Не будите спящую принцессу Резанова Наталья

Разумеется, при свете дня истукан выглядел не столь зловеще, как в сумраке ночи, но всякий, кто хоть раз его видел, узнал бы этого монстра.

— Памятник Верховному Бабаю, — с нескрываемой гордостью произнес Кирдык. — Возведен по прямому указанию Ик Бен Банга. Служит нам путеводным маяком, прославляет величие Бабая, повергает в ужас окрестные страны. Видите, как он сияет! Сотни добровольцев каждый день омывают его ключевой водой, привезенной с гор.

В это я вполне могла поверить. На белизне монумента не было видно ни пыли, ни грязи, ни птичьего дерьма, без которого ни один крупный памятник не обходится. Но меня интересовало другое.

— А насчет «повергает в ужас» поподробнее нельзя?

— Не иначе, как ты уже наслышана об этом Прис-ханум! Многие увидели и устрашились. А подробности известны одному лишь мудрому Ик Бен Бангу, — он многозначительно указал на монумент, потом на дворец. — Отсюда образ Верховного Бабая видят в отдаленных краях Ойойкумены. И чудеса этих отдаленных краев сами приходят к нам. Вон — пирамида фараона Охнехотела. Ик Бен Банг доказал, что правящий Верховный Бабай — его потомок и законный наследник. То же относится и к императору Мескалиндугу, владыке Заокраинного Запада — вон, видите его гробницу? Справа — железная колонна Умпаумпы, служившая причалом небесным колесницам. Скоро они причалят и сюда. И слева — оперный театр из варварской страны Гран-Ботфорте. Скоро там будет поставлена наша национальная опера «Ычпычмек и Бешбармак».

Оперный театр из города Гдетоя я узнала. С ним у меня были связаны некоторые воспоминания личного свойства. И я могла засвидетельствовать — в прошлом году этот театр благополучно находился на своем законном месте.

— Какой же магической мощью надо обладать, чтобы перенести сюда все эти достопримечательности! — вырвалось у меня.

— О, это не магия, — отвечал Кирдык с видом превосходства. — Это идеи апчхе.

— Да что это за идеи такие, почему мы о них ничего не слышали?

— Это тайная мудрость Северного Хорея. Но Ик Бен Банг намерен распространить ее по всей Ойойкумене. А идеи эти просты и доступны. Это как чихнуть, поэтому они так и называются. Работа — дело добровольное, не хочешь — заставим, не можешь — научим, и все хорошо, что прославляет Верховного Бабая, да правит он тысячу лет!

— Так все эти колонны, гробницы, театры...

— Ну да, построены заново. И, как учит нас Ик Бен Банг, именно они являются подлинными.

Я с некоторым содроганием вновь обвела взглядом котловину и город в ней, а потом задала еще один наивный вопрос:

— А вон то, что творится у подножия статуи... и у дворца... и вон там, за пирамидой — это тоже претворение в жизнь идей апчхе?

Кирдык напрягся.

— А что там?

Но он и сам уже узрел то, чего не увидел вначале, повествуя о чудесах и диковинах Большого Сарая. На улицах — если проходы между строениями в оркостанской столице можно было назвать улицами — имели место вооруженные столкновения. Не могу сказать, что в городе шли военные действия, но по степени серьезности беспорядки превосходили махаловку на песенном поле близ Червоной Руты. Там, в общем, обходились дубинками. Здесь мелькали сабли и нагайки.

— Басалай-масалай! — выругался Кирдык. — Кто мог напасть на Большой Сарай, если город охраняют Ик Бен Банг и его творение?

— Никто не нападал, однако, — сказал Ништяк. По счастью, разговаривая между собой, орки не считали нужным ломать язык. — Видишь следы, начальник? Никто не скакал к городу. Из города скакали. На восход. Недавно, ночью.

— Что же произошло? — озадачился сотник.

— Мы пропустили что-то интересное? — невинным голосом осведомился Ласкавый.

Только его ехидства мне сейчас и не хватало. Следовало вмешаться, покуда орки не начали отводить на есауле душу. Тем паче, что для вмешательства имелась и более веская причина.

— Не знаю, что мы пропустили, но те, кто скачут сюда из города, вряд ли пропустят нас.

По склону подымался вооруженный отряд орков. И у меня отчего-то возникло подозрение, что предводительствующий ими орк в черном халате не принадлежит к тому же ведомству, что наш друг Кирдык.

— Эй, орда! — крикнул он. — С какими намерениями едете в Большой Сарай?

Наш подзабытый командир в чернобурке выдвинулся вперед.

— Мы ходили в набег на Суржик и с победой возвращаемся назад!

Поскольку орда не понесла значительных потерь, да еще захватила, что пожрать, это возвращение можно было счесть победоносным. Но чернохалатника это не убедило.

— По какому праву ты, гоблинская морда, посмел напасть на союзное государство?

— По воле Верховного Бабая и мудрого Ик Бен Банга!

— Этого изменника?! — яростно воскликнул чернохалатник. В тот же миг тенькнула тетива, свистнула стрела, и красавец орк в полосатом халате, не успев извлечь из ножен свой ятаган, пал с коня.

И почти одновременно упал с ножом в груди торопливый стрелок. А я и не знала, что Ласкавый — такой умелец по части метания острых предметов. Впрочем, у меня не было доселе случая это узнать.

Затем заварилось Край Неминуемый знает что. Два отряда орков, не дожидаясь команды, ринулись друг на друга. Недисциплинированная они все-таки нация. Может, без этого Кирдык и чернохалатник договорились бы друг с другом. Хотя вряд ли. Договариваться — это сотник ОНО был мастер. А чернохалатник был настроен решительно. Я уверилась в этом, когда он снес саблей головы паре орков из нашей орды. При этом орал:

— Кирдыка брать живым! Схватить приспешника предателя!

Кирдык же рубился молча и явно к столкновению с ним не стремился.

У нашей орды был перевес в живой силе — не меньше, чем вдвое. Но те, кто прибыли с границы, порядком подустали — люди и лошади. Их противники были свежи — я не исходившее от них благоухание имею в виду. Большой Сарай еще не стал портовым городом и вряд ли станет.

К тому же к ним в любой момент могло подойти подкрепление.

«Даже если наши спутники победят, что дальше? Несомненно, путь в Большой Сарай для них закрыт, что бы там ни произошло.

А вот что там произошло?»

Подобные вопросы вряд ли могли прийти в головы рядовым оркам, яростно рубившимся без всяких затей. А Кирдык обязан был об этом подумать. Если противник знает о его местонахождении, и существует приказ о его аресте, самое время делать ноги. То же относилось и к Ласкавому. Попытка обзавестись покровителем в Большом Сарае не удалась, так нечего здесь оставаться. И, в принципе, я была с ним согласна. Но я еще не выяснила, какого демона Абрамелин направил меня в Оркостан, а без этого уходить не было смысла.

Одно из преимуществ арбалета над луком — то, что из него можно стрелять с короткой дистанции. Но расстреливать все болты я не собиралась — кто знает, когда будет возможность возобновить запас. И, пока Кирдык с Ласкавым целенаправленно отступали, я проложила дорогу к чернохалатнику. Сняв двух особенно ретивых его соратников, я забросила арбалет за спину и взялась за меч. Край Окончательный, давненько мне не приходилось пускать его в ход, почитай, что со времени осады крепости Балдино.

Относительно преимуществ меча перед саблей есть разные мнения, но я всегда предпочитала прямой клинок изогнутому. Можете считать это женским капризом. Во всяком случае, мой меч был тяжелее сабли орка, ибо ковался не под женскую руку. То есть не под всякую женскую. И надо было это использовать. Равно как то, что Тефтель был выше орковских коней, хотя уступал им в резвости.

Бедный мерин. Много ему пришлось перенести с тех пор, как его пугала драка с лесорубами. Ничего не поделаешь. Сейчас спешиваться я не собиралась, иначе бы меня просто затоптали. И Тефтель, смирившись с неизбежным, не шарахался, а пер грудью вперед. Рядом скакала Галушка с брошенными поводьями. Видимо, кобыле из УО такие стычки были привычны.

— Бабая в лужу уронили! — крикнула я. Этот клич был из традиционных боевых перебранок поволчан с орками. Яростный визг был мне ответом. Чернохалатник, вращая саблю над головой, ринулся ко мне, и через мгновения наши клинки грянули друг о друга. Его манера фехтования напомнила мне ротмистра Тоскевича, с которым у нас вышло небольшое недоразумение в Гонории. Собственно, оно из-за того и вышло, что я сравнила орковский и гонорийский стиль боя на саблях. Но в данном случае я не собиралась ничего доказывать. Убивать противника — тоже. Он нужен был мне живым по той же причине, по которой ему нужен был Кирдык. Посему, отбив очередную атаку, я подцепила острием меча малахай своего оппонента и, отдернув руку, отъехала прочь.

Чернохалатник завопил в гневе. Мои действия он воспринял как издевательство — собственно, для того они и были предприняты. Я сдернула малахай с меча и приветственно помахала им.

Чернохалатник двинул пятками в бока своего лохматого конька и рванул следом за мной. И быстро догнал. Сравнявшись со мной, он потянулся за головным убором, маячившим как путеводная звезда или пучок сладкой морковки. И тогда я шарахнула его по непокрытому затылку рукоятью меча. Ведь, как сказано выше, размеры Тефтеля давали мне некоторое преимущество. Чернохалатник ткнулся лицом в гриву коня, и я, бросив малахай на землю, перехватила повод лохматого и поскакала вслед за Ласкавым и Кирдыком. Тефтель, вдохновленный возможностью покинуть поле боя, проявил несвойственную ему резвость.

Кирдык, заслышав за спиной топот копыт, обернулся, готовясь отразить нападение, и удивленно вскричал:

— Прис-ханум! Ты захватила Уха-нойона?

— Надо же нам узнать, что стряслось в Большом Сарае.

— Клятое бабское любопытство, — выдохнул Ласкавый. — Теперь вся орда за нами погонится.

— Это вряд ли... — Кирдык продолжал погонять коня.

То, что он сказал, согласовывалось с моими сведениями. Орки презирают тех своих собратьев, что попадают в плен, ибо пленник, по их понятиям — то же, что раб (и в этом есть некая правда).

Когда мы остановились, чтоб сменить лошадей, Уха-нойон пришел в себя, тряхнул бритой головой, обнаружил отсутствие малахая и гневно засверкал глазами.

— Собаки и дети собак! Верховный Бабай отомстит за меня! И месть его будет страшна!

— Верховный Бабай не мстит за рабов, — лениво отозвался Кирдык.

— Но он мстит тем, кто служил предателю!

— А кто у нас предатель? — вклинилась я. — Ты уж просвети, храбрый Уха-нойон, бедную чужестранку.

— Ик Бен Банг! — Уха-нойон словно выплюнул это имя. — Сын шелудивой кобылы, обманувший благородных орков!

— А как же идеи апчхе?

— Чихать на такие идеи! Верховный Бабай доверил ему великую ценность для разработки нового оружия. Символ власти Бабаев, захваченный во время великого набега на страны Захода! А изменник украл его!

— Но Золотого Фазана не разрешалось выносить из дворца, — заявил Кирдык.

«Приплыли, — подумала я. — Вернее, прискакали...»

— Ха! Паршивый шакал нашел способ обмануть стражу и удрал из Большого Сарая.

— Когда это случилось?

— Нынче ночью.

«Да, похоже, я подзадержалась в пути. Стоило все же уговорить Барсика подбросить меня до Оркостана. А может, и нет. Абрамелин не напрасно велел мне добираться своим ходом. Перехватить Золотого Фазана посреди степи будет легче, чем в тщательно охраняемом дворце».

— А ты, сын собаки, исполнял его приказы, как и вся ваша свора из ОНО! Верховный Бабай велел тащить на расправу всех — от темников до рядовых!

— Гвардия Верховного Бабая тоже исполняла приказы Ик Бен Банга, и она же его упустила. Хватит, пора кончать с ним, — Кирдык извлек саблю из ножен.

Я перехватила его за руку.

— Эй, полегче! Если б я хотела его убить, то уже сделала бы это!

— Не тащить же его нам с собой! Или... уходя от погони, охотиться нельзя... нам этого мяса хватит не меньше, чем дней на пять...

Тут возмутился Ласкавый.

— Нет уж, я орков не ем!

— Да и жилистый он, наверное, — поддержала я есаула.

Кирдык, вняв моим словам, окинул взглядом Уха-нойона, затем решительно двинул его по уже набитой мной шишке, после чего принялся вязать пленника кушаком от халата.

— Ты что творишь?

— Ну, не буду я его убивать, раз вы такие нежные. Но нельзя же его со свободными руками оставлять, да еще при оружии. А сейчас — за мной. На рассвет.

Туда-то мне и надо было. Судя по следам, указанным орками, именно в этом направлении ускакал коварный Ик Бен Банг. И мысль эта меня ничуть не утешала. За похищенной принцессой, томящейся в плену у злого мага Дубдуба, и волшебным мечом меня уже посылали, в преисподнюю я уже спускалась, теперь остается добыть магический артефакт. Из всех квестов — самый муторный.

Но Кирдык, как выяснилось, совсем не погоней за сбежавшим магом был озабочен. Он повел нас значительно севернее — туда, где близ оазиса Завсегда-Байрам располагалась караванная стоянка. Мы добрались туда к вечеру, изрядно устав и оголодав. Но погони вроде не было. Напоили лошадей — их у нас оставалось шесть. Заводной конь Кирдыка был так же послушен и бежал без узды, как и моя Галушка, а вот серый жеребец Ласкавого в суматохе боя потерялся, остался один белый, который был под седлом. Да еще была лошадь Уха-нойона.

Потом стали лагерем и решили, что кто-то должен сходить к местным пастухам, купить чего-нибудь пожрать. Великий Канал, слава всем богам, сюда еще не добрался (и было у меня чувство, что стройка накрылась), поэтому еда в оазисе водилась.

Вызвалась идти я, при условии, что готовить будет Ласкавый. Он согласился. С орками обязательно нужно торговаться, иначе они не будут тебя уважать, а торговаться из-за еды есаул считал ниже своего достоинства.

Почти надсадив голос, я купила барана и стопку лепешек. Из напитков пришлось довольствоваться водой. Кумыса я не люблю, а чего покрепче у орков не водится, во всяком случае, у простонародья. Но, притащив все это к нашему кизячному костерку, я обнаружила, что нашего полку убыло. Уха-нойон исчез, а рожа у Кирдыка была чрезвычайно довольная.

— Пустынный демон Ишак-Мамэ! Не мог подождать немного, сожрал-таки пленника, урукхай проклятый!

— Выбирай выражения, женщина! Никто твоего нойона не кушал. Тут караванщики проходили, ну, и продал я его. Оптом.

— Это как?

— Очень просто — отдельно нойона, отдельно халат, отдельно ичиги, отдельно саблю. Хотел коня продать, да вот этот клещ, — он указал на Ласкавого, — шум поднял, не дал.

— Зачем продавать? — вступил есаул. — У меня заводного нету.

— Так зачем же ты бросил коня?

— Я не бросал!

Они уже готовы были порубить друг друга, но я это дело быстро прекратила.

— Ша, орки! О чем спор? Это мой конь, я его захватила. И пленник был мой, и никто не давал тебе права им распоряжаться. — По правде говоря, я была рада избавиться от пленного, но Кирдыку незачем было об этом знать. — Или ты думаешь, что ты по-прежнему — сотник ОНО и можешь распоряжаться людьми? Ошибаешься, голубчик. Ты — такой же бродяга как мы, и даже хуже. Потому что до нас в Оркостане никому дела нет, а ты в розыске.

Кирдык оскорбленно засопел.

— А потому займитесь-ка бараном, а я думать буду.

Пока каждый из нас предавался вышеуказанным занятиям, мужчины продолжали переругиваться. Их можно понять — свежевание и разделка туши после целого дня в седле не способствует умиротворению.

— Думаешь, я не догадался, что никакой ты не купец? Да я шпиона из Суржика с завязанными глазами узнаю! Носом учую!

— Что ж ты меня не повязал, если чуткий такой?

— Не твое дело! Эх, шакалы и дети шакалов! Какую вы мне комбинацию поломали! Сложную, многоходовую, с вербовкой двойных агентов и сбросом дезинформации в Суржик через Поволчье...

Мне это постепенно начало надоедать.

— Эй, батыры невидимого фронта! Что это — в какую страну не приедешь, в спецслужбах — сплошные чистки. У вас всегда так?

— Довольно часто, — хором ответили бывшие контрразведчики.

Это признание, а также запах жарившегося мяса, положили конец склокам.

Но не моим размышлениям.

— Расскажи-ка ты мне еще об Ик Бен Банге и о Золотом Фазане, — попросила я Кирдыка.

Тому, может, и не хотелось рассказывать, но заклинания, убыстряющего процесс приготовления пищи, никто из нас не знал, а просто пялиться в огонь в ожидании жаркого тоже не слишком приятно.

— Сначала про Фазана. Привезли его из Гонории лет сто назад. Тогдашний Бабай собрал такую орду которая огнем и саблей прошла по Суржику, Гонории и пошла бы дальше, но дальше было море, а кони, как выяснилось опытным путем, не умеют плавать. То есть умеют, но недалеко.

— Странно, а гонорийцы о нашествии орков ничего не рассказывают.

— Еще бы! Когда это вы, западники, признавались, что орки вас побили? Короче, Золотой Фазан был захвачен с прочей военной добычей, и его бы расплавили, но мудрый Олгой-Хорхой, советник Верховного Бабая, распознал в фигурке работу кудесников с Балалайских гор. Он уверял, что в Фазане заключены таинственные могущественные силы. Однако применить их Олгой-Хорхой не успел. Опился на пиру кумысом и умер. И с тех пор Золотой Фазан стоял у трона Верховных Бабаев, как символ их непоколебимости. Ну, а год назад появился у нас Ик Бен Банг...

Кирдык умолк; несомненно, говорить о том, кого еще вчера почитал, как о предателе, было непросто. Потом махнул рукой.

— Да что там! Провел он нас всех! Я теперь даже сомневаюсь, впрямь ли он родом из Северного Хорея. Страна-то закрытая, проверить невозможно. Но колдуном он был, клык даю.

— Это он в Червоной Руте явление Каменного Хозяина устроил? — мрачно осведомился Ласкавый.

— Он, кто ж еще? Я вообще-то не слишком разбираюсь в магии, но кое-какое представление имею. И мне казалось, что колдун он, скажем так, необычный...

— Что значит «необычный»? — меня не смущало, что Кирдык называет Ик Бен Банга то колдуном, то магом. Многие считают, что это разные специализации, но я давно пришла к выводу, что разница — лишь в терминологии. Однако мне, знакомой лишь с практическими проявлениями магии, было интересно, что Кирдык определит как необычное.

— Он считал, что магия должна опираться на науку, а наука — достигать магического результата. Вот взять учение апчхе — не выдумал же он его! — ведь ничего в нем нет сверхъестественного, а действует сильнее всякого заклятия.

— В таком разе любой надсмотрщик с плеткой за колдуна сойдет.

— А явление Каменного Хозяина суржикам тоже любой устроить может? — на миг в Кирдыке проснулась былая гордость за придворного мага. — Он утверждал, что использование чужих страхов... даже тех страхов, которые люди сами не осознают... может служить самым лучшим и самым мощным оружием... способным поражать на любом расстоянии.

— А Золотой Фазан какое к этому имеет отношение?

— Точно не знаю, но думаю, что непосредственное. О создании нового вида оружия речь шла весной... а в начале лета он уже использовал Фазана для испытаний.

«В начале лета, — отметила я. — Это когда начались безобразия в Киндергартене. Но каким образом это могло произойти? Случайное совпадение? Не верю я в такие совпадения».

— Возможно, он нашел в архивах какие-то записи Олгоя-Хорхоя...

— А у вас и архивы есть? — встрепенулся Ласкавый.

— А по-вашему, орки — дикари безграмотные? — обиделся Кирдык. — Мы — древняя нация с высокой культурой!

— Не отвлекайтесь! — погасила я ссору. — Ты мне вот что скажи: если Ик Бен Банг такой продвинутый маг, почему он просто не перенесся из Большого Сарая?

— Это через магические врата, что ли? Так нет их в Оркостане, их постройка противоречит сути нашей культуры. И хватит уже болтать, мясо поджарилось!

Он был прав. Мы принялись за жаркое, которое оказалось вполне удачным. Благодаря обилию солончаков в Оркостане не испытывали недостатка в соли, и будь орки чуть менее воинственными и чуть более хозяйственными, они могли бы выгодно торговать этим продуктом. К тому же мы с Ласкавым поделились своими запасами чеснока из степей Суржика.

Но, насыщаясь, я не переставала думать о том, что ответил Кирдык: «Разумеется, большинство из нас, смертных, перемещается через стационарные врата, создание которых строит огромных затрат магической энергии, времени и, не побоюсь этого слова, денег. Поэтому в Ойойкумене их не так уж много. Однако известно, что самые сильные маги способны создавать для собственного перемещения временные врата. Ик Бен Банг этого сделать не мог. Не так, стало быть, он крут, как о нем говорят».

— А как выглядит Ик Бен Банг?

— На вид он почтенный старец, седой, белобородый, согбенный, худой и бледный, словно бы от тягот мудрых мыслей и праведной жизни. Обидно, когда человек в таких летах способен на столь постыдный обман.

— Ну, возраст здесь значения не имеет...

Ответ Кирдыка не вдохновлял. Большинство магов мужеска пола выглядит именно так.

Кирдык вытер куском лепешки мясной сок с подбородка, дожевал и спросил:

— А ты, стало быть, охотишься за Золотым Фазаном?

Я пожала плечами.

— И по чьему заданию?

Решительно, никакие потрясения не могли выбить закалку ОНО.

— Ни по чьему. Можешь считать это моим капризом.

— Так я тебе и поверил!

— Дело твое. Силком я тебя с собой не тащу, содержать не собираюсь. Кстати, это и к тебе, относится, Ласкавый... э-э-э... Загремим-оглы. Потребность в твоем сотрудничестве отпала. Вы свободны, господа. Думаю, с вашей квалификацией вы без труда найдете работу в любой стране Ойойкумены.

— А ты куда же?

— Ик Бен Банг поскакал на рассвет, стало быть, и мне туда дорога. Конечно, у него фора, но вряд ли такой тип нигде не засветится.

— Согласен, — Кирдык смотрел в огонь. Его глава, и без того узкие, были прищурены. — Я, пожалуй, еду с тобой. У меня свой интерес. Если я верну предателя в Большой Сарай, возможно, Верховный Бабай простит меня.

А ты? — я повернулась к Ласкавому.

— Не знаю. Кирдык, вы по какой дороге поедете?

— В степи Оркостана дорог нет, уж это ты должен бы знать. Но скакать прямиком на Ближнедальний Восток я бы не рискнул. В той стороне много конных разъездов. Я бы двинулся в обход, севернее, вдоль границы с Заволчьем. Может, предатель тоже туда поедет.

— Что ж, до Заволчья я с вами. А там посмотрю, куда податься. Вероятно, подамся в Волкодавль. У нас с Иванами сейчас нет договора о выдаче перебежчиков. А может, дальше, в Гонорию...

— Но у Гонории с Суржиком вроде такой договор есть.

— Так то с Суржиком! А я-то приеду из Поволчья.

Итак, мы определились. Стремление Кирдыка составить мне компанию не радовало. В конкурентах я не нуждалась. Но я не расстраивалась. Опыт предыдущей поездки на Ближнедальний Восток учил — попутчика на этом направлении найти и потерять можно в самый неожиданный момент.

Поутру мы двинулись в путь.

— Я даже рад, что идеи апчхе накрылись, и орки вернутся к дедовским обычаям, — заявил Кирдык.

— Почему?

— Потому что согласно этим обычаям, нельзя нападать на оазисы. А Ик Бен Банг учил, что это предрассудки...

Еще вчера он наверняка рассуждал по-другому. Но ежели он собирался быть моим попутчиком, не стоило ему об этом напоминать.

Так мы отклонились к северу, к знакомому мне Заволчью. До его сумрачных лесов, впрочем, было еще далеко. Перед нами расстилалась все та же степь. Но стало прохладнее. После жары в Суржике и Оркостане это было даже приятно. Главное — соблюсти меру и не задерживаться на севере слишком долго. Всем хороши Поволчье с Заволчьем, но там и летом холодней, чем зимой на Ближнедальнем Востоке или в Гран-Ботфорте, а зимы вообще невыносимые.

Но пока что стояла ранняя осень, воздух был свеж, и траву в этих местах не успели спалить солнце и вытоптать орковские табуны. Табунов здесь и не было, может, из-за близости границы, хотя я не слыхала, чтоб заволчане промышляли конокрадством. Они лесовики, а не степняки. А вот разъезды орков, что бы ни утверждал Кирдык, тут водились. На один мы натолкнулись. К счастью, это был именно разъезд, а не орда, и не высланная за нами погоня. Заметил их все тот же Кирдык — зрение у него было отличное, других, по его признанию, в ОНО не брали, и мы успели скрыться в ближайшей балке. После того, как орки благополучно проехали мимо, спутники мои заспорили. Ласкавый предложил ехать ночью, Кирдык возражал, ибо орки, вопреки распространенному мнению, по ночам дрыхнут, как убитые младенцы. Именно по этой причине я предпочла сторону Ласкавого. Мы устроили дневку, а с наступлением темноты продолжили путь. Однако долго мы не проехали. В неглубокой ложбине за ближайшим холмом горел костер.

— Похоже, мы его догнали! — довольно произнес Ласкавый.

Кирдык покачал головой.

— Там три человека. — Он еще раз присмотрелся, принюхался. — Один старый, двое помоложе. И это не орки.

— Заволчане?

— Скорее уж поволчане.

— Что делать поволчанам по это сторону Волка?

— Должен бы знать — разведка у Иванов неплохая.

Ласкавый не стал спорить.

— Старик, говоришь? Ик Бен Банг — не орк. Стало быть, он нашел сообщников в Поволчье... или это с самого начала была спланированная акция.

Кирдык оживился.

— Захватим их всех! Их трое, нас трое — чепуха! Правда, среди нас женщина, но и у них один — старый пень!

— Не забывай, что этот старый пень — могущественный маг, — посоветовала я. — И вообще, давайте без лишнего шума. Спешимся, подберемся незаметно, а там посмотрим.

Экс-контрразведчики согласились. Должно быть, захват пленных входил в программу их подготовки.

Спрятав лошадей за холмом, мы перебежками приблизились к костру, а дальше и вовсе поползли. Но как только я увидела предполагаемых противников, меня обуяли сомнения. По части зоркости мне было далеко до Кирдыка, а старик, в котором подозревался Ик Бен Бант, и вовсе сидел ко мне спиной, но одежду и оружие я могла рассмотреть.

— Убей меня демон, если это поволчане. Это имперцы.

— Неужто имперская разведка так далеко забралась? — удивился Кирдык.

— Разведчики так себя не ведут. Видишь, в землю у костра воткнуто рыцарское копье? А на нем — значок с гербом. Ядрена Вошь, геральдика никогда не была моим сильным местом...

В это время старик протянул руку, что-то взял у своего спутника, флягу вроде бы, и при том полуобернулся. Его, в отличие от герба, я знала.

И встала во весь рост.

— Доброй ночи, граф.

Граф Бан, сеньор Динас-Атаса и Великий Магистр ордена Гидры Имперской, поперхнулся и закашлялся.

Один из его сотоварищей, рыча, потянулся за оружием. Но старый воин, не потеряв самообладания, сделал успокаивающий жест.

— Этель?

— Она самая, граф, — и предупреждая следующий вопрос, добавила. — И я не привидение, будьте благонадежны.

— А мы не числили вас среди живых... ведь вы исчезли, покинув крепость Балдино.

— Я выполнила ваше поручение и не стала обременять орден своей персоной.

— Что же вы делаете здесь, ночью, в степях Оркостана?

— Путешествую.

— Одна?

Если б я сказала «одна», он бы поверил — в замок Атасный я приехала в полном одиночестве. Но я стараюсь не лгать сверх необходимого, а сейчас такой необходимости я не видела.

— Нет. Поднимайтесь, господа! — и для большей доходчивости я слегка зацепила носком сапога сперва Кирдыка, потом Ласкавого.

Когда те поднялись из травы, схватились за оружие не только спутники магистра, но и он сам.

— Спокойствие, господа! Это мои соратники, Кирдык и Ласкавый Загремим-оглы, рыцари незримого поля боя. Я ручаюсь за них обоих.

— Мечи в ножны, сэры! — скомандовал граф Бан, и был не совсем прав. Меч имелся только у одного из двоих — тощего, с вытянутой физиономией, немытыми русыми волосами до плеч и редкой бороденкой. Второй — здоровенный, высокий, белобрысый, с квадратной рожей и носом картошкой — был вооружен боевым топором. — В таком случае я должен представить вам своих спутников. Это, — он указал на бугая с топором, — славный конунг Ауди Гоблинсон. А это, — последовал небрежный кивок в сторону тощего, — миннезингер Шланг.

— Гоблинсон? Уж не родич ли Грабли Гоблинсон?

— Великий воин Грабли был моим старшим братом, — пробасил северянин. — Он сгинул под стенами Балдинсхейма.

— Да, я видела, как его убили.

— А его правда убили в бою? Он не умер от ран в своей постели, как непорядочный?

— Правда.

Перед этим Грабли предал орден (скорее всего, не из вредности, а просто не поняв, что происходит), и его случайно зашиб собственный соратник. Но скорбящему брату вовсе незачем было знать такие подробности. Да и волновало его совсем не это.

— То славные вести! — воскликнул он. Потом поднатужился и сказал такую вису:

Миннезингер, к моему удивлению, не промолвил ничего, что вовсе не характерно для представителей его профессии. Напротив, он, стиснув зубы, прилагал все усилия, чтоб не издать ни звука. Еще более странно — такое поведение ничуть не удивляло Ауди и графа.

— А я, со своей стороны, имею ли право спросить, что делает в этой степи граф Бан Атасный, Великий Магистр гидрантов, вдали от своего замка и своего ордена?

Граф Бан вздохнул.

— Увы, дитя мое. Нет больше графа Бана Атасного, есть воевода Бан Заволчанский. И нет больше прежних гидрантов.

Я невольно покосилась на Кирдыка и Ласкавого. Их лица были невозмутимы. Впрочем, Кирдык мог и не знать про гидрантов. Его сфера деятельности — другой регион.