Вояка среднего звена Казаков Дмитрий

Терял уже, хватит.

– Так-так, правильно, – подбодрил я Хэль. – Руки замарать не бойся… отмоешь потом.

Краем глаза я заметил движение, а повернув голову, обнаружил трибуна Геррата в полевой форме, разве что без бронезащиты. Сердце мое будто сжала ледяная ладонь – только вчера Везиг признался мне, что работает на контрразведку, и вот, ее офицер явился по мою душу.

Совпадение?

Я отдал честь, бойцы засуетились, пытаясь сделать то же самое и не поронять в траву детали автоматов.

– Вольно, отставить, – сказал Геррат, оглаживая мерзкие усишки на желтоватом лице. – В данных обстоятельствах это совершенно не нужно… Десятник, на пару слов.

– Продолжайте, – велел я, и на нетвердых ногах двинулся следом за трибуном.

Мы отошли буквально метров на десять, и тут Геррат вытащил из кармана плоскую коробочку, нажал кнопку на одном из ее торцов, и уши мои заложило, захотелось поковырять в них пальцем.

– Чтобы не подслушали, – пояснил он, и выдержав паузу, во время которой сверлил меня прозрачными глазами, атаковал. – Десятник, не ценишь ты моего хорошего отношения.

Трибун наверняка хотел сбить меня с толку, и ему это удалось.

Хорошее отношение? Это говорит человек, который не просто бил меня, а пытал? Целенаправленно мучил, чтобы получить нужную информацию? Держал в карцере? Допрашивал?

– Э… хм… ну… – только и смог выдавить я.

– Другой на моем месте просто следил бы за тобой со всех сторон, – задушевности в голосе Геррата позавидовал бы хороший актер, – а то и устраивал тебе ловушки, подставы. Ведь так? Я же конкретно вожусь с тобой точно курица с яйцом, – название существа на общем имперском я не знал, но решил считать его для простоты обычной птицей, – вот, пришел сам, даже к себе не вызвал, и сообщаю, что ты по прежнему находишься под подозрением.

И он уставился на меня, откровенно наслаждаясь эффектом.

Под подозрением?

А к чему тогда было судилище, во время которого мне лазили в голову?

– Этсчего? – я заволновался, заговорил торопливо, как обычно. – Этос ккого фига? Мыслещуп же был! Память вывернули наизнанку и перетряхнули, как менты карманы во время обыска! Э?

Геррат покачал головой, потер лоб, на котором выделялись мелкие шавванские чешуйки.

– Помнишь, что я тебе говорил о допросе мятежников, взятых после бунта двенадцать лет назад?

Я напрягся.

– Нуу… да… Дело такое… они ничего не помнили!

– Именно. Некто подчистил им память, изменил ее так, что мы ничего не обнаружили. То же самое проделали и с тобой.

Что за бред! Никто ничего подобного со мной не делал! Я все помню! Или нет?

Сомнение холодной змеей вползло в грудь, обвило сердце, я напрягся, пытаясь вышвырнуть его оттуда, но ничего не вышло – а что если и правда кто-то надругался над моим прошлым, стер оттуда нечто важное… но кто, что, когда? Слишком много вопросов!

– Не может быть! – огрызнулся я. – Кому это надо?

– Вот и я хотел бы знать, – очень мягко сказал Геррат. – У меня есть только догадки. Конкретно кто тебя использует, я сказать не могу.

– Да никто меня не использует! Сто раз говорил!

Трибун посмотрел на меня укоризненно, и я сник – блин, в тех интригах, что тут творятся, я на самом деле не больше чем пешка, мелкая карта, которую разыгрывают втемную, вот только зачем, кому могла понадобиться такая мелочь?

– Так этот тот же индивидуум, что стоит за бунтом? – поинтересовался я.

– Вполне вероятно, – Геррат кивнул. – Это определенно некто, владеющий древним, почти забытым знанием, которое дает возможности делать странные, страшные, темные вещи… именно поэтому некогда Гегемония сделала все, чтобы это знание уничтожить. Наставники его ушли в подполье, но некоторые выжили… и их выкормыши среди нас.

Я вспомнил общество Трех Сил, вроде бы давно уничтоженное, но на самом деле живое и пытающееся добраться до меня.

– Переходи на мою сторону, – теперь трибун говорил спокойно, размеренно, точно вбивал гвозди. – Только тогда я смогу тебя защитить. Только тогда они до тебя не доберутся. Переходи.

Я скривился и выпалил:

– Я на своей стороне! Я ничего не скрываю! Ничего не знаю! Оставьте меня в покое! Все!

– Ну ладно, я предложил, – Геррат выключил глушилку. – Ты еще пожалеешь об отказе.

И развернувшись, он зашагал прочь, а я заковылял туда, где ждали меня новички и их автоматы – и откровенно говоря, в этот момент меня буквально колотило от тревоги и страха.

* * *

Котик объявился, как всегда, неожиданно.

Мы только расположились на отдых после не самого короткого марш-броска по лесу. Едва я сбросил рюкзак, как рядом недовольно хрюкнули, и мохнатый хвост недвусмысленно пощекотал меня по лодыжке.

– Опять он? – Макс заулыбался, нагнулся, чтобы погладить зверя, и тот стерпел ласку. – Клево же, да! Всюду за тобой таскается.

– Просто жратву чует. Стейк в сухпае. Ведь так, мохнатая задница?

На такое обращение Котик отреагировал недовольным шевелением ушей, а потом уселся и принялся таращиться на меня в стиле «дайте бедной киске пожрать, а то она вот-вот скончается прямо на месте». При этом наверняка слопал кого-то, пока разгуливал по джунглям, набил брюхо свежим мясом.

Ну и как можно устоять перед таким взглядом?

Я вскрыл сухой паек, аккуратно извлек сублимированный стейк в отдельной упаковке. Дернул хлястик, раздалось шипение, и носа моего коснулся божественный аромат свежего, отлично прожаренного мяса… свинины, ну или чего-то, очень похожего на свинину.

Смотреть на кормление хищника собрались чуть ли не все бойцы, даже на суровой физиономии Дю-Жхе появилась улыбка.

– Да эта штука больше его размером, братва! Он же лопнет! Как воздушный шарик! – волновался Ррагат, тасуя колоду карт для биралы.

Любой привал, и они садятся кружком, и шулер-профи раздевает всех до трусов.

– Не лопнет, – отозвался Макс с такой гордостью, будто сам отвечал за желудок Котика. – Не такое съедал.

Стейк нагрелся за несколько секунд, и я уложил его на землю.

Котик понюхал, муркнул и принялся утягивать кусок в себя, точно взбесившаяся мясорубка. Девочки-веша захихикали, захлопали в ладоши, заухмылялся даже Билл Мак-Грегор, не любивший ни меня, ни всего, что было со мной связано, в том числе и моего шерстистого другана.

– Чем вы тут заняты? Аааа?

Отлично, вот и Равуда.

– Отдыхаем, гражданин центурион, – ответил я.

– Опять эта тварь, – прошипел кайтерит, явившийся как всегда не в одиночку, а в компании прихлебателей: он уже пытался убить Котика, и мало того, что облажался, еще и получил от меня по морде.

– Какая тварь? – Макс сдвинулся так, чтобы закрыть чавкающего зверька.

– Вам показалось, – рядом с ним встала Юнесса, и тут же к ним придвинулись другие, все с автоматами, оружие наготове, пальцы на спуске.

Глаза Равуды выпучились, он побагровел больше обычного – эх, вот бы лопнул.

– Мы просто производим прием пищи, – добавил я, и захрустел извлеченной из сухпая плиткой: прессованные орехи, ягоды, семечки, от одного прикосновения к языку слюна течет водопадами, и сытно ужасно.

– А ну с дороги! – гаркнул кайтерит.

Юнесса оглянулась через плечо и отодвинулась: ни Котика, ни стейка.

Я дожевал плитку, нарочито хрустя, запил глотком витаминизированной жидкости из бутылочки, и принялся за мягкий сыр вроде нашего плавленого, только не желтый, а светло-зеленый: с галетами – просто объедение. Да, нам регулярно выдавали негодное снаряжение, порой снабжали идиотскими приказами, но всех интендантов, воровавших еду для солдат, в Гегемонии давно расстреляли.

Я думал, что тут, практически на глазах у трибуна, Равуда не рискнет задираться.

– Ах ты… – начал он, раздув ноздри, и потащил с плеча собственное оружие.

– Отставить! – прозвучал незнакомый голос, и не голос даже, а рев. – Что творите? Грибов объелись?!

Офицер, неожиданно явившийся из лесного сумрака, был невысок, но очень плечист, ручищи напоминали стволы, из-под шлема мрачно сверкали светлые глаза. Чешуйки на коже говорили, что перед нами шавван, но кожа у него была не белесой, как у большинства представителей этой расы, а розовой, даже темно-розовой, то есть он был для своих кем-то вроде негра.

А еще он мог похвастаться очень качественным снаряжением – бронезащита куда лучше, чем у нас, с активной защитой и системой маскировки, автомат самой навороченной модификации, АКБП-499-Д со всеми наворотами. На груди, там, где у нас красовался кулак в окружении языков пламени – символ «Гнева Гегемонии», у него был незнакомый мне символ – перекрещенные свиток и меч, и над ними одинокая звезда.

Это что за войска такие?

Я вскочил, бойцы мои вытянулись в струнку, даже Равуда изобразил стойку смирно – пусть чужак, но все же целый легат.

– Вольно, – рыкнул офицер, и я улучил момент глянуть на его браслет.

Зитирр, командир специального манипула Внешних секторов… это еще кто такие, интересно? За спиной у него стояли двое громил на голову меня выше – забрала опущены, позы показушно небрежные, но видно, что это настоящие машины для убийства, обученные и натасканные.

– Центурион, вали, – продолжал громыхать легат. – Мне нужен вот этот тип.

И указал на меня.

Не могу сказать, что обрадовался – мало мне внимания от контрразведки!

– Тебе привет, – Зитирр двинулся прямо ко мне, и я краем глаза отметил, как невольно сделали шаг в сторону практически все, кроме пожалуй Дю-Жхе, который считал себя уже мертвым и ничего не боялся. – Принц Табгун велел тебе глаз в жопу засунуть… Ха-ха, шучу!

Меня от этой «шутки» продрало морозцем – принц Табгун, он же у нас командует силами Внешних секторов!

– Вот его послание, – и легат протянул мне кольцо из черного металла с сиреневым отливом – как раз на палец. – Надевай, не жди! А то силой натянем! И не скажу, куда!

Он захохотал – точно перевернулся грузовик листового железа.

Я взял кольцо, ощутил холодное, просто-таки ледяное прикосновение, сунул в него указательный палец. Мир исчез, я обнаружил себя внутри испещренной звездами сферы, лицом к лицу с Табгуном – роскошный мундир, церемониальный клинок на поясе, блеск эполет и медалей.

На лошадиной физиономии принца красовалась презрительная улыбка.

– Если ты думаешь, что… – паузу он сделал, как обычно, в самом неподходящем месте, – я забыл о тебе, то это не так. Я знаю все о тебе и о твоей… – новая пауза и такая длинная, что я успел занервничать, – жене, и скоро я займусь вами, как только решу более важные проблемы.

«Да что ты знаешь? При чем тут моя жена?» – подумал я, но сказать это вслух не мог, мускулы меня не слушались, внутри этой странного трехмерного послания я мог только слушать и смотреть, но не двигаться или говорить.

– Властолюбивым власть, а любящим – любовь, – почти промурлыкал Табгун. – Однако идущим против меня… боль и смерть, и никак иначе.

И на этом меня выбросило в обычный мир, где я обнаружил, что к нам подошел Шадир, и они о чем-то разговаривают с Зитирром. Но я почти не обратил внимания на собственного трибуна – настолько выбило меня из колеи послание Табгуна, чтобы ему провалиться три раза!

Глава 3

Аппарель начала подниматься, едва мы оказались на борту линкора, клацнули запоры, и уже через мгновение меня слегка придавило к полу. «Гнев Гегемонии» всей огромной тушей пошел вверх, оставляя внизу поверхность Бриа с ее сырыми джунглями, болотами и подземными городами.

Я облегченно вздохнул – хоть какая-то передышка.

Эта кампания ничуть не напоминала первые две, тогда мы оседали на планете надолго. Теперь же линкор скакал туда-сюда, словно кузнечик, высаживая нас в разных местах и уже через несколько дней забирая.

Что мы делаем, зачем – мы не понимали, да и не должны были, не обязан солдат знать, ради чего он убивает и умирает.

Еще я подумал, что Зитирр наверняка остался внизу, на поверхности, и эта мысль меня порадовала. После «разговора» с Табгуном, который случился вчера, я пришел в себя достаточно быстро, решил, что если бы высокородный принц и правда хотел меня прикончить, он бы не стал тратить слов, и меня пристрелили бы сразу на месте… и это значит, что он меня просто пугает ради каких-то своих высокородных целей.

А я вот не буду пугаться, буду делать то, за чем явился на «Гнев Гегемонии»!

– В восемь часов построение, до этого времени все свободны, – пришел через шлем приказ Шадира, и мы побрели в сторону собственных казарм.

Равуда, став центурионом, получил собственную клетушку-каюту, я же перебрался к прочим десятникам. Компашка оказалась так себе, но зато народу меньше, пространства чуть больше, да и положено по уставу в конце концов, сколько можно тусоваться с простыми бойцами?

На нашем семнадцатом уровне, у лифтовой площадки, шагавший впереди Дю-Жхе внезапно остановился и уставился на свой браслет-классификатор.

– Ого, поздравляю, – сказал я, заметив вспыхнувший над хитрым прибором значок. – Десятник!

Ферини давно заслуживал повышение, заслуживал куда больше меня, но сопротивлялся всеми силами. Гегемония уничтожила его племя, и он завербовался для того, чтобы умереть с честью и попасть к предкам, а не для того, чтобы делать тут карьеру.

– Здорово, да! – поддержал меня Макс.

– Собирай свою ботву и перебирайся к нам, – я хлопнул Дю-Жхе по твердому, словно из камня плечу: отлично, будет хоть с кем поговорить кроме Фагельмы.

Он в ответ лишь кисло улыбнулся.

Едва я успел добраться до казармы, избавиться от снаряжения, как выяснилось, что свободное время только для рядовых, а для десятников, как обычно, есть очередное дело. Через десять минут я очутился на складе, где громоздились цинки с патронами, коробки с гранатами, словно черепа лежали на стеллажах шлемы.

– Чтоб все подсчитали, – велел Шадир мне и Батгабу, жилистому десятнику-кайтериту. – Что за цирк, всех техников в бой отправили, что ли? Почему мы этим занимаемся?

Он ушел, а мы принялись за нудное и не очень осмысленное дело – считать запасы. Батгаб убрел в дальний угол склада, который размерами был как школьный спортивный зал, разве что потолок не такой высокий, я остался один в тусклом свете редких лампочек, меж стеллажей.

– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… – считал я, делая пометки на листочке. – Пятнадцать…

Зверски хотелось спать, глаза практически закрывались.

За спиной раздались легкие шаги, и я вспомнил тот момент, когда меня на этом же складе поймала Юнесса. Но повернувшись, я обнаружил неразлучную парочку веша – изящных и невысоких, с одинаковыми шаловливыми улыбками на полных губах, с мокрыми после душа зелеными волосами.

– Десятник, – сказала Нара, у которой были глаза цвета сирени.

– Э, да? – ответил я, стараясь не особенно пялится на небольшие, но сочные выпуклости, которые так отчетливо рисовались у нее под майкой.

– Разрешите обратиться, – подхватила Зара, сверкая черными глазищами.

– Разрешаю, – сказал я, чувствуя себя довольно неуютно под откровенными взглядами этой парочки.

Ну да, у меня не было женщины с самой Земли, но в этот раз я был твердо намерен Юле не изменять. Мало ли что она там говорила насчет развода, это все ерунда, пока мы вместе, и хватит уже разврата.

– Нам от вас кое-что нужно, – Нара придвинулась ближе, взяла меня за предплечье.

– Эй, что началось? Стоп! – я попытался отодвинуться, но уперся спиной в стеллаж, да еще и шарахнулся затылком, не очень сильно, но болезненно.

– Почему же? – Зара погладила меня по плечу, наклонилась ближе, я уловил ее дыхание, сладкое-сладкое.

Да, я-то не хотел предавать Юлю, но вот у моего тела, у некоторых его частей имелось свое мнение на этот счет. Сердце мое билось куда чаще обычного, в ушах шумело, мысли путались не только от усталости, а тот орган, которым мужики слишком часто думают вместо мозга, пробуждался к жизни.

Нет, в этот раз я не поддамся!

Зара откровенно прижалась, лизнула меня в щеку, язык ее двинулся дальше, к уху. Вторая веша схватила мою руку и положила к себе на грудь, да и прижала к упругому холмику, я ощутил горошину соска.

– Стоп-стоп! – я нагнулся и буквально пронырнул между ними, пытаясь высвободиться. – Хватит!

Но проход был слишком узким, забиться под стеллаж я не мог, как-то это недостойно. А кроме того девицы прекрасно видели и понимали, что я возбужден, что они вовсе мне не безразличны.

– Десятник устал, – мурлыкнула Нара.

– Мы снимем усталость, – пропела Зара.

И уже четыре руки вцепились в меня, принялись гладить и ощупывать, разминать мышцы. Я ощутил себя как во время допроса, когда Геррат наводил на меня сексуальные переживания невероятной силы, ожидая, что я размякну и выболтаю все, что он рвется узнать.

Но я выстоял тогда, выстою и сейчас!

– Стоп, – прошептал я, ощущая чужую ладошку уже у себя в паху. – Смирно!

Все же вымуштровал я их отлично – веша исполнили приказ, даже не задумываясь. Встали прямо, руки по швам, и я оказался на свободе, трясущийся от возбуждения, с бешеной дозой гормонов в крови, с желанием повалить эту парочку на пол и отодрать прямо тут, без вазелина и презервативов.

– Сми… смирно! – повторил я, вытирая пот со лба.

Подобным образом я себя чувствовал, когда меня динамили девчонки – доводили до края, а потом включали заднюю передачу. Только в этот раз динамо-машина находилась внутри меня, и я сам не позволял себе довести дело до конца… нет, нет, только не в этот раз!

– Но почему? – обиженно спросила Зара.

– Потому что хватит, – буркнул я.

– Что тут у вас? – в проход, где мы находились, заглянул Батгаб: глаза мутные, ниточка слюны на подбородке, снова наверняка обожрался расслабона. – О, мы веселимся, гы-гы.

Я представил, что именно он видит: пару разгоряченных девчонок и меня с оттопыренными эрекцией штанами, красного, тяжело дышащего. И мне захотелось не просто провалиться сквозь пол, а оказаться где-нибудь далеко-далеко, желательно дома, на Земле, рядом с женой и дочерью.

* * *

Перемещаться по техническим колодцам, которыми линкор просто изрыт, меня научил сержант Диррг, земля ему пухом. И сейчас я двигался по ним как раз к каюте, где раньше обитал мой друг, и делал это в ночное время, когда мне полагалось лежать в кроватке и сопеть в две дырочки.

Если застукают – светит мне карцер.

Спать хотелось неимоверно, после отбоя я продремал часа четыре и затем аккуратно поднялся. Благо научился использовать браслет в качестве бесшумного будильника – сожмет тебе запястье, а никто и не заметит. Выскользнул в коридор, добрался до ближайшей панели с черным крестиком и… ищи ветра в поле.

Разве что случится боевая тревога – ну тогда мне кранты.

Очередная ступенька заскрежетала под моей ногой, я поспешно снял с нее ногу и замер. Но нет, обошлось, рядом с люком на двенадцатый уровень никого не оказалось, никто меня не услышал, и я пополз дальше.

Страх накатил, когда я оказался у нужного мне выхода, заледенели виски, дыхание перехватило.

– Что за ботва, давай, – прошептал я сам себе.

Всего-то пять метров пройти, и нырнуть в другой колодец, где прячется то, что я ищу. Только при этом надо не напороться ни какого из техников, чтобы не возникло вопросов – что этот десятник делает тут глухой ночью?

Я поднял руку, чтобы активировать открывающий механизм, и тут услышал рядом голоса. Замер, точно мышь при звуках кошачьего мяуканья, невольно стиснул карман, где прятался плюшевый пингвин, взятый мной на удачу.

– …и потом они как полетят! – раздалось совсем рядом.

– Хахаха! – ответил второй голос, и забормотал нечто сюсюкающее.

Смех утих, шаги пропали вдалеке, и я отклеился от лестницы, перевел дыхание. Негромко клацнули отошедшие створки, я выбрался в коридор, придав себе небрежный вид – если что, я тут типа на своем месте.

Теплый воздух коридора обжег мне лицо, сердце кольнуло, когда прошел мимо двери, за которой некогда жил Диррг – эх, отличный был мужик, и неплохо мы у него как-то посидели. Повторное клацание, и я в другом колодце, сунул руку налево, в темный угол, куда не попадал свет… и помертвел.

Ничего! Как, где же сканер, тот прибор, без которого не найти Обруч?

Я повел рукой туда-сюда и с облегчением нащупал нечто длинное, гладкое, как черенок от лопаты. Подтянул к себе и убедился, что это то, что нужно – два параллельных «лезвия», все в мелких волосках, и небольшой экран над черенком, сейчас мертвый и пустой.

Есть, готово!

Подтянув сканер к себе, я снял с пояса ремень, который захватил специально. Аккуратно закрепил его на спине и покачался на лестнице вверх-вниз, чтобы убедиться – держится надежно, не болтается из стороны в сторону.

Теперь можно в обратный путь, чтобы спрятать прибор рядом уже с собственным жилищем.

– Мы справимся, – прошептал я, обращаясь все к тому же пингвину, тот не ответил, но будто шевельнулся у меня в кармане.

Я сунулся обратно в коридор, и обнаружил, что у поворота кто-то стоит: обтянутая серой формой техперсонала спина, над ней шевелюра, из которой торчат небольшие рожки. Проклятье, как этот тип только подобрался, что я вообще его не услышал!

Я поспешно отступил, закрыл за собой люк, и приготовился ждать.

До меня доносились какие-то постукивания, лязг, приглушенные реплики – судя по всему, занга, которого я увидел, был там не один, и они что-то делали, даже работали, посреди ночи. Хотя их гоняют ничуть не меньше, чем нас, а командование на линкоре суровое, у них не забалуешь.

Мысли мои уплыли в сторону дома, и я решил позвонить жене… вдруг ответит.

Получилось не сразу, сначала я не мог сосредоточиться, мешали тревога, страх, неудобная поза – я висел на лестнице, спрятанной внутри узкого колодца, и полностью расслабиться не мог. Но потом меня окутал кокон тишины, и я поежился, ожидая, что вызов будет сброшен.

– Чего тебе? – спросила Юля.

Меня словно по физиономии ударили – вот тебе и «здравствуйте».

– Э… ну… – я ощущал себя семилетним мальчишкой, которому вместо новогоднего подарка под елку положили дырявый носок; ладно, проглотим обиду, она все же взяла трубку. – Поговорить хотел.

– Ты возвращаешься?

– Пока нет. Но я… – я хотел похвастаться, сказать, что добыл кое-что очень нужное.

– Тогда нам не о чем разговаривать!

Это было словно второй удар, еще более сильный, и злость хлестнула меня как плеть о множестве кончиков: никогда я на Юлю не злился, просто не мог, да она и поводов не давала, а тут такое!

– А если я с Сашкой хочу поговорить? Чтоб я сдох! Что, я ей не отец уже?

Жена помолчала, а когда заговорила, то голос ее прозвучал чуть мягче:

– Эх ты, отец… Если бы был отцом, находился сейчас рядом с ней, а не в той клоаке.

Далеко не в первый раз меня посетило ощущение, что Юля догадывается, где именно я нахожусь, и чем занимаюсь.

– Я хочу быть с вами! – отрезал я. – И делаю для этого все, что могу!

Не сплю ночью, рискую собственной шкурой – ну об этом я говорить не стал.

– Я хочу поговорить с дочерью, – продолжил я. – Дай ей трубку.

– Нет, – это было сказано так, что я понял – она не уступит. – Возвращайся. Разговаривай сколько угодно.

– Да как ты… – начал я, но понял, что говорю с пустотой, Юля отключилась.

Я изо всех сил шарахнул кулаком по одной из ступенек, и боль в руке помогла немного прийти в себя. Не думая ни о чем, я развернулся и выбрался в коридор, где двинулся в сторону пары техников, ковырявших паутину проводов на месте одной из стенных панелей.

Я прошел мимо них, буквально протиснулся, но ни занга, ни его приятель-шавван даже голов не повернули. Через минуту я очутился в другом техническом колодце, и полез вверх, задевая сканером о стены.

И в этот момент мне было глубоко наплевать – поймают меня или нет.

* * *

Ящик, который мы волокли на двоих с Максом, был невелик, но весил как целый вагон с песком. А вообще трюм линкора, где мы трудились, напоминал разворошенный муравейник – сотни бойцов сновали туда-сюда, разгружали контейнеры, что один за одним проползали через пламя больших порталов в рабочей зоне.

Орали центурионы, матерились десятники, пыхтели и потели все подряд.

– Давай сюда! – гаркнул Равуда прямо у меня над ухом. – Шевелись, мать вашу!

Мы чуть наддали, и я ощутил, как он напряжения хрустят колени, а сухожилия в плечах буквально растягиваются. Ящик с тяжелым стуком опустился на точно такой же, я облегченно вздохнул и затряс ободранными в кровь пальцами.

– Еще, давай! Последняя смена! – продолжал надрываться кайтерит.

– Как мне хочется его придушить, вапще, – мечтательно сказал Макс.

– Толку-то, – буркнул я. – Поставят другого, ничуть не лучше. А тебя расстреляют. После этого точно домой не вернешься.

Макс улыбнулся, но без веселья – он хотел обратно в Москву, где ждали его родители, но не мог там появиться по каким-то причинам, о которым мне до сих пор не рассказал, хотя пару раз порывался. Мы приволокли еще один ящик, такой же тяжелый, с непонятной маркировкой на боку, и выяснилось, что работа «отсюда и до ужина» в самом деле закончена.

– Свобооодны, – сообщил Равуда. – Хотя ты, десятник Егорандреев, остааанься…

Я медленно повернулся к центуриону, замерли направившиеся уже к выходу Макс, Дю-Жхе, остальные.

– Свободны, я сказал! – рявкнул кайтерит. – В казарму!

Я махнул своим – не убьет же он меня тут, под камерами и под взглядами наблюдающих за работой офицеров.

– Хренооово твои работали, десятник, – сказал Равуда, когда мы остались вдвоем. – Упор лежа приняяять…

О да, через эти игры я проходил еще дома, в нашей армии… но делать нечего.

– Еще пять раз, – голос кайтерита доносился сверху. – Что ты трясешься и дрожишь? Чувствуешь себя червякооом? Мне ли не знать… Еще пять раз!

И я отжимался, насиловал стонущие мускулы, отрывал тяжелое тело от пола. Задыхался, дрожал как в лихорадке, но делал то, что Равуда говорил, поскольку он мой командир.

Я шлепнулся на холодный пол в очередной раз, ничего не соображая, мокрый от пота.

– И то ли еще буудет… – сказал кайтерит. – Я сделаю так, что ты сам повесишься… Свободен.

Но даже после этого он не удержался, и пнул меня по ребрам – не очень сильно, но больно.

Как добрался до казармы, я не помнил, пришел в себя уже под холодным душем. Выбравшись же оттуда, решил пропустить ужин и заняться тем, ради чего и терпел все эти издевательства – поисками Сияющего Обруча, драгоценного артефакта из тронных сокровищ Гегемонии, способного лечить любые болезни, даже ту мерзкую хворь, от которой страдает моя дочь.

Обруч похитили во время мятежа на Столице двенадцать лет назад, а потом кто-то из бунтовщиков укрыл его на «Гневе Гегемонии».

На обратном пути позавчера меня не поймали, и сканер я спрятал в одном из технических колодцев на нашем уровне. Но потом у меня не нашлось ни единого шанса к нему прикоснуться, с самого подъема нас загрузили так, что я пробегал весь день с задницей в мыле, а ночью решил отоспаться.

И вот сейчас, пока все в столовой, есть шанс проверить хотя бы ближайшие окрестности. Есть мне совершенно не хотелось, хотя от усталости ныли все до единого мускулы вплоть до самых мелких.

– Давай, иди к папочке, – сказал я, вытащив замотанный в брезент прибор из тайника.

Часть линкора мы осмотрели еще с Дирргом, но почти не затронули ту же рабочую зону, а там места хватит, чтобы спрятать небольшой самолет, не то что Обруч. Обыскать ее за один раз не получится, но надо хотя бы начать, а для этого протестировать сканер, и желательно там, где не будет лишних глаз.

Делая вид, что выполняю очень важный приказ, я деловито прошествовал к лифтовой шахте, и там свернул к святилищу: там народ если и бывает, то позже, перед самым отбоем. Меня встретил знакомый полумрак, синеватые огоньки лампад, душный запах горящего масла и мрачные взгляды каменных Гегемонов.

Зашуршал брезент, я тронул кнопку активации.

Экран над черенком «лопаты» осветился, по синему полю побежали белые полосы, ровно две штуки. Я повел сканером по кругу, целясь в стены, и вдруг на синем фоне мелькнула красная искра.

Что, не может быть?

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Сотни лет Крымское ханство терзало рубежи нашей родины, доходя иной раз до Москвы. Но теперь пришло ...
Романы Ви Киланд выходят в 30 странах мира.Они стали одним из главных хитов на Amazon.com!Это откров...
Мариана была примерной девочкой и прилежной ученицей. Пока в ее жизнь не ворвался Кай Турунен – ее с...
Я считала себя неуязвимой для чувств холодной снежной королевой. Но в один день все переменилось. Та...
Целью любого обучения является применение. Все лекции, книги и тренинги можно разделить на практичес...
Мия Корвере стала ассасином и обрела свое место среди клинков Матери Священного Убийства, однако нич...