Операция: «Украсть душу» Гусейнова Ольга
– Идем дальше, – решительно предложил Дерек.
Он сделал пару шагов вглубь коридора, роботы «не возражали» и мы немного осмелели.
– Узнать бы, зачем нас похитили, – пробормотал Толик, отстраняясь от меня и следуя за Сандерсом.
– Ты же у нас эксперт по НЛО, – напомнила я ему, преодолевая страх и шагая дальше.
– Зачем бы ни похитили, мы им нужны живые, – придал нам позитива Глеб.
Но чем дальше мы уходили вглубь этого таинственного коридора, тем больше становилось роботов. Они неприятной живой массой шевелились под потолком, норовя упасть на голову. И даже зная, что они не нападут, хотелось развернуться и убежать отсюда. Но уверенная рука Дерека, удерживающая меня под локоток, не дала опозориться. Ощущала я себя героиней ужастика, которая упрямо лезет туда, где притаился монстр. Будучи зрителем, обычно говоришь этой дуре: «Куда ты лезешь?», а сама в ее же ситуации… То-то и оно.
– Все будет хорошо, – шепнул Дерек.
Я натянуто улыбнулась не столько его самоуверенности, сколько попытке меня успокоить. Он, кажется, взялся меня опекать, как Глеб Улю. Возможно, даже присвоил мне статус своей собственности. С одной стороны, это приятно – почувствовать сильное плечо симпатичного мужчины. С другой – я просто хочу выжить и пока неспособна правильно воспринимать чужие романтичные посылы. Скорее, прагматично считаю Сандерса сильным мужчиной, способным защитить в случае опасности. А разбираться, что превалирует, прагматизм или чувства, буду потом.
Кому-то наша вылазка могла показаться настоящим свиданием, но при всем моем расположении к Дереку я держала его на расстоянии. Снова обострившееся чутье – моя старая добрая интуиция не давала радоваться мужскому вниманию, отвлекала. Но как бы я ни смотрела по сторонам и ни вглядывалась в сумрак бесконечного коридора, ничего подозрительного не увидела. Как и мои спутники. Так несолоно хлебавши, мы вернулись наверх.
Толик слишком быстро взрослел. Еще вчера он наивно верил, что ради нас в космос запустят шаттлы и «Союзы». Сегодня, узнав о необычной смерти Игоря и испытывая страх перед неизвестностью и тварями, был собранным и готовым к неприятностям. Даже не постеснялся признаться, что на том загадочном этаже его мучило гнетущее напряжение, будто кто-то под кожей шевелился. А стоило нам уйти оттуда, сразу стало легче.
– Что-то мы упускаем из виду, то, что скрывает та комната, – передернула я плечами.
– Может, выставим возле нее охрану? – тихо предложила Уля, заглядывая в глаза Глебу.
– Нет, – он сразу отверг ее предложение, – охранять будем жилой этаж. А днем выставлять караульных на лестничных пролетах, чтобы в случае опасности успеть предупредить остальных. Жаль, средств связи у нас нет, придется по старинке отправлять гонца и громко кричать в случае нападения.
Во время ужина в нашей компании все сначала вели себя довольно сдержанно. Дерек пытался ухаживать за мной, как в ресторане, но… видимо, неприятная на вид каша тому не способствовала. Зато я улыбалась, слушая его забавные рассказы о различных случаях у него на работе. Кроули тоже поучаствовал. Общими усилиями к концу ужина улыбались уже все.
Затем Глеб и Дерек проводили нас с подругой до каюты. Ульяна, моя скромная девочка, неожиданно предложила сыграть в карты, которые всегда брала с собой в любую поездку. Мужчины согласились, улыбаясь в предвкушении. Я же мысленно закатила глаза. Они просто не знали, с кем связались. Уля ведь не просто финансовый аналитик, она всегда просчитывала ходы всех игроков, поэтому я с ней играла так, забавы ради, а выиграть у нее надо постараться. Но об этом самоуверенные мужчины еще не знали.
Слаженными усилиями мы с Улькой не раз обставили их, что значительно подняло настроение. Причем, всем четверым! И пока мы с подругой наслаждались игрой и победой, Глеб, коварный мужчина, нагло соблазнял ее. То невзначай бедро погладит, то за прядку челки дернет, то поиграет тонкими пальчиками, заставляя девушку краснеть от смущения. Было так весело и приятно смотреть за этими играми. Все, попалась Улька, Глеб ее из загребущих лап не выпустит. Тем более они друг друга сразу приметили, можно сказать, их сама судьба свела. Дерек тоже оказывал мне знаки внимания. Но я старательно сводила его поползновения к приятной беседе, подначивала безобидными шутками и не стреляла глазками.
Сыграв несколько партий, Смирнов скомандовал «Отбой». Им с Дереком еще ночью дежурить! Зато нам засыпалось спокойнее, ведь нас будут охранять лучшие и храбрые мужчины. Но, к сожалению, меня опять накрыло тяжелым сном. Темная масса засасывала меня в воронку, я барахталась, пыталась выбраться, кричала, звала на помощь, но ничего не получалось. Я проснулась от собственного крика и резко села, прижимая руки к груди. Страх сжимал сердце. Да что же такое происходит? Почему меня преследуют кошмары, тогда как Уля вон сладко себе посапывает. Наверное, кричала я во сне, а не наяву, раз она не проснулась.
Потерев руками лицо, я легла. Если так пойдет дальше, я скоро превращусь в зомби от недосыпа, и Дерек прекратит флиртовать с такой «красоткой». Я улыбнулась, вспоминая, как мялся капитан в дверях, искоса глядя на миловавшихся Глеба и Ульяну. Глеб совсем осмелел и поцеловал мою подругу так собственнически и властно, что даже у меня коленки ослабли. Но, поймав горящий взгляд Дерека, поняла, что и он ждет того же самого, качнула головой, взглядом говоря, что слишком рано. Неожиданно оказалось приятно, что этот мужчина спокойно принял мое решение подождать: подмигнул, широко и обаятельно улыбнувшись.
С мыслями о капитане Сандерсе я и уснула. К своему стыду, во сне мы с ним целовались, как студенты, жарко, страстно и слишком волнительно. Проснувшись утром от того, что Уля трясла меня за плечо, звала завтракать, пугая, что все съедят, я даже смутилась, что она застала меня за непотребством. Но, проснувшись окончательно, глухо застонала, зарываясь с головой под одеяло: вот что делается с голодной до секса женщиной. Всякие пошлости снятся! Это все Глеб с Улькой виноваты – нечего смущать приличных людей своими поцелуйчиками.
В общем, утро у меня не задалось. Очень не хватало привычного душа, чтобы остудить щеки, да и всю себя целиком. Как только мы с Улей вышли в коридор, услышали далекий крик с нижних уровней. Обменявшись тревожными взглядами, обе, не сговариваясь, рванули к лестнице.
Вскоре выяснилось, что Толик решил потренировать свою смелость и выдержку: спустился на этаж к той злополучной комнате – и совершенно неожиданно обнаружил очередной труп… И вновь почти дежавю. Вцепившись в локоть Дерека, я таращилась из-за его плеча на то, как доктор с усилием переворачивает скрюченного в немыслимой позе мертвеца на спину. Казалось, каждую его мышцу кто-то жестокий сжал-стиснул-скрутил до предела. Погиб Майерс, продюсер музыкантов с суперджета. Мы поняли это не сразу, только по одежде. Волосы торчали в стороны, лицо искажено в муке, глаза багровые от лопнувших сосудов, кожа во многих местах в багровых пятнах. И кровь не текла, а давно свернулась. И никаких следов убийцы!
Ульяна пряталась за плечом Глеба, я встала за Дереком, словно это могло спасти нас от смертельной опасности. Толик, забившись в угол, прижав колени к груди, затравленным зверьком смотрел на всех исподлобья. В дверях скапливалось все больше и больше переполошенного народа. Новость о новой жертве распространялась со скоростью лесного пожара в сухую погоду. Замять дело, выдав его за несчастный случай, уже наверняка не получится.
В злополучную комнату ввалился Рашкер, солист рок-группы, его длинные волнистые волосы выглядели спутанной, неопрятной массой. Судя по размазанному макияжу и запаху немытого тела, он «по прибытии» не принимал душ. Перегаром от него несло, как с глубокого похмелья.
– Это точно не сердечный приступ! – на английском выкрикнул солист музыкальной группе, толпившейся за ним.
Слушать доводы Дерека и Глеба никто из них не собирался.
– Вы! Вы же знаете, кто это сделал! Я прав? Знаете и молчите! Вчера я видел, как вы мертвого мужчину отсюда же несли! Кто это сделал? Отвечайте! – все громче истерил Рашкер, и прибывавшая толпа возмущенным гулом поддерживала его.
– Мы не знаем кто, – строго ответил Глеб. – И пытаемся выяснить. Сейчас необходимо опросить постовых на спальном этаже, кто выходил первым, когда вернулся, с кем ходил…
– Мы ничего не видели, – отчитался Роман, который дежурил одним из первых.
– Сначала надо выяснить, когда произошла трагедия, – сухо добавил Глеб.
– Часа два назад, может, больше, – констатировал доктор Штольман. – Я ведь говорил, что не патологоанатом и не могу определить время смерти и точную причину. Тем более у меня нет никаких инструментов, даже минимального набора.
– Мы понимаем, но вы же хирург?! – рыкнул Кроули.
– Господи, вы только посмотрите на тело! Его же скрутило от судорог! – эмоционально высказался доктор, отходя от трупа.
У него явно сдавали нервы, как, впрочем, у всех нас.
– М-мне кажется, пришельцы начали ставить над нами экс-эксперименты! – выдвинул свою идею Толик, не вылезая из угла.
Уж лучше бы вообще не открывал рот. Все на него тяжело посмотрели. Парень замолчал, спрятавшись за поднятыми скрещенными руками, беспомощно выставив острые детские локти. Пришлось усилием воли отстраниться от Дерека и, обойдя труп, сесть рядом с парнем и обнять его почти каменные от напряжения плечи.
– Возможно, Толик прав, а возможно, среди нас объявился маньяк, – «осчастливил» нас очередной идеей Роман, нервно потирая шею, не отводя взгляда от трупа.
– Надо что-то с этим делать… – пробормотал Дерек.
Майкл Кроули кивнул.
– Лучше не распространяться о маньяках и о том, что пришельцы решили ставить на нас опыты. Вы понимаете, какая паника начнется? – опять настаивал Кроули, но, поймав ироничный взгляд Глеба, осознал, что поздно уже «не распространяться».
Я думала, что догадалась, чего старались избежать наши главные, но оказалось – нет. Примерно час мы обсуждали смерть музыканта с теми, кто не хотел расходиться и пытался утолить любопытство. Здравых идей ни у кого не было. Но ведь что-то надо будет делать! Второй труп – это много. Жаль, среди нас не нашлось ни одного полицейского, человека сведущего в расследованиях и криминалистике, который мог бы помочь в такой ситуации.
Я видела отчаянье и страх на лицах людей, чувствовала кожей, сама была близка к истерике. Очень хотелось сбежать из страшной комнаты, которая обжигала током от любого касания. Может, сюда вообще нельзя соваться? Но это были лишь цветочки. На волне слухов о трагедии на Площади Советов началась вакханалия. Сначала раздался жуткий грохот…
– Это музыка? – пролепетал Толик в недоумении.
– Барабаны! – рыкнул Дерек, прислушиваясь.
Грохот усиливался, зато толпа у дверей быстро редела.
– Они что – установку музыкальную собрали и решили концерт дать? – ошарашенно произнес Штольман, а потом испуганно посмотрел на окружающих: – Мы же так привлечем к себе внимание всех тварей, что еще, возможно, не знают о нашем существовании… Им что – мало трупов?
Дальше мы услышали визг и крики отчаянья. Вскоре я с сотней человек устремилась бегом наверх, предполагая наихудшее – нападение пришельцев. И грохот барабанов – это предупреждение людям об опасности.
Честно, уж лучше бы это были именно они – пришельцы. Но люди порой самые лютые враги себе же. На площадке творилось побоище. Часть музыкантов, видимо, прихватив алкоголь со своего самолета, похоже, еще и смешав его с чем-то более ядреным, устроили «творческое мероприятие». Подключив к портативной акустической системе электроинструменты, гитаристы отрывались от всей души в компании с барабанщиком. А рядом кто-то не поделил алкоголь, некоторые – женщин.
Дерек и Майкл тут же поспешили разнять дерущихся. Но где-то громко завизжала женщина, и уже Глеб и, что удивило, Рашкер, метнулись туда. Мы за ними. Я в ужасе прижалась к Уле, когда увидела, что какой-то козел пытался изнасиловать женщину прямо в коридоре у стены, у всех на глазах, никого не стесняясь. Вместе с солистом музыкантов Глеб оттащил невменяемого от алкоголя и безнаказанности урода в сторону и съездил ему по морде. И стал в наших глазах еще большим героем. Мы с подругой помогли подняться пострадавшей женщине и увели ее подальше от свалки, пока наши мужчины наводили порядок.
А мы ведь здесь всего третий день. Что же будет с нами дальше?
Глава 4
Душа улья
Страх хлестко ударил по нервам, вырывая меня из сна. Резко открыв глаза, я рвано выдохнула: никого, темно и тихо, сама на матрасе лежу, нервно сжимая одеяло. Еще несколько мгновений вглядывалась в окружающий сумрак, всем телом ощущая, как колотится сердце где-то в горле и ушах, а руки покрылись гусиной кожей. Зловещая тишина пыталась обмануть ложным ощущением покоя и безмятежности. Но ведь что-то выдернуло меня из очередного кошмара? А интуиция нашептывала приближение беды. Я верила ей, ведь предчувствие плохого всегда срабатывало.
Повернув голову, я с трудом разглядела Ульку, которая, уютно подложив ладошки под щеку, сладко сопела, улыбаясь во сне. Я тоже невольно улыбнулась: пришла, значит, не осталась у героя своих грез на ночь. Смешная. За пять дней всем и каждому было ясно, что между Глебом и Ульяной – любовь! Они и не скрывали. Но верная подруга упрямо ночевала со мной, словно стеснялась своего счастья в это жуткое время и не могла оставить меня в одиночестве. С одной стороны, мне приятна Улькина поддержка, с другой – неудобно, ведь она разрывается между мной и Глебом.
А еще – мне страшно! За пять суток на корабле пришельцев произошли уже три жутких убийства! Сначала Игорь погиб, все надеялись, что это случайность. Следующий – Майерс, гибель которого чуть не спровоцировала анархию и психоз. Вчера нашли третий труп – Тидверстона, молодого мужчины, студента из Норвегии, который путешествовал по миру, а оказался на злополучном самолете, похищенном НЛО. Его смерть, помимо привычного страха, добавила нам тоскливой, серой обреченности. Теперь обездоленные люди походили на натянутые струны, тронь – порвутся или отдача замучает. Если бы не эти непонятные смерти каждую ночь, я бы сама уговорила Ульку не теряться и проводить время с Глебом.
Но мы пока не выяснили, кто и как убивает людей в той самой белой зловещей комнате. Даже выставленные сторожевые посты не помогали, будущие жертвы каким-то образом умудрялись пройти мимо часовых незамеченными. И главное – не поднимали шума, не кричали и не звали на помощь. Почему? Неизвестно!
Пытаясь успокоиться, привычно потерла лицо ладонями, упираясь затылком в подушку, и вдруг услышала какой-то неясный шорох у дверей. Резко приподнявшись на локтях, я поняла, что меня разбудило. Дверь каюты, которая отъезжала в сторону, только если встать перед ней, была открытой!
Пульс, сбившись, резко ускорился. Страх сковал внутренности. Ни разу в жизни я не чувствовала себя настолько уязвимой, как сейчас, глядя на темный дверной проем. Кожей ощущала ледяной поток – сквозняк, вызвавший у меня безотчетный, суеверный ужас. Кто открыл дверь? Зачем?
Я нервно сглотнула. Совершенно забыв, что не дома в собственной кровати, над которой висит бра, привычно подтянулась к изголовью включить свет. Даже руку подняла и пошарила по стене, но в этот самый миг почувствовала чужое касание. Что-то мерзкое, холодное и шершавое прошлось по моему запястью. Испуганно отдернув руку, я обернулась – а следом мне в лицо чем-то прыснули, вынудив пискнуть от неожиданности и машинально вдохнуть какую-то гадость. В горле запершило. Заполошно схватившись за шею, кашлянув, я, наконец, увидела на стене черных тварей. Буквально в полуметре, так близко, что от ужаса перехватывало дыхание. На их черных полированных спинках не было ни одного глаза, но я всем своим существом ощущала их общий внимательный взгляд. Оценивающий, изучающий…
Хотела позвать, разбудить Улю, но выдавила лишь придушенный сип, попыталась снова, хватаясь за шею, но тщетно. Что со мной? Тело на голом инстинкте самосохранения отползало прочь от стены, а взгляд следил за надвигающимися черными тварями. Я упрямо пыталась издать хоть какой-то звук. Похоже, мне в лицо прыснули чем-то таким, от чего я онемела. Зачем? Для чего? И главное – что делать? Ведь даже подушки нет, чтобы кинуть в Ульку… ничего нет, чем можно поднять шум.
Надо позвать на помощь… там, на площадке у лестницы, сторожевой пост, надо позвать, надо привлечь внимание! Я в пижаме – длинных штанах и футболке с коротким рукавом из тонкой нежной голубой ткани – вскочила с постели и бросилась к дверям. Но у проема спохватилась: Уля, а вдруг ей чем-то навредят? Я кинулась было к ней, чтобы разбудить, ведь голоса нет, но словно на стену напоролась – между нами встал робот и угрожающе приподнял лапки, вынуждая пятиться к дверям. За ним еще один и еще. Я жалобно смотрела на подругу, которую почему-то никто не трогал. Твари аккуратно обходили ее, не тревожа. Я вдруг осознала, что они пришли именно за мной. Уля им не нужна. С ней точно будет все хорошо, а вот со мной?..
Я рванула в коридор, надеясь на патрульных. Но споткнулась о робота, метнувшегося мне под ноги, и больно растянулась на полу. В ужасе озираясь на окруживших монстров, решила: ну вот и все, мне конец. С трудом поднялась на ноги, замерла, зябко обхватив плечи, вгляделась в сумрак коридора и судорожно хлебнула воздуха. Пространство вокруг заполонили черные твари. Голые стопы холодил пол, а страх – душу. В той самой обманчиво безмятежной тишине слышалось лишь мое рваное испуганное дыхание и шорох сотен лапок роботов-пауков.
Я шагнула в устроенный ими проход-тропинку, выбора все равно нет, но с диким отчаянием еще надеялась: кто-то увидит, придет на помощь, или хотя бы поднимет тревогу. Ведь дальше лестница и сторожевой пост… но добраться до него мне не позволили, стали теснить к стене. Я даже не сразу сообразила, что очередной шаг сделала в сумрачное нутро лифта! А его двери с едва слышным шелестом сомкнулись, отрезая меня от людей, от жилого отсека, оставляя наедине с молчаливыми роботами. Меня трясло от страха с такой силой, что едва не рухнула на пол, но нельзя, ведь свободное пространство кабины заняли пауки, чернильными пятнами разбавляя серый мрак.
Когда меня заставили выйти из лифта, я уже почти не сомневалась, где окажусь. Остался лишь вопрос: зачем? И не ошиблась! Знакомый темный коридор и двери в бездну, затопленную слепяще ярким светом, – ту самую комнату, сплошь покрытую белоснежной плиткой. На пороге я застопорилась, паника и ужас накрыли с головой: никто не придет! Не спасет! Ведь уже трое людей здесь погибли и наверняка, как и я, до последнего вздоха надеялись на чудо. Но оно не случилось! Не для них! И не для меня!
Зажмурилась. Меня мягко втолкнули внутрь, вынудили сделать последние робкие шаги к своей смерти.
Когда двери белоснежной ловушки захлопнулись за мной, я уже вовсю рыдала, прижимая руки к груди. Ноги щекотали разряды тока, словно я стояла на горячих углях. Секунды текли, но ничего не происходило. Приоткрыв глаза, сначала робко осмотрелась, потом распахнула их от удивления. Посередине комнаты возник экран, кажется, голограмма. А на нем словно телепередача «Удивительная природа Земли» шла. Мне зачем-то показывали пейзажи родной планеты…
Ой, это же Долина гейзеров на Камчатке. Когда-то я смотрела фильм о ней и мечтала там побывать. А это Ниагарский водопад, куда мы с Улей записались на экскурсию. И Долина Смерти в Калифорнии, где мы успели побывать. Такие знакомые мелькающие кадры, я даже подошла ближе, встала рядом с экраном в самом центре комнаты. Душа тянулась на родину, на родную планету, и я потеряла бдительность, расклеилась. Только потом поняла, что меня банально, как ребенка, отвлекли, чтобы попала в хитро расставленные силки.
Я лишь вздрогнула, чуть присев от неожиданности и совершенно растерявшись, когда стены, потолок, пол в абсолютной тишине под мерцание калейдоскопа картинок Земли сдвинулись с места. Белые квадратные плитки выдвигались, меняли строй и рисунок поверхностей, создавая новые, пока еще неизвестного назначения. Казалось, это полки, ящики, столы… Я безмолвно вскрикнула, забившись пойманной мухой, когда мою голову неожиданно обхватила стальная лапа. Спина, плечи, поясница и даже ступни тоже оказались в захвате других лап. Будто меня схватил робот-паук, только огромных размеров.
Мою голову стиснули, едва ощутимый ультразвук царапнул слух, вызвав зубовный скрежет, а дальше я орала от боли и ужаса, потому что кто-то или что-то проникло мне в ухо. Мозг словно пытались взорвать изнутри, сложно передать словами тот слепящий свет, который исходил отовсюду. А еще энергия… Если раньше она лишь окружала, больно жалила меня электрическими импульсами или волнами чужих негативных эмоций, то теперь распирала изнутри. Я стала раздувшимся шариком – того и гляди разорвет от избытка воздуха. Затем в кошмарный слепящий хаос в голове ворвались слова… или мысли, не мои, чужие. Сначала они шептали, но чем дольше я боролась, выставляя незримые барьеры, тем громче и настойчивее они говорили, а вскоре закричали на грани ультразвука.
– Я слышу… слышу, умоляю, замолчите… – с мольбой прохрипела я.
Крики резко оборвались. Краем сознания я уловила чей-то механический, не живой голос, точнее, затихающий шепот:
– Реципиент подключен. Связь установлена. Завершаю процесс активации…
Открыв глаза, не сразу поняла, где я и что со мной, ведь вокруг темно и ни единого звука, еще и замкнутое, очень узкое пространство, будто в коробку уложили. Я ослепла?.. Умерла? Меня похоронили? Паника поднялась неудержимой волной, сердце оглушительно колотилось где-то в горле и ушах, а тело забилось в попытке выбраться из… гроба? В следующий момент темноту взорвал яркий свет. На несколько мгновений зажмурилась, потом, щурясь, привыкала к освещению, довольно мягкому, как выяснилось. Осмотрелась и перепугалась еще больше: я находилась в какой-то капсуле, белоснежной, гладкой до зеркального блеска, в которой отражалось мое испуганное лицо. А память послушно подкинула кадры недавних событий.
– Выпустите меня! – заорала я, захлебываясь слезами и воздухом, истерично колотя ладонями по крышке над собой.
– Это приказ? – раздался сразу и отовсюду странный голос, он же потом пояснил: – Процесс восстановления организма еще не завершен. Имеются повреждения клеток мозга, вызванные установлением симбиотической связи. Имеются повреждения генетического кода. Имеются повреждения органов и тканей, вызванные негативным воздействием окружающей среды, стрессом и…
– Кто ты? – просипела я ошарашенно, судорожно осматриваясь в капсуле в поисках микрофона или хоть маленькой щелочки, лишь бы увидеть незримого собеседника.
– Я интеллектуальная система управления и контроля. Хранитель души и улья…
Благодаря диалогу с каким-то хранителем волна паники спала, оставляя за собой опустошение, озноб и мерзкую дрожь каждой клеточки моего тела. Рваный вдох и облегченный выдох, глядя на собственное отражение: живая и нормальная, без кровоподтеков, мозг мне не вынесли, вернее, не сожгли, как другим трем погибшим. Я смотрела на себя с зеркальной поверхности большими от страха глазами, голубыми, без багровых белков. На бледном, без повреждений лице отметила отпечаток пережитого ужаса. Да и мои кудри топорщились во все стороны пушистой шапкой.
Несколько секунд подумав над чужим ответом, я сипло и очень осторожно уточнила:
– Система? Это типа мегамозг корабля пришельцев?
– Да. Если Душа пожелает, в ее временной отрезок я буду Мегамозгом.
– Чья душа? – не поняла я.
– Душа улья.
– Улья? – напряглась я.
– Ваша биологическая модель называет его кораблем пришельцев. Изначальные назвали его ульем, то есть созидающим жизнь.
– Биологическая модель? – Моя бедная головушка еще не оправилась от… непонятно чего, случившегося со мной здесь, мысли словно в желе вязли.
– Люди, как вы себя называете. Земляне, – голос был монотонным, безэмоциональным, в сущности, механическим, но приятного тембра.
– Значит, кроме тебя в этом… улье есть кто-то еще? Какая-то душа? – уточнила я осторожно, подсознательно отмечая, что, лежа в капсуле, вела беседы, похоже, сама с собой.
«Может, я сошла с ума?» – спросила я у себя.
– В данном временном отрезке ты – Душа улья.
– Я? – опешила я.
– Ты, – добил мои и так разорванные в клочья нервы чересчур спокойный голос.
– Почему именно я? Душа?
– Регламентом изначальных остановка улья для забора биоматериала строго ограничена по времени. При сканировании поверхности планеты были выявлены четыре биологические единицы, по энергетическим вибрациям подходящие для установления симбиотической связи. Особи обнаружены в воздушных слоях атмосферы в двух примитивных летательных аппаратах, способных при поддержке эвакуационного телепорта выдержать транспортировку в улей. Забор биоматериала произведен успешно и в отведенные регламентом сроки.
Энергетические вибрации? Четыре особи? У меня в голове будто сверхновая взорвалась от понимания. Так, значит, оба самолета пришельцы украли из-за нас? Ведь видела же, что Игорь, как и я, искрит при работе с техникой. А Майерс, продюсер музыкантов, по словам Дерека, в перчатках ходил постоянно, помощницу завел, чтобы телефонную трубку держала и работала на ноутбуке. Третьего погибшего я видела пару раз и не была знакома, но думаю, «вибрации» у нас, как и проблема, схожие.
– Выходит, Игорь, Майерс и Тидвертсон погибли из-за тебя? Именно ты им выжег мозги при установлении… как ты там сказал, симбиотической связи? Верно?
– Регламентом изначальных установлено правило: при наличии нескольких биологических единиц, способных стать симбионтом, предпочтение отдается более сильным физически. В связи с этим попытки установить связь были сначала с перечисленными тобой мужскими особями. Все три попытки – неудачные. Мощность энергетических вибраций, силовое поле и восприимчивость претендентов – ниже допустимого. Результат – гибель объектов.
Объектов… Я похолодела, вдруг для меня еще ничего не закончено, а только начинается? Поэтому просипела:
– А я, получается, смогла установить? Выжила?
– Процесс слияния завершен, связь установлена в полном объеме.
– Каким образом? – Я точно скоро с ума сойду от переизбытка запредельной информации и эмоций особенно, потому что каждый ответ Мегамозга вызывал одновременно бездну облегчения и взрыв страха. – Ты меня в робота превратил?
– Душа не может быть механизмом, это запрещено регламентом изначальных. В мозг симбионта внедряется биоимплант, который позволяет системе считывать энергетические вибрации и установить полноценную связь.
Я толком ничего не поняла, но самое важное осознала: я по-прежнему человек, только мне какую-то штуку без спроса в голову засунули. Печально, но, надеюсь, жить с ней можно.
– Мы разговариваем на русском, вы его благодаря мне узнали? Из моей памяти? – поинтересовалась и облизнула пересохшие губы, дико хотелось пить, но еще больше узнать, что происходит.
– Ваш мозг устроен как биокомпьютер, это позволило скопировать большую часть данных. Так же мною были записаны данные с помощью ретрансляторов на орбите…
– Ты хакнул наши спутники? И скачал данные интернет-сети Земли? – изумилась я.
– Ваши технологии на примитивном, начальном уровне развития и…
– Да поняла я уже! – не сдержала я злости, горечи и желчи. – Поэтому из четырех человек ты смог установить связь, если говорить прямо, тоже примитивную, лишь со мной. Твоя эффективность всего-то двадцать пять процентов. Прямо и не знаю, стоит ли тебя называть Мегамозгом дальше.
– Регламентом изначальных имя интеллектуальной системе управления и контроля не предусмотрено. Его наличие или отсутствие на усмотрение Души улья.
Лежу в белом гробу, еще бы тапочки белые надели. Беседую со своим отражением. Эмоции зашкаливают, вон жажда отомстить программе компьютерной уже кипит внутри. А ведь там Улька в каюте одна осталась и другие люди, они-то ни в чем не виноваты. Только тем, что оказались в одном самолете с «подходящими биологическими единицами». Тьфу! Я толком ничего не узнала, а время идет. Затолкав злость на несправедливость и обиды на Мегамозг подальше, я пару раз глубоко вдохнула-выдохнула и, наконец, продолжила более спокойно:
– Поясни мне, пожалуйста, доступными понятиями и категориями некоторые моменты. Что это за корабль… точнее улей? Для чего он создан? И главное – кем? Зачем нас похитили с Земли? Зачем тебе Душа?
– Отвечать на вопросы именно в таком порядке? – уточнили у меня.
– Да, пожалуйста.
– Улей создан изначальными…
– А кто они, эти изначальные. Как выглядят?
– Они не похожи на вас. Совсем. Не гуманоидные. Не имеющие аналогов и привычной в вашем понимании постоянной материальной оболочки.
– Ясно. Если это возможно, очень прошу давать пояснения с учетом нашего примитивного уровня развития, – не без ехидства попросила я.
– Приказ Души принят к исполнению, – сообщил Мегамозг. – Улей создан изначальными как передвижная матрица для создания совершенной формы путем моделирования сложных биологических систем. Возможно и моделирование различных условий жизнедеятельности отдельных, биологически сложнейших особей, популяций или экосистем…
Да… этак он мне действительно мозг вынесет, пришлось жалобно оборвать монотонный ликбез:
– Еще проще, пожалуйста.
Несколько секунд молчания сопровождались странным шумом у меня в голове, словно там кто-то ковырялся.
– Улей – это лаборатория для создания биологического разнообразия как отдельных форм жизни, так и полноценных экосистем.
– И что с ними дальше делают? – мой голос снова осип, а ведь Толик оказался прав, нас украли для опытов.
– В случае если созданная биологическая модель или экосистема становится устойчивой и жизнеспособной, при достижении третьего поколения этой формой жизни будет заселена подходящая для жизнедеятельности планета.
– То есть если мы выживем и дадим потомство, наши внуки окажутся выселенными на подходящей для жизни планете? – надрывно прошептала я, боясь узнать, что же с нами будет, с использованным материалом.
– Не внуки, а вся ваша биологическая модель будет доставлена на подходящую планету, – сухо и лаконично, чего еще от компьютера ожидать.
– А на Землю нам можно вернуться? Или хотя бы нашим детям, или внукам? – Надежда еще тлела махоньким угольком на дне души.
Но и ее потушили, будто залили ведром ледяной воды:
– Нет. Улей двигается только в одном направлении. Остановки возможны для пополнения биоматериала. Время остановок строго регламентировано. Изменения – невозможны. Законы изначальных – неизменны.
– Как можно встретиться с представителями изначальных, чтобы обсудить ситуацию и возможность возвращения на Землю? – спросив, я даже дыхание затаила.
– Никак, – сообщил Мегамозг, но что удивительно, когда он продолжил, я услышала в механическом голосе капелюшечку человеческих эмоций. Может, мне показалось, но неужели компьютер способен грустить или сожалеть? – Матрица улья автономна и защищена, срок действия не ограничен.
– И когда на борт… улья последний раз ступала нога изначального? – спросила я.
– Изначальные не имеют аналогов конечностей вашей биологической модели. Последние изменения в базу моей системы были внесены…
– По земному времени, пожалуйста, – быстро вмешалась я.
– Двенадцать миллионов двести сорок три тысячи средних суток назад с учетом изменения временных и физических параметров Земли и…
– Сколько?! – воскликнула я и, судорожно вычислив годы, просипела: – Так они свою лабораторию уже больше трехсот тысяч лет не посещали? Забыли? Или давным-давно померли, а ты тут летаешь и народ воруешь!?
– Я интеллектуальная система управления и контроля. Хранитель души и улья…
– Да-да, ты уже говорил, – оборвала я поток известных фактов. – А я, значит, теперь Душа улья. И раз ты хранитель души, то обязан меня охранять?
– Да. Поддержание жизнедеятельности души входит в регламент моей системы.
– Поэтому ты помог нам найти каюты и пищеблок? И поэтому еда и вода там оказались для нас безопасными? – уточнила, уже зная ответ, так, на всякий случай.
– Да.
Значит, шансы на выживание у нас приличные, что не может не радовать. Жить после пережитого ужаса хотелось еще сильнее.
– Какие функции у души? И зачем улью душа, если есть ты – Мегамозг или суперинтеллектуальная система управления и контроля?
– Для создания совершенной биологической формы жизни необходимо участие двух моделей: рациональной и эмоциональной. Я – гарант многообразия генетически форм; душа – гарант разнообразия ментальных, поведенческих, психологических. Чтобы исключить унификацию, клонирование и однообразие биологических форм, вызывающих снижение показателей развития и деградацию индивидуумов, что ведет к последующей утилизации последних.
– Утилизация – это как мусор, который выкидывается за борт?
– Утилизация производится более развитыми формами жизни естественным путем.
– То есть: ты – мозги, а я – эмоции и чувства? – проясняла для себя важное.
– Да. Только взвешенный и всесторонний подход к управлению ульем позволит созидать совершенные биологические особи и выполнять поставленные перед ним задачи изначальных.
– А если я умру? Что будет, если душа улья погибнет по разным причинам?
– Улей деактивируется на время поиска новой души.
– Ты убиваешь все живое на нем?
– Я интеллектуальная система управления и контроля. Хранитель Души и улья. В мою систему внесен категоричный запрет на утилизацию живых особей. Даже для сохранения жизни души я не имею права утилизировать живой биоматериал. Поэтому, в случае гибели души, улей деактивируется, все живое отправляется в анабиоз.
– То есть прямо сейчас, помимо нас, людей, по кораблю шляется кто-то еще? Другой вид?
– Нет, никто не шляется.
Я испытала огромное облегчение. Хорошо, что мы одни здесь, в этой лаборатории Франкенштейна.
– И все же, можно подробнее о моих функциях?
– Душа способствует совмещению различных ментальностей, скрещиванию максимально совместимых генетических форм, созданию социальных групп и такому понятию как дружба, милосердие и взаимопомощь. Благодаря душе в улье повышается уровень выживаемости большинства совместимых с ней групп. Согласно законам изначальных, душа имеет право влиять на мои решения и действия, отдавать приказы для своей защиты и пополнения собственных баз данных.
– Твои создатели считали, что исключительно математическим и рациональным путем идеальную форму жизни не создать? Необходима душа и эмоции, чтобы привить им любовь к себе подобным, да и к другим видам? Я верно поняла?
– Верно.
– Понятно-о… то есть я теперь бессмертный пони, без выходных, больничных и отпусков…
– Нет, полная физическая трансформация невозможна без потери функционала души. В твою биологическую форму можно внести лишь частичные изменения. Изменить возраст, пол, цвет…
– Подожди! Ты можешь изменить возраст? – удивилась я, а потом напомнила: – Я прошу тебя разговаривать со мной… примитивным, но человеческим языком. А не как машина. Я тебя очень-очень об этом прошу. Если надо, то и требую.
– Принято к исполнению. Да, технологии улья позволяют поддерживать любую продолжительность жизни. До бесконечности. Как и состояние тела. На данный момент я исправил твой генетический код, убрав все поломки в нем. И обновил твою клеточную модель.
– О-о-о… вечная молодость и бессмертие стали реальностью? – у меня вновь осип голос.
– Да. Будут указания по изменению или улучшению твоей базовой биологической модели? – словно змей-искуситель спросил Мегамозг.
Я уставилась на свое отражение, разглядывая изменения, но в мыслях неожиданно появилась четкая, словно видео, картинка, где я в полный рост и голая.
– Это ты? Ты мне картинку меня же показываешь? – ошарашенно выпалила я.
– Да. Между нами создана полноценная симбиотическая связь. Теперь мы две половины одного целого – улья. Где я – мозги и логика, ты – эмоции и чувства. Я исполнитель, ты…
– Королева? Королева улья? – нервно хихикнула я. Ну а какие еще у меня могли возникнуть ассоциации со словом «улей»? Только с пчелами.
– Можно сказать и так, – согласился Мегамозг, неожиданно подражая мне, усмехнулся, а затем продолжил так же сухо, механически: – Это твоя проекция. Необходимо внесение изменений?
– А это больно? – уточнила я.
– На время коррекции я погружу тебя в сон.
Не знаю, что на меня нашло. Наверное, устала бояться, устала нервничать или была под влиянием чужого разума, но страх ушел полностью. Я даже без особенных сомнений и опасений решилась на эксперимент:
– Хорошо, давай сначала изменим меня визуально, а потом, если понравится, и физически. Хочу волосы сделать идеально гладкими, надоели кудри. И чтобы красиво блестели. И реснички подлиннее и погуще… – На мысленной картинке тут же внесли изменения и я, полюбовавшись собой, продолжила: – Давай тогда и грудь на размер увеличим и приподнимем, чтобы упругой и шикарной выглядела. Да-да, отлично. И кожа пусть будет посветлее, такой благородно-белой, чистой, упругой и… вот, все, вот так. И мышечный тонус немного усилим, чтоб я подтянутой везде была. Если можно, давай везде, кроме головы, удалим волосы. Все. Идеально, начинай изменения.
Проснулась я так же внезапно, как и отключилась. В том же «гробу». Первым делом скосила глаза вниз, голубая тонкая ткань пижамы не скрывала, а наоборот, подчеркивала упруго торчащую грудь. Ну даже если и огребу неприятностей из-за повышенного мужского внимания, разве дополнительная красота женщину отпугнет?
– Мегамозг, выпускай меня отсюда.
– Будет исполнено, Душа.
Хотелось повыпендриваться, чтобы обращался «моя королева», раз уж я реальная королева улья, но просто хихикнула своим забавным поползновениям, пока меня возвращали в вертикальное положение. Затем крышка отъехала в сторону, а я поежилась от холода.
– Мегамозг, можно температуру везде двадцать градусов сделать? А то не у всех наших есть теплая одежда, замучились уже в пледы кутаться. И еще, пусть свет везде будет ярче, а то бродим тут в потемках.
– Будет исполнено, Душа, – тут же последовал лаконичный ответ.
– Мегамозг, получается это медицинская комната? Если кого-то ранят, заболеет, нам нести его сюда? – уточнила важный момент, наблюдая, как все поверхности снова задвигались, возвращая помещению исходный вид пустой коробки.
– Верно, Душа.
Теперь кошмарная комната, в которую еще вчера, после гибели третьего человека, даже заходить было жутко, невольно превратилась для меня в обычный кабинет для медосмотра. Правда, с крайне важным именно сейчас функционалом.
– У нас есть пострадавшие. – «При похищении» говорить не стала, нет смысла укорять интеллектуальную систему за потери, если Душа здесь я, болеть душа за улей должна у меня. – Ты тут не убирайся пока, чуть позже принесем раненых, окажешь им помощь. Хотя, полагаю, надо всем похищенным поправить здоровье. И омолодить пожилых, раз это возможно.
– Принимаю приказ к исполнению, – привычно отозвался Мегамозг.
В этой совершенно пустой комнате я еще задержалась. Нервно гладила свои непривычно шелковистые локоны, чувствуя в душе усталость, моральное опустошение от пережитого ужаса. Осваивалась с новыми знаниями о пришельцах и пугающей мыслью о всевластии. Я ощущала себя измененной не только внешне, но и внутренне. Особенно беспокоило присутствие чужого сознания в голове, это ощущение не проходило. Но пол больше не щекотал голые пятки током, еще я четко знала, что и где расположено в этой комнате, пусть и скрытое за белыми одинаковыми панелями.
Пробуя свои возможности, точнее, выясняя их особенности и нюансы, силой мысли приказала двери открыться. Вдруг да получится стать мастер-ключом для всех закрытых для нас дверей?! Но уже в следующую секунду, когда створки разъехались в стороны, ко мне ворвалось сразу несколько мужчин и Улька. Я легко могла представить, что именно они ожидали увидеть, поэтому поняла, почему все резко замерли, будто на стену напоролись. Среди белоснежного «великолепия» красовалась я, в голубой пижаме, босиком и вся такая обновленно красивая с выпирающими и упругими сись… грудью.
– Ирка? Гладышева?! – удивленно крикнула подруга, словно не узнала сразу. – Ира, ты живая!
Схватившись за сердце, всхлипнув, подруга повисла на мне. Я обнимала ее, успокаивающе похлопывала по спине и с натянутой, извиняющейся улыбкой смотрела на мужчин, которые подозрительно рассматривали меня. Живую!
Вот так вот и встречают героев, совершивших подвиг во благо остальных.
– Все, смертей больше не будет! – торжественно пообещала я, считая, что подарила всем надежду.
– Ты добилась своего и больше не будешь никого убивать? – неожиданно мрачно спросил Кроули.
Я испуганно застыла, пару раз моргнула, глядя на капитана, который сжимал в руке нож. В поисках поддержки огляделась, но все остальные вместе со мной были крайне удивлены обвинением в мой адрес.
– Ты серьезно? – прошептала я, вдруг поняв, как опасно бывает даже среди своих. Среди тех, кто, я думала, поймут и защитят. И тут, словно очнувшись, Улька вскинулась на Кроули:
– С ума сошел? Ты подумал, в чем ее обвинил?
– Как еще понимать ее слова? Она единственная выжила в этой комнате!
Дерек вышел вперед и заслонил меня от коллеги:
– Ее вина в том, что она выжила? Майкл, не глупи. Мы все на нервах, но не кидаться же друг на друга с ножом. Кстати, я не знал, что у тебя есть оружие.
– Оно есть у многих, просто никто этого не афиширует, – оправдывался капитан.
А я переваривала обвинение в убийствах. И от кого? От своих же! Как обидно и больно.
– У меня нет, – пожал плечами Сандерс.
Читать бесплатно другие книги:
