Желтые небеса Орлов Антон

– Я не знал, что это именно так, – пробормотал Вениамин. – Что у них такое внутри… Сейчас, Паад, меня тошнит… Конечно, все они были никчемными людьми, но это… это…

– Они не были никчемными людьми, – глядя на него сверху вниз, хмуро сказал Мартин. – Просто им не повезло.

– Я не знал… – опять промямлил Эш, как заведенный. – Не знал…

Мартин отвел его в каюту и запер. Антропоэтнолог не сопротивлялся.

Древесно-сухие стебли, из которых были сплетены двери, дверцы и ставни, отлично горели. Ворота Мартин сорвал с петель, использовав бронекар, как тягач. Вдвоем с Сотимарой они сложили тела штабелем, вперемежку с дровами. Эш наблюдал за ними, прильнув к тонированному стеклу иллюминатора.

– Вот видите, никакой он не колдун, – шепнул Мартин.

– Да, его поведение не похоже на игру, – согласился фаяниец. – Кто же тогда насылал сны?

«Никто», – хотел сказать Мартин и осекся. Тот, кто активировал X-объекты в Раюсаны и внедрил погибшим людям имплантаты, вполне может контролировать установку, генерирующую излучение, которое вызывает «видения смерти» и странные сны. Запросто. Но кто он – представитель древней вымирающей расы кадмийцев-негуманоидов или человек? Мартин решил повременить с отправкой послания на орбиту. Не исключено, что он сможет выйти на связь только один раз, если противник засечет сигнал и дистанционно выведет передатчик из строя. В таком случае тем более важно сообщить истинную информацию. А у него пока нет истинной информации, одни догадки. Надо продолжить расследование, чтобы отправить данные, в достоверности которых он будет уверен на все сто.

Гудело пламя, к небесам подымался столб дыма. В воздухе плавали черные хлопья. Сотимара вполголоса читал молитву. Глядя на пылающий костер, Мартин испытывал подавленность и отчасти страх. Он знал, что его могут избить, ранить, убить, – это в порядке вещей. Обычный риск при том образе жизни, какой он для себя выбрал. Но то, что сделали с этими людьми… Это слишком чудовищно. Он не хотел разделить их участь. Значит, нужно добраться до тех, кто все это затеял, и уничтожить их. Другого выхода нет. Иначе он не сможет чувствовать себя в безопасности в Валвэни, а сколько ему еще придется здесь проторчать, одному богу известно. Мартин угрюмо усмехнулся: если допустить, что он и в этот раз победит, поверит ли потом кто-нибудь, что его движущим мотивом была элементарная трусость?

Из деревни они выехали после того, как погребальный костер догорел. Бронекар держал путь на юг, по направлению к Келме. Туда же вела от Раюсаны дорога, неширокая, вконец заброшенная. То там, то тут торчали пробившие пыльную корку нежно-сиреневые ростки, окруженные сеткой трещин вздутия, неаппетитного вида грибы на сизых ножках. Пройдет не так много времени, и дороги не будет. Мартин прикинул: получается, что жители оставили Раюсаны по меньшей мере полгода назад – уже и дорога начала зарастать, и дома обветшали. И слухи успели расползтись настолько, что дошли до Эша, который решил воспользоваться «проклятой» деревней для решения своих личных проблем, т. е. чтоб укокошить официального представителя Лидоны, пока тот не заинтересовался судьбой казенного инвентаря. Проблемы – они у каждого свои. Мартин надеялся, что теперь Эш образумится и больше не будет пытаться его убить. Хотя надежда – надеждой, а ослаблять бдительность он не собирался.

Когда Раюсаны скрылась за стеной фиолетовых зарослей, Мартин остановил машину. Он приберег некоторое количество топлива, в самый раз, чтобы развести на обочине небольшой костер и сварить кофе. В кофе нуждались все трое.

– Мы поедем через землю харвалов, – отхлебнув и зажмурившись от удовольствия, сказал Сотимара. – Это плохо, Паад. Там идет междоусобная война. Купцы в Эгтемеосе жаловались, что харвалы посходили с ума, каждый воюет против всех.

– У нас мало времени, – отозвался Мартин. – А бронекар – надежная машина. Как-нибудь прорвемся.

– Раньше вы не говорили, что мало времени, – фаяниец поглядел на него с любопытством. – Куда торопиться?

– Раньше я не знал, как далеко зашло это безобразие. Тот, кто взял под контроль икс-объекты… ну, все эти штуки, которые вы называете магическими памятниками, наверняка постоянно наращивает свои возможности. Поэтому чем скорее я до него доберусь, тем проще будет с ним разобраться.

– Вы хотите уничтожить проклятых магов? – благоговейно спросил Сотимара.

– А куда деваться-то? – буркнул Мартин.

– Тогда совсем не обязательно ехать в Хоромали за Мадиной, – нерешительно кашлянув, подхватил Эш. – Пусть она спокойно живет у себя дома. Надо повернуть на север, к экватору – там есть большое скопление икс-объектов. Наверное, и эти прячутся там.

– Сначала мы съездим в Хоромали, – отрезал Мартин. – Потом начнем искать этих. Мадина может знать что-нибудь полезное.

– Да ничего она не знает, – Вениамин попытался улыбнуться, обеими руками сжав кружку.

– А я думаю, знает. Эш, у вас есть шанс честно признаться, что за товар вы сбыли валвэнийцам в обмен на мешок келмацких денег.

Мартин не ждал, что его реплика вызовет такой эффект: руки Эше задрожали, кофе выплеснулся через край, по напрягшимся пальцам потекли коричневые струйки. Губы растянулись в широкой неестественной улыбке, в то время как во взгляде промелькнул страх. Смертельный страх.

– Не понимаю, о чем вы говорите, Паад. Я ученый, и на Кадм я прилетел не для того, чтобы заниматься контрабандой. Дурацкие домыслы… Эти деньги я получил в подарок от друзей, в знак дружеского расположения… Если вы опять вколете мне веритол, я добьюсь, чтобы вас засадили в тюрьму!

– Я и не собираюсь, – пожал плечами Мартин. – Ваше дело. Барахло экспедиции интересует меня в последнюю очередь.

Эш замолчал, но не успокоился. Больше Мартин эту тему не затрагивал. Ему было наплевать, что и кому Эш загнал, пусть с ним разбираются интенданты из ЛОСУ и проректор по хозяйственной части Арелского университета. Потом, на Лидоне.

Дорога слилась с другой дорогой, отнюдь не заброшенной. То и дело попадались следы цивилизации. Например, опрокинутая набок телега. Облепленные насекомыми трупы людей и чиротагов. Отряд тяжеловооруженных воинов, которые, заслышав шум, мгновенно выстроились в боевой порядок, сомкнув устрашающе разрисованные щиты, однако бронекар в облаке пыли промчался мимо, даже не притормозив. Руины сожженных глинобитных деревушек. Толпа беженцев, устало бредущих куда глаза глядят. Дважды встречались крепости, окруженные высокими стенами и защитными рвами. Резиденции харвалов. Оранжевые стены покрывала алая вязь узоров: волнистые линии, круги, замысловатые завитки, просто кляксы. Это не мода на абстрактное искусство, а графически выполненные охранные заклятья, объяснил Сотимара. Обереги от древней магии.

X-объекты маячили в отдалении, на стыке ярко-голубого неба и фиолетовых равнин, но однажды бронекар миновал деревню – если точнее, остатки деревни, – где издырявленная изжелта-белая полусфера вздымалась прямо посреди улицы. Старуха, которую Мартин нашел в одной из полуразвалившихся хибар, сказала, что «магическая напасть» вылезла из земли с месяц назад, в аккурат перед тем, как деревню сожгли наемники Гнай-Кироса. Выслушав перевод, Мартин спросил, бывало ли такое раньше. Нет, не бывало, покачала головой женщина. Он предложил отвезти ее в Келму, туда, где нет войны, но она отказалась, ответив, что хочет умереть в своей деревне.

На закате Мартин свернул в заросли и затормозил, лишь когда дорога исчезла из виду. Эту ночь он хотел провести без приключений.

– Эш, откуда вы знаете о скоплении икс-объектов на экваторе?

У Мартина такой информации не было.

– Зотова говорила, а ей негуманоиды наболтали.

Вениамин опять держался развязно, после первой же банки пива его охватило неестественное веселое возбуждение. Он доверительно объяснил Сотимаре, что у того не все в порядке с психикой, поскольку человек, легко и быстро усваивающий чужие языки, просто не может не быть шизофреником. Потом принялся убеждать Мартина, что Мадина Милаус будет очень несчастна, если к ней нагрянет представитель ЛОСУ – такой визит перечеркнет ее тихую безмятежную жизнь, для которой Мадина создана: она, мол, обрела свое «я» как хранительница очага, а тут появляется живое напоминание о неустроенном прошлом. Мартин терпеливо слушал, надеясь, что Эш рано или поздно сболтнет что-нибудь интересное. В плотном кофейном сумраке поблескивала банка, стиснутая худыми пальцами антропоэтнолога. Его лицо, оживленное нервной артистичной мимикой, порой застывало на долю секунды в гримасе беспомощного страха – того страха, который впервые проявился, когда Мартин задал вопрос о сделке с валвэнийцами.

– Эти зомби в Раюсаны… – перескочил Эш на новую тему. – Гм, в чем-то их, конечно, жалко, но я думаю, что они в чем-то сами виноваты… Вам так не кажется?

Мартин молча отхлебнул пива, с прищуром глядя на Эша поверх своей банки. С подобной логикой он сталкивался не в первый раз. Иные люди, услыхав о том, что кто-то стал жертвой преступления, сразу же начинают доказывать, что пострадавшие, мол, сами напросились, сами виноваты. А я не виноват, поэтому со мной ничего нехорошего не случится. Это происходит с другими, но только не со мной. Не со мной. Приверженцы такой точки зрения обычно отстаивали ее с навязчивой горячностью, стремясь убедить самих себя в своей невиновности перед мирозданием и – как следствие – неуязвимости. Видимо, с уверенностью у них было плоховато. В отличие от них Мартин знал, что с ним, Мартином Паадом, может в принципе случиться все что угодно. И был к этому готов. Потому-то его до сих пор и не прихлопнули.

Разделавшись с темой зомби, Эш начал вспоминать каких-то своих знакомых с Лидоны, в которых он разочаровался, и особенно разочаровался после того, как встретил настоящего друга, непризнанного серой массой великого человека, чьи идеи способны оценить только избранные… Из чернильной массы зарослей доносились пронзительно-певучие вопли то ли птицы, то ли четвероногого, временами заглушавшие его голос, но Эш, не обращая внимания на помехи, продолжал говорить.

Лавина информации – и ничего полезного. Разочарованно скривившись, Мартин встряхнул полупустую банку.

– Хватит пить, господа, – выждав, когда Вениамин замолчит, предложил Сотимара.

– А вы, перлорожденный, ратуете за трезвость? – насмешливо заломил бровь Эш.

– Он говорит дело, – Мартин поднялся на ноги. – Пива у нас осталось всего ничего, четырнадцать банок.

– Отдайте мои личные вещи! – без всякого перехода потребовал Эш. – Вы их незаконно присвоили.

– Не присвоил, а конфисковал. На законных основаниях.

– Хотя бы артефакт отдайте! Я его изучаю.

– Пусть лежит в сейфе. Потом изучите, дома.

– Я не собираюсь домой. Никуда отсюда не полечу, я нужен ребятам… – Эш тоже встал, пошатываясь. – Паад, это мой собственный артефакт, а вы хотите его прикарманить!

– Я сдам его ЛОСУ. Честное слово.

– Вы оба слишком много выпили, – констатировал фаяниец.

– Кто бы говорил… – проворчал Мартин.

Сотимара ограничивался небольшими порциями алкоголя, объясняя это тем, что спиртное, даже самое лучшее, всего лишь жалкий суррогат, который никогда не заменит ему лиилам. Правда, сегодня он признал, что лидонское обезболивающее – это тоже неплохо. После чего Мартин на всякий случай спрятал аптечку в сейф.

– Паад, отдайте артефакт, – снова заладил Эш. – Он должен храниться у меня, я ученый.

– Обойдетесь.

Новый вопль раздался совсем близко, от высокого звука у Мартина чуть не лопнули барабанные перепонки. Из зарослей стремительно вытянулся длинный толстый стебель, увенчанный громадным цветком… Не цветком, а клиновидной головой, обрамленной воротником растопыренных кожистых перепонок. Сотимара и Эш замерли. Мартин метнул свою банку, попав твари точнехонько в нос, молниеносно вынул из ножен меч, однако банки хватило: издав тоскливую пронзительную трель, животное растаяло во тьме.

– Чего оно хотело? – после нескольких секунд молчания спросил Эш.

– Покушать, наверное, – шепотом ответил Мартин. – Или пива.

Броня машины отгородила их от ночного пространства, полного шорохов и крадущихся движений. Вениамина опять заперли: несмотря на совместную пьянку, Мартин по-прежнему не доверял ему. Сам он принял таблетку отрезвина, или, в просторечии, кайфолома. Расслабиться иногда можно, но не в ущерб работе и собственной безопасности. Тело прошили мириады вибрирующих холодных иголок, в желудке взорвался кусок льда. Потом эти не слишком приятные ощущения исчезли, и в голове прояснилось. Кайфолом сделал свое дело: теперь Мартин был абсолютно трезв.

– Отдайте артефакт, он мне нужен для научных наблюдений! – донесся из-за двери каюты голос антропоэтнолога.

– Не нойте, – отозвался Мартин. – Вам и так хорошо.

Еще бы, ведь Эш отрезвин не глотал… Не желая наслаждаться преимуществами своего состояния, Вениамин продолжал требовать артефакт, упирая на исключительную важность связанных с ним научных изысканий. Эта древняя штуковина, мол, меняет форму в зависимости от фазы луны, а поскольку изменения на глаз почти незаметны и приборов под рукой нет, приходится каждую ночь скрупулезно обмерять артефакт с помощью рулетки и циркуля, записывая результаты. Если Вениамину не вернут объект исследований, вся его предыдущая работа будет перечеркнута. Он то угрожал, то умолял, заливаясь пьяными слезами, и Мартин чуть было не уступил, но потом передумал. Ученый сейчас не в той форме, чтобы заниматься опытами.

– Завтра отдам. Когда протрезвеете. Вы сами говорили, что эта хреновина может вызывать непредсказуемые эффекты. Вспомните, какой полтергейст был в «Дендроэкспорте», когда я не так за нее взялся.

– Так то вы, а то я! – повысил голос Вениамин. – Я умею обращаться с артефактом, я его полностью контролирую!

– Полностью контролируете, вот как… – пробормотал Мартин. – Ладно, поговорим об этом завтра.

Как и в прошлый раз, они с Сотимарой дежурили по очереди. После полуночи на северо-западе вспухло бледное красноватое зарево, оно не исчезало до самого утра, разъедая темно-коричневую небесную твердь. Наверное, там горела еще одна деревня.

Когда подошла его очередь отдыхать, Мартин прикрыл глаза, почти с нетерпением ожидая нового сна про город под желтыми небесами. Интересно. Вообще-то, он ничего не имел против этих снов, если б не остаточная боль. Хотя сегодня боль быстро сошла на нет: он перестал ощущать ее утром, во время рейда в Раюсаны.

– Сотимара, – приподняв голову, окликнул Мартин напарника, – у вас что-нибудь болит?

– Нет. Все прошло. Я же сказал вам об этом.

– Разве сказали?.. – он недоверчиво нахмурился.

– До того, как вы протрезвели, – уточнил фаяниец.

– А-а…

Мартин откинулся на спинку. Отлитая по форме тела выемка не успела исчезнуть; он поворочался, устраиваясь поудобней, и кресло с некоторым запозданием изменило свою топографию. Он сонно усмехнулся. Посмотрим, во что там еще вляпался его двойник…

Ожидания Мартина не оправдались. Приснилась обычная бессистемная чепуха. И у Сотимары то же самое. Видимо, взяв курс на юг, бронекар выбрался из зоны X-излучения.

Эш с похмелья был нервозно-насторожен, немногословен и до синевы бледен. На вопрос о том, каким образом он «полностью контролирует» артефакт, он театрально рассмеялся и ответил, что всего-навсего соблюдает технику безопасности: не дотрагивается до него обеими руками сразу, не держит его рядом с головой или около открытого огня, и т. п. Этот предмет Зотова получила в подарок от кадмийцев-негуманоидов, они же объяснили ей, как с ним обращаться, чтоб не вышло беды. После гибели Зотовой Вениамину удалось сберечь приобретение. Замолчав, Эш невидящим взглядом уставился на лобовое стекло.

Срезав несколько углов – напрямик сквозь сочно хрустящую под колесами фиолетовую степь, минуя петляющую меж крепостями харвалов пыльную дорогу, туда, где фиолетовая плоскость смыкается с ярко-голубой, – бронекар вырвался из растревоженного тотальной войной Цибена и вторгся на территорию Сулмяны, Речной Страны. Сулмяна, самая большая в Валвэни река с множеством притоков, текла с запада на восток, впадая в Корбрийский океан. За рекой, на юге, простиралась Келма.

– Будем на месте через сутки, если особо не напрягаться, – наметив по карте маршрут, сообщил спутникам Мартин.

– Не надо туда ехать, – заторможенно произнес Эш. – Не надо. Мадина никого не ждет. Мы обойдемся без нее. Давайте не будем разрушать ее женское счастье.

Мартин промолчал: ему уже осточертело втолковывать Вениамину, что не собирается он покушаться на женское счастье Мадины Милаус; его задача – получить от нее информацию об открытиях и находках экспедиции и хотя бы для порядка поинтересоваться, не хочет ли лидонская гражданка вернуться на Лидону. От Эша отскакивало, как от стенки. От нечего делать, глядя на яркий до рези в глазах пейзаж за лобовым стеклом, Мартин начал гадать, что за компромат на антропоэтнолога известен Мадине Милаус? Не зря же он из кожи лезет, чтобы предотвратить их встречу… Какой такой запрещенный товар он продал валвэнийцам: современное оружие? лидонскую валюту? наркотические препараты из экспедиционной аптечки?.. Скоро выяснится.

Изредка Эш начинал, как заведенный, выпрашивать артефакт (Мартин про себя решил, что лучше ему ничего сейчас не давать), либо расписывать, до чего гнусный и безответственный поступок они оба совершат, если нагрянут в Хоромали. Потом опять надолго замолкал, упершись взглядом в одну точку. Мартин предложил ему таблетки от похмелья, но Вениамин с ироническим смешком заявил, что его проблемы несоизмеримо выше такой тривиальной дребедени, как вчерашняя пьянка. Ну что ж, выше так выше. Мартин не настаивал.

Равнина сменила цвет с фиолетового на традиционно зеленый. Стали попадаться группы деревьев, издали похожие на пестрые букеты. Линия горизонта исчезла, теперь на ее месте была туманная дымка, а ниже – влажный блеск. Спустя четверть часа бронекар выехал к Ласе, притоку Сулмяны, и покатил вдоль берега. В прежние времена – до того, как полетел бортовой компьютер, – Мартин перемахнул бы через речку в два счета, но сейчас он не мог втянуть колеса и заставить машину двигаться на магнитной подушке. А потому пришлось переправляться обычным для Валвэни способом: по мосту, заплатив дань сборщикам.

И на Сулмяне, и на ее притоках мостов было великое множество. Раскоряченные каменные монстры, по обе стороны забитые жилыми домами, лавками, трактирами, мастерскими ремесленников. Эти компактные постройки из дочерна обожженного кирпича или белесого ракушечника плотно лепились друг к другу, заслоняя вид на водную гладь. В миниатюрных двориках оседала пыль, поднятая колесами бронекара, который медленно двигался посередине широченного моста, в хвосте каравана из четырех келмацких кибиток, запряженных чиротагами. Вскоре он приотстал: Мартин не хотел давить шныряющую по трассе домашнюю птицу. От чиротагов и кибиток эти создания шарахались, зато махину бронекара игнорировали. Наверное, их птичий мозг решил, что такого просто не может быть.

Перегороженные решетчатыми воротами боковые ответвления уводили к рукотворным островкам, где одиноко возвышались двухэтажные особняки речной знати, возведенные все из того же ракушечника. Их окружали каменные чаши клумб. Вооруженные мечами и секирами охранники глазели на бронекар, но не то чтобы совсем уж оторопело: здесь и раньше появлялись машины из Эгтемеоса.

Речная Страна была первым по значимости и величине товарооборота торговым центром Валвэни. Второй – Ширана, и третий, с недавних пор, Эгтемеос. В Сулмяне пересекались торговые пути со всех концов громадного материка, и водные, и наземные. Сулмянцы кормились за счет бизнеса, своего и чужого, и потому были заинтересованы в мире. Правда, в последнее время здесь тоже наблюдалось брожение. Не война, как в Цибене, а регулярные разборки между политическими группировками, на уровне мелких вооруженных стычек и диверсий. Пожары на складах, продырявленные лодки, ночные убийства. На мосту через Берлань неделю назад кто-то разбросал хулгу – колючие шарики, цветки тропического растения, от запаха которых чиротаги дуреют и становятся неуправляемыми. Движение на двое суток пришлось перекрыть, пока всю хулгу не собрали, в результате образовался затор, а Хозяин Берланьского Моста понес большие убытки. Все это Сотимара разузнал и пересказал Мартину за обедом в трактире на Сулмянском Мосту.

После обеда Мартин застукал Эша на попытке вывести из строя пульт управления. К счастью для бронекара, Эш не слишком хорошо разбирался в технике: забравшись в кабину раньше своих спутников, которые задержались снаружи, разглядывая увенчанную сине-зеленым стягом резиденцию Хозяина Речной Страны, он насыпал песка в щель зажигания, на большее его познаний не хватило. Мог ведь свинтить панель и как следует поработать молотком, тогда бы Мартин провозился с ремонтом не меньше суток… На борьбу с песком ушло полчаса, так как снабженный микропроцессором пылесос накрылся еще в Эгтемеосе. Мартин свирепо ругался, прочищая специальной щеточкой засоренный механизм, Сотимара с живым интересом прислушивался, пополняя свой словарный запас. Вениамина Мартин запихнул в каюту и запер. Главным образом для того, чтобы не пришибить под горячую руку.

Когда бронекар тронулся, Эш начал отчаянно колотить в дверь.

– Я здесь умру! – донесся его придушенный голос. – Умру, откройте!

В последний раз выругавшись, Мартин затормозил и вышел в коридорчик.

– Ну, в чем дело?

– Выпустите меня! – крикнул Эш. – Иначе я разобью голову о стенку! У меня приступ клаустрофобии!

Повернув в замке ключ, Мартин рывком открыл скользящую дверь. Жаль, что ее нельзя распахнуть пинком… Вениамин стоял посреди крохотной каюты, бледный и встрепанный. Он выглядел совсем больным, у Мартина даже злость прошла.

– Паад, пустите меня в кабину, – попросил он невыразительным голосом. – Я не стану больше ничего ломать, это был минутный импульс. Одно из тех душевных движений, которые для человека вашего сорта недоступны.

– Какого черта? – сквозь зубы спросил Мартин.

– Я не хочу быть предателем по отношению к Мадине. Я обещал ей, что никто ее не потревожит, а теперь веду вас к ней в гости… Не знаю, как у вас, а у меня есть совесть! – он начал запинаться. – Для меня это очень непорядочный поступок, очень… Вы мне не верите?

– Не верю, – подтвердил Мартин. – Эш, я не в курсе, что вы натворили. Подозреваю, что Мадина Милаус охотно об этом расскажет. Но если вы еще раз попробуете сломать мою машину, я вам шею сверну.

– Пустите меня в кабину, – повторил Вениамин, судорожным движением ухватившись за косяк. Видно было, что испугала его не угроза насчет шеи, а предыдущая фраза. Что же он натворил? Мартина все больше разбирало любопытство.

Пора ехать. Он все-таки разрешил Эшу устроиться в кабине. Не из человеколюбивых соображений, а из эгоистических: если неуравновешенный антропоэтнолог взаперти свихнется, то превратится в обузу (вообще-то он и сейчас обуза, но может быть и хуже). И бросить его нельзя – для Мартина это вопрос профессиональной чести. Ладно, пусть сидит рядом. Присутствие Мартина и Сотимары удержит его от новых диверсионных поползновений.

С полчаса бронекар катил мимо полей и огородов, обогнав между делом келмацкий караван из четырех кибиток. Потом впереди показалась Лагва, первый из южных притоков Сулмяны. Лагвинский Мост – сдвоенный: собственно, это два моста рядом, и на всем протяжении их соединяют изящные поперечные мостики. По правой ветке транспорт идет на юг, по левой – на север. Снаружи мельтешили, рискуя попасть под колеса, ребятишки, собаки, попрошайки и лоточники, Мартин опять сбросил скорость.

Мосты Речной Страны – очень древние сооружения. Местное население верит, что они существовали всегда. Неизвестно, кто их построил: потомки первых колонистов в ранний период освоения Кадма или, еще раньше, аборигены-негуманоиды. С берега, а тем более с воздуха они поражали взгляд своим отрешенным тяжеловесным гигантизмом, но стоило ступить на каменную спину моста, и наблюдателя затягивало в торгово-бытовую суету, типичную для всех узловых человеческих поселений, тогда первое впечатление на время отступало.

Миновав ворота, бронекар съехал на укатанную дорогу, пересекающую зону огородов. Впереди блестела в лучах солнца Берлань, усеянная черными оспинками рыбацких лодок. Когда она приблизилась, Мартин понял, что на этот раз переправиться без проблем не выйдет: вот оно, то самое брожение, которое наблюдается в Речной Стране.

На берегу, возле въезда на Берланьский Мост, расположились две группы вооруженных людей. Наемники в разномастных доспехах, сулмянские воины в форменных балахонах, торговая знать в ярких шелковых шароварах и сверкающих кольчугах. Они ждали. А их предводители – средних лет толстяк с умным брезгливым лицом, в лиловых шароварах, и молодой парень заносчивого вида, с надменно искривленными губами, в синих шароварах, – стояли в центре пустого пространства друг напротив друга и что-то выкрикивали. Взаимный обмен оскорблениями, имеющий статус официальных переговоров. За спиной у каждого топтались телохранители с массивными щитами.

На некоторой дистанции сгрудились повозки странников, желающих попасть на ту сторону. Кое с кем поговорив, Сотимара объяснил Мартину, в чем дело: эти двое – прямые наследники Хозяина Берланьского Моста, убитого сегодня ночью. Уступить, понятно, ни один не хочет. Каждого поддерживает примерно равное число сторонников. По законам Речной Страны, пока у моста нет Хозяина, нельзя впускать на него чужестранцев, это чревато бедой. Какой именно бедой, сулмянский свод законов не уточнял.

Слишком много тут народу толчется, чтобы сунуть кому надо взятку и потихоньку переправиться, уныло констатировал Мартин. Придется прокатиться до ближайшего из Малых Берланьских Мостов, он в пятидесяти километрах отсюда, на западе. Правда, нормальной дороги нет, только петляющие среди огородов тропки. Ничего, можно вдоль берега, по кромке…

Караванщик в замызганной куртке с позолоченными нашлепками произнес длинную фразу по-птичьи клокочущим голосом.

– Что он сказал? – пнув камешек, полюбопытствовал Мартин.

– Он призывает богов своего народа засунуть обоих претендентов… – Сотимара запнулся. – Паад, я не могу за ним повторить. Нельзя обращаться к Господу с такими молитвами!

– Ладно, поехали.

Мартин шагнул к машине, нашаривая в кармане ключи, и вдруг остановился, заметив, что антропоэтнолога рядом нет. Наружу вышли все трое. Опасаясь, что Вениамин опять займется мелким вредительством, Мартин запер кабину. А теперь их осталось двое. Эш сбежал.

Из-за скопища крытых кибиток донесся негодующий вопль. Повернув голову, Мартин увидал верхового чиротага, рванувшего по дороге в сторону Лагвинского Моста. В седле сидел Эш. Сидел вполне профессионально, пригнувшись, как наездники-валвэнийцы. Наверное, ему уже доводилось ездить на чиротагах.

Мартин потянулся за пистолетом с парализующими капсулами. Нет, слишком велика дистанция… Вытащив ключи, он шагнул к машине, прикидывая, как развернуть бронекар, никого не задев, но тут Эш откинулся назад и свалился в дорожную пыль. Из спины у него торчала оперенная стрела. Потерявший седока чиротаг по инерции пробежал еще с десяток метров, потом остановился, в раздумье повертел увенчанной гребнем головой и двинулся объедать ближайший огород.

К Вениамину направилось несколько валвэнийцев. Мартин опередил их. Эш лежал на боку, торчащая стрела не давала ему перевернуться на спину. Его потрепанная спортивная куртка пропиталась кровью, из уголка рта сочилась тонкая темная струйка. Пальцы скрючены, словно их свело судорогой.

– Паад… – мутно глядя, прошептал Эш.

Мартин молча вытащил нож, отсек древко стрелы и осторожно уложил антропоэтнолога на дорогу.

– Эш, вы меня слышите? Постарайтесь не отключаться. Я подгоню машину и перенесу вас в медотсек.

Плохо, очень плохо… Он разбирался в ранах. Если б медицинская аппаратура находилась в рабочем состоянии, у Вениамина еще были бы шансы выжить, но сейчас их практически нет. Вокруг столпились возбужденные, недружелюбно настроенные валвэнийцы. Где там Сотимара?..

– Паад… – снова позвал Эш. – В прошлой жизни ты был подлецом… И теперь тоже…

Его взгляд затуманился, изо рта потекла кровь. Он попытался приподняться, но вместо этого откинул голову, содрогнулся и замер. Все. Больше ему не понадобится медицинская помощь.

Поднявшись на ноги, Мартин хмуро оглядел валвэнийцев. Кое-кто подался назад, но черноусый мужчина, почти такой же крупный, как сам Мартин, продолжал что-то говорить, брызгая слюной и замысловато жестикулируя. Наконец к ним протиснулся Сотимара.

– Чего он хочет? – кивнув на черноусого, спросил Мартин.

Фаяниец задал вопрос на местном наречии и, выслушав ответ, перевел:

– Это хозяин угнанного чиротага. Он обвиняет нас как сообщников вора.

– Скажите ему, что я – представитель власти, вроде стражника, а Эш – арестант, который хотел от меня сбежать.

Объяснение немного охладило черноусого, однако после небольшой заминки он вновь что-то выкрикнул, гневно раздувая ноздри. Остальные смотрели на Мартина без симпатии, но не вмешивались, и на том спасибо.

– Что еще?

– Он требует, чтобы вы заплатили золотом за порчу ширанийской стрелы. Такие стрелы стоят очень дорого, потому что пробивают любые доспехи и никогда не ломаются.

– Он уверен, что никогда не ломаются? – хмыкнул Мартин, потрогав носком ботинка обломок с окровавленным оперением.

Черноусый продолжал сердито говорить.

– Он сказал, раз вы разрезали эту стрелу ножом, как стебель ипелии, значит, нож у вас заговоренный, и вы должны заплатить.

– Ага, сейчас, – Мартин неуловимо быстрым движением вынул из ножен меч и в упор уставился на черноусого.

Тот вновь что-то сказал.

– Он больше не настаивает, – усмехнувшись, перевел фаяниец. – Если вы так легко сломали стрелу, она была негодная. Когда он в следующий раз будет в Ширане, он потащит к судье торговца, который всучил ему поддельный товар.

Толпа начала рассеиваться, валвэнийцы потянулись обратно к Берланьскому Мосту. Черноусый, топча грядки, отправился ловить своего чиротага. Мартин поднял тело Эша и зашагал к бронекару. На душе было муторно. Фактически Эш погиб из-за него. Спасатель… Сделал, называется, свою работу! Если еще и Мадина Милаус, не обрадовавшись его визиту, что-нибудь в этом роде выкинет… По лбу стекали струйки пота, но руки были заняты. У въезда на мост продолжали выяснять отношения будущие Хозяева, ситуация не сдвинулась ни на йоту.

Положив тело Эша на пол в салоне, Мартин прошел в кабину, где ждал Сотимара, выпил банку теплого пива, не почувствовав вкуса, и включил зажигание.

– Паад, – тихо спросил фаяниец, – что мы будем с ним делать?

– Похороним. Только сначала уберемся отсюда.

Съехав по крутому глинистому склону, бронекар рассек водную гладь, развернулся и двинулся на запад вдоль кромки берега, вздымая тучи брызг. Эта машина воды не боялась.

– Ваши планы не изменились? – несколько раз нерешительно покосившись на спутника, поинтересовался Сотимара.

– Нет. Я обязан переговорить с Мадиной Милаус. Постараюсь поделикатней… – Мартин пожал плечами и опять погрузился в угрюмое молчание.

Впереди вырос Малый Берланьский Мост – бревенчатый, неширокий, свободный от застройки. На берегу теснились беспорядочно расставленные домики из темного кирпича. Ни намека на улицы, словно жители Речной Страны неспособны расположить здания в пространстве упорядоченно вне границ своих Мостов. Может, так оно и было.

За проезд через Малый Мост тоже брали дань, хотя и поменьше, чем на главных мостах. На той стороне начиналась травяная равнина с группами пестрых деревьев и затуманенным горизонтом. Отъехав подальше от Берлани, Мартин и Сотимара похоронили Эша. Перед этим Мартин снял с шеи антропоэтнолога небольшой кожаный мешочек на цепочке, который тот носил под одеждой. В мешочке находился теплый на ощупь костяной предмет размером с фасолину. Еще один X-объект. Сколько же их у него было?.. Спрятав мешочек в карман, Мартин тщательно обыскал одежду Эша, но больше ничего в этом роде не обнаружил.