Цейтнот. Том 2 Корнев Павел

– Чего ещё?

– Выходи! Разговор есть.

Антон выбрался наружу настороженней некуда, но волновался он совершенно напрасно.

– По сторонам смотрите, мало ли… – предупредил Василь, отошёл в сторону и принялся носком ботинка вычерчивать на снегу какую-то схему. – Глядите, это набережная канала, тут Якорная площадь, а мы примерно здесь. Здание комиссариата обложили со всех сторон, но они держатся, наша задача выбить монархистов с моста. Там баррикада и минимум два орудия, нужно будет подъехать вплотную.

– А мы сможем их оттуда выбить? – усомнился я в реалистичности предложенного плана. – Что если нет?

Василь неопределённо пожал плечами.

– Подъедем, вдарим из всех стволов и уйдём дворами, прежде чем они опомнятся.

– И какой в этом смысл? – нахмурился Антон, пошарил по карманам и достал мятую коробку папирос, закурил. – Мы отъедем, монархисты вернутся.

Тут уж Василь отмахнулся со всевозможной решительностью.

– Не наша головная боль! Нам поставили задачу расчистить мост и отойти к своим. Думаю, кто-то ещё на прорыв пойдёт, в этом весь смысл.

Я пригляделся к схеме, попытался сориентироваться на местности и с сомнением произнёс:

– А доберёмся вообще до моста? Наверняка дороги перекрыты.

– Именно! – воздел Василь к небу указательный палец и направился к броневику. – Ну как ты, дорогая? Согрелась? – спросил он, распахнув дверцу.

– Да.

– Эти как?

– Освободить требуют. Угрожают привлечь за незаконное лишение свободы и нападение на сотрудников органов правопорядка.

– Вот ты гля! – присвистнул Василь и сунулся внутрь, сразу подался обратно и позвал: – Помогайте!

Ухваченный им за ногу водитель полицейского броневика задёргался, второй пленный тоже заголосил, и Василь в сердцах ругнулся:

– Да заткнитесь вы! Вот делать больше нечего, как вас к стенке ставить! Под суд пойдёте, сволочи! Лес поедете валить!

Нельзя сказать, будто эта тирада так уж полицейских успокоила, но вопить они перестали. Мы выволокли водителя из броневика, распутали ему руки, стянули короткую шинель, краги и кожаный шлем с мотоциклетными очками.

– Одевайся, Петя! – передал их мне Василь, после чего вновь принялся вязать полицейскому руки за спиной. – Да не дёргайся ты! Угомонись!

Ну а мне пришлось снимать пальто и натягивать шинель, которая оказалась чуть узковатой в плечах, зато придала вид водителя полицейского управления, а вкупе с белой нарукавной повязкой ещё и должна была сделать своим для вознамерившихся свергнуть законную власть мятежников.

– Если нарвёмся на пикет, постарайся договориться о проезде, – предупредил Василь, запихивая в рот пленному какую-то тряпку. – Если что – мы их раскатаем, но заранее лучше не шуметь.

– Ты погоди с кляпом, – одёрнул я его. – Поговорю с ним для начала. И не стойте над душой! Обстановку контролируйте!

Василь и Антон отошли к арке, а я выдернул тряпку изо рта усаженного к стене полицейского водителя и предупредил:

– Сейчас поговорю с тобой, потом с твоим сослуживцем. Если ответы не совпадут, придётся допрашивать с пристрастием. Усёк?

– Да я ничего не знаю!

Я поднял руку и между растопыренными пальцами засверкала дуга электрического разряда.

– Ты усёк?

Водитель часто-часто закивал.

– Итак, кто твой начальник и перед кем он отчитывается?

Ничего сверхординарного я у пленного не выспрашивал, интересовался в первую очередь организационными моментами и способами опознания, да ещё между делом уяснил для себя, что недовольство правительством зрело в полицейском управлении уже давно и более того – насаждалось целенаправленно. Думаю, это ни для кого секретом не являлось, просто списывалось на влияние оппозиции и аппаратные игры, а в итоге обернулось поддержкой вооружённого мятежа. Получили приказ, взяли под козырёк. Немногочисленных недовольных и нелояльных разоружили и посадили в холодную. О штатских с белыми повязками водитель и вовсе ничего не знал. Упомянул только, что полицейский арсенал должны были открыть для активистов «Правого легиона».

Мол, его дело баранку крутить. Мол, просто выполнял приказы.

Семью кормить надо.

Тьфу!

Даже на такой во многом поверхностный опрос ушло никак не меньше получаса, ладно хоть сверка показаний столько времени уже не заняла, успел закончить с разговорами незадолго до того, как пришло время выдвигаться.

За это время мимо подворотни пару раз прокатили легковые автомобили и пробежало несколько немногочисленных компаний горожан, а на соседнем перекрёстке вспыхнула и почти сразу стихла ожесточённая перестрелка, но нас никто не побеспокоил.

Я в очередной раз посмотрел на часы, прислушался к собственным ощущениям и, к превеликой своей радости, не обнаружил ни малейшего намёка на неуверенность и подсознательное желание отсидеться в кустах.

Ха! Да вот ещё! Устроим этой контре весёлую жизнь!

Тут всё просто: либо мы их, либо они нас. Так чего сомневаться и колебаться?

– Поехали! – скомандовал Василь, вернувшись к броневику. – Время!

– Не кисни! – хлопнул я по плечу Антона. – Прорвёмся!

Тот моей уверенности не разделил, но я и не рассчитывал приободрить бывшего сослуживца, а краткий миг физического контакта использовал для передачи его потенциалу деструктивного воздействия столь слабого, что никакого реального вреда оно нанести попросту не могло. Зато своими характерными колебаниями делало внутреннюю энергетику Антона чуть более заметной для моего ясновидения. Начнёт дурить – узнаю в тот же миг или даже чуть раньше. Наверное.

Мы устроились в броневике, я завёл двигатель и попросил:

– Василь, проверь пулемёт!

– Уже проверял.

– Ещё раз проверь!

Мой товарищ ругнулся вполголоса, затем полязгал чем-то и отозвался:

– Порядок!

Ну, с Богом!

Перекреститься не перекрестился, но Всевышнего, пусть лишь и мысленно, всё же помянул. Сцепление, передача, газ. Я принялся крутить руль и не без труда вписал неуклюжую громаду броневика в проезд, а уже на улице прибавил скорость и крикнул:

– Через два квартала налево?

– Лучше на следующем перекрёстке, потом через один направо и снова налево. Иначе можем нарваться!

По моему скромному убеждению, нарваться на неприятности мы могли решительно где угодно, но Василь ориентировался в этом районе несравненно лучше моего, и я решил положиться на его мнение. Повернул, повернул, повернул и… выехал к перегородившему проезжую часть пассажирскому автобусу с намалёванной вдоль борта на скорую руку белой полосой.

– Внимание! – предупредил я всех, пытаясь разглядеть в свой лючок хоть какие-то детали.

Что самое поганое – улица была узенькой, а стрелки наверняка разместились на верхних этажах домов. Вырваться отсюда даже на броне будет совсем не просто. У нас всё же не танк, сверху и вовсе едва ли не жесть…

– Готовьтесь! – распорядился я и сбросил скорость, покатил к автобусу медленно-медленно, а метрах в пяти от него и вовсе остановился. Тогда требовательно посигналил клаксоном, после чего приоткрыл дверцу и гаркнул: – Освободите проезд! Живо!

Из окна выглянул полицейский в форме, сразу же укрылся за простенком и крикнул:

– Пароль!

– Орион! – ответил я без малейшей заминки, хоть внутри всё так и сжалось. – Живее давайте!

У наших пленных было достаточно времени сговориться и скормить мне неправильный пароль, но пронесло. Полицейский бросил прятаться и спросил:

– Вы куда?

– На Якорку!

– На кой чёрт?

– Приказали!

Короткая перебранка завершилась упоминанием фамилий нескольких полицейских чинов, и сразу после этого какой-то мужик в штатском с белой нарукавной повязкой метнулся к автобусу, завёл его несколькими резкими поворотами ручки и загнал в переулок, освободив нам проезд.

Я захлопнул дверцу и спешно утопил педаль газа. Погнали!

И вот ведь какое дело – вроде и пары минут не препирались, а взмок, будто марш-бросок пробежал. По щекам так и катил пот, волосы под шлемом слиплись, ещё и поджилки трясутся; не из-за страха, исключительно в силу нервного перенапряжения. Остальные – не лучше. А ещё дело делать, и как там всё обернётся, одному только богу известно.

Обстреляли нас сразу после поворота на тянувшуюся вдоль канала набережную. Только из-за дома вывернули – и немедленно по броне застучали пули да так лихо, что отвечавшему за правый борт Антону даже пришлось ставить кинетический экран. Незримое и не слишком-то насыщенное энергией полотнище прикрыло собой почти весь броневик, удары не прекратились, но заметно ослабли, а потом мы под рёв движка проскочили опасное место и унеслись прочь.

– Не убирай щит! – рявкнул я, с немалым трудом удержав под контролем броневик, который начало мотать из стороны в сторону на занесённой снегом дороге. – Работай с ним! Усиливай!

Вроде бы Антон даже послушался. Проконтролировать это возможности не было, всё моё внимание сосредоточилось на проезжей части. Ну а как иначе? Если вылетим с набережной, никакой лёд не удержит, камнем под воду уйдём. Совершенно ненужное осложнение…

– Подъезжаем! – гаркнул Василь. – И гляди: через этот переулок к нашим прорываться будем!

Я сбросил скорость и подался вперёд, пытаясь через водительский лючок оценить диспозицию, после крикнул:

– Маша, Антон, входите в резонанс и набирайте потенциал! Прямо сейчас! Только ждите приказа, без команды не дёргайтесь!

– Уверен? – засомневался Василь.

– Да! – рявкнул я. – И не спорьте даже, это мой хлеб!

Спорить никто и не стал. Маша вошла в резонанс спокойно и чисто, породив минимальное количество помех, а вот Антон столь отточенной техникой похвастаться не мог, он ещё и сопел напряжённо секунд пять, прежде чем погрузиться в транс. Перед тем сипло выдохнул:

– А щит?

– Отпускай! – разрешил я.

От порождённых бывшим сослуживцем искажений меня так и передёрнуло, но это были совершеннейшие мелочи на фоне всего остального, поскольку та самая диспозиция оказалась откровенно хреновой в силу подавляющего превосходства противника.

Якорная площадь выходила непосредственно к набережной канала, выстроенные вдоль того здания на этом берегу расступались, оставляя широченный проезд. Дальний от нас дом полыхал, ближний лишился кровли, в остальном же от огня со стороны комиссариата особо не пострадал. Укрывавшийся за ним пушечный трёхосный бронеавтомобиль время от времени выдвигался вперёд, а стоило только орудию в его башне выстрелить, тут же закатывался обратно. Ещё один такой броневик занял позицию на противоположной стороне проезда, а третий замер поперёк моста с оплавленной дырой в борту и несильно чадил.

С другого берега бронетехнику поддерживали огнём два автоматических зенитных орудия, в домах там обустроили пулемётные гнёзда, в их окнах то и дело расцветали и уносились вдаль росчерками трассеров длинные хвосты дульных вспышек. Сейчас, когда поутих рык движка, стали слышны разрывы прилетавших откуда-то из соседнего квартала мин, а когда над нами промелькнули крылатые силуэты аэропланов, на площади долбануло и того сильнее.

Участвовали в противостоянии и операторы. Защитники комиссариата пытались подавить огневые точки и раздолбать бронетехнику мятежников, задействуя для этого весь спектр сверхспособностей от прямолинейных воздействий до полноценных энергетических конструкций, но особого успеха их выпады не имели. Шаровые молнии гасли, мощные электрические разряды били в землю, сложные структуры взрывались в воздухе ворохом искр.

Я предельно чётко ощущал мощнейшие энергетические искажения, которые расходились от компании молодых людей в штатском, расположившихся чуть дальше по набережной. Оперировал сверхсилой кто-то и на другом берегу канала, но определить точное расположение с помощью ясновидения не получилось, а задействовать активные поисковые техники сейчас было слишком рискованно.

Да и зачем? Один чёрт нам их не достать!

Ещё бы только и они нас не достали…

– Василь! Видишь компанию в штатском прямо по курсу? Это операторы, они на тебе! – принялся я распределять цели и одновременно тянуть сверхсилу в дополнение к уже набранному потенциалу. – Маша, попытайся выбить зенитные орудия на том берегу. Антон, жги броневики, начни с дальнего! Перебирайся ко мне!

Антон устроился рядом, выглянул в лючок.

– Вижу! – просипел он, с явным трудом сохраняя контроль над своим не столь уж и великим потенциалом. – Когда уже?

– По команде! И как отстреляетесь, сразу ставьте щиты! Маша?

Та приникла к смотровой щели по правому борту и почти сразу отозвалась:

– Готова!

Она уверенно удерживала себя в состоянии резонанса, предельно чётко контролировала входящий поток и не позволяла рассеиваться потенциалу, а вот Антон надсадно дышал, его чем дальше, тем сильнее потряхивало. Да я и сам судорожно стиснул зубы, силясь не просто сконцентрировать и упорядочить два десятка мегаджоулей, но и втянуть немного энергии сверх этого. Василю приходилось ничуть не легче нашего, он ускоренными темпами насыщал энергией кинетический экран, но оператор девятого витка – это всего лишь оператор девятого витка; щит дрожал, мерцал и фонил.

– Не могу больше! – просипел вдруг Антон, ладно хоть сдерживаться и дальше уже не было нужды.

Приближение броневика не осталось незамеченным мятежниками, на нас начали оглядываться, замахал руками какой-то тип с белой лентой на меховой шапке. Вот-вот должны были всполошиться операторы, и я гаркнул:

– Василь, жги!

С оглушительным грохотом заработала спаренная пулемётная установка, со звоном посыпались вниз винтовочные гильзы, очереди хлестанули по компании молодых людей в штатском, и те повалились на землю будто срезанные снопы, но едва ли все операторы оказались убиты или даже серьёзно ранены, и я поспешил воткнуть заднюю передачу.

Антон приложил к своему лючку растопыренную пятерню – и сразу сверкнуло!

Плазменный выброс огненным копьём дотянулся до дальнего броневика, угодил в борт вроде бы вскользь, но так удачно, что сдетонировал боекомплект. Заднюю часть боевой машины разметало искорёженными обломками, и тут же что-то начало рваться на противоположном берегу канала. Я до предела утопил педаль газа, но неповоротливая махина набирала ход на редкость неторопливо, да ещё Антон надорвался и его вышибло из резонанса, второе плазменное копьё получилось слишком рыхлым и хлестануло по стальным листам ближайшего к нам броневика впустую, не сумев прожечь стальные листы, лишь испещрило их глубокими язвинами.

Воздух враз наэлектризовался, меня прикрыло до предела усиленное заземление, а вот сзади мигнуло несколько разрядов. Но если кто-то и вскрикнул, всё перекрыл грохот пулемётных очередей.

Уцелевший пушечный бронеавтомобиль начал разворачиваться, а от Антона сейчас не было ровным счётом никакого толка, и я спешно пережёг пятнадцать мегаджоулей в скачок давления. Броневик мятежников разлетелся во все стороны заклёпками и стальными листами, а дальше пули заколотили уже и по нашей броне.

– Щиты!

Маша сотворила дополнительный экран, а я прибавил к мощности движка свои собственные семьдесят три лошадиные силы, и броневик пошёл шибче, но палили по нам уже решительно со всех сторон, да ещё метнулся вдогонку косматый плазменный шар. Как ни странно, прикрыл Антон – от него ворохом разошлись энергетические искажения, и смертоносный снаряд взорвался вспышкой пламени, не долетев какого-то десятка метров.

Мотор надсадно ревел, бил по ушам грохот очередей, звенели стреляные гильзы, колотили по броне пули, но всю эту какофонию враз перекрыл резкий щелчок, с которым в лобовой броне между мной и Антоном образовалась рваная дыра размером с пятак.

Прошивший и кинетический экран, и стальной лист снаряд прогудел над ухом и шибанулся о левый борт, отрикошетил в сторону, только тогда пришло осознание, что в нас пальнули из противотанкового ружья.

– Щиты! – заорал я в надежде, что меня услышат и успеют отреагировать на новую угрозу.

Должно быть, услышали и отреагировали, поскольку следующий удар лишь прогнул броневой лист напротив водительского сидения, не сумев его при этом пробить.

Дом кончился, мелькнул тёмный проезд, и я на всей скорости вписал в него броневик, управляя тем не только вращением рулевого колеса, но и с помощью кинетических импульсов. По лобовому листу вновь что-то шибануло, но попадание пришлось по касательной. Рикошет!

Я продолжил крутить руль, задом загнал наш транспорт в какую-то арку, переключил передачу и вывернул обратно в переулок, погнал прочь от набережной. Из подворотни впереди выскочили два бойца с белыми повязками, принялись палить из винтовок, но Василь вмиг срезал их пулемётной очередью.

– Щиты назад! – крикнул я, но мы успели повернуть на соседнюю улочку прежде, чем вдогонку пальнули из чего-то действительно серьёзного.

За поворотом обнаружилась баррикада, её разметал силовым тараном Антон, броневик лишь чуть подпрыгнул на обломках какой-то рухляди. В борт ударила пулемётная очередь, и Машка взвизгнула, ладно хоть мы мчались на всех парах и в один момент проскочили опасное место, ушли из-под обстрела, а когда выстрелы зазвучали вдогонку, пули начал принимать на себя сдвоенный кинетический экран.

Мы вылетели на Якорную площадь со стороны здания комиссариата, и рядом рвануло, но прямого попадания не случилось, а от осколков защитили отозвавшиеся гулом стальные листы. Пару секунд спустя броневик влетел в распахнутые ворота заднего двора, обогнул три противотанковых ежа, а только вильнул в другую сторону, и откуда-то сверху прилетела очередь, прошлась по пулемётной башенке, заставила Василя пригнуться.

Чёрт! Как бы ещё свои не приложили!

Я выкрутил руль и укрылся от обстрела за гаражом, из того выглянул какой-то чумазый тип в синем рабочем комбинезоне, помахал рукой. В ушах у меня всё так и звенело, я скорее понял, нежели услышал:

– Заезжайте!

И я заехал.

Всё! Прорвались!

Только все ли?

Антон вроде бы при обстреле не пострадал, и Василь матерился почём зря, но вот непонятные булькающие звуки меня нисколько не порадовали. Я обернулся и в тусклом свечении сотворённой кем-то шаровой молнии обнаружил Машу Медник, залитую кровью с головы до ног.

– Да не зацепило меня! – всплеснула она руками и попыталась оттереть лицо. – Угомонись, Василь!

И точно: кровью всё забрызгал один из пленных. Насколько удалось разобрать, в него отрикошетил пробивший лобовую броню снаряд. Или же – пуля? Чем из противотанковых ружей стреляют?

Плевать!

Я толчком распахнул боковую дверцу и едва ли не вывалился наружу, снял очки, сдёрнул шлем, сорвал белую нарукавную повязку. Следом выбрался Антон. Он только присоединился ко мне и сразу испуганно втянул голову в плечи, но волновался напрасно: мина просвистела куда-то дальше, рванула с заметным перелётом, а следующая сдетонировала высоко над двором, только осколки по крыше прошуршали.

– Ждите! – распорядился мужик в рабочем комбинезоне.

Интересоваться, чего именно нам стоит ждать, я не стал и помог Василю выволочь из броневика безжизненное тело, следом мы вытянули отчаянно пучившего глаза полицейского водителя, всего забрызганного кровью, но совершенно невредимого. Машка выпрыгнула сама, она зло выругалась и кинула под ноги безнадёжно испорченную шубку.

Я бы ей даже посочувствовал, поскольку моё новенькое пальто тоже потеряло всякий вид, только нашлось куда более неотложное дело.

– Что тут у вас? – спросил Василь у техника.

– Постреливают, но как по зубам получили, так больше не лезут, – сообщил тот. – Готовьтесь!

Я уловил резкую судорогу энергетического фона, а следом где-то неподалёку басовито хлопнуло и даже дрогнула под ногами земля.

– Пора! – дал отмашку техник.

Грохот выстрелов не смолк окончательно, но обстрел заметно ослаб, из нескольких гаражей выкатились грузовики с крупнокалиберными пулемётами в кузовах, наводчики прошлись очередями по соседним зданиям, после чего машины шустро вернулись под прикрытие стен. Мы тоже не теряли время попусту. Василь и Антон ухватили под руки пленного и поволокли его к основному зданию, я опередил их и придержал дверь, запустил всех внутрь. Затем добрёл до лестницы, кинул на ступеньки шинель, уселся сверху и натянул пальто. Из-за выбитых окон в здании гуляли сквозняки и было не особо теплее, нежели на улице.

Пленного уложили на пол, и Машка отмахнулась от попытавшегося обнять её Василя, скрылась в боковом коридоре – не иначе отправилась приводить себя в порядок.

– Короста! – крикнули откуда-то сверху. – Бегом к Зимнику!

– Присмотрите за этим! – попросил Василь и поспешил на зов.

Где-то на Якорной площади вспыхнула ожесточённая перестрелка, постреливали и во дворах, но далеко не столь интенсивно. Я не утерпел и рискнул подобраться к ближайшему из окон, кинул через него быстрый взгляд и отступил, шурша выбитым стеклом. Антон вопросительно посмотрел на меня, но ничего спрашивать не стал, а я не счёл нужным нарушать молчание по собственной инициативе.

Да и что тут можно было сказать? Так сразу и не разберёшь, насколько всё плохо.

Верхние этажи ближайших к комиссариату зданий превратились в закопчённые развалины, хватало и прорех в стенах домов. Если на Якорной площади мятежники уверенно отражали все атаки республиканских операторов, то во дворах превосходство определённо было на нашей стороне. Ну – так показалось на первый взгляд. В любом случае сидим в осаде, в город не прорваться.

Вот интересно, а что там сейчас творится?

В этот момент послышался какой-то мерзкий свистящий звук, завибрировали и начали со звоном лопаться торчавшие из оконных рам осколки, полицейский водитель забился и задёргался на полу, Антон зажал ладонями уши.

– Что за чёрт? – выкрикнул он.

Звуковое давление резко возросло, будто бы даже забралось в черепную коробку, но оборвалось, прежде чем я успел сотворить стандартный звуковой экран, и сразу где-то наверху рванула то ли мина, то ли снаряд; с потолка посыпалась побелка.

Антон выругался вполголоса и похлопал ладонью по уху, я погрузил сознание в поверхностный транс и принялся набирать потенциал. Вне зависимости от того, как станут развиваться события, лишним это точно не будет. К бывшему сослуживцу лезть с непрошеными советами не стал. У него своя голова на плечах имеется, а наши дорожки сейчас в любом случае разойдутся. Пусть живёт, как знает.

Но нет, дорожки наши не разошлись. Пока что нет.

Когда минут через пять вернулась отмывшая от чужой крови лицо и ладони Машка Медник, то командирским тоном приказала вести пленного на второй этаж. Ясно и понятно, что она лишь довела до нас распоряжение высокого начальства, вот и пришлось брать под козырёк. Я выщелкнул клинок стилета и разрезал верёвку, стянувшую щиколотки полицейского водителя, а дальше мы с Антоном ухватили его под руки, поставили на ноги и погнали вверх по лестнице.

Большинство кабинетов простреливались с того или иного направления, поэтому штаб перенесли в холл второго этажа, где не было ни единого окна. Мы там надолго не задержались, только сдали пленного с рук на руки парочке мордоворотов и сразу спустились обратно, теперь уже в компании Василя.

– Ну и что говорят? – сразу насел я на товарища, но тот отмахнулся.

– Да погоди ты!

Василь осторожно подступил к выбитому окну и выглянул во двор, я укрылся за соседним простенком и последовал его примеру, вот и увидел, как в ворота въехали сразу три грузовика с крупнокалиберными пулемётами в кузовах. Все они были прикрыты чуть мерцавшими полотнищами кинетических экранов – не иначе в экипаж помимо водителя и пулемётного расчёта входил ещё и оператор, а то и сразу двое.

На площади загрохотало пуще прежнего, и я бы точно не утерпел и перебежал на противоположную сторону здания, но тут соизволил поделиться последними известиями Василь.

– Монархисты затеяли мятеж под тем соусом, что никакого отречения не было, всеми нами до сих пор правит император, а законным является правительство в изгнании. Мол, социалисты окончательно дискредитировали себя убийством великого князя, стоит только их скинуть и потекут молочные реки в кисельных берегах. Это они через захваченные радиостанции вещают. Из-за рубежа тоже самое на длинных волнах передают.

– Кто с ними?

Василь пожал плечами.

– Полицейское управление и воздушный флот, но ты и сам это знаешь.

– И «Правый легион»?

– И они. Плюс съехавшееся в столицу эмигрантское отребье. Ну и непонятных боевиков хватает. Теперь-то ясно, к чему та разведячейка «двуйки» готовилась!

Я кивнул.

– Да, очень похоже на то.

– Но не всё так плохо, – вроде как решил приободрить меня Василь. – С нами моряки, а в рабочих кварталах пролетарские бригады, судя по донесениям с мест, переломили ситуацию в свою пользу. Не знаю, на что монархисты рассчитывают. Их не так много, чтобы даже над столицей контроль установить!

– Надеются на всенародное восстание?

– Ну глупо же! – не согласился со мной Василь. – Даже если «Земской собор» глубинку и взбаламутит, мы за это время всю контру десять раз перебить успеем! Правда, с армией ситуация непонятная – наши с Генштабом связаться не могут. Как бы их там всех не перебили. И в правительственном квартале бои идут. Но Зимний пока держится, в нём вохровцы засели, их с кораблей огнём поддерживают.

С кораблей? Я восстановил в голове карту города и сообразил, что какие-то из не самых крупных военных судов вполне могли подняться вверх по реке. Впрочем, артиллерийские орудия крупного калибра были способны достать до центра столицы даже из акватории залива.

За окнами несколько раз громыхнуло так, что пол под ногами ходуном заходил, а потом послышался рёв моторов, и мимо ворот промчались несколько танков и пяток грузовиков с солдатами. Ещё одна штурмовая группа проскочила двор и умчалась дальше через выезд, выходивший на соседнюю улочку, а откуда-то с верхних этажей по ближним зданиям ударили плазменные лучи, следом понеслись шаровые молнии.

– Всё, пошла жара! – обрадовался Василь. – Монархистов здесь не так много, им позиций не удержать!

– Хорошо бы, – вздохнул я. – Так понимаю, к нам армейцы прорвались?

– Угу, но это какая-то сборная солянка. Они погоды не сделают.

Антон тяжко вздохнул и спросил:

– Умыться-то можно где-то?

Василь глянул на бывшего сослуживца без всякой теплоты, скорее уж оценивающе-остро, но всё же нехотя поднялся со ступеньки.

– Петь, ты идёшь?

Пить не хотелось, а внешний вид меня сейчас нисколько не волновал, поэтому я перебрался к чугунному радиатору батареи центрального отопления, постелил на пол шинель и уселся на неё сверху.

– Тут вас подожду.

Парни утопали по коридору, а я вновь погрузился в поверхностный транс, продолжил набирать потенциал и равномерно распределять по организму втягиваемую в себя сверхсилу, заодно пытался лёгкими воздействиями снять перенапряжение энергетических каналов. В относительной тишине и спокойствии просидел минут пять, а потом началась беготня и пришлось перебираться в глухой закуток.

Там меня и отыскал Василь.

– Держи, – сунул он стакан чая. – Не знаю, как ты пьёшь, три ложки сахара положил.

Чай оказался горячим, крепким и сладким, я сделал несколько глотков, потом спросил:

– Антона где потерял?

– А-а-а! – досадливо отмахнулся Василь. – Блюёт!

«Ну хоть не в камеру заперли», – подумал я и пожал плечами.

– Денёк у него тот ещё выдался.

– Слабак! – безапелляционно отрезал Василь.

Я с этим утверждением спорить не стал.

– Оно и к лучшему, нет? Для нас лучше, я имею в виду.

– Ну да, – согласился товарищ. – Но знаешь, я Машку прямо зауважал.

– А где она, кстати?

– С ранеными помогает.

Раненые!

Я со стоном поднялся на ноги и вернул Василю пустой стакан.

– Ты чего? – удивился тот.

– Я ж в травматологии стажируюсь! Мой профиль!

– Ну, пошли…

Раненых размещали в подвале, там оказалась обустроена полноценная операционная, в которой работала хирургическая бригада, а ещё в нескольких кабинетах развернули импровизированные приёмные покои. Вот в один такой меня и отрядили.

– Извлечение пуль, местная анестезия, временная остановка кровотечений! – отрекомендовался я с порога дядьке в некогда белом халате, а ныне пестревшем алыми, красными и бурыми пятнами разной степени свежести. – Нужен?

– Спрашиваешь!

Я снял пальто и пиджак, кинул их в угол, закатал рукава сорочки и сложил ладони лодочкой. Когда в пригоршню плеснули медицинского спирта, протёр руки и влился в процесс оказания неотложной помощи пострадавшим сотрудникам комиссариата и прорвавшимся к ним армейцам. Занималась наша бригада не самыми тяжёлыми случаями, но и однотипными они тоже не были, разве что преобладали пулевые ранения. Меня преимущественно задействовали как анестезиолога, и если с изредка поступавшими к нам операторами проблем не возникало, то для воздействия на нервную систему обычных людей приходилось задействовать активную технику, что выматывало просто-таки несказанно. Не из-за каких-то существенных объёмов задействованной сверхсилы, а из-за практически ювелирных манипуляций ею.

Но приспособился худо-бедно, влился в процесс и потому не сразу среагировал на окрик от двери:

– Линь, на выход!

Меня потрясли за плечо, тогда только обернулся и увидел знакомого оперативника из секции-пятнадцать по фамилии Грин.

– Идём! – потянул тот меня в коридор.

Я наскоро сполоснул окровавленные ладони, схватил свою одежду и поспешил за оперативником, на ходу раскатывая рукава сорочки.

– Что-то случилось? – спросил у него, уже поднимаясь по лестнице.

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Побывав на грани жизни и смерти, никто не остается прежним. Что-то в человеке, несомненно, станет др...
Начиналась эта история как сказка: 5 красавиц отправились в рождественскую Германию, чтобы встретить...
Что делать одинокой вдове, у которой почти не осталось денег, но зато в избытке долгов и обязательст...
Твои проекты стали претворяться в жизнь и приносить достойный княжеского рода доход?.. Есть возможно...
Меня выдернули из родного мира, чтобы принести в жертву. Но прежде чем моего тела коснулся жертвенны...
В прежней жизни Джек был одаренным, обладавшим специфическими навыками. Если у кого-то из богачей во...