Отвергнутый наследник Уатт Эрин
Она поворачивается ко мне, ее руки сложены на груди, словно она что-то держит, но непонятно, что именно.
– Прости меня за тот вечер. Я просто была не в настроении и разозлилась на тебя безо всяких на то причин.
Я выдыхаю так, будто внутри меня только что лопнул гигантский воздушный шарик.
– Нет, это ты меня прости. Я давил на тебя.
Хартли поднимает руку, чтобы я замолчал.
– Давай сначала я извинюсь, а потом ты скажешь?
– Хорошо. – Я жестом показываю, что застегиваю рот на молнию.
Она усмехается.
– Мне очень стыдно, что тем вечером я повела себя как избалованный ребенок. Прости, что накричала на тебя, порвала цепочку. Это было ужасно. – Она берет меня за руку и кладет что-то на мою ладонь.
С любопытством и немалым волнением я перевожу взгляд на подарок. Это тонкий кожаный браслет с серебряной пряжкой.
– Он не слишком…
– Он суперский, – перебиваю я Хартли и протягиваю ей украшение. – Надень его мне на руку.
Ее пальцы дрожат. Мне хочется притянуть ее к себе и обнять, но лучше я подожду, пока она справится с застежкой.
Красно-коричневая кожа отлично смотрится на загорелом запястье, и мне нравится вставка из серебра.
– Классно!
– Знаю, что ты не носишь ничего, кроме часов, но…
– Он потрясающий. И больше не говори ничего, потому что этот браслет мне очень нравится, и я не потерплю, чтобы кто-то хаял его, даже ты. – Я вытягиваю руку. – Обалденно.
Хартли улыбается.
– Обалденно или нет, но я рада, что он тебе понравился. О, у меня есть для тебя еще один подарок.
– Да? – осторожно спрашиваю я, боясь испугать ее своим пылом.
– Вот он: я кое-что сделала, мои родители очень разозлились и выгнали меня из дома. – Ее пальцы рассеянно поглаживают раму портрета. – У меня есть еще одна сестра. Я тебе говорила?
Я качаю головой.
– Нет, но я видел ее фотографию в той статье, которую нашел в Интернете.
– Ее зовут Дилан. Ей тринадцать. За три года я смогла поговорить с ней только восемь раз.
Хартли умолкает. Судя по ее виду, она вот-вот заплачет.
Я делаю шаг к ней, но она поднимает руку.
– Нет. Сейчас я не вынесу сочувствия. У меня начнется истерика, а я этого не хочу.
– Я разговариваю с Ридом как минимум раз в неделю, – неожиданно для себя признаюсь я. – И, наверное, сильно переживал бы, если бы мог видеться или разговаривать со своими братьями не больше двух раз в год.
– Да… это очень тяжело. – Хартли отворачивается и опускает голову. Подозреваю, что она тайком вытирает слезы, но притворяюсь, будто ничего не замечаю.
– Нам надо похитить ее, – предлагаю я.
– Мою сестру?
– Ну да. Поедем в ее школу, выкрадем девчонку прямо средь бела дня, а потом отправимся на пирс. Что скажешь?
– Хотелось бы.
– Серьезно! Я великий махинатор. Устрою все без сучка без задоринки. Накупим себе фанел-кейков, которые ты, как я теперь знаю, очень любишь, ободки с ушами животных: вам с Дилан – с заячьими, а мне – с тигриными.
Хартли улыбается.
– А почему не наоборот? Ты мило бы смотрелся в розовом.
– Я был бы таким милым, что все аттракционы в парке остановились бы и Дилан не смогла бы на них покататься. – Я подмигиваю ей.
Улыбка Хартли становится еще шире, и тревога, беспокойство и раздражительность, которые снедали меня последних двадцать четыре часа, исчезают.
– Я хочу увидеться с ней! – крик доносится из холла.
Услышав знакомый мужской голос, я словно прирастаю к полу.
– Эллы нет дома, – доносится ледяной ответ моего отца.
– Чушь! Я знаю, она здесь, – рявкает Стив. – Отойди с дороги, Каллум. Она моя дочь, и я должен поговорить с ней.
Хартли постукивает пальцем по моему плечу.
– Наверное, мне пора.
Ей так же неприятно все это, как и мне, только по другой причине. Хартли думает, что мне неловко, но на самом деле я переживаю за Эллу.
– Нет, останься, – шепчу я.
– Ты должен держаться от нее подальше, вот что, – кричит в ответ папа. – Мы не стали запрашивать запрет на приближение только потому, что решили, тебе хватит ума не соваться сюда.
– Ты сам открыл мне ворота, – язвительно отвечает Стив.
Я чуть приоткрываю дверь, и голоса Стива и папы звучат еще громче. Мне непонятно, почему папа впустил Стива. Будем надеяться, что Элла далеко и не знает, что ее отец здесь.
Я достаю из кармана телефон и набираю сообщение Риду.
«Стив у нас дома».
«Знаю. Элла написала мне».
Черт.
«Ты где?» – спрашивает у меня Рид.
«В гостиной. А где Элла?»
«Сверху, на лестнице».
– Дерьмово, – бормочу я себе под нос.
Хартли встает рядом со мной.
– Что случилось?
– Биологический отец Эллы явился и устроил скандал.
Я показываю большим пальцем в сторону холла, где спор становится еще ожесточеннее.
– А у меня был выбор? – говорит папа. – Ты бы перебудил всех соседей, давя на клаксон как сумасшедший. Скажи спасибо, что я не стал вызывать полицию.
– А почему ты не стал? – насмешливо спрашивает Стив.
– Потому что Элла и так уже прошла через многое. Не хватало ей еще смотреть, как ее отца снова уводят в наручниках. Но я серьезно, Стив. Держись подальше от нашего дома. Ты больше не являешься ее законным опекуном, теперь это я. Суд…
– К черту суд!
Хартли вздрагивает. Я кладу руку на ее плечо, чтобы успокоить.
– Она моя дочь, Каллум. И я не знаю, что за лапшу вешают тебе на уши твои юристы, но Элла будет выступать свидетелем защиты, а не обвинения. Моя дочь не станет давать показания против меня.
Хартли ахает и тут же прикрывает рот ладонью.
Я наклоняюсь к ее уху.
– А ты думала, что скелеты в шкафу есть только у тебя? Поверь мне, нет секретов грязнее, чем секреты Ройалов.
– Вы, Ройалы, во всем должны быть самыми лучшими, – слабым голосом шутит она. Ее лицо побледнело, а в глазах испуг.
– Добро пожаловать в мой мир.
Я крепко сжимаю ее руку. В ответ она сжимает мою.
В холле продолжают спорить отцы, а в гостиной мы пытаемся успокоить друг друга.
– Ты больше не член нашей семьи, – холодно говорит папа. – Ты не отец Эллы. Ты не крестный отец мальчиков. Ты мне не друг, не мой партнер по бизнесу. И в следующий раз мы увидимся на суде, когда твоя дочь будет давать показания против тебя.
– Еще увидим, – парирует Стив.
Входная дверь хлопает. Я жду, пока папины шаги по мраморному полу не стихнут совсем, а потом выглядываю в холл. Там никого.
– Пойдем, – говорю я Хартли и тяну ее за собой.
– Куда мы идем?
– Искать Эллу.
Хартли качает головой.
– Иди один. Мне будет неловко говорить с ней на эту тему.
– Она будет не против…
– Это не мое дело, – решительно отвечает Хартли. – К тому же мне правда пора. Нужно доделать домашнее задание на завтра. Я приехала сюда сразу после работы.
Я хватаю ее за руку, когда она устремляется к выходу.
– Подожди. – Я морщу лоб. – Я хочу знать больше о твоей сестре и о том, что происходит в твоей семье. Расскажешь мне завтра еще что-нибудь? Может, во время ланча? – Хартли молчит, а я чувствую разочарование. – Хотя, если хочешь, продолжай хранить все в тайне.
Хартли краснеет.
– Прости. Ты прав. Я действительно все скрываю. Но это не специально. Я никогда особо не любила говорить о себе. Еще даже до учебы в пансионе была одиночкой. В смысле, у меня были парни…
– Имена и адреса, – приказываю я. – Мне нужно знать, кого бью.
В ответ звучит смешок.
– Ой, расслабься. Они остались в далеком прошлом. Но да, кроме них, я больше почти ни с кем ничем не делилась. Не думаю, что у меня это хорошо получается.
– Очевидно.
Хартли слабо улыбается.
– Я еще молодая: учусь, расту и все такое. – Она пожимает плечами. – Но постараюсь быть хорошим другом. Вообще-то, именно это я и пришла сказать.
Она протягивает ладонь для рукопожатия, но вместо этого неожиданно для самого себя я обнимаю ее и тут же понимаю, что мне следует ответить на ее дружеский жест, поэтому беру ее руку в свою и держу дольше, чем следовало бы, но я тоже еще молод: учусь, расту и все такое.
Кажется правильным делать это вместе с той, кто держит меня за руку, особенно если на моем запястье ее подарок.
Глава 23
На следующее утро я еле-еле волочусь на тренировку. И не потому, что у меня похмелье, а потому, что вчера до поздней ночи смотрел кино с Эллой. Она была расстроена из-за Стива, вот я и пытался отвлечь ее. И теперь мне приходится хоть как-то функционировать после четырех часов сна. Тренер говорит, что если я не проснусь, то он заставит меня бегать до тех пор, пока я не заблюю все гребаное футбольное поле.
Тренер Льюис не боится использовать крепкое словцо.
Я выпиваю бутылку Gatorade, надеясь получить заряд энергии. Не помогает, но и тренер Льюис больше не обращает на меня внимания. Он занят с Брэном: они обсуждают новые схемы, по которым мы будем играть в пятницу.
Учебный день пролетает так быстро, что я не успеваю и глазом моргнуть, как звенит звонок на последний урок. Войдя в класс, я сразу же замечаю отсутствие мисс Манн. Вместо нее за столом сидит заменяющий учитель. В любое другое время я бы запрыгал от радости, потому что смог бы спокойно болтать с Эллой и Хартли и ничего не делать, не боясь последствий. Но сегодня я чертовски устал, чтобы радоваться.
Я тяжело опускаюсь на стул и громко вздыхаю.
– Посмотрите-ка, кто у нас тут такой бодрый и веселый, – с кривой усмешкой говорит Элла.
– Я хочу спать, – ворчу я. – Потому что уснул в два, а проснулся в половине шестого.
– Я тоже, – щебечет Элла, которая каждый день встает ни свет ни заря, чтобы успеть на работу в пекарню «Френч-Твист». – Но у меня все прекрасно.
– Рад за тебя.
Она усмехается.
– Кстати, классная штука.
Я поднимаю руку, чтобы похвастаться кожаным браслетом.
– Эта? Подарок моего лучшего друга. – Я поддеваю локтем Хартли, которая смущенно улыбается.
– Где ты был во время ланча? – спрашивает она.
– На собрании команды. Нам нужно разучить много новых игровых схем до пятницы. Тренер гоняет нас как проклятых.
Хартли собирается что-то сказать, но ее перебивает заменяющий учитель.
– Истон Ройал! – громко говорит он, осматривая класс из-под хипстерских очков в черной оправе. В руках он держит iPad, который есть у любого учителя нашей школы – это их основная форма общения.
Я поднимаю руку и показываю на себя.
– Это я, учитель. Что случилось?
– Вас вызывают к директору. Пожалуйста, соберите свои вещи и пройдите в его кабинет.
– О-хо-хо, – еле слышно произносит Хартли.
Элла же смотрит на меня со смиренным выражением на лице:
– Что ты опять натворил, Ист?
Черт, это даже обидно: ну почему все, кого я знаю, такого невысокого мнения обо мне? Они всегда думают, что я что-то натворил, даже когда это совершенно не так.
Но у Эллы, к несчастью, есть полное право задать этот вопрос, потому что я, несомненно, кое-что сделал.
Вернее, кое-что кое с кем.
Пять минут спустя я вхожу в кабинет директора и сразу же замечаю мисс Манн.
Берингер сидит за своим столом, в соседнем с мисс Манн кресле для посетителей расположился мой отец.
Блин.
– Присаживайся, Истон, – не терпящим возражений тоном приказывает Берингер.
Я еще никогда не видел, чтобы его глаза-бусинки так сурово блестели. Обычно на его лице выражение покорности, как у заключенного-смертника, который наконец смирился с тем, что его отправят на электрический стул. Берингер прекрасно понимает, что не он управляет этой школой, а родители-мультимиллионеры, которые выписывают ему банковские чеки. Но, судя по его лицу, складывается такое впечатление, что сегодня все в его власти.
Мой взгляд останавливается на мисс Манн. Нет, у него есть власть только над ней. Мой папа вытащит меня из любой передряги – а я уверен: именно поэтому мы все здесь сейчас и собрались, – но пока Берингер взял ситуацию под свой контроль. Он удерживает лезвие гильотины, а на колоде – голова мисс Манн.
– В чем дело? – спрашиваю я. На Берингера я смотрю с недовольством, на папу – обиженно. Я хорошо умею врать, когда нужно.
– Да, Франсуа, в чем дело? – повторяет за мной отец.
Обожаю, когда папа начинает демонстрировать свою силу, называя людей по имени.
Берингер скрещивает руки на блестящей столешнице из красного дерева.
– До моего сведения дошли кое-какие весьма серьезные заявления, которые, боюсь, я не в силах проигнорировать… – Он зловеще умолкает, как какой-то бездарный детектив в сериале про полицейских. Не хватало еще пугающей музыки. Там-дам-дам.
– Давайте уже, выкладывайте, – рявкает папа, которого тоже раздражает весь этот пафос. – Меня все-таки вызвали с важной встречи. – Он поворачивается к мисс Манн. – Вы учительница математики моего сына?
Она слабо кивает. Еще чуть-чуть – и она будет такой же белой, как лист бумаги.
– И что же мой сын натворил на вашем уроке? – спрашивает ее папа. – Списывал? Достал ответы на контрольную и разослал всем своим одноклассникам?
Он перечисляет мои прошлые прегрешения.
– Нет, Каллум. Эта ситуация куда более серьезная, – мрачно объявляет Берингер.
И тут до папы доходит. Уже с тревогой он снова смотрит на мисс Манн, как будто впервые видит ее красивое лицо, только сейчас заметив, какая она молодая.
Когда он переводит взгляд на меня, в его глазах читается разочарование.
– От анонимного источника нам стало известно, что ваш сын и мисс Манн вступили в непозволительные… – он тактично делает паузу, – отношения.
Мисс Манн тяжело вздыхает. Ее глаза на секунду встречаются с моими, и я понимаю, что сейчас мы оба думаем о том, о чем недавно договорились: все отрицать.
Я решаю действовать первым.
– Что за чушь! – Я смотрю на Берингера в чистейшем изумлении, как будто отношения между учеником и его горячей училкой – это что-то из ряда вон выходящее. – Я и пальцем ее не тронул!
Берингер, кажется, ошарашен моими словами. А что, он думал, я вот так возьму и во всем признаюсь? Придурок.
– Понятно. – Помолчав, директор обращается к мисс Манн. – А что вы на это скажете, Кэролайн?
Ее зовут Кэролайн? Никогда бы не подумал.
– Что я на это скажу? – повторяет мисс Манн, и, черт, я впечатлен, каким спокойным, ровным тоном она это произносит. – Я скажу вот что, Франсуа. Я шокирована и возмущена. И, если честно, то, что вы вызвали меня к себе и обвиняете в сексуальной связи с учеником, – плевок в лицо!
– Значит, вы все отрицаете? – спрашивает Берингер.
– Конечно, отрицаю!
Я прячу улыбку. Забудьте про математику: она должна преподавать театральное искусство.
– Это стопроцентная ложь, – встреваю я, копируя ее рассерженный тон. – Я бы никогда не стал спать с женщиной такого возраста… Без обид, мисс Манн.
– Все нормально, – натянуто отвечает она.
– Поверьте, мне хватает внимания со стороны девушек моего возраста.
Повисает пауза.
Папа снова смотрит на мисс Манн.
– Сколько вам лет, Кэролайн?
– Двадцать четыре, сэр.
Папа поворачивается к Берингеру.
– Истону восемнадцать. Даже если между ними что-то и было, здесь нет никакого преступления.
– Вы правы, никакого преступления. Но, к несчастью, это нарушает этичные нормы. Если все это правда…
– Нет, не правда, – гневно в унисон отвечаем мы с мисс Манн.
Это просто спектакль века! Меня так и подмывает дать ей пять.
– Если честно, – говорю я, как будто эта мысль только что пришла мне в голову, – я бы хотел знать, кто распускает эти слухи, потому что если уж с кем вы и должны разговаривать, то только с этим человеком. – Я поднимаю брови, продолжая смотреть на Берингера. – Ну, вы понимаете, о распространении ложных слухов и попытке навредить репутации преподавателя «Астор-Парка».
Я театральным жестом показываю в сторону мисс Манн. Уже вошел в роль.
– Мисс Манн – классная учительница, – заявляю я. – Вы не поверите, но у нее получается преподавать математику интересно. Вы же знаете, как трудно завладеть моим вниманием…
Папа тихо усмехается.
– Но ей удалось увлечь меня, да так, что я каждый день с нетерпением жду урока математики. – Когда Берингер прищуривается, я быстро поднимаю руку. – Чтобы получить знания, сэр. И ничего более.
– Итак, – быстро начинает отец. – Мой сын и эта молодая женщина высказались предельно четко. Кроме вашего анонимного источника, есть ли еще какие-то доказательства, что они были замешаны в неподобающих отношениях?
Директор нерешительно молчит. Затем его плечи опускаются. У него нет никаких доказательств, и мы все прекрасно это знаем.
– Очевидцы? – продолжает папа. – Кто-нибудь, кто может поклясться, что видел их вместе?
Берингер качает головой.
– Нет, у нас есть только слово одного из учеников…
Одного из учеников?
Я сразу весь внимание. Интересно, что это за крыса сдала меня Берингеру?
Это точно не Элла и не Вэл. Не Хартли и не кто-то из моих товарищей по команде. Хотя кое-кто из парней мог проболтаться кому-то еще. И этот аноним рассказал все Берингеру.
Значит, так. Кто у нас настолько жесток, что не постесняется подставить под увольнение мисс Манн, и настолько коварен, чтобы попытаться втянуть меня в неприятности?
Ага, я знаю, кто это может быть.
К счастью, эта дурацкая встреча заканчивается почти сразу же после того, как Берингер признается, что у нет никаких доказательств. Но, прежде чем отпустить нас, он все равно объявляет, что будет следить за этой ситуацией. Мисс Манн пыхтит, сердито и оскорбленно вздыхает и требует разговора с директором наедине.
Мы с папой молча выходим из кабинета. Он кладет руку мне на плечо, и мы оба вежливо киваем секретарше Берингера. Но, оказавшись в вестибюле, где никто не может нас услышать, папа тихо ругается.
– Господи, Истон! Учительница?
Я невинно хлопаю глазами.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Пусть ты и считаешь иначе, сынок, но лжец из тебя так себе. – Он раздосадованно качает головой. – По крайней мере, успокой меня и скажи, что это закончилось.
– Что закончилось?
– Истон. – Он делает глубокий вдох. – Ладно, знаешь что? Ничего не говори. Просто кивни, если это безответственное помешательство больше не продолжается.
В этот раз я решаю не строить из себя дурачка и быстро киваю.
Папа облегченно выдыхает.
– Хорошо. Позаботься о том, чтобы так оно было и дальше.
Спешно попрощавшись со мной, он выходит через парадные двери школы.
Я смотрю через окна вестибюля, как отец спускается по ступенькам и садится в ожидающий его перед входом лимузин. Дюран, шофер, закрывает заднюю дверь и садится за руль. Лимузин уносится прочь, наверное, чтобы доставить Каллума Ройала в центральный офис «Атлантик Эвиэйшн».
Цоканье каблуков по начищенному паркету заставляет меня обернуться. И я тут же хмурюсь.
– Все в порядке? – спрашивает Фелисити, но в ее голосе безошибочно угадываются нотки неописуемого ликования. – Слышала, тебя вызывали в кабинет Берингера. И еще мне сказали, что какую-то учительницу – тоже. Какое совпадение!
– Хватит прикидываться. Я прекрасно знаю, что за всем этим стоишь ты, – тихо говорю я.
– За чем стою я? – Она хлопает глазами.
– Эта женщина могла потерять работу, Фелисити!
Но ее это ничуть не трогает. Она равнодушно закатывает глаза.
– Эй, сама заварила эту кашу. Развлеклась с учеником, а теперь пусть отвечает за свои поступки.
Я и сам так думал некоторое время назад. Но теперь мне не дает покоя страх, застывший в глазах мисс Манн, когда она столкнулась с возможным увольнением. Мое глупое, озабоченное поведение могло разрушить карьеру этой женщины, и из-за этого меня мучает совесть.
Читать бесплатно другие книги:
