, — сжал он мои плечи. — Я вернусь. К вам.

— Езжай, Ром… — прошептала я.

Роман поджал губы, а потом мягко отпустил меня и пошёл одеваться. Ему действительно нужно торопиться. В такой ситуации нельзя оставлять людей, которые когда-то были близкими.

Едва дверь за ним, спешно собравшимся, и до конца не понимающим, что происходит, закрылась, как я осела по двери прямо на пол и разрыдалась.

Я не приму Рому обратно.

Я сразу это решила. Его ребёнок не должен страдать так как мой, пусть он вырастет в полной семье. Лада наверняка уговорит его вернуться к ней, найдёт способ, а мы уж как-нибудь скоротаем свои дни сами с Олей. Мы привыкли, да и есть у нас крепкое плечо теперь — Пётр Сергеевич и Наташа. Они нас поддержат если что…

Только я рискнула поверить, снова стать счастливой, как в один миг всё рухнуло всего одним телефонным звонком…

Я так хотела снова попробовать, так мечтала, что теперь эти губы смогу целовать каждое утро, что поверила в то, что это возможно, а в ответ получила нож под рёбра…

Но теперь всё не так, и я, конечно, выживу. Ради Оли. И тогда, и теперь, есть ради чего. Думала, что больно было тогда и больнее уже быть не может, но оказалось, я ошиблась.

Боль так стянула грудь, что дышать было невозможно.

Только долго страдать я себе позволить не могла бы. Скоро проснётся Оля, и я должна взять себя в руки.

Вытерла слёзы. Встала на ноги, хоть они и дрожали, и медленно побрела в ванную комнату с полным ощущением, что я просто ходячий труп.

— Я смогу. Я с…справлюсь, — шептала я сама себе, заставляя себя залезть в душ.

Включила воду, но была настолько погружена в свои мысли, что даже не особенно понимала — горячая она или холодная?

Кое-как помылась и вытерлась полотенцем. Словно робот нашла себе чистую одежду и попыталась привести себя в порядок.

Я справлюсь. Всё будет хорошо…

Так бывает.

Никто в этом не виноват.

Рома собирался жениться на Ладе, ничего удивительного, что у них получился ребёнок. И я не хочу, чтобы этот малыш страдал.

Я смогу забыть его снова. Или хотя бы успокоиться…

Я ведь знала, что он не для меня, и снова позволила себе влюбиться в него. Ещё крепче и сильнее, чем в юности. Теперь мне потребуется время, чтобы справиться с собой. Много времени…

Счастливого пути, Рома. Пути, в твою новую жизнь.

— Перелом руки и запястья. Гематомы. Чудом удалось избежать трагедии… Машина в утиль, восстановлению не подлежит. Водитель погиб на месте, к сожалению, — говорил мне врач. Прежде чем зайти в палату к Ладе, я решил сначала переговорить с доктором.

— Необходимая помощь уже оказана?

— Да, конечно. Лечение уже оплачено и идёт полным ходом.

Родители Лады позаботились о ней, естественно. Беременность отягчает, но мы справляемся.

— Как же удалось сохранить беременность?

— Это тоже чудо, — пожал плечами врач. — Видимо, потому что срок уже больше двенадцати недель. Плод крепкий уже… Но пока наблюдаем и сохраняем. Риск потери все ещё есть — тряхнуло девочку неслабо.

— Какой срок? — обалдел я.

— Тринадцать-четырнадцать недель.

Так это больше двух месяцев. Получается, что я отправил Ладу домой беременную? Почему она ничего мне не сказала? Не знала или не захотела привязывать к себе ребёнком?

— А тест днк-можно провести у вас в клинике?

— Да, можно.

— Сколько он будет готовиться?

— День забора материала плюс ещё двое суток.

— Можно сегодня провести его?

— Можно, я сейчас попрошу прийти лаборанта.

— Спасибо.

Мы оба направились к палате Лады, и доктор оставил меня возле нужной двери. Я постучал и вошёл внутрь.

— Ты? — побледнела она и попыталась встать.

— Куда? — заставил я её лечь обратно. — Лежи… Здравствуй.

— З-здравствуй. Ты что тут делаешь?

— Твои родители позвонили моим.

— А… — стушевалась она. Значит, это не её манипуляция… — Я не просила их об этом.

— Но я уже здесь. Мне не дозвонились — я номер сменил. Через отца рассказали все. Как ты чувствуешь себя сейчас?

— Паршиво, если честно, — вздохнула Лада. — Главное, что сохранили… Ты уже знаешь, да?

— О беременности? Да.

— А… Ну вот… Пока удалось сохранить.

Я встретился с глазами Лады. Как давно мы не виделись уже. Странное ощущение смотреть на женщину, которую как тебе казалось, ты любил, и ничего кроме сострадания не чувствовать.

— Ребёнок мой? — спросил я.

— Да, — кивнула она. — Я ни с кем больше не была…

— Ты не против теста-ДНК? Я уже пригласил лаборанта.

— Нет, не против, — ответила Лада. — Я понимаю, ты хочешь быть уверен в отцовстве.

— Да.

— А ты… — посмотрела снова она на меня. — Если ты убедишься, что он твой, что потом будет?

— Не знаю, — ответил я. — Буду помогать, если ты решишь его оставить.

— Поздно уже избавляться, — сказала Лада. — Да и оставить его я решила уже давно. Ты будешь участвовать в жизни ребёнка?

— Да, буду. Почему ты не сказала мне?

— Я не знала… — пожала она плечами. — У меня не было признаков, наоборот, всё было как обычно. И уже здесь, когда уехала, узнала, что беременна. Не стала ничего говорить… Решила, что выращу сама. Ты ведь… выбрал не меня уже. Так зачем теперь навязываться? Я и не хотела говорить, родители решили это за меня и тебе позвонили.

— Понятно, — кивнул я. — Я очень надеюсь, что ты поправишься…

Наш разговор прервал лаборант. Он взял у нас материал для анализа, и мы вместе ушли, оставив Ладу отдыхать.

Теперь нужно дождаться результата теста и убедиться, что с Ладой всё будет хорошо.

— Две… — шептала я, глядя на тонкую полоску в моих пальцах. — Их две…

Вчера мы начало рвать. Я стала перебирать в памяти своё плохое самочувствие, утомляемость и внезапную тошноту по утрам, а потом меня обдало холодным потом — у меня ведь задержка! Уже неделю…

Купленный в аптеке тест для определения беременности, уже второй по счету, показывал мне две четкие розовые полоски…

— Я беременна… — бормотала я себе под нос, не зная, что мне теперь делать с этой информацией. — Две…Их две…

Поход к врачу, конечно, встал в мои первоочередные задачи, но уже сейчас я готова была дать палец на отсечение, что беременность подтвердится. Я снова беременна, снова от Ромы…

И он снова не мой.

Он звонил мне. Много раз. Но я не поднимаю трубку или быстро заканчиваю разговор. Я узнала, что с Ладой все терпимо, ребёнка сохраняют, а большего мне знать и не нужно.

Прошу писать смс и только если это касается Оли. Ей он может звонить, только перед этим пусть пишет, что хочет её услышать. У меня пока нет никаких сил слушать, что там у них происходит… Он уже почти четыре дня там.

— Что же мне делать? — ходила я из угла в угол. — Что делать? Сказать ему? А не слишком ли много беременностей для него одного? Не знаю…

На следующий день на процедуре УЗИ врач мою беременность подтвердил.

— …Питерский Роман Петрович является биологическим отцом… — прочел я заключение теста-ДНК.

Ребёнок Лады — мой…

Что же мне со всем этим делать?

Глава 71

— Как сегодня самочувствие? — спросил я.

— Нормально, — ответила Лада.

Родители наняли её сиделку — со сломанной ногой она не могла сама передвигаться по палате. Теперь я сам убедился, что ей больше ничего не угрожает. Ни ей, ни ребёнку. Теперь остался лишь один разговор, после которого я улетаю обратно. Через четыре часа у меня самолёт.