Как избавиться от наследства Мамаева Надежда

Спустя миг на кровати уже шевелился странный уродец. Змеиный хвост переходил в безобразное тело с выпирающими ребрами, вывернутыми на руках суставами и жутко неприятной мордой.

Я таращилась на него из-за спины чернокнижника, в то время как темный, создав одной рукой магический щит, второй словно зачерпнул воздух. Пасс — и в тварь полетели три дюжины ледяных клиньев, пригвоздив ее к ложу. На миг силуэт подернулся дымкой, словно пытаясь исчезнуть, но не смог и замерцал.

— Грезник, — сплюнул Деймон и осторожно двинулся к твари.

Та шипела, скалилась, пытаясь вырваться, истаять в воздухе, но не могла, оставаясь материальной.

— Имя хозяина, выкидыш Мрака… — Чернокнижник, опустив щит, железной хваткой сжал уродца за горло, не давая ему раствориться и крепко держа в этом мире.

Тварь забилась в агонии, хвост начал выписывать на простынях бешеные кольца. Мне на миг почудилась, что темный будто пьет жизнь грезника. Не по каплям, а большими глотками, лишь глядя тому в глаза.

— Айлин… Мою гос-с-спош-шу зовут Айлин, — сдавленно прошипел выходец бездны.

— Значит, Ай… — задумчиво произнес темный. — Тогда передай ей, что шутка не удалась.

Темный отпустил шею уродца.

Клинья, что пришпиливали тело грезника к кровати, словно иголки редкую бабочку в коллекции энтомолога, исчезли. Тело твари тут же подернулось туманом и начало светлеть, превращаясь в туман, а потом и вовсе исчезло.

На простынях остались дыры от клиньев и грязно-зеленая жижа, что вытекла из ран моего нежданного гостя.

Темный прошелся по спальне. Зачем-то задрал голову вверх, нашел вытяжку, которая была размером чуть больше горлышка винной бутылки, и выругался. А потом запечатал ее магией.

Еще пару минут назад я была сонная и спокойная как удав. А теперь на ум пришли слова институтской подруги Инночки: «Валериана прекрасно успокаивает. Всего пять капель на бутылку виски — и нервы как канаты». И сейчас я склонялась к тому, что это весьма неплохое лекарственное средство. И почему я о нем раньше не вспоминала?

Но пока под рукой не было ни валерьянки, ни виски. Зато имелся Деймон.

— Может, объяснишь мне, что это было? И кто меня на этот раз хотел убить? — начала я с изрядной долей сарказма. Одно то, что грезника чернокнижник отпустил, едва узнал о какой-то Ай, говорило о многом.

— Тебя не пытались убить, — нехотя ответил темный, опускаясь на кровать. Он ссутулился, упер локти в колени и водрузил подбородок на сцепленные в замок пальцы.

— А поподробнее?

Присаживаться на постель мне не хотелось, но кресел или стульев в комнате не было. Потому я сочла, что подоконник — тоже ничего, и залезла на него с ногами. В спину светили первые лучи восходящего солнца, даря обманчивое тепло.

— Айлин — моя любовница, — как о само собой разумеющемся заявил темный. — И, как всякая черная ведьма, она очень ревнива. Сегодняшний ее подарок тебе тому подтверждение. Грезник бы тебя не убил. Лишь выпил бы половину жизненных сил, чтобы ты не смогла в ближайшую пару седмиц встать с постели. А принял мой облик — чтобы было легче к тебе подобраться. Ведь молодые жены обычно не отталкивают своих супругов…

Я пристально посмотрела на Деймона и подумала: сейчас я выдохну, сосчитаю до десяти, успокоюсь, может, даже спущусь вниз, чтобы выпить кофе, а потом вернусь и… придушу эту темную сволочь!

Нет, я понимала, что темный — отнюдь не образец святости, в конце концов, он сильный, здоровый мужчина со своими физиологическими потребностями… В общем, я ничего против его времяпрепровождения не имела. Как говорится, чужая жизнь — темный лес, так что нечего там со своим фонарикам по кустам шастать… Но! Это ровно до тех пор, пока объект удовлетворения его естественных нужд не пытается меня прикончить.

Темный продолжал сидеть на кровати, думая о чем-то своем. А я медленно закипала. В общем и целом я девочка хорошая, просто иногда у меня характер нервничает.

— Не смотри на меня как пожиратель душ на своего клиента, — буркнул вдруг супружник.

— Ты намекаешь на то, что мне лишь бы пожрать? — Я, как скандалистка экстра-класса, завелась с пол оборота. А может, дали о себе знать нервы?

— Я ни на что не намекаю. Ты у меня вообще светлая. А значит, априори добрая, нежная и понимающая, — процедил начинающий злиться чернокнижник, которого выдержка тоже, судя по всему, в этот раз подвела. И добавил: — Жаль, что все это только в теории. А вот на деле — совсем другое.

Я нервно дернула глазом. Нет, Деймон определенно любит бесить и раздражать. Это прям его.

Я ураганом слетела с подоконника и схватила подушку. Миг — и она обрушилась на голову ошалевшего от такого напора чернокнижника.

— Я добрая! Я нежная! Ясно тебе?.. Ясно?! Спрашиваю! Или еще раз врезать?

Перья тут же разлетелись по всей спальне. Жаль, что скрутили меня еще быстрее, прижав к полу и не давая даже пикнуть. Попробовала было дернуться, но куда там. Когда на тебя с тяжестью могильной плиты давит одна чернокнижная единица массы, не больно-то удерешь.

— Успокоилась? — вкрадчиво поинтересовался темный.

Его дыхание обожгло мне шею. Мы лежали на шкуре в облаке гусиного пуха. Я — лицом вниз, Деймон — сверху.

Жизнь научила меня двум правильным вещам: вовремя поблагодарить и вовремя послать. Поблагодарить — за то, что все-таки защищает, а послать — за все остальное.

В общем, первый раз за все двадцать шесть лет оказалась в такой ситуации, когда хотелось сразу сделать и то и другое.

— Сейчас врежу тебе как следует и буду вообще абсолютно спокойна, — пообещала я.

— Тогда я, пожалуй, еще полежу, — со смехом отозвался темный.

С учетом того, что под его тушей я не могла не то что пошевелиться, а толком вздохнуть, да и заломленная рука нещадно болела, я раненым зверем взревела:

— Ах ты…

Чернокнижник, уже откровенно издеваясь, перебил:

— Я говорю, что меня в моем нынешнем положении все устраивает: мягко, удобно, опять же тепло.

— Милый, — начала я нежным голосом, который никак не подходил особе, рычащей от злости на полу. Темный ощутимо напрягся. Я же продолжила: — Меня чуть до разрыва сердца не довела своим подарочком твоя любовница, до этого мной пытались подзакусить вампиры, я чуть не сдохла в вашей бездне, в обед кто-то решил закидать меня не снежками, а огненными шарами, а намедни утром один гребаный темный властелин пытался порыться у меня в голове. А сейчас ты лежишь на мне своей тушей, пыхтишь и что-то говоришь мне о спокойствии?! У тебя совесть вообще есть?

— Есть, но ее осталось очень мало, поэтому я экономлю. — Невозмутимости Деймона позавидовали бы даже мертвецы.

Я дернулась. Еще раз. И еще. А потом один чернокнижный паразит прошептал мне на ухо:

— Кэр, если тебя это утешит, то я вчера утром прорывался на аудиенцию к его темнейшеству, боясь, как никогда до этого не боялся. Меня трясло от того, что с тобой может что-то случиться. Затем ополовинил свой резерв за пару вдохов, ликвидируя у тебя последствия ментального удара. В обед меня в собственной столовой пытались прожарить два мага, а подзакусить мной же — червоточный демон. К слову, это ему почти удалось. А затем я нырнул на семидесятый уровень Мрака, преследуя двух несостоявшихся убийц. Один из которых, правда, не выдержал давления бездны — его разорвало. И как только я поймал и убил второго, пришлось срочно возвращаться, чтобы найти тебя и Милу. Благо ее меты отозвались. Хоть и не сразу, но все же. Но не успел я тебя отыскать, как ты решила, что смерть от обморожения тебе к лицу. И это только за один день.

Увы, я не впечатлилась. Может, потому, что впечаталась телом в шкуру? Нет, сидя у камина и попивая вино, я, вероятно, прониклась бы сей пламенной речью, а так… Поза «носом в ковер» не очень располагает к сочувствию.

Поняв, что я вроде бы больше не брыкаюсь и желание свернуть чернокнижничью шею уже поутихло, меня отпустили. И даже помогли подняться, протянув руку.

— И за какие ошибки Мрак послал мне тебя? — философски спросил Дей, осматривая меня.

— Если судьба свела вас со мной, значит, пришло ваше время платить за свои грехи! — не удержалась я.

Темный с хитрой улыбкой парировал:

— И совершать новые. Сорочка прелестно смотрелась в утренних лучах солнца, когда ты сидела на подоконнике.

— Ты это о чем? — насторожилась я, враз почувствовав себя как-то неуютно. Была бы в халате — поплотнее запахнулась бы.

— О том, что она просвечивала насквозь. И увиденное мне понравилось.

Нет, он определенно нарывался.

— Слушай, темный, — вкрадчиво начала я, — а у тебя бывает когда-нибудь ощущение, что все бесит?

— А у тебя разве бывает по-другому? — невинно поинтересовался Дей.

— Тьфу на тебя, — не выдержала я. — С тобой даже нормально не поругаться. Все вступление для скандала испортил.

— Просто у меня большой опыт участия в таком интересном мероприятии, как женская истерика. И навык избегания оных. Меня тяжело вывести из себя, но у тебя, дорогая Кэр, талант.

— А я вообще талантливая. И очень положительная. Положу на все и радуюсь.

— Я заметил…

И тут утреннюю тишину прорезал звон дверного колокольчика.

— Кто бы это мог быть? — сам у себя спросил чернокнижник. Впрочем, открывать не пошел. — Слуга встретит.

Я вспомнила сонную горничную, которая в три часа ночи приготовила мне, Эльзе и юным Райосам чай и удалилась на покой. Похоже, здесь о восьмичасовом рабочем дне ходят легенды, как в нашем мире о привидениях: о них много говорят, но мало кто видел.

В утренней тишине раздались неторопливые шаги, открылась дверь, а потом два голоса заспорили. Таллас, а отворил гостю именно дворецкий, выражался очень эмоционально и сочно. Происходило бы дело в армии, я бы сказала, что общаются равные по званию — столько многоэтажных конструкций звучало на одну фразу и у слуги и у визитера.

— А я говорю, что не буду будить госпожу Райос! Не понимаешь, что ли, выкидыш хмерны! — перешел на практически литературную речь дворецкий. — Мне потом мой хозяин голову оторвет. Он вчера ясно выразился: его супругу не беспокоить.

— Безднов потрох, а я тебе еще раз повторяю: посылка из тайной канцелярии его темнейшества. Сказано передать лично в руки.

Миг тишины — судя по всему, словесные доводы курьера и дворецкого закончились. Зато вдоволь имелось рукопашных. Возня, сдавленные крики…

Я заторопилась на звуки и выскочила бы из комнаты, если бы не коварство длинного подола. А еще чьих-то загребущих рук, отловивших меня за оный.

— Один вздох, Кэр. — Деймон подошел к шкафу и распахнул дверцы. Быстро найдя там что-то, чернокнижник протянул мне. — Надень.

Халат. Такой же огромный, как и ночнушка. Зато шелковый, с длинными рукавами и закрывающий абсолютно все.

Буквально через минуту я уже имела самый целомудренный, я бы даже сказала, монашеский вид, с ног до головы укутанная в шелк, и спускалась по лестнице.

— Лэриссу Райос будить не надо, поскольку она проснулась.

Я старалась ступать величественно. Даже представила, что за мной тянется не подол халата, который мне велик на пару размеров. На пару десятков размеров. Нет. Я вообразила себя одной из тех невест, которых пересняла на своем веку изрядно. Халат был моим парадным платьем, а волочащийся по ступеням подол — шлейфом.

Прямая спина, прямой взгляд. Не надменная, но знающая себе цену — такой я спустилась на первый этаж. При виде меня оба: и дворецкий и посыльный — замерли. Так и стояли, вцепившись друг в друга. У Таллоса начал наливаться наисвежайший фингал, у посыльного лацканы держались на паре ниток. В общем, пока была ничья, хотя соперники и размочили счет.

— Г-госпожа? — удивленно вопросил дворецкий.

Зато посыльный — тощий, рыжий, рябой парень, подвижный как ртуть — тут же сообразил, что адресат перед ним, и ринулся ко мне.

Миг — и он уже протягивал мне правой рукой коробку, а левой — какой-то увесистый голыш, испещренный рунами.

— Возьмите, пожалуйста. Из канцелярии его темнейшества. Только лично в руки. И приложите ладонь к камню, чтобы подтвердить получение.

Я с подозрением уставилась на сомнительные дары местного волхва, не спеша принимать их. Что это? И вправду посылка от темного владыки или очередной подарочек от моих убийц или ревнивых подруг Деймона?

— Она обязательно все возьмет, как только я буду убежден, что посылка не представляет опасности для супруги, — раздалось из-за моего плеча.

Никогда не видела, чтобы так бледнели: с лица курьера даже исчезли веснушки. Но с посыльным произошло именно это. Узрев чернокнижника, он резко убрал посылку за спину. На миг показалось, что, если бы не размеры, он бы еще ее и съесть попытался. Но увы.

Страх паренька был велик, но коробка хоть и не больше его, зато гораздо материальнее.

— Лэр, сожалею, но вручить посылку я могу только лично лэриссе Райос, — черпая храбрость в излишне громких звуках собственного голоса, возвестил курьер.

— Тогда вынужден огорчить. Моя жена ее не примет, — с издевкой произнес чернокнижник.

— Но она должна ее принять. Это дар владыки! Не принять — значит оскорбить его темнейшество. — Судя по выражению, с которым это было сказано, посыльный достал свой главный козырь. А затем протянул свою руку, на которой красовалось странное кольцо-печать.

Позже я узнала, что подобные артефакты носят только курьеры тайной канцелярии. Эти кольца нельзя снять ни с живого, ни с мертвого, ни подделать, ни замаскировать.

А пока я недоуменно взглянула на печатку.

— Ну раз от его темнейшества, то бери, супр-р-руга. — В голосе чернокнижника явно сквозило раздражение.

Посылку я приняла, приложила свою ладонь к камню и услышала едва уловимое:

— Только открывайте в одиночестве…

И курьер поспешил удрать из столь враждебного дома.

Я с сомнением посмотрела на коробку. Захотелось потрясти ее у уха, как в детстве, но сдержалась.

— Пошли спать. — На мое плечо легла сильная рука.

Только после этих слов я осознала, как сильно устала. А за осознанием пришло и воспоминание, что моя кровать сейчас дырявая и грязная. И ложиться в нее мне абсолютно не хотелось.

— Здесь есть другая спальня? — чуть обернувшись и задрав голову, спросила я у чернокнижника.

— Есть, — невозмутимо отозвался тот. — Но я не гарантирую, что в ней тебя не ждет новый грезник.

— Хор-р-рошо, а где не ждет? — решила уточнить я, уже догадываясь, каким будет ответ.

— В моей, — с каменным выражением лица просветил меня темный.

Он сейчас мне напомнил одного гостя на свадьбе, который умудрился подарить молодоженам пустой конверт и его при нем открыли. После тот мужик гордо заявил, что в этой жизни уже ничего не боится. Так и Деймон взирал на меня с абсолютным бесстрашием. Ну-ну…

— Интересно, что бы это могло быть? — пробормотала я.

Вопрос был риторическим, но чернокнижник соизволил ответить:

— Зная владыку, могу предположить: все что угодно. От ожившего скелета крысы до приглашения провести с ним ночь.

Я похолодела. Больше не говоря ни слова и наплевав на предостережение посыльного о том, что нужно открывать посылку в одиночестве, я сломала печать.

В коробке оказалась шкатулка. А на дне ее — изумрудное колье. Рядом лежала короткая записка: «Наденете это на прием». Я выдохнула с облегчением. Хотя крыса, видимо, была бы предпочтительнее. Потому что Деймон заскрежетал зубами и выругался, ударив кулаком по перилам лестницы так, что дерево треснуло.

— Что это значит? — Я недоуменно посмотрела на него.

— Это значит, что для всех моя жена мне изменила и у меня по милости владыки выросли рога изобилия, — процедил Райос. — Такие украшения темный властелин дарит всем своим бывшим любовницам, давая им отставку.

Ответная издевка владыки на мой длиннющий и витиеватый отчет, информации в котором по сути было ноль целых фиг десятых, вышла знатной. Он прислал мне подарок, который нельзя было не принять и который одновременно оскорбил Деймона. Вот только зачем его темнейшеству публично унижать чернокнижника?

ГЛАВА 8

Черный юмор его темнейшества я оценила. А еще поняла, что играть нужно тоньше. Пока же я взирала на это последнее и единственное китайское предупреждение, сверкавшее в утренних лучах солнца.

Ожерелье было красивым, изящным и, судя по всему, безумно дорогим. Но от этого мне не меньше хотелось избавиться от него.

— Извини. — Я положила свою ладонь поверх сжатого кулака Деймона.

— Ты не виновата. — Кажется, темный слегка выпустил пар. — И я знаю, что между тобой и владыкой ничего не было. Но другие…

— Другие не в курсе.

— Не надейся. Весть о том, что ты пол-удара колокола была наедине с властелином, еще вчера разлетелась по дворцу, как, впрочем, и о том, что я женился.

Я ничего не ответила, но, судя по всему, на моем лице отразилось нечто такое, что чернокнижник даже заботливо поинтересовался:

— Кэр, с тобой все в порядке? Может быть, распорядиться, чтобы тебе принесли что-нибудь?

Дворецкий тут же нарисовался рядом.

— Нет, со мной все хорошо. Я бы даже сказала, просто замечательно, — прошипела я сквозь зубы. — А принести… Что ж, я бы не отказалась от чашечки ароматного ромашкового чая и… ружья. — Видя недоумение на лицах чернокнижника и слуги, поспешила исправиться: — На худой конец, заряженного арбалета.

Дворецкий позволил себе слабую улыбку. Деймон же, обняв меня за плечи, устало произнес:

— Пойдем спать, кровожадная моя. Через пару ударов колокола весь дом проснется. Да и мне скоро на службу.

— На службу? — переспросила я.

— Да, — угрюмо подтвердил Деймон. — Приказом властелина я со вчерашнего дня назначен верховным консулом Темных земель. Перед аудиенцией под предлогом вручения этого приказа меня и отозвали.

Я вспомнила, как нас технично развели по разным комнатам перед аудиенцией у владыки, и лишь покачала головой. Да уж…

— А если проще? Чем это грозит?

— Тебе — ничем, — сухо ответил он.

— А тебе? — не отставала я.

— В случае конфликта моя голова станет залогом мира.

Не очень-то его темнейшество дорожит Райосом. Скорее наоборот, хочет от него избавиться. Одно то, что я должна следить за своим супругом, уже говорит о многом. Насколько я успела понять, мой муженек теоретически мог претендовать на престол. А если учесть, что властелин до сих пор бездетен… Владыка стремится обезопасить себя, устранив потенциальную угрозу в лице Деймона. Или хотя бы взять под полный контроль.

Вот он, тот самый случай, когда от милости нельзя отказаться. Не прими чернокнижник нового назначения, появится повод для официальной опалы. Или еще что похуже…

Я посмотрела на темного. Сейчас, без маски безразличия, он казался мне более понятным. Просто уставшим, злым, не скрывающим недовольства. И это еще мягко сказано. У Дея было такое кислое выражение лица, что им можно было нейтрализовать щелочь.

— Знаешь, я мечтаю об одном: как следует выспаться. А потом с новыми силами… еще немного поспать.

Я специально сморозила глупость, но добилась главного: темный усмехнулся. Нет, не улыбнулся, но все же.

— Хорошая идея. И пока больше никто не пришел, я думаю, что стоит ее осуществить.

С третьего захода нам все же удалось добраться до постели. И, если честно, мне уже было глубоко плевать, что она всецело принадлежит чернокнижнику.

Но, увидев черный шелк простыней, я непроизвольно хихикнула.

— Что? — не понял Деймон, вытягиваясь на своей половине кровати.

— Ничего. Ассоциации… слегка кладбищенские. Будто передо мной такой элитный шестиспальный гроб, — залезая под одеяло на своей половине кровати, пояснила я.

— А почему именно шести-и-и? — широко и заразительно зевнув, спросил темный.

— Ну, может, семи… Просто у тебя кровать очень большая.

— А у тебя… в твоем мире разве нет? — заинтересовался темный.

— Нет, — ответила я и закрыла глаза.

Но вот удивительно: спать расхотелось совершенно. В теле поселилась странная легкость, когда голова словно бы отдельно витает сама по себе в облаках.

— А я думал, что да, — удивил меня Деймон.

— Почему же?

— Ты не похожа на простолюдинку. То, как ты разговариваешь, как держишься. Ты спускалась сегодня в халате по лестнице, неся себя с величием императрицы…

— Внешний лоск и, как ты выразился, величие — лишь дело практики. А мне по долгу моей работы было положено создавать сиятельных красавиц. Пусть только внешне, пусть только на фот… — Я запнулась, подумав, что чернокнижник наверняка понятия не имеет о фотографии, и чуть скорректировала: — На графических картинах.

— Расскажи немного о себе, своем мире, — внезапно попросил темный.

— Ты же хотел спать? — поддела я.

— Я и сейчас хочу, но не могу, — столь честно ответил Деймон, что я поняла: нагло врет.

— Хорошо. Но и ты мне расскажи о себе, — хитро улыбнулась я.

Не знаю, сколько мы болтали о ерунде. О серьезном говорить категорически не хотелось. Деймон поведал, как однажды, отмечая сессию с друзами-адептами, он попробовал вино с кровью дракона. Где уж неугомонные студенты умудрились достать эту контрабанду — отдельный вопрос. Но вышло так, что чернокнижник основательно захмелел. И повеселел. А потом такой веселый пошел… нет, не к очередной бывшей. Дей и трое его одногруппников, с которыми он и дегустировал сей чудесный напиток, направились прямиком к своему преподавателю философии, экзамен которому завалили накануне. Причем старый хрыч влепил неуды всей группе, дескать, не постигли дубовые адептские головы свет философской мысли, чтобы сдать экзамен с первого раза. Так вот эти самые головы, находясь под хмельком, решили доказать обратное.

Самое интересное выяснилось утром на следующий день: в зачетках у всех четверых адептов, вломившихся в полночь в квартиру профессора, стояло «отлично».

— Это был единственный случай за всю историю Академии тьмы и разрушения, когда магистр Хемирус поставил своим студентам на экзамене высший балл, — закончил рассказ Дей.

— Сдается мне, просто ваш магистр не выдержал перегара, — со смешком предположила я.

— Какой перегар? — делано возмутился чернокнижник. — Не было от нас никакого перегара. Только дух авантюризма в чистом виде!

Я порадовала чернокнижника историей о том, как однажды на свадьбе невеста кидала букет. Пришлось мне для этого посвятить темного в тонкости брачных обычаев… Дей проникся. Правда, удивился, почему у невесты свадебное платье траурного белого цвета, а не парадного черного. А вот обычай кидать свадебный букет через голову незамужним подругам его порадовал. Он даже предложил ради интереса швырять не только цветы, но и заклинания, пауков… Эффект был бы масштабнее. Во всяком случае, звуковой.

Задремала я посредине собственного рассказа о микроволновке, которая каждое утро обеспечивала меня горячей тарелкой холодной каши. Сквозь сон почувствовала, как меня заботливо укутали одеялом, что-то прошептав.

Но вот проснулась я с полным ощущением того, что сомкнула веки буквально минуту назад. Голова трещала, глаза слезились, а единственным желанием было броситься под кофемашину.

— Ну наконец-то, сколько можно дрыхнуть! — прозвучал голос, полный оптимизма.

Я медленно повернула голову и произнесла:

— Сдохни!

— Вот за что ты мне нравишься, так это за радушие! И это после того, как я нашептала владыке сделать тебе шикарный подарок! Изумрудное колье. И вот она, благодарность! — Белка, вальяжно развалившись на кровати, почесала свое пузо и добавила: — Выглядишь неважно.

— Я выгляжу как профессиональный испытатель, — начала я, на ощупь выбирая метательный снаряд.

Увы, из подручных средств имелись лишь подушки.

— И что же ты испытывала?

— Некоторые трудности. — Краем глаза я узрела пустой кувшин, стоявший на прикроватной тумбе.

А дальше действовала так, как учил меня папа. Он всегда говорил: «Помни, доченька, ты — девочка! Никакой агрессии — бей и улыбайся!»

Вот я и швырнула в белку кувшин.

Белка, не ожидавшая от меня такого коварства, вскочила, но увернуться не успела. Столкновение вышло впечатляющим и звонким. Видимо, содержимое и летного снаряда, и беличьей черепушки было идентичным. Но рыжая не была бы рыжей, если бы не начала ломать комедию: крутанувшись вокруг своей оси и картинно приложив лапу ко лбу, она простонала «умираю» и упала точнехонько на мягкую перину.

— Значит, теперь у меня будет горжетка, — потирая руки, отреагировала я. — Хоть и немного плешивая, зато рыжая, как я люблю.

— Что-о-о?! — тут же возопила умирающая.

— Жаль, — вздохнула я, видя, как быстро воскресла эта прохиндейка, — беличий воротник был так близко…

— Ну знаешь… — встопорщила усы белка.

— Не знаю. И знать не хочу! — отрезала я. — А за твои нашептывания по поводу колье…

Я выразительно провела ребром ладони по горлу.

— Да не советовала я владыке ничего, — тут же начала отпираться та. — Будет еще он меня слушать со своими-то ментальными щитами. А сказала, просто чтобы ты быстрее проснулась. И ведь получилось. Вон как резво подскочила. А мне теперь из-за тебя шишки собирай. — Белка демонстративно потерла лапой лоб.

— Так не будила бы, — резонно заметила я.

— Не будила бы… — передразнила белка и возмущенно уперла лапы в боки. — У меня, между прочим, тут такой заказчик наклюнулся, а она… Не буди ее!

И, не слушая возражений, рыжая поведала, как целых две дюжины юных ведьмочек и чернокнижников заказали ей истерику. Причем не какую-то дамскую, из-за поломанного ногтя например, а самую настоящую. Чтобы со слезами, вырванными клоками волос и заявлением об увольнении.

А все потому, что учительница по теории проклятий оказалась дамой дюже злой, непрошибаемой, вознамерившейся во что бы то ни стало вдолбить в головы своих учеников положенные знания.

— А я-то тут при чем? — зевнула я.

— Как это при чем? При всем! — искренне удивилась белка. — Мы же теперь партнеры!

Что-то не припомню, чтобы мы с ней заключали соглашение. И тут мой взгляд упал на шкатулку со злополучным колье, которая стояла на подоконнике.

А почему бы и нет?

— Слушай, а давай баш на баш? Я помогаю тебе с истерикой, а ты мне — избавиться от этой побрякушки. — Я кивнула на украшение. — Чтобы я ее не надевала на прием.

Меня смерили взглядом профессионального психиатра, перед которым находился очередной Наполеон.

— Не надеть не получится, — покачала головой белка. — Его нельзя украсть, выкинуть или сломать — это же подарок владыки. А о своих презентах он заботится весьма тщательно.

— А если под платье? И глухой ворот? — продолжала допытываться я.

— Нет, — авторитетно заявила белка. — Прожжет ткань и будет сверкать. Думаешь, ты первая, кто об этом подумал? Его темнейшество не оставляет шансов и лазеек.

На удивление, в голосе рыжей не звучало глумливых ноток или ехидства. Скорее… досада?

Я машинально постучала ногтями по столешнице.

— Не переиграть, говоришь? — Теперь я понимала, отчего так разозлился Деймон, увидев колье. — Ну это мы еще посмотрим.

Белка насторожилась и выжидательно уставилась на меня.

— Хорошо. Я помогу тебе с этой твоей… истерикой. А ты — мне.

— Истерика не моя, а лэриссы Стейфорд-Лориссон. Она, кстати, у Нейрины, сестренки твоего чернокнижника, занятия ведет. Так что твоя родственница тоже скидывалась на эту истерику. Почти весь свой резерв ради такого дела на днях вычерпала, до сих пор до конца не восстановилась. Но зато они всем классом все ж собрали три капли чистой силы. Да еще мне пообещали сверх того два золотых, что кладут на глаза покойникам.

— На кой тебе золотые, ты же существо возвышенное, далекое от звона презренных монет? — не поняла я.

— Так это ж деньги-то не простые. Знаешь, как смерти между собой за них дерутся порою? Вот Хель обзавидуется… — мечтательно протянула белка.

— Слушай, а почему именно я? Зачем тебе вообще в подобном деле нужен помощник?

— Ну, во-первых, ты к этой Стейфорд-Лориссон сможешь подобраться. Все же родственница ее ученицы как-никак. Сама-то я не могу. Она отчего-то меня чует преотлично. Даже издали. А во-вторых, надо же тебе на ком-то тренироваться, чтобы отточить умение и взяться за серьезный заказ. Например, темного владыку…

Я лишь иронично изогнула бровь.

— И не надо на меня так смотреть, — насупилась белка. — Между прочим, у тебя самая стабильная психика из всех, что я когда-либо наблюдала. Знаешь, сколько раз я тебя в твоем мире пыталась до шизофрении довести? Не знаешь? А я скажу — восемнадцать! А ты даже не замечала. Когда ты попала сюда, подумала: здесь я ее точно свихну! Фиг. И вот сейчас мне кажется, что твоя психика способна расплющить тонкую душевную организацию его темнейшества, как машинный пресс старые «жигули» на свалке.

Судя по всему, плешивую прорвало. Это был какой-то крик души. Но зато я поняла: на властелина у моей шизофренической знакомой зуб еще больше, чем на меня. Что ж, учтем-с.

Страницы: «« « 4567891011 » ... »»