Любовь к красному Гусейнова Ольга
– Я Мартин Равартесс – кузен отца близнецов, – вмешался в разговор солидный мужчина. – Это я просил Ноэре о помощи.
– У нас больше никаких сил нет терпеть эти пытки. А после случившегося с Амелией…
Мартин остановил пожилую даму выразительным предупреждающим взглядом. Странно. Затем посмотрел на меня. Наверное, его предупредили о зеркальщике.
– Сто пятьдесят лет назад наш род прокляли, – продолжила родственница, послушно подкорректировав тему. – В семье родился одержимый. Нет, не маг, а просто… сумасшедший. Он прожил жизнь, творя насилие и жестокость, пока собственные дети не придушили его в собственной кровати…
– Лучше бы сожгли где-нибудь в другом месте…
– Лучше утопили в океане! Там бы его Голодный туман прибрал, – перебил брата близнец, и оба одновременно допили коньяк залпом.
– Заткнитесь оба! – рявкнул их дядюшка.
– Зато этот кошмар и после смерти не шастал бы по дому, когда скучает, – истерично завопил Иржи.
К нам подошел знакомый незнакомец и, протянув руку сначала мне, потом Ясмине, представился:
– Арджан Хловелесс. Старший следователь по особо важным делам Внутреннего контроля.
Законник с хрипловатым сексуальным баритоном произвел на подругу неизгладимое впечатление. Но выдали ее лишь горящие интересом карие глаза.
Ищейка, неохотно выпустив ладошку Ясмины, заявил:
– Времени мало, буду краток.
Наконец-то хоть кто-то приступил к сути дела, и я сосредоточилась, приготовившись слушать информацию.
– Мы вызвали зеркальщика с одной целью. Согласно показаниям членов семьи Равартесс, их покой беспокоит призрак. Где он обитает – в стенах дома, в зеркалах или картинах, непонятно. Медиумы, которых вызывали ранее, не смогли указать точное место. Парочка вообще сказала, что проклят весь дом.
– Последний посоветовал отказаться от всего поместья… в его пользу, – пьяно хохотнул Иржи с дивана. – И в принципе, я не против.
Арджан не обернулся в сторону пьяного болтуна. Лишь раздраженно сверкнул синими глазами – и в следующий миг цепким, каким-то препарирующим взглядом впился в меня:
– Вы можете проверить все предметы в доме и как-то определить, существует ли призрак? Откуда он берется? И главное – появлялся ли он в этой гостиной вчера!
– Почему именно вчера? – тоном «попробуй не сказать» уточнила Ясмина. – И почему этим делом занимается следователь по особо важным делам?
– Произошло… очень неприятное событие, и нам важно знать, виноват ли призрак или кто-то другой… – обтекаемо сообщил Мартин Равартесс.
– Чем больше подробностей, тем больше у нас шансов вам помочь, – настаивала подруга-юрист, кивнув на меня.
– У нас слишком мало времени на разговоры, – в голосе законника чувствовались стальные нотки. И явное нетерпение, и желание надавить.
– Господин Ноэре клятвенно заверил, что пришлет специалиста, который сможет решить нашу проблему. Должен решить! – повысил голос пожилой аристократ.
– Не волнуйтесь, господин Ноэре никогда не дает ложных надежд и обещаний. – Я выдавила скупую улыбку.
Картина прояснилась: начальство, откровенно опасаясь, что я откажусь, не посвятило меня полностью в суть дела, да и юриста тоже, по причине нашей дружбы, о которой в компании известно. Поэтому либо я всеми правдами и неправдами работаю на благо и репутацию «Теренс и Крылов», либо вылетаю за ворота с волчьим билетом. Грустно сознавать, что тебя использовали втемную и, чтобы не тратить времени на уговоры, просто поставили перед фактом.
Отбросив мрачные мысли, я спокойным, но не допускающим компромиссов тоном объявила:
– Уважаемые дамы и господа, прошу всех присесть, – указала на многочисленные диваны и кресла, – не вмешиваться в мою работу и не отвлекать. Если кто-то не способен вести себя достойно и спокойно, прошу выйти.
Все присутствующие с облегчением расселись, наверняка сгруппировавшись по родству или интересам. Ясмина тоже заняла кресло, а вот следователь – нет, но настаивать, чтобы и он сел, не стала. Ищейка не сможет остаться в стороне, раз уже напал на след.
Медленно, ни на что не отвлекаясь, я обошла помещение по периметру, остановившись в углу, где на стене, в самом неосвещенном месте, висел портрет мужчины во весь рост. В черном сюртуке, облегающих штанах и высоких сапогах этот, надо полагать, давно почивший Равартесс выглядит красавчиком. И импозантности ему добавляет ярко-рыжая шевелюра. Только вот взгляд карих глаз необычный – темный, дикий… одержимый. Не как у туманника-шелона, например, а, как говорят, с сумасшедшинкой.
Послав импульс дара сутевика, я коснулась кончиками пальцев богатой рамы картины – и чуть не обожглась от вала безумия и злобы. Затем, продолжая пребывать в легком трансе, ровным голосом как ни в чем не бывало поинтересовалась:
– Это он? Тот самый родственник?
Ответ я уже знала – картина буквально искрила напряжением. И не только портрет, но и тяжелое черненое старинное зеркало, висящее практически вплотную, образуя с картиной угол.
– Да! Не выкинули, чтобы все потомки помнили, что бывает, когда не ценишь семью, – проворчал пожилой дядюшка наследников.
Изображенный на портрете одержимый Равартесс, казалось, следил за мной в бессильной ярости, сверкая карими глазами. Но стоило посмотреть на картину, а не в зеркальное отражение, эффект слежки пропал.
Я завершила осмотр гостиной, а затем в течение часа ходила по множеству других помещений, добросовестно выполняя свою работу. И все время Арджан следовал за мной по пятам.
Вернувшись обратно, торжественно сообщила заскучавшим господам:
– Дух прячется в портрете.
– И выходит из него? – озадачился Арджан.
– Не совсем. – Я мотнула головой. – Понимаете, портрет – привязка к нашей реальности, именно он удерживает здесь душу. И «отпустить» ее не позволил бы.
– Но как же тогда призрак разгуливает по дому? – завопили в унисон близнецы.
Я широким жестом обвела пространство вокруг:
– Люди напрасно не задумываются, когда развешивают в своих домах столько зеркал. Да еще старинных, много повидавших и хранящих подчас слишком страшные тайны. Закрывают полки в библиотеках стеклом, натирают паркет и плитку до зеркального блеска. Отражения накапливают энергетику ваших эмоций, чувств, страстей. В буквальном смысле силы призрака подпитываете вы сами, его потомки, проживающие в доме. Призрак может бродить по дому с помощью отражений, а из портрета выходит с помощью вот этого зеркального портала, – я положила руку на старое бронзовое зеркало возле портрета. – Полагаю, давным-давно его создал какой-нибудь экзорцист для работы с духами. А вы его рядом с проклятой картиной повесили…
– Выкинуть его к демонам, – взревел престарелый дядюшка близнецов. – И сжечь!
– Остановитесь, господа, – подняла я руку, предупреждая сиюминутный порыв измученных людей. – Я не поручусь, что ваш предок не спрятался в каком-нибудь зеркале в доме. Советую вызвать хорошего экзорциста, пусть сначала загонит дух в его портретную обитель, запечатает там. А уж потом предпримите кардинальные действия.
– А вы не сможете нам помочь? – аристократическое семейство дружно уставилось на меня.
– Нет, это не моя специализация. – Я быстро отказалась от сомнительной работы.
Наверное, Мартин Равартесс хотел попытаться заставить меня передумать, но вмешался Арджан:
– Господа, дамы, вы забыли о главной цели, из-за которой мы собрались. – Он посмотрел на меня и фактически приказал: – Нам важно точно, стопроцентно узнать, «выходил» ли вчера вечером или ночью призрак? Был ли он в этой комнате…
Я сверлила взглядом мрачного, но спокойно и уверенно смотревшего на меня Арджана, надеясь на подробности. Но он молча ждал, а в его ярких прищуренных глазах бушевало нетерпение мага-ищейки. Закусила губу, снова убеждая себя, что выбора нет. Глубоко вздохнула и вернулась сначала к портрету, но быстро передумала: лучше обычное зеркало, чем портал в иные миры или проклятая картина, источающая безумие и злобу. Снова скомандовала:
– Никому не двигаться с места и не отвлекать меня!
Потерла ладони и, приложив их к поверхности ближайшего к картине зеркала, запустила процесс считывания.
– Эва, подожди! – воскликнула было подруга, но Арджан тут же зашипел на нее, останавливая. Видимо, она сумела пробить его блок и прочла то, что благородное собрание скрыло от меня, по правде сказать, не столь опытного, как хотелось бы, зеркальщика.
Очень старый дом, слишком много таких же старых зеркал и стекла. Мой дар буквально взорвал окружающее пространство: серебристые капли брызнули в разные стороны, касаясь отражающих поверхностей, запуская «спектакль».
Сначала «ушли» мы с Ясминой, за нами – множество законников разных специализаций. После них, к моему ужасу, вынесли труп женщины, тонкая белая рука и рыжие волосы которой торчали из-под простыни. Потом удалились первые приехавшие внуки, вызванные хозяевами дома, суетилась прислуга. Затем мы увидели, как женщину обнаружили близнецы, наверное, вернувшиеся с какой-нибудь вечеринки. Я ощутила их ужас, боль и страдания, погибшая, как выяснилось, – их мать.
Картинки все исчезали и исчезали, помогая нам увидеть хронологию событий в обратном порядке, в комнате царило гробовое молчание и редкие всхлипы пьяных братьев. Теперь я не считала их пьянчужками. Вскоре мы увидели убийство. Красивая моложавая женщина в тонком жемчужного цвета шелковом халате стояла у бара и смешивала себе сок с алкоголем. Ее густые вьющиеся волосы рыжим каскадом ниспадали на спину. Она не видела, как серая полупрозрачная фигура неуклюже вывалилась из зеркала у портрета, а затем легко и бесшумно полетела к ней.
Призрачное лицо кривилось в улыбке маньяка в предвкушении забавы. Видимо, женщина ощутила чужое присутствие, потому что, испуганно вздрогнув, обернулась. Ее лицо исказила гримаса ужаса, а горло перехватило от страха – она хватала ртом воздух и не могла вымолвить ни слова. Только, с трудом переставляя ноги, отходила дальше от призрака. А он неотвратимо надвигался на нее, протягивая руки к горлу. И наслаждался ужасом своей жертвы, питался им.
Рукава в жемчужном шелке взметнулись вверх, словно крылья раненой птицы; мгновение – и женщина, коротко вскрикнув, полетела спиной назад, споткнулась о бортик каменного ограждения камина, защищающего паркет от искр.
Приглушенный всхлип близнецов совпал с моим, когда несчастная со всего маха ударилась головой о витую металлическую решетку дровницы. Погибшая сломанной куклой раскинулась на полу, ее волосы на макушке и виске и светлые сухие поленья быстро окрасились кровью.
Если другим очевидцам приходилось следовать за картинками, чтобы не потерять «нить повествования», то мой дар все приближал для меня, не упуская ни единой детали или мелочи. Показывая мне и «зрителям» короткие сценки событий, отматывая их назад, но собирая, словно пазлы, в единое целое. Закусив губу, я стояла у проклятого портрета и «смотрела», как сумасшедший призрак, сконцентрировав энергию на кончиках пальцев, аккуратно отвел рыжие пряди в стороны затем, чтобы обагрить кровью руку и провести по лицу покойницы, оставляя кровавые следы и закрывая мертвые глаза.
– Будь он трижды проклят, – прорычали близнецы в унисон.
Я не успела с ними согласиться – чьи-то ледяные пальцы сомкнулись на моей шее, стискивая так, что стало невозможно дышать. Успела обернуться: взбешенная сущность, веками терроризировавшая домочадцев, в чью вотчину я имела наглость явиться, смотрела на меня.
– Ты зря пришла, отмеченная демонами, – прозвучал потусторонний злобный шепот. – Это мой дом и мои игрушки…
Слишком много зеркал, слишком много эмоций настолько усилили призрака, что он словно обрел плоть. Я хрипела, хватаясь за ледяные руки, пытаясь разжать и чувствуя, что теряю сознание… крики, шум, гам – а затем горячая волна чьей-то магии врезалась в коварного домашнего обитателя, заставив его мгновенно выпустить меня из захвата.
Пока я судорожно хватала ртом воздух, согнувшись в три погибели, Арджан с другим законником отгоняли от меня духа-убийцу.
– К зеркалу гоните, только не к портальному! – прохрипела я.
Они послушались, но их сила таяла – потоки становились меньшей интенсивности. Нам повезло: последний слаженный энергетический удар – и призрак «нырнул» в зеркало. А в следующий миг в ярости рванул наружу, но к делу подключилась я: сконцентрировавшись, сорвала щиты и ударила по наполовину вылезшему из зеркала духу, впаивая его обратно… В результате он застыл в виде отвратительного серебристого барельефа с перекошенным безумным лицом, раззявленным ртом и скрюченными пальцами, вцепившимися в бронзовую оправу.
Оба законника заметно дрожали, но не от страха, а от полного физического и магического истощения. А я опустошенно рухнула на колени – это какой же силой обладала злобная спятившая сущность, если деформировала материальный объект – покрытое амальгамой стекло, которое воспроизвело ее облик?!
– Эва, он оттуда больше не вылезет? – в страхе прохрипела Ясмина, поддерживая меня за плечи.
– Нет. Теперь нет. Я запечатала его дух там навечно… – удовлетворенно просипела я.
– Его надо вынести из дома и разбить на мелкие кусочки, – истерично заявила одна из женщин.
– Вы что?! – возмутилась моя прагматичная подруга и призвала «потерпевших» к «порядку»: – Только представьте, сколько теперь стоит это… зеркало… бывшее, с живым духом внутри.
– Надо продать его экзорцисту, – мстительно злобно поддержал ее Иржи. – На эксперименты!
Я передернулась, представив, что те «душегубы» могут вытворять с безумным призраком. Причем – вечность.
– Счет за дополнительные услуги наша компания пришлет вам в самое ближайшее время, – припечатала Ясмина с радостным оскалом.
Арджан, устало плюхнувшийся в кресло, смерил ее веселым, немного снисходительным, опекающим взглядом. Странный он.
Меня затошнило от слабости и головокружения.
– Пригласите своих внуков… э-э-э… коллег, господин следователь по особо важным делам. Надо нашего уважаемого выдохшегося зеркальщика в машину отнести, – распорядилась подруга.
И, пока мы ждали вызванную по рации подмогу, я тихонько прошептала ей на ухо:
– Руководство компании не расплатится с нами за этот визит!
– Конечно-конечно, оплатят в двойном размере, – хмыкнула практичная реалистка.
К моему тайному сожалению, и не только моему, но и Ясмины, особенно Ясмины, Арджан не спросил, как с нами связаться, когда провожал нас задумчивым взглядом от дверей злосчастного дворца.
Глава 6
Звон будильника разрезал уютную тишину раннего утра, заставив меня, лениво потянувшись, приоткрыть один глаз. Светлый газовый тюль слабо колыхается от ночного бриза, солнечный лучик мягко греет пятку. Моя первая ночь в собственном доме! Я невольно улыбнулась, хоть сегодня и начало рабочей недели, и вставать надо спозаранку. Эх, тяжела жизнь у поздних пташек. И все-таки настроение мне никто и ничто не испортит.
В минувшие выходные Ясмина помогала мне переехать, собрать и перевезти вещи из квартиры в дом и разложить все по местам. Благо за год я не успела обрасти ими в большом количестве. Затем мы приготовили поесть и отметили новоселье в садике за домом. Подружка нет-нет да с надеждой посматривала на соседний участок, на котором зеленел похожий на мой сад, отчасти скрывающий в листве большую металлическую жаровню для приготовления мяса на огне и длинный деревянный стол со скамьями вдоль него. Арджан домой не приходил! Видимо, занят очередным расследованием.
За избавление семейства Равартесс от призрака-убийцы мне выплатили отличные премиальные, как нельзя лучше позволившие оправиться от последствий потрясения и заодно пополнить изрядно похудевший счет в банке – домик в столице обошелся мне в кругленькую сумму. Но он стоит того!
Я бы еще с удовольствием повалялась, но глава компании распорядился явиться сегодня пораньше. Предстояла важная встреча с клиентами, прибывшими из другой страны. Надо так надо. Подошла к туалетному столику и сдвинула тюль, закрывающий зеркало.
– А могло бы быть и хуже, – сиплым со сна голосом оценила свое отражение, радуясь, что после вчерашнего пикника, затянувшегося за полночь, лицо не опухшее, не помятое и по-прежнему радует свежим здоровым цветом. Веснушки, увы, не исчезли никуда, но глаза не покраснели. Конечно, выпивохи из нас, в силу магической составляющей, никакие, зато мы от души налопались собственноручно приготовленной вкуснятины и даже песни пели.
Закрепив на макушке декоративной заколкой хвост и проверив застежки на шикарном красном бюстье, которое надела под темно-зеленый жакет, я снова закрыла зеркала – кому, как не зеркальщику, знать о мерах безопасности и позаботиться о приватности частной жизни. Капнула в ложбинку между грудями духами с мягким цветочным ароматом. Подхватила портфель и туфельки на шпильке. Осталось только позавтракать.
На улице никого, слишком рано и для любителей бега, и для владельцев собак, ведь еще и семи утра нет. Меня ждал новенький голубой автомобильчик, напоминающий круглыми «дутыми» формами жука. Глядя на него, я расплылась в довольной улыбке – выбрала «железную лошадку» вопреки ворчанию Ясмины, мол, слишком круглый и разгоняется долго. Зато в нем встроена удобная техническая новинка – радиотелефон.
Раньше подобные средства связи устанавливали только в служебный транспорт медиков, законников, больших чиновников и руководителей, а сейчас заводят все кому не лень, если средства позволяют купить недешевую, но нужную «игрушку». Мне позволяют. И поэтому, положив портфель на пассажирское сиденье и усевшись на водительское, я самодовольно окинула взглядом телефонную панель. Честно признаться, звонить мне особенно некому, но сама возможность быть на связи добавляет ощущения нужности и скрадывает чувство одиночества.
Открыла окно, впуская утреннюю свежесть в салон, разгоняя застоявшийся воздух с еще не выветрившимся запахом внутренней отделки, и достала из кармана ключи. И в этот момент до сих пор молчавшая «игрушка» затрезвонила на полную катушку. Я вздрогнула и выронила ключ, тут же юркнувший в щель между коробкой передач и пассажирским сиденьем.
– Слушаю! – рявкнула я, подключая связь, мысленно ругая всех призраков, после неудачной встречи с которыми от обычного телефонного звонка дергаешься.
– Доброе утро, подруга, – объявил хриплый сонный голос Ясмины.
– Бог ты мой, тебе-то что не спится? – удивилась я, пытаясь вытащить ключ из ловушки.
– Ха, думаешь, Ноэре сказал явиться в офис ни свет ни заря только тебе? Там полконторы скоро кофе начнут взбодряться перед приемом дорогих гостей.
Я хмыкнула:
– Как приятно, что не только одна я в понедельник вынуждена в такую рань вставать.
Последовало завывание-зевок и вопрос:
– Ты там моего красавчика не видела? Не приехал еще?
– Ночью я спала, знаешь ли, а сейчас вокруг, ты не поверишь, сонное царство, ни единой души, странно, да? – с иронией ответила я. – Вот зараза…
– Что там у тебя? – оживилась Ясмина, услышав мое раздраженное пыхтение.
– Напугала ты меня своим звонком, вот я ключи и уронила. А тут все такое… не подлезть… никак… Подожди, я со стороны пассажирского попробую.
– Какое-то у тебя утро – совершенно неромантическое, – поддела она и мечтательно, с придыханием продолжила: – А завела бы себе мужчину – и было бы оно совершенно иным.
Я вылезла из машины, хлопнув дверью, таким образом продемонстрировав собеседнице собственное мнение по данному вопросу, но она лишь фыркнула насмешливо:
– Да-да, молчание – знак согласия, тебе давно пора завести мужика!
Громкость телефона еще в автомагазине на полную шкалу выставили, когда показывали начинку машины, поэтому из открытого окна Ясмину было отлично слышно. А уж когда я открыла пассажирскую дверь, ее добросердечное пожелание вполне могла услышать вся улица.
– Дорогая, ты там собираешься на работу или решила сначала мне лекцию прочитать?
Я оперлась коленями о порог авто и наклонилась над сиденьем с протянутой рукой в попытке номер два извлечь ключ.
Пыхтя от натуги, пропихивая пальцы в узкое пространство, я не слушала Ясмину. Коснулась колечка от ключей, но рука застряла. Я сместилась вниз, встав коленками на землю, и едва не легла на пол автомобиля, когда до меня донесся ее удивленный голос:
– Ты чем там занимаешься, Эва? Ты так загадочно стонешь и пыхтишь, что у посторонних могут возникнуть пошлые мысли…
– Ы-ы-ы… – выдохнула я в отчаянии. – Я застряла, представляешь?!
– В каком смысле – застряла?
– В прямом! Руку заело… наверное, рукав зацепился…
Я подергала руку – без толку. Затем потянула второй рукой рукав, еще раз, а в третий, психанув, сильно дернула – раздался звук треснувшей ткани, на плече.
– Что там у тебя трещит? – принимала активное участие в моем злоключении подруга.
– Жизнь! – рявкнула я. – И рукав жакета оторвался, елки-палки.
– Так сними и попробуй выдернуть его, а потом и руку, – внесла «дельное» предложение Ясмина, вряд ли представлявшая, как я тут раскорячилась.
– У меня под жакетом только бюстье, боюсь, соседи не оценят стриптиз посреди улицы.
– О, я уверена, обязательно оценят. Но ты можешь расслабиться: в полседьмого мало кто из дома выходит. Они же не работают в «Теренс и Крылов». Помнится, машину ты поставила у ворот и, как обычно, криво. Значит, с улицы тебя прикрывает зад автомобиля и соседские кустики.
– Если меня посчитают нарушительницей общественных нравов, во всем будешь виновата ты! – проворчала я, как змея из кожи, выворачиваясь под немыслимыми углами из жакета.
Откинув мешающийся хвост за спину, я поправила белье, а то чуть грудь не вывалилась от усердия. Только бы никто не увидел, как я тут в красном кружевном бюстье, застегивающемся спереди и плотно облегающем тело до талии, «развлекаюсь». Узкую юбку тоже пришлось немного задрать, чтобы не мешалась, в результате еще и бежевые кружевные резинки от чулок выставила на обозрение. Полное бесстыдство!
– Эва, не переживай, да кто тебя извращенкой-то сочтет? Ты что? У тебя же на лбу крупными буквами написано: «Не подходи, а то заморозит!»
– А сейчас я полуголая и изогнулась неприлично, – поддразнила я. – Поэтому надпись на лбу вряд ли кто разглядит.
– Ладно, потренируйся на мне, а потом брутальному самцу, который должным образом оценит твое положение, расскажешь или лучше покажешь.
– Спасибо, я как-нибудь обойдусь, вот вытащу рукав этот, призраками проклятый…
Я пыхтела все отчаянней, но ткань застряла основательно, а моя рука, зажатая между сиденьем и стойкой, начала терять чувствительность.
– Эва, сколько можно уже мужчин избегать? А? – в отчаянье завопила Ясмина, будто в данный момент поговорить больше не о чем. – Ну не повезло тебе один раз, встретила морального урода, неужели теперь всех под одну гребенку равнять?
– Ты права, очень не повезло. Так не повезло, что три дня в коме провалялась, с трудом выжила, – выдохнула я зло, но не на подругу, с которой мы «сражаемся» на эту тему не впервой, а на обстоятельства.
– Послушай, снаряд в одну воронку дважды не попадает, – привела она «коронный» довод. – Да, твой первый мужчина оказался садистом, но нельзя же себя из-за этого хоронить? Отталкивать всех, кто по-настоящему в тебе заинтересован.
– Уж не о своем ли начальстве печешься? – ехидно осведомилась я.
– О, к тебе Тадеуш до сих пор мосты наводит? – завопила добровольная «сводня». – Ну ты посмотри, вот и герой будущего романа нашелся.
– Смотрю. А не слишком ли ты к нему снисходительна? Женатый мужчина, который пытается ухаживать за другой женщиной, – не герой.
– Ему простительно – начал разводиться. Правда, даже с такой женой, как у него, имущество и детей делить придется долго и нудно.
– Некрасивая ситуация, – посочувствовала я начальнику юридического отдела.
– Эва, вы почти идеальная пара. Мужчина с высоким положением в обществе, которому не повезло в первом браке, потому что жена изменяла и злоупотребляла алкоголем…
– Ты сейчас перед судебным заседанием решила речь отрепетировать? – хихикнула я, порядком вымотавшись дергать затекшей рукой.
– Да послушай меня! Он как узнает, что у тебя был только один мужчина, секс с которым ты даже не помнишь, а после пять лет вообще без интимных отношений…
– Ясмина, я тебе язык вырву, если ты хоть кому-то намекнешь! – рыкнула я, приподнимаясь и становясь на четвереньки, чтобы дотянуться до динамика телефона.
– Эва, если наши мужчины пронюхают, что такая красотка хранит себя для гипотетического любимого, замучаешься отбиваться от предложений выйти замуж.
– Все, хватит болтать! Если я через пять минут не освобожусь сама, тебе придется срочно ехать ко мне, – взвыла я от отчаяния. – Иначе опоздаю на работу, и меня уволят. А автомобильный плен вряд ли сочтут достаточным основанием для оправдания. Твой шеф меня не интересует. Совсем! И знаешь, я без обнародования подробностей своей отсутствующей интимной жизни найду себе достойного мужчину. И вообще…
– Ладно-ладно, ты чего разнервничалась, – озадачилась Ясмина. – Сейчас допью кофе и оденусь. Перезвоню перед выездом.
– Твой кофе пахнет даже здесь, – устало выдохнула я, обессиленно уткнувшись лицом в сиденье, на самом деле чувствуя запах этого чудесного напитка. – Поторопись, а?!
Ясмина отключилась, а я снова забилась в отчаянной попытке вырвать руку из тисков собственного коварного автомобиля, будь он неладен, уже не против содрать кожу на запястье, но освободиться.
– Девушка, может быть, вам помочь? – раздался глубокий грудной мужской голос, буквально прошивший меня от макушки до кончиков пальцев, – слишком низкий, чуть грубоватый, чересчур мужественный.
Я сперва застыла от неожиданности, затем медленно повернула голову. Восходящее солнце немного слепило, но не мешало рассматривать рослого мужчину с массивной атлетической фигурой, одетого в белую офисную рубашку с двумя верхними расстегнутыми пуговицами, черные классические брюки и туфли. Еще я словно со стороны видела, как стою коленями на асфальте, локтем упираясь в резиновый коврик у пассажирского сиденья. Задом к огромному незнакомцу, который возвышается надо мной.
– Э-э-э… я ключи уронила… простите…
Ситуация – нелепей не бывает.
Мужчина легко и плавно опустился позади меня на колени и все равно оказался слишком большим. Слишком сильным, широкоплечим, мускулистым и опасным. И невероятным!
Загорелый брюнет с глубокими, полночно-черными глазами в обрамлении пушистых ресниц, чуть более густыми, чтобы быть идеальными, бровями. Высокий лоб пересекают тонкие морщинки. Прямой нос «уточкой», высокие скулы и твердая линия подбородка добавляют его лицу мужественности. Не красавчик, но из той породы мужчин, на которых женщины реагируют самой своей женской сутью.
Вот и я замерла в весьма двусмысленной позе, нагнувшись и одновременно в немом удивлении таращась на незнакомца. А когда обратила внимание на его виски, у меня глаза, наверное, из орбит вылезли, – шелон! Мало того, не цветной вьюнок, а абсолютно черный, как и глаза.
– Не волнуйтесь, девушка, я Доминик Ресс, а вы моя новая соседка, верно?!
Заторможенно соображая, будучи под впечатлением от мужчины, я просипела:
– А мы думали, что моего соседа зовут Арджан Хловелесс… и он ищейка…
– Мы? – шелон с красивым именем слегка улыбнулся, обнажив белые крепкие зубы.
– Да, мы с подругой Ясминой, – лепетала я, – видели его здесь месяц назад, когда дом покупали. Он собирал вещи… в вашей спальне.
Густые черные брови Доминика сошлись на переносице – неужели я сообщила нечто неприятное? Спустя несколько мгновений он улыбнулся:
– Да-да, вспомнил, я срочно уезжал и попросил друга – Арджана – привезти мне вещи.
– Ясно, – кивнула я, а мой красный хвост сполз вперед и упал на коврик в машине.
– У вас там рука застряла? – Доминик осторожно придвинулся почти вплотную к моим… ягодицам.
– Ключи упали, – хрипло пояснила я. – Туда рука пролезла, а обратно – нет. И я, кажется, ее уже не чувствую.
– Нам придется поменять вашу позицию, – спокойно произнес шелон и, не дожидаясь моего согласия или ответа, навис сверху, просунул мне под живот ладонь, приподнимая немного, вызвав толпу мурашек, а второй рукой помог перевернуться на спину.
Теперь я стояла на коленях, прогибаясь в спине назад и опираясь на его ладонь. А он нависал надо мной, зажав мои ноги бедрами. Мы оказались прижатыми друг к другу так тесно, что я ощутила его горячее тело, твердое и мускулистое, приятный аромат парфюма и слегка уловимый его собственный запах. Рубашка на обнявшем меня мужчине была свежей как минимум день назад. Видимо, только что вернулся домой и не успел переодеться. Ощутив его дыхание, я почувствовала аромат кофе. Еще приятно удивилась, насколько он хорошо контролирует свои и мои телодвижения: явно опасается навредить мне, сделать больно.
– Вас зовут Эва? – уточнил Доминик Ресс.
– Эвелина Кыш, да, – севшим голосом ответила я, ощущая, как лицо и шею заливает краской стыда и смущения. Ведь я почувствовала запах кофе, когда… И он знает мое короткое имя… – Вы слышали мой разговор с подругой?
– Эвелина, обнимите меня за шею и крепко держитесь, мне нужно освободить две руки, а вам лечь на пол, – вместо ответа приказал он, правда, спустя мгновение с мягкой улыбкой добавил: – Да, простите, я нечаянно услышал ваш разговор. Приехал с работы, хотел на воздухе выпить кофе и насладиться покоем, пока все еще спят, а тут – вы…
– Ясно, – шепнула я. Но выхода не было, и так заклинило в глупейшей ситуации, поэтому робко, неуверенно подняла свободную руку и, скользнув ладонью по его широким плечам, обняла за шею. Коснулась коротко стриженных волос…
– Крепче держись… держитесь, – теперь у него голос сел.
Он прижал меня к груди и наклонился, укладывая на порожек и коврик. Я еще сильнее выгнулась, глубоко вдохнула и чуть не поперхнулась, сообразив, что еще один такой вдох-выдох – и моя грудь полностью выскочит из бюстье.
– У вас шикарное белье, – то ли отпустил комплимент, то ли усмехнулся Доминик, с трудом отводя взгляд от выставленной ему под нос моей полной груди.
Пока я соображала, что бы такого ответить, мужчина, крепче притиснув меня, сильной широкой рукой скользнул вдоль моей спины, а головой лег на локоть попавшей в плен руки и занялся ее освобождением. Совершенно неожиданно я наслаждалась новыми ощущениями. Тайком потрогала его волосы – густые и шелковистые. Осторожно принюхивалась – какой запах будоражащий. И массивное тело, притиснутое к моему… Становилось жарко, спина затекла, я поерзала, потершись грудью и бедрами по его груди и паху. Доминик рвано выдохнул, но не сказал ни слова, зато я ощутила, что не оставила его равнодушным. Твердая мужская плоть уперлась мне в живот.
Я замерла ни жива ни мертва, а мой спасатель с силой рванул кресло на себя и наконец-то освободил мне руку, затем осторожно, аккуратно взял в свою. Кисть тут же закололо миллионами иголок, я зашипела от боли, в то время как Доминик, так же бережно обняв меня, помог выпрямиться.
Сначала мы стояли на коленях друг против друга, плотно прижавшись бедрами, и рассматривали мою посиневшую кисть с содранной на запястье кожей. Затем Доминик мягко размял пострадавшую руку, а дальше мы замерли. Он держал мою ладошку в одной руке, а другой придерживал за талию и смотрел на вызывающе соблазнительно выпирающую из красного кружева грудь. Обласкал взглядом мою шею, подбородок и замер на губах, облизал свои губы, окончательно смутив меня, посмотрел на мои волосы. Заглянул в глаза… Ох, какие же у него черные завораживающие глаза… В них утонуть можно!
– Вы свободны.
От его хриплого грудного голоса у меня внутри что-то дрогнуло и понеслось горячим потоком по венам.
– Что? – Я моргнула, выпадая из транса. – Ах да… спасибо…
Лицо и шея вновь запылали, но уже с невероятной силой. Я отвела взгляд от, кажется, всепонимающих полночных глаз и пролепетала:
– Я… можно я встану…
Доминик с поразительной легкостью поднялся и помог встать мне. Даже в туфлях на шпильках я дышала ему в грудь и сама себе показалась рядом с ним хрупкой и мелкой, хотя считаюсь среднего роста и не худой.
Стыдливо прикрывшись одеждой, неуверенно улыбнувшись, я развернулась и хотела по-детски сбежать.
– Эва!
Замерла на полдороге, прижимая к груди драный жакет. Медленно обернулась.
– Ключи и сумку забери. Их лучше не оставлять в машине даже рядом с домом. – Доминик протянул мне и то и другое и захлопнул дверь.
– Спасибо, – сипло шепнула я и вздрогнула, ощутив разряд от соприкосновения с его ладонью.
Быть может, наша магия знакомилась, когда мы коснулись руками?
Сграбастав ключи и сумку, вжав голову в плечи, я поспешила домой. В дверях не смогла не обернуться и увидела шелона на том же месте. Склонив голову набок, он с нескрываемым интересом следил за мной.
«Попалась!» – прошила голову «мудрая» мысль.
Глава 7
Вечерний город за прозрачной стеной кабинета сияет огнями… Знакомый будоражащий аромат парфюма и терпкий, едва уловимый запах мужского пота окутывают меня, словно мягким уютным пледом, – шелон подошел неслышно, но на стекле отражается его мощная фигура позади моей и горящие полночные глаза. Наливаются тьмой вьюнки на его висках – пугающие знаки одержимости, но в то же время возбуждающие из-за скрытой в них силы.
Мужские руки легли мне на плечи, слегка стиснули, давая почувствовать их тяжесть и мощь, словно шелон проверял меня на крепость: справлюсь ли с его страстью. Затем ладони скользнули вниз по моим обнаженным рукам, оставляя горячий след, пробуждая доселе незнакомое желание… слияния тел.
Наши пальцы переплелись, я невольно опустила голову и посмотрела на соединенные руки. Мои маленькие нежные ладони в его больших выглядят так правильно, доверчиво…
Теплое дыхание коснулось сначала макушки, потом, чуть прихватывая кожу губами, мужчина целовал мое ушко, шею, плечо…
Я содрогнулась от желания, а он решил, что хватит игр. Его ладони снова скользнули вверх, обхватывая и приподнимая мою грудь, слегка сжимая, массируя, прижимая меня к своей груди. Я откинула голову ему на плечо и чуть отклонила в сторону, предлагая снова коснуться губами моей, оказывается, такой чувствительной шеи.
Но мужчина поступил по-другому! Положил ладонь мне на шею, странно, но я впервые не испугалась, доверилась ему полностью. Наверное, потому что помнила, с какой заботой, граничащей с нежностью, он освобождал меня из дурацкого автоплена. Длинные пальцы легли на мой подбородок, приподняли. Я обернулась, подчинилась, с каким-то внутренним облегчением и радостью отдавая ему контроль над ситуацией и ожидая поцелуя. Наконец, теплые губы легонько коснулись моих, помогая расслабиться, приоткрыться. Легкие, невесомые касания – мужчина не спешил. А мне так хочется полноценного единения, ведь тело уже горит от желания. Я умоляюще выдохнула:
– Доминик…
– Эвелина Андреевна! – звонкий голос вырвал меня из дремы.
Резко подняв голову со скрещенных на столе рук, я сразу не сообразила, где явь, а где мои тайные желания. Мгновение-другое… Кабинет заливает мягкий утренний свет. А мужчины нет. Вместо него девушка, мой секретарь Милен.
Я в замешательстве пролепетала:
– Да! Что?! Э-э-э…
Спать на рабочем месте мне еще не доводилось. Кто ж знал, что вчерашняя встреча с соседом произведет на меня неизгладимое впечатление: всю ночь промучилась от бессонницы, а теперь грежу им наяву.
– Эвелина Андреевна, – Милен стушевалась, бедняжка, не поняв, в чем дело, – охрана сообщила, старший следователь по особо важным делам Внутреннего контроля Арджан Хловелесс просит вас принять его.
Читать бесплатно другие книги:
