Темные сестры Пашнина Ольга
Хлопнула дверь – это Герберт вернулся. Чтобы хоть чем-то себя занять, я спустилась к нему и уже по лицу поняла, что все плохо.
– Полагаю, вам не стоит выходить на улицу, – произнес он.
– Что? – Кайла обеспокоенно выглянула из гостиной.
Меня не удовлетворяли туманные намеки, я хотела фактов, поэтому протиснулась мимо Герберта и распахнула входную дверь.
Перед воротами Кордеро-холла стояли несколько десятков человек с плакатами, факелами и табличками.
«Убирайтесь из Хейзенвилля, детоненавистники!»
– Этот город сходит с ума, – медленно произнесла я.
Теперь дом стал нашей клеткой. Стража сдерживала разъяренную толпу, но не вмешивалась, то ли боясь грандиозного скандала, то ли молчаливо одобряя общественное порицание. К счастью, в нас хотя бы не кидались яйцами. А крики и лозунги можно было не слушать.
Кайла до смерти перепугалась, как и Ким, но обе сидели тихо – что радовало, – лишь изредка вздрагивая, когда с улицы доносились особенно громкие крики. Как я упустила момент, когда семья Кордеро из самой уважаемой в городе превратилась в самую ненавистную?
Быстро приняв душ, я остановилась в раздумьях перед шкафом Кайлы. Я все еще носила ее платья, благо сестра обладала поистине грандиозным талантом делать покупки. Большинство платьев и костюмов она даже ни разу не надевала. Но мысли завести здесь гардероб приходили все чаще и чаще. И пугали: я словно обрастала связями, которые держали в Хейзенвилле крепче цепей.
– Они все еще там? – спросила я, спускаясь.
– Да, но Герберт уже связался со стражей, и они пообещали всех разогнать. Ему пришлось пригрозить иском к городским властям.
– Кто бы сомневался.
Перед Кайлой на столике стоял стакан с виски, и я поняла, что если не сделаю хотя бы глоток, то сойду с ума от напряжения.
– Эй, это мое! – возмущенно воскликнула сестра.
– Кортни, может, пообедаешь? – спросила Ким.
– Нет, пока не хочу. Когда прибудет стража? Я хочу с ними поговорить. Надо заявить на Эмили Фаннинг. Я готова признать, что она нас обокрала, если это поможет наказать ее.
Ким только тяжело вздохнула и повернулась к Герберту.
– Хоть ты обедать будешь? Я приготовила!
– Не сейчас, Кимми, – улыбнулся он. – Я составляю заявление на леди Фаннинг, как того хочет твоя не слишком добродушная сестренка. Попозже обязательно попробую.
Он бросил на меня быстрый взгляд и поднялся.
– Ладно, дамы. Если не возражаете, займу кабинет и там поработаю. Позовите, когда прибудет стража. И не занимайтесь, пожалуйста, самодеятельностью. А еще лучше идите и отдыхайте, половину ночи вы провели на ногах.
– Так, я хочу знать, что он там пишет, – через некоторое время объявила я. – Но совет дельный – отдыхайте. И, Кайла, полагаю, тебе придется выступить перед газетчиками. Мы точно не знаем, что Фаннинг им слила, но Герберт скоро выяснит, а пока что стоит готовиться к худшему.
Не слушая возражений сестры, я поднялась в кабинет отца, где за столом Герберт сидел над документами.
– Хочу иск к Фаннинг, – с порога заявила я. – Можешь потратить все мое наследство на расходы, только посади ее. И чтобы эта женщина больше не приближалась к моему дому!
– Остынь, кровожадная моя, – хмыкнул Герберт. – Что ты так разволновалась, Кортни? Я разберусь с Фаннинг, а ты разберись с сестрами. Не знаю и не хочу знать, какие еще секреты вы храните, но молись богам, чтобы они не всплыли сейчас. Это кажется ерундой, Кортни, но отказ от ребенка вкупе с попыткой похищения – и Кайла долго не сможет появляться на улице. Это Хейзенвилль, здесь не прощают ошибок и только и ждут, чтобы вас уничтожить.
– Кайла, наверное, права, – медленно произнесла я, подходя к окну, – нужно переносить резиденцию Кордеро в Даркфелл. Этот город изжил себя. Он медленно умирает, захлебывается в собственных предрассудках.
– Ты слишком категорична. Хейзенвилль всегда жил словно на несколько десятилетий в прошлом. Но мы ведь его любим. Вечно мокрый от дождя, неспешно живущий. Его домики и жителей…
– Говори за себя.
Я подошла к окну, чтобы удостовериться, что разозленный народ никуда не делся. Нет, их не пугала утренняя прохлада и медленно накрапывающий дождь. С одним из мужчин – он держал какой-то плакат, буквы на котором уже давно размыло, – мы встретились взглядом, и я тут же задернула штору.
Мне показалось вдруг, что в комнате душно, а еще через миг очертания кабинета немного расплылись.
– Ты ненавидишь Хейзенвилль, потому что никогда не была в нем счастлива?
Герберт, оказывается, бесшумно поднялся из кресла и оказался совсем рядом. Я чувствовала его дыхание у виска, слышала чарующий голос и словно не понимала, где нахожусь. Все запахи стали ощущаться намного сильнее, а вот посторонние звуки исчезли, я слышала только мужское дыхание и стук собственного сердца.
– Или потому, что он напоминает обо мне?
– О тебе напоминает не только Хейзенвилль.
Герберт запустил руку в мои волосы и вытащил шпильки, обнажив шею. Горячие губы принялись исследовать кожу, и им я совершенно не могла сопротивляться. Выдержка отказала. Это было поражение, моя оборона не продлилась и пары недель. А ведь когда-то я искренне верила, что не позволю этому мужчине больше даже взглянуть в мою сторону.
Мне хотелось его ударить. Сделать больно, заставить очнуться, но больше всего хотелось очнуться самой.
– Что такое, Кортни? Не можешь сопротивляться? Как жаль, ты ведь так старалась. Упрямая девочка.
Это не было похоже на обычное возбуждение. Я находилась словно в трансе, и каждое прикосновение отзывалось внутри желанием, граничащим с болью. Такой эффект не давало притяжение к мужчине, такой эффект давал только наркотик.
– Ты что-то подсыпал в стакан, – нашла в себе силы выдохнуть я.
– Неужели ты думаешь, я на это способен?
Он развернул меня к себе лицом, поясницей я уперлась в краешек стола. Рука Герберта скользнула вверх по обнаженному бедру, кожу словно обожгло, и я с шумом втянула воздух. Его пальцы двигались неторопливо, поглаживая, то приостанавливаясь, то продвигаясь дальше.
Он поймал губами мои губы и впился жестким поцелуем. Руки разорвали тонкую ткань платья, я подалась навстречу и позволила усадить себя на стол. На несколько мгновений Герберт оторвался, всматриваясь в мое лицо, а потом я закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, но так только острее чувствовала каждое прикосновение. Я до боли вцепилась в его плечи и кусала губы, чтобы не кричать. Мы не заперли дверь, в любой момент могла войти Кайла или, что хуже, Диналия или Ким. А под окном бесновалась возмущенная толпа.
Я выгнулась и застонала, Герберт позволил мне опуститься на стол и расстегнул одну за другой пуговички на платье, обнажая грудь. Я ненавидела, казалось, нас обоих. Его – за то, что не сдержался. Себя – за то, что позволила.
Иногда он мне снился.
И там тоже было так: остро, жарко, невыносимо больно и сладко.
Прошло столько лет, а тело так ничего и не забыло. Все чувства слились в один коктейль, состоящий из удовольствия на грани боли и ощущения нереальности происходящего.
За те месяцы, что мы были вместе, хорошо друг друга изучили. Достаточно, чтобы знать, как за несколько секунд стать продолжением друг друга.
Почти обнаженной спиной я чувствовала холодную поверхность стола. Чернильница покатилась вдоль края и, на секунду замерев, сорвалась, безобразно пачкая дорогой ковер черной краской. Звук разбившегося стекла нас словно отрезвил – и по моему телу перестали блуждать горячие ладони, от которых кожа, казалось, плавилась.
Герберт помог мне подняться. Тело сотрясала мелкая дрожь. Не то от холода, не то от того, что пытку прервали так резко.
– Ты права, – хрипло пробормотал он. – Что-то не так.
Он прижал меня к себе, уткнувшись лицом в мои волосы, тяжело дыша.
– Видят боги, Кортни, я не хочу останавливаться, и если ты сейчас позволишь продолжить, то идем в спальню. Но еще вчера ты не разрешала даже прикасаться к тебе, а у меня достаточно грехов, чтобы стать еще и насильником. Ты ведь не хочешь сейчас заниматься любовью?
– Я…
С трудом сфокусировав взгляд, я поняла, что не способна даже внятно ответить.
Герберт, впрочем, все понял и сам.
Кто-то громко постучал в дверь, и от неожиданности я выронила сережку, которую собиралась надеть. Подняла, взглянула на себя в зеркало и вздохнула. Влажные после ванны волосы снова заворачивались в непослушные колечки.
– Ты в порядке? – Герберт тихо закрыл за собой дверь.
Я потерла виски и прикрыла глаза.
– Не очень. Как будто похмелье.
– Вот.
Герберт протянул стакан, на дне которого оставался сильно разбавленный растаявшим льдом виски.
– И зачем мне это? – Я даже поискала глазами бутылку, но нет – выпить он не предлагал.
– Ты решила, что я тебе что-то подмешал. Но нет, Кортни, последнее, что мне придет в голову, это давать тебе алхимию, зная, что управление стражи пристально на вас смотрит. Однако я проверил стакан, из которого ты пила. Похоже, кто-то действительно добавил туда кордер.
– Что? – Я обомлела.
Да, ощущения очень похожи, но… я не поверила в эту сумасшедшую догадку, думала, напилась, алкоголь на голодный желудок и переживания ударил в голову, сказалось напряжение последних дней.
– Я пила из бокала Кайлы. Она же не может…
Она алхимик, пусть и теоретик. Кайла лучше нас с Гербертом знает, как из цветков кордера сделать зелье с нужными свойствами.
Нет, Кортни, нет, только не подозревай собственных сестер!
– Я устроил Кайле допрос, она понятия не имеет о зелье. Думаю, не врет.
– Зачем кому-то подсыпать в бокал Кайлы зелье? Это какой-то бред, оно ведь почти не наносит вреда!
– Согласен, – кивнул Герберт. – Может, кто-то знал, что ты выпьешь из ее стакана?
– Исключено. Это было спонтанное решение. Надо найти бутылку.
Я направилась к двери, но Герберт удержал меня за локоть.
– А поговорить ты не хочешь? – спросил он.
– Мне кажется, нам не о чем разговаривать.
Герберт хрипло рассмеялся и притянул меня к себе. Аромат, исходивший от него, напомнил о сцене на столе в кабинете. Я почти переступила грань. И полностью разрушила все, что удалось построить за годы вдали от него.
– Хватит, – отрезала я.
Но голос выдавал меня с головой.
– Ты ведь знаешь, что я уже не отступлюсь. Я много думал о тебе, о нас. Все эти годы я думал, что, если ты действительно забыла, если живешь дальше и наши чувства остались в прошлом, я тебя отпущу.
Он коснулся губами моего виска. С нежностью и осторожностью, от которых защемило сердце.
Я бы хотела сказать, что никто давно так ко мне не прикасался, но правда в том, что так ко мне прикасался только он. Единственный человек, рядом с которым я узнала, что такое тепло.
Герберт выпустил меня так неожиданно, что я поежилась от резкого контраста холодного воздуха и горячих рук.
– Итак, что дальше, леди Кордеро? – хмыкнул он.
Кайла и Ким все так же сидели в гостиной, пили кофе и тихо о чем-то беседовали. Диналия уже ушла спать, ее изрядно напугал хаос перед домом. К счастью, там все почти разошлись – никто не рискнул связываться со стражей.
– Значит, так, – громко объявила я, выйдя на середину комнаты. – Сегодня вечером переворачиваем весь дом вверх дном. Выбросить все емкости с жидкостями, открытые и закрытые, все продукты, включая конфеты, сыпучие, специи и так далее. Выбросить все без исключения крема, духи, всю косметику.
– Что? – Кайла истерично хохотнула. – Ты в своем уме?
– Это ты, Кайла, не в своем уме. Ты впустила в дом женщину, которую гнал взашей отец. Ты оставила ее на ночь, из-за тебя Эмили Фаннинг растрепала всему Хейзенвиллю о наших семейных тайнах. Тебе в бокал она подсыпала зелье из цветов кордера, и неизвестно, чего еще в доме касалась эта женщина. Вы с Ким, очевидно, не способны задуматься о собственной безопасности. Нам угрожают, шлют анонимные письма, а вы запросто впускаете в дом постороннюю, поверив ей на слово. Кто-нибудь вообще знает, как выглядит Эмили Фаннинг?
Ответом стала тишина. Ким опустила глаза, Кайла отвернулась. Сначала она искала поддержки у Герберта, но тому, похоже, важнее было договориться со мной, чем с сестрами.
– Она показала вам документы? Доказала, что она та, за кого себя выдает?
Красноречивей, чем молчание, ответ было сложно придумать.
– Тогда вперед. Все сыпучие, жидкие, кремообразные вещества. Даже ингредиенты для зелий. Нет, не так – особенно ингредиенты для зелий. Герберт, насколько я поняла, ты имеешь право заключать сделки на перепланировку или какой-либо ремонт дома от нашего имени?
– Да, миледи, – усмехнулся он.
– Смени все замки. Поставь защелки на окна. Распорядись, чтобы поставили дополнительную магическую защиту на окна – мне надоело, что в мой дом кидаются камнями и палками. Инициируй дело, я хочу, чтобы кто-то из этой толпы получил реальный срок, чтобы остальным было неповадно.
– Кортни, ты…
Под моим взглядом недовольная, но притихшая Кайла окончательно умолкла. До нее только сейчас начала доходить серьезность положения.
Мне было проще всех, конечно. Я не жила в Кордеро-холле, я пять лет считала домом небольшую комнату в колледже Даркфелла. Я без сожаления расставалась со всем, что могло быть отравлено. Алхимия – это не шутка, я на собственном примере убедилась, что игры с такими вещами могут плохо кончиться. А если бы его случайно выпила Ким?
В огромную коробку, найденную в подвале, я выбрасывала бутылки с элитным алкоголем, все настойки и зелья. Внутри кипела злость. На сестер, пустивших Фаннинг в дом, на женщину, сделавшую нам столько зла. На себя за слабость в кабинете и на Герберта, который об этой слабости напоминал.
– Кортни? – Нина робко постучала. – Для вас письмо.
– Что? – Я замерла с бутылкой в руке. – От кого?
– Не подписано. Курьер принес три конверта: для вас, Кайлы и Кимберли.
Опять. Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула. Я больше не собираюсь терпеть выверты Эмили Фаннинг. Герберт ее найдет и заставит рассказать, наконец, чего она хочет от моей семьи. А потом я решу, что она получит. И вряд ли мы найдем компромисс.
– Хорошо, – улыбнулась я Нине, – можешь идти.
И только когда шаги экономки стихли, немного дрожащими руками я распечатала конверт.
Внутри оказался рисунок и свернутая в несколько раз записка. Рисунок представлял собой хорошо известный каждому жителю Хейзенвилля пейзаж – маяк на окраине города. Когда-то давно, когда еще не была так развита магия, маяки служили ориентиром для подлетавших к Хейзенвиллю дирижаблей. Позже, когда появились магические методы навигации, от маяков отказались, и многие из них так и остались ветхим напоминанием о былой романтике.
«Минус одна сестричка Кордеро. Кайла не скоро сможет выйти на улицу. Сможете с Кимми поймать меня?» – гласила записка.
В ярости я смяла пергамент и вышла в коридор, где встретилась с бледной Кайлой.
– Ким, иди сюда! – позвала я младшую и забрала у старшей письмо.
– «Как жаль, что Стелла не может обеспечить мамочке наследство. Плохим девочкам пора спать. Хорошие идут на охоту».
– Я ее убью! – прорычала Кайла.
– Нет! – Я едва ухватила ее за руку. – Останься с Ким.
– А ты?
– А я найду Фаннинг. Она меня достала.
– Кортни! – Ким испуганно на меня взглянула. – Ты не должна идти одна. Давай вызовем стражу! Или Герберта?
– Нет, Герберта нельзя, – почти шепотом сказала Кайла. – Он может быть виновен. Девочки, я знаю, вы ему доверяете, но мы ведь не знаем, что у него на уме! Он спал с Кристалл, он знал об отце все, и он вполне может знать наши секреты. И о моем договоре с Белами тоже. Я не верю, что папа не говорил с лучшим другом о моей беременности!
– Именно поэтому я иду одна, – твердо произнесла я. – Не волнуйтесь, я уже давно не ребенок. Я сумею с этим разобраться.
– Мы идем с тобой. – Ким покачала головой. – Нельзя разлучаться, именно этого он… или она и ждет.
– Да, – подтвердила Кайла. – Даже не думай о том, чтобы бросить нас здесь!
Отказываться и убеждать сестер, что это не очень хорошая идея, ни времени, ни сил не было.
– Ждите внизу, я возьму куртку.
Захватив одежду, я зашла в кабинет отца. Быстро пересекла темное помещение и на ощупь коснулась неприметного бугорка сбоку от ящиков. У папы было много секретов, и большую часть из них он хранил как зеницу ока, но за некоторыми все же не уследил. Тут же открылся самый нижний ящик, имевший двойное дно. Я сняла фальшивую фанерку и достала массивный бронзовый револьвер. Я умела немного стрелять из учебных винтовок – в Даркфелле серьезно относились к физической подготовке, – но ни разу не держала в руках настоящее оружие. Должно быть, отдача от него невероятно мощная. Но отправляться к заброшенному маяку без средств защиты глупо. Неизвестно, что выкинет Фаннинг и как придется обороняться.
Я взглянула на медленно поднимающуюся луну и поежилась от неприятного ощущения беды. Словно после этой ночи все изменится навсегда.
Глава 8
– Здесь жутко, – пробормотала Кайла.
Я промолчала, но мысленно согласилась с сестрой. Одинокий маяк, обветшалый и темный, за которым простиралось холодное бурное море, пугал. Вокруг не было ни души. Чтобы добраться до места, нам пришлось нанять экипаж до ворот и остаток пути пройти пешком.
– Кажется, мы на месте. – Я сверилась с рисунком. – Ладно, вы оставайтесь здесь. Сделаем вид, что я пришла одна.
– Кортни…
– Кайла, я хочу поймать ее с поличным. И сорвать чертову маску, понимаешь? А этого не случится, если она сразу увидит, что мы пришли втроем.
– Тогда должна спрятаться только Кайла, – возразила Ким. – Ведь нам с тобой пришли одинаковые записки, и мое имя там есть.
Мне не хотелось тащить Ким на встречу с предположительно ее матерью, но, подумав, я кивнула:
– Разумно.
– Вы что, оставите меня здесь одну?!
В голосе Кайлы прорезались панические нотки.
– Я предлагала тебе остаться дома. Сиди, пожалуйста, тихо. Если увидишь что-то странное или опасное – дай знать. Если что, позовешь на помощь.
Темная вода набегала на каменистый пляж, но мы держались поодаль. На рисунке и в записке не было указаний идти на маяк, поэтому я не стала предпринимать попытки туда забраться. Заколоченные досками окна и мрачная бледность облупившейся краски не внушали доверия. Кто знает, что там, внутри? Помимо гипотетической опасности нашего анонима там вполне могла быть реальная – в виде прогнившего пола и проржавевших насквозь опор.
– Как-то так, – сказала Ким после долгих хождений туда-сюда по пляжу в попытках найти нужную точку. – Этот ракурс точно повторяет рисунок. Полагаю, мы пришли на место.
– И где обещанная охота?
Едва я это спросила, сбоку, там, где уже начинался лес, хрустнула ветка. Ким вздрогнула…
– Кажется, там кто-то есть!
– Оставайся здесь! Не смей никуда уходить с пляжа, если что, кричи и беги к Кайле, – быстро сказала я.
Незаметно от сестры я вытащила оружие. Готовая стрелять, если покажется, что опасность слишком близко.
Меж деревьев что-то мелькнуло, и я устремилась туда. Поначалу я пыталась запоминать ориентиры, чтобы ненароком не заблудиться, но вскоре поняла, что это бесполезно. Впереди отчетливо виднелась темная фигура, ловко петлявшая меж деревьев, словно нарочно меня путающая.
Неожиданно для самой себя я вылетела на безлюдную дорогу, уходившую в густой туман. Совершенно пустую дорогу, хоть это было и невозможно: человек не способен бегать с такой скоростью. Крик пронесся над лесом и распугал стайку ворон, которые с надсадным карканьем полетели прочь.
Кричала Ким.
Когда я вернулась к побережью, то выдохнула: Ким была – во всяком случае внешне – жива и невредима. Напуганная до полусмерти, она смотрела куда-то наверх. Проследив за ее взглядом, я увидела две крохотные фигурки на самом верху маяка.
Мелькнули светлые волосы – похоже, наверху была Эмили. Раздался ее громкий протяжный крик. Я рванула к маяку, совершенно не представляя, как преодолею подъем по мокрым камням, но едва сделала первый шаг, Ким снова вскрикнула.
Эмили Фаннинг сорвалась и полетела в воду.
Несколько секунд ничего не происходило. Я словно находилась в оцепенении. Сделав несколько неуверенных шагов к воде, я остановилась.
– Нет, Кортни! – Ко мне подбежала Кайла. – С такой высоты она не выжила.
– А если ей повезло?
– Ты ее не вытащишь. Вода ледяная, ночь, ничего не видно. Идем отсюда, пожалуйста! Пока нас не обвинили еще и в смерти Фаннинг. Неужели ты не поняла? Это было представление для нас! Демонстрация его возможностей!
Голос Кайлы дрожал. Нехотя я отвернулась от бушующего моря и направилась к рыдающей в сторонке Ким. Сунув руку с револьвером в карман, пальцем я коснулась чего-то горячего.
Я не брала с собой часы Кристалл и, как они оказались в кармане, не имею ни малейшего понятия.
– «Секреты некоторых могут убивать», – вслух прочитала я. – «На что способны ваши?»
Новое письмо пришло только через две недели – и я тут же, забыв о завтраке и не предупредив сестер, сорвалась на улицу.
Небо – серое и мрачное. Дождь – мелкий и холодный. Ветер – порывистый. Такова была погода в Хейзенвилле, таково было и мое настроение.
Портье в отеле встретил меня равнодушной улыбкой. Погода не располагала к любезностям, хотя в лучшем отеле Хейзенвилля могли бы проявить чуть больше радушия. Но, полагаю, о нас все еще говорили.
– Мне нужен господин Сантьяго.
Портье глянул в журнал, хотя наверняка за последние дни приехал всего один новый гость. В Хейзенвилль редко приезжают чужаки. Впрочем, в последнее время они что-то зачастили.
– Двадцать второй, миледи. Это на втором этаже.
Я небрежно бросила портье монетку. Надеюсь, он догадается, что золотой – плата не столько за указание комнаты, сколько за молчание, если вдруг кто-то спросит, к кому приходила леди Кордеро. Особенно если спросит Герберт Уолдер.
Дверь двадцать второй комнаты распахнулась после первого удара. Меня явно ждали.
– Джейк?
Тишина в ответ. Я повесила зонтик на дверную ручку, захлопнула дверь и сняла перчатки. За ними на тумбу полетел и плащ.
– Джейк, это не смешно. Я получила твою записку и пришла. Что ты делаешь в Хейзенвилле?
У меня невольно вырвался вскрик, когда дверь ванной распахнулась. Джейк всегда был высоким, но мы не виделись несколько месяцев, и в этой крохотной комнатушке мне показалось, что он нереально высокий.
– Кортни! – выдохнул он.
– Что случилось, Джейк? – У меня сердце пропустило несколько ударов.
Не знаю, какое чудо спасло нас от обвинения в убийстве Эмили Фаннинг. Наверное, то, что тело так и не нашли, а нет тела – нет обвинений. Да, она пропала прямо из нашего дома, но ума не приложу, куда подевалась. Взрослый человек имеет право уйти в любой момент. Может, она уехала, а может, живет где-то у друзей. Детектив Портер копал, старательно копал, как и положено хорошей ищейке. Он, похоже, возненавидел нашу семью с первого взгляда. Конечно, он ничего не нашел, а только получил от Герберта – тот подал иск и всерьез намеревался наказать Портера за излишний, граничащий с преследованием энтузиазм. Но детектива это только раззадорило.
Обеспокоенное выражение лица Джейка сменилось улыбкой, он шагнул ко мне и поцеловал. Я на несколько секунд опешила, а потом оттолкнула.
– Что ты делаешь, Джейк? Зачем ты приехал? Я ведь сказала, что вернусь, как только закончу свои дела с наследством.
– Я скучал, Кортни. И… я видел тебя в Даркфелле. С Уолдером.
– Мы ездили оформлять кое-какие документы.
– Документы, которые нельзя оформить в Хейзенвилле?
– Ты устраиваешь мне допрос?
– Он вел себя так, словно вы уже вместе.
– Что ж, мы не вместе, можешь успокоиться. Ты из-за этого примчался?
– Ты мне не безразлична, – напомнил Джейк. – И я читаю газеты. Я приехал помочь. Не думаю, что твои сестры будут против. Вам необходимо крепкое плечо.
– Мы способны справиться с любыми проблемами.
– При помощи Уолдера. – Джейк исподлобья на меня взглянул. – Боишься, что он не одобрит наши отношения? Или что я наконец-то поставлю его на место?
– Я в принципе не люблю, когда вокруг люди устраивают примитивные животные разборки. Особенно если один из них мой парень, а второй – адвокат. Я, между прочим, о тебе никому не говорила. И даже думала с осторожностью, учитывая способности Ким к ментальной магии.
Поняв, что с Джейком все в порядке, я испытала невероятное облегчение. Когда курьер утром принес записку, я вздрогнула, решив, что это новый виток издевательств. Мы две недели не слышали ничего об анониме, и каждая из нас робко думала: может, все закончилось?
Но записка была от Джейка. И – я этим не горжусь – было несколько секунд, когда я думала, что уж лучше бы от «К».
Мы познакомились, когда я была на первом курсе, и сразу сдружились. Высокий светловолосый маг, во-первых, был звездой курса и невероятно обаятельным парнем, а во-вторых, полной противоположностью Герберту. Последнее обстоятельство и отодвинуло все мои сомнения. Я не давала отношениям зайти дальше, чем могла себе позволить, но все же Джейк с упорством отвоевывал место в моем сердце годами.
– Ну, – Джейк обнял меня за талию, – рассказывай, что с тобой приключилось.
– Не знаю, Джейк. – Я только вздохнула. – Зря ты приехал.
– Из-за Герберта?
– Нет, – я закатила глаза, – из-за меня. У нас непростая ситуация с наследством.
Я, конечно, имела в виду полученные от Кристалл часы, но Джейк наверняка истолковал все по-своему.
– Брось, Кортни, я не глупенький мальчик. Мне спокойнее, когда я рядом с тобой. Иди сюда. Я ужасно скучал…
– Нет, Джейк, – я уперлась в его грудь руками и уклонилась от поцелуя, – девочки будут волноваться. Я вышла ненадолго.
– Но ты ведь не заставишь меня уехать? Мы увидимся? – Он поймал мой взгляд. – Даже не думай, Кортни. Я все равно не уеду, я буду ждать, сколько понадобится, но оставить тебя в этом змеином логове одну я не могу.
– Знаешь, иногда мне кажется, что в этом логове главная змея – это я.
– Ну что же ты так себя не любишь? – Мне на плечи легли сильные руки. – Ты умница, Кортни. Только не убегай больше от меня.
– Постараюсь, – улыбнулась я. – Мне пора, Джейк.
– Приходи завтра. Скажи, что идешь к подруге, останься на ночь.
– У меня нет здесь подруг.
– Убеги из дома. Ты ведь делала это в юности, через окно. Сама рассказывала.
– Подумаю, – неохотно кивнула я.
Мне не показалась удачной идея лезть через балкон ночью в свете последних событий. Но Джейку ничего не было известно, глупо винить его в желании провести со мной время. Мы довольно долго не виделись. И я должна была соскучиться, а на деле вместо этого постоянно возвращалась мыслями к тому, что случилось в кабинете. Да, это не полноценная измена, но следовало хотя бы самой себе не лгать: от нее меня удержало лишь благородство Герберта. Что будет, когда Джейк узнает? А если они встретятся с Гербертом, он обязательно узнает – тут не хватит никакого благородства.
Читать бесплатно другие книги:
