Драконова Академия. Книга 2 Эльденберт Марина
Ощущение пришло — и растаяло, оставив после себя легкую дымку горьковато-тленного послевкусия. Девушка прошла и покорно опустилась на стул, по-другому и быть не могло. Без вариантов.
Doormard nierrhen гораздо мощнее заклинания, которые используют светлые для облегчения участи тяжело раненых. Оно создано в самом сердце темных земель, первыми драконами Лозантира, его сила проникает в самую глубину сознания, превращая дракона или человека в марионетку. Почему-то последняя мысль заставила поморщиться.
Тем не менее Валентайн приблизился к опустившейся на стул девушке и произнес, глядя глаза в глаза.
— Мне некогда с тобой возиться, Лена. Завтрак тебе принесут. Еще принесут мазь, которую нужно нанести на запястья. Следов почти не осталось, если хочешь, чтобы их не осталось совсем, рекомендую сделать это сразу же как увидишь склянку.
При воспоминании о следах от наручников на хрупких запястьях ему снова нестерпимо захотелось свернуть Лэйтору шею. Впрочем, для него есть гораздо более интересный вариант, и Валентайн знал, что Керуан на него согласится. Он будет вынужден согласиться.
На шее девушки отчаянно билась жилка, и на миг от желания коснуться ее губами перед глазами стало темно. Так темно, как не было никогда даже в самые темные ночи, даже в самых темных практиках, в которые он заходил на тренировках с Адергайном. Еще нестерпимо хотелось дотронуться до запястий. Повторить подушечками пальцев тонкие оставшиеся от порезавшего кожу металла следы. Вчера, когда он втирал исцеляющую мазь в рваные ранки, внутри схлестнулись два совершенно непохожих чувства.
Незнакомое, щемящее сердце желание сделать все, чтобы стереть этот кошмар с нежной кожи, и черное, раздирающее на части чувство, подталкивающее к тому, чтобы вернуться в камеру. Чтобы рвать Лэйтора на части до тех пор, пока он не перестанет хрипеть. Эти две силы столкнулись внутри такой дикой вспышкой, с которой пришлось справляться давно знакомыми методами контроля. А после, сидя рядом со спящей девушкой и глядя на нее, он и придумал то, что собирался воплотить сегодня.
— Ты меня поняла? Кивни, если да.
Она кивнула.
— Отлично. Заклинание я сниму, когда вернусь. Ты можешь делать все, что угодно, в рамках этой комнаты и ванной. Все, что тебе необходимо. Но за пределы их ты не выйдешь. Можешь говорить все, что хочешь.
— Ненавижу тебя, — она замахнулась, но он перехватил ее руку. Все-таки поднес раскрытую ладонь к губам и коснулся самой ее серединки.
После чего оттолкнулся от подлокотника и вышел. Несколько минут ушли на то, чтобы одеться и отдать приказы, стянуть искромсанные тьмой волосы в хвост, а потом Валентайн шагнул в раскрытый портал прямо в кабинет Керуана. И без малейшего удивления обнаружил там Равена и Драконова.
Интересно, Равен уже в курсе, что вчера пытались сделать с его подопечной?
Валентайн подумал об этом с какой-то нездоровой злостью. Хотя бы потому, что рыжеволосый хмырь, называющий себя архимагом, должен был решать вопрос с Лэйтором и Керуаном. Сейчас же они все, как по команде, повернулись к нему: Драконов — оглаживая густую черную бороду, Равен — сцепив руки за спиной, и Керуан, раздувая ноздри.
— Валентайн, — сухо произнес последний, если бы не звенящие нотки ярости в его голосе, скрепившие эту сухость, сейчас его имя осыпалось бы пылью тлена. — Насколько я знаю, портал в кабинет Верховного архимага открывать запрещено, и протокол одинаков для всех.
Керуан еще умудрялся злиться. Но нет, злиться здесь положено не тебе.
— У меня безотлагательное дело. Касается нарушения защитных контуров на границе с Темными землями.
Драконов и Равен напряглись, что касается Верховного, он снова в ярости открыл рот, но тут же его закрыл. Да, именно так его вчера отправили из Хэвенсграда, разбираться с нарушенным приграничным защитным контуром, вот только теперь становилось ясно, кто его нарушил. И зачем.
При мысли об этом ярость снова заструилась по венам, а запертая внутри темная сила оскалилась и радостно вскинула голову.
— Мне говорить при всех? — отражая ее, Валентайн улыбнулся, и эта улыбка, судя по взгляду Керуана, выглядела довольно жутко. — Тогда начнем с…
— Минуту, — резко произнес Керуан. — Драконов. Равен. Я освобожусь и вас приглашу.
Если мужчинам это и не понравилось, они ничем не выдали своих чувств. Просто вышли, оставив их наедине.
— Какого Лозантира ты намеренно противопоставляешь себя остальным? — почти прорычал Керуан. Ноздри его раздулись так, что любой дракон позавидует.
— Я противопоставляю? — тихо и очень спокойно спросил Валентайн. Привычка неосознанно приглушать всплески того, что могло превратить его в подобие отца, уже стала инстинктом, поэтому и сейчас тьма улеглась, уступая место ледяной отстраненности. — Не помню, чтобы меня извещали о сборе Совета. Или ты не собирался этого делать?
Керуан снова полыхнул яростью. Будь в нем хоть частица первозданного пламени Тамеи, наверное, превратился бы в костер, а так искрил, как надорванный магический контур.
— Ты что вчера устроил в застенках? Мне придется объяснять, что произошло, почему сработали защитные заклинания, весь район на уши поставили. Не говоря уже о том, что ты сотворил с Лэйтором…
— Насчет защитных заклинаний — тебе не привыкать врать.
— Довольно! — Керуан громыхнул ладонями по столу, но Валентайн только шагнул ближе.
— И насчет Лэйтора. Ты приказал ему арестовать девчонку, ради чего даже убрал меня из Хэвенсграда. Мне очень хотелось бы верить, что методы допроса, которыми он воспользовался, не были одобрены тобой. Или были?
Тьма снова вскинула голову, надеясь обрести столь долгожданную свободу, и снова была укрощена, сворачиваясь внутри кольцами силы, как лишенная ядовитых зубов змея. Взгляда в упор, глаза в глаза, оказалось достаточно. Керуан отступил первым — разумеется, отступление выглядело так, что он просто садится за стол.
— Давай уберем лишние эмоции, Валентайн. Садись, — он кивнул на кресло.
— Вопрос был простой.
— Нет! — вскинулся Верховный. — Нет, я не содействовал ему в его методах! Больше того, Лэйтор уже получил выговор…
— Выговор? — Валентайн спросил это очень мягко, но получилось страшно.
— За превышение полномочий, — добавил Керуан. — Он уже получил по заслугам, ты ему чуть гортань не раздавил, у него вывих плеча и раздроблены кости в тазу. Есть ему теперь, пока целители не закончат работу, не светит, и говорить тоже.
— Бедняга, — он хмыкнул, а после произнес: — Ты отдашь его мне.
— Что?! — вот теперь Верховный просто взвился из-за стола.
— Давай уберем лишние эмоции, Керуан. — Валентайн повторил его же слова. — Начнем с того, что арест Ленор Ларо официальным не был. Насколько я понял, Драконов и Равен не в курсе. В результате у нас есть кто? Девушка-адептка Академии Драконова, которую арестовали благодаря твоему попустительству. Ректор, которая не умеет защищать вверенную ей территорию и адептов, и тебя, который очень здорово прокололся на своем желании сделать все за моей спиной. Насколько я понял, мои объяснения тебя не устроили?
— Закон един для всех! — прорычал Керуан. Вцепившись пальцами в край стола, он подался вперед. — А для наследницы Ларо тем более.
— В этом все дело? В ее родителях?
Керуан скривился.
— Я должен предотвращать угрозы в зародыше. Именно этим я и занимаюсь.
— Как по мне, ты просто пытаешься прикрыть собственную задницу. Достаточно неумело. Лэйтор и его команда, которые уводили Ларо, секретарь и ректор без мозгов… — Последнее он почти выплюнул — разговор с Эстре вчера получился не из приятных. — Как думаешь, что будет, если обо всем этом станет известно? О том, что адепта самой престижной Академии могут просто забрать на допрос без объяснения причин?
— Причина была…
— Только в твоей голове. Мне плевать, что ты там себе надумал по поводу этой девочки.
— Ты сказал, что в ней нет темной магии. Это так? — Керуан посмотрел на него в упор.
— Нет. Угрозы в ней нет.
То, что можно было сказать другу, Верховному архимагу говорить бессмысленно и опасно. Особенно сейчас.
— Ты обещал найти причину появления сети Грихмира!
— И я ее найду. Когда я ее найду, ты узнаешь об этом первым. Я сказал, что я закрою любую угрозу от темной магии, и я ни разу тебя не подвел.
Верховный глубоко вздохнул и снова опустился в кресло. За его спиной в окне солнце раскрасило Алую площадь и Хэвенсград теплыми осенними красками, но тепла в собственном взгляде в отражении Валентайн не увидел.
— Хорошо. Что ты предлагаешь?
— Ларо я займусь сам. Эстре будет молчать и ее секретарь тоже. Военными занимайся сам, кроме одного. Лэйтору придется исчезнуть: в отличие от остальных, у него личный интерес. Если его не устроит то, что ему предложишь ты, он пойдет дальше. Возможно, к Фергану, — Валентайн смотрел не на Верховного, а в глаза своему отражению. — Думаю, не стоит объяснять, как это может сказаться на твоем авторитете?
На авторитет Верховного ему было плевать. На то, что гритт сделал с Леной и на то, что он не оставит ее в покое — нет.
— А ты? — этот взгляд он почувствовал и подхватил. Наградив Керуана ответным сверху вниз.
— Я верен тебе, — Валентайн оттолкнулся от стола кончиками пальцев и направился к двери, — и останусь верен, если ты не станешь снова играть за моей спиной.
— Ты мне угрожаешь? — ударило в спину.
— Нет. Надеюсь, ты достаточно умен, чтобы не угрожать мне.
Он толкнул дверь и прошел мимо ожидающих Равена и Драконова, даже не взглянув в их сторону. Разочарование всегда имеет мерзкий привкус, возможно, именно поэтому сейчас отчаянно хотелось сплюнуть. Тем не менее впереди ждал еще один переход и нерешенное дело с Лэйтором, которое стоило закрыть сразу.
В доме гритта стояли заклинания, оповещающие о любом входящем портале, но все, что Лэйтор успел — это вытаращить глаза и вскочить. Целители за вчерашний день постарались на славу: горло уже не было опухшим, руки-ноги и все остальное тоже цело. Валентайн вытолкнул его в портал на границе с темными землями: на безлюдной отдаленной линии, похожей на ту, где вчера якобы случайно был разрушен контур, и где отчаянно суетились выдвинутые туда приграничные войска.
— Твои постарались? — усмехнулся он, а потом раскрыл внутреннее плетение, размыкая защиту. Невидимая граница задрожала, стираясь. Живое протянулось еще вплоть до самого леса, захватывая его в тиски жизни с одной стороны и смерти с другой. Валентайн хорошо помнил этот лес, и точно так же отлично помнил, как перед истинной границей тускнеют краски, а живое становится неживым. Стволы деревьев, иссушенные, выпитые досуха, ни шелеста лап, ни шуршания крыльев, даже дыхание ветра едва различимо.
— Ты… ты что делаешь? — кажется, Лэйтор понял, что его ждет. — Керуан тебя уничтожит, когда узнает, он…
Вместо ответа Валентайн вскинул руки, и хлесткие плети тьмы швырнули военного в открывшуюся брешь, которая спустя мгновение сомкнулась, запирая гритта по ту сторону.
— Интересуешься темной магией? — хмыкнул он. — Изучай с удовольствием.
Слева полоса границы проходила через горную гряду, справа — через Штормовой океан. Ни то ни другое в одиночку преодолеть невозможно, и выход у Лэйтора только один: Мертвые земли. Приграничный лес за чертой тьмы не радует звуками или дыханием, но он обитаем. И те, кто выйдет его встречать, очень обрадуются нежданному гостю.
Развернувшись, Валентайн снова шагнул в портал, оставив за спиной и границу, и несущиеся ему вслед проклятия.
Глава 10
Лена
После ухода Валентайна я осталась одна. Разок ко мне заглянула горничная или служанка: она принесла еду и ту самую мазь, о которой он говорил, но, когда заговорить с вошедшей попыталась я, та только метнула в меня извиняющийся взгляд и быстро испарилась. Вот и думай что хочешь.
Хотя, по большому счету, думать долго мне не пришлось. Первым делом я попыталась выйти, но, стоило мне приблизиться к двери, как меня натурально разворачивало. Я пробовала взяться за ручку, но не получалось: пальцы становились тяжелыми, ноги отказывались подчиняться и шагать дальше. Куда бы то ни было дальше этой проклятой комнаты!
Или ванной и пристроенной к нему туалетной, и на том спасибо. С другой стороны, может, Валентайн просто не хотел, чтобы я ему на ковер нагадила. Стоило об этом подумать, как меня пробило на дикий ржач, который грозил перейти в истерику. Вот только этого мне сейчас не хватало для полного счастья!
Исследовав комнату вдоль и поперек, я обнаружила, что мне не светит из нее выйти даже через окна (потому что это тоже было против его приказа). Все, что оставалось — мазать себе запястья, есть и рассматривать пейзажи, открывающиеся из спальни Валентайна.
То, что жизнь у него не сахар, становилось понятно по цветам, которые он выбирал: черное давило со всех сторон, смягченное лишь платиновыми вставками подлокотников, узоров на обоях, виньеток на мебели, ну и солнцем, вливающимся сквозь огромные окна. Хотя что это я, постельное белье тоже было серебристо-платинового цвета, оно и освежало эту комнату, и еще такое же покрывало, сброшенное на одно из кресел.
Мне прямо даже страшилку захотелось сочинить: в черной-черной спальне жил черный-черный дракон, и похищал он попаданок с черными-черными намерениями. В смысле, черными были намерения не у попаданок, а у дракона, хотя, если так подумать, насчет черных намерений… Он же сказал, что я могу делать все что угодно в пределах этой комнаты.
— Получай! — в стену полетел кофейник, оставив на ней некрасивое пятно и рассыпавшись на пол сотней безобразных осколков. Потом полетела чашка, следом — все, что стояло на подносе. Закончив с едой, к которой не прикоснулась, я расшвыряла стулья, завязала узлом покрывало и закинула на люстру подушку. Правда, она там не удержалась, свалилась вниз, мне на голову, и я колотила ее кулаками до тех пор, пока из нее не посыпались перья.
— Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу!
Я продолжала ее колошматить, пока она не превратилась в плоский подголовник или вообще нечто непонятное, отшвырнула с воплем. Запрыгнула на кровать, от души попрыгала, игнорируя жалобный хруст матраса под ногами. Если бы у меня была Эвиль, я могла бы хотя бы что-то найти, хотя бы что-то почитать про это заклинание, как от него избавиться, а так оставалось только вымещать злость на ни в чем не повинных предметах мебели.
И я вымещала.
Хрустнул матрас. Вздрогнула люстра от прилетевшей в нее второй подушки, столик с треском ударился об пол. На этом мои силы иссякли, наверное, проще было бы, если бы я смогла зарыдать. Прореветься, как тогда, после лабиринта, у Люциана… но Люциан от меня отказался. Просто потому, что я намекнула на темную магию. Даже ничего не спросив, ему было вообще все равно.
На этой мысли я продолжила громить комнату, а остановилась только тогда, когда не осталось ни одного целого, не изодранного, чистого места, а у меня — сил. Я уселась, а если быть точной, сползла на подоконник, подтянув колени к себе. Окна Валентайновой спальни неожиданно выходили на реку. То есть на набережную, по которой вдоль узорчатого парапета прогуливались люди. Судя по тому, что высокий забор обзору не мешал, находилась эта спальня на втором, а то и на третьем этаже.
Никаких местных магмобилей или как они там называются, здесь видно не было, из чего я сделала вывод, что эта часть набережной и улицы исключительно пешеходная. Река бурлила, сильное течение качало солнечные блики, то и дело подбрасывало их ввысь, когда вода ударялась о камень. Неожиданно я вспомнила родной Петербург: шуршание шин по асфальту на Дворцовой набережной, гудки, многолюдные толпы… Сейчас казалось, что все это было безумно давно.
В другой жизни.
По набережной прошли двое девушек, и я прижалась щекой к стеклу.
— Знаешь, Сонь… я бы хотела, чтобы все было иначе, — прошептала я. — Чтобы мы просто пофоткались, потом выпили кофе. Сейчас, наверное, сидели бы у тебя или у меня, или гуляли где-нибудь, обсуждая перспективы учебы и примеряя новые роли студенток. Ты бы говорила про фотографию, а я бы слушала, и не было бы ничего этого. Никакого другого мира, никакой магии смерти, а ты бы…
Я хотела сказать «была жива», но тут меня опять отбросило на магию смерти. На магию темных драконов. Которая есть во мне: непонятно как, непонятно откуда, куда уходит, откуда приходит, но она во мне есть.
Значит ли это, что я… могу вернуть Соню?
Эта мысль настолько меня захватила, что из головы вылетело все остальное. Я вскочила с подоконника и начала прикидывать варианты: если магия смерти способна перетащить душу и сознание из другого мира, значит ли это, что она способна перенести ее и из-за той самой грани? Да, такие сведения явно не найдешь в учебном материале Академии и методичках, и даже в книгах. Но, что хуже всего, с девяностодевятипроцентной вероятностью, их не добудешь даже у Альгора.
Напрямую.
А если не напрямую?
Я закусила губу. Факт остается фактом: мои недремлющие способности могут вылезти в любой момент, а это значит, что мне так или иначе придется с ним видеться, чтобы этого не допустить. Если я хочу узнать, как вытащить Соню, я должна просто учиться. Пока. Да, есть множество подводных камней, но я буду не я, если не узнаю, как это сделать. Что я могу для этого сделать. И сделаю: все, что в моих силах.
Дальнейшее время я провела на кровати посреди полнейшего разгрома в составлении стратегического плана. Во-первых, Валентайн. С ним можно играть только по его правилам.
Во-вторых, какие мне нужны данные для того, чтобы хоть немного прояснить вопрос с возвращением Сони? Возможно ли такое в принципе. Возможно ли призвать душу, ушедшую за грань. Далее — что для этого нужно, но говорить Альгору про Соню нельзя. Зато можно сказать, что я расследую случившееся с родителями Ленор. И ведь что самое главное, я действительно собиралась это узнать! После того, как узнала о своей связи с темной магией. Наверняка отчасти это поможет разобраться в том, почему наши магии объединились.
Точнее, откуда во мне заряд темной магии, которая то прячется, то появляется, и как она так мирно уживается с магией Ленор. Гораздо более мирно, чем в случае Сезара, насколько я поняла. Валентайн предположил, что это от заряда накрывшего меня в нашем мире купола, но это — всего лишь предположение. Буду давить на то, что мы должны проверить все гипотезы. Да, решено. Именно так и поступлю.
Ну а если совсем упрется, скажу, что я в долгу перед ней. Перед девушкой, чье тело я заняла. Ни слова лжи, просто не вся правда.
На миг меня накрыло неприятным таким ощущением, что я превращаюсь в аналог Альгора, только в юбке, но я от него отмахнулась. Мне не просто нужно выжить с темной магией в этом мире, мне нужно выжить в мире драконов, для которых я не девушка, а лакомый кусочек, который при желании можно облизать, а когда надоест — выплюнуть. Что ж, значит, стану девушкой, которая жует драконов.
Горничная принесла обед, когда я продумывала разговор с Валентайном. При виде масштабов бедствия, которое я учинила, глаза ее округлились, а с губ сорвалось невольное:
— Ох!
— Когда вернется ваш наниматель? — уточнила я, задумчиво пошкрябав пальцем пятно от чего-то на простыне. Его точно поставила я, и, кажется, это был соус.
Горничная хотела было ответить, но потом плотно сжала губы. Поставила поднос на пол и ретировалась. Что касается меня, от обеда я отказываться не стала: у меня появился аппетит. Больше того, я как следует проголодалась со вчерашнего дня и только что об этом вспомнила. Если бы не вспомнила, мне бы подсказали — желудок отозвался обиженным урчанием, поэтому я поднялась, притащила поднос на кровать и приступила к еде.
Как раз выковыривала ложечкой остатки похожего на ягодный пудинг десерта, когда в комнату вошел Валентайн. Я почувствовала его по ставшему уже привычным холоду и мурашкам, которые бестолково собирались на плац всякий раз при его приближении. Я не собиралась потакать этому безобразию, поэтому вскинула голову, собираясь начать разговор первой, и застыла.
Для начала, Валентайн постригся. Ну или что там драконы делают с пожженными тьмой волосами. Вместо длинных его волосы теперь были по плечи, и странным образом он выглядел моложе, чем когда уходил. Вместе с лишним возрастом ушла и надменность, или это просто игра света? Как только я задумалась о том, что он не выглядит привычным злобным черным драконом, Альгор произнес:
— Успокоилась? — окинув взглядом творящийся в комнате кошмар и меня сверху вниз. — Хорошо.
И я разом перестала считать, что прическа что-то меняет, потому что в глубине его глаз по-прежнему клубились холод и смерть. А в глубине его сути — отношение ко мне, да и, пожалуй, ко всем остальным — безразличие, граничащее с привычкой повелевать и смотреть как на ничтожеств, не говоря уже о том, что я по-прежнему под заклинанием.
— Заклинание снять не хочешь? — уточнила я.
— Зависит от того, что ты намерена делать дальше.
— Поговорить. Одеться. Получить назад свой браслет. Вернуться в Академию.
— Если именно в таком порядке… — Он что-то прошептал — разумеется, так, чтобы я ничего не услышала, и магические оковы спали. Сама не знаю, как я это почувствовала, просто внутри что-то лопнуло: должно быть, с таким звуком рвутся магические кандалы. — Твой браслет, по всей видимости, у военных. Не знаю, цел ли он, но распоряжусь узнать. Если с ним что-то случилось, у тебя будет новый.
«Не надо мне от тебя ничего», — хотела рыкнуть я, но вовремя прикусила язык. Если мне нужно найти способ вернуть Соню и научиться управлять темной магией — значит, вариант у меня один. После случая с Люцианом понятно, что Сезар ни разу не вариант. Да и с Валентайном придется как-то договариваться и взаимодействовать, поэтому молчим. Молчим, Лена, и делаем выводы.
Хотя внутри все равно кольнуло при мысли о том, что я больше не увижу Эвиль. Надсадно, так, будто она была моей мамой.
— Что касается Академии, — Валентайн перешагнул через опрокинутый стул, приблизился ко мне и без малейших церемоний сел рядом, — ты вернешься сегодня вечером. Никто не будет знать, что случилось.
Кроме Люциана…
Я отмахнулась от мыслей о нем так же, как он отмахнулся от меня.
— Для всех тебя вызывали по семейным обстоятельствам, разглашать которые ты не обязана. Что касается темной магии, все остается в силе. Наши занятия после занятий. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, почему это важно. И еще это, — он достал из кармана два браслета-пластинки с выгравированными на них узорами.
— Это что?
— Металл из гор Нивелира. Единственное, что на самом деле способно сдержать темную магию.
Я поморгала.
— И это вот прям совсем ни для кого не заметно, да?
— Это знание давно утеряно, а горы Нивелира находятся в самой глубине Мертвых земель. Сдерживает магию не только металл, но и рунические заклинания древности, выгравированные на внутренней и наружней сторонах. Для всех остальных это просто узоры, а браслеты из этого металла темные драконы дарят своим избранницам.
Ну все. Приплыли. Прилетели. Приползли, и дальше по тексту.
— То есть теперь я твоя невеста? — выделила интонациями слово «твоя».
— Я не сказал «невеста», Лена. Два браслета означают, что ты моя женщина и принадлежишь мне.
Вот как? Как, скажите, в этом мире учиться и вообще добывать знания, если их источник — непробиваемый темный монстр? Я даже надеялась, что он прочитает сейчас мои мысли, или как он там это назвал, но нет. Лицо оставалось бесстрастным и непроницаемым, значит, канал закрылся. Прямая связь Лена-Валентайн не работает, антенна погнулась, космос молчит.
— Я свободная женщина, Валентайн, — произнесла максимально спокойно. — Я не могу никому принадлежать.
Его бровь слегка приподнялась, как бы говоря: «Ну-ну, вольнодумие и мракобесие», — а я продолжила:
— Если тебе этот момент непонятен, общения у нас с тобой не получится. Да, я зависима от тебя, потому что со мной что-то произошло — кто-то призвал меня в этот мир зачем-то…
— Мой отец.
На этот раз ему удалось лишить меня дара речи.
— Мой отец, Лена. Призыв души из другого мира, сквозь пространство — на заклинания такого уровня способен только Адергайн Ниихтарн. Что касается «зачем», я над этим работаю.
Только усилием воли мне удалось собрать разбегающиеся в разные стороны мысли. Они вели себя как броуновские частицы, беспорядочно метались, прыгали с одной на другую. В частности, с имени, которым пугают местных, как Гарри Поттера пугали Тем-Кого-Нельзя-Называть, на слова «заклинания такого уровня». На мысли про Соню. И обратно.
— А… ты? — вырвалось у меня.
— Я тоже. В теории. Но я на сто процентов уверен в том, что я этого не делал, остается только мой отец. За последнее время я изучил эту тему вдоль и поперек и могу сказать, что после обращения к такой магии требуется восстановление в Море Усопших. Не говоря уже о том, сколько сил нужно, чтобы разорвать связь с одним телом и перенести его в другое между мирами. Это за пределами сил обычного темного дракона или даже приближенного ко двору вассала, здесь нужна хотя бы частица королевской крови.
Я прокашлялась. Еле слышно. Прочистила горло.
— У светлых драконов хорошая родословная, не думаю, что у вас там все обстоит с этим хуже. Наверняка…
— Отец позаботился о том, чтобы престолонаследников не осталось. Лишняя кровь нам ни к чему, это его слова, — Валентайн усмехнулся. — Он считает, что бесчисленное множество заговоров возникает на пустом месте только потому, что кто-то возомнил себя более достойным. Кто-то, наделенный пшиком королевской крови.
Да, поэтому лучше сразу залить ею все окрестности. Какой милый человек! Тьфу, дракон.
— Исключение — Тэйрен, его сестра-близнец. Если он до сих пор ее не убил. Но Тэйрен вряд ли смогла бы провернуть это в обход Адергайна. Точнее, смогла бы, тогда в этом случае мертв должен быть он, а если бы он был мертв, я бы об этом знал.
Сколько раз я давала себе зарок не удивляться ничему в этом мире? Столько же раз моя уверенность разбивалась о какой-то очередной факт. Если у Валентайна в семье такие милые дружественные отношения, то, простите, он еще относительно адекватным вырос. Неудивительно, что ему по десять раз приходится объяснять то, что женщина — это не вещь и не постельная игрушка.
С другой стороны, до Люциана я же этот факт донесла, есть вероятность, что и с Валентайном сработает. Правда, небольшая, но она есть.
При мыслях о Люциане настроение окончательно испортилось. И когда мне показалось, что это «окончательно», меня догнало еще более «окончательным». Значит, вернуть Соню способны только Валентайн, его папа и тетя. Ни с одним из них в теории лучше не связываться. И уж тем более лучше не связываться с его папой, которому я понадобилась — зачем?!
— Вижу, до тебя дошла вся серьезность твоего положения, — хмыкнул он и положил браслеты рядом со мной.
— Что, связь заработала? — ехидно поинтересовалась вслух, и тут же прикусила язык.
Не думать про Соню.
Не думать про Соню.
Не думать про Соню!
Валентайн молчал, а между нами лежали браслеты. Хотя по большому счету, между нами много что лежало. Стояло. Висело. И все в том же ключе.
— Я не хочу быть твоей женщиной, Валентайн.
— Даже если от этого зависит судьба всего мира? — Я открыла рот, чтобы возразить, но он меня перебил: — Мой отец никогда ничего не делает просто так. Вряд ли он бы стал затевать столь затратное предприятие ради того, чтобы просто развлечься. Так что думай, Лена. Решай. В том, что ты достаточно взбалмошна, чтобы отказаться, я не сомневаюсь, но у любых поступков есть последствия. Последствия твоих могут быть катастрофическими.
Раньше я все время думала, как чувствуют себя избранные вроде Нео из «Матрицы» или еще кого-то. Так вот, что бы там в кино не показывали, первая мысль: «Вот дерьмо». Вторая примерно в том же ключе. Третья и четвертая — тоже. Так, шаг за шагом и набирается куча дерьма, разгребать которую кому? Правильно, мне.
— Что изменят эти браслеты? — я кивнула на железяки из непонятного металла. Хотя вру, понятного, «металл из гор Нивелира». — Или план твоего отца не реализуется, если я буду ходить, гордо ими позвякивая?
— Для начала, «эти браслеты» не позволят тебе в очередной раз подставиться.
— И позволят очередному невесть откуда запущенному огненному шару прожечь во мне дырку, — пробормотала я.
Валентайн усмехнулся.
— Нет. Темные драконы заботятся о своих избранницах, поэтому эти браслеты нейтрализуют любую магическую атаку, направленную на тебя.
Ну супер.
— А мне позволят выиграть время. Я действительно всерьез занялся твоей темой, Лена, но у меня ощущение, что я что-то упускаю. И пока я не пойму что, пока не увижу картины в целом, мне достаточно сложно будет принять контрмеры.
Звучало разумно. Более чем. Но я еще помнила о том, как он ко мне прикасался, и не только об этом.
— Хорошо, — сказала я и подхватила браслеты. — Принято. Но у меня два условия.
Валентайн снова приподнял бровь.
— Ты не настаиваешь на сексуальных отношениях между нами. И никогда больше не применяешь на мне то заклятие, которое применил сегодня. Если это повторится, ни о каком доверии между нами больше не будет и речи. Не будет доверия — не будет и всего остального. Надеюсь, нам больше не придется возвращаться к этому вопросу.
В подтверждение своих слов посмотрела на него в упор. Готовясь к очередной битве, а может быть, и к войне. Вместо этого Валентайн кивнул и ответил моими же словами:
— Хорошо. Принято.
Глава 11
Удивительно, но Валентайн и правда не стал меня доставать. После того, как я в его присутствии надела браслеты: по каждому на руку, согласно традиции, меня оставили одну. Спустя несколько минут служанка принесла мне форму. Чистенькую, выглаженную… или новую: судя по тому, как она выглядела. В принципе, в Академии Драконова форма была изначально симпатичная, но в этой хоть на показ мод топай. На показ мод под названием «Современный адепт — икона стиля». На юбке складочка к складочке, пуговки на пиджаке сверкают, блузка пахнет так, что Гуччи с Зелински просто удавятся от сознания собственной неполноценности.
Единственным, что осталось прежним, был полыхающий огнем значок дракона. Он действительно выглядел так, словно металлическую фигурку бросили в огонь, но пламя, струящееся вокруг него, не обжигало.
Магия в действии!
Пока я приводила себя в порядок посреди полного беспорядка, который учинила сама, никто меня не беспокоил. Что, признаться честно, все-таки слегка беспокоило меня. Все бы хорошо, но Валентайн как-то слишком легко согласился. Хотя главным было даже не это, а то, на что согласилась я.
Женщина Альгора?
Серьезно?!
Да, в сложившейся ситуации у меня особо не было выбора. Учитывая, что Люциан меня… будем откровенны, послал, у ста процентов населения Даррании стойкая аллергия на слова «темная магия», а на ее наличие у всех в арсенале магия, заклинания, огненные шары, то дальше мне оставалось только соглашаться на предложение Валентайна, либо переезжать в Мертво-Темные земли, к Адергайну Ниихтарну на ПМЖ. Но что-то мне подсказывало, что если с той стороны мне и выдадут гражданство, то на гораздо менее лояльных условиях, и узнавать на каких, мне совсем не хотелось.
Поэтому… поэтому остается двигаться в выбранном направлении.
Учиться светлой магии.
Учиться темной магии.
Разрабатывать план о том, как спасти Соню.
И забить, наконец, на всех лиц мужского пола в пределах моей досягаемости. Последнее будет очень в тему, потому что несмотря на все свои мысленные внутренние обещания, несмотря на печальный опыт с Земсковым, я не могла перестать думать про Люциана. Про Земскова я тоже не сразу забыла, и это обнадеживало, потому что страдать по какому-то там золотому дракону, который от тебя отказался в таких обстоятельствах — просто верх идиотизма.
Да даже просто думать о нем — верх идиотизма!
Но почему-то думалось. В частности, о том, как он отреагирует на браслеты. Об этом — в первую очередь. Несмотря на все, что произошло, я чувствовала себя отвратительно по этому поводу, и, пока нарезала по комнате круги, додумалась до того, что должна все ему рассказать. Попросить его никому об этом не говорить, и…
Как думаешь, Лена, это вообще реально?
Почему-то мне не казалось, что Люциан тут же побежит кому-то рассказывать, поэтому я уже почти смирилась с этой мыслью, когда в комнату снова впорхнула служанка:
— Тэри Ларо, вам просили передать.
Мой браслет! Браслет с Эвиль! На этот раз моей радости не было предела, и я даже на миг забыла обо всем и обо всех, особенно когда уже привычно включила ее и увидела знакомое лицо матери Ленор.
— Добрый день, Ленор! Мне пришлось пережить несколько не самых приятных минут, — сообщила она. — Когда из меня пытались достать информацию обо всех твоих перемещениях и прочем. К счастью, Эвиль Ларо снабдила меня особым защитным заклинанием, способным уничтожить меня раньше, чем кто-то доберется до твоей жизни через меня.
Ого!
— Также должна сообщить, что архимаг Альгор перевел в накопитель двадцать тысяч единиц магии, которой ты можешь оплатить любые покупки.
Этого мне только еще не хватало!
— Двадцать тысяч — это много или мало, Эвиль? — сурово поинтересовалась я, забыв, что собиралась сообщить голограмме, насколько я рада ее видеть. Правда, сразу же вспомнила, но сейчас важно было другое.
— На двадцать тысяч ты вполне можешь купить квартиру в центре Хэвенсграда или маленький домик на окраине.
Ну все.
Я подлетела к двери, распахнула ее, и моему взору открылся широкий коридор, уводящий вперед и в пределах нескольких метров поворачивающий влево.
— Валентайн! — заорала я. — Валентайн!!!
Ответом мне было эхо, заметавшееся между стен пугливым «Тайн-Тайн-Айн-Айн». Я уже набрала в грудь побольше воздуха и даже вышла из комнаты, чтобы найти Альгора и высказать все, что думаю по поводу его капиталовложений в мой, между прочим, браслет, когда создавший сей прецедент темный дракон шагнул ко мне из соседней комнаты. Так стремительно, что я только чудом успела отпрыгнуть обратно, чтобы не поцеловать его рубашку.
— Что опять не так, Лена? — холодно поинтересовался он, глядя на меня.
Все!
— Вот это! — Я сунула ему под нос браслет, и теперь уже Эвиль была вынуждена сместиться в сторону, чтобы не напялиться прямо на голову Альгора в стиле своеобразной шляпы. — Мне не нужны твои деньги… твоя магия! Не смей меня покупать!
— Зачем мне тебя покупать, Лена? — насмешливо поинтересовался Валентайн. — Ты уже и так вся моя.
Его взгляд недвусмысленно скользнул по браслетам, но раньше, чем я успела их сдернуть и ими в него запустить, он добавил уже совсем другим тоном — холодным, отстраненным и официальным:
— Моя женщина не будет ни в чем нуждаться. И, раз уж мы об этом заговорили, в Академии ты тоже переезжаешь. Будешь жить в другой комнате, чтобы для тебя это не стало сюрпризом. Как представлю, что ты еще и там развопишься на эту тему, возникает нехорошее желание.
Что?!
— Это у тебя возникает нехорошее желание? — процедила я. — У тебя, значит? Мы договорились…
— Что я не стану к тебе приставать и не применяю к тебе заклятие подчинения. Но мы не договаривались, что ты будешь ходить в обносках и жить в комнате, которая по размеру в три раза меньше моей гардеробной. Если у твоего опекуна не хватило совести и мозгов за этим проследить, значит, прослежу я. И на этом, надеюсь, мы тему закроем, — он отступил, и за его спиной, в проеме полураспахнутой двери я увидела нечто напоминающее голографическую карту из шпионских фильмов. Правда, здесь все создавалось с помощью магии, и черно-серый дымок с редкими алыми вкраплениями наводил на не самые приятные мысли.
Как и то, что этот раунд остался за ним.
Читать бесплатно другие книги:
