Выжить любой ценой Трофимов Ерофей

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону.

© Ерофей Трофимов, 2018

© ООО «Издательство ACT», 2018

Старая просёлочная дорога, извиваясь пыльной лентой, отходила от трассы и терялась в буйной зелени смешанного леса, зажатая по обочинам огромными лопухами и плетьми крапивы. Когда-то ею регулярно пользовались крестьяне, и она помнила крестьянские телеги. Потом ею пользовались для обеспечения жителей промышленными товарами, и по дороге катились автолавки. Но с тех пор, как той великой страны не стало, деревни начали вымирать, а вместе с ними и дорога. Только иногда по ней проезжали грузовики, увозя последних жителей деревень, или проносились внедорожники, привозя любителей охоты и рыбалки.

Но в этот раз всё было не так. Звонкое пение птиц и сонное благолепие неожиданно перекрыл рёв мотора, и из-за поворота вылетел «уазик». Вписываясь в поворот, машина приподняла над дорогой широкие колёса с правого борта, потом, встав на четыре колеса, выровнялась и понеслась дальше. В том, что старенький вездеход способен развивать скорость далеко за сотню, ничего удивительного не было. Владелец этого переделанного чуда был профессиональным автомехаником и большим любителем охоты. Так что транспорт у него был подготовлен по всем правилам не только для бездорожья, но и для трасс. Тратить время на долгие переезды не позволял ритм жизни.

Следом за вездеходом из-за поворота выскочили несколько патрульных машин полиции и, завывая сиренами на весь лес, помчались следом. Водитель УАЗа бросил в зеркало заднего вида быстрый взгляд и, тихо выругавшись, придавил педаль газа. Сдаваться он не собирался. Отлично зная, что такое правосудие в его богоспасаемом отечестве, парень решил идти до конца. Но и лишней крови он не хотел, а значит, выход был только один. Бежать. Уходить от погони в леса, которые водитель отлично знал, и пробираться туда, где искать его никому не придёт в голову.

Убедившись, что преследователи не отстают и уже начали сокращать разрыв, водитель снова прибавил газу, разгоняя машину перед длинным подъёмом. Там, на гребне холма, дорога делала резкий поворот налево, и именно на этот участок он делал ставку. Сразу за правой обочиной начинался крутой спуск с холма, а в двадцати метрах от дороги рос густой кустарник, переходивший в густой смешанный лес.

Машина выскочила на гребень холма, двигатель взревел, и тяжёлый внедорожник, перелетев обочину, гулко грохнул колёсами по сырому дёрну. Автомобиль повело, но водитель справился с управлением и, переключив трансмиссию на пониженную передачу, направил автомобиль в кусты. Усиленный бампер с треском подмял густую поросль, и машина скрылась в лесу. Теперь всё зависело только от его мастерства вождения. Кусты, удержав тяжёлую машину от разгона, выпрямились, словно пытаясь помочь беглецу и скрыть место его въезда в чащу.

Выскочившие на холм патрульные машины остановились, и шестеро сотрудников дорожной полиции мрачно уставились на широкие следы, уходившие в кустарник. Капитан, командир взвода ДПС, сплюнув, мрачно выругался:

– Ну и куда этого урода понесло? На этих пузотёрках мы даже с дороги не съедем. Придётся подмогу вызывать.

– Время потеряем, – задумчиво хмыкнул крепкий пожилой старшина, рассматривая опушку леса.

– И что? Предлагаешь пешком за ним бежать? – возмущённо фыркнул капитан, разворачиваясь к старшине всем телом.

– Вообще-то там километров через пять большое болото начинается. Места глухие. И если не знаешь, куда двигаться, можно и не вернуться, – не обращая внимания на его вспышку, ответил старшина.

– Пять километров по лесу? Пешком? Ноги переломаем, – отмахнулся капитан, которому совсем не хотелось лезть в этот бурелом. – Да и не умеем мы по следам ходить. Глупость предлагаешь.

– Я могу вообще замолчать. Моё дело телячье, – ехидно усмехнулся старшина, помнивший капитана ещё мальчишкой. – Это тебе придётся глаза пучить и блеять хоть чего-то, когда городское начальство начнёт вопросы задавать.

– Что предлагаешь? – подумав, нехотя спросил капитан.

– Сообщай начальству. Пусть у него голова болит. Мы своё дело сделали, с дороги его согнали, а дальше пускай ихние волкодавы работают. Нас таких зверей ловить не учили, да платят не так много, чтобы мы головы под пули подставляли, – усмехнулся старшина и, развернувшись, не спеша направился к своей машине.

– Предлагаешь так начальству и сказать? – бросил ему в спину капитан.

– Скажи, что нужной экипировки для преследования по лесу нет. Собираешься за ним в ботиночках по болоту бегать?

Сообразив, что это дельная мысль, капитан подошёл к своей машине и, достав рацию, принялся вызывать базу. Пока из города прибыла группа захвата, пока разбирались, что к чему, и мерились причиндалами, прошло три с половиной часа. Потом, кое-как развернувшись цепью, все наличные силы правопорядка углубились в лес. След, петляя между деревьев, вёл их прямо к болоту, но у самого края топи вдруг оборвался, упершись в огромный серый валун.

Майор, командовавший группой захвата, медленно обошёл вокруг камня и, оглядевшись, растерянно проворчал:

– И как это понимать? Куда он делся?

– Сам ни хрена не понимаю, – буркнул в ответ командир взвода ДПС, недоуменно оглядываясь. – Следы-то прямо сюда ведут.

– Вижу. Только куда машина делась? Не мог же он улететь. И в болото не мог провалиться. Вон, по краю булыжники лежат. Через такие даже на УАЗе не переедешь, – продолжал ворчать майор, медленно обходя поляну по кругу.

– Это верно, – вздохнул капитан, начиная осматриваться.

Только теперь он заметил, что вся поляна вокруг валуна была окружена крупными булыжниками, образующими своеобразный периметр. Словно кто-то специально создал своего рода амфитеатр или цирковую арену. Все камни, несмотря на сырость, были голыми, хотя вокруг хватало и мха, и густого кустарника. Даже птицы, казалось, старались избегать этого места. Не было ни помёта, ни других следов пребывания этих вездесущих тварей.

– Странное место, – помолчав, тихо сказал майор, осторожно отходя от валуна.

– Чем это? – не понял капитан.

– А ты ничего не чувствуешь? – повернулся к нему майор.

– Нет. А что, должен?

– Не знаю, – вздохнул майор. – Но что-то здесь не так.

– Что именно? – начал снова заводиться капитан.

– Прислушайся. Птицы.

– Что птицы?

– Птицы петь перестали.

Только теперь капитан вдруг понял, что лес вокруг словно замер. Даже листва перестала шуметь. Неожиданно где-то далеко раздался странный гул. А потом небо начало стремительно светлеть. Даже солнечный свет вдруг стал тусклым.

– Это что ещё за хрень?! – охнул капитан, глядя, как где-то далеко, за лесом, разгорается ещё одно солнце.

Последовала ослепительная вспышка, и всё кончилось. У края болота остались только обожжённые обломки леса и круг, выложенный из древних камней.

Сознательно согнав машину с дороги, Слава рассчитывал оторваться от погони и скрыться на время в лесах. Переждать на старой заимке два, три месяца, чтобы всё успокоилось, для опытного охотника не составит проблемы. Потом можно будет уйти в ближнее зарубежье, где до очередного искателя лучшей жизни никому не будет дела. Кавказ с его вечными локальными конфликтами, Дальний Восток с местечковыми князьками, где любой желающий может скрыться от людей навечно. В общем, места на планете хватает.

Устраивать войну и становиться кровавым маньяком он не собирался. Свершив свою месть, он и так оказался вне закона, не стоило усугублять ситуацию. Так что машину Слава вёл не куда глаза глядят, а туда, где его будет трудно найти. От столкновения с деревьями его спасали только собственноручно установленный гидроусилитель руля и напрочь переделанный двигатель, выдававший вместо паспортных девяноста сил все сто тридцать. Так что старенький вездеход мог крепко удивить любого преследователя, что, в общем-то, и произошло.

Склон холма начал плавно переходить в долину, когда машина, выскочив на край болота, вылетела на небольшую круглую поляну и, упёршись бампером в огромный валун, встала. Слава вовремя успел заметить препятствие и изо всех сил нажал на педаль тормоза. Широкие вездеходные шины, срывая дерн, заскользили по сырой земле, но удар оказался не очень сильным, хотя об руль Славу грудью приложило крепко. Последнее, что он успел услышать перед ударом, – как широкий бампер звонко тюкнулся о камень.

На пару секунд он отключился. В глазах потемнело, а в ушах стоял тихий, мерзкий звон. Сделав глубокий вдох, Слава осторожно потряс головой и попытался осторожно открыть глаза. Убедившись, что мотор исправно работает, а температура двигателя не увеличивается, он решил осмотреться. Но стоило ему только выглянуть в окно, как всё беспокойство за машину словно корова слизала. Всё вокруг было не так. Только что он ехал не по этому месту. Да, холм и болото остались, но всё остальное… Старого, до боли знакомого леса больше не было.

– Это как это?! – испуганно прохрипел Слава, чувствуя, как на голове шевелятся коротко стриженные волосы. – Этого быть не может. Лес же только что был здесь!

В голосе молодого мужчины ясно зазвучала паника. Понимая, что уже ничего не понимает, Слава достал из-за сиденья свою охотничью «Сайгу» и, передёрнув затвор, медленно выбрался из машины, предварительно заглушив двигатель. То, что он сумел рассмотреть из машины, оказалось лишь крошечной частью картины всяческих странностей. Вековой, дремучий лес был уничтожен. Полностью. Словно неудержимый порыв ветра вырвал все деревья и повалил их в одном направлении, попутно оборвав кроны.

– Твою ж мать! Что тут произошло?! – охнул Слава, отказываясь верить собственным глазам.

Он уже догадался, что именно могло таким образом повалить деревья, но испуганный мозг отказывался верить. Если это действительно то, о чём он боялся сказать, то оставаться здесь было смертельно опасно. Впрочем, какая теперь разница? Его убили три месяца назад… Но сейчас не время для воспоминаний. Нужно было срочно определиться, что делать дальше, и понять, что всё-таки произошло.

Сделав круг по поляне, Слава подошёл к валуну и, прислонившись к нему спиной, бездумным взглядом уставился куда-то вдаль. В голове всплыла карта местности, которую он когда-то выпросил у знакомого лесника. Холм, болото и узкая прогалина вдоль его края, по которой можно было проехать. Потом нужно было свернуть на старую просеку и через три километра снова уйти в лес. Всё так. Но на той карте о камнях на краю болота ничего не было сказано, хотя сам лесник клялся, что лично наносил на неё все возможные препятствия.

Слава снова обошёл машину и принялся высматривать обратный путь. Бросать машину он не собирался. Топор и бензопила в багажнике были, так что разобрать небольшой завал путешественнику было под силу. Но ему повезло. Между поваленными стволами оставался узкий проезд. Еле-еле протиснуться, но при должном навыке вождения задним ходом, пожалуй, выйдет. Вздохнув, Слава решил для начала пройти весь обратный путь до дороги пешком.

Убедившись, что всё должно получиться, Слава вернулся к машине и, усевшись на камень, растерянно огляделся. Он действительно не понимал, что произошло, и как получилось, что леса, в который он так рвался, вдруг не стало. Всё вокруг казалось безжизненным, мёртвым. Не было привычного щебета птиц, шелеста листьев, жужжания насекомых. Даже болото казалось мёртвым, хотя он точно знал, что в нескольких километрах отсюда в него вливался ручей, в устье которого можно ловить крупных карасей. Да и само болото то и дело издавало какие-то звуки.

А сейчас оно было таким же мёртвым, как и всё вокруг. Парень снова сделал круг по поляне и, подойдя к валуну, упёрся в него лбом. Мозг отказывался воспринимать окружающую действительность. Но это было на самом деле. За те несколько минут, пока он сидел оглушённый ударом о руль, случилось что-то, что изменило мир вокруг. Но это не могло произойти так быстро. Слава никак не мог поверить собственным глазам, и тут его накрыло.

Что было дальше, он почти не помнил. Парень кричал, выл, плакал, колотил кулаками о камень, катался по земле. В общем, истерика накатила по полной программе. Для его измотанной психики это оказалось слишком сильным потрясением. Очнулся он на земле. Кулаки разбиты в кровь, одежда сырая, а дёрн под ногами изрыт каблуками берцев. На своё последнее дело он оделся как на охоту. По сути, это и была охота. Только не на зверя, а обнаглевшее от безнаказанности чудовище.

Это случилось, когда он был на работе. Один из постоянных клиентов попросил его привести в порядок машину. Собирался на ней ехать в отпуск. Это были живые деньги, и Слава согласился. Жена поворчала, но отец уговорил её ехать на дачу. Выходные прошли прекрасно, но на обратном пути всё и случилось. Пьяный в хлам полковник ФСИН на своём джипе на скорости в сто восемьдесят километров в час выскочил на встречную полосу и с ходу протаранил их минивен.

Отец, мать, младшая сестра, сын, беременная жена и их ещё не рождённая дочка погибли мгновенно. В один миг вся его семья погибла. Узнав о трагедии, Слава словно заледенел. В один миг здоровый, весёлый парень превратился в истукана. Похороны, поминки – всё прошло словно мимо него. А потом началось это. Сначала следователь начал терять документы, отказывался слушать свидетелей, утверждал, что с делом не так всё просто, а когда Вячеслав пообещал написать заявление в прокуратуру, начались угрозы.

То и дело ему звонили домой и на работу, предлагая забыть всё и жить дальше, угрожая в противном случае отправить в тюрьму или к семье. А когда поняли, что он не сдастся, начали давить. Директор сервиса, в котором он работал, прятал глаза, но попросил его уволиться по собственному желанию. На улицах то и дело останавливали патрули, требуя предъявить документы и старательно принюхиваясь. Домой приходили с проверкой, чтобы посмотреть, как хранится охотничье оружие. Понимая, что они не отстанут, Слава решился.

В этом мире им двоим больше не было места. Или он, потерявший всех и стоящий на краю, или зажравшийся, обнаглевший от собственной безнаказанности полковник. Система не собиралась сдавать одного из своих, а значит, Слава должен был сделать так, чтобы в этой системе каждый понимал: рано или поздно месть может настигнуть любого из них. Сняв с карточки все деньги, он начал готовиться. Просто уничтожить подонка и сгинуть было мало. Нужно было на деле показать, что система слишком косна и не способна воевать даже с одиночкой. Именно в этом заключался его план. Научить систему бояться.

Проехавшись по магазинам, он закупил всё, что может понадобиться человеку для долгой жизни в лесу.

Крупы, мука, специи, спички, мыло, свечи, газ в баллоне, походная плитка, пара котелков, сковородка, аптечка, и ещё сотни различных мелочей, о которых в обычной жизни человек почти не вспоминает. Заехав в гараж, он снял задний ряд сидений, сильно увеличив место для груза, и принялся укладывать всё купленное. Заехав в охотничий магазин, он закупил патроны, и, на ближайшей заправке залив оба бака под пробку, отправился вершить месть.

Возвращаться в опустевшую квартиру он не собирался. После похорон Слава вообще заходил туда только принять душ и переодеться. Пустой дом навевал на него тоску, заставляя вспоминать близких. Всё своё время он предпочитал проводить на работе, так что заработанные на халтурах деньги пригодились. Ранним утром подъехав к дому полковника, парень оставил машину на улице и, достав из чехла карабин «Тигр» с четырёхкратным прицелом, бесшумно скрылся в кустах. Оружие это досталось ему не совсем законным путём, но Слава никогда не жалел о потраченных на него деньгах. Опытный охотник, он умел сидеть в засаде по нескольку часов, почти не шевелясь, а потёртый и поношенный камуфляж скрывал его так, что разглядеть можно было только подойдя вплотную.

Убедившись, что выход из подъезда в прицел виден как на ладони, Слава устроился поудобнее и принялся ждать. Спустя полтора часа во дворе начали появляться первые жители, спешащие на работу. Занятые своими делами, люди проходили мимо, даже не подозревая, что совсем рядом, в кустах, сидит человек с оружием. Разглядывая сверкающий краской новенький джип, Слава, после недолгого размышления, достал из кармана магазин с зажигательными патронами.

В открытой продаже их не было, но старый приятель из военных, тоже заядлый охотник, по знакомству подарил ему пачку. Что называется, на всякий случай. И вот этот случай настал. Перезарядив карабин, Слава снова приник к прицелу. Между кустами и машиной было метров сто пятьдесят. Не расстояние для опытного стрелка. А ещё машина стояла боком. Так что попасть в бензобак для него проблем не составит. Эту его охоту система запомнит надолго.

Дверь подъезда открылась, и Слава, вздрогнув от ненависти, сжал зубы, усилием воли заставив себя успокоиться. Разожравшийся полковник широким жестом распахнул дверь, пропуская жену. Крашеную блондинку модельной внешности с презрительно кривящимися губами. Коротко мявкнула сигнализация, и полковник, распахнув дверцу, принялся помогать жене устроиться на переднем пассажирском сиденье, попутно оглаживая её по бёдрам пухлыми руками, за что тут же схлопотал шлепок по запястью.

– Это ж надо так деньги любить! – еле слышно прошипел Слава, наводя перекрестье прицела на грудь жертвы.

Дождавшись, когда полковник усядется за руль и запустит двигатель, он нажал на спуск. Привычно, почти по-дружески, карабин толкнул его отдачей в плечо. Пуля калибра 7,62, пробив боковое стекло, прошила голову блондинки и вошла в висок полковнику. Второй выстрел был сделан в бензобак. Будучи автомехаником, Слава даже с закрытыми глазами мог найти эту деталь в любой машине. Не промахнулся он и теперь.

Высокооктановый бензин вспыхнул, и через секунду раздался взрыв. Пламя охватило джип, и Слава, хищно усмехнувшись, бесшумно выскользнул из кустов, не забыв прихватить стреляные гильзы. Дело было сделано. Теперь оставалось только уйти. Больше его в городе ничто не держало. Закинув карабин на плечо, он быстрым шагом дошёл до угла дома, и в этот момент двор огласил вопль какой-то слишком глазастой старухи:

– Вон он! Вон, с ружжом побежал! Люди! Милиция! Держи его!

Последний призыв был откровенной глупостью, но он засветился. Теперь ему нужно было как можно быстрее исчезнуть. Покинуть черту города. Для его вездехода и дороги-то были не особо нужны. Главное, выбраться из этих каменных джунглей. Свернув за угол, он бегом подскочил к УАЗу и, прыгнув за руль, повернул ключ зажигания. Прекрасно отрегулированный двигатель схватился с полуоборота, и Слава, не тратя времени на прогрев, тронул машину с места.

Сдерживая порыв выжать из машины всё возможное, он влился в утренний поток и, не нарушая правил, покатил к выезду из города. Спустя двадцать минут миновав КПМ, он выехал на трассу и позволил себе облегчённо вздохнуть. Теперь поймать его было не так просто, как в городе. Ещё через полтора часа он съехал на старый просёлок и, почти уверившись, что сумел уйти, расслабился. Но как оказалось, слишком рано.

Проезд его машины был зафиксирован на выезде из города, и оперативная группа, сложив два и два, кинулась в погоню, подключив местный отдел дорожной полиции. Именно они, отлично зная все просёлки и проезды, принялись загонять его, словно зверя. Но Слава не сдавался. Пользуясь тем, что преследователи имели преимущество только на асфальте, он свернул на ещё более глухой просёлок и принялся уничтожать казённую технику. Подготовленный для рейдов по бездорожью «уазик» легко отрывался от полицейских легковушек, а их внедорожники не были готовы к подобным аттракционам.

Да и водители всей этой техники не были подготовленными профессионалами. Да, они хорошо умели водить машины, знали свои районы, но до Славы им было далеко. Не имея склонности к спиртному и тому подобным допингам, не увлекаясь молодёжными течениями и неформальными субкультурами, он занимался тем, что было ему по-настоящему интересно. Пулевой стрельбой, боксом, борьбой, тяжёлой атлетикой, но настоящей его страстью были машины.

Закончив автодорожный техникум, он отправился служить в армию, даже не делая попыток избежать этого. В их семье служили все мужчины, начиная с дедов, прошедших всю войну. Вернувшись домой, он устроился работать в один из автосервисов, владелец которого серьёзно увлекался раллийными гонками. Именно там он научился делать из обычных машин гоночные автомобили. И там же пристрастился к скорости. Открыв себе право вождения автомобилей всех категорий, он стал одним из механиков команды и членом второго состава гонщиков. Так что его преследователей ожидало много незабываемых моментов.

Вспомнив, как оказался на краю болота, Слава открыл глаза и медленно осмотрелся. Вокруг ничего не изменилось. Всё та же безжизненная картина и всё то же болото. Изменился только он сам. Боль, обида, ненависть выжгли его изнутри, превратив в холодного, сильного, расчетливого хищника. Теперь в нём поселилась пустота. Покончить с собой ему не позволяли воля и воспитание. С самого детства ему внушали, что это способ бегства для слабых духом. Смолчать и проглотить обиду он не мог в силу характера. Так что он сделал то, что считал должным, и ни секунды не жалел о содеянном.

– Пусть другие прощают и возлюбляют своих обидчиков. А я взял долг кровью, – прохрипел он, тяжело поднимаясь на ноги. – Теперь осталось только жить, как получится.

Бросив взгляд на старенькие, но безотказные механические часы, Слава мрачно хмыкнул и поднёс запястье к уху. Часы стояли. Вздохнув, он пару раз встряхнул рукой и, увидев, как ожила секундная стрелка, удовлетворённо кивнул. Настоящую механику так просто не убить. Как и настоящего механика. Усмехнувшись собственным мыслям, Слава достал из чехла на поясе телефон и удивлённо присвистнул. Сети не было. Ещё один фрагмент паззла встал на место. Он и так уже знал, что произошло, но никак не хотел в это поверить. Точнее, не мог.

Ведь так не бывает. Человек не может пережить то, что случилось со всем окружающим миром. Заставив себя встряхнуться, Слава подошёл к машине и принялся доставать из багажника вещи для обустройства ночлега. Часы на телефоне показали, что у валуна он провёл почти весь день. Ехать куда-то в ночь было глупо, так что он решил обустроить лагерь и выспаться перед дальней дорогой. Но прежде нужно было решить, куда именно ехать.

Ставить палатку он не решился, не доверяя окружающей пустоте. Слишком всё выглядело неестественно и странно. Ночевать решил в машине. Благо в салоне были установлены сиденья от роскошного седана, которые легко можно было трансформировать в спальное место. Достаточно просто откинуть спинку. Собрав вокруг поляны в буреломе хворост, он развёл костёр и, плеснув в котелок воды из баклаги, принялся готовить походный ужин, попутно обдумывая дальнейший маршрут.

Его никто нигде не ждал, а значит, и торопиться ему некуда. Но нужно было полностью прояснить один-единственный вопрос, чтобы потом решить, что делать дальше. Нужно выяснить, что всё-таки произошло. Ведь именно от этого будут зависеть его дальнейшие действия. Одно дело, просто прятаться от всех в каком-нибудь медвежьем углу, и совсем другое – пытаться выжить после того, что, по его предположениям, произошло. Слава никак не мог найти в себе силы, чтобы назвать окружающее собственным именем. Слишком многое не стыковалось с тем, чему когда-то парня учили.

Выходит, ему прежде всего нужна достоверная информация. А это значит, что придётся вернуться. Если предположения Славы верны, то силовым структурам сейчас совсем не до ловли одного преступника. А если нет, то и терять ему нечего.

– Любопытство погубило кошку, – проворчал он, глядя в огонь. – Ну и ладно.

Вода в котелке закипела, и Слава бросил в него горсть макарон. Вскрыв банку тушёнки, парень как следует перемешал полученное блюдо и, сняв котелок с огня, подвесил на треногу второй. Для чая. Заварив напиток, он достал из машины сухари и принялся за еду. Съев ровно половину, парень переложил остатки в пластиковый контейнер и принялся мыть посуду. Быстро отскоблив до блеска котелок, Слава убрал всё в машину и, усевшись на ближайший камень, принялся обдумывать план действий на ближайшие дни.

Итак, пункт первый – выбраться с этой странной поляны. Пункт второй – съездить обратно в город и выяснить, что произошло. Пункт третий – решить, куда именно отправляться дальше. Внутреннее чутьё подсказывало ему, что привычных мест больше не существует. Ещё раз пробежавшись мысленно по собственным выкладкам, Слава убедился, что лучше всё равно ничего не придумает, и, загасив костёр, забрался в машину. Спать. День был слишком тяжёлым, а главное, невероятно длинным.

Ночь прошла спокойно. Никто не пытался его разбудить, арестовать или ещё как-то нарушить сон без сновидений. Но первое, что Слава проделал, едва открыв глаза, это старательно осмотрелся. Убедившись, что за ночь вокруг ничего не изменилось и вид уничтоженного леса ему не привиделся, Слава вздохнул и вылез из машины. Нужно было уезжать отсюда. Умывшись и приведя себя в порядок, он быстро позавтракал вчерашним ужином и, проверив, не забыл ли чего, уселся за руль.

Холодный движок бодро затарахтел на повышенных оборотах, быстро прогреваясь. Убедившись, что машина работает нормально, парень выжал сцепление и, включив заднюю передачу, начал медленно выкатываться обратно на холм. Узкий проезд, который Слава наметил вчера, больше напоминал бег пьяного, хромого зайца, но «уазик» продолжал уверенно выбираться из завалов. Несколько раз приходилось останавливаться и вручную расчищать путь, но дело двигалось.

Наконец, в очередной раз взревев мотором и пробуксовав на сырой траве, машина выкатилась на дорогу. Заглушив двигатель, Слава выбрался из салона, решив ещё раз осмотреться. Какая-то странность не давала ему покоя. Что-то, что должно было находиться здесь ещё с тех времён, когда начались его странные приключения. Повесив на грудь «Сайгу», он медленно прошёлся вдоль обочины, всматриваясь в придорожные кусты. Метрах в двадцати от места своего выезда на дорогу парень заметил какие-то странные обломки и, сняв оружие с предохранителя, спустился в кювет.

Обойдя находку по кругу и убедившись, что опасности она не представляет, Слава подошёл поближе и, заметив на искорёженном борту машины знакомую надпись, судорожно вздохнул. Кузова четырёх автомобилей ДПС, перекрученные и смятые страшной силой, были свалены в кучу, словно какой-то великан пытался скатать их в один комок, а потом небрежно отбросил в сторону, наигравшись. Только по обрывку синей надписи на обломках дверцы можно было понять, что это вообще такое. Краска с машин была содрана практически полностью, а остальное покрывал толстый слой ржавчины.

– Да что ж это за хрень такая?! – взвыл Слава, чувствуя, как по позвоночнику пробегают ледяные мурашки.

Разом навалились вчерашний страх и растерянность. Сжав похолодевшими пальцами карабин, Слава медленно попятился к дороге, быстро оглядываясь по сторонам. Выбравшись на дорогу, он бегом кинулся к машине и, запустив двигатель, с пробуксовкой рванул автомобиль, торопясь уехать подальше от страшного места. Уже вписываясь в поворот, он бросил случайный взгляд в сторону болота, и тут его словно что-то толкнуло, заставив ударить по тормозам.

Разогнавшийся «уазик» повело боком, но Слава, справившись с машиной, привычным движением дёрнул рычаг стояночного тормоза и принялся судорожно рыться в походном рюкзаке. Найдя бинокль, он приложил его к глазам, быстро выискивая край болота. Нет, чутьё его не подвело, и то, что он увидел, ему не казалось. Странная поляна с валуном исчезла, словно её никогда и не было. Не веря собственным глазам, Слава опустил бинокль и, зажмурившись, потряс головой. Потом, снова наведя прибор на край болота, растерянно выдохнул:

– Так не бывает. Я же там был. Даже костёр жёг.

Но глаза его не подводили. Поляна действительно исчезла. Больше того, исчез и кусок проезда в сплошном буреломе, словно кто-то специально решил спрятать все следы пребывания там беглеца. Бессильно уронив руки на колени, он обвёл окружающий пейзаж долгим, растерянным взглядом и, убедившись, что больше ничего не изменилось, отложил бинокль на соседнее сиденье.

– Или я с ума сошёл, или здесь и правда какая-то хрень творится, – проворчал Слава, снимая машину с ручного тормоза.

Двигаясь в обратном направлении, Слава всё больше убеждался, что в мире действительно что-то произошло. Старая дорога выглядела так, словно по ней не ездили как минимум полгода. Километров через десять съехав в очередную низину, он увидел десяток покосившихся домишек, над одним из которых едва заметно вился дымок из трубы. Дым – это люди, а люди – это информация. Именно то, чего ему сейчас так не хватало.

Не раздумывая, Слава переключил передачу и выкрутил руль в нужном направлении. Десять минут движения со скоростью больной черепахи, и машина остановилась у покосившегося, потемневшего от времени штакетника. Заглушив мотор, Слава выбрался на дорогу и, повесив на плечо карабин, не спеша направился к нужному дому. Места здесь всегда были глухие, так что охотничьим оружием никого не смутишь. Подойдя к старенькой калитке, Слава негромко окликнул хозяев.

Дверь старенькой избы со скрипом открылась, и на пороге показалась невысокая сухонькая старушка, в длинном, удивительно чистом платье и платке, повязанном на голове и вокруг шеи. Так женщины ходили ещё во времена появления колхозов, но судя по внешности, эта старушка помнила их хорошо. Даже не пытаясь открыть калитку, Слава чуть улыбнулся и громко поздоровался:

– Здравствуйте! Не подскажете, с чего вдруг лес вокруг болота повалило?

– И тебе не хворать, – усмехнулась старушка. – А что тебе за дело до того леса?

– На охоту хотел, а тут вдруг такое, – ляпнул Слава первое, что пришло на ум.

– Ты, парень, ври, да не завирайся, – укоризненно качнула головой старушка. – Мне хоть и за девяносто, а из ума ещё не выжила. Не на охоту ты приехал. Да и ехал ты от болота, а не от города. А с той стороны дорог нет.

– Да тут такое дело, что не знаю, как и рассказать, – смутился Слава, действительно не зная, как объяснить с ним произошедшее.

– А ты говори как есть, – усмехнулась старушка.

– Так ведь не поверите. Скажете, опять вру, или вообще за психа примете, – вздохнул Слава.

– Погоди-ка, – оборвала его блеянье старушка.

Быстро сойдя с крыльца, она бодро просеменила к калитке и, встав перед парнем, настороженно всмотрелась ему в лицо.

– Вот, значит, как, – задумчиво протянула она, удивлённо покачав головой. – Не думала, что когда-нибудь такое увижу.

– Что?! Чего вы там увидели?! – быстро спросил Слава, начиная ударными темпами впадать в панику и проводя ладонью по коротко стриженной голове.

– Есть хочешь? – неожиданно спросила старушка.

– А? Нет, спасибо. Я перед выездом позавтракал, – сообразив, что она спросила, вежливо ответил Слава. – Так что вы увидели?

– Пойдём в избу. Чаю попьём и поговорим, – помолчав, ответила старушка, решительно распахивая калитку. – Правда, чай у меня травяной. Но другого давно уже нет.

– У меня есть, – быстро ответил Слава, бегом кидаясь к машине.

Собираясь уходить, он действительно закупил солидный запас, будучи любителем этого напитка. И вот теперь эта запасливость вполне могла помочь ему получить нужную информацию. Багажник машины был забит почти под крышу, но большой опыт помог ему уложить всё так, что перекладывать груз не пришлось. Выхватив из коробки пачку, он захлопнул дверцу и по привычке нажал на кнопку брелока, запирая машину.

– Мог бы и не закрывать, – усмехнулась старушка. – В округе кроме меня на два десятка вёрст нет никого.

– Как же вы тут одна-то? – растерялся Слава.

– Привыкла. Да и куда я от своего дома? Кому я там нужна? – пожала плечами женщина. – И могилки все мои тут. Так что буду доживать. Да ты заходи, не бойся. Разговор у нас с тобой долгий будет.

Слава покорно прошёл следом за хозяйкой в дом и, остановившись на пороге, огляделся. Чисто вымытый дощатый пол, белёная русская печь, крепко сколоченный стол и такие же лавки. Он словно попал в старую сказку, где описывается быт русской деревни. Увидев в красном углу потемневшие от времени иконы с горящей под ними лампадкой, Слава не удержался и, поклонившись в пояс, перекрестился.

– Верующий? – спросила старушка, внимательно наблюдавшая за ним.

– Даже не знаю, как сказать, – пожал плечами Слава. – Верить верю, а в церкви почти и не бывал. Только и веры, что крещёный да крестик ношу.

– А в предках кто? – задала старушка неожиданный вопрос.

– Да кого только нет, – грустно рассмеялся Слава. – И турки, и армяне, и казаки, и поморы. Сам чёрт ногу сломит в моих корнях разбираться.

– За языком следи, – резко осадила его старушка.

– Извините, – спохватился Слава. – Меня Вячеслав зовут. А вас как величать?

– Александра Васильевна я, – улыбнулась женщина. – Присаживайся, а я пока чайник поставлю.

– А я думал, вы самоваром пользуетесь, – улыбнулся Слава, снова оглядываясь.

– Прогорел самовар. Давно уже, – вздохнула женщина, ловко заливая в чайник свежей воды.

Вскоре на столе стояли чашки, наколотый кусочками сахар, вазочка с вареньем. Подумав, Слава извинился перед хозяйкой и, выскочив на улицу, кинулся к машине. Среди его запасов было и несколько упаковок сладких сухарей. В данном случае они будут в самый раз. Вернувшись в дом, Слава отдал угощение хозяйке и, усевшись на своё место, вопросительно уставился на старушку, готовясь ловить каждое её слово. Но хозяйка не торопилась. Разлив напиток по чашкам, она присела к столу и, пригубив свою чашку, коротко скомандовала:

– Рассказывай.

– Что именно? – осторожно уточнил Слава.

– Всё. С самого начала. А когда до болота дойдёшь, особо подробно.

– Да что с этим болотом такое?! – возмутился Слава. – Словно сказку какую читаю. Только и натыкаешься на него.

– Узнаешь. Говори, – жёстко отрезала женщина, прихлёбывая чай.

– Только не говорите потом, что я не предупреждал, – вздохнул Слава и, помолчав, начал рассказывать.

Внимательно выслушав рассказ про все его приключения, Александра Васильевна вздохнула, осторожно отодвинула свою чашку и, помолчав, тихо заговорила:

– Спасли тебя, сынок. Про это болото давно всякие разговоры ходят. Многое из них болтовня, но есть и правда.

– И в чём она? Кто меня спас-то? – растерянно спросил Слава, не веря собственным ушам. Такого ответа он не ожидал.

– Старые боги тебя спасли. Те, которые смирения не признают. Те, по которым с обидчиков нужно было виру кровью брать, как ты сделал. Им такое нравится. А что до поляны той, так капище их там было. Точнее, и есть. Да только не все его увидеть могут.

– Но ведь оно потом исчезло, – растерянно прохрипел осевшим голосом Слава.

– Верно. Потому и не все это капище увидеть могут. Только те, кто своими руками кровь человеческую пролил, или те, кто уже никому об этом рассказать не сможет.

– Это в смысле убийцы и смертники? – криво усмехнулся Слава.

– Дурак ты, – беззлобно выругалась Александра Васильевна. – Не душегубы, а те, кто виру кровью взял. И те, кому вскоре умереть суждено. Понравился ты им, вот и спасли они тебя.

– Старые – это в смысле славянские? Вроде в те времена такие вещи практиковались, – подумав, уточнил Слава.

– Славянские? Нет, сынок. Во времена славян они уже старыми были, – покачала головой старушка. – Да ты не бойся. Они своё дело сделали. Больше ты про них не услышишь.

В горнице повисла напряжённая тишина. Уткнувшись взглядом в столешницу, Слава старательно обдумывал полученную информацию, не веря собственным ощущениям. Услышанное не укладывалось в голове. Он, автомеханик, человек из реального мира, и старые боги…

– Где дом, где Кура? – проворчал Слава, вспомнив старый спектакль. – А вы-то откуда всё это знаете?

– А сам-то как думаешь? – лукаво улыбнулась Александра Васильевна.

– Только не говорите мне, что вы колдунья или ведьма. Не поверю, – покрутил головой Слава.

– Почему? – удивилась женщина.

– Вы добрая, а в сказках такие персонажи всегда злые, – развёл он руками.

– Ведьма от слова ведать, – рассмеялась женщина. – Травница я. Потому и знаю много такого, что другим не ведомо. Предки мои сюда в двадцатых годах прошлого века переехали. Казаки. Тут считай вся деревня из казаков была. Да только кончились все. Нет больше родов этих.

– Выходит, вы родовая казачка? – припомнив кое-что из рассказов бабушки, спросил Слава.

– Верно.

– А дети? – осторожно поинтересовался Слава, опасаясь нечаянно наступить на больное.

– В городе жили. Нет больше никого, – резко помрачнев, тихо ответила она.

– Простите. Так что всё-таки случилось? Сколько времени со дня моего провала прошло? – спросил Слава о самом главном.

– А сам как думаешь? Ты ведь давно уже всё понял. Просто себе в этом признаться боишься. Скажи. Не держи в себе. Легче принять будет, – тихо посоветовала женщина, участливо глядя ему в глаза.

– В сроках могу ошибаться, но думаю, где-то с полгода прошло, – буквально выдавливая из себя слова, еле слышно ответил Слава.

– Всё верно. Не ошибся, – удовлетворённо кивнула Александра Васильевна.

– Выходит, была ядерная война? – дрогнувшим голосом спросил Слава.

– Ядерная или нет, не скажу, – вздохнула женщина, – но то, что Земля почти пустая стоит, точно.

– Так не бывает, – упрямо качнул головой Слава. – После ядерной бомбардировки должна была зима начаться. Да и вообще, Земля вряд ли бы уцелела.

– Подробности не у меня спрашивай, – пожала старушка плечами. – Я говорю только то, что сама знаю.

– Значит, придётся знающих людей искать, – вздохнул Слава.

– Найдёшь. Ты упрямый. Только помни, сейчас далеко не все люди такие, как те, с которыми ты привык общаться. Некоторые за любую мелочь убить могут. Или в спину выстрелить, чтобы просто ограбить. Не все, конечно, но многие. Так что будь осторожен, – вздохнув, посоветовала женщина. – Думай, прежде чем кому-то на помощь бросаться.

– В каком смысле? – не понял он.

– В прямом. Тут недалеко несколько раз было, что кто-то из себя жертву изображает, а кто-то в засаде сидит. Так что прежде чем на помощь бросаться, осмотрись как следует. Жизнь человеческая уже ничего не стоит.

– А вас не трогают? – вкурив информацию, спросил Слава.

– Боятся. Во всей округе я одна травами лечить умею. Лекарств-то больше не делают, а заболеть каждый может. Сунулись пару раз, да быстро поняли, что со мной связываться себе дороже.

– Ясно, – помолчав, кивнул Слава. – Что ж. Спасибо за чай, за науку. Поеду я.

– Завтра поедешь. Торопиться тебе теперь некуда, а я хоть с нормальным человеком поговорю. Да и проверить мне кое-что надо. Не спеши. Лучше помоги мне. Дрова колоть умеешь?

– Конечно.

– Вот и займись. А я пока баню затоплю. Переночуешь, а утром поедешь, – решительно скомандовала Александра Васильевна.

– Банька – это здорово, – усмехнулся Слава, вставая из-за стола.

Подполковник Евсеев служил в отряде ОМОНа уже семнадцать лет, семь из которых этим самым отрядом и командовал. Повидать за это время пришлось многое. И кавказские конфликты, и Приднестровье, и стычки с террористами, и выходки футбольных фанатов… В общем, бывало всякое, и не всегда приятное. Но всегда, во всех окопах, палатках и других местах временной дислокации, он твёрдо знал, что служит своей стране. И пусть звучит это высокопарно, напыщенно, это было его личное мнение, а на мнение других ему было наплевать с высокой колокольни.

Но после всего, что произошло полгода назад, он вдруг потерял свою цель. Умудрившись сохранить остатки отряда и даже наладив хоть какое-то подобие несения службы, он и сам не понимал, зачем всё это делает. Но перед подчинёнными заставлял себя держать марку и делать вид, что всё идёт так, как должно идти. Больше всего его напрягало полное отсутствие хоть какого-то управления. В то, что вся верхушка управления государством уничтожена, подполковник не верил. Не для того в срочном порядке ремонтировались и строились новые убежища и закладывались запасы в склады росрезерва.

Да, эти несколько месяцев войны всех против всех были страшными, но не случилось главного. Не было глобальной ядерной бомбардировки. Чья светлая голова умудрилась удержаться от использования такого оружия, он не знал, но мысленно благодарил создателя за такую удачу. Как сказал один умный человек, в окопах атеистов нет, и подполковник не стеснялся в трудный момент перекреститься православным крестом.

После потери связи со своим прямым руководством, он вывел отряд за черту города, своим решением объявив сигнал «Цитадель», и приказал вскрыть одно из старых бомбоубежищ. Только благодаря этому он сумел сохранить людей и членов их семей, а также технику и оружие. По большому счёту его отряд по нынешним временам можно было считать серьёзной боевой единицей, только воевать им было не с кем. Всё, что они могли делать, это взять под контроль несколько посёлков в округе и поддерживать в них порядок. Заодно несколько патрулей регулярно колесили по развалинам города, беря на карандаш мародёров и жёстко пресекая попытки бандитизма.

С началом весны он старался почаще выезжать на территорию, избегая лишний раз смотреть в глаза гражданским. Видеть в каждом взгляде невысказанный вопрос «а что дальше?» подполковник больше не мог. Он и сам не очень понимал, что будет дальше. Кое-как наладив быт, Евсеев пытался занять людей делом, но в сложившихся обстоятельствах список доступных работ был весьма ограничен. Больше всего его беспокоил вопрос, что будет, когда начнут заканчиваться патроны. Он и сам понимал, что является толковым управленцем, но ему явно не хватает знаний и фантазии для запуска какого-то сложного производства.

Несмотря на окончание масштабных боевых действий, локальные конфликты не заканчивались. Стычки с бандитами разных мастей случались регулярно. А самое неприятное, что вылезшие из своих щелей, словно плесень, всяческие отморозки умудрились очень быстро установить рабовладение. Человеческая жизнь перестала цениться вообще, и на стихийных торгах можно было запросто купить раба или рабыню. И именно с такими отморозками бойцам приходилось сталкиваться чаще всего. Работорговцы и сектанты всех толков – от свидетелей Судного дня до поклонников каннибализма. Последних подполковник ненавидел особенно сильно.

Несколько раз наткнувшись на остатки их так называемых молебнов, он отдал приказ живыми сектантов не брать. Эту команду бойцы выполняли с особым удовольствием. Слишком сильным испытанием для нервов было зрелище обглоданных детских костей и кожа, снятая с ещё живых людей. Даже полицейский эксперт, повидавший на своём веку всё, что только может увидеть человек на такой работе, долго не мог прийти в себя, получив результаты анализа. Евсеев помнил, как пожилой мужчина пил чистый спирт словно воду и, глядя на подполковника совершенно трезвыми глазами, глухо хрипел:

– Это не просто звери, полковник. Этому даже слова подобрать нельзя.

Зябко передёрнув плечами от нахлынувших воспоминаний, подполковник уселся за руль «уазика» и, запустив двигатель, отправился проверять посты. Его бойцы сумели обустроить все блокпосты локальной сетью и устойчивой радиосвязью, но одно дело, услышать короткий доклад, и совсем другое – увидеть всё своими глазами. Об этой его привычке бойцы хорошо знали и понимающе переглядывались, когда подполковник устраивал на посту очередной разнос за неубранную территорию.

Чем бы солдат ни тешился, лишь бы на месте не сидел – старая армейская заповедь в действии. Но несмотря на множество бродивших среди обывателей легенд о тупизне и бестолковости бойцов ОМОНа, которые распускали именно те, с кем им приходилось бороться, дежурившие отлично понимали, что именно беспокоит их командира. Каждый из них видел, что с каждым днём подполковник становится всё мрачнее и озабоченнее. Поэтому старались делать своё дело так, как должны были делать, не допуская небрежности и расхлябанности.

Добравшись до дальнего блокпоста, Евсеев внимательно выслушал доклад дежурного и, оглядевшись, одобрительно кивнул. Территория была убрана, оружие вычищено, а наблюдатель не отвлекался от дела. На границах территории отряда это было самое спокойное место, и именно поэтому подполковник начал свой объезд отсюда. Как говорится, в тихом омуте. И предчувствия не обманули. Не успел подполковник задать вопрос, как в развалинах, расположенных в трёх километрах от поста, послышался треск автоматных очередей.

Именно туда был отправлен мобильный патруль, так что реакция дежурного по связи последовала незамедлительно. С базы была вызвана мотомангруппа на бэтээре, а вся группа на посту привела оружие в боевое положение, готовясь отбивать возможную атаку. Тренированный слух подполковника легко вычленял короткие очереди бойцов отряда, в ответ на которые раздавались длинные строчки нападавших. С каждой минутой стрельба становилась всё яростней. Последовал разрыв гранаты, и огрызавшийся короткими очередями пулемёт замолчал. Следом начали смолкать и автоматы бойцов.

Дежурный по посту напряжённо уставился на командира, взглядом буквально требуя отправить его группу на помощь патрулю, но полковник молчал. Без серьёзной огневой поддержки соваться в возможную засаду означало бездарно погубить людей. Неожиданно одиночные выстрелы перекрыло басовитое рявканье охотничьего оружия. Раз, другой, третий. Потом ружьё поддержали несколько коротких очередей, после чего всё вообще стихло.

Из-за поворота с рёвом вывернул БТР и, разгоняясь, понёсся в сторону деревни. Евсеев, отлично понимая, что вмешиваться в действия подчинённых в данный момент не самое умное телодвижение, замер у блокпоста статуей самому себе. Только пудовые кулаки, сжатые за спиной, выдавали его состояние. Спустя десять минут к блокпосту подкатил УАЗ-буханка, переоборудованный в рейдовый автомобиль, который прикрывал дежурный БТР. Из машины выскочил водитель, прижимавший к боку окровавленную тряпку, и, увидев командира, прохрипел:

– Батя, у нас один «двухсотый» и два «трёхсотых».

– Себя не посчитал, – укоризненно буркнул подполковник, успев заглянуть в салон машины.

– Ерунда, осколок под шкуру влетел, – отмахнулся боец.

– Что было? В двух словах, – потребовал подполковник.

– Засада. Полтора десятка рыл. Повезло, что мы сумели их заметить раньше. Прятаться не умеют. Но наглые, аж сил нет. И ещё, они убивать шли. Им не просто транспорт и оружие нужны были. Они били сразу на поражение.

– Не оружие? – удивился подполковник. – А что за карамультук там так грохотал? Не их?

– В том-то и дело, что нет. Мы уже отходить начали. Я машину разворачивал, когда им в спину кто-то из охотничьего ствола садить начал.

– О как! – удивлённо фыркнул подполковник. – Ещё одна банда на наши головы?

– Не знаю. Но Володька, когда отстреливался, успел в кустах переделанный «уазик» заметить. Знаете, из таких, что раньше для внедорожных покатушек делали.

– Интересно, – задумчиво проворчал Евсеев. – Кто это у нас такой грамотный и богатый объявился? По нынешним временам это же целое состояние.

– Это точно, – вздохнул боец, которому во время разговора успели удалить из-под кожи осколок и сделать перевязку.

– Выходит, мангруппа до деревни дойти не успела? – подумав, уточнил подполковник.

– Нет. На выезде нас прикрыли и пошли обратно.

– Жаль. Надо бы узнать, что там за новый кадр объявился, – вздохнул Евсеев.

Словно с ответ на его фразу, в развалинах снова раздались автоматные очереди. Бойцы дружно развернулись в сторону стрельбы. В ответ на автоматные очереди снова грохнуло ружьё. Удивлённо хмыкнув, подполковник покосился на дежурного офицера и, поглаживая подбородок, иронично проворчал:

– Собственным ушам не верю, но этот охотник всё ещё жив.

И, как будто подтверждая его слова, ружьё снова грохнуло. Послышался чей-то долгий, пронзительный вой. Очередной выстрел, и вопль стих.