Инфер 4 Михайлов Дем

Убив троих расстроенных гномов, что пили самогон и охраняли арсенал, я оглядел кучу чужого оружия и отвернулся – ничего скорострельного. Дробовики, реплики древних винтовок, карабины, пистолеты.

Еще через минуту с другой стороны кляксы грохнули частые выстрелы.

А еще через одну в отнорок ввалилась ревущая пьяная толпа, торопящаяся дорваться до оружия.

Мы с Каппой вскинули автоматы и даже не целясь вдавили спусковые крючки. Раздавшиеся злые очереди уронили первые ряды и принялись рвать следующие. Завывшие ублюдки попытались затормозить, но их повалили напирающие сзади. Образовалась орущая куча, что облегчила нам задачу. Я швырнул пару гранат, Каппа тоже добавил. Затем мы уронили по одной зажигательной и, перепрыгнув огромную кучу горящего мяса вывалились в кляксу, где продолжили отстрел носящихся гномов.

Когда упал последний, я повернулся к клетке, оглядел перепуганные лица пленных консерв.

Дерьмо…

Как давно я не видел этих смешных ублюдочных шорт, маек, сандалий, поясных сумок…

Гоблины, дети системы…

Отдав приказ, я сквозь дым двинулся к выходу из кляксы, по пути пинками дробя головы еще живых. Кто-то молил о жалости, но я остался равнодушен. Из гномов не выживет никто – кроме их лидера, которого захватила Ссака, оттащив его к выходу, где во вздутом аппендиксе коридора пристроился очередной пятачок безопасности. Даже непонятно, на кой хер он там – тут же жилая клякса со всеми удобствами. Но мне было плевать – все равно тут нигде ничего не работает.

От блеющих пленников толку было ноль. Обычная рабочая бригада с трудовыми амбициями. Работяги, которым «посчастливилось» выиграть особый контракт на чистку застенных пространств в одном из дальних сумрачных коридоров. Их должна была сопровождать боевая бригада ВерМат, то бишь Верность Матери, но они почему-то не явились. Зато вместо них заявились гномы, вывалившись в коридор через выбитые решетки у пола. Работягам завязали глаза, чуток избили для профилактики, связали и потащили неведомыми дорожками, по пути обещая всякие кровавые ужасы.

Гномий самозванный лидер оказался говорливым и слишком часто мигающим голубком. Говорил он много, но только не о деле. Выдавив ему один глаз, я вернул его словесному поносу нужную мне направленность. Послушав его пару минут, отдал приказ, и мы двинулись дальше, набив прицеп пленниками.

Когда мы покидали замалеванный уродливыми граффити коридор, электроника Гадюки уловила за нашими спинами едва различимые звуки. Останавливаться я не стал – и так ясно, что кто-то из энзимов рискнул покинуть родные пределы и сейчас осторожно просачивался в неизвестные им коридоры. Вскоре они наткнутся на месиво из обгорелых и расчлененных трупов – Каппа в какой-то момент не выдержал и, убрав автомат, взялся за тесак, а Ссака решила устроить с ним спор.

Одноглазый гномий ушлепок, закрывая ладошкой еще целое око, торопливо бубнил, рассказывая необходимое. Но знал он немного и вскоре мы уперлись в предел его знаний.

Великое Перепутье.

Название громкое, а на самом деле просто овальное помещение с выходящими в него шестью лифтовыми дверьми. Само место было солидным, просторным, одновременно тут могло поместиться до двухсот гоблинов с пожитками. Над каждой дверью светящиеся цифры от одного до шести. Рядом четкие, прекрасно сохранившиеся пояснения.

Клуксы, Дендры, Трутсы, Форги…

Для здешних гномов активным был единственный лифт – номер четыре, Форги. За дверьми скрывалась вместительная площадка скоростного лифта, что за считанные секунды доставит вниз – на исконно гномьи территории, где бок о бок, разделенные сетью коридоров, находились два гномьих городка-поселения. Там же расположились их кузни, где гномы штамповали требуемый объем достаточно простых запчастей, что грузились в приемники, а взамен оттуда забиралось металлическое сырье на переплавку. Когда удавалось раздобыть достаточно металла, гномы выдавали из-под своих прессов однозарядные винтовки, дробовики, хорошие стальные щиты, умели делать и надежные шлемы. Было бы сырье.

Почему лифтовая зона названа Великим Перепутьем? Никто точно не знает, но все слышали, что раньше, много-много лет назад, на этом месте каждый мог раз и навсегда выбрать свою судьбу. В какой лифт войдет – такова и будет судьба его. Но это правило не касалось детей. Для них существовал отдельный лифт – шестой, Футуро. Сейчас же работает исключительно четвертый лифт – во всяком случае, для гномов.

Было несложно убедиться, что этот выродок не лжет – металлический начисто вымытый пол не мог солгать. На нем виднелась начищенная шаркающими ногами до блеска серебристая тропинка, что разделялась и вела к трем коридорам – мы пришли одним из них.

Проверять, что находится в глубине других проходов, или же спускаться в гномьи поселения я не собирался. Сучьих гномов я ненавидел всей душой, но терять драгоценное время ради них не стану. Проредил чуток грядку – и дальше.

Первый лифт звякнул, когда я прижал палец к сенсору. Створки быстро разошлись, показывая пыльную платформу. Хорхе облегченно выдохнул – внедорожник впритирку входил в этот достаточно солидный проем. А вот прицеп уже не влезал. Пришлось поработать руками, чтобы втащить и прижать к стене прицеп, затем загнать внутрь машину и на все это сверху набросать пленников и отряд. Подтянув к себе побелевшего гномьего ушлепка, я выдавил ему второй глаз, дождался, когда затихнет его блеющий вой, после чего велел передать другим гномьим выродкам, чтобы не расслаблялись – я приду и за ними. И приду очень скоро.

Я не любитель дешевых угроз, но если это заставит гномов сжать булки и начать метаться, с тупой бессмысленностью перебрасывая боевые отряды туда-сюда, эвакуируя драгоценных шлюхожриц и заставляя гражданских пахать вдвое больше… это тоже неплохо.

Долго не использовавшийся лифт достиг конца пути через двенадцать секунд. С механической бесстрастностью раскрыл створки и при следующем моем нажатии на внутренний сенсор никак не отреагировал. Ну да – я нужен Камальдуле там, наверху, и она сделает все, чтобы не позволить гоблину Оди мотаться куда ему вздумается по ее запутанному кишкопроводу. Вернувшийся в родную жопу глист должен двигаться исключительно по строго заданному маршруту.

Вот только, сука, маршрута не было видно в упор… Мы даже лифтовую кабину покинуть не можем. Но маршрут все же был: главное – раскидать то иссохшее дерьмо, что преградило нам путь.

Едва створки лифта открылись, внутрь кабины под испуганные вскрики бывших пленников и пары моих бойцов – я мысленно отметил визгливых упырков – упал с десяток трескучих пыльных скелетов. обтянутых пергаментной кожей. Бурые от уже высохшей трупной жидкости майки не скрывали тела мумифицированных гоблинов, устроивших мертвячью лежку в конце коридора.

Шагнув, я прорвался сквозь почти невесомые тела, подняв тучу пыли. В голове полыхнула вспышка воспоминаний о заблокированном Клуксе-15, о блокпостах в коридорах, об эпидемии, которую Камальдуле удалось локализовать. Оглянувшись, я сквозь подернутое информационной цифирью забрало взглянул на успевших вдохнуть немало поднявшейся в воздух мертвецкой пыли и… зашагал дальше. Поздно булки в тревоге морщить.

– Матушка Святая… – проскулил кто-то внутри освещенной лифтовой кабины, явно не решаясь совершить прогулку по хрустящим смятым телам.

Ему помогла Ссака, выпнув сразу четверых и злобно рявкнув:

– Не плескать повидлом жопным, суки! Вперед! Эй! Ты! Лысый! По роже твоей вижу, что ты мягкотелый любитель малинового вареньица…

– Что вы, что вы, орк! – поспешно замотал головой освобожденный лысый пленник. – Даже не знаю, что это! Но разве я похож на тех, кто такое ест? Я никогда! Я не такой!

– Вперед!

Лифт вздрогнул, створки начали смыкаться и снова разъехались – система проявляла нетерпение. Крики Ссаки, удары Каппы и мое молчаливое презрения вкупе с системной помощью помогли вытряхнуть остатки сброда из лифта. Тот тут же закрылся, и в пыльном коридоре повисла кромешная тьма.

– Лид?

– Давай, – велел я, оглядывая узковатый коридор.

Между стальными стенами и боками внедорожника оставалось сантиметров по тридцать. Потный Хорхе вцепился в руль мертвой хваткой, всем своим видом показывая, что не собирается расставаться с верным электро-конем.

Луч наплечного фонаря пробежался по лежащим на полу телам. Двое бойцов, что-то бормоча, поспешно оттаскивали их в стороны, чтобы по ним не проехались шины техники.

Те, кто сдох в этом коридоре, для чего-то устроили невероятно тесное лежбище, что позднее превратилось в чересчур интимное кладбище. Из ран, что я увидел на их телах, лишь следы от срезанной плоти. Это не боевые раны. Так с дохлой собаки или кошки срезаешь самые лакомые или просто съедобные на вид куски. Под некоторыми иссохшими руками обычные ножи, пластиковые дубинки с гвоздями, а вон там игстрел. Каппа подтянул его, осмотрел.

– Пусто.

Кивнув, я повернулся к черноте в глубине коридора. На телах здесь погибших нет ран от иголок. По кому бы не высадили весь боезапас, это точно произошло не здесь – отстрелянных игл не вижу.

Прошагав по коридору, через семнадцать метров уткнулся в железную решетку. Причем это аварийная решетка – при той или иной ситуации подобные хреновины внезапно выдвигаются из стен и блокируют опасность, будь то пожар, наводнение или эпидемия. Главное – не допустить распространения. Не допустить утери контроля. Никакого сучьего хаотичного масштабирования.

Но почему решетка? Эта преграда не остановит воду, пожар или вирусы. А вот для мятежа, который надо подавить с помощью прибывших со стороны лифта сил, это идеально – тут хватит пары солдат с автоматическим оружием или слезоточивым газом, чтобы сквозь решетку быстро успокоить бунтовщиков. Если же аварийные створки сплошные стальные, это только добавит проблем – надо раздвигать, может проскочить кто-то особо умелый… в общем, решетка гораздо лучше.

Под луч фонаря попали отчетливые следы на прутьях решетки. Я уже видел подобные. Добавив мощи зыбкому свету фонаря, я резко выпрямился, направляя световой луч в темноту. Миг… и мелькнувшая в сумраке тень исчезла.

– Я видел, – в голосе стоящего сзади Каппы звучали нотки ностальгической радости.

– Может, их всех убил гребаный вирус? – нервно спросил все тот же лысый нытик в чересчур коротких и облегающих шортах.

– Не-е-е, – успокаивающе улыбнулся я ему, предварительно подняв забрало. – Заразы тут нет. Вернее, она есть, но она не убивает, а обращает.

– Обращает? В кого?

– В деток Кевина, – рассмеялся я, поворачиваясь обратно к решетке. – Ну? Сколько еще ждать?

– Мы можем ее раздвинуть, – предложила Ссака. – Так о каких детках речь, лид?

– Зомби, – за меня ответил мечник, и радости в его голосе прозвучало еще больше. – Зомби…

Едва он произнес это во второй раз, решетка разошлась, втягивая створки в стену и открывая нам путь. Убрав автомат, я проверил дробовик и задумчиво замер, глядя в чернильную черноту.

Камальдула не подвела – через полминуты на потолке начали загораться редкие лампы, что кое-как разбавляли тьму до состояния зыбкого сумрака.

– Вот тот грипп, что выкосил гоблинов этой зоны, – рассмеялся я и покачал головой. – Сюда прорвалась зомби-зараза. И Камальдула просто заперла их. Каппа, посмотри.

– Вижу.

На полу коридора валялись растерзанные шкуры минимум пятерых довольно крупных плуксов. Там же лежали ломанные кости.

– И вот как они выживают. Плуксы против зомбаков не потянули, – заключил я. – Отряд! Придвинуться ко мне вплотную! Хорхе! Проверь вон тут энерготочку – должна работать! Раз Камальдула зажгла нам свет, должна и энергии подбросить любимым гоблинам. Остальным – слушать меня, гоблины! Ссака! Какого хера ты лысому глотку передавила?

– Этот сучий упырок назвал меня тупорылым орком! Плесень начала наглеть, мать их! У меня клыки из рта лезут, что ли?

– Орк здесь не оскорбление, – усмехнулся я. – Тебя назвали воином. Гоблины – работяги. Полурослики – скорее бизнесмены. Есть черви – ползающие ампутанты, лишенные части или сразу всех конечностей. Живое мясо на продажу похотливым упырям.

– О… А упыри – это?..

– Дерьмо, – ответил я и шагнул к стене, где радостно суетился Хорхе, подключая разветвитель. – Слушайте сюда, гоблины. И слушайте внимательно, если не хотите сдохнуть. Сумрачная Территория – зона жаждущих вашей сочной печени зомбаков. И нам придется пройти сквозь их территорию, чтобы добраться до следующего лифта, шлюза или иной какой стальной жопы, что с хлюпаньем и лязгом проглотит нас. Вы, – я ткнул пальцем в бывших пленников, – не ждите от нас, что мы станем защищать вас ценой своих жизней. Хер вам! Помните это, когда кто-то из вас вдруг решит запаниковать и ломануться нахер из прицепа или с крыши внедорожника. Никто за паникером не поспешит и защищать его от тварей не станет! Поэтому те, кто считает себя трусом, пусть примотает свою жопу к прицепу намертво! Своими телами прикрывать вас не станем. Но и пушки я вам в руки не дам – зомбаков не заденете, а нас по тупости и панике своей положите. Так что ныкайтесь под груз, а те, кто не вместится – надейтесь на чудо и молитесь кому хотите. Запомнили? – убедившись, что пленники отупело замерли, пытаясь переварить не самую радостную для них информацию, я дал им полминуты на обдумывание.

И дождался вполне ожидаемого вопроса:

– Но гномы ведь нас сюда как-то провели… без этих… без встреч со сказочными…

– Провели, – согласился я. – Своими тайными узкими лазейками. У меня нет времени искать и отлавливать тех, кто знает эти тропки. Еще вопросы?

Тишина…

– Хорошо. Теперь вы… – под гул сервоприводов я повернулся к своим. – Не знаю, что вы там слышали прежде про зомбаков, если вообще слышали, но не думайте, что это медлительные тупые твари – это, скорее, большинство гоблинов такие. Зомби быстрые, умные, умелые, целеустремленные и бесстрашные. Мечта любого боевого командира – если сумеет управлять этой гребаной армией кровожадных отморозков. Но это не значит, что им удастся нас поиметь! Каждому назначу позицию. И хоть жопой к металлу присоситесь, но позиции не покидать! У каждого будет свой сектор. Так… Начну с тебя, Ссака. Ты топаешь сзади – самый опасный участок обороны.

– Ясно.

– Каппа….

Я говорил неспеша, вбивая каждое слово как гвоздь, в то время как в наши машины поступал запас энергии. Закончив, убедился, что каждый занял свое место, заглянул каждому в глаза и только затем кивнул.

Отряд двинулся дальше, уходя от заблокированного сталью и трупами лифта. В жопу Великое Перепутье – наша судьба давно предопределена.

Я думал, что останавливаться мы не станем.

Я планировал пробиваться сквозь зомбячье мясо подобно раскаленной пуле.

Но через семьсот метров я замер на месте, а следом за мной остановились и остальные. В шаге от меня обрыв заполненной редкими искристыми вспышками замыканий бездны. Здесь ведущий нас коридор раньше расчетверялся и расширялся, но теперь остался лишь один путь да и тот превратился в хаотично изогнутую открытую галерею, похожую на смятую серпантинную ленту, что зацепилась за отвесную стену. Горная дорога… вот что лежало перед нами. Причем дорога ухабистая и нихрена не надежная.

Но меня ошеломило совсем не это. Нет.

Наспех убедившись, что пока нападения можно не ждать, а подступы просматриваются, я позволил себе рассмотреть открывшееся нам зрелище в мельчайших подробностях.

Мы стояли на краю выеденной в теле мира-опухоли гигантской каверны. Будто в глине остался воздушный пузырь с червоточинами. Так не было задумано – и свидетельством тому были обрывки труб, проводов, коридоров, даже целых машинных залов с сохранившимся оборудованием, повисшим на вставшей вертикально плоскости. А вон остатки Клукса – эти столы и лавки я узнаю везде, равно как и продолжающие мигать витринами старые торгматы. Дно этой ужасной раны не пустовало – там находилось все то, что было вырвано из боков и верха, затем обрушившись вниз. И это не был взрыв – скорее похоже на то, что нечто притянуло к себе все вещественное, что находилось в пределах досягаемости, будь то сталь, бетон или еще живое мясо. И там внизу, на завалах величаво покоилось самое интересное – боевой летающий остров, что пусть и переломленный пополам, вскрытый как консервная банка, лежал на горе металла, гордо направив десятки оружейных стволов вверх.

На побитой проломленной скуле достаточно легко читалось «СкайВаулт-1».

– Россогор, – выдохнул я, глядя на мертвый летающий остров.

– Был им, – столь же тихо и эмоционально добавила сзади Ссака, оставшаяся на посту, но явно с помощью Каппы получившая картинку на свой забральный монитор. – Россогор-4. Был передан организации сурверов… Тем, кто собирался переждать апокалипсис, паря над облаками. Я читала об этом в последних закатных новостях. Но я никогда не слышала, чтобы он упал…

– Он не упал, – возразил я, оценивая нанесенные повреждения на другой стороне. – Он пошел на таран, паля при этом из всех стволов. Вряд ли это планировалось изначально, но раз уж падать…

– То с тараном! – металлически звякнул Каппа, научившийся неплохо имитировать мои интонации. – Истинные воины! Их нес священный ветер! Камикадзе прямиком отправляются в рай!

– Ну да, – буркнул я, продолжая исследовать оптикой края ужасающей раны. – Говоришь, новости были закатными, Ссака? Про передачу летающего острова сурверам?

– Так точно. Уверена. А потом я уже ничего не помню – добралась до Вест-Пик и стала тем, кем стала.

– В то время Франциск II уже принимал постояльцев, верно?

– Они прибывали нон-стопом.

– Выходит, в то время сурверы еще летали на переименованном острове и вряд ли помышляли проделать большую дырку в глобальном убежище. Но что-то их сподвигло на этот суицидальный подвиг… Вижу открытые бомболюки и ракетные шахты. Сначала СкайВаулт-1 пробил себе путь взрывами, затем нырнул уже сам, продолжая палить, а когда продвижение застопорилось… они подорвали себе сердце… ну или пнули сами себя по яйцам.

– Ядро Россогора? – поразилась Ссака. – Так вот что бывает при его взрыве? Этот эффект называют…

– Холодный взрыв, – буркнул я, глядя на летающий остров, одно из последних технологических великих достижений канувшей в лету цивилизации. – Но это нихера не взрыв. Скорее притяжная аннигиляция, если такое вообще существует.

– Сурверы превыше всего ценили выживание. Они фанатики выживания! Чтобы они пошли на таран? Да не поверю…

Глянув на Ссаку, я хмыкнул:

– Любой обреченный пойдет на таран, гоблин.

– Обреченный?

– Ага. Обреченный. Откуда, по-твоему, тут взялись зомби? Их принес вот этот самый долбанный летающий грязный…

– ЧЛЕН?! – визгливо вскрикнул кто-то в прицепе.

– Шприц, – закончил я. – Шприц, что глубоко влез в стерильную задницу Камальдулы, породив вот этот гнойник. Холодный взрыв не нанес урона органике, вирус и зомбаки уцелели, после чего тут началось уничтожение выживших после столкновения и аннигиляции гоблинов. Часть обратилась, часть сдохла в тупиках возле лифта. Просекшая о произошедшем Камальдула тупо блокировала все входы и выходы. И оставила гнойник как есть – дозревать в стальной ловушке. Ладно! Двигаем жопы дальше, гоблины! Надо убраться отсюда до того, как кто-то попытается и нам вонзить в задницы…

– ЧЛЕ?!… АЙКХ!

Не обратив внимания на мягкий шлепок увесистого удара и бряканье чьей-то головы о борт прицепа, я оторвал взгляд от летающего острова и повторил:

– Двигаем дальше.

– Заглянуть бы туда хотя бы на час, – мечтательно вздохнул Хорхе. – Сколько там всего…

– Нет, – отрезал я, наступая на высокую металлическую волну. – Раз ты так подумал – то и все здешние зомбаки решили точно также. Там наверняка есть гигагнездо – либо зомбячье, либо плуксов. И мы туда не пойдем.

– А откуда на острове взялась зараза? Как давно они ударили тараном по Олимпу? Проклятье! Я ведь слышал истории про тяжелый ночной удар и ночную зарницу над Олимпом… – едва не заскулил Хорхе. – И ведь подумал, что это очередные стариковские пересказы…

Дальше я уже не слушал, сосредоточившись на дороге. Коридорный пол и потолок пошли океанскими застывшими валами, что добавило хлопот. Но обзор оставался хорошим, а бездне по левую сторону я только радовался – оттуда никто не нападет. Поэтому я не упустил момента, когда из левого отворота сунулось стремительное тело, выстрелом расплескав зомбаку косматую голову.

Вот и началось веселье…

– Раз! – рявкнул я, и мы ускорились, перейдя на тяжелый бег.

Еще пятьдесят метров, и я снова повел стволом дробовика. Выстрел… голова, похожая на заплесневелую головку сыра, с плеском разметалась на части, что налипли на стену за уродливой фигурой и пристали к потолку.

Выстрел…

Его сделал кто-то сзади, напряженный голос Ссаки рявкнул по громкой связи:

– Двое! Одного положила! Один ушел!

– Продолжаем! – прорычал я, взмахивая рукой с выдвинутым лезвием.

Прятавшийся в проеме стены зомбак как раз подался вперед, рассчитывая пропустить меня – умный упырок! – и схватить бегущего за мной перепуганного гоблина. В результате лезвие рассекло ему шею, черно-зеленая голова рухнула на пол и сплющилась под ударом бронированной ноги Каппы.

– Верх! Ай! Ай! А-А-А-А!

Я не обернулся. Но четыре частых винтовочных выстрела, а затем еще один из дробовика меня чуток успокоили.

– Минус один из балласта! Зомбак вылез из люка в потолке! Схватил конфетку и скрылся!

– Дерьмо, – поморщившись, пробормотал я. – Для них здесь любимая обоссанная песочница… Два!

Получивший приказ отряд ускорился вслед за вжавшим педаль газа Хорхе. Теперь мы бежали нихера не в экономном режиме. Энергия пусть еще не так быстро, но все уже ускорила свой ток, покидая наши батареи. Но иного выбора нет – долбаная искореженная галерея продолжала тянуться вдоль каверны, а судя по знакам на стене, именно там находится такая заманчивая цель как КЛУКС-17 и другие.

Почти неуловимое движение. И я с яростью вбил конец лезвия в стену, композитка с визгом прошлась по стали, оставляя глубокую борозду и рассекая охеренно наглого зомбака, что попытался тупо проскочить вдоль стеночки. И ведь у него почти получилось! Одним выстрелом Каппа добил еще дергающуюся верхнюю половину и тут же метнул мачете.

Хер там…

Бегущая навстречу обнаженная девка с черными разводами по поджарому белесому телу с легкостью увернулась, умудрилась перехватить рукоять тесака и швырнуть его обратно. Мачете отлетело от стальной груди Каппы, девка пролетела мимо меня, успешно избежав выстрела и лезвия. Но ее подвел пошедший волнами стальной пол. Она тупо споткнулась. Покатилась по полу и влетела поясницей под даже не подпрыгнувший на ее костлявой жопе внедорожник. С хрустом расплющившись по центру, завыв, она вцепилась в дно машины и потащилась за нами, дербаня металл когтями и волоча за собой отмершие ноги. Пара выстрелов добила ее, а меня заставила рявкнуть:

– Кто пробьет колесо – сам колесом, сука, станет! Картечью не херачить!

– Верх!

И снова удаляющийся перепуганный вой дал знать, что «потолочным» зомбакам опять удалось добыть себе вкусняшку.

– Тот же самый! – злобно заорала сзади Ссака, после того как тыловой отряд закончил полировать картечью стальной потолок. – Дерьмо!

– Лид!

– Вижу! – процедил я, стреляя с двух рук на бегу.

Одного задел и повалил – высоченного громилу, покрытого плесенью от макушки до пят. Вторая тварь с легкостью увернулась, подпрыгнула, пропуская под собой идущие от отряда выстрелы, вцепилась за какую-то хрень на потолке, извернулась и, пролетев над нами, получив картечь в задницу, ногами вперед влетела в защищенное решеткой ветровой стекло внедорожника. Подскочившая узкоглазая лучница спустила тетиву, с безумной скоростью выхватила и тут же выпустила еще одну стрелу, вбив обе в башку шустрой твари. Пробив ногой затылок упавшего громилы, выворотив ему мозги через лопнувшее лицо, я побежал дальше, продолжая палить с обеих рук – на нас двигался злобно воющий вал. Каждая пуля находила свою цель.

– Раз!

Мы резко сбавили скорость, а вперед ударили ревущие факелы огнеметов. Я швырнул гранату с динамитной шашкой, бросив подарок к стене. Раздавшийся взрыв откинул зомбаков в сторону, выкинув их к херам в бездну и отправив пылающих упырков в долгий полет. Оставшихся пылающих подранков быстро добили, внедорожник проехался по дымящимся телам, и я опять рявкнул по громкой связи:

– Два! И сразу – три!

Лязг бегущих во весь опор экзоскелетов порождал грозное лающее эхо, что разносилось на километры по искореженному пространству зияющей раны мира-опухоли. Прямо на нас со дна бездны смотрели мертвые стволы отлетавшего свое боевого острова. А мы продолжали бежать…

– Хер тебе! – ухмыльнулся я, заранее вскидывая ствол дробовика и всаживая сноп картечи в черную дыру в потолке.

Оттуда плеснуло кровавым дождем, что залил машину. Взорвавшийся ругательствами Хорхе выразил все свои эмоции. Три выстрела. И взвывшая от радости Ссака доложила:

– Молоток нашел еще одного крота! Ударь крота! Ударь крота! А, дерьмо! Сука!

Лязг металла, выстрелы, крики, рванувшийся и тут же затихший пронзительный крик.

– Потолочные утащили сразу двоих! Выбили фальшивый люк и схватили в пять рук! Но одного мы прикончили!

– Два! – вынужденно скомандовал я, увидев состояние пола впереди. К тому же коридор здесь еще и сужался. На таком сучьем серпантине внедорожник может порхнуть вслед за пылающими зомбаками, заодно утягивая за собой прицеп.

Как раз откуда-то из-за этих стальных складок и рытвин буквально вылетела маленькая тощая фигурка. Еще одна девка. Очень ладная, очень крепко сбитая, так и напрашивается вывод – сучий акробат. Завертев невероятную фигуру прямо в воздухе, она миновала наш заградительный огонь, сохранив немыслимую скорость, оттолкнулась сначала от плеча Каппы, затем от стены и сквозь боковое стекло влетела в полную бывших пленников машину. Выстрел… получив выстрел от Хорхе, сука выскочила обратно, залетела на крышу, полоснув когтями несколько бойцов, подпрыгнув, ударом обеих ног выкинула еще одного в пропасть и на этом же толчке кувыркнулась, оттолкнулась уже от стены и, едва не попав под мой выстрел, исчезла в очередном потолочном люке.

– Какая пластичная сука! – разорялся перепуганный Хорхе, даже не пытаясь скрыть свой страх и продолжая тыкать дрожащий пистолет в выбитое боковое окно – Какая пластичная пута! Шлюха! Ты мне тут свою шлюхопластику брось, сука дохлая! Брось!

– Уймись!

– Д-да…

– Три!

Миновав опасный участок, мы опять побежали. Я с легкостью игнорировал несущиеся от машины крики боли подранков. И не упускал случая всадить пару выстрелов в любую подозрительную тень на потолке, что доставил нам столько проблем. Но это не помешало нам с Каппой прикончить еще десятерых тварей, что сунулись из широкого бокового коридора с надписью «Психологическая рекреация».

– Опять она!

– Пута! Пута! Пута! – завопил Хорхе.

– Тора! Тора! Тора! – поддержала его боевым кличем Ссака.

А я просто подпрыгнул, раскинул руки и… налетевшая лицом на мое левое предплечье хитрожопая сука замедлилась. Согнув руку, я прижал ее голову к своему боку, приземлился и побежал дальше. На полу за мной билась акробатка с расплющенной головой. А я уже помогал Каппе, что частыми очередями крошил очередную банду медлительных, но решительных заплесневелых хренососов. Выставив плечи, мы пробили их пылающие ряды, облегчив внедорожнику работу.

– Сзади толпа!

– Справишься?

– Да! – с полной уверенностью отозвалась Ссака. – Взрывчатка? Можно?

– Да!

– Суну в жопу нашего сдохшего… все равно без дела, сзади зацепившись, болтается… в живот ему…

– Да!

– Делаю!

– Четыре! – приказал я сам себе.

Остальные продолжили двигаться в том же темпе, а вот я, использовав все возможности Ночной Гадюки, оторвался от них в стремительном лязгающем броске. Несясь огромными прыжками, помогая себе ускорителями, я в считанные секунды добрался до преграждающих путь стальных створок.

«Вскрывшись», вылез мокрым от пота «паразитом» из согнувшейся стальной спины, ткнул пальцем в бесстрастно темный квадратик сенсора и тут же нырнул обратно, уходя из-под удара упавшего с потолка зомбака. Шов на спине еще закрывался, а я уже крутнулся, отсекая ублюдку ноги. Вставая, апперкотом расшиб ему башку на мокрые лохмотья, разжав пальцы, поймал за горло еще одного падающего сверху упыря и швырнул его в пропасть. Падая, зомбак глядел только на меня. А я смотрел на него сквозь дыру в груди третьего противника, выбитую двойным выстрелом картечи.

С визгом тормозов покрытый кровью внедорожник влетел в шлюз и замер там, оставив прицеп снаружи. Нас это не смутило. Легким тычком вернув на место испуганно даже не воющую, а странно пришептывающую тощую суку с болтающимися у пупка сиськами, я помог бойцам отцепить прицеп. Подняв, мы протащили его вперед и опустили рядом с машиной. Все это происходило одновременно с непрекращающейся стрельбой. Встав за спинами стоящих на одном колене стреляющих бойцов, я расчетливо потратил два подствольных гранатных заряда, погрузив коридор в огонь и осколочный ливень. Створки лифта почти закрылись, когда мне в шею вцепилась огромная черно-зеленая ручища настоящего великана. Он рванул на себя и только тут понял свою ошибку – я легко выдержал его рывок. Двери закрылись, в стороны плеснуло мерзкой жижей, а в шлюзе вспыхнул теплый желтый свет.

Оставаясь в экзоскелете, я повернулся к едва заметно мерцающему экрану на стене и произнес очевидное:

– Мы по уши в зомбо-заразе, Камальдула.

На экране вспыхнула зеленая строчка: