Билли Саммерс Кинг Стивен

1

В четверг Билли подъезжает к временному дворцу Ника незадолго до семи часов вечера. Он где-то прочитал, что вежливый гость приходит ровно за пять минут до назначенного времени – ни минутой раньше или позже. На сей раз его встречает Поли. Ник опять поджидает внутри, подальше от камер пролетающих мимо полицейских дронов (маловероятно, но мало ли). Улыбка на максимум, руки раскинуты в стороны и готовятся заключить Билли в дружеские объятия.

– Сегодня в меню шатобриан. Я нанял повара – не знаю, что он забыл в этом захудалом городишке, но готовит отменно. Тебе понравится. И не объедайся сразу, прибереги местечко. – Он отстраняется от Билли и хрипло шепчет: – До меня дошли слухи, что нас ждет «Запеченная Аляска». Обеды из микроволновки тебе небось уже надоели, а? А?

– Порядком надоели, – кивает Билли.

Появляется Фрэнк. На нем розовая рубашка с галстуком-пластроном, а волосы уложены сверкающими волнами высоко над вдовьим мыском, как у Эдди Мюнстера из «Семейки монстров». Словом, он выглядит как отпетый бандит из гангстерского фильма, которого должны порешить на первых минутах. В руках у него поднос с большой зеленой бутылкой и бокалами.

– Шампусик. «Моте и Шандон».

Он ставит поднос на стол и мастерски извлекает пробку из бутылки. Никаких брызг, даже хлопка не слышно. Может, Фрэнки Элвис не умеет читать по-французски, но шампанское открывает великолепно. И разливает тоже.

Ник поднимает бокал. Остальные следуют его примеру.

– За успех!

Билли, Поли и Фрэнк чокаются и выпивают. Шампанское приятно ударяет в голову, но от второго бокала Билли отказывается.

– Я за рулем. Не хочу, чтобы меня остановили.

– В этом весь Билли, – говорит Ник своим амиго. – Все продумывает на два хода вперед.

– На три, – поправляет его Билли, и Ник смеется, как будто не слышал ничего смешнее с тех пор, как умер Хенни Янгмен. Амиго прилежно смеются вместе с ним.

– Ладно, – объявляет Ник. – Хватит с нас шипучки. Mangiamo, mangiamo[13].

Ужин в самом деле отменный: на первое подают французский луковый суп, затем маринованную в красном вине говядину, а на десерт – обещанную «Запеченную Аляску». Все, кроме десерта, приносит угрюмая женщина в белой форме. Десерт вкатывает на тележке сам шеф-повар. Выслушав аплодисменты и комплименты, он благодарно кивает и удаляется.

Ник, Фрэнк и Поли ведут беседу – главным образом о Вегасе: кто где играет, кто где строится и кто подал документы на игорную лицензию. Как будто не понимают, что Вегас безнадежно устарел, дивится Билли. Возможно, они действительно об этом не догадываются. Джорджо так и не приходит. Когда после ужина официантка приносит всем ликер, Билли отказывается. Ник тоже.

– Мардж, вы с Аланом можете идти домой, – говорит Ник. – Было очень вкусно, благодарю.

– Спасибо, но мы только начали все убира…

– Уборка может подождать до завтра. Вот. Передай это Алану. На такси, как говорил мой папаша. – Он сует официантке несколько купюр, она обещает все передать и уже собирается уходить, когда Ник ее окликает: – Ах да, Мардж!

Она оборачивается.

– Вы ведь не курили в доме?

– Нет.

Ник кивает.

– Поторопитесь, ладно? Билли, идем в гостиную – надо перетереть. А вы, ребятки, займитесь чем-нибудь.

Пол говорит Билли, что был рад встрече, и направляется к выходу. Фрэнк выходит вслед за Мардж в кухню. Ник бросает салфетку в размазанные по тарелке остатки десерта и уводит Билли в гостиную. В дальнем конце громоздится камин (в таком и Минотавра можно зажарить), в нишах красуются статуи, а на потолке – порноверсия Сикстинской капеллы.

– Круто, да? – спрашивает Ник, обводя взглядом убранство.

– Очень, – отвечает Билли, а сам думает, что если ему придется просидеть в этой комнате хотя бы час, он сойдет с ума.

– Садись, Билли, в ногах правды нет.

Билли садится.

– А где Джорджо? Вернулся в Вегас?

– Может быть, – отвечает Ник. – А может, он в Нью-Йорке. Или в Голливуде – встречается с киношниками насчет экранизации одной отличной книжки.

Читай – не твоего ума дело. Что ж, Ника можно понять. Билли ведь просто его подчиненный. Вольный стрелок, как говорили в старых вестернах, которые так любил мистер Степенек.

При мысли о мистере Степенеке Билли сразу представляет себе тысячу разбитых автомобилей – по крайней мере ребенком ему казалось, что их там тысяча, а может, столько там и было, – с потрескавшимися лобовыми стеклами, мерцающими на солнце. Сколько лет он не вспоминал про автомобильное кладбище? Дверь в прошлое теперь открыта. Билли может захлопнуть ее и запереть, но не хочет. Пусть оттуда дует ветер. Он холодный и свежий, а в его комнате давно стоит духота.

– Алло, Билли. – Ник щелкает пальцами. – Билли, прием!

– Я тут.

– Да? А то мне на минутку показалось, что я тебя потерял. Слушай, ты в самом деле что-то пишешь?

– Пишу, – признается Билли.

– Про свою жизнь? Или выдумываешь?

– Выдумываю.

– Не про Арчи Эндрюса и его друзей, а? – Улыбается.

Билли мотает головой, тоже с улыбкой.

– Говорят, многие писатели, впервые взявшись за перо, берут за основу собственный опыт. «Пиши то, о чем знаешь» – помню, нас даже на английском так учили, в старших классах. Школа «Парамус-хай», «Вперед, спартанцы», все дела. Это, случайно, не про тебя?

Билли изображает рукой качели. И тут его якобы озаряет:

– Слушай, а ты что, читаешь мою писанину? – Опасный вопрос, но он ничего не может с собой поделать. – Просто мне бы не хотелось…

– Ты что! Нет, конечно! – восклицает Ник. Он так удивлен – даже шокирован, – что Билли сразу понимает: лжет. – Зачем мне за тобой подсматривать, даже если бы я мог?

– Ну, не знаю, мало ли… – Билли пожимает плечами. – Короче, мне не хочется, чтобы кто-то это читал. Я ж не писатель, просто пытаюсь вжиться в роль. Время коротаю. Мне стыдно кому-то это показывать.

– Ты ведь запаролил ноутбук?

Билли кивает.

– Ну и все. Значит, никто ничего не увидит. – Ник подается вперед, его карие глаза заглядывают в глаза Билли. Он переходит на заговорщицкий шепот, как в самом начале, когда по секрету сообщал Билли о «Запеченной Аляске». – У тебя там клубничка, что ли? Групповухи и все такое?

– Нет, нет, что ты. – Пауза. – Не совсем.

– Мой тебе совет: добавь секса. Он всегда хорошо продается. – Ник хохочет и идет к бару в дальнем конце гостиной. – Плесну себе бренди. Будешь?

– Нет, спасибо. – Дождавшись возвращения Ника, Билли спрашивает: – Про Джо ничего не слышно?

– Не-а, все по-старому, все по-старому. Его адвокат оспаривает решение об экстрадиции, как я тебе уже говорил. В общем, пока все подвисло – судья Джонни ушел в отпуск.

– Но Джо не запел?

– Если б запел, я точно узнал бы.

– Может, с ним какое-нибудь несчастье в тюрьме случится. И тогда некого будет экстрадировать.

– За ним там хороший присмотр. Его в одиночку перевели, помнишь?

– А, да. Точно. – Как удобно, хочется сказать Билли, но он оставляет эти слова при себе. Лучше не умничать.

– Потерпи, Билли. Обживайся потихоньку. Фрэнки говорит, ты уже начал знакомиться с соседями?

Ага. В своем районе он Фрэнка ни разу не видел, зато Фрэнк видел его. Выходит, Ник не только заглядывает в его новый крутой ноутбук, но и дома его пасет. Опять невольно вспоминается «1984».

– Да, начал.

– А на работе?

– Там тоже, конечно. В обеденный перерыв толкусь возле фургончиков с едой.

– Вот и славно. Тебе надо слиться с пейзажем. Стать частью пейзажа. У тебя это здорово получается. В Ираке тоже небось получалось?

Везде получалось, думает Билли. С тех пор, как я убил Боба Месса.

Ладно, пора менять тему.

– Ты говорил, будет какой-то отвлекающий маневр. Мол, обсудим позже. Позже уже наступило?

– Да. – Ник отпивает бренди, полощет им рот и проглатывает. – Я как раз собирался обсудить с тобой одну идейку. Отвлекающий маневр – это дымовые шашки. Слыхал про такие?

Билли, конечно, слыхал, но мотает головой.

– Их еще используют на рок-концертах. Сперва они громко взрываются, вспыхивают, а потом из них валит дым. Типа, как из гейзера. Когда я узнаю, что Джо навострил лыжи в наши края, мы разместим парочку таких шашек рядом со зданием суда. Поли предлагал на парковке пошуметь, но это слишком далеко. Да и на хрен террористам парковку взрывать?

Билли не скрывает своего беспокойства.

– Надеюсь, прятать эти штуки ты поручишь не Хоффу?

Ник больше не полощет рот, просто заглатывает бренди в один присест. От удивления его разбирает кашель, а потом смех.

– Думаешь, я идиот? Поручу важное дело эдакому grande figlio di puttana[14], как он? Печально, что ты обо мне такого мнения! Нет, у меня свои люди будут работать. Хорошие ребята. Надежные.

Билли думает: ага, ты не хочешь, чтобы Хофф закладывал шашки, потому что это может выйти боком тебе. Зато ты поручил ему добыть ствол и спрятать его на стрелковой позиции, потому что это может выйти боком только мне. По-твоему, я совсем тупой?

– Когда здесь все закрутится, сам я укачу в Вегас, но Фрэнки Элвис, Поли Логан и еще двое моих парней будут здесь. Если тебе что-то нужно, говори, они помогут. – Он снова наклоняется вперед, весь такой серьезный, честный, улыбчивый. – Красиво получится! Сначала ты шмальнешь из винтовки, все испугаются, и тут – БАХ! БАХ! – одна за другой взрываются шашки. Все, кто до сих пор не убежал, точно побегут, роняя тапки и вопя как ненормальные. Перестрелка! Террористы-смертники! «Аль-Каида»! ИГИЛ! Или еще кто! А в чем вся фишка и красота? В суматохе никто не пострадает, максимум кто-нибудь с перепугу даст стрекача и сломает ногу. Кроме Джоэла Аллена, конечно, – это его настоящее имя. Короче, Корт-стрит в панике, и тут пришла пора поговорить о том, что я уже давно хочу с тобой обсудить.

– Давай.

– Я знаю, ты привык сам скрываться с места преступления. И ты знаешь в этом толк – чертов Гудини, ей-богу, – но мы с Джорджо кое-что придумали. Дело такое… – Ник качает головой. – Черт возьми, это будет непросто, даже для тебя, и даже если мы посеем панику в толпе. А мы ее посеем. Я тебе так скажу: если ты уже все придумал, валяй, делай по-своему, но если нет…

– Не придумал. – На самом деле картинка уже вырисовывается. Но Нику об этом знать необязательно. Билли расплывается в широкой туповатой улыбке. – Всегда рад тебя выслушать, Ник.

2

К одиннадцати часам вечера он возвращается домой (да, теперь это его дом, пусть и временный). Все товары с «Амазона» надежно спрятаны в шкафу. Он не трогал бы их до тех пор, пока не получил бы известие о том, что Аллен выехал из Лос-Анджелеса на восток, но теперь все изменилось. Билли неспокойно.

Черный парик пусть останется здесь. Остальное Билли относит в машину и убирает в багажник. Чем особенно хороша и удобна его история про писателя, снявшего офис в «Башне Джерарда»? А тем, что он не обязан работать по графику. Может приходить поздно, а уходить рано, может прогуляться, если захочет. Людям может врать, что обдумывает новую идею. Или наводит справки. Или просто решил отдохнуть. Завтра он отправится пешком к дому номер 658 по Пирсон-стрит – это в девяти кварталах от «Башни Джерарда». На границе центра и городских окраин стоит трехэтажный жилой дом. Билли уже осмотрел его на сайте недвижимости «Зиллоу», но этого мало. Надо все увидеть самому.

Он запирает машину и идет обратно в дом. Новенький блестящий «мак» он взял с собой и уже поставил на кухонный стол. Теперь он открывает его и читает то, что успел написать от имени Бенджи Компсона. Текста немного, пара страниц. Заканчивается все тем, как Бенджи застрелил Боба Месса. Он перечитывает текст три раза, пытаясь увидеть написанное глазами Ника. Ник точно это читал – после его шуточки про то, что начинающие писатели пишут про себя, Билли в этом не сомневается.

Скрывать свое детство от Ника в его планы не входит: тот, конечно, и так все знает. А вот «тупое я» надо беречь, по крайней мере пока. Он не сможет уснуть, не убедившись, что на этих двух-трех страницах нет чего-то такого, что делает его слишком умным. Поэтому он перечитывает текст в четвертый раз.

Наконец Билли выключает компьютер. Ничего сложного там нет – любой троечник такое сочинит, если будет просто писать по памяти. Орфографических ошибок почти нет, но Ник спишет это на автозамену. Пунктуация, конечно, хромает (допустим, на голубые подчеркивания Билли просто не обращает внимания). Хотя «Ворд» не видит разницы между «надел» и «одел», многое он исправляет сам, а остальное подчеркивает. Даже самые вопиющие грамматические ляпы замечает. Времена глаголов в повествовании скачут, и это хорошо, потому что распознать такое компьютеру не по зубам… впрочем, придет день, когда он будет способен и на это.

И все же ему неспокойно.

У него нет ни единой причины не доверять Нику. Он, конечно, плохой человек, но с Билли он всегда был честен. А тут начал юлить. Раньше он не стал бы врать, что клонировал «мак» – да и клонировать его не стал бы, если уж на то пошло. Вряд ли с заказом возникнут какие-то серьезные проблемы. Четверть суммы – пятьсот тысяч долларов, деньги немалые – он уже получил… Но что-то здесь неладно. Самую малость. Как в некоторых фильмах: оператор располагает камеру под наклоном, немного заваливает горизонт, чтобы дезориентировать зрителя. Киношники называют такой прием «голландский угол». Вот и в этом деле горизонт малость завален. В глаза не бросается – вроде бы нет причин послать всех к чертям и свалить (хотя ему не дадут этого сделать, раз он уже согласился). Однако Билли неспокойно.

Да еще этот странный план побега, которым его только что огорошил Ник. Если ты уже все придумал, валяй, делай по-своему, но если нет, у нас с Джорджо появилась одна неплохая идея.

Проблема этой идеи не в том, что она плоха, нет. Идея всем хороша. Но Билли привык сам решать, как ему исчезнуть с места преступления, и тот факт, что Ник захотел в это влезть… Ну…

– Горизонт завален, – бормочет Билли, стоя в пустой кухне.

Ник сказал, что шесть недель назад, когда все понемногу начало вырисовываться, он отправил Пола Логана в Мейкон и велел приобрести там фургон «форд-транзит», не новый, но и не совсем развалюху. Такие «транзиты» – рабочие лошадки городского управления жилищно-коммунального хозяйства; Билли не раз видел их на улицах Ред-Блаффа: желто-голубые фургоны с девизом «МЫ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ СЛУЖИТЬ» на боках. Купленный Фрэнком коричневый «транзит» стоит теперь в гараже на окраине города. Он уже покрашен в цвета коммунальных служб, с девизом на боках.

– Когда я узнаю, что Аллена вот-вот экстрадируют, мы возьмемся за дело, – сказал Ник, потягивая бренди. – Ребята, о которых я тебе говорил, начнут появляться в разных местах города на этом фургоне и изображать бурную деятельность. Подолгу задерживаться на одном месте не будут, но и далеко от «Башни Джерарда» и здания суда не уедут. Часик тут, пару часов там. Сольются с пейзажем, иными словами. Прямо как ты, Билли.

В день приезда Аллена липовый фургон коммунальных служб встанет за углом «Башни Джерарда». Липовые коммунальщики откроют канализационный люк и начнут там копаться. Когда прогремит выстрел и повалит сигнальный дым, народ начнет разбегаться, включая сотрудников «Башни» и Билли Саммерса, который побежит за угол и нырнет в фургон. Там он быстренько переоденется в комбез коммунальщика.

– Фургон подкатит к зданию суда. Копы уже на месте, мои ребята – и ты – вываливаетесь из фургона и спрашиваете, чем можно помочь. Может, улицу забаррикадировать или еще что. В суматохе это будет выглядеть на сто процентов достоверно. Соображаешь?

Билли соображал. Идея была отличная, смелая.

– Копы…

– …наверняка пошлют нас куда подальше, – вставил Билли. – Мы все-таки гражданские, хоть и коммунальщики. Правильно?

Ник засмеялся и захлопал в ладоши.

– Вот! Те, кто говорит, что ты тупой, врут! Мои ребята ответят: «Хорошо, сэр, как скажете», – и вы уедете. И будете ехать еще долго-долго. Только сперва транспорт поменяете, конечно.

– Куда будем ехать?

– Де-Пер, Висконсин, за тысячу миль отсюда. Там есть где схорониться. Побудешь пару дней на нашей квартирке, отдохнешь, проверишь банковский счет – пришел ли остаток денег, подумаешь, на что их потратить. А потом ты свободен. Как тебе такой план?

Хороший план. Даже слишком хороший. Подстава? Вряд ли. Если кого-то в этом деле и подставят, так это Кена Хоффа. Неожиданное предложение Ника так покоробило Билли лишь потому, что он не привык полагаться на других, планируя отступление. Не по душе ему это. Но свои сомнения лучше оставить при себе.

– Дай мне все обдумать, хорошо?

– Не вопрос, – ответил Ник. – Времени хоть отбавляй.

3

Билли вытаскивает из стенного шкафа в спальне чемодан. Кладет его на кровать, расстегивает. На первый взгляд чемодан пуст, но это не так. На дне есть незаметный отсек на липучке. Билли поднимает подкладку и достает маленький плоский футляр, какой умные люди – те, что предпочитают чтиво посложнее «Арчи», – назвали бы портмоне. Внутри лежит бумажник с кредитками и водительскими правами на имя Далтона Кертиса Смита из города Стоу, штат Вермонт.

За годы работы Билли сменил немало бумажников с кредитками и документами. Нет, ему не приходилось менять имя после каждого убийства, но раз десять он точно это делал, включая последнего персонажа по имени Дэвид Локридж. У некоторых из его прошлых личностей документы были хорошие, у других похуже. Кредитки и водительские права Дэвида Локриджа очень хороши, но те, что лежат в плоском сером футляре, гораздо лучше. То, что там лежит, – просто золото. Он собирал их пять лет; пять лет назад Билли взялся за эту работу, вкладывая в нее всю душу, чтобы в один прекрасный день раз и навсегда бросить занятие, которое делает его – да, пора уже это признать – плохим человеком.

Далтон Смит – это не просто бумажник фирмы «Лорд Бакстон» с более-менее качественными поддельными правами внутри, Далтон Смит – это практически реальный человек. «Мастеркард», «американ экспресс», «виза» – всем этим регулярно пользуются. И дебетовой картой «Банка Америки» тоже. Не каждый день, но достаточно часто, чтобы счета не простаивали. Кредитная история не безупречная (это может привлечь внимание), но очень хорошая.

Еще там есть донорская карта Красного Креста, карта социального страхования и карточка пользователя «Эппл». «Тупое я» здесь не пригодится; Далтон Кертис Смит – компьютерщик-фрилансер с довольно непыльным приработком, который позволяет ему свободно разъезжать по всему миру. Еще в бумажнике есть фотографии Далтона с женой (они развелись шесть лет назад), Далтона с родителями (погибли в нашумевшей автокатастрофе, когда Далтон был подростком), Далтона с братом (они не разговаривают с тех пор, как братец проголосовал за Нейдера на выборах 2000 года).

Свидетельство о рождении тоже лежит в портмоне, а с ним и рекомендательные письма от благодарных клиентов: частных лиц и небольших фирм, компьютеры которых Далтон когда-то чинил, и еще от хозяев снятых им квартир в Портсмуте, Чикаго и Ирвине. Некоторые из рекомендательных писем подделал умелец из Нью-Йорка Баки Хэнсон (единственный человек на свете, которому Билли полностью доверяет), другие Билли нарисовал сам. Далтон Смит не засиживается подолгу на одном месте. Он – перекати-поле. Но если надо где-то осесть на несколько месяцев, то никаких претензий у хозяев квартир к нему нет: он чистоплотный и тихий, платит всегда вовремя.

Смит с его непритязательным, но безукоризненным реноме прекрасен, как нетронутое заснеженное поле. Билли грустно портить эту красоту – пускать Далтона в оборот. Но ведь для этого он и был создан, так? Так. Билли выполнит последний заказ – пресловутый последний заказ – и исчезнет с лица земли, превратившись в нового человека. Вероятно, он не проживет под этим именем до конца дней своих, хотя такой расклад тоже возможен – при условии, что ему удастся сбежать из города. Пятьсот тысяч долларов уже покрутились на разных счетах и приземлились на банковский счет Далтона в Невисе. Полмиллиона – самое верное доказательство того, что Ник его не кинет. Остальное придет, когда работа будет выполнена.

На водительских правах есть фотография. На ней запечатлен мужчина возраста Билли, может, на пару лет моложе, но блондин. И у него есть усы.

4

Наутро Билли паркуется на четвертом уровне паркинга возле «Башни Джерарда». Внеся некоторые коррективы в свою внешность, направляется в противоположную от офиса сторону. Далтон Смит выходит в первое плавание.

В маленьком городке даже небольшие расстояния имеют значение. Пирсон-стрит находится всего в девяти кварталах от паркинга на Мейн-стрит – каких-то пятнадцать минут быстрым шагом (отсюда по-прежнему хорошо видно «Башню Джерарда»), – но этот мир совсем не похож на тот, что укомплектован ребятами в галстуках и девицами в «щелкунчиках», обедающими в ресторанах, где официант подает тебе не только меню, но и винную карту.

На углу есть небольшой продуктовый, он закрыт. Как часто случается с понемногу приходящими в упадок районами, рядом с домом еды не найти. Есть два бара: один заколочен, другой дышит на ладан. Ломбард, совмещенный с пунктом обналичивания чеков и конторой по выдаче микрозаймов. Чуть дальше – убогий одноэтажный торговый центр. И вереница домов, которые изо всех сил, но безуспешно пытаются выглядеть жильем среднего класса.

Билли считает, что причина упадка этого района кроется в обширном пустыре через дорогу от интересующего его дома. Это большая щебенчатая площадка, заваленная мусором. Сквозь нее проходят ржавые рельсы железнодорожного пути, едва различимые в зарослях сорной травы и золотарника. Через каждые пятьдесят футов установлены таблички: «МУНИЦИПАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ», «НЕ ВХОДИТЬ», «ОПАСНО». Билли подмечает полуразрушенное кирпичное здание – должно быть, руины железнодорожной станции. Вероятно, сюда же приходили и междугородные автобусы: «Грейхаунд», «Трейлуэйз», «Саутерн». Теперь же весь наземный транспорт куда-то переехал, и этот район, процветавший в последние десятилетия прошлого века, понемногу загибается от муниципальной разновидности ХОБЛ[15]. На тротуаре впереди валяется ржавая тележка из супермаркета. К одному из колесиков прицепились драные мужские трусы: их треплет тот же раскаленный ветер, что играет с белокурым париком Далтона Смита и воротником его рубашки.

Большую часть домов давно пора покрасить. Возле некоторых стоят таблички «ПРОДАЕТСЯ». Дом номер 658 тоже нуждается в покраске, но на табличке перед ним написано: «АРЕНДА МЕБЛИРОВАННЫХ КВАРТИР». Под надписью указан телефон риелтора. Запомнив его, Билли поднимается по растрескавшейся бетонной дорожке и разглядывает панель с дверными звонками. Хотя дом трехэтажный, звонков четыре. Подписан только один, второй сверху: «ДЖЕНСЕН». Билли нажимает кнопку. В это время дня вероятность застать кого-то невысока, все на работе, однако на сей раз удача ему улыбается.

На лестнице раздаются шаги. Сквозь грязное стекло входной двери на него смотрит моложавая женщина. Она видит белого мужчину в хорошей рубашке с расстегнутым воротничком и приличных брюках. Светлые волосы коротко подстрижены. Усы тоже. На носу очки. Он толстоват – ожирение не за горами, – однако производит впечатление порядочного человека. Поэтому миссис Дженсен открывает дверь, но не до конца.

Ничто не мешает мне ворваться и задушить тебя, думает Билли. У дома нет машин, ни на подъездной дорожке, ни возле тротуара, а значит, твой муж на работе. Три неподписанных звонка недвусмысленно намекают на отсутствие других жильцов в этом старом псевдовикторианском доме.

– Покупать ничего не буду, – говорит миссис Дженсен.

– А я ничего и не продаю, мэм. Недавно приехал в город и ищу себе жилье. Здесь вроде бы неплохие квартиры – и мне по карману. Я просто хотел спросить, что вы думаете об этом доме. Меня зовут Далтон Смит.

Он протягивает ей руку. Она из вежливости чуть прикасается к ней и сразу же убирает руку за спину. Но поболтать не отказывается.

– Как видите, район у нас не ахти и до ближайшего супермаркета по меньшей мере миля, но у нас с мужем никаких проблем здесь не возникало. Подростки иногда тусуются в заброшенном железнодорожном депо, пьют и курят травку, наверное, а за углом живет собака, которая полночи лает, но на этом все. – Она умолкает, и Билли видит, как она опускает взгляд на свою руку – проверяет, на месте ли обручальное кольцо (нет, не на месте). – Вы-то не лаете по ночам, мистер Смит? Я имею в виду вечеринки, громкую музыку и все в таком роде.

– Нет, мэм. – Он с улыбкой кладет руку на свое беременное брюшко, надутое до размеров шестимесячного. – А вот поесть люблю.

– Просто в договоре есть пункт про соблюдение тишины.

– Можно узнать, сколько вы платите в месяц?

– Это касается только меня и моего мужа. Если хотите здесь жить, пообщайтесь с мистером Рихтером, это риелтор. В нашем квартале есть еще парочка агентов, но этот мне больше нравится. Вроде бы.

– Прекрасно вас понимаю. Простите великодушно за такой нетактичный вопрос.

Миссис Дженсен слегка оттаивает.

– Я вам не советую брать квартиру на третьем этаже. Там такая душегубка, даже когда ветер дует со стороны депо – а дует он почти все время.

– Кондиционера, как я понимаю, нет?

– Правильно понимаете. Но в холодную погоду топят хорошо. Конечно, за отопление надо платить. И за электричество тоже. Все указано в договоре аренды. Если вы не впервые снимаете жилье, то и сами прекрасно все знаете.

– О да! – Он закатывает глаза и наконец удостаивается ее улыбки. Теперь можно задать вопрос, который особенно его интересует. – А внизу что? Квартира прямо в подвале, что ли? Вижу, звонок есть…

Ее улыбка становится шире.

– Да, и квартирка премилая! Полностью обставлена, как написано на табличке. Хотя мебель только самая необходимая. Я вообще-то хотела снять ее, но муж воспротивился: если нам дадут добро, в подвале будет тесновато. Мы пытаемся усыновить ребенка.

Билли искренне удивлен. Она только что открыла ему самое главное о себе – самое главное о своем браке, – хотя минутой ранее отказалась выдать, сколько они с мужем платят за квартиру. Арендная плата его не слишком интересовала, спрашивал он просто для правдоподобности.

– Что ж, удачи вам. И спасибо. Если мы с мистером Рихтером сговоримся, вы меня еще увидите. Всего вам доброго.

– И вам. Приятно познакомиться. – На сей раз она пожимает ему руку по-настоящему, и Билли опять приходят на ум слова Ника: Ты умеешь ладить с людьми, не заводя с ними дружбы. Приятно знать, что полнота никак не отразилась на этом его даре.

Когда он уже отходит от дома, миссис Дженсен кричит ему вслед:

– Знаете, в подвале даже в жару наверняка прохладно! Эх, жаль, что мы его не сняли!

Билли показывает ей большой палец и уходит обратно в сторону центра. Он увидел все, что хотел, и принял решение. Квартира ему подходит, и Нику Маджаряну не нужно о ней знать.

На полпути обратно ему попадается крохотный захудалый магазинчик, где можно купить сигареты, сладости, журналы, холодные напитки и одноразовые телефоны в коробках-блистерах. Билли покупает один, расплачиваясь наличными, садится на скамейку автобусной остановки и включает. Он воспользуется им столько раз, сколько необходимо, а потом выбросит. Остальные тоже. Копы сразу поймут, что Джоэла Аллена убил Дэвид Локридж (опять-таки если все пройдет как надо). Затем они выяснят, что Дэвид Локридж – псевдоним некоего Уильяма Саммерса, бывшего морпеха с отменными снайперскими навыками и изрядным количеством убитых на счету. Еще они проведают о связи Саммерса с Кеннетом Хоффом, которому отведена роль козла отпущения. Однако про перевоплощение Билли Саммерса в Далтона Смита они не узнают. И Ник тоже.

Билли звонит Баки Хэнсону в Нью-Йорк и велит отправить коробку с надписью «Страховка» по адресу Эвергрин-стрит, 24.

– Ага, стало быть, это конец? Ты в самом деле уходишь в отставку?

– Похоже на то, – отвечает Билли. – Позже все обсудим – при встрече.

– Не вопрос. Главное, чтобы эта встреча состоялась не в тюряге, куда я приеду тебя навещать. Держись там, старина.

Билли вешает трубку и совершает еще один звонок – Рихтеру, риелтору, который занимается домом номер 658 по Пирсон-стрит.

– Как я понял, вся мебель там есть. А вайфай?

– Секундочку, – отвечает мистер Рихтер.

Проходит почти минута, в трубке шелестит бумага.

Наконец риелтор говорит:

– Да, Интернет провели два года назад, а вот кабельного нет – об этом вам придется позаботиться самому.

– Хорошо, – говорит Билли. – Я готов снять. Можно подъехать к вам в офис?

– Да я и сам могу подъехать, покажу вам квартиру.

– В этом нет необходимости. Мне просто нужна временная база в этой части страны. Может, год или два здесь пробуду. Так-то я почти все время в разъездах. Район мне показался тихим, это главное.

Рихтер смеется.

– Тише не придумаешь – с тех пор, как снесли железнодорожную станцию. Но местные не рады: торговля совсем загибается, лучше уж шум потерпеть.

Они договариваются о встрече в следующий понедельник, и Билли возвращается на четвертый уровень парковки, где стоит его «тойота» – местечко он выбирал такое, куда камеры наблюдения не достают. Если эти камеры вообще работают: вид у них порядком усталый. Билли снимает парик, усы, очки, бутафорский живот. Закинув все это в багажник, шагает в «Башню Джерарда», благо идти недалеко.

Билли приходит вовремя: фургон с мексиканской едой еще стоит на месте. Он съедает буррито в компании Джима Олбрайта и Джона Колтона, адвокатов с пятого этажа. Опять видит в толпе Колина Уайта, денди из КАЛа. В матроске тот выглядит очаровательно.

– Нет, только гляньте на него, – смеется Джим. – Чудо в перьях!

– Ага, – соглашается Билли, а сам думает: чудо в перьях примерно с меня ростом.

5

Все выходные идет дождь. Субботним утром Билли отправляется в «Уолмарт» и покупает там пару дешевых чемоданов и много дешевой одежды, подходящей по размеру толстяку Далтону Смиту. За все расплачивается наличными. Наличные имеют склонность к амнезии.

Днем он сидит на крыльце желтого дома и наблюдает за травой на лужайке. Именно наблюдает, а не просто смотрит: трава оживает прямо на глазах. Это не его дом, не его город и не его штат, он уедет отсюда без малейших сожалений, но при виде результатов своего труда Билли испытывает заслуженную гордость. Еще пару недель, а то и до августа газон можно не стричь. Подождать Билли нетрудно. А когда он все-таки выйдет на улицу с косилкой, намазав нос цинковой мазью, в спортивных шортах и футболке без рукавов (может, даже в майке-алкоголичке), то станет на один шаг ближе к цели. Он почти сольется с пейзажем.

– Мистер Локридж?

Он смотрит на дверь соседнего дома. Там, на крыльце, стоят дети – Дерек и Шанис Акерман. Они смотрят на него сквозь пелену дождя. Говорит мальчик.

– Ма печет сахарное печенье. Велела кликнуть вас и спросить, не хотите ли угоститься.

– Звучит заманчиво, – отвечает Билли. Он встает и перебегает к ним. Шанис, восьмилетка, без всякой задней мысли берет его за руку и ведет в дом, где от запаха свежеиспеченного печенья у Билли начинает урчать в животе.

В доме чисто и опрятно. Стены гостиной увешаны семейными фотографиями в рамках, еще дюжина стоит на фортепиано, занимающем в комнате почетное место. Корин Акерман как раз достает из духовки противень с печеньем.

– Привет, сосед! Дать вам полотенце – высушить волосы?

– Нет, спасибо. Я умею уворачиваться от капель.

Она смеется.

– Тогда съешьте печенье. Дети любят их с молоком, налить и вам стаканчик? Кофе тоже есть, если хотите.

– С молоком будет отлично. Только немного.

– Пару рюмок? – с улыбкой спрашивает Корин.

– Самое то. – Он улыбается в ответ.

– Тогда садитесь.

Он садится за стол вместе с детьми. Корин ставит перед ними блюдо с печеньем.

– Осторожно, они еще горячие. Следующую партию заверну вам с собой, Дэвид.

Дети жадно хватают печенье с блюда, Билли вежливо берет одно. Оно сладкое и очень вкусное.

– Просто чудо, Корин. Спасибо. То, что нужно в дождливый день.

Она дает своим детям по большому стакану молока, а Билли – маленький. Себе она тоже наливает стаканчик и присоединяется к ним. Дождь барабанит по крыше. Мимо дома с шелестом проезжает машина.

– Знаю, про книгу вы ничего не рассказываете, – говорит Дерек. – Но…

– Не говори с набитым ртом, – упрекает его мама. – Вон как крошки во все стороны полетели.

– А я не говорю, – вставляет Шанис.