Рейд. Оазисы. «Выход» Конофальский Борис

–Ну, – уполномоченный опять задумался. – кажется, сто сорок два.

Она записывает, а её коллега снова спрашивает:

– И после этого вы уехали?

– Да, после этого я уехал, – говорит Горохов, надеясь, что теперь-то уж разговор можно и закончить и пойти в зал отдыха, выпить ещё рюмашку-другую с товарищами.

Но нет, эти ребята так просто его отпускать не собирались. После обнадёживающего раздумья Тормышов снова начинает задавать вопросы:

– А вы не видели ночью сияния в том районе?

– Сияния? – Горохов не понимает. Он делает затяжку и, выпуская дым, уточняет: – Сияния луны?

Луна в те дни была хороша. Это уполномоченный помнит отлично.

– Нет, не луны, – говорит северянин. – Ночью вы не видели сияния в том районе, где вы нашли эти чёрные деревья?

– Я не понимаю, о чём вы говорите, – произносит Андрей Николаевич.

Тут снова берёт слово Кораблёва:

– Ну, вот если подъезжать ночью с юга к Березникам, то над городом стоит… свечение. Свет. Его видно издалека.

– Ну, видел. И что?

– Ничего подобного вы не замечали по ночам над тем местом, где видели деревья?

Горохов задумывается; бездонное звёздное небо, огромная луна – всё это было. Какое-то необычное свечение?

– Нет, не помню, – наконец говорит уполномоченный.

И женщина, и мужчина смотрят на него если с не сомнением, то уж точно с непониманием: как можно было не видеть сияния?

Но уполномоченному всё равно, он делает вид, что всё сказал, в надежде, что его отпустят.

Признаться, у него давно были мысли насчёт попытки получения визы для переезда на Север. Мало кому это удавалось. Среди его знакомых, во всяком случае, таких людей не было; тем не менее, он думал об этом. Ему хотелось узнать, как выглядят деревья, какова на вкус редкая еда, как выглядит и пахнет море – говорят, у него какой-то специфический запах, – хотелось попасть в те места, где днём температура не переваливает за сорок.

У него было кое-что скоплено. Скорее даже, кое-что существенное, что могло повысить его шансы на получение визы. А ещё он сделал много полезного для Института. Например, доставил двух живых ботов, один из которых был мыслящим, и, помимо этого, много разного генетического материала для исследований. А ещё редкого умника, генетика-самоучку, который, с его, конечно, слов, помог Институту разработать какую-то новую технологию. Которую он, Горохов, кстати, дважды испытал на себе. Тоже заслуга.

Да и как настоящий знаток пустыни, проводник и оперативный сотрудник с огромным опытом, он мог представлять немалую ценность. Он знал, что давно находится, что называется, «в списках» у сотрудников компетентных органов Севера. В общем, некоторые шансы перебраться на Север у него были. Поэтому уполномоченный теперь терпеливо ждал, глядя, как северяне тихо переговариваются между собой. Он не торопясь докурил сигарету, тщательно затушил окурок и покосился на отцов-командиров. Те тоже были полны терпения. Тоже ждали. И тогда Тормышов, выслушав Кораблёву и согласно покивав, повернулся к уполномоченному.