День Муравья Вербер Бернард

150. Энциклопедия

Ауровиль: Одним из самых интересных опытов утопической общины считается эксперимент с Ауровилем (сокращение от Авроравиль) в Индии, рядом с Пондишери. В 1968 году бенгальский философ Шри Ауробиндо вместе с французским философом Мирой Альфасса («Матерью») попытались создать идеальный Город. Он строился по законам галактики, и постройки кругами расходились от центра. Жить в Город звали людей из всех стран. Приехали в основном европейцы, искатели абсолютной утопии.

Мужчины и женщины вместе строили ветряные мельницы, фабрики кустарного производства, канализацию, информационный центр, кирпичный завод. В этом засушливом регионе они приспособились выращивать сельскохозяйственные культуры. Мира Альфасса, которая была для всех Матерью, написала многотомные труды об этом духовном опыте. И все бы шло как нельзя лучше, но члены общины решили обожествить Мать еще при жизни. Она отказалась от такой чести. Но Шри Ауробиндо к тому времени уже умер, и рядом с ней не было никого настолько влиятельного, чтобы суметь оградить ее. Она не смогла защититься от своих обожателей.

Мать замуровали в комнате и решили, что раз она отказывается стать богиней при жизни, пусть будет мертвой богиней. Ну и что с того, что она сама не осознает своей божественной сущности, это не должно помешать ей стать богиней!

Во время своих последних появлений на людях Мать выглядит угнетенной, она как будто в состоянии шока. Стоит ей заговорить о своем заключении и о том, как с ней обращаются, обожатели обрывают ее, уводят и снова запирают в комнате. Постепенно Мать превращается в старуху, сморщенную от ежедневных тягот, которые выпадают на ее долю по милости тех, кто ее якобы обожает.

Однако Матери удается передать тайное послание своим прежним друзьям, в нем она сообщает, что почитатели намерены ее отравить и сделать из нее мертвую богиню, такую легче любить. Зов на помощь остается безрезультатным. Всякого, кто пытается помочь Матери, немедленно изгоняют из общины. Последним способом общения с внешним миром для нее, запертой в четырех стенах, была игра на органе, через которую она поведала миру о своей драме.

Ничего не помогло. В 1973 году Мать умерла, не исключено, что от большой дозы мышьяка. Ауровиль устроил ей поистине божественное погребение.

Однако вместе с ней ушло и все то, на чем держалось единение общины. Община раскололась. Ее члены восстали друг против друга. Забыв об идеалах утопического мира, они начали таскать друг друга по судам; многочисленные тяжбы бросали тень на этот опыт человеческой общины, который какое-то время просуществовал как самый успешный и амбициозный.

Эдмон Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том II

151. Николя

Бейтесь до последнего.

Он знал, что движение деистов с трудом выдерживает беспощадные преследования Шли-пу-ни. Но бог на то он и бог, чтобы произнести именно то, что необходимо на данный момент в данной ситуации. Дождавшись, когда вся община уснула, Николя Уэллс, пользуясь моментом, устроился перед машиной-переводчиком. Мгновение он ожидал, пока на него снизойдет вдохновение, затем застучал по клавиатуре, как юный Моцарт в музыкальном салоне, только создавал не музыку из звуков, а симфонию из запахов, которые призваны были превратить его в божество.

– Николя, что ты здесь делаешь? Почему ты не спишь?

Потирая глаза и зевая, сзади к нему подходил Джонатан Уэллс.

Паника. Николя Уэллс кинулся выключать машину, но ошибся кнопкой. Вместо того чтобы погаснуть, экран вспыхнул еще ярче.

Джонатану хватило одного взгляда, чтобы все понять. Он успел прочесть только последнюю фразу, но понял все.

Его сын выдавал себя за муравьиное божество, требуя, чтобы их кормили.

У Джонатана глаза полезли из орбит. В одно мгновение он осознал, каковы могут быть последствия такого обмана.

НИКОЛЯ СДЕЛАЛ МУРАВЬЕВ РЕЛИГИОЗНЫМИ!

На мгновение он оцепенел: это открытие стало для него потрясением. Николя не знал, что делать. Он попытался объяснить отцу.

– Ты должен понять, папа, я делал это во имя нашего спасения, чтобы они нас кормили…

Джонатан Уэллс не мог прийти в себя. Николя бормотал:

– Я хотел заставить муравьев поверить, что мы боги. Ведь мы попали сюда из-за них, им нас отсюда и вытаскивать. А они не кормят нас, они нас бросили, мы умираем с голода. Надо же было как-то реагировать, что-то делать. Тогда я стал искать выход. Мы в тысячу раз умнее муравьев, в тысячу раз сильнее, в тысячу раз больше. Любой человек – великан рядом с этими существами. Если бы они думали, что мы их боги, они бы не посмели нас оставить. Поэтому я сделал муравьев деистами и благодаря им вы еще едите медвяную росу и грибы. Я, Николя, двенадцатилетний мальчишка, спасаю вас, взрослых, которые сочли себя насекомыми!

Джонатан Уэллс не колебался. Две звонкие пощечины отпечатали десять красных Пальцев на щеках его сына. Шум разбудил остальных. Все в мгновение ока поняли проблему.

– Николя!.. – с упреком воскликнула бабушка Августа.

Николя расплакался. Взрослые никогда ничего не понимают. Под ледяными взглядами своих родителей карающий бог превратился в хнычущего мальчишку.

Джонатан Уэллс снова замахнулся, чтобы ударить сына. Но жена остановила его:

– Нет. Не надо жестокости. Мы с таким трудом избавились от нее!

Но Джонатан был вне себя.

– Он осмелился злоупотребить тем, что он человек. Он насадил понятие «бог» в цивилизацию муравьев! Кто может предвидеть последствия этого поступка? Религиозные войны, инквизиция, фанатизм, нетерпимость… И все это из-за моего сына.

Люси призывала к снисхождению:

– Мы все виноваты.

– Как нам это исправить? – вздохнул Джонатан. – Я понятия не имею, как это разрешить.

Люси обняла мужа за плечи.

– Есть. Есть одно решение, оно очевидно. Поговори с сыном.

152. Рождение свободной общины Корнигеры (СОКа)

Рассвет. Сегодня утром 24-й снова вглядывается в туманный горизонт. Солнце, вставай. И солнце повинуется ему.

Один на краешке ветки 24-й созерцает красоту мира и размышляет. Если боги существуют, то совсем необязательно, чтобы они воплощались в Пальцах.

Им нет нужды превращаться в огромных и ужасных животных. Боги присутствуют везде. В этих лакомствах, которые дерево дает муравьям. В ослепительных кирасах скарабеев. В вентиляционной системе термитника. В красоте реки и в запахе цветов, в извращенных клопах и в сверкающих крыльях бабочки, в изысканном молоке тли и смертоносном яде пчелы, в извилистых горах и спокойном течении реки, в дожде, который сеет смерть, и в солнце, которое возрождает!

Как и 23-му, ему очень хотелось верить, что миром управляет высшая сила. Но сейчас он понял, что эта сила есть везде и во всем. Она не воплощается в одних только Пальцах!

Он тоже бог, и 23-й – бог, и Пальцы – тоже боги. Теперь ему нечего искать. Все тут, в пределах досягаемости усика и мандибулы.

Он вспоминает мирмекийскую легенду, которую рассказал 103-й. Теперь он понимает ее до конца. Какой момент самый важный? Сейчас! Какое дело самое главное? Заниматься тем, что перед тобой! Каков секрет счастья? Ходить по земле!

Он поднимается на задние лапки.

Солнце, поднимись еще выше и стань белым!

И солнце снова послушалось его. Ему больше нечего искать. Он понял все. Не имеет смысла продолжать крестовый поход. Он всегда терялся, потому что не мог найти своего места в жизни. Теперь он точно знает, что его место именно здесь. Обустроить остров – вот его предназначение, его единственная мечта – это воспринимать каждую секунду как чудесный дар жизни.

Теперь его не страшит одиночество. Он больше никого не боится. Когда находишься на своем месте, то ничего не боишься.

24-й бежит на поиски 103-го.

Тот склеивает слюной корабли-незабудки.

Контакт усиков.

24-й отдает кокон 103-му.

Я больше не понесу это сокровище. Ты понесешь его сам. Я остаюсь здесь. Мне больше не нужны доказательства, с меня хватит битв, мне надоело теряться.

От этой речи удивленно поднимаются усики присутствующих муравьев. Удивленный 103-й принимает кокон бабочки.

Он спрашивает, что случилось.

Двое насекомых соприкасаются кончиками антенн.

Я остаюсь здесь, – повторяет 24-й. – Здесь я построю Город.

Но у тебя уже есть Бел-о-кан, твое родное гнездо!

Молодой муравей охотно признает, что Бел-о-кан – большая и мощная Федерация. Но соперничество между мирмекийскими Городами его больше не интересует. С него довольно этих каст, которые навязывают роль с рождения. Он хочет жить подальше от них и подальше от Пальцев. Надо все начать с нуля.

Но ты будешь один!

Если кто-то еще захочет остаться на острове, я буду рад.

Подошел один из рыжих. Он тоже устал от этого похода. Он ни за ни против Пальцев. Они ему безразличны. Подают голос еще шестеро. Они тоже не хотят покидать остров.

Две пчелы и два термита тоже решают оставить крестовый поход.

Вас всех сожрут лягушки, – запугивает их 9-й.

Но они ему не верят. Шипы акации корнигеры защитят их от хищников.

Скарабей и муха присоединяются к 24-му. Потом еще два муравья, пять пчел и пять термитов.

Как удержать их от опрометчивого решения?

Один рыжий признается, что хоть он и деист, но тоже хотел бы остаться и жить здесь. 24-й делает заявление по поводу отношения к Пальцам: их община не имеет ничего ни за, ни против деистов. На острове каждый будет иметь право на свое мнение.

Свое мнение. – вздрогнул 103-й.

Впервые животные создают утопическую общину. Они дают ей название-запах «Город корнигеры» и начинают обживаться. У пчел есть королевское желе с гормонами, с его помощью бесполые муравьи, если пожелают, могут превратиться в самцов или самок. Таким образом, у них появятся свои королевы, и община сможет продолжать свое существование.

103-й секунду стоит неподвижно, его удивляет это решение. Потом он снова шевелит усиками и приказывает тем, кто собирается продолжить поход, построиться.

153. Энциклопедия

Общение между деревьями: Некоторые африканские акации обладают удивительными свойствами. Когда газель или коза начинает их общипывать, они меняют химический состав своего сока, и он становится ядовитым. Заметив, что у дерева теперь другой вкус, животное отходит и начинает объедать следующее. Но акации могут испускать запах, улавливаемый соседними акациями, этот тревожный сигнал немедленно сообщает растениям о присутствии травоядного. В течение нескольких минут все растущие поблизости акации становятся несъедобными. Травоядные отправляются на поиски акации настолько удаленной, чтобы сигнал тревоги не долетел до нее. Однако скотоводы часто пасут коз на ограниченном пространстве с акациями. Следствие: как только первая надкушенная акация предупреждает других, у животных нет выбора, они начинают поедать ядовитые ветки. Таким образом, многочисленные стада умирают от отравления, причины которого люди очень долго не понимали.

Эдмон Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том II

154. Край мира в двух шагах

Полдень. Те, кто решил остаться, начинают обустраиваться на острове корнигеры, а 103-й готовит к отплытию корабли-незабудки. Крестоносцы размещаются на кораблях и хватаются за ворсинки листьев незабудки.

Мухи вылетают на разведку к другому берегу, там собираются высадиться крестоносцы. Мухи должны найти самое подходящее место для причала. И конечно же, самое безопасное.

Корабли отчаливают от понтонов. Члены Общины Корнигеры провожают их до самой воды и помогают спускать на воду челны. Усики поднимаются, испуская ободряющие феромоны. Неизвестно что сложнее: создать свободное сообщество на пустом острове или сражаться с монстрами за пределами мира. Обе стороны желают друг другу быть мужественными. Что бы ни случилось, не надо отступать от намеченной цели.

Корабли удаляются от пляжа, моряки, устроившиеся на листьях незабудки, видят, как постепенно уменьшаются глиняные статуи, вылепленные деистами. Флотилия продвигается линией.

Хрупкие челноки, подталкиваемые плавунцами, быстро бегут по водам реки. Скарабеи отгоняют птиц от плывущего каравана.

И крестовый поход идет вперед, только вперед.

Феромонная военная песня разливается по теплому воздуху.

Время от времени над водой проскальзывает плавник плотвы, форели или рыбы-кошки. Но носороги следят и за этим. Если кто-то из этих водяных чудищ угрожает кораблю, они без колебаний всаживают в него свой рог-копье.

Уставшие мухи-разведчицы приземляются на листья, как на линкоры. На том берегу они не только обнаружили край мира, но и каменный мост, по которому можно его перейти. Удачная находка!

Не надо рыть никакого тоннеля! 103-й в восторге.

Где этот мост?

Немного севернее. Туда легко попасть, двигаясь по течению.

Крестоносцев охватывает трепет: край мира уже совсем близко.

Флотилия добралась до противоположного берега без особых потерь. Один корабль проглотил тритон. Вот они – опасности путешествия!

Распределение насекомых по видам и легионам. Вперед!

Мухи не соврали!

Какое потрясение для тех, кто еще никогда не видел края мира! Эта черная асфальтовая полоса овеяна загадками и легендами. По ней с головокружительной скоростью проносятся какие-то громадины в клубах пыли, дыма и углеводорода. Они вибрируют с невиданной мощью. Все противоестественно.

103-й считает, что эти стремительные темные массы – стражи края мира. Ему кажется, это одно из воплощений Пальцев.

Атакуем их! – кричит солдат-термит.

Нет, не этих и не здесь.

103-й решает, что от этой черной полосы Пальцы подпитываются диковинной силой. Сразиться с ними разумнее на менее опасном участке. На другой стороне края мира, по ту сторону моста, там их будет легче победить.

В каждой армии есть безрассудные смельчаки. Один термит бросается исследовать черную полосу. Он побежал вперед прямо по ней, и его тут же раздавило, превратив в тонкий листок. Но таковы насекомые. Чтобы убедиться в чем бы то ни было, им нужно провести эксперимент.

После этого происшествия крестовый поход мелким шагом следует за 103-м по мосту, приближаясь к большой таинственной территории, где обитают стада Пальцев.

155. Знакомое лицо

Стоя на стремянке, женщина держала их на прицеле, из люка видны были только верхняя часть ее тела и ружье. Когда она поднялась еще на несколько ступенек и оказалась прямо перед ними лицом к лицу, Жак Мелье отчаянно напряг извилины своего мозга: «Это лицо мне знакомо».

У Летиции Уэллс, как и у Мелье, ее имя буквально вертелось на кончике языка, но она никак не могла вспомнить.

– Опустите ваш револьвер, мсье! (Мелье тут же бросил револьвер к ее ногам.) Сядьте на стулья.

Эта интонация, этот голос…

– Мы не воры, – начала Летиция. – Мой спутник даже...

Комиссар тут же перебил ее:

– ...из этого района. Я живу здесь.

– Все равно! – сказала она, привязывая их к стульям проводами.

– Хорошо, теперь с вами будет проще разговаривать.

«Да кто же это?»

– И что же это комиссар Мелье и Летиция Уэллс, журналистка из «Воскресного эха», делают в моем доме? Да еще вместе. Я всегда думала, что вы друг друга ненавидите. Она поливала вас в газете, а вы засадили ее в тюрьму! И вот вы оба тут, как ярмарочные воры, в моей квартире, в полночь.

– Это.

Летиции снова не дали договорить.

– Бросьте, я прекрасно знаю, чем вызван этот милый визит! Я, правда, не знаю, каким образом, но вы выследили моих муравьев.

Снизу раздался голос:

– Что случилось, дорогая? С кем это ты говоришь на чердаке?

– С нежелательными в нашем доме людьми.

Из люка показалась голова, а за ней все тело. «Его я не знаю».

Появился господин с длинной белой бородой, одетый в серую рубашку в красную клетку. Он походил на Деда Мороза, только совсем дряхлого и изможденного.

– Я представляю тебе мсье Мелье и мадемуазель Уэллс. Они увязались за нашими маленькими друзьями. Каким образом? Они нам сейчас расскажут.

Дед Мороз был изумлен.

– Но они оба люди известные. Он как полицейский, она как журналистка! Ты не можешь просто так убить их, нет, только не их. Мы не можем до бесконечности продолжать убивать...

Женщина сухо спросила:

– Ты хочешь, чтобы мы все прекратили, Артур? Хочешь, чтобы мы все бросили?

– Да, – ответил Артур. Она почти умоляла:

– Но если мы все бросим, тогда кто продолжит наше дело? Ведь никто, никто...

Человек с белой бородой заламывал Пальцы.

– Если они нас нашли, значит и другие тоже смогут. И нам придется снова и снова убивать! Так мы все равно никогда не добьемся своего. Как только мы уничтожаем одного, их появляется десять. Я устал от всей этой жестокости.

«Деда Мороза я никогда не видела. Но вот ее, ее...» Мысли бешено крутились в голове Летиции, и она не слушала этот спор, хотя его предметом были их с Мелье жизни.

Артур провел вдоль лба тыльной стороной ладони, покрытой темными пятнами. Беседа истощила его. Он искал опоры и, не найдя ее, рухнул на пол потеряв сознание.

Женщина молча посмотрела на молодых людей, потом развязала их. Они машинально потирали лодыжки и запястья.

– Помогите мне перенести его на кровать.

– Что с ним? – спросила Летиция.

– Обморок. И это происходит все чаще. Мой муж болен, очень болен. Ему осталось жить совсем недолго. Он почувствовал приближение смерти, и поэтому очертя голову бросился в эту авантюру.

– Я работала врачом, – сказала Летиция. – Хотите, я его осмотрю? Возможно, я смогу ему помочь.

На лицо женщины легла печаль.

– Бесполезно. Я прекрасно знаю, чем он болен. У него рак.

Они осторожно положили Артура поверх покрывала. Супруга больного набрала в шприц обезболивающего раствора или морфина.

– Теперь пусть отдохнет. Ему надо поспать, чтобы набраться хоть каких-то сил.

Жак Мелье долго смотрел на нее.

– Я узнал вас.

В тот же момент яркая вспышка озарила мозг и Летиции Уэллс. Она тоже узнала эту женщину!

156. Энциклопедия

Синхронность: В 1901 году учеными был проведен опыт одновременно в нескольких странах, он показал, что по результатам серии тестов на интеллект мыши заработали 6 баллов из 20.

В 1965 году опыт повторили в тех же странах и с теми же тестами, мыши набрали в среднем 8 баллов из 20.

Географическое положение никак не влияло на этот феномен. Европейские мыши были не умнее и не глупее американских, африканских, австралийских или азиатских мышей. На всех континентах все мыши в 1965 году показали более высокие оценки, чем их предки в 1901 году. На всей Земле мыши прогрессировали. Как будто с течением лет повысился некий планетарный «мышиный» интеллект.

Известно, что некоторые изобретения человечества были сделаны одновременно в Китае,

Индии и Европе: например, огонь, порох, ткацкое дело. Да и в наши дни случается, что открытия происходят одновременно в нескольких точках земного шара и примерно в одном и том же отрезке времени.

Все это наводит на мысль, что, помимо воздуха, в атмосфере витают еще и идеи, некоторые люди способны их улавливать, они и повышают уровень глобального знания вида.

Эдмон Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том II

157. За пределами мира

Крестовый поход продвигается вперед, карабкаясь по отвесным камням. По ту сторону моста в небо устремляются высокие кубические конструкции. Кажется, что у них совсем нет корней. Муравьи замирают и рассматривают эти высокие и прямые горные цепи идеальной формы: неужели это и есть гнезда Пальцев?

Они в стране за пределами мира. Территория Пальцев!

Много сильных потрясений им довелось испытать, но сейчас их захлестывает невиданное по силе чувство.

Вот они, гнезда Пальцев! Огромные, титанические, в тысячу раз выше и толще самых старых деревьев в лесу! Прохладные тени от них вытягиваются на много тысяч шагов. Пальцы сами строят себе эти неизмеримые гнезда. Природа не может создавать такое.

103-й замирает. На этот раз он нашел в себе мужество идти дальше. Теперь они в том самом запределье, которое так долго преследует его, – тут нет и намека на цивилизацию.

Позади него остальные насекомые с сомнением шевелят кончиками усиков.

Крестоносцы долго молча стоят на месте, потрясенные такой мощью. Деисты падают ниц. Остальные обсуждают друг с другом этот необычный мир с прямыми линиями и бесконечными объемами.

Солдаты группируются и пересчитываются. Их восемьсот во вражеской стране, но как убить Пальцев, которые прячутся в таких цитаделях? Надо атаковать их гнездо!

Летучие легионы скарабеев и пчел будут резервными силами и вмешаются только в случае затруднения. Все согласны, и по сигналу армия крестоносцев несется к входу в здание.

С неба странной птицей падает черная пластинка. Она давит четырех солдат-термитов. Теперь черные пластинки падают повсюду и дробят кирасы артиллеристов.

Это что, тоже Пальцы?

Во время этой первой атаки погибает более семидесяти солдат.

Но крестоносцы не отчаиваются. Они отступают, затем начинают вторую атаку.

Вперед, поубиваем их всех!

На этот раз мирмекийская армия рассредоточивается по местности. Легионы несутся вперед.

11 часов утра, люди несут письма на почту. Многие замечают, как маленькие черные лужицы тихо скользят по земле. Колеса детских колясок, мокасины и спортивные ботинки давят темные фигурки.

Когда некоторым из этих черных пятнышек удается вскарабкаться по штанам, их быстро стряхивают ребром ладони.

Они нас заметили и нападают со всех сторон, – успевает выкрикнуть какой-то солдат, прежде чем его раздавили.

Раздается феромонная команда к отступлению. Еще шестьдесят погибших. Переговариваются усиками.

Мы должны взять это гнездо Пальцев любой ценой.

9-й предлагает построить легионы по-другому. Надо провести обходной маневр. Отдан приказ подниматься выше подошвы.

В атаку!

Первая линия артиллеристов стреляет ядом в резиновые кеды. Муравьи кромсают сверкающий пластик на женских туфлях-лодочках.

Отступают. Пересчитываются. Еще двадцать погибших.

Боги неуязвимы, – торжествующе испускает группа муравьев-деистов, которая так и не вступила в битву. Деисты стоят в сторонке и молятся.

103-й не знает, что делать. Он по-прежнему сжимает кокон, в нем миссия Меркурий, и он не осмеливается принять участие в этих опасных атаках.

Давний страх перед Пальцами потихоньку возвращается и снова охватывает его. Похоже, они действительно непобедимы.

Но 9-й не отступает. Он решает принять участие в нападении вместе с летающими легионами. Вся армия перегруппировывается на платане, растущем напротив почты. 9-й взбирается на скарабея и выстраивает пчел на флангах линии атаки.

Он видит зияющее отверстие гнезда Пальцев и возбужденно кричит воинственными феромонами.

Скарабеи-носороги опускают головы, нацеливая рога на линию прицела.

Бей Пальцев!

Женщина-почтальон захлопывает стеклянную дверь. Сильный сквозняк, говорит она.

Крестоносцы этого не замечают. Они несутся на полной скорости, и перед ними вдруг возникает прозрачная стена. Остановиться они не успевают.

Скарабеи разбиваются, их внутренности стекают по стеклу. Артиллеристы, оседлавшие скарабеев, приклеиваются к их трупам.

– Это, что, град? – спрашивает на почте какая-то клиентка.

– Нет, наверное, это детишки мадам Летифю бросаются камешками. Они очень это любят.

– Но ведь дверь стеклянная. Они могут ее разбить!

– Не беспокойтесь. Это стекло очень прочное.

Переносят раненых, которым еще можно помочь. За одну эту атаку крестовый поход потерял еще двадцать четыре солдата.

Пальцы сильнее, чем мы думаем, – говорит один муравей.

9-й не желает отступать. Термиты тоже. Не для того они так долго шли и преодолели столько препятствий, чтобы их остановили какие-то черные пластинки или прозрачные стены!

На ночлег разбили лагерь под платаном.

В одном муравьи уверены. Завтра все будет по-другому.

Муравьи всегда определяют время, место и цену победе. И в конце концов, они всегда побеждают. Это прекрасно известно.

Разведчик приметил щель на фронтоне гнезда, которое они атаковали вчера. Эта щель прямоугольной формы. Он думает, что это запасной выход. Ничего не сказав остальным, он отправляется на разведку. Он проникает в отверстие, над которым символы из другого измерения пространства и времени сообщают: «Дальняя авиапочта», – и падает на кучу плоских белых пакетов. Он решает пролезть внутрь одного из этих пакетов и посмотреть, что там. Когда он захотел выбраться, то не смог, он был зажат между белыми стенками. Пришлось оставаться на месте и ожидать неизвестно чего.

А через три года в Непале среди гималайских дубов ученые с удивлением обнаружили колонию типично французских рыжих муравьев. После чего энтомологи задавались вопросом, как муравьи смогли проделать столь далекий путь. В итоге они пришли к выводу, что это просто совпадение, то есть это параллельный французскому муравью вид.

158. Это она

– Вы меня узнали?

Жак Мелье был в этом уверен.

– Вы… Жюльетта Рамирез, кандидатка-звезда из «Головоломки для…

– ...ума», – завершила Летиция. Журналистка пыталась определить связь между чемпионкой по загадкам, фальшивым Дедом Морозом и стаей муравьев-убийц.

Жюльетта Рамирез была явно на грани нервного срыва, и полицейский, привыкший к очным ставкам, старался успокоить ее.

– Знаете, мы обожаем эту передачу! Ее загадки не такие простые, как кажется. Она учит по-другому смотреть на мир. По-другому мыслить.

– По-другому мыслить! – выдохнула мадам Рамирез и, уже не сдерживаясь, зарыдала.