Повелители волшебства Смирнов Андрей
— Садись.
Дэвид сел.
— Алабирк, налей-ка господину колдователю чего-нть…
Перед Дэвидом появилась полная кружка медового эля. Гном с тремя косичками приподнял свою собственную кружку и произнес:
— Ну, значит, за знакомство… Меня Родерик зовут. Это, — махнул кружкой в сторону сидящего слева, — Дравнир. Это, — обратный мах в правую сторону, — Мелимон. Эти два перца, значит, — кивок в сторону двух гномов, занимавших места напротив, — Филлер и Дубалин. А этот вскормыш ненашенский, который тебе эля налил, — Алабирк, значит. Ну а человеки пусть сами представляются.
— Я — Сеорид, — сказал седоволосый воин, из-за плеча которого выглядывала рукоять меча. — Янган, — чуть повернул голову в сторону веселого черноусого молодца, — Эттиль, — положил руку на плечо молодому пареньку с волосами, похожими на солому. — А нашу даму зовут Талеминка.
Дама на секунду перестала забавляться с кинжалом и подмигнула Дэвиду.
— А я… — начал, было, Дэвид, но Родерик прервал его:
— Знаем мы, как тебя зовут. Ну, твое здоровье, господин колдователь Дэвид Брендом.
Выпили.
«Какого черта им от меня надо?» — Подумал Дэвид.
Родерик неспешно отер усы и сказал:
— Наслышаны мы о тебе, Дэвид Брендом. Вот, к примеру, сказывают, что будто бы ты своей магией-шмагией две дюжины головорезов за раз на тот свет отправил. Правда это или брешут?
— Брешут, — сказал Дэвид. — Во-первых, их было не две дюжины, а от силы человек пятнадцать, и не головорезов, а каких-то заторможенных гопников. А во-вторых, я никого не убивал! Это крестьяне их поубивали.
— Вот это да! — разинул рот Дравнир. — А нам сказали, что ты.
— Я их только ослепил и оглушил.
Родерик важно кивнул. Похоже, такой ответ его вполне устроил.
— Скромен, как девственник, — буркнул Дравнир.
— А нам показать ты че-нть можешь? — встрял черноволосый Мелимон. У этого гнома были такие густые брови, что, собственно говоря, переставали уже быть «бровями», превращаясь в одну сплошную мохнатую линию. — Только слепить никого не надо. Че-нть попроще. Фокус, там какой или еще че-нть?
Дэвид нахмурился. «За кого они меня держат?» — подумал он.
— Фокусы вам пусть фокусники показывают. А я, — он сделал паузу, — не фокусник.
Родерик примирительно махнул рукой, в которой сжимал баранью ногу.
— Да ты не кипятись! Мы тя, можбыть, не просто так просим. Мы, можбыть, тя с умыслом просим. Вон, к примеру, вишь как Талеминка ловко с ножом управляется. Потому всякому умному человеку заранее видно, что к такой Талеминке с умыслом каким-нть неблагородным лучше и не подходить.
Талеминка, смущенная похвалой, отвлеклась и едва успела подхватить кинжал. Раздалось шипение и вполголоса несколько слов, которых едва ли можно было ожидать от дамы.
— А у тебя, сам понимаешь, — продолжал Родерик, — на лбу не написано, что ты колдователь. Потому Мелимон тя и просит по-хорошему, по-человечески. А ты обижаешься. Зря.
Дэвид пожал плечами. Затем щелкнул пальцами — и над левой ладонью повис шар из чистого пламени. Поддерживать его горение было нелегко, но Дэвид сделал вид, что для него это — плевое дело. Не отпуская шар, выпил все, что еще оставалось в его кружке. Посмотрел на Алабирка. Молодой гном правильно понял намек и тут же налил колдуну еще.
За столом притихли — во все глаза разглядывали шарик. Собственно говоря, притих весь трактир, и лишь пузатый хозяин заведения недовольно пробормотал: «Пожара нам тут еще не хватало». Но на его слова никто не обратил внимания.
Мелимон вскочил, обежал стол, закружился вокруг Дэвида — вернее, не вокруг Дэвида, а вокруг огненного шарика. И с этой стороны на него посмотрел, и с другой, и даже пальцем потыкал. Обжегся, взвыл, сунул палец в рот.
— Жжет, — пожаловался.
Дэвид пресек поток энергии, питавшей огненный шар, и «выключил» заклинание.
— Еще б не жгло! — рявкнул Родерик. — Ты что ж, дурень, куда не надо руки суешь? Это ж натуральный огонь… Правильно говорю? — Это уже к Давиду.
— Правильно, — ответил тот, пряча улыбку.
— Во! Натуральный колдовской огонь. Это ж понимать надо! — Родерик со значением поднял вверх указательный палец.
— Я страсть как чудеса люблю, — виновато попытался оправдаться Мелимон, но его не стали слушать, усадили обратно и посоветовали сунуть обожженную руку в эль «чтобы побыстрее зажило».
— Ловко у тебя выходит, — жуя пучок петрушки, сказал Дэвиду Дравнир. — А вот дом, к примеру, поджечь сможешь?
Дэвиду вопрос не понравился. Гномы это или не гномы — дело второе, а то, что его собираются втянуть в какую-то неясную историю, было очевидно.
— А зачем? — спросил он, глядя в глаза Дравниру.
Тот не ответил. Дожевал петрушку, подхватил кусок мяса, запил пивом.
— Ты слышал че-нть о том, что в столице… — оживленно начал Мелимон, но Родерик его немедленно перебил:
— А ну цыть! Забыл, кто тут старший?..
Мелимон посмотрел на Дэвида и развел руками. Извини, мол, но свои же слова сказать прежде времени не дают. Дэвид перевел взгляд на Родерика.
— Так зачем я вам нужен? — спросил он в лоб.
Родерик вытер усы и неторопливо ответил:
— Может, и не нужен. Не знаю еще. А может, мы тебе не нужны… — После этой загадочной фразы он сделал значительную паузу, как бы давая Дэвиду обдумать смысл его слов, а потом продолжил: — Вот ты, к примеру, сказывают, что не местный. Пришел откуда-то, у трактирщика в простых работниках ходишь, а сам, — Родерик сделал задумчиво-удивленное выражение лица, — колдун! Что ж ты в этой деревне забыл такого-то, а?
Дэвид пожал плечами:
— Честно говоря, ничего.
Испытующее выражение не сходило с лица Родерика. На мгновение Дэвид увидел ситуацию глазами гнома: могущественный колдун, способный шутя справиться с отрядом бандитов, чистит лошадей в каком-то захудалом трактире. Действительно странно. Требовались пояснения.
Похоже, Родерик сейчас тоже делал какой-то выбор. Его желание получить как можно больше информации в данном случае было совершенно понятно, но Дэвид ничем не мог ему помочь. Он не собирался выкладывать свою подлинную историю вот так, сразу, первому встречному… пусть даже и гному!
— Я как раз собирался уезжать, — сказал он.
— А куда? — быстро спросил Янган. — Если это, конечно, не тайна.
Родерик нахмурился, но промолчал. Дэвид пожал плечами:
— Нет, не тайна. Я и сам еще не определился… Может, в столицу, может еще куда-нибудь подамся.
Сидящие за столом немедленно оживились. Похоже, такой ответ всем понравился.
— Так может, нам по дороге? — спросил Дубалин. Его низкий голос напоминал гудение большого колокола.
— Не знаю пока, — честно ответил Дэвид. — А вы куда направляетесь?
Ему уже хотели ответить, когда немедленное «цыть!» осадило самых болтливых.
Родерик снова не спеша вытер усы и, не сводя глаз с Дэвида, молвил:
— И мы в столицу. Слыхал, небось, что там случилось?
— Нет. — Дэвид покачал головой. — А что случилось-то?
— Неужели не слыхал? — Родерик в первый раз за все время беседы непритворно удивился. — Прынцессу поперли. Прям из королевского дворца.
…Это действительно напоминало какую-то полузабытую сказку. Отряд гномов и людей призывает на помощь колдуна, чтобы спасти принцессу. Да и прозвание у негодяя, похитившего королевскую дочь, было вполне подходящее — Черный Герцог. В подробности Дэвида никто посвящать не стал — да, похоже, и не были они известны честной компании. Очевидно было одно: король за освобождение своей дочурки отвалит немеряно денег. Именно это прежде всего интересовало собравшихся.
Они путешествовали по дорогам Хешота уже не один год, ввязывались во всевозможные неприятности, участвовали чуть ли не в каждой подходящей войне (главное — чтобы платили хорошо), однако самостоятельное освобождение «прынцессы» было им не по зубам. Черный Герцог являлся самым могущественным феодалом в королевстве, и даже король, созывая своих вассалов на войну, делал это очень вяло и неохотно, прекрасно понимая, что соотношение сил явно не в его пользу. В общем, прямо воевать Черного Герцога было большой глупостью, и наемный отряд «Последний союз» (как они сами себя называли) только облизывался, размышляя о размерах вознаграждения, но не видя никакой реальной возможности оное заполучить. И вот тут-то бравые вояки и услышали о странном чужеземном колдуне, работающем трактирным конюхом в соседней деревне. Эту возможность ни в коем случае нельзя было упускать.
— Вместе мы — во! — Мелимон показал Дэвиду два крепких волосатых кулака, каждый размером с небольшую дыню. — Сила!.. Добудем эту принцеску, поделим денежки и будем жить припеваючи до глубокой старости.
— И как вы с моей помощью рассчитываете ее «добыть»? — полюбопытствовал Дэвид. — Я ведь не всемогущ и против армии…
— Хитростью, как же еще! — рявкнул Дравнир. — Хитростью, етить твою за бок! На кой нам с армией-то сражаться? И без нас охотники посражаться найдутся!..
Раскрыв свои планы, члены «Самого последнего союза» терпеливо ждали от колдуна ответа.
«Авантюра, — подумал Дэвид. — Авантюра и бред… Но это мой шанс. Да и все равно я ведь пока не знаю, как выбраться из этого мира… А так — хотя бы денег заработаю и друзьями обзаведусь».
Он улыбнулся и сказал:
— Я согласен. Вместе будет веселее землю топтать.
Отряд принял это заявление на «ура!», огласив вступление нового члена в «Последний союз» громкими воплями и стуком сдвигаемых кружек. Главный вопрос был решен к удовольствию и выгоде обеих сторон, и теперь можно было полностью расслабиться. Поминутно произносились тосты, грянуло несколько коротких боевых песен — особенно надсаживали глотки гномы, ни голосом, ни слухом от природы не одаренные. От этих песен трактир, казалось, вздрагивал от погреба до чердака.
Походя разрешилось и несколько организационных затруднений. Когда Дэвид заикнулся о том, что у него нет лошади, порядком выпившие гномы устроили настоящую бузу. Перепуганный трактирщик был выдернут из-за стойки и подвергнут допросу. Почему это вы, мил человек, ничем такого хорошего колдуна не наградили за то, что он вашу деревню спас? А? Защищая мировую справедливость, гномы орали и лезли драться, трактирщик отнекивался и оправдывался как мог. Призывы Дэвида успокоиться и не устраивать скандала потонули в шуме и ругани. В конечном итоге зажатый в угол трактирщик клятвенно пообещал снабдить Дэвида лошадью, а также всем необходимым в дороге, начиная от фляги и заканчивая одеялом. Слегка утихомирившиеся гномы уселись обратно, не переставая, впрочем, ворчать и критиковать людскую неблагодарность.
У Дэвида, впрочем, были свои представления о справедливости. Уже глубокой ночью, когда члены «Последнего союза» громко храпели на лавках, он отыскал на кухне своего бывшего работодателя. Тот собирал обещанное вознаграждение. Новая дорожная сумка была уже наполовину заполнена едой и хозяйственными принадлежностями.
— Дай какой-нибудь кувшин, — попросил Дэвид. Трактирщик безропотно подчинился. Колдуна трактирщик и раньше опасался, но теперь, когда его «крышевала» банда боевых гномов, и вовсе слова поперек сказать не смел.
Дэвид колдовал долго, вложив в заклятие много энергии и труда. По его мысли, создаваемый сейчас артефакт должен был проработать если не всю оставшуюся вечность, то, по крайней мере, очень и очень долго — пока не развалится сам кувшин. Заклятие, наделявшее обычную медную посудину магическими свойствами, было целиком основано на стихии Света. Закончив чародейство, он заглянул внутрь кувшина и тут же был вынужден прищуриться от яркого блеска. Дэвид поднял кувшин, встряхнул. Сияние вытекло из горловины, и, собравшись над кувшином в шар, осветило всю комнату не хуже двухсотваттной электрической лампы.
Трактирщик, до этого момента с большим спасением следивший за колдовскими пассами Дэвида, испуганно отступил, закрывая лицо руками от яркого света. Дэвид встряхнул кувшин еще раз — свечение перетекло обратно внутрь кувшина.
— Это тебе, — сказал колдун. — Если сумеешь на ярмарке продать, наверняка больше заработаешь, чем лошадь стоит и все это, — он показал на полусобранную сумку, — добро. Встряхнешь кувшин один раз — будет светить, еще раз — перестанет. Если со временем свет станет слабеть — поставь кувшин на солнце. Он дневной свет поймает и доверху им наполнится. В принципе, если бережно обращаться, не одну сотню лет можно этим фонариком пользоваться… Ну, бывай, хозяин. Спасибо за хлеб и за кров.
2
На следующий день отряд из шести гномов и пяти людей отправился в путь. Выехали рано, на ходу проглотив завтрак. Люди зевали, гномы рыгали и шумно обсуждали подробности вчерашней попойки.
Дэвид ехал верхом на спокойной, смирной лошадке, с которой за время работы конюхом успел подружиться. Хотя в седле он сидел первый раз в жизни, это оказалось не так сложно, как он опасался.
Через несколько часов распогодилось. Хмурые утренние облака повеселели, побелели и разбежались по краям небесного купола. Солнце жарило вовсю.
Впереди, неторопливо ведя беседу, ехали предводители — Родерик и Сеорид. Остальные члены отряда постоянно менялись местами. Среди них был новенький, да к тому же — колдун, и всем хотелось поближе с ним познакомиться.
На ночь остановились в какой-то богом забытой деревушке, с утра пораньше двинулись дальше. Без всяких приключений, событий и происшествий, прошло три дня. К врожденной интеллигентности землянина, которую из Дэвида не смог до конца выбить даже граф кен Апрей, члены «Последнего союза» относились спокойно, как к непонятной блажи чужеземного колдуна.
На утро четвертого дня, на развилке дорог, они наткнулись на столб с прибитым к нему куском грубого пергамента. Отряд лениво подтянулся поближе.
— Эй, кто у нас тут грамотный?! — Ищущий взгляд Родерика наткнулся на Дэвида. — Колдун, может, ты разберешь, че тут написано?
Дэвид покачал головой.
— Вашего письма я не знаю.
— Ааааа… Ну ладно… Мелимон, ты навроде читать-то умел?
Чтецов обнаружилось целых двое — Мелимон и Янган. Пока интеллектуальная элита отряда разбирала закорючки непонятного послания, прочие путники спешились, чтобы дать отдых лошадям и самим размять ноги. Единственным, оставшимся в седле, был гном Филлер, который мрачно посматривал вокруг, не выпуская из рук оружия.
— Послания всякие, — цедил он. — Нужны нам эти послания, как же… Перекресток дорог… Самое удобное место для засады…
— Что это он? — негромко спросил Дэвид у Алабирка.
«Ненашенский вскормыш», как его иногда называли другие гномы «Последнего союза», оглянулся и пожал плечами.
— Наверное, брата вспомнил.
— Брата?
— Ну да… Раньше с нами еще брат его был, Киллер…
— Странное имя, — усмехнулся Дэвид.
— А чего странного? — удивился Алабирк, который, конечно, ни английского, ни винландского языка знать не мог. — Не разлей вода были братья… Мы их обычно по-простому называли: Фили и Кили… Как Киллера убили, так Фили совсем злой стал… Его коротким именем теперь лучше не называть — зашибить может…
— А как его брата убили?
— Да вот почти так же все было… Полгода уже прошло… Ехали мы по дороге, значит, вдруг — хоп! Елка лежит. Ну, мы с пони слезли, хотели оттащить ее, чтоб, значит, проехать можно было… Вот тут-то они на нас и накинулись!
— Кто накинулся?
— Да… — Алабирк сделал неопределенный жест руками. — Олухи какие-то лесные. Изгои, видать. Тогда зима была, вот они от голода и ополоумели совсем. Ну, мы их быстро железом накормили… Оружия у них, считай, стоящего не было — так, смех один, драться тоже не умели… Их вдвое больше было, а из наших никого даже и не ранили… Только вот Кили не повезло. Ему стрела в глаз попала… Сразу и умер тогда. Да вспомнит о нем Хозяин Подгорных Чертогов…
Дэвид насторожился. Так вполне могли титуловать Лорда в Хеллаэне или Нимриане. Неужели?..
— А кто этот… Хозяин? — хрипло спросил он.
— Это наш бог, — спокойно ответил Алабирк. — Дравнир, правда, говорит, что если я среди людей рос, в Чертоги меня не пустят, но я думаю, брешет он. Хозяин справедлив… Разве я виноват, что среди людей воспитывался?
«Гномовский божок?.. А если это все-таки Лорд? — Дэвиду отчаянно не хотелось отказываться от едва затеплившейся надежды. — Лорд, которого тут считают богом?..»
— А можно с ним как-нибудь… пообщаться?
— С кем? — снова не понял Алабирк. — С Дравниром? Да вон он!.. Иди, общайся сколько влезет…
— Нет. С Хозяином.
Алабирк надолго задумался, а потом сказал:
— Я думаю, можно. Но для этого, во-первых, гномом надо быть, а во-вторых, умереть необходимо.
Дэвид вздохнул. Надежда испарилась. В этот момент Янган громко свистнул, созывая остальных.
— Сказано тута, — заявил Мелимон, тыча пальцем в пергамент. — Что, дескать, арахнид где-то в этих лесах завелся. А кто его, значитца, прибьет, тому градоначальник Раднога, Марет Исаиглас, собственноручно три серебряные пласы вручит.
— Ого! — сказал Сеорид, задумчиво почесав щетину на подбородке. — В прошлый раз сколько нам за арахнида отвалили, а?..
— Две пласы, — тотчас ответил Родерик.
— И еще Эттилю лошадь подарили, — прогудел дотошный Дубалин.
На него все тут же замахали руками и зацыкали — мол, при чем тут лошадь? Лошадь тут совсем ни при чем! Дубалин засмущался и стал бубнить что-то совсем невнятное. Оставив в покое Дубалина, отряд снова сосредоточился на столбе с пергаментом.
— Эх, кабы не принцесса… — вздохнул Мелимон.
— Да что принцесса! — отмахнулся Янган. — Ничего с ней за пару дней не станется… Знать бы только, где арахнид сидит, можно было бы на пару дней и подзадержаться!
— Во! Точно, — подтвердил Родерик. — Если б знать — где. Иначе по лесам его можно месяц выслеживать. А то и два.
— А в прошлый раз за неделю управились! — возразил Эттиль.
Сеорид беззлобно взлохматил волосы на голове самого юного члена отряда.
— В прошлый раз нам повезло, дурья твоя башка. — И, вздохнув, добавил: — Хотя, конечно, жаль три пласы выпускать, когда те сами в руки плывут.
— Ты до них доплыви сначала, — встряла Талеминка. — Забыл уже, как я тебе в тот раз от яда руку лечила целый месяц?
— Пуляться из самострела надо было метче — тогда бы и лечить не пришлось, — пряча улыбку, возразил Сеорид.
— Ну-ну, — хмыкнула Талеминка, хлопнув по притороченному к седлу самострелу. — В следующий раз сам стрелять будешь. А я на тебя посмотрю.
— А ты вместо него, стало быть, на арахнида с мечом пойдешь? — сверкнул зубами Янган.
Талеминка пожала плечами, не приняв шутки:
— Могу и с мечом.
— Будет вам ругаться, — подвел черту Родерик. — Все одно — охотиться за этой тварью не будем. Некогда.
В этот момент Янган встретился глазами с Дэвидом. Всегдашняя улыбка никуда не пропала, но взгляд черноволосого воина вдруг стал пристальным и острым.
— Слушай, колдун! — сказал он, не отпуская взгляда Дэвида. — Может, ты чем поможешь? Сумеешь найти в этих лесах арахнида? Три серебряные пласы нам не помешали бы, как, по-твоему?
Все повернулись к Дэвиду. На перекрестке установилось напряженное молчание. В самом деле, в своем обсуждении они как-то выпустили из виду загадочную персону, принятую в отряд три дня назад.
Как теперь поведет себя колдун? Что он скажет? То, что «Последний союз» вытянул из колоды джокера, было ясно всем. Неясно было, какой картой обернется джокер. Козырным тузом?.. Валетом?.. Двойкой?
— Можно и попробовать, — пожал плечами Дэвид, ясно понимая, с каким вниманием ждут его ответа. — Но… вы мне только одну вещь объясните сначала.
— Да что угодно! — Мелимон от избытка чувств хлопнул кулаком по ладони.
— Кто такие арахниды?
На перекрестке надолго установилась ошеломленная тишина.
Первым голос вернулся к Мелимону:
— Вот так-так! — удивленно протянул он. — Так ты что же, совсем ничего про арахнидов не слыхал?
— Нет.
— Ну и ну! — сделал круглые глаза гном. — Колдун, а про этих существов ничего не знаешь!.. Дела-а!.. Из них же, я слышал, массу всяких колдовских зельев варят.
Дэвид пожал плечами:
— Мне для колдовства посторонние предметы не нужны… Кстати, где эти колдуны живут?
— Какие?
— Которые из арахнидов зелья варят.
— А я знаю? — удивился Мелимон. — Живут, наверное… где-то. Не зря же люди бают!
Дэвид усмехнулся и сказал:
— Ладно, давайте-ка объясняйте, на что похож ваш арахнид. Попробую отыскать.
Заговорили все разом, для лучшего объяснения вовсю используя мимику и жестикуляцию. Особо рьяные порывались рисовать очертания зловещего арахнида в дорожной пыли. В конечном итоге стало ясно, что арахнид — это здоровенный паук с человеческим торсом, возвышающимся там, где у нормального паука должна быть голова. Так сказать, паук-кентавр. Дэвид поначалу вообще засомневался в существовании такой твари, но члены «Последнего союза» клялись и божились, что уж арахниды-то — это не байки и не сказки, потому как сами год назад завалили такую тварюгу и честно пропили заработанные на этом деньги.
Когда Дэвид представил себе паука размером с лошадь, его замутило, но отступать уже было поздно. Попросив не беспокоить его во время работы, Дэвид сошел с дороги, сел под ближайшее дерево, закрыл глаза, расслабил мышцы, успокоил мысли и чувства. Несколько секунд он колебался, какую стихию выбрать базой для нового заклинания? Огонь не подходил, это было очевидно. Свет… кажется, пауки не любят света. Значит, остается Воздух. Дэвид сделал соответствующие пассы, сплел заклятие. Его внимание стало прозрачным ветром и потекло, как незримый поток, по лесу, касаясь листвы, корней, веток, травы, животных и птиц, мха и камней… Он перестал ощущать свое тело, он стал ветром, проносящимся над полями и реками, дорогами и лугами… Где-то далеко справа он больше почувствовал, чем увидел, средних размеров город с окружающим его частоколом… Повернул в другую сторону… Помчался по лесу с невероятной скоростью — впрочем, ветру, которым он стал, эта скорость была в самый раз. Он был здесь, там, еще где-то — не связанный больше оковами плоти, он мог быть в нескольких местах одновременно, ощущать, видеть, искать… Обнаружив искомое, он глубоко вздохнул, стремительно вернулся в тело и, открыв глаза, помотал головой, чтобы побыстрее прийти в себя.
Честная компания ждала его там, где он ее оставил.
— В этом направлении. — Дэвид указал рукой налево и помедлил, пытаясь сопоставить то, что он видел в состоянии ветра, с реальными, земными расстояниями. — Не меньше дня пути. Когда ближе подойдем, точнее скажу… А Радног справа будет, так ведь?
— Ага, — ответил Филлер. — А ты что, был там, что ли?
— Нет. Просто увидел справа какой-то город.
— Аааа… Да, это Радног. Должно быть.
Ехали быстро, готовые в любой момент встретить арахнида — буде тот пожелает отправиться им навстречу. В какой-то момент у Дэвида возникло подозрение, что арахнид почувствовал чужой взгляд и зашевелился в своем логове, устроенном среди ветвей огромной древней ели.
— Он меня почуял, — сообщил колдун.
— Да? — Родерик поскреб бороду. — И че?
— Пока ничего. Ждет.
— Ну, пусть ждет. Главное, чтоб не убег, паразит.
Ночевали в лесу, выставив охрану и держа оружие под боком. Ранним утром, встав до рассвета, отправились дальше. С дороги свернули еще вчера вечером, теперь же пришлось и вовсе спешиться и вести лошадей под уздцы. Лес стал густым и влажным.
— О! — недовольным голосом буркнул Дравнир, указав толстым пальцем куда-то вверх.
Дэвид поднял голову. Сначала ему показалось, что он видит между деревьев несколько тюлевых занавесок… Потом, присмотревшись, понял: это паутина.
— Тут он, гаденыш, неподалеку, — нервно сжимая в руках топор, сообщил Мелимон то, что всем и так было ясно. — Далеко еще?
— Далеко, — успокоил его Дэвид. — Хорошо еще, если к вечеру доберемся.
Но вышло совсем не так, Едва солнце перевалило за полдень, Дэвид во время очередной проверки почувствовал, что тварь сорвалась с места и стремительно движется в их сторону. Вряд ли арахнид узнал об отряде — нет, скорее ему удалось определить направление, откуда едва ли не каждые полчаса приходил беспокоящий чужой взгляд…
— Стойте! — Дэвид резко поднял руку. — Он к нам бежит! Господи, ну и скорость…
Иногда спускаясь на землю, но почти всегда предпочитая скользить поверху, по тропам, проложенным в гуще ветвей, арахнид двигался быстрее, чем лошадь, скачущая галопом.
«Последний союз» развил бурную деятельность. Лошадей отвели чуть назад и крепко привязали. Гномы встали в первую линию, закрывшись щитами, которые скрывали их почти полностью. Люди, как более подвижная пехота, расположились на флангах. Дэвид и Талеминка в центре. В руках у девушки плясал взведенный самострел. Дэвид вдруг очень остро пожалел, что побрезговав вонючими разбойничьими доспехами, взял в качестве трофея только меч предводителя.
Филлер оскалился и зарычал, порываясь укусить собственный щит.
— Он совсем близко… — Дэвид полузакрыл глаза. — Вот сейчас… Здесь!
Указывая направление, в ту же секунду он впервые увидел арахнида — обычным, не колдовским зрением — серое пятно, стремительно перемещавшееся среди ветвей. Несмотря на потрясающую скорость, арахнид двигался совершенно бесшумно. Пожалуй, только самые толстые, нижние ветви могли в одиночку выдержать такую тушу, но арахнид умудрялся цепляться сразу за ствол и за несколько веток, равномерно распределяя между ними свой вес. Там, где и этого было недостаточно, он выбрасывал липкие прозрачные нити, которые закреплял при малейшей возможности.
Приблизившись к отряду еще на одно дерево, арахнид остановился. Теперь Дэвид смог рассмотреть его более подробно. Помимо восьми тонких паучьих ног и двух рук, отдаленно напоминавших человеческие, у арахнида имелась еще одна пара конечностей — две клешни, растущие в том месте, где «человеческая» часть соединялась с телом насекомого. Голова была ни полностью человеческой, ни полностью паучьей, являя собой причудливую смесь того и другого.
Арахнид несколько секунд изучал отряд. Затем он…
…повернулся и стал уходить. Связываться с готовой к драке, вооруженной группой людей и гномов у него, похоже, не было никакого желания.
— Сбежит! — заорал Сеорид. — Тали, стреляй!
Рядом с Дэвидом хлопнула тетива самострела. Арахнид дернулся, на миг замер на месте, а затем продолжил движение — еще быстрее, чем раньше. Было ясно, что если он сейчас ускользнет, гоняться за ним по лесу можно будет хоть до посинения. Надо было действовать, и притом немедленно. Дэвид вытянул вперед руки, призвал стихию Огня…
Сгусток пламени, несомненно, причинил бы чудовищу определенный вред — но, во-первых, из-за большого расстояния Дэвид мог и не попасть, а во-вторых, боль заставила бы арахнида бежать с поля боя еще быстрее. Вместо этого Дэвид поджег дерево. Паутина вспыхнула мгновенно. Спасаясь от пламени, арахнид резко дернулся в сторону, поджал лапы — и упал вниз, с глухим стуком ударившись о землю. Бешено взревев, «Последний союз» бросился в атаку, стремясь не дать ошеломленному врагу ни единого шанса на победу. Арахнид поднялся — ему тут же подрубили две передние лапы; захотел уйти — прижали копьями к земле; попытался контратаковать — люди и гномы немедленно ушли с передней линии атаки, отрубили арахниду оставшиеся лапы и в нескольких местах проткнули необъятное брюхо. Один из больших фасетчатых глаз арахнида медленно вытекал, заливая слизью морду и грудь — в глазнице торчала очередная стрела, выпущенная Талеминкой. Тем не менее, арахнид был еще жив. Он дергался, нелепо крутился на месте, вслепую бил клешнями. В точно вычисленный момент нападавшие просто отошли и стали наблюдать за своей добычей. Талеминка тщательно прицелилась и выпустила стрелу во второй большой глаз. После того, как последние конвульсии прекратились, подождали еще часок, а заодно, как могли, успокоили лошадей. Затем Янган взял копье и, стараясь держаться подальше, ткнул в брюхо, грудь, голову… Когда он коснулся клешней, раздался хруст; безногое, безглазое и, казалось бы, мертвое тело, вдруг дернулось навстречу своему обидчику. Янган едва успел увернуться от клешней.
Дэвид, увидев, что его помощь больше не нужна, сконцентрировался на горящем дереве. Посредством стихии Огня собрал пламя в одном месте, заставил его «втечь» в землю. Горелым перегноем завоняло, конечно, с убийственной силой, но это можно было и перетерпеть. Лесной пожар тут никому бы удовольствия не доставил.
Решили подождать до утра. Отошли подальше, развели костер, помылись в ближайшем ручье. Приготовили скромный ужин. На всякий случай и этой ночью дежурили по очереди. Все было спокойно. Утром арахнид оказался на том же самом месте, где его оставили вчера — уже стопроцентно дохлый. Филлер и Дравнир, действуя с максимальной аккуратностью, чтобы ненароком не вымазаться в яде, вырезали арахниду клыки. Теперь, когда все кончилось, Дэвид вновь поразился размерам твари — в высоту чуть меньше лошади, зато куда толще и массивнее.
— Любуешься? — спросил Филлер, принявший, стоя на брюхе арахнида, позу победителя. — Да, этот великоват будет… Тот, которого мы в прошлый раз оприходовали, поменьше был…
— Так за этого три пласы дают, а не две, — напомнил Родерик.
— Интересно, чем питаются арахниды? — задумчиво сказал Дэвид, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Известно чем, ответил Алабирк. — Зверьми и птицами. Скотину иногда в деревне какую-нибудь сопрут. А если человек одинокий идет по лесу, то и человека могут.
— А гнома? — усмехнутся Дэвид.
Алабирк ухмыльнулся в ответ:
— А гномы в одиночестве по лесам не шатаются.
Радног оказался средних размеров городком, окруженным частоколом и многочисленными деревянными башенками. Почти все дома также были деревянными, но в центральной части города использовали и камень — правда, все равно в сочетании с большим количеством темного, пропитанного различными составами дерева. В магистратуре обещанное вознаграждение им выдали без всяких задержек, стоило только предъявить клыки арахнида. Пласы являли собой большие полоски серебра, которые можно было рубить на части для того, чтобы получить более мелкую денежную единицу. Помимо рубленых монет в обращении также использовались круглые монеты с чеканкой. Они были больше размером и ценились раза в два выше. Одна пласа равнялась примерно сорока рубленым или двадцати чеканным серебряникам. Чеканить монету имел право не только король, но и другие крупные землевладельцы. Помимо серебряных изготовлялись также и золотые монеты, но их было мало и особого доверия они ни у кого не вызывали, так как на королевском чеканном дворе в золото добавляли слишком много меди. Исключение составляли золотые с профилем Черного Герцога — в них меди не было вовсе. Получив вознаграждение и тут же по-братски его разделив, гномы и люди, заметно повеселев, высыпали на крыльцо магистратуры.
— Надо бы отметить, — зевнув, заявил Родерик. Слова предводителя легли членам «Последнего союза» медом на душу. Алабирк и Эттиль, как самые молодые, были немедленно брошены на поиски ближайшего питейного заведения. Оно, естественно, незамедлило отыскаться. Оставив лошадей во дворе, отряд просочился внутрь заведения и с налета захватил самый большой стол, потеснив какую-то местную компанию. Пить стали сразу и много, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг. А зря! В трактир потихоньку подтягивались местные, присоединяясь к той самой группе, которую «Последний союз» заставил уступить самый большой стол. Местные вполголоса о чем-то говорили, с раздражением посматривая на приезжих. По мере умножения количества горожан в трактире, а также — общего объема выпитого, раздражение усиливалось, а голоса становились громче. Когда число местных увеличилось втрое, один из них, рыгнув в сторону «Последнего союза», во всеуслышание заявил:
— Понаехало гномье вонючее… Честному человеку в своем городе уже и в трактир не зайти.
На мгновение в заведении повисла тишина.
— Ты че там пердишь, долговязый? — Фили, сидевший у края стола, медленно повернул голову. — Уймись, а то со скамьи упадешь.
— Ты кому это сказал?! Ты мне это сказал?! — Распаляя себя, человек вскочил на ноги. — Да я тебя…
Вместо ответа Фили резко толкнул его в живот. Подвыпивший горожанин, и так не без труда державшийся на ногах, упал, с грохотом опрокинув скамейку. Его товарищи, похватав что попало под руку, кинулись к «Последнему союзу», также ощетинившемуся разнообразными подручными предметами. Колюще-рубяшее оружие, правда, никто из ножен вынимать даже не подумал.
Через несколько секунд после начала драки обе масляные лампы, освещавшие зал, были разбиты, и заведение погрузилось в полумрак. Места было мало, враждующие стороны быстро перемешались, кроме того, в дело вступили трактирные вышибалы, трактирщик и немногочисленные добровольцы, пытавшиеся разнять дерущихся, так что скоро наступил полный хаос, и непонятно было, кто, собственно, с кем сражается. Дэвид выбил из строя как минимум одного противника — самым первым ударом, обрушив кувшин с пивом на чей-то подходящий затылок. Дальше его втянули в общую драку, и сумел ли он вырубить кого-то еще, осталось невыясненным — так все переплелось. Иногда его взгляд выхватывал из полутьмы — как черно-белые кадры — отдельные сцены боя: Талеминку, бьющую ногами в грудь какому-то бородачу; Эттиля, катающегося по полу со своим противником; троих здоровяков, навалившихся на Сеорида; Дубалина, с разбега врезающегося (держа перед собой скамью) в группу местных… В трактирной драке, в хаосе и тесноте, главенствующую роль играет не высокое мастерство рукопашного боя, а вес того предмета, который участник драки сжимает в руке, а также способность держать удар. «Последний союз» отбивался с переменным успехом от превосходящих сил противника, переломав по ходу дела половину трактирной мебели. Наибольший урон окружающим (иногда и своим доставалось) наносил Дубалин, самый здоровый из гномов, толстый, как колобок. Любимый его прием заключался в том, чтобы разбежаться и прыгнуть туда, где было больше всего народа. Трех-четырех человек за раз он таким приемом вырубал обязательно.
В какой-то момент Дэвида тоже чем-то огрели по затылку и колдун, наблюдая как мир плывет перед его глазами, выбыл из игры. Очнулся он в углу — какая добрая душа вытащила его сюда из клубка драки, было непонятно. Побоище между тем уже закончилось. В трактире царил полнейший разгром, большая часть местных в бессознательном состоянии валялась то тут, то там, меньшая часть отсутствовала, а посреди зала с потрепанной скамьей в руках возвышался Дубалин, оглядывающийся по сторонам в поисках недобитых вражин. Талеминка, сидя на столе, постоянно сплевывала, облизывая разбитые губы, Сеорид перевязывал руку, Янган на ощупь пытался определить, все ли ребра у него целы. Эттиль и Дравнир, отдыхая, сидели на полу, Алабирк валялся в отключке, но, кажется, потихоньку приходил в себя. Филлер и Родерик, выволокшие откуда-то пятнадцатилитровый бочонок с молодым вином, утоляли жажду. Ни трактирщика, ни вышибал в зале видно не было.
«Хорошо погуляли…», — меланхолично подумал Дэвид.
В этот момент бесформенная, пахнущая пивом куча, на которой лежал колдун, зашевелилась и попыталась подняться. Куча оказалась Мелимоном. Под глазом у гнома наливался кровью здоровенный кровоподтек, но общее выражение лица было поразительно бодрым. Отпихнув Дэвида; сделав пару безуспешных попыток подняться на ноги и, наконец, кое-как сведя глаза в кучку, Мелимон громко поинтересовался у окружающих:
— Слыште… это… А трактирщик-то где?
Сеорид покосился на Мелимона, но ничего не ответил. Остальные и вовсе оставили вопрос, без внимания — исключая добросовестного Дубалина, на чьем лице отразилась мучительная работа мысли. Потом на Дубалина снизошло откровение и он, наконец, выпустил из рук скамейку.
— Да это… — прогудел Дубалин виноватым голосом, — кажися, я его за дверь выкинул… с остальными вместе…
Читать бесплатно другие книги:
