Отвергнутый наследник Уатт Эрин

– Хорошо, – с видимым облегчением говорит Элла. – Но я хочу забрать и твои ключи от мотоцикла. На всякий случай.

– Они в прихожей у черного входа. Но я не стану брать их с собой, обещаю.

Но Элла все равно идет за мной, как будто ей нужно собственными глазами убедиться, что ключи остаются дома. Я облегчаю ей задачу и бросаю связку, когда мы проходим через прихожую.

– Это вам на хранение, – шучу я.

– Передавай Хартли привет, – сухо отвечает она.

Я пробегаю по подъездной дорожке и оказываюсь у главных ворот одновременно с водителем «убера». Назвав адрес, я поудобнее устраиваюсь на заднем сиденье и набираю номер Хартли.

– Что тебе нужно, Истон? – Наверное, это ее версия приветствия.

– Привет, детка. Я просто хотел сказать тебе, чтобы ты не уезжала со своим отцом, когда он заедет за тобой. – Очередная мысль приходит на ум. – Если он заедет за тобой. Может, в этом больше не будет необходимости.

– С чего это?

– Я же не говорю, приедет ли он точно или нет, – продолжаю трепаться я. – Просто если он приедет, не уезжай с ним. Ладно?

– Не понимаю, что ты пытаешься мне сказать, но если я не сяду в его машину, Дилан отправится в пансион. Папа не бросает слов на ветер. Если он что-то обещает, то следует этому до конца.

– Не волнуйся. Я обо всем позабочусь.

Повисает короткая пауза.

– В смысле?

– Я обо всем позабочусь, – повторяю я, улыбаясь сам себе.

– О боже, Истон! Что, черт побери, ты там задумал? Что происходит? Хотя нет. Знаешь что? Не отвечай мне. Я плевать хочу на то, что сейчас происходит, просто ты должен остановиться. Ты должен остановиться прямо сейчас.

– Не могу. Я уже еду.

– Куда едешь?

– В дом твоего отца. Собираюсь потолковать с ним.

– Что?! Истон, нет!

– Не волнуйся, детка, я тебя не подведу. Я все улажу.

– Истон…

Я вешаю трубку, потому что от всех этих криков у меня начинает стучать в висках. Ничего страшного, что она разозлилась на меня. Она успокоится, как только мне удастся убедить ее отца позволить ей остаться в Бэйвью. У меня есть план. Мистер Райт берет взятки. Значит, я дам ему взятку.

Я – Истон Ройал. У меня денег хоть жопой ешь. Мне только нужно будет отстегнуть немного папаше Хартли, чтобы он оставил нас в покое. Раньше деньги всегда решали все проблемы. Деньги и хороший удар кулаком в морду. Я буду только счастлив воспользоваться вторым вариантом, если понадобится. Вот только не знаю, как собираюсь уговорить его оставить в покое и сестру Хартли, но я намерен справиться и с этой задачей.

Водитель останавливает машину на обочине. Я начинаю вылезать из нее, но вдруг подъездная дорожка кажется мне какой-то уж очень длинной. Так зачем идти по ней пешком, когда у меня есть тачка?

Я хлопаю водителя по плечу.

– Подвези до двери.

– Нам нельзя заезжать на частную собственность, – отвечает девчонка.

Я вытаскиваю несколько банкнот и машу ими в воздухе.

– Меня там ждут.

Помедлив, она все-таки трогается вперед. Видите? Проблемы, плюс деньги равны нулю проблем. Ха!

Пошатываясь, я подхожу к двери и всем телом наваливаюсь на звонок. До меня доносится его раздражающая трель, снова и снова. Когда уже кто-нибудь откроет мне дверь?

Заметив в доме движение, я начинаю давить на звонок опять и опять, чтобы привлечь внимание.

Это срабатывает. Дверь открывается, и на меня смотрит мужчина примерно папиного возраста, только у него больше седых волос, чем у отца.

– Как поживаете? – Я киваю ему в знак приветствия. – Есть минутка?

– Кто ты, черт побери, такой? – спрашивает мистер Райт.

Я встаю в полный рост и смотрю на него сверху вниз. А он ниже, чем мне казалось, когда я видел его у Хартли.

– Истон Ройал! – Отсалютовать ему? Нет. Пора уже заканчивать этот цирк. Я залезаю в карман и достаю оттуда папину чековую книжку. – Сколько это будет стоить, Джон?

Я улыбаюсь своей дерзкой выходке назвать его по имени.

– Кто ты такой, черт побери? – снова спрашивает он.

– Чувак, я же уже сказал тебе. – Что-то парень медленно соображает. Он точно юрист? – Я Истон Ройал. Я хочу заключить с тобой сделку.

– Спускайся с моего крыльца и проваливай.

Дверь начинает закрываться, но я быстрый малый и успеваю проскочить в холл.

– Все, теперь никаких сделок, Джон. – Я машу чековой книжкой. – У меня здесь много. Назови свою цену.

– Истон Ройал, значит? – Райт скрещивает руки на груди и, прищурившись, пристально смотрит на меня. – Дай-ка подумать. Твоего старшего брата чуть не обвинили в распространении детской порнографии. Твой второй старший брат проходил главным подозреваемым в деле об убийстве пассии твоего отца, в ходе которого выяснилось, что он и вышеупомянутая пассия тоже состояли в отношениях сексуального характера. Твой отец чуть не разорил семейную компанию, ведущую свою деятельность больше века. Твоя мать была наркоманкой, которая покончила жизнь самоубийством. И ты заявился сюда, чтобы заключить со мной сделку?

Я стою с открытым ртом.

– Что ты только что сказал? – Ушам своим не верю! Вот козел! Я пришел сюда исключительно с благими намерениями, а ему хватило наглости оскорбить всю мою семью?

– Ты меня слышал. – Райт распахивает дверь. – Уноси отсюда свою задницу, Ройал-самозванец!

– Ройал-самозванец? Я самозванец? Это ты самозванец! У тебя нет чести. Ты ловко обставляешь свои делишки. Берешь деньги, теряешь улики. Ты хуже любого преступника, отправленного тобой за решетку. – Я выговариваю ему все это прямо в лицо, брызгая слюной.

Но Райт лишь смеется надо мной.

– А ты даже ничего не знаешь, да?

– Не знаю чего? Что ты козел? – Я толкаю его в плечи. Он пятится назад, улыбка исчезает с его лица. – Ты даже хуже, чем козел. Козлы бы оскорбились, узнав, что их сравнили с тобой. Тебе ничего не стоит поднять руку на ребенка! На свете нет никого хуже тебя. Даже заключенные захаркали бы тебе в спину.

Покраснев, Райт бросается на меня.

– Было бы у тебя столько же храбрости, не носи ты фамилию Ройал?

– Но я ее ношу, так что мы никогда не узнаем.

– Точно так же мы никогда не узнаем: то ли ты ублюдок Стива О’Халлорана, то ли отпрыск Каллума Ройала, верно?

Что?

Я пошатываюсь из стороны в сторону, но успеваю сохранить равновесие и не упасть лицом на деревянный пол.

Он усмехается.

– Но мы знаем, правда?

– Знаем что? – охрипшим голосом спрашиваю я.

– Что твоя мать-шлюха раздвинула ноги перед бизнес-партнером твоего фальшивого папочки.

Получив толчок в бок, я теряю равновесие и падаю на колени.

Я трясу головой и поднимаю глаза. Что за хрень он несет? Я не ублюдок Стива, я сын Каллума Ройала. Я Ройал.

– Даю тебе пять секунд на то, чтобы унес свою жалкую задницу с моей земли. Потом я вызываю полицию, – яростно шипит мне Райт.

Вдруг я каким-то непостижимым образом оказываюсь за порогом закрывающейся двери. Я таращусь на нее. Что сейчас произошло? Он правда только что сказал, что…

Тяжело дыша, я поднимаю кулак и стучу. Почему-то стук звучит так же, как хлопок дверцей машины.

– Какого черта, Истон?

Я изумленно разворачиваюсь. По идеально постриженной лужайке ко мне марширует Хартли. На подъездной дорожке стоит видавший виды коричневый «вольво» – наверное, хлопок дверью этой развалюхи я сейчас и слышал.

– Чья это машина? – в недоумении спрашиваю я.

Сейчас мне все кажется полным бредом. В голове все смешалось. В организме слишком много алкоголя. А от заявления Райта меня до сих пор колотит и бросает в холодный пот.

Я не ублюдок Стива.

Нет.

– Это машина Хосе, – рявкает в ответ Хартли, приближаясь ко мне. Она хватает меня за руку мертвой хваткой. – Пойдем.

Я потираю затылок и пытаюсь сосредоточиться.

– Кто такой Хосе?

– Хозяин моей квартиры. А теперь отвали на хрен от двери и иди за мной!

У меня отвисает челюсть.

– Ты только что сказала «на хрен». Ты никогда не ругаешься. Почему ты ругаешься?

– Потому что сейчас я готова убить тебя от злости!

Я чуть не спотыкаюсь от ее крика и только тут замечаю, что ее лицо красное как свекла. Она колотит меня в плечо своими маленькими кулачками. Хартли страшна в гневе.

– Ты сердишься, – бормочу я.

– Я сержусь? Конечно, я сержусь! Я хочу прибить тебя! Как ты посмел приехать домой к моим родителям и… И что? – Ее испуганный взгляд останавливается на закрытой двери. – Пожалуйста, скажи, что ты еще с ними не разговаривал!

Я могу соврать. Точно могу. Мне необязательно рассказывать ей, что я угрожал ее отцу, он угрожал мне в ответ, что я попытался ударить его, а он сказал мне, что я никакой не Ройал, и захлопнул дверь у меня перед носом. Райта здесь нет, он не опровергнет мои слова. Я могу соврать.

Но я не вру, потому что слишком сбит с толку, слишком расстроен, чтобы придумывать историю для Хартли.

Я не ублюдок Стива.

Нет.

– Я пытался подкупить его.

Хартли открывает рот. Потом закрывает. Снова открывает. И снова закрывает. И дышит она так часто, как будто только что пробежала марафон.

– Ты пытался подкупить его. – Она в шоке умолкает. – Ты… пытался подкупить… помощника окружного прокурора.

– Эй, мы оба знаем, что он не прочь получить на лапу, – защищаюсь я.

Хартли смотрит на меня долго-долго. О черт! Она сейчас взорвется. Я уже вижу, что ее серые глаза превратились в грозовые тучи. Гром грянет в любую секунду.

Но, пока она подбирает слова, дверь открывается, и на пороге появляется мистер Райт вместе с Дилан. Девочка выглядит напуганной, но страх сменяется изумлением, когда она замечает свою старшую сестру.

Ее серые глаза расширяются.

– Хартли!

– Хорошенько взгляни на свою сестру! – гаркает Райт, показывая пальцем на Хартли. – Это из-за нее тебе придется уехать из дома!

Хартли вскрикивает.

Я бросаюсь к ее папаше-сволочи, но меня останавливает озадаченный голос Дилан.

– Хартли, – повторяет она, – что происходит?

– Дилан, иди сюда, – Хартли манит ее рукой к себе. – Никто тебя никуда не увезет. Поехали со мной, я…

– Ты не будешь ничего делать, Хартли, а возьмешь и уедешь. Ты больше не член нашей семьи. Дилан, возвращайся в дом и начинай собирать свои вещи. – Голос Райта звучит холодно и жестоко.

– Нет, пожалуйста, папочка, – умоляет его Хартли. – Прошу тебя, не делай этого! Я сделаю все, что ты захочешь. Все.

Она делает шаг вперед, но ее отец поднимает руку, приказывая ей остановиться.

– Иди в дом, Дилан, – командует он.

Взгляд Дилан лихорадочно скачет между Хартли и их отцом.

Я предпринимаю последнюю отчаянную попытку остановить это безумие.

– Эй, я же вам сказал, что заплачу любую цену, которую вы назначите, – обращаюсь я к мистеру Райту.

– Заткнись! – кричит Хартли. – Пожалуйста, заткнись.

Она поворачивается к своему отцу.

– Прошу тебя!

– Если с Дилан что-то случится, это будет на твоей совести. Тебе следовало хорошенько подумать, прежде чем открывать свой глупый рот! – Озвучив свою угрозу, мистер Райт хлопает дверью.

Этот глухой стук словно пуля летит в грудь Хартли. Рухнув на лужайку перед домом, она начинает плакать.

Я подбегаю к ней.

– Детка, прости. – Пьяный туман в голове стал рассеиваться, и на меня обрушивается вся тяжесть того, что произошло: Хартли, ее отец, ее сестра, я.

Стив.

– Зачем? Зачем ты сюда явился? – В глазах Хартли застыли слезы. Она дышит быстро и неглубоко.

– Я пытался помочь. – Я наклоняюсь ближе. – Скажи, что мне делать?

Она делает глубокий судорожный вдох.

– Ты пьян. Этот запах ни с чем не спутаешь. Значит, ты пришел сюда пьяный и выложил моему отцу все, чем я с тобой поделилась?

Горло сжимается от чувства вины и тревоги.

– Нет. То есть кое-что, но я не был пьян.

Хартли смотрит мне в глаза, видит мою ложь и медленно поднимается на ноги. Ее нижняя губа дрожит, когда она нетвердым, но серьезным голосом, от которого у меня кровь стынет в жилах, произносит:

– Ты пьян. И ты нарушил свое обещание. Ты все испортил! Может, у тебя были добрые намерения, но ты сделал это только для того, чтобы облегчить себе совесть. Ты думал только о себе, и посмотри, что получилось! – Теперь Хартли уже плачет. Слезы ручьем катятся по ее лицу, цунами печали.

Внутри меня смятение борется с раскаянием. Мне не нравится то, что она говорит, и не нравятся чувства, которые вызывают ее слова. Я попытался поступить правильно. Разве я виноват в том, что ее отец – конченый мерзавец? Это моя вина, что он не взял деньги? Виноват ли я в том, что он наплел ужасную ложь о моей матери, об отце и о проклятом подонке, который точно мне не отец…

Теперь я начинаю сердиться.

– Я единственный, кто хоть что-то попытался сделать ради тебя! Это ты собиралась уехать и сбежать от всех проблем. Я хотя бы не побоялся встретиться с ним лицом к лицу. Ты должна спасибо мне сказать.

– Я должна говорить тебе спасибо?! – кричит Хартли. – Спасибо тебе? Ты издеваешься? В этой истории ты не белый рыцарь. Ты самый настоящий злодей!

– Кто? Я? – Я уже злюсь не на шутку.

– Да, ты. – Она пятится назад, спотыкаясь, ветер играет ее черными волосами. – Держись от меня подальше! Я никогда, никогда, слышишь, не буду больше разговаривать с тобой!

Ее слова звучат так, словно она уже поставила жирную точку. Охваченный паникой, я кричу ей вслед:

– Подожди, Хартли, да ладно тебе! Подожди!

Она игнорирует меня.

Я делаю шаг вперед, и хотя она повернулась ко мне спиной, такое ощущение, что шестое чувство подсказывает ей, что я пошевелился. Круто развернувшись, Хартли тычет пальцем в мою сторону.

– Не смей, – приказывает она. – Не смей идти за мной. Не приближайся ко мне. Вообще не двигайся!

Она снова разворачивается и чуть ли не накидывается на ржавую дверь уродливого «вольво», в котором приехала. Зеркало заднего вида даже не прикреплено к лобовому стеклу – я вижу через окно, как оно болтается под странным углом.

От вида этого раскуроченного автомобиля у меня сводит живот. Я мысленно рисую картину, как Хартли стучится в дверь своего соседа с первого этажа и умоляет его дать ей ненадолго его говенный автомобиль, чтобы она могла остановить меня, засранца, и не позволить еще больше испортить ей жизнь.

Но она не все равно не успела. Как всегда, Истон Ройал уже облажался по полной.

Я беспомощно наблюдаю, как она выезжает задним ходом с подъездной дорожки. Мне хочется закричать Хартли, чтобы она вернулась, но вряд ли она уже сможет меня услышать. К тому же у этого «вольво» чертовски громкий двигатель. Как и визг шин другого автомобиля на дороге… Какого другого автомобиля?

Я несколько раз моргаю.

Может быть, это потому, что я пьян, но части пазла не сразу встают на свои места. Мой мозг фиксирует каждое событие по отдельности.

Мигающие фары.

Скрежет металла о металл.

Тело, лежащее на обочине.

Ноги становятся похожи на надутые шарики. Я бегу вперед и падаю на колени рядом с девушкой, и мое туманное сознание узнает в ней Лорен. Что она тут делает? Она здесь не живет.

Нет, все правильно. Она живет дальше по улице. Но сейчас она скрючилась над тротуаром, пытаясь привести в чувство моего брата. Он лежит наполовину на боку, наполовину на животе, как будто приземлился на землю с большой высоты. Его белая футболка разорвана и пропитана кровью. На тротуаре тоже полно крови.

Так много крови…

Я ощущаю прилив тошноты, но умудряюсь подавить его.

Что-то больно вонзается в мои колени. Это стекло. Лобовое стекло. Лобовое стекло «ровера» разбилось вдребезги.

– Сойер, – зовет Лорен. – Сойер!

– Это Себастиан, – сдавленно говорю я. Мне ничего не стоит различить близнецов даже во сне, даже когда я пьян.

Лорен начинает рыдать еще сильнее.

Мой пульс колотится с бешеной скоростью, и я снова смотрю на «ровер», чтобы проверить, как там другой мой брат. Сойер лежит на руле, ремень врезался ему в шею, подушка безопасности надавила ему на лицо. Из его правого виска к подбородку сочится струйка крови.

Я поворачиваюсь к «вольво». Она почти не повреждена, если не считать того, что задняя дверь и бампер почти полностью вмяты внутрь. Сердце замирает, когда дверь со стороны водителя открывается.

Хартли, спотыкаясь, выбирается из машины. Лицо у нее такое же белое, какой недавно была футболка Себа. Глаза широко открыты, но в них пустота. Она словно в ступоре.

Ее взгляд опускается на Себастиана и замирает на его пугающе недвижимой фигуре, окровавленном, смятом теле. Хартли смотрит и смотрит, как будто не может понять, что видит.

Наконец она открывает рот, и раздается отчаянный, сдавленный крик. И к крику примешиваются три душераздирающих слова, от которых у меня стынет кровь и слабеет все тело.

– Я убила его.