(Не)желанный брак. Невеста Каменного Герцога Мун Эми
– Покойный фон Арнет обладал честью и достоинством, пока не попал в лапы новой жены. Постарайся держать себя мягче с его дочерью.
Доброе слово от короля? Ну надо же! Не Генрих ли предоставил ему списки с кандидатками? А до этого первый завел разговор о том, что тридцать пять лет – достаточный срок ожидания. Проклятье само собой не рассосется.
– Постараюсь, – поднялся на ноги.
Но обещать не стал.
***
Мазки ложились на бумагу едва заметной тенью. Одно неверное нажатие – и портрет будет испорчен, но рука легко порхала по бумаге.
Это стало ее спасением. Отдушиной, позволившей не думать ни о прошлом, ни о будущем. Осталось только настоящее. Старый замок, богатые, но чужие покои.
А еще Лора. Ее было много. В набросках и просто так… Девичья болтовня разгоняла тишину и, удивительным образом, дурные мысли.
Даже кошмары поблекли, хотя иногда все еще подкидывало. Под спиной мерещились каменные складки одеяла вместо добротной перины, а внизу живота огненными сгустками пульсировала боль.
В такие моменты Бекки сразу брала в руки кисть – Лора притащила ей плохенький, но все же инструмент, да и краски нашлись.
– Не шевелись, – произнесла, не отрывая взгляда от бумаги.
– У меня сейчас руки отвалятся! Госпожа, молю – пять минут отдыха!
Вот лиса! Руки у нее отвалятся, как же. Просто кое-кто не в меру любопытен.
– Ты же смотрела набросок полчаса назад.
– Но ведь красиво! Воистину дар Создателя!
А лесть так и брызжет.
– Была бы от него польза, – вздохнула Бекки.
Отец позволил рисовать лишь с условием, что никто не будет знать имя мастера. Раньше Бекки это было неважно, лишь бы рисовать, а теперь… Перед кем прятаться? – Ладно, отдохни.
Девушка сорвалась с места быстрее, чем последний звук растаял в воздухе.
Жадно выхватила рамку нее из рук и замерла, впившись взглядом в набросок.
– Это… Это правда мое будет?
Вот смешная, сколько раз уже спрашивала? И было бы чем восхищаться. Сильно Бекки не мудрила, нарисовала как есть – Лора с подносом в руках. На первый взгляд серьезная и строгая, но в голубых глазах пляшут смешинки. Даже веснушки на задорном носике улыбаются.
Егоза егозой, но работу свою знала отлично.
«С детства я тут, госпожа. Маменька еще моя работала, а потом и я… после уже. Несчастный случай»
Объяснение было неловким, и отбивающим охоту расспрашивать дальше. Впрочем, Лора находила сотни тем для разговора. Такая болтушка…
– Что будет твоим? – ударом хлыста обжег чужой голос, и Бекки замерла, чувствуя, как затягивается на горле удавка паники.
Герцог решил навестить замок. А заодно и свою жертву, то есть жену.
***
Он не знал, на что смотреть. Взгляд метался от девицы к служанке, а потом опять лип к картине. Фон Арнет… Это она – тот неизвестный мастер, чьи полотна украшали комнату. Немыслимо! Настолько живые образы просто не могли быть рождены едва живой девчонкой! Но картина в руках Лоры и слепого убедит. Проклятье!
Невольное восхищение травило кровь.
Какой дар жил в костлявых пальчиках фон Арнет! Да придворные живописцы удавятся от зависти! Но почему до сих пор ее имя не звенит на всю столицу? Демон… ему-то какое дело?!
Вильгельм нахмурился, но любопытство уже задело отравленным когтем. Почему покойный барон спрятал дар своей дочери от широкой публики? И у кого девчонка училась? Не могла же она сама… или могла? Какие точные линии! Даже отсюда видно, что служанка на картине изображена не только мастерски точно, но и с душой. Лысыми кисточками и дряной краской фон Арнет умудрилась сотворить чудо – отобразить лёгкий, как весенний ветерок, характер Лорианы.
Вильгельм шагнул вперёд, чтобы рассмотреть полотно лучше, и девчонку сдуло с кресла. Испуганным зайцем прыгнула едва ли не на середину комнаты и застыла, впиваясь в него темными глазищами. Жадность, с которой он разглядывал картину, нашла себе новую жертву.
Нарочно или нет, девушка заскочила прямо в узкий луч солнечного света. Вспыхнула в нем прозрачным туманом, такая нереально белая и тонкая, и… знакомая. Вильгельм пригляделся внимательнее.
Да будь он проклят! Перед ним вздрагивала и расправляла крылья фея из яблочного зернышка!
В горле пересохло.
Бред! Глупое чтиво забавляло его в детстве! Он был ребенком, а какой ребенок откажется от сказки на ночь? И, может, в юности, когда в голову пришла блажь оживить нарисованную фею. Ничего не получилось. Слишком мало металла и камней для крохотной фигурки. Влив в нее демонову прорву сил, он оставил свое первое изобретение пылиться на полке. Не подходил к нему больше и не вспоминал о той, что послужила причиной неудачи.
А вот сейчас в голове щелкнуло, отшвыривая в полузабытое прошлое.
Вильгельм стиснул зубы, отгоняя наваждение. Проклятье! Что на него нашло?! Плевать, на кого похожа или как хорошо рисует фон Арнет. Его это не касается!
Главное – девчонка заметно поправилась. Он и сам не ожидал. Две недели назад к алтарю ковыляла высохшая мумия, а сейчас его гипнотизировала взглядом пусть и худая, но вполне живая на вид девица. Браслет сработал в полную силу? Похоже…
– Решили подарить картину служанке? – выцедил сквозь зубы, продолжая разглядывать неожиданную художницу.
Девушка вздрогнула, будто он не вопрос задал, а ударил наотмашь.
– Да, – и, подумав, добавила. – Герцог.
Злость так и вскипела. Костлявость пропала, а нервов не прибавилось! Может, ещё в обморок упадет для полноты картины? И эту дерганную тихоню он должен тащить на бал? Гори он синим пламенем.
– Господин, Вы же не против? – пискнула Лора, прижимая к себе рамку.
Да ему вообще плевать!
– Через неделю в королевском дворце состоится бал, – проигнорировал вопрос. – К вам прибудет модистка.
Фон Арнет и рта не раскрыла. Что там, и не шелохнулась даже. Она, вообще, поняла, о чем речь? Или её не интересует не только пища, но и наряды? Судя по безвкусному платью – так и есть. Все в том же рубище, а новые платья наверняка не тронуты. Зря только отдал распоряжение их сготовить!
Круто развернувшись, Вильгельм покинул комнату. Ему срочно нужно в мастерскую. И бокал хорошего яблочного сока.
Но настороженный и совершенно холодный взгляд фон Арнет всколыхнул задремавшее чувство тревоги. И он никак не мог понять причину.
***
Она смогла выдохнуть только после того, как тяжёлая дверь захлопнулась. От накатившей слабости чуть не села, где стояла, но кое-как доплелась до кресла.
– Госпожа, вам дурно? Ох, совсем бледненькая… Я сейчас!
Лора суетилась у стола, забыв о картине. А Бекки сосредоточенно отсчитывала дыхание. Перед глазами мелькали темные мушки, и в ушах шумело.
О, Создатель… королевский бал! С герцогом! Ей сейчас же надо сломать ногу или хотя бы палец…
– Вот, пейте. Это чай ваш любимый…
Да, травы Хельги она выдала за чай, все равно шустрая Лора нашла бы их.
Под нос сунули чашку, но руки так дрожали, что Бекки не рискнула взять – ещё расплескает.
А может, вылить и дело с концом? Отвар сработал даже слишком хорошо – появился аппетит, и по капле в тело стала возвращаться жизнь. Пальцы больше не казались худыми, сухость кожи исчезла, а вчера утром под тонкими ниточками волос показался пушок ее прежних локонов – густых и гладких.
– Госпожа, – Лора ловко втиснула в ладонь злополучный кусок фарфора, – пейте!
Рука дернулась, и Бекки сама не поняла, как залпом осушила сладковатый напиток.
– Вот и умница, вот и ладно, – забормотала девушка, – греночки Ваши…
Перед носом оказался золотистый кусочек с капелькой яблочного джема. Дикий голод скрутил желудок, и Бекки чуть не вырвала тарелку из рук служанки.
Да, надо поесть. Сосредоточится на хрустящем хлебе и нежной яблочной сладости. Ей просто померещилось. И хмурый хозяин на пороге, и пронизывающий до костей взгляд черных глаз. А дышать все ещё трудно… и кончики пальцев будто изо льда.
Лора присела напротив. По обыкновению, разгладила передник и мечтательно вздохнула.
– Я всего один раз побывала в королевском дворце. Дивное место! А какая там галерея! Покойная королева, убереги ее Создатель, ручку свою приложила. Полотна один к одному, и все то лес, то сад или вот когда еду рисуют…
– Натюрморт, – прошептала Бекки.
Ещё полтора месяца назад она бы все отдала за возможность своими глазами увидеть картины великих художников, но сейчас ей хотелось зарыться с головой в одеяло и сказаться больной. О, если бы это могло сойти за правду, но де Грейсторам не отказывают…
– Король не слишком жалует утомительные танцы, госпожа. Вам не придется много двигаться.
Ах, если бы причина была в этом! Да лучше плясать всю неделю без продыха, чем играть перед публикой роль счастливой герцогини де Грейстор. Бекки не хотела врать и находиться рядом с герцогом тоже!
Мысли бестолково метались из стороны в сторону. Бала не избежать – ее заставят туда пойти, не добром так силой. Проклятые приличия… Лучше бы дракон уволок на танцы свою любовницу!
– А завтра обязательно придет модистка, – беззаботно щебетала Лора, – надеюсь, это будет миссис Джорджина… Ах , Вы не представляете, какую красоту она шьёт!
Глава 7
Спину нещадно ломило, а шея, кажется, вовсе окаменела – Бекки ее не чувствовала. Как не ощущала и всю себя. Мелкими глотками впихивала в лёгкие воздух и отчаянно мечтала исчезнуть, только чтобы избавиться от давления пристального взгляда.
Вопреки ее надежде, де Грейстор пренебрёг верховой ездой. Уселся в карету, лишая желанного одиночества.
Молчание жгло язык полынной горечью. Но Бекки упрямо смотрела в окно, делая вид, что ей интересен лес. Тот самый заказник, который облюбовал король.
Только от красоты природы не зудело в кончиках пальцев желание схватиться за кисть, а густо растущий белый дуб вызывал смутное беспокойство. Его даже больше, чем в роще отца. Бледно-зеленые кроны мелькали чаще, чем листья других деревьев, а какие толстые стволы! Бекки готова была биться об заклад – под темной корой прячется ослепительной белизны древесина. Так зачем герцогу часть рощи, где половина дубов не достигла столетней зрелости? Да в сравнении с этим богатством ее приданое – пыль!
– У кого вы учились?
Бекки вжало в спинку сидения. Взгляд метнулся к герцогу и тут же в сторону – в глазах дракона полыхал черный огонь, а хищные черты еще больше окаменели, будто это она рискнула открыть рот.
Герцог нахмурился.
– Ваше… увлечение. У какого мастера вы брали уроки? – повторил нетерпеливо. В густом баритоне зазвенели острые нотки.
– У книг, – с трудом отлепила язык от нёба.
Сердце натужно ворочалось где-то под горлом, сминая голос в едва слышный шелест.
– У книг? – к острым ноткам добавилась ледяная стужа.
Бекки так и передернуло.
– Да, у книг, – и, подумав, добавила, – герцог.
Он ей не муж.
Де Грейстор едва слышно фыркнул, а может, выругался. Но в карете воцарилась тишина. На всякий случай Бекки плотнее придвинулась к окну и постаралась изобразить сосредоточенный вид. Скверно вышло!
О, Создатель, зачем герцогу интересоваться, кто и чему ее учил? Хочет заставить ее писать на заказ? Да нет, глупость… Но не любопытство же.
На плечах лежала теплая шаль, но мелкий озноб ударил вдоль позвоночника. Ей не нужен интерес мужчины! Так же, как и его внимание! Ох, почему герцог не предпочел взять на бал свою любовницу? Бекки тихонько вздохнула и осторожно покосилась на браслет.
Кажется, она знает, кому он будет принадлежать после счастливого вдовства де Грейстора. Ну и Создатель с ним.
***
Фон Арнет пялилась в окно так, словно среди плотного лесного покрова узрела лик Создателя. А Вильгельм мысленно костерил себя за ненужное любопытство. Какого демона сунулся? Рисует девчонка отлично, эка невидаль!
Но простенький портрет служанки стоял перед глазами как живой.
Идеальное сочетание красок. Безупречные линии… Даже он, связанный Даром с драгоценными камнями и металлами, не смог бы подобрать лучше.
Неожиданное открытие цепким репьем сидело где-то под ребрами, не давая забыть, что в одной из башен притаилась талантливая и такая же безразличная ко всему мышка.
Деревья расступились, и солнце коснулось бледного личика фон Арнет. Тонкая кожа все еще казалась прозрачной, но жухлость пропала, забрав с собой истощенный вид. И негармоничные черты теперь смотрелись по-другому. Широкая переносица выделялась не так уж сильно, глаза приобрели живой блеск, а белесые брови и ресницы будто потемнели… Или ему кажется?
Попытка оторвать взгляд не увенчалась успехом. Демон разбери, это перестает быть смешным! Дурнушка никогда не станет красавицей, но в сравнении с тем, что ковыляло к алтарю… Да, пожалуй, его заинтересовал контраст. Вместе с необычайной даровитостью. По книгам училась, ха! И анатомии тоже?
На ум вдруг пришло, что на картинах он видел только девушек.
Теперь все ясно. Юных леди, решивших побаловаться кистью, не обучали строению мужского тела – не для женских глаз. Да девица наверняка упала бы в обморок, увидев, что скрывает ткань штанов.
Лидия в этом плане куда проще. Не скрывала, за кем охотится, и не стеснялась демонстрировать все свои таланты. Соперницы устранялись без всякой жалости, но настолько аккуратно, что вместе с недовольством по поводу явной надоедливости Вильгельм не мог не отдать должное изобретательности. А когда их встречи приобрели постоянный характер, Лидия попыталась превратиться в безгрешного ангела, только хвост все норовил выскользнуть из вороха юбок. Это придавало пикантности отношениям, но Вильгельм не забывал душить ростки своеволия в зародыше.
Не так жестоко, как это делал его пращур, да и другие родственнички, не брезговавшие поддержать слово кулаком, но и без лишних нежностей. В конце концов женщина покорилась. Или сделала вид.
Взгляд сполз по тонкой девичей шее к напряженно сжатым пальчикам. Эта бы не выдержала не то что удара – громкого окрика. Пращур довел бы ее в первый же день, вернее – ночь…
Резкая встряска чуть не выкинула его с сиденья. Ударившись плечом о стенку, Вильгельм по инерции выкинул вперед руку, и вовремя – две узкие ладошки ткнулись в плечи, и девичьи глаза оказались совсем рядом. Испуганные, огромные и… необыкновенно прекрасные. Муть исчезла, раскрывая безумно редкий цвет солнечного сапфира.
А спустя мгновение обоняния коснулся нежный запах цветущей яблони.
***
– Ты молодец, – пальцы ласково взъерошили короткую шерсть между рогов.
Олень подставлял голову под ласку и мягко прихватывал губами рукав. Намекал, что за прыжки перед каретой неплохо бы погладить еще немного – ведь он так старался!
– Ну-ну, будет, – рассмеялась женщина. И тут же озабочено нахмурилась. – Ох, только бы в этот раз получилось…
Карета давно укатилась далеко вперед, но даже если бы захотел, герцог не нашел бы виновника заминки – поляну на опушке леса скрывали мощные чары.
Женщина перебросила косы за спину, и разноцветные бусины тихо стукнули друг о друга. Силе давно уже тесно в груди, но даже сейчас ведьма не смогла бы предречь исход задуманного. Сколько раз обманчивая удача была буквально на расстоянии вытянутой руки, но каждый раз таяла, словно дым от костра.
Женщина чуть прикрыла глаза, отгоняя гнетущие воспоминания. Как же она устала… Никто из живущих не смог бы вынести и малой толики того, что выпало ей, но и оставить свою ношу нет возможности… Не сейчас.
– Молодец, – повторила задумчиво. – Довезешь меня до стоянки?
Животное грациозно подогнуло передние ноги, предлагая устроиться на спине. Крепче ухватив рога, ведьма легко оседлала своего помощника. Хорошо, что на Зов откликнулся олень, а не какой-нибудь хищник. Пришлось бы и назад идти ногами.
– А девочка-то милая, – пробормотала сама себе, – интересно, как быстро малыш Вильгельм поймет, что он такой же ублюдок, как все его предки? Только бы все получилось…
И, словно подхватив ее давнюю мольбу, ветер тихо зашелестел в кронах.
Глава 8
Она пила уже третью чашку, но никак не могла напиться. И успокоиться тоже не могла! Бекки сжала гладкий фарфор, но ладони все равно чувствовали жесткую ткань камзола. И твердых, будто каменных плеч герцога.
– Госпожа, вы сейчас чашку раздавите, – жалобно пискнула Лора.
Бекки постаралась улыбнуться, но вышло криво. Глупый олень прыгнул перед каретой, а ей кошмаров теперь на несколько ночей! О, чего стоил один лишь взгляд черных глаз! Обжег кипящей смолой, да так, что Бекки рванулась прочь, едва не вывалившись из кареты.
Де Грейстор бросился следом, видно, опасаясь стать вдовцом раньше времени, но она успела забиться в противоположный угол, готовая дать отпор, если понадобится. Теперь у нее есть силы и способность двигаться…
Дура! Как будто у нее был шанс против этого… этого куска гранита! Пусть касание было мимолетным, но она успела ощутить скрытые под камзолом бугры мышц. Герцог мог бы сломать ей шею двумя пальцами.
Во рту опять пересохло, и Бекки залпом осушила травяной напиток.
– Может, прогулялись бы? – опять подала голос Лора. – Королевский дворец как-никак… Или боитесь?
– Что?!
Удивление и негодование не оставили от прежних терзаний камня на камне. Не много ли Лориана себе позволяет? Упрекнуть в трусости!
Служанка виновато отвела глаза, и даже голову вжала.
– Простите, госпожа, но вижу ясно – не по себе вам. Что в замке господина, что тут. Уж не знаю, чем хозяин насолить успел…
И лучше не знать ей вовсе! Не насолить – душу и тело в грязи выпачкать!
– … но на балу всяко придется рядом быть. Ваше дело, конечно, но давать повод для слухов…
– Герцогу ли их бояться! И без этого найдут, о чем поговорить.
Хотя бы о любовнице де Грейстора, которая наверняка будет тут присутствовать. Если уж она сидела в первом ряду в церкви, то ее род достаточно знатен для приглашения на королевский бал.
– Верно, госпожа, найдут… Но лучше одна сплетня, чем ворох. Простите, Создателя ради. Пойду еще напитка вам принесу.
Лора тоскливо вздохнула, и Бекки вдруг стало стыдно. На самом деле, к чему в затворницу играть? Будто мало ей почти месяца добровольного плена в замке де Грейстора! А на свежем воздухе и дурные мысли меньше терзают. От отца Бекки слышала, что у короля дивный сад… И на картинную галерею хоть одним бы глазком взглянуть!
– Давай прогуляемся, – решительно встала из-за стола. – Посмотрим сад и картины.
Служанка так и бросилась к шкафу скорее выбирать одежду для прогулки.
За две недели модистка нашила целый сундук. От отороченного мехом плаща до бального платья.
– Не подойдет вам пышное, душечка, нет, не подойдет, – ворковала женщина, обмеряя ее со всех сторон. – Нечего тут прятать, показать следует…
Что там показывать Бекки не знала. Разве что талия была тонка. Но никакой, так любимой мужчинами, мягкости форм. Грудь едва заметна, да и бедра не широки. Ну а про лицо говорить нечего – глаза лупатые, брови светлые, скулы широкие, как у крестьянки. Бекки с детства знала, что она не красавица – в книгах восхвалялись совсем другие черты, а болезнь так и вовсе из нее последние соки выпила. Забрала приятную густоту локонов и мягкость кожи. Иссушила тело…
Пальцы против воли коснулись щеки. Вернее, так было до того, как Хельга дала ей этой чудесной настойки. Неужели хворь отступила? Бекки боялась об этом думать. И очень хотела… Вопреки всему, внутри проснулась жажда жизни. Как чудесно вновь почувствовать себя сильной и бодрой! Легко взбежать по крутой лестнице, или рисовать сколь угодно долго! Раньше целый день у мольберта простаивала… И лишь одно чернильным пятном сидело на сердце – ненужный и нежеланный брак.
– Вот, это как раз будет! – Лора бережно расправила нежно-зеленое платье с кружевным лифом и широким поясом под грудью. – Денек-то какой чудный, солнышко так и припекает.
Да уж, король легко мог разогнать любые тучи. Сильный погодник – он спасал страну от неурожаев год за годом. Соседи мечтали породниться с Австарией. У них то дела шли совсем плохо.
Платье легло точно по фигуре. Бекки даже залюбовалась – до чего ловко сшито, и всего за две недели! Воистину, у модистки волшебные пальцы, даже грудь кажется полнее. Выше, что ли…
– Ах, вам бы еще прическу сделать, – восхищенно цокнула Лора, но Бекки покачала головой.
– Не будем терять времени.
Портить прогулку встречей с герцогом совсем не хотелось. Пусть мужчина сразу же ушел к королю, но могло статься так, что их беседа не окажется долгой, и де Грейстор вернется в свои покои, которые находятся совсем рядом.
Подхватив плащ, Бекки направилась к выходу. Пыталась выглядеть уверенно, но все равно замерла у двери на несколько ударов сердца и только потом решилась.
К счастью, в коридоре никого не было.
– Недолго тут пусто будет, – рассеяно пробормотал Лора, – ох, хорошо, что для герцога тут всегда готовы комнаты. Нет нужды убирать особняк. Такое хлопотное дело…
Бекки слушала в пол-уха. Особняк тут у де Грейстора или лачуга – нет никакой разницы. Богатство мужчины не вызывало восторгов. Она никогда не тряслась над новыми платьями или украшениями – отец в шутку говаривал, что гарнитуру дочь предпочтет новую кисть. И его слова были недалеки от истины.
Взгляд блуждал по пустынному и богато украшенному коридору. Изнутри королевский дворец был не хуже, чем снаружи. Та же удивительная лёгкость и воздушность. Огромные окна от пола до потолка, белый дуб и мрамор, изящная мебель, зелень в кадках.
Внимание привлекла одна из картин.
Цветущий сад, насквозь пронизанный солнцем. До того живой и яркий, что если бы не витая рама – казался бы окном в королевскую оранжерею.
Забыв обо всем, Бекки очутилась около картины. Какая тонкая работа! Мастер трудился над каждым лепестком и травинкой. Взгляд махнул по правому нижнему углу, где обычно находилась подпись творца. Лорд Энтони фон Виллис. Конечно он! Благословенные Создателем пальцы – так о нем говорили современники. Он жил чуть меньше века назад, и совсем недолго, но успел прославиться как воистину искусный художник.
– Все так же не можешь отвести взгляда от холста, Бекки?
Сердце мучительно сжалось. Этот голос… такой незнакомый и знакомый одновременно. Картина разом потеряла ценность. И все остальное тоже пропало.
– Альберт… – прошептала, не веря сама себе.
За спиной послышался лёгкий смех. Совсем, как в далёком и таком счастливом детстве.
– А ты все такая же хорошенькая.
Лора возмущённо ахала и шипела что-то о приличиях, но Бекки не слышала. Не хотела и не могла. Альберт! Невозможная, немыслимая встреча!
– А ты все так же не умеешь врать, – шепнула, утопая в светлой зелени глаз.
Худощавый подросток превратился в подтянутого мужчину с лукавой улыбкой и золотистыми кудрями, заплетенными в низкий хвост. Светлый камзол подчёркивал силу и гибкость фигуры, искушая рассматривать владельца снова и снова. А вот бы нарисовать!
– Прости, – тут же нахмурился Альберт. – Отец говорил, ты заболела…
Прошлое с трудом шевельнулось в памяти. Заболела? Да, кажется… Слабость по утрам, тошнота, плохой сон. Но теперь ей лучше!
– Заболела… – повторила эхом. – Но это… это же ерунда! О, Создатель! Ты тоже приехал на бал? Расскажи о себе, ведь мы так давно не виделись! Почти шесть лет.
Отец постепенно рассорился со всеми друзьями. Их замок стали обходить стороной…
От накатившей злости Бекки чуть не зашипела. Это все из-за мачехи! Из-за ее ядовитого жала и вечного нытья о «шумных кампаниях» и «грубых забавах». И ведь получилось же окрутить отца!
– Эй, Бекки, – ее запястье попало в плен мужских ладоней, и ярость лопнула мыльным пузырем.
Где-то сбоку ахнула Лора, но Бекки даже не попыталась выдернуть руку. А на губах против воли задрожала глупая улыбка.
– Прогуляемся? – предложил Альберт. – Помнится, ты любила качели в саду… Тут есть такие.
А она онемела от счастья. Конечно, прогуляется! Как в детстве – только вдвоем! Сердце стучало легко и быстро, а на щеках горел жар. Альберт здесь! И смотрит на нее как раньше – тепло и нежно.
Послав подальше приличия, она чуть не схватилась за предложенный локоть, но за спиной громыхнул каменный обвал.
– И куда ты собрался прогуляться с моей женой?!
***
Проклятье! В замке от девчонки было куда меньше хлопот, чем теперь! Фон Арнет вдруг вздумалось преподносить сюрпризы! Сначала исключительное мастерство с кистями, затем неприлично оживший вид, и вот теперь молодой хлыщ, за которого – подумать только – девчонка спряталась! От мужа!
Вильгельм медленно выдохнул. Демонов запах, это все он. Духи или мыло фон Арнет попали точно в цель. От вкуса и до аромата Вильгельм обожал яблоки, и все, что с ними связано. Идиотская слабость сыграла с ним злую шутку. А девчонка, словно нарочно, благоухала так, что на мгновение Вильгельму до судорог захотелось уткнуться в изгиб тонкой шеи и глубоко вдохнуть.
Демоново искушение!
У Лидии тоже имелись притирки с запахом любимого фрукта, но слабый, будто призрачный аромат совершенно не подходил фигуристой красотке, да и пах не так… Вильгельм мог поклясться!
Весь день случившееся крутилось в голове, мешая сосредоточиться на по-настоящему важных вещах. Беседа с королем прошла из рук вон плохо! Мысли крючком тащило к случившемуся в карете, когда девчонка неожиданно оказалась в его объятьях. Тоненькая и легкая, почти прозрачная, но уже живая… И эти глаза! Назвать их обычными не поворачивался язык. Такой оттенок он видел только у солнечного сапфира – безумно дорогого и редкого камня, в котором темная до черноты синь мешалась с солнечным золотом.
Рассмотреть как следует фон Арнет не дала – шарахнулась в сторону. Едва дверь кареты не вынесла! Вильгельм бросился следом, чтобы схватить нервную дуру за шкирку, но та юркнула в другую сторону и чуть ли не с ногами забилась в самый дальний угол.
И сейчас прячется за плечом какого-то смазливого мальчишки! Вильгельм отлично знал такой типаж – холеная мордашка и костюм по последней моде. Без них не обходился ни один бал. Но внимание молодые щеголи предпочитали уделять богатым одиноким дамочкам, истосковавшимся по мужской ласке. Так какого демона ряженый павлин забыл тут?
–Так куда ты собрался прогуляться? – повторил с нажимом, нарочно опуская упоминание о жене. Случайно вырвалось.
Ответом стала наглая и напряженная ухмылка:
– Проводить Бекки в королевский сад… Так ты замужем! – а это уже девчонке.
Бекки? Не слишком много ли ублюдок себе позволяет?! Вильгельм сделал шаг вперед, но неожиданно фон Арнет выпорхнула из-за плеча своего «спасителя». Гордо вздернула подбородок и расправила плечи.
– Да… замужем, – сказала – как пощечиной наградила. – Герцог, позвольте представить Вам моего друга детства. Альберт Джонатан…
Друг детства… ну-ну. Под его пристальным взглядом мальчишка все же опустил глаза и сделал едва заметный шаг назад.
Не дождавшись продолжения разговора, фон Арнет едва слышно вздохнула.
– Мне пора, Альберт. Рада была тебя видеть.
– Я тоже, Ребекка. Увидимся.
Девичью руку отметил поцелуй вежливости, а Вильгельм едва осадил вспыхнувшее с новой силой раздражение. Юнец откровенно нарывался на грубость, видимо, решив, что бессмертен.
К счастью, у фон Арнет было больше мозгов. Девушка чуть склонила голову, а затем молча удалилась. За ней семенила притихшая служанка.
Вильгельм проводил стройную фигуру долгим взглядом. Правильно, лучше ей сидеть в комнате и не доставлять хлопот. Девчонка отлично с этим справлялась. А Лориана получит хороший выговор за то, что не увела фон Арнет прочь, едва только на горизонте нарисовался этот… друг.
– Мое почтение, герцог, – мальчишка поклонился и направился в противоположную сторону.
А ему бы выкинуть случившиеся из головы, если бы не одно «но» – нежная улыбка Ребекки фон Арнет адресованная другому.
Глава 9
Жемчужно-серое платье струилось между пальцев светлым туманом. Такое простенькое на вид… без корсета и драгоценных камней, но Бекки не могла отвести взгляд. Легкие искры вспыхивали и гасли в складках шлейфа и на кружевном лифе. Казалось, что материя живая. Глубокие переливы завораживали, умело подчеркивая скоромные достоинства фигуры. Тонкая талия, нежная грудь, гибкие руки…
– Госпожа, да вы ангел просто! – ворковала Лора, вплетая в волосы тонкую веточку заколки. – Того гляди засияете. Ох, Джорджина, ну мастерица-искусница… Тут без красок никак нельзя, уж поверьте.
– Значит, будут краски, – без промедления согласилась Бекки.
Впервые за много лет она по-настоящему готовилась к балу. Не ради себя и уж точно не для герцога, пропади он пропадом!
Читать бесплатно другие книги:
