Темный лес Цысинь Лю

– Чем занимаются трое других Отвернувшихся?

– Созданием своих отделов. Я и вам посоветовал бы заняться этим без промедления. Я пришлю советников, они вам помогут.

– Мне не понадобится свой собственный отдел.

– Да? Ну если вы полагаете, что так будет лучше… Если понадобится, то его всегда можно будет организовать.

– У вас найдутся бумага и карандаш?

– Разумеется.

Глядя на бумагу, Ло Цзи спросил:

– Господин председатель, вы когда-нибудь видели сон?

– Какой именно?

– Например, что вы живете в неком идеальном месте?

Гаранин встряхнул головой и криво улыбнулся:

– Я только вчера прилетел из Лондона. Работал все время полета. По прибытии поспал чуть меньше двух часов, а затем должен был торопиться на работу. Когда закончатся сегодняшние заседания СОП, я вылетаю ночным рейсом в Токио… Вся моя жизнь проходит в спешке; я бываю дома не больше трех месяцев в году. Какой толк мне мечтать о таком?

– Я часто вижу такие места в своих снах. Я выбрал самое прекрасное. – Ло Цзи взял карандаш и начал рисовать. – Это простой карандаш, цвета на рисунке нет, поэтому его нужно представить. Видите горы с заснеженными вершинами, вот здесь? Они крутые, как мечи богов, как клыки земли, и отливают матовым серебром на фоне синего неба. Просто невероятно…

– А, – Гаранин внимательно смотрел на рисунок. – Там очень холодно.

– А вот и нет! Территория ниже уровня снегов не должна быть холодной. Это важно! Лучше, если это будет субтропический климат. Перед горами разливается широкое озеро, и вода в нем даже голубее, чем небо, – такая же голубая, как глаза вашей жены…

– У моей жены черные глаза.

– Ну хорошо, вода в озере до того темно-синяя, что выглядит черной. Это даже лучше. Вокруг озера есть леса и луга, но запомните, должны быть и те, и другие, не только что-то одно. Вот такая это территория: заснеженные верхушки, озеро, леса, луга. И все это в нетронутом, первозданном состоянии. Увидев это место, вы подумаете, что человек никогда не ступал на Землю. Вот здесь, на траве возле озера, постройте дом. Необязательно большой, но он должен быть полностью оборудован для современной жизни. Стиль может быть или классическим, или модерн, но он должен дополнять собой естественное окружение. Нужны также соответствующие удобства – фонтаны, плавательный бассейн, – чтобы хозяин этой усадьбы мог жить приятной жизнью аристократа.

– И кто же будет этим хозяином?

– Я.

– Что вы собираетесь там делать?

– Прожить жизнь в покое.

Ло Цзи ожидал, что Гаранин ответит какой-нибудь грубостью. Но председатель с серьезным видом кивнул:

– Комиссия проведет аудит, и мы сразу же приступим к работе.

– Ни вы, ни ваша комиссия не потребуете обоснования?

Гаранин пожал плечами:

– Наша комиссия может задавать вопросы Отвернувшимся только в двух случаях: превышение бюджета и вред, причиненный людям. Любые другие вопросы будут нарушением духа проекта «Отвернувшиеся». И, честно говоря, Тайлер, Рей Диас и Хайнс уже разочаровали меня. Глядя на их инициативы за последние два дня, можно сразу сказать, чего они хотят добиться своими начинаниями. Вы отличаетесь от них. Ваше поведение сбивает с толку. Вот таким и должен быть Отвернувшийся.

– Вы вправду полагаете, что такое место, как я описал, существует в действительности?

Гаранин улыбнулся, подмигнул и сделал одобряющий жест.

– Мир большой; в нем найдется и такое место. Кроме того, честно говоря, я видел его раньше.

– Это в самом деле замечательно. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы я смог жить комфортабельной жизнью аристократа. Это необходимо для проекта.

Гаранин снова с серьезным видом кивнул.

– Да, и еще кое-что. Когда вы найдете подходящее место, не говорите мне, где оно находится.

«Нет, не говорите мне, где оно! Стоит мне узнать, где я нахожусь, как мир сужается до размера карты. Если не знаю – мир кажется мне бесконечным».

Гаранин снова кивнул с видимым удовлетворением.

– Доктор Ло, у вас есть еще одна особенность, которая согласуется с моим представлением об Отвернувшемся. Ваш проект требует самых незначительных затрат из всех четырех – по крайней мере, на данный момент.

– Если так, то мне никогда не потребуются большие вложения.

– Тогда вы станете сущим благословением для тех, кто сменит меня на этой должности. Деньги – это такая головная боль… У отделов, которым предстоит выполнять это задание, к вам могут возникнуть вопросы по отдельным деталям. Например, дом…

– А, дом, – спохватился Ло Цзи. – Я забыл одну очень важную деталь.

– Продолжайте.

Ло Цзи тоже улыбнулся и подмигнул – совсем по-гаранински:

– В доме должен быть камин.

После похорон отца Чжан Бэйхай с У Юэ еще раз наведались в сухой док. Строительство «Тана» было полностью остановлено. Искры электросварки больше не сияли на обшивке; на всем гигантском корабле, стоящем под полуденным солнцем, не было никаких признаков жизни. И вновь эта картина напомнила о ходе времени.

– Кончено. Корабль мертв, – сказал Чжан Бэйхай.

– Твой отец был одним из мудрейших адмиралов среди высшего командования флота. Если бы он оставался с нами, то, может быть, я не попал бы в такой переплет, – ответил У Юэ.

– Твое пораженчество выстроено на рациональном фундаменте или, по крайней мере, ты так полагаешь. Поэтому я не думаю, что кто-то может развеять твои страхи. Я здесь не для извинений, У Юэ. Я знаю, что ты не питаешь ко мне ненависти из-за того инцидента.

– Я хотел бы поблагодарить тебя, Бэйхай. Ты вытащил меня оттуда.

– Ты можешь вернуться во флот. Работа будет как раз по тебе.

У Юэ медленно покачал головой.

– Я уже подал документы – увольняюсь с военной службы. Что бы я делал, если бы вернулся? Строительство новых эсминцев и фрегатов остановлено, и для меня больше нет места во флоте. Сидеть в кабинете в штабе? Ни за что. Кроме того, я вообще плохой солдат. Солдат, который согласен воевать только в победоносной войне, не годится в солдаты.

– Нам не доведется увидеть ни победы, ни поражения.

– Но ты веришь в победу, Бэйхай. Я очень завидую тебе вообще-то. В наши дни такая вера, как у тебя, – это верх счастья для военного. Ты и в самом деле сын своего отца.

– Есть ли у тебя какие-нибудь планы на будущее?

– Нет. Я чувствую себя так, будто моя жизнь закончилась. – У Юэ показал на застывший вдали «Тан». – Вот как этот корабль, закончивший свой путь еще до его начала.

Со стороны верфи донесся низкий гул, и «Тан» медленно пришел в движение. Авианосец решили спустить на воду досрочно, чтобы освободить док. Потом корабль на буксире отведут в другой док для утилизации. Когда острый нос «Тана» разрезал волну, Чжан Бэйхай и У Юэ ощутили отзвук гнева в его массивном корпусе. Корабль энергично входил в воду, поднимая огромные волны. Другие суда в порту раскачивались, как бы приветствуя его. «Тан» понемногу продвигался вперед, тихо радуясь объятиям моря. За свою короткую жизнь гигантский корабль по крайней мере один раз все-таки встретился с океаном.

В виртуальном мире «Трех тел» стояла глубокая ночь. За исключением нескольких огоньков звезд, все было залито чернильной темнотой. Не было видно даже горизонта.

– Администратор, запустите Эру Стабильности. Разве вы не видите, что у нас идет собрание? – крикнул кто-то.

Голос администратора шел как бы с самого неба:

– Не могу. Эра задается случайно, алгоритмами базовой модели, ее нельзя запустить с консоли.

Другой голос из темноты произнес:

– Тогда ускорьте время и найдите какой-нибудь устойчивый дневной свет. Всего-то!

Мир замелькал, солнца замельтешили по небу. Вскоре течение времени замедлилось до нормального, и над миром загорелось одно стабильное солнце.

– Вот. Не знаю, надолго ли, – объявил администратор.

Солнце освещало группу людей на равнине; лица некоторых было легко узнать: царь Вэнь из дома Чжоу, Ньютон, фон Нейман, Аристотель, Мо-цзы, Конфуций, и Эйнштейн. Стоя поодаль, они повернулись к Цинь Шихуанди, который расположился на камне, пристроив свой огромный меч на плече.

– Я говорю не только от себя, – приступил он. – Я выступаю от имени центрального руководства, от имени Семерых.

– Тебе не стоило бы заговаривать о новом руководстве, пока с ним не определились, – сказал кто-то. Остальные начали переговариваться.

– Довольно! – Цинь Шихуанди с усилием поднял меч. – Отложим проблему руководства и перейдем к более срочным вопросам. Нам всем известно о начале проекта «Отвернувшиеся» – попытке человечества задействовать персональное, закрытое от других стратегическое мышление, чтобы воспрепятствовать наблюдению софонов. Поскольку открытый разум нашего Господа не способен разобраться в этом лабиринте, у человечества появилось преимущество. Четыре Отвернувшихся представляют угрозу для Господа. В соответствии с резолюцией ранее проведенного закрытого совещания мы должны немедленно начать проект «Разрушители».

После этих слов воцарилось молчание – ни у кого не было возражений.

Цинь Шихуанди продолжил:

– Мы назначим одного Разрушителя к каждому Отвернувшемуся. Отвернувшимся доступны все ресурсы планеты; мы дадим Разрушителям все, что есть у нашего общества. Но их основным инструментом будут софоны, которые предоставят информацию обо всех действиях Отвернувшихся. Единственным оставшимся секретом Отвернувшихся будут их мысли. Задача Разрушителей будет состоять в анализе с помощью софонов как открытых, так и тайных действий Отвернувшихся. Предстоит расшифровать их подлинные намерения и их стратегические планы как можно скорее. А теперь руководство назначит Разрушителей.

Цинь Шихуанди протянул руку с мечом и, как при посвящении в рыцарское звание, коснулся им плеча фон Неймана.

– Вы – первый Разрушитель, – объявил он. – Вы Разрушитель Фредерика Тайлера.

Фон Нейман преклонил колено и прижал в салюте левую ладонь к правому плечу:

– Я принимаю поручение.

Цинь Шихуанди коснулся мечом плеча Мо-цзы:

– Вы – второй Разрушитель. Вы Разрушитель Мануэля Рей Диаса.

Мо-Цзы не встал на колени, а выпрямился и горделиво кивнул:

– Я стану первым, кто пробьет стену Отвернувшегося.

Меч коснулся плеча Аристотеля:

– Вы – третий Разрушитель. Вы разрушитель Билла Хайнса.

Аристотель тоже не преклонил колени. Он оправил свой хитон и с умным видом произнес:

– Да, только я способен сломать его стену.

Цинь Шихуанди вернул меч на плечо и осмотрел собравшихся.

– Хорошо. Теперь у нас есть Разрушители. Вы, как и Отвернувшиеся, являетесь элитой элит. Да пребудет с вами Господь! Вам предоставят доступ к гибернации, и вы начнете долгое путешествие вместе с Отвернувшимися к последнему дню человечества.

– Я не думаю, что потребуется гибернация, – заметил Аристотель. – Я смогу завершить поручение до конца моего естественного срока жизни.

Мо-цзы закивал, соглашаясь:

– Когда я начну разваливать стену моего Отвернувшегося, я встречусь с ним лицом к лицу. Я буду наслаждаться, глядя, как его дух погрязает в страхе и безысходности.

Фон Нейман тоже пожелал лично встретиться со своим Отвернувшимся:

– Мы сорвем маски со всех секретов человечества, которое оно скрывает от софонов. Это последнее, что мы можем сделать для Господа; потом нам незачем будет существовать.

– А что насчет Разрушителя для Ло Цзи? – спросилкто-то.

Этот вопрос навел Цинь Шихуанди на какую-то мысль. Он воткнул меч в землю и надолго задумался. Заходящее солнце внезапно ускорилось, и тени удлинились до горизонта. Наполовину зайдя, солнце поменяло направление движения и несколько раз поднялось и опустилось вблизи горизонта, как блестящая спина кита, всплывающего из черного океана. Гигантская равнина и кучка людей – все, что существовало в этом мире, – то освещались, то погружались во мрак.

– Ло Цзи – сам себе Разрушитель. Ему нужно понять, какую именно угрозу он представляет для Господа, – наконец произнес Цинь Шихуанди.

– Что нам известно о Ло Цзи? Он представляет опасность? – спросил кто-то.

– Нам ничего не известно. Господь и Эванс знали. Эванс научил Господа хранить тайну. Эванс мертв. У нас нет ответа на этот вопрос.

Кто-то неуверенно спросил:

– Является ли Ло Цзи самой серьезной угрозой среди четырех Отвернувшихся?

– Этого мы тоже не знаем. Очевидно только одно, – ответил Цинь Шихуанди, глядя на небосвод, меняющий синий цвет на черный. – Из всех четырех Отвернувшихся он единственный, кто напрямую противостоит Господу.

Чан Вэйсы открыл совещание, но долгое время оставался безмолвным, чего раньше с ним никогда не случалось. Он пробежался взглядом по двум рядам политических офицеров за столом совещаний, затем посмотрел куда-то вдаль, слегка постукивая карандашом по столу. Стук карандаша, похоже, действовал как метроном для его мыслей. Наконец он закончил свои раздумья.

– Товарищи, вчера был обнародован приказ Центральной военной комиссии. Я назначен командующим Политическим отделом вооруженных сил. Я принял назначение еще неделю назад, но сейчас, когда мы сидим за одним столом, меня раздирают противоположные чувства. Я только что осознал, насколько трудна работа, которая вам досталась. И теперь я сам принадлежу к вашему числу. Я раньше этого не понимал и прошу меня простить.

Он раскрыл лежащую перед ним папку.

– Эта часть совещания пройдет без протокола. Товарищи, давайте честно обменяемся мнениями. Станем ненадолго трисолярианами и раскроем наши мысли друг другу. Это чрезвычайно важно для нашей будущей работы.

Чан Вэйсы обвел взглядом лица офицеров, останавливаясь на каждом на пару секунд. Все хранили молчание. Тогда он поднялся и принялся ходить вдоль стола за спинами сидящих военнослужащих.

– Наш долг – взрастить в наших солдатах уверенность в будущей победе. Но есть ли такая уверенность у нас самих? Поднимите руки те, у кого она есть. Не забывайте, мы делимся тем, что у нас на уме.

Никто не поднял руку. Почти все уперли взгляды в стол. Но Чан Вэйсы заметил, что взор одного человека был направлен прямо перед собой. Это был Чжан Бэйхай.

Генерал продолжил:

– Верите ли вы, что победа возможна? Под возможностью я понимаю не какие-то случайные доли процента, а серьезные, практические шансы.

Чжан Бэйхай поднял руку. Никто не последовал его примеру.

– Прежде всего благодарю всех за честность, – сказал Чан Вэйсы и повернулся к Чжан Бэйхаю. – Замечательно, товарищ Чжан. Сообщи нам, на чем основана твоя уверенность в победе?

Чжан Бэйхай встал, но Чан Вэйсы жестом указал ему сесть:

– Это не официальное совещание, – пояснил он. – Мы просто ведем откровенный разговор.

Чжан Бэйхай продолжал стоять навытяжку:

– Командующий, у меня не получится объяснить все лишь парой слов. Выработка уверенности – это долгий и сложный процесс. Прежде всего я хотел бы отметить одно ошибочное мнение, существующее сегодня в войсках. Все мы знаем, что до Трисолярианского кризиса мы предлагали рассматривать будущее любой войны с научной, рациональной точки зрения. По инерции мы и сейчас так думаем. Это особенно заметно в сегодняшних космических силах, где оно поддерживается большим количеством ученых и исследователей. Нам никогда не уверовать в победу, если мы продолжим рассматривать межзвездную войну через четыре столетия с этой точки зрения.

– Любопытно излагаете, товарищ Чжан Бэйхай, – подключился к разговору один из офицеров, полковник. – Разве твердая вера не основана на науке и логике? Никакие убеждения не могут быть стойкими, если они не основываются на объективных фактах.

– Тогда давайте снова взглянем на науку и логику. На наши собственные, не забудьте. Научные успехи трисоляриан говорят нам, что наша наука – не более чем ребенок, собирающий ракушки на пляже; ребенок, который никогда даже не видел океана истины. Те факты, которые мы видим, объясняемые нашей наукой и логикой, могут оказаться не подлинными, объективными фактами, а фантомами. И поскольку это так, нам нужно научиться выборочно отбрасывать такие наблюдения. Нам нужно держать руку на пульсе, а не смотреть на будущее сквозь призму технологического детерминизма и механистического материализма.

– Очень хорошо, – заметил Чан Вэйсы и подал знак продолжать.

– Мы обязаны создать веру в победу – веру, которая является основой воинского долга и воинской чести! Когда китайская армия однажды столкнулась с сильным врагом в неблагоприятных условиях, она основала твердую веру в победу на чувстве ответственности перед народом и отечеством. Я полагаю, что сегодня можно основать такую же веру на чувстве ответственности перед человеческой расой и земной цивилизацией.

– Но как же тогда нам быть с конкретной идеологической работой? – спросил один из офицеров. – В космических силах множество специализированных подразделений, и это означает, что идеология тоже сложна. Объем работы окажется неподъемным.

– Я считаю, что нам следует начать с психологической дисциплины в войсках, – предложил Чжан Бэйхай. – Вот вам общая картина. На прошлой неделе я посещал личный состав, переведенный в наше подчинение из ВВС и из морской авиации. Я обнаружил, что повседневная работа с военнослужащими ведется спустя рукава. А вот одна деталь: учащаются случаи нарушения военной дисциплины. Положено было уже полностью перейти на летнюю форму одежды, но многие в штабе по-прежнему носят зимнюю. Такие умонастроения надо срочно перебороть. Смотрите сами, космические силы превращаются в Академию наук. Конечно, нельзя отрицать, что именно быть академией и является в настоящий момент задачей космических сил. Но мы не должны забывать, что мы армия и что мы армия в военное время!

Беседа продолжалась еще какое-то время, а потом Чан Вэйсы вернулся в свое кресло.

– Благодарю вас. Я надеюсь, мы и впредь будем устраивать такие откровенные разговоры. А теперь перейдем к повестке дня официального заседания. – Он снова заметил уверенный взгляд Чжан Бэйхая; в этом взгляде была решительность, и это радовало.

«Чжан Бэйхай, я знаю, что ты веришь. Иначе и быть не может с таким отцом, как у тебя. Но не все так просто, как ты говоришь. Я не знаю, на чем основаны твои убеждения, и я даже не знаю, во что еще ты веришь. Ты совсем как твой отец. Я восхищался им, но должен признать, что так и не смог понять его».

Чан Вэйсы придвинул к себе один из документов:

– Работа над теорией войны в космосе идет полным ходом, но уже обнаружилось одно осложнение. Теорию сражения в космосе необходимо создавать, вне всякого сомнения, предполагая определенный уровень развития технологии. Но на данный момент фундаментальные изыскания только разворачиваются, и технологический прорыв случится далеко в будущем. Это значит, что наша теория не будет иметь под собой конкретного основания. Командование это учло и пересмотрело план исследований. Общую теорию военных действий в космосе разделили на три части, чтобы она была применима к трем уровням технологии, которых человечество может достичь в будущем. Эти части: стратегия низких технологий, стратегия средних технологий и стратегия высоких технологий.

Ведутся работы по конкретизации этих трех уровней развития, а также по выявлению большого количества ключевых параметров в каждой научной дисциплине. Основными такими параметрами будут скорость и область действия космического корабля класса десять тысяч тонн.

Уровень низких технологий: корабль способен достичь скорости, в пятьдесят раз превышающей третью космическую[17], или же около 800 километров в секунду. Корабли не имеют системы жизнеобеспечения. При таких условиях зона боевых операций ограничена внутренней частью Солнечной системы, то есть они могут разворачиваться внутри орбиты Нептуна или же в радиусе 30 астрономических единиц от Солнца.

Уровень средних технологий: корабль способен достичь скорости, в триста раз превышающей третью космическую, или же 4800 километров в секунду. Корабль оборудован минимальной системой жизнеобеспечения. При таких условиях радиус боевых операций выходит за пояс Койпера и включает в себя все пространство до тысячи астрономических единиц от Солнца.

Уровень высоких технологий: корабль способен достичь скорости, в тысячу раз превышающей третью космическую, или же 16 000 километров в секунду, что соответствует пяти процентам от световой. Корабль оборудован полной системой жизнеобеспечения. При таких условиях радиус боевых операций достигает облака Оорта[18] и дает предпосылки для полета к другим звездам.

Пораженчество является самой значительной угрозой для вооруженных сил в космосе. Политические и идеологические работники космических сил будут выполнять крайне важную задачу. Политические отделы армии примут непосредственное участие в изучении теории войны в космосе, чтобы искоренять пораженчество и направлять научные исследования.

Все присутствующие на этом совещании станут членами оперативной группы по теории космических сражений. Три направления работы будут немного пересекаться, но в целом группы исследователей будут независимы. Сегодня их временно называют Институтом стратегии низких технологий, Институтом стратегии средних технологий и Институтом стратегии высоких технологий. Сейчас, на этом совещании, я хотел бы услышать от каждого из вас, какой из них вы бы выбрали. Мы используем эти данные как статистику для следующего цикла раздачи заданий в Политическом отделе. Прошу каждого огласить свой выбор.

Из тридцати двух присутствующих политических офицеров двадцать четыре выбрали низкую технологию и семь – среднюю. Только один выбрал высокую – Чжан Бэйхай.

– Похоже, товарищ Чжан Бэйхай интересуется фантастикой, – сказал кто-то, вызвав разрозненные смешки.

– Мой выбор является единственной надеждой на победу. Этот уровень технологии даст человечеству шанс на создание эффективной защиты Земли и Солнечной системы, – отрезал Чжан Бэйхай.

– Мы даже не освоили еще управляемый термоядерный синтез! Разогнать боевой корабль весом десять тысяч тонн до пяти процентов скорости света? В десять тысяч раз быстрее, чем имеющуюся у нас капсулу размером с автомобиль? Это даже не научная фантастика. Это фэнтези!

– Но разве у нас нет четырех столетий? Не забывайте о возможном прогрессе.

– Прогресс в фундаментальной физике невозможен.

– Да мы не используем и одного процента от возможных приложений уже существующих теорий! – ответил Чжан Бэйхай. – Я чувствую, что основная сложность на данный момент заключается в подходе к исследованиям со стороны технологического сектора. Они попусту тратят слишком много времени и денег на технологию низкого уровня. В двигателестроении, например, нет толку работать над созданием ядерного двигателя, работающего на распаде тяжелых атомов. Но сегодня они не только расходуют на него огромные силы, но даже прилагают такие же усилия к разработке химических двигателей следующего поколения! Нам следует сконцентрироваться на создании термоядерного двигателя и перейти напрямую к разработке двигателей без рабочего тела, оставляя реактивные двигатели позади. Такие же проблемы наблюдаются и в других направлениях исследований. Межзвездному кораблю, например, нужна замкнутая экосистема, и это направление работ даже не особо зависит от фундаментальной теории, тем не менее в этой области ведутся лишь незначительные исследования.

Тему подхватил Чан Вэйсы:

– Товарищ Чжан Бэйхай поставил как минимум один вопрос, заслуживающий внимания. Военные и ученые заняты своими программами и слишком мало общаются между собой. К счастью, обе стороны это понимают и планируют совместную конференцию. Они уже учредили специальные агентства для улучшения взаимодействия между обеими сторонами; они планируют создать живой диалог между разработчиками стратегии и людьми науки. Следующий шаг – направить военных представителей в различные научные центры и привлечь как можно больше ученых к изучению теории войн в космосе. Опять же, мы не можем сидеть и ждать технологического прорыва. Нам следует как можно скорее сформировать нашу собственную идеологическую стратегию, а затем осуществлять ее во всех направлениях.