Я тебя рисую Суржевская Марина
– Всего лишь преподаю дикарке урок вежливости, – отозвалась Аярна и бросила на меня недовольный взгляд. – Уберите ее. Она пачкает ковер. Клира, отдай дикарку загонщикам.
Я не поняла, что означает ее приказ, но увидела, как посмотрела на меня фойра – с откровенным ужасом.
– Моя госпожа так мало ценит мои подарки? – с легкой насмешкой спросил Линтар.
– Повелитель, ваши подарки всегда меня радуют! Но девчонка совершено неуправляемая. Вы только посмотрите в ее глаза – это животное! Право, она смотрит так, словно собирается перегрызть мне горло.
Я встала и вскинула голову.
– Что вы, я не стану этого делать. Побоюсь отравиться вашей кровью, – надменно сказала я.
В покоях повисла такая тишина, словно статуя дракона ожила и вылетела в окно. Потом глаза Аярны гневно сверкнули.
– В подвал! Немедленно! И не кормить! Я научу эту девчонку повиновению!
Клира схватила меня за локоть, но я выдернула руку.
– Я сама могу идти, – буркнула я.
Обратный путь мы снова преодолели в молчании. Я шла, грустно размышляя, кто тянул меня за язык и зачем я решила нахамить принцессе. Это трудно назвать умным поступком. Если я хочу выжить, то нужно затаиться, склонить голову и сидеть тихо-тихо, не привлекая к себе внимания. Кланяться арманцам, бить перед ними поклоны, лебезить… Создатель всего сущего! Как же это трудно… Как трудно поклониться, когда единственное желание – это вцепиться им всем в горло.
Странно, что сам повелитель не требовал от меня поклонов.
Клира шла чуть позади, и я повернула голову.
– А что значит – отдать загонщикам?
Женщина поджала губы недовольно, и я решила, что ответа не дождусь.
– Лучше тебе не знать, – хмуро сказала она, пожевала губу и добавила: – Тебе стоит поблагодарить повелителя. Он не позволил отдать тебя им.
От удивления я даже приостановилась.
– Разве? Не заметила. По-моему, ему просто не понравилось отношение к его подарку. Словно принцесса решила отдать на тряпки преподнесенное им платье! Вроде и все равно, но неприятно!
– С таким языком в Ранххаре ты долго не продержишься, – хмуро сказала Клира, но мне показалось, что ее глаза чуть смягчились. Впрочем, скорее всего лишь показалось. Потому что когда мы стали спускаться по каменным ступеням в холодный подвал, она добавила: – Постарайся не заснуть. Внизу полно крыс, а у тебя ноги в крови.
Я посмотрела на нее с откровенным ужасом. Крысы?! О Светлый Дух!!! Да я их с детства боюсь до безумия! Клира открыла решетку и втолкнула меня в сырой каменный мешок. Я в панике осмотрелась, уже ожидая увидеть полчища огромных грызунов со светящимися в темноте глазами.
– Может, хоть лампу оставишь? – безнадежно спросила я.
Женщина чуть заколебалась, но мотнула головой.
– Нет.
И быстро пошла обратно к ступеням. Пятно света поплыло за ней следом, а я прикусила губу, понимая, что еще минута – и окажусь в кромешной темноте подземелья. Отошла к стене, прижалась к каменной кладке, пытаясь унять испуганно бьющееся сердце. Хлопнула тяжелая дверь, проскрипел засов, и стало совершенно тихо. Я напряженно прислушивалась, пыталась уловить скрежет когтей или шуршание по кладке длинных тонких хвостов. И мне уже казалось, что я слышу все это, что в темноте притаились сотни огромных крыс размером с собаку, и все они принюхиваются, водят носами, скалят желтые зубы, выжидая момент, чтобы напасть! А мне даже некуда убежать или спрятаться…
И вдруг меня осенило! Спрятаться! Но я могу спрятаться! Если только получится…
Я осторожно двинулась вдоль стены, касаясь ее рукой. Пока Клира со светильником была здесь, я успела заметить в углу кучу соломы и некое подобие тюфяка. Там же валялись какие-то куски, похожие на остатки глиняного кувшина.
Добралась до угла и ощупала пространство. Делать это было откровенно страшно: так и казалось, что пальцы нащупают что-то живое и шевелящееся. Но наткнулись они на глиняный осколок, и я радостно сжала его в ладони. Присела и попыталась сосредоточиться. В детстве мы с Люком забавлялись, строя друг против друга баррикады и замки. Он словами, я рисунками… Но тогда это была лишь игра, сердце не дрожало в испуге, не болели разбитые икры…. И то получалось далеко не всегда. Одного эликсира тут мало, к сожалению…
Я вздохнула и закрыла глаза: все равно в этой кромешной тьме ничего не видно. Попыталась представить, что сижу на берегу возле Озера Жизни, поют птицы, а я рисую на влажном песке – просто так, для собственного удовольствия…
Но представить не получалось, потому что вместо птиц я уже явственно слышала шорох крысиных лап и попискивание, а рисовать на твердой, словно камень, земле, было неимоверно сложно. Но я старалась. Очертила вокруг себя полукруг, нарисовала стену, кирпичики и башенку с остроконечной крышей. Нужны были детали, но без света вывести их невозможно, так что оставила как есть. Тронула рукой и вздохнула с облегчением. Стена была. Неустойчивая, но она закрывала меня и смыкалась над головой, отсекая от всего мира. Призрачная, но не пропускающая ко мне грызунов. Я уже слышала их недовольное шуршание и скрежет когтей о неожиданно возникшую преграду. Свернувшись на соломе, я застыла, все еще сжимая в руке осколок.
– Когда я получу перстень власти? Он принадлежит мне по праву, – я обернулся в сторону хранителя.
Пятеро старейшин сидели за круглым столом и смотрели на меня не мигая. Лица древних не выражали ни одной эмоции, лишь наросты налились кровью, что говорило о волнении старцев. Но на них я почти не обращал внимания, сосредоточившись на хранителе. Я чувствовал, как он пытается проникнуть в мои мысли, но знал, что снова не сможет. Это всегда раздражало древнего.
– Вы знаете правила, повелитель, – дребезжащий голос хранителя силы разрезал тишину зала советов. – Артефакт будет вашим после вступления в брак. Конечно, если дорххам одобрит этот союз.
Я чуть склонил голову. Проклятые правила. Впрочем, мне все равно придется сделать это. Так к чему откладывать?
– Ритуал состоится, – холодно бросил я. – На восходе Синей Звезды.
Хранитель растянул в улыбке тонкие, бледные губы. Остальные старейшины тоже изобразили радость, даже их наросты пожелтели.
– Примите наши поздравления, повелитель. И надежду, что дорххам благословит ваш союз с принцессой и одарит наследником крови.
– Несомненно, – я тоже продемонстрировал благодарность.
Ххармон стал монотонно перечислять, сколько источников пересохло на востоке, что загонщики подошли к границе, и снова расцвел белый Цветок Тлена в ущелье. Я слушал вполуха. Положение дел в Долинах – не только в своей, но и во всех Пяти – я знал и без него. Солнце еще не окрасило мир, когда генерал стоял в моем кабинете с докладом. Но Ххармона я не перебивал. Правила…
До восхода Синей Звезды еще два дня. А после ритуала в дорххаме я надену перстень – значит, моя сила возрастет. Правда, артефакт предназначен для другой цели, но это неважно. Я направлю его силу туда, куда нужно мне.
И Аярна будет счастлива…
Мысли снова вернулись к утренним событиям. Идти в покои принцессы я не собирался, направлялся на Совет, когда почувствовал запах крови. Крови дикарки… Я уловил его через десять коридоров и бесчисленную анфиладу покоев, наполненных мешаниной других ароматов и запахов. И пошел туда, куда он звал, почти не задумываясь. Впрочем, я подозревал, что увижу в комнате Аярны. Только не думал, что это меня так разозлит.
И теперь мысль, что Ева заперта в подвале, почему-то тревожит. Хотя какое мне дело до нее? Но она такая хрупкая… Нежная. Она легко замерзает… А подземелье дворца такое сырое.
– Повелитель! – Ххармон сбился со своей монотонной речи.
Я вскинул голову, посмотрел с недоумением на красные наросты старейшин, а потом на свои руки. Бумага, лежащая на столе, медленно тлела под кончиками моих пальцев, разгоралась. Я накрыл огонь ладонью и встал.
– Достаточно. На сегодня все. Благодарю.
Хранитель скривил тонкие губы, но я не обратил внимания и, развернувшись, вышел. Стражи беззвучно встали за спиной, тенями двигаясь следом.
– Варлений, – одними губами произнес я.
Дух возник рядом мгновенно.
– Мой повелитель…
Я повернул голову, посмотрел в светящиеся глаза и убрал огонь, позволяя духу увидеть мои желания.
– Приведи мне ее.
Он поклонилсяи растаял. Я чуть улыбнулся. Говорить Варлению, где искать дикарку, не было нужды. Дух Ранххара и так найдет ее уже через минуту.
Я шел и представлял, что уже сейчас дикарка лежит на моей постели и кусает свои прекрасные губы – испуганная, непонимающая. Ее волосы разметались по белому покрывалу, а зеленые глаза наполнены слезами. Эти мысли возбуждали меня…
Когда в подземелье возникло легкое серебристое свечение, я вскочила и зажала рот рукой, пытаясь не заорать. Светлый дух! Неужели он явился по мою душу? Сияние плыло в темноте, приближаясь, застыло возле решетки, приняв образ человека. Вернее, арманца. Если бы не легкое сияние вокруг его тела, я решила бы, что вижу живого демона. Длинные белые волосы, стянутые ремешками и спускающиеся почти до земли. Темные штаны, высокие сапоги, рубашка. Плечи укрывала то ли мантия, то ли плащ. На лбу – странные наросты, словно у вирххаров.
Я торопливо провела рукой по своей нарисованной стене, стирая часть рисунка и разрушая его. Кто бы ни был моим гостем, ему ни к чему знать о моих способностях.
Светящийся арманец остановился возле решетки, а потом просто прошел сквозь нее, подтвердив мою догадку, что он – дух. И, судя по материальности, довольно древний и сильный. Он замер, рассматривая меня с непонятным выражением на красивом лице. Потом протянул руку.
– Идем со мной.
Я поколебалась, но решила, что куда бы он меня ни повел, там будет не хуже, чем в этой темнице. И прикоснулась к светящейся ладони духа.
Глава 6
Но когда мы перенеслись, я подумала, что лучше бы осталась в подземелье. Почему-то с первого взгляда стало ясно, чьи это покои. Возможно, потому что они подходили ему: такие же лаконичные и сдержанные. Удивительно, но здесь не было роскоши, как в апартаментах принцессы, и цвета преобладали темно-бордовые, кофейные и белые. Такие комнаты могли бы понравиться даже моему отцу, с его тонким вкусом художника…
Тщательно скрываемая боль взвилась внутри, словно пламя. Я гнала от себя эти мысли, запрещала себе думать, понимая, что если свалюсь в бездну отчаяния – не выберусь. Я просто обязана выжить. Но порой казалось, что эта мука разъедает меня изнутри, пожирает, словно гадкий червь.
Дух исчез так же внезапно, как и появился. А я, не в силах усидеть на месте, прошла по комнатам. Зажжённый камин с затейливыми завитками, геометрический рисунок на ковре, широкая кровать. Резной столик с фруктами, орехами и вином, высокая дверь, ведущая на террасу. Я толкнула ее и застыла возле низких перил. Воздух просто закончился в груди, когда я посмотрела с высоты на раскинувшуюся Долину.
Черно-синий, немного темной охры и жженой умбры, вкрапления малахитовой зелени и самая малость кобальта. И очень много огня – красно-черного, жгучего, как перец, страшного, как смерть.
Я узнала этот пейзаж, который никогда не видела, но много раз рисовала. Вернее, пыталась нарисовать. Потому что моего мастерства явно не хватало, чтобы передать завораживающую и пугающую красоту Ранххара. И еще кое-что поразило меня так, что я чуть не вывалилась, засмотревшись. В вышине парили драконы. Самые настоящие, живые драконы! Я видела их полет над вершинами кобальтовых скал, головокружительные кульбиты и взмахи сильных изумрудных крыльев. И огонь, который вырывался из длинных шипастых пастей с наростами.
Руки просто зачесались схватить краски и нарисовать это невероятное зрелище!
– Осторожнее, дикарка. Здесь высоко, – голос арманца прозвучал так близко, что я непроизвольно вздрогнула от неожиданности, покачнулась. И в тот же миг сильные руки прижали меня к мужскому телу.
– Отпусти, – выдохнула я.
– Не сегодня, – со странной интонацией произнес Линтар, а перед глазами снова полыхнул алый цвет. И сразу арманец поднял меня на руки, развернулся и пошел в комнату.
Я посмотрела в желтые глаза и внезапно испугалась.
– Отпусти! Куда ты меня тащишь?
– В кровать, – он изогнул кончики губ. – Я тащу тебя в кровать, Ева. Или в кресло. Или на стол… мне сейчас без разницы…
Я похлопала глазами, непонимающе рассматривая его застывшее лицо. Потом все же поняла, о чем говорит арманец, и задергалась, пытаясь освободиться.
– Отпусти! Не смей! Не трогай меня!
Линтару мои движения, кажется, только нравились, потому что желтые глаза потемнели, налились золотом. Он положил меня на покрывало, придавил своим телом, прижался губами к шее.
– Я буду осторожен. Не хочу убить тебя.
– Отпусти!
Я вывернулась, взбрыкнула ногами, пытаясь отпихнуть его от себя или ударить. Но арманец рассмеялся.
– Ева, ты разве не знаешь, что сопротивление лишь распаляет мужчин? А мне и так трудно сдерживать свой огонь рядом с тобой…
Я не понимала, о чем он говорит, да и не хотела понимать. Единственное, что владело мной – страх и желание избежать этих прикосновений, этих ласк. Он целовал мою шею, одной рукой без труда удерживая оба моих запястья и придавливая ноги коленом. Горячие губы спускались все ниже, к вырезу туники.