Драконий отбор, или Пари на снежного Геярова Ная
— Если вдруг что-то пойдет не так… — Я сглотнула. — Лика встретит вас и поможет.
Он напряженно смотрел на меня.
Я отвернулась и бегом помчалась по коридору. Остановилась у одной двери. Раньше здесь находился секретариат. Теперь же кабинет пустовал. Странно: если все это проект совета рекстражей, то слишком мало людей его охраняют. Но думать об этом некогда. Набирать номер длинными демоническими когтями было неудобно, но все же у меня вышло.
На экране показалось лицо секретарши.
— Лика! — произнесла я своим голосом.
— Таша? — Ее глаза округлились от удивления. — Поимей меня дикий! Что с тобой! Ты будто из ада выпрыгнула.
— Примерно так и есть, — вздохнула. — Нет времени объяснять, слушай меня внимательно…
Через минуту я неслась к гаражу. Выскочила из левого крыла через черный ход. Пронеслась по снегу. Плечом выбила дверь.
Начальника гаража унюхала сразу. Тот прятался за эйром доктора Ирви. Прыжком нагнала мужика.
— Откроешь ворота! — рыкнула в перепуганную харю. Он испуганно закивал.
— Ключи!
Дрожащими руками бросил мне связку.
— Ключи от эйра!
Зарван указал на продолговатый ключ. Я сдернула его с общей связки и ринулась к эйру.
Казалось, ворота поднимались целую вечность.
А за ними обнаружились десятка два тяжело дышащих охранников.
Автоматная очередь ударила под копыта.
Я оскалилась.
Взвилась в воздух черным смерчем, разнося и опаляя все вокруг. Огненной стихией пронеслась по гаражу. Вспыхнули мелкие эйры. Пламя стремительно потянулось по стенам, заволакивая все черным дымом.
Кто-то испуганно крикнул:
— Пожар!
Я уже ничего не слышала.
Влетела в эйрбус.
Взвыл мотор, махина вылетела из гаража, свернула к дверям здания. Со свистом притормозила. Я выскочила.
Шаи покачивался у двери, поддерживаемый детьми.
Звуки сирен рекстражевских эйров ударили в уши. Освещая снега, аппараты приближались к детскому дому.
Из задымленного гаража, кашляя, вываливались охранники.
— Все в салон! — поторопила я детей. — Шаи, садись за руль. Увози их, я задержу.
Он попытался сопротивляться. Я посмотрела в глаза брата.
— Все будет хорошо, Шаи. — Проникала в его сознание, давила мягко, отдавая собственную силу. Она была ему нужна. — Я вернусь. Обещаю.
Захлопнула дверь. Эйры рекстражей уже садились на площадку перед детдомом. Я ударила по боку эйрбуса, провожая в путь.
Десяток рекстражей вышли из своих машин. Я ожидала увидеть среди них и главу — Нориса Детрома. Увы… Видимо, посчитал, что здесь обойдутся и без него.
— Сьера Таша Рахи? — прозвучал безучастный голос. — Подойдите к нам и посоветуйте своему брату вернуться. Это будет ваше лучшее решение.
Брату? Странно резануло слух это обращение. Хотя… Рекстражи не умеют сопереживать. Что им дети, находящиеся в здании. Или… Странно. Повелительница заворчала, но высказать мысль не успела.
— Сдохните все! — выкрикнула демоница. И ударила хвостом по черному боку. Оскалила пасть.
— Сьера Рахи… — Рекстраж недоговорил.
Пламя ударило демонической волной. Взметнулось к самому небу. Распахнуло ворота, сшибая охранный купол. Эйр взвился в воздух, я видела напряженное лицо Шаи и перепуганные мордашки детей. А еще удивление на лицах рекстражей. Обращавшийся ко мне нахмурился, что-то крикнул парочке позади, те кинулись к эйрам. Аппараты пронзительно засигналили, взвиваясь в воздух и устремляясь за эйрбусом.
— Хрен вам! — прошипела я. Демоница во мне напряглась так, что капли пота выступили на лбу. Проникнуть в головы рекстражей было сложно. Их тьма вырывалась, скалилась. И все же… Водители заморгали, пытаясь избавиться от моего воздействия. Начали тереть глаза, потеряв возможность хоть что-то видеть. Эйры панически завертелись на месте и рухнули в снег, поднимая ворох белых снежинок.
Я повернулась к устремившимся ко мне рекстражам. Мне не показалось, они тревожно переглядывались.
Отчетливо долетело:
— Рекстраж! Она рекстраж!
— Таша, успокойтесь! — снова прозвучал голос. — Обещаем, мы разберемся в сложившейся ситуации. Поверьте, нам не хотелось бы причинять вам вред. Тем более теперь, когда открылись новые обстоятельства вашей сути.
Новые обстоятельства?
Повелительница откашлялась: мне одной кажется, что кто-то знать о нас не знал?
Но ведь Ирви сказал… — начала было я.
Но тут охранниками детского дома была выпущена автоматная очередь.
— Стоять! — завопил рекстраж. Но было поздно.
Я ударила всей демонической мощью, какой обладала. И тут же была откинута к стенам общим ударом рекстражей и выпущенными в меня пулями. Тяжелые капли крови проступили на шкуре. Я закашлялась. Демоница напряглась, выгоняя из меня пули, те выпали на снег дымящимися осколками.
Я не стала ждать следующего удара. Рванула в здание. По дороге поджигая стены и все, что попадалось, отрезая путь преследователям.
Повернула в узкий коридор и остановилась. Прислонившись к стене, там сидел Ирви. Я кинулась к нему. Я хоть и демон, но оставлять доктора в горящем здании не хотелось. Подхватила тело Ирви и замерла. Он приподнял голову, с губ его стекала кровь. На груди красовалось багровое пятно.
— Ирви, — встряхнула безвольное тело. — Кто вас? Ирви!
Он приоткрыл глаза, посмотрел на меня растерянно.
— Не ожидал, — проговорил чуть слышно. — Таша, девочка, прости. Он… Он говорил… Обманул.
— Кто он? — закричала я, перекрикивая гул пожарища.
— Ты… должна знать. У него еще есть… Истин… — закашлялся, выплевывая кровавые сгустки. — Истинна… — Тело доктора обмякло в моих руках.
Я посмотрела в застывшие глаза, в них больше не было жизни. Аккуратно опустила тело Ирви на пол.
За спиной выл и трещал, поглощая детский дом, огонь моего правосудия.
Медлить нельзя было.
Я неслась по коридору к черному входу левого крыла, старому и пыльному. Туда, откуда мы когда-то с Шаи сбежали. Это была последняя надежда вырваться из полыхающего здания.
Выход, заваленный старой мебелью, оказался на месте. Рыча и сдирая кожу, я расшвыряла загораживающий проход хлам, распахнула дверь, выскочила и застыла.
Здесь меня тоже поджидали. Десятка три рекстражей.
«Прощай, Ташка, с тобой было приятно общаться», — хмыкнула демоница.
«Жаль, так и не поработали в полную силу», — вздохнула повелительница.
«Но мы же заберем с собой побольше!» — потерла руки демоница.
«Ага!» — проговорила я про себя, прощаясь с жизнью и собственными, ставшими родными, сущностями.
Вскинула голову гордо, собирая силу для последнего броска.
Да пребудут с нами ушедшие боги!
Одновременно с этими мыслями в толпу моих убийц ударила обращающая рекстражей в лед пурга. А следом две огромные тени драконов пронеслись над полыхающим зданием детского дома.
ГЛАВА 13
Арршир Наарах
- Когда ломаются грани,
- Нет пути ни назад, ни вперед.
- Я взлетаю навстречу лунам
- В бушующий небоворот.
- Растекается лед по венам,
- Рвусь к тебе, разрывая жилы.
- Боль и страсть оплетают сердце,
- Придавая скорость крыльям.
- Я кричу, но ты не услышишь,
- Недоступна, как яркие звезды.
- Отпусти меня, нам ведь нужно
- Разлететься, пока не поздно.
- Я хочу унести тебя в небо,
- Сжать в драконьих стальных объятьях,
- Моя огненная погибель,
- Таша, страсть моя и проклятье!
- Но не стоит мечтать о счастье,
- Уходи к жарким пляжам юга.
- Что угодно готов отдать я,
- Лишь бы мы отреклись друг от друга.
- Уходи! Убегай! Останься!
- Вой драконий снега тревожит.
- Как же быть, моя кареглазка?
- Ведь друг друга мы уничтожим.
- Пусть я стану безумным диким,
- Обитающим среди чудищ,
- Ты должна в этом мире выжить,
- Хоть моей никогда не будешь.
- Для тебя разобьюсь о скалы,
- Став тропой к спасительной дверце.
- Ты пройдешь, не изранив ноги,
- По осколкам судьбы и сердца…
Невозможно. До боли в висках. До пугливых, путающихся мыслей.
Признаться, в конце концов, себе, что не могу, что меня ломает от желания обладать ею, что разрывает от любви к ней. И что эта любовь попросту уничтожит и ее, и меня. Правитель рядом со мной проснется полностью. Раскроется и войдет в полную силу. Я перестану быть тем, кем был все это время. Независимым, сильным… Я начну принадлежать ей и только ей. Это невозможно, это вымораживает изнутри. Нарршари не имеют права на такие чувства, на такую привязанность. Она убивает. Но это выше моих сил. Видеть ее, чувствовать запах, гореть в огне пылких глаз. Знать, что она так близко и несоизмеримо далеко, моя чужая кареглазка.
Люблю тебя, хочу, чтобы была моей и только моей. Сегодня, завтра, всегда! Навечно. Только со мной. Рядом!
С болью понимаю, что это только тоскливый вой моего дракона.
А сам я перешагну через все советы, стану диким, уйду в ночной закат, стану снежной вьюгой, морозной пургой. Только бы знать, что Таша моя. Пусть не со мной, но моя. Живая, мы дышим воздухом одного мира. Я Лармор переверну вверх ногами ради нее, обращу его в ледяную пустыню. Душу заложу и тело.
Как же я сейчас понимал Тарриана! Его прошлую боль, нежелание жить после смерти той самой… А я? Я сам смогу ли жить, если с моей кареглазкой что-то случится? Смогу жить, отпустив ее?
Нет.
Как же трудно дышать! Воздух вымораживает легкие. Сами мысли вымораживает.
Девочка из низов, оказавшаяся повелительницей драконов. Не просто повелительницей, а моей… Пламенной! Способной разжечь во мне огонь небывалой, просто дикой страсти.
Рык, вырвавшийся из груди, пронесся над горными вершинами, загудел уходящей вниз лавиной. Ветер, порывистый и безжалостный, бил в морду.
Небо. Высь. Холод.
Я несся над вершинами, захлебываясь воздухом, раздирающим легкие. Я взмывал выше темных облаков. Падал камнем вниз и снова в бешеном порыве несся вверх, пытаясь успокоить бесновавшуюся боль, успокоить бешеный стук сердца. Ворвался в снежные сугробы, зарылся с головой. Судорогой в мышцах ощутил вливающуюся в тело силу. Она мне нужна. Слышал, как рядом фыркал, глотая снег, Тарриан, набираясь ярости льдов и снежных буранов.
Я закрыл глаза.
Холод отказывался быть успокоительным, не останавливал рвущегося из недр огромного драконьего тела болезненного вопля:
— Таша!
Хлопок лапы Тарриана по плечу.
— Не о том думаешь, Арршир. Проникнись! Почувствуй свою повелительницу. Услышь! Даже я чувствую ее боль. Она несется сквозь льды и вершины. Она нуждается в нас, Арршир! Засунь свою боль в драконью задницу и поторопись. Иначе мы успеем только к оплакиванию маленькой сьеры!
Яростный рык.
Снова высь. В легких лед. Вырывающееся дыхание тут же обращается в снежинки. Вершины гор дали силу. Она бурлила и клокотала, готовая вырваться. Рядом скалился брат, рассекая крыльями воздух. Давно мы не поглощали столько силы, ох давно! Так, чтобы кровь леденела. И воздух вокруг лопался от образовывающейся паутины льда. Давно мы не неслись крыло к крылу в едином порыве. И холод был для нас един. И мы едины, как и подобает единокровным нарршари. Высшим существам! Сильнее нас только боги и демоны!
От воплей дрожали горы. От скорости свистело в ушах. Дикие лани шарахнулись со снежных полей и понеслись диким галопом, пытаясь спастись от вырывающейся из нас бури. Та снесла несчастных, обращая в лед.
Не до них.
Ничто не способно нас остановить.
Мы — сама снежная сила. И все вокруг наше. В каждом вздохе сила и мощь.
Детский дом. Он был виден издалека. Огненным маревом на небосводе.
— Ого! Кому-то стало холодно? Костерок разожгли? — хмыкнул Тарриан.
Ускорился.
Громче захлопали крылья, напряглись перепонки. Я вслушивался в тяжелое биение сердца моей Таши. Драконьи глаза напряженно всматривались в отсвет пожарища.
Уже подлетая ближе, увидели и десяток эйров рекстражей.
— Хорошая заварушка намечается! — снова не сдержался Тарриан. И засмеялся рычащим драконьим басом.
Я его не слушал. Я взглядом искал Ташу.
Видел парочку покореженных эйров, зарывшихся в снег. Полыхающее здание детдома. Окружавших его рекстражей. Кто-то махнул рукой, и они устремились к правому крылу здания.
Я глянул на Тарриана.
Он кивнул.
Бешеное биение сердца моей повелительницы набатом отстукивало в драконьей груди. Я весь напрягся, пытаясь проникнуть в ее мысли. И смог.
Таша прощалась. С миром, с жизнью…
Нет, моя хорошая, еще не время! Не сегодня, не сейчас!
Вместе с Таррианом рухнули вниз. Ледяной смертью.
Видел, как ударила демоническая сила и… Дикие меня подери! Это Таша? Дракон чуть льдом не поперхнулся, но все же… Это моя Таша!
Первый ледовый удар снес волной десяток рекстражей.
Те взвыли, в лед не обратились, но заметно замедлились, кто-то рухнул на колени, пытаясь побороть ледовый плен. Тарриан последовал за мной. Его удар был более смертоносен для охранников, бывших ранее людьми, после встречи с его дыханием ставших статуями, замершими с открытыми в немом крике ртами на оледеневших перепуганных лицах.
Мы вихрями пронеслись над зданием, делая круг.
— Арршир! Дикими клянусь, если это та, о ком я подумал…
— Заткнись, Тарриан, это Таша. Я ее нутром чую.
— Не, ну чего? Хороша!
И повернули на второй круг.
— Только мы столько рекстражей не уничтожим.
Да и не нужно.
Я сощурил глаза.
Вираж.
Таша ударила огнем и льдом одновременно. Я такого никогда не видел. Вздох демона, поднявший снег в воющую воронку, и плещущееся в ней дикое пламя. Рекстражи оскалились. Разделились на две группы. Первая встала перед Ташей, вторая перевела черные взгляды на нас. Я ощутил, как в голову ворвалось яростное, сковывающее воздействие. Тело пробил холодный пот, крылья стали тяжелее свинца, потянули вниз. Захрипел, упираясь и пытаясь сопротивляться воздействию десятков рекстражей, Тарриан.
Вой демона я услышал, когда падал камнем вниз. В круговерти увидел, как полыхнули глаза Таши. Адский лед! Огонь! Черная паутина тьмы скользнула по снегу и нанесла удар. Шкурой ощутил, как внезапно отпустило воздействие рекстражей.
Таша!
Силе, исходившей от нее, невозможно было противостоять. Это она скрыла нас от демонических взглядов. Я едва крыльями коснулся снега и тут же снова взмыл вверх.
Рекстражи захрипели. Полетели в стороны лохмотья одежды. Взбешенные демоны трансформировались, кусали снег, глотали, вырывая из него ледовую силу.
Впервые за всю мою жизнь я видел рекстражей в их истинном демонском обличье. Жутких, черных, покрытых шерстью, с адскими пастями и свисающими языками. И твари наступали на мою Ташу. И пусть она тоже от них сейчас мало отличалась. Но взгляд, тяжело бьющееся сердце… Это взгляд моей девочки, сердце, принадлежащее мне!
Таша покачивалась, ослабевшая и загнанная в угол. Бьющаяся насмерть не только за себя, но и за нас! Моя Таша и повелительница едва дышали, держались только на демонице. Но и та хрипела под натиском, била тьмой. Рухнула на колени, рыча, пыталась подняться.
Визг, изданный моим драконом, заставил рекстражей ошеломленно посмотреть вверх. Я, признаюсь, и сам от себя такого не ожидал. Тарриан изумленно посмотрел на меня. Ну и пусть! Зато это дало нам пару лишних секунд. Секунда для драконьего крыла — это много. И неизмеримо больше для спасения жизни той, ради которой готов ее отдать.
Рывок рекстражей к Таше был молниеносным. Но еще быстрее были я и Тарриан, ударивший полным выдохом, разом поставившим ледяную стену на пути тварей. Те взвизгнули, ударившись в нее. Лед треснул. Но было поздно.
Мой обессиленный демон уже был со мной. И крылья дракона несли нас дальше от безумной бойни.
Моя демоница, уже ничего не видевшая и не понимающая, пыталась сопротивляться, но слабо.
— Тихо, маленькая сьера! Хватит бороться. Ты со своим драконом.
Мягкий голос Тарриана пробил стену непонимания, и Таша затихла, обмякнув в моих лапах.
Тарриан откровенно разглядывал Ташу в полной боевой трансформации, лежащую на снегу горной площадки.
— Красавица, — протянул задумчиво. — Слушай, Арршир… За такую можно и с двумя советами поспорить. Ты посмотри — какой анфас, какой профиль!
Я сердито глянул на Тарриана. Он издевается? Похоже, нет. Странное это дело. Но даже в таком виде Таша казалась мне необычайно привлекательной. Покрытые блестящей черной чешуей мощные бедра. Сильные руки с восхитительным маникюром лучшей адской коллекции. Волосы огненно-рыжие. Восхитительные красные рожки. Могу с кем угодно поспорить, что в демонических кругах она занимает далеко не последнее место, как бы не из высшей лиги была! И уж точно является красавицей.
Мой дракон лизнул ее в щеку.
Таша тяжело дышала, не приходя в себя с того момента, как я забрал ее у полыхающего здания детского дома. Рваная рана на груди затягивалась. Еще бы! У демонов вообще все быстро заживает. Я осторожно понюхал ее. Повелительница тоже в ней. Едва чувствуется. Она выложилась во всю имеющуюся в ней нераскрытую силу. И теперь назвать ее живой можно было с трудом. Дракон тихо завыл.
Плевать. Пусть повелительница хоть издохнет, лишь бы сама Таша выжила! Так даже лучше будет.
Дракон оскалился. Сунулся носом в Ташины волосы. Тут же отпрянул, обожженный, сунулся под шею и обнаружил, что кожа там была ледяной.
Дикие меня дери! Это что же выходит? Повелительница и… ледяной демон. Рекстраж. И все в моей несчастной Таше!
— Хороша! — В голосе Тарриана слышался восторг.
— Заткнись ты наконец! Лучше подскажи, как мне ее из этого, гм… образа вывести? Не думаю, что Жанна обрадуется, увидев Ташу в таком виде. Она ее ни за что не увезет.
Тарриан обошел лежащую демоницу. Снег вокруг нее растаял. Веки девушки подрагивали.
— Таша! — позвал Тарриан.
Она не отвечала.
— А если она такой и останется? — задумчиво спросил я.
— Сплюнь! — поморщился Тарриан. — Я, конечно, видом ее поражен и восхищен, но не настолько, чтобы лицезреть постоянно. Это ты пылкий влюбленный, а я… Только демона в своей полной ипостаси в моем окружении не хватает!
Демоница то ли услышала, то ли сжалилась над Таррианом. А может, слишком ослабела.
Таша застонала.
Мы оба уставились на нее.
Она пошарила рукой рядом. Нащупала камень, схватила его и смяла, как тесто. Тонко завыла, выгибаясь дугой. Я было сунулся к Таше. Тарриан остановил, жесткой хваткой вцепившись лапой в мое плечо.
— Не тронь, она видоизменяется. Или хочешь оказаться на месте этого камня? Жалость сейчас ни к чему. Она нас даже в таком виде в прах обратит.
Таша захрипела, выдохнула огонь. Нам пришлось отлететь подальше. Демоница вскочила. Ударила копытом в огромный валун, по тому пошла трещина и тут же затянулась льдом. Таша запрокинула голову. Волосы полыхнули. Рожки осветились. Демоница рухнула на колени и завыла. Тело приняло какую-то невероятную позу. Кожа пошла волнами, лопаясь и меняясь.
Это было неприятное зрелище. Тарриан отвернулся. Я тоже. Пока не услышали тихий судорожный вздох.
Я повернулся.
Моя маленькая сьера Рахи. Она сидела совершенно обнаженная, обняв колени руками, и мелко дрожала.
— Таша, — тяжело выдохнул я.
— Так-то лучше, — протянул Тарриан. И отвел глаза. — Вот только пока долетим, замерзнет.
Девушка смотрела на меня широко распахнутыми глазами, на ресницах дрожали белые снежинки.
Я подошел, прикрыл ее своим крылом. Согреть не мог. Не в этом образе. Ледяной дракон — существо холоднокровное. Но она прижалась ко мне всем телом. Дракон потянулся к Таше, ткнулся мордой в ее лицо, облизал холодные щеки.
— Тарриан! — заявил я уверенно. — Ты понесешь нас.
Высший нарршари насмешливо оскалился и кивнул.
По телу прошла волна холода, обращающая меня в человека. Я подхватил Ташу на руки, помог взобраться на спину Тарриана и запрыгнул следом. Прижал девушку к себе, крепко обхватив ее руками, а ногами сжав бока находящегося подо мной дракона.
За все время полета я не выпускал Ташу из своих объятий. Дышал на ее холодные руки, прижимал к себе и растирал. Чувствовал у груди ее тяжелое дыхание. В кабинет мы ворвались верхом на Тарриане. Я тут же соскользнул с его спины, стягивая Ташу.
— Лика! — заорал на ходу, укладывая свою дрожащую сьеру на диван. Рванул к креслу, на котором валялся тонкий плед. Вернулся. Укутал Ташу.
Моя секретарь не ответила и не появилась.
— Тарриан, найди Лику! — приказал строго.
Тот, уже преображенный, усмехнулся. Окинул себя, тоже нагого, насмешливым взглядом и, насвистывая, направился из кабинета. Таша молчала, как и всю дорогу. Напряженно смотрела на меня. Воздух вокруг нее искрился от мороза. Дышать становилось трудно, сковывало легкие. Это был чужой лед, холод преисподней. И тяга к лежащей на диване девушке была просто неимоверная, сковывающая дракона невидимыми путами.
С трудом оторвав от Таши затуманенный взгляд, я поднялся и прошел к своему столу. Костюм уже лежал на кресле. Одевался взмокшими руками, нервно застегивал пуговицы рубашки. Молния на брюках не хотела застегиваться, я рванул ее, чуть не оторвав. Мне не нужно было видеть, я и так знал, что моя девочка пристально наблюдает за всеми этими действиями.
Наконец, когда процесс был закончен, набрал в легкие побольше воздуха и, придав лицу самое равнодушное выражение, вернулся к Таше.
— Сейчас Лика принесет тебе одежду.
— В моем кабинете есть, — тихо прошептала девушка, не сводя с меня взгляда. Такого манящего. Она поднялась. Умопомрачительный изгиб бедер, тяжелое дыхание.
Она стояла, открыто глядя мне в лицо. В расширенных зрачках крутились черные воронки, зачаровывающие мою драконью суть.
Смотри, от чего ты отказываешься, высший!
Сквозь тяжело бухающий пульс я практически слышал эти слова, произнесенные голосом ее демоницы.
Отшатнулся, сощурил глаза, сдерживая рвущегося к Таше дракона. Нарочито медленной походкой прошел к окну и отвернулся, глядя в ночь Лармора. Только здесь, когда Таша не видит моего лица, позволил себе ненадолго расслабиться, прикрыть глаза, чтобы сконцентрироваться и выдавить холодное:
— Сейчас ты соберешься и уедешь. На юг. С Жанной Лашри. Там тебе будет лучше.
Тяжелый вздох был мне ответом. Демонический лед коснулся позвоночника, словно облизнув его.
Я не поворачивался к ней, слышал легкие шаги. Таша подошла ко мне. Обжигающее морозом дыхание коснулось моей шеи. Холод. Скользящий по венам, ударяющий в голову.
Воздействие? Девочка моя, зачем? Не так! Нет.
Трудно бороться со своей сутью, тянущейся к умирающей в Таше повелительнице, еще труднее это делать под воздействием демона. Пот выступил на лбу. Челюсти сковала боль от крепко стиснутых зубов.
Чувствовал, как напряглась Таша. Секунда, две… Демон отступил, как и его воздействие. Вот только дышать легче не стало.
Таша уткнулась в мою спину лбом и тихо произнесла:
— Не надо, Арршир. Не прогоняй меня. Повелительница погибнет, если ты, ты… — смолкла, не в силах произнести вслух то, что и так висело в воздухе.
— Я бы очень хотел, — выдавил я. Дракон во мне выл, на душе было мерзко. — Но, Таша, твоя привязанность ко мне — это не любовь. Как и моя к тебе. Все это повелительница. Даже погибая, она притягивает меня. Потому что я…
— Мой дракон, — обжег меня ее дрожащий голос.
— Да! Между нами связь. — Я вздохнул, изо всех сил пытаясь сдержать рвущуюся страсть и желание взять Ташу прямо здесь и сейчас. Она так близко. Облаченная только в плед. А под ним… Слышала ли она, как скрипнули мои зубы и хрустнули суставы пальцев, крепко сжатых в кулаки? — Тебе просто нужно уехать. И ты оторвешься от этой зависимости. Я договорился с Лашри, он примет тебя в «Фаирхолдинг». На хорошую должность. Ты сможешь работать и развиваться.
Отошел в сторону, отстраняясь от близости с Ташей. Она неотступно следила за мной пронзительным взглядом.
— Почему ты хочешь избавиться от меня?
Наивность? Она и правда не понимает?
Я резко повернулся к ней. Дракон покрылся испариной, видя очертания ее тела под тонкой материей. Я едва держался, глядя в ее бледное лицо.
Как же хотелось обнять тонкий стан, прижать девушку к себе, унести в мир, полный пленительной неги, страсти и нежности! Дать ей силы и укрыть от этого мира. Плевать, что будет потом! Смять ее страхи в своих руках, властно и трепетно. Ощутить вкус ее тела.
— Ты соберешься и уедешь! — рыкнул слишком громко, охрипнув от собственного желания.
Она сделала шаг назад. Поправила соскальзывающий плед.
— У тебя в голосе злость. За что?
— Ты! — Лед бил в виски. — Сковываешь меня! Подчиняешь моего дракона. Ты ломаешь меня, Таша. Это непозволительно в моем положении. Я — нарршари! Высший! И должен им оставаться. Способным трезво мыслить, а не быть твоим подчиненным!
— Ненавидишь? — тихо спросила она, и губы ее задрожали. Как и сердце в драконьей груди. Разве могу я ей объяснить, что боюсь потерять! Что мне жить, возможно, осталось до утра. А потом… Я не хочу и не желаю, чтобы она видела, как я погибну или стану никем. Диким. Изгнанным из лиги высших. И погибну если не от лап койотов, так от мнимого правосудия совета.
— Да, ненавижу, если тебе легче это понять так! С самого первого момента как увидел. Страсть и ненависть… Они сжирают меня. Я свободный, я парящий, я — нарршари! Ты помыкаешь мной, ломаешь и подчиняешь. Одно твое слово — и кинусь в бездну, не расправив крылья. Уничтожу любого, на кого ты покажешь. Я стану твоей игрушкой. Рабом на всю жизнь. И это вызывает мою ненависть к тебе!
Она сглотнула. В глазах вспыхнуло негодование и тут же утонуло во всепоглощающей тоске. Не плакала, гордо вскинула голову. Хотя слезы стояли у самых кромок век. Отступила медленно.
— Уходишь? Прямо сейчас? В пледе? — спросил я настолько равнодушно, насколько мог. Будто только что не признавался в полном подчинении.