Путь королей Сандерсон Брендон
– Что?!
– Я сначала не понимал, – продолжил Далинар. – Объединить их. Я должен объединить их. Но разве они уже не объединены? Мы сражаемся вместе здесь, на Расколотых равнинах. У нас общий враг – паршенди. Я начинаю понимать, что мы объединились лишь на словах. Великие князья не жалеют пустых слов для Элокара, но эта война – это противостояние – для них игра. Соревнование друг с другом. Здесь мы их не объединим. Нам надо вернуться в Алеткар и обеспечить безопасность родной страны, научиться трудиться бок о бок, как единый народ. Расколотые равнины нас разделяют. Все слишком сильно переживают из-за возможности заполучить богатство и славу.
– Отец, богатство и слава – сама суть существования народа алети! – возразил Адолин. Неужели ему это не померещилось? – А как быть с Договором Отмщения? Великие князья поклялись свершить возмездие и наказать паршенди!
– И мы попытались исполнить клятву. – Далинар посмотрел на Адолина. – Я понимаю, что это звучит ужасно, сын, но есть вещи поважнее отмщения. Я любил Гавилара. Я отчаянно по нему скучаю и ненавижу паршенди за то, что они сделали. Но Гавилар положил жизнь на то, чтобы объединить Алеткар, и я скорее отправлюсь в Преисподнюю, чем позволю его снова разломать на части.
– Отец, – с болью проговорил Адолин, – если что и происходит неправильно, так это то, что мы не прилагаем достаточных усилий. Ты думаешь, великие князья играют в игры? Ну так покажи им, как это делается! Вместо того чтобы рассуждать об отступлении, мы должны говорить о продвижении, о нанесении удара паршенди, а не о продлении осады.
– Возможно.
– Так или иначе, нельзя даже упоминать об отводе войск, – продолжил Адолин. – Люди уже болтают, дескать, Далинар потерял хребет. Что они скажут, если узнают о таком?.. Ты ведь с королем еще ничего не обсуждал, верно?
– Нет. Не нашел правильных слов.
– Прошу тебя, не говори с ним об этом.
– Посмотрим.
Далинар повернулся к Расколотым равнинам, и его взгляд опять стал отрешенным.
– Отец…
– Сын, ты высказал свое мнение, и я тебе ответил. Не усугубляй ситуацию. Ты получил донесение арьергарда?
– Да.
– А что с авангардом?
– Только что проверил и… – Он умолк. Проклятье. Прошло уже достаточно времени, – вероятно, пора королю со свитой двигаться дальше. Остаток армии не мог покинуть это плато, пока король не окажется в безопасности на другой стороне.
Адолин вздохнул и отправился за донесением. Вскоре они все пересекли расщелину и направились к следующему плато. Ренарин рысью подъехал к Адолину и попытался увлечь его беседой, но брат едва отвечал.
Его охватила странная тоска. Большинство людей в армии – даже те, кто был всего на несколько лет старше Адолина, – бились рядом с его отцом в те славные дни. Юноша понял, что завидует тем, кто знал его отца и видел, как он сражался, до того как Заповеди подчинили его себе.
Изменения начались, когда погиб король Гавилар. В тот ужас ный день все пошло наперекосяк. Потеря брата чуть не сокрушила великого князя, и Адолин знал, что никогда не простит паршенди причиненной отцу боли. Никогда. Люди сражались на Равнинах по иным причинам, но Адолин пришел сюда из-за этого. Может быть, если они одержат победу над паршенди, отец снова станет прежним. Может быть, те призрачные видения, что мучают его, исчезнут.
Впереди Далинар негромко разговаривал с Садеасом. Оба хмурились. Они едва выносили друг друга, хотя когда-то были друзьями. Это также изменилось в ночь смерти Гавилара. Что же между ними произошло?
День шел своим чередом, и в конце концов они прибыли на место охоты – два плато, на одно из которых должны выманить чудовище для атаки, и другое – для тех, кто собирался наблюдать. Как у большинства, у этих плато была неровная поверхность, покрытая стойкими растениями, привыкшими к постоянным бурям. Уступы, углубления и неровный ландшафт превращали сражения на них в весьма опасное дело.
Адолин присоединился к отцу, который ждал у последнего моста, в то время как король в сопровождении отряда солдат перешел на наблюдательное плато. За ним должна была последовать свита.
– Сын, ты хорошо справляешься с командованием. – Далинар кивнул группе солдат, которые отсалютовали ему, проходя по мосту.
– Они опытные воины. Им едва ли нужен командир во время перехода с одного плато на другое.
– Да, но тебе требуется опыт руководства, а им нужно увидеть в тебе командира.
Подъехал Ренарин, – похоже, пришло время им перейти на наблюдательное плато. Далинар кивком велел сыновьям отправляться первыми.
Юноша развернул коня, но замешкался, увидев, как со стороны военных лагерей быстро приближается всадник, нагоняя охотников.
– Отец! – Адолин указал на всадника.
Далинар тотчас же повернулся, следуя его жесту. Однако Адолин вскоре опознал вновь прибывшего. Это был, вопреки его ожиданиям, не гонец.
– Шут! – крикнул Адолин, взмахнув рукой, и всадник направился к ним.
Королевский шут, высокий и худой, ехал верхом на черном мерине. Он был одет в жесткий черный сюртук и черные штаны, которые гармонировали с его темными ониксовыми волосами. Хотя на поясе у него висел длинный и тонкий меч, это оружие, насколько Адолину было известно, никогда не покидало ножен. Скорее дуэльная рапира, чем боевой клинок, – то есть в значительной степени символическое лезвие.
Приблизившись, голубоглазый Шут поприветствовал их кивком; на его лице играла одна из привычных проницательных улыбочек. На самом деле он не был светлоглазым. Да и темноглазым то же. Он был… что ж, он был королевским шутом, единственным и неповторимым.
– О принц Адолин! – воскликнул Шут. – Ты и впрямь умудрился отклеиться от молодых женщин из лагеря на достаточно долгое время, чтобы поучаствовать в охоте? Я впечатлен.
Адолин издал тихий и тревожный смешок:
– О да, все только об этом и говорят…
Шут вскинул бровь.
Адолин вздохнул. Шут все рано или поздно узнает – было немыслимо что-то скрыть от этого человека.
– Я пригласил вчера одну даму на обед, но… э-э-э… на самом деле я приударил за другой. Дама оказалась ревнивицей. Так что теперь со мной не разговаривают обе.
– Адолин, не устаю восхищаться тем, как ты умудряешься ввязываться в подобную неразбериху. Каждый новый случай захватывает сильней, чем предыдущий!
– Э-э-э, да. Захватывает. Именно это и происходит, да.
Королевский шут снова рассмеялся, хотя продолжал держаться с достоинством. Он не был обыкновенным придворным дураком, какие встречаются в иных государствах. Шут был самым настоящим королевским оружием. Оскорблять приближенных ниже королевского достоинства, поэтому Элокар пользовался Шутом – как пользуются перчатками, когда нужно взять в руки что-то мерзкое, – чтобы не приходилось снисходить до грубости или враждебности.
Этот новый шут появился несколько месяцев назад, и было в нем что-то… необычное. Он знал вещи, которых не должен был знать. Важные вещи, полезные вещи.
Шут кивнул Далинару:
– Ваша светлость.
– Шут, – сухо бросил Далинар.
– И принц Ренарин!
Юноша в ответ даже не поднял глаз.
– Ренарин, не поприветствуешь меня? – изумился Шут.
Ренарин молчал.
– Он думает, ты станешь насмехаться над ним, если он заговорит, – объяснил Адолин. – Сегодня утром брат сказал мне, что в твоем присутствии не произнесет ни слова.
– Прелестно! Значит, я могу говорить что хочу и он не станет возражать?
Ренарин забеспокоился.
Шут наклонился к Адолину:
– Я вам рассказывал о том, как позапрошлым вечером мы с принцем Ренарином шли по улице военного лагеря? Нам повстречались две сестрички, ну, знаете, такие голубоглазые, и…
– Это ложь! – воскликнул Ренарин, краснея.
– Ну ладно-ладно, – согласился Шут, и глазом не моргнув, – должен признаться, сестер было три, но принц Ренарин – какая несправедливость! – заполучил двух, в то время как мне пришлось спасать свою репутацию и…
– Шут, – перебил Далинар, посуровев.
Человек в черном посмотрел на него:
– Возможно, тебе стоит одаривать своими насмешками тех, кто их заслуживает.
– Светлорд Далинар, кажется, я именно это и делаю.
Великий князь помрачнел сильнее. Шут ему никогда не нравился и, дразня Ренарина, лишь усиливал недовольство. Адолин мог это понять, хотя Шут обычно ограничивался дружелюбным подтруниванием над его братом.
Насмешник двинулся прочь; проезжая мимо Далинара, он наклонился к великому князю и прошептал так тихо, что Адолин едва сумел расслышать:
– Светлорд Далинар, мои остроты «заслуживают» те, кому они приносят пользу. Твой сын сильнее, чем кажется.
Он подмигнул и, развернув мерина, направился к мосту.
– Буря и ветер, нравится мне этот человек, – усмехнулся Адолин. – Лучший шут из всех!
– А меня этот шут раздражает, – тихо проговорил Ренарин.
– В этом половина удовольствия!
Далинар ничего не сказал. Втроем они пересекли мост и миновали Шута. Тот остановился помучить группу офицеров – светлоглазых достаточно низкого ранга, чтобы им пришлось служить в армии, отрабатывая жалованье. Некоторые из них смеялись, пока Шут издевался над кем-то другим.
Как только они догнали короля, к ним обратился старший егерь – невысокий, с заметным брюшком; Башин носил потрепанный наряд – кожаный плащ и шляпу с широкими полями. Он был темноглазым второго нана, самого высокого и престижного ранга, какой только мог быть у темноглазого. Этот нан предполагал даже право вступать в брак с членом светлоглазой семьи.
Башин поклонился королю:
– Ваше величество! Вы как раз вовремя! Мы только что забросили приманку.
– Отлично. – Элокар спрыгнул с лошади. Адолин и Далинар последовали его примеру. Позвякивая осколочным доспехом, великий князь Холина отвязал от седла шлем. – И как долго это продлится?
– Скорее всего, два-три часа, – ответил Башин, принимая вожжи королевского скакуна. Конюхи забрали двух ришадиумов. – Мы расположились вон там.
Башин указал на охотничье плато – меньшее из двух, где и намечалось настоящее сражение, подальше от свиты и основной массы солдат. Несколько охотников вели неуклюжего чулла вдоль края; за зверем волочилась веревка, другой конец которой закинули в пропасть. К нему и привязали наживку.
– Мы использовали свиные туши, – объяснил Башин. – И вылили свиную кровь в расщелину. Патрули видели здесь ущельного демона не меньше дюжины раз. У него тут рядом гнездо, точно вам говорю – он не собирается окукливаться. Он для этого слишком большой и слишком долго тут ошивается. Так что охота выйдет отличная! Как только он появится, мы выпустим стадо диких свиней для отвлечения, и вы сможете начать разить его стрелами.
Они привезли с собой большелуки: громадные стальные луки, стрелявшие дротиками толщиной в три пальца. Толстые тетивы луков мог натягивать только рыцарь в осколочных доспехах. Это было недавнее изобретение инженеров-алети, основанное на достижениях фабриалевой науки. Каждому большелуку требовался маленький заряженный самосвет, чтобы сила натяжения не деформировала металл. Тетя Адолина, Навани – вдова короля Гавилара, мать Элокара и его сестры Ясны – руководила изысканиями, которые и увенчались созданием этого оружия.
«Как жаль, что она уехала», – рассеянно подумал Адолин. Навани интересная женщина. С ней невозможно заскучать.
Луки уже начали называть «осколочными», но юноше это не нравилось. Осколочные клинки и осколочные доспехи были чем-то особенным. Памятниками другой эпохи – той, когда в Рошаре жили Сияющие. Никакая фабриалевая наука и близко не подошла к созданию чего-то похожего.
Башин повел короля и великих князей в павильон в центре плато, предназначенного зрителям. Адолин присоединился к отцу, намереваясь отчитаться о переходе. Примерно половина солдат стояли на местах, но многие придворные все еще перебирались по широкому постоянному мосту. Знамя короля полоскалось над павильоном, и уже возвели палатку с освежающими напитками. Поодаль солдат устанавливал опоры для четырех большелуков. Они были гладкими, грозными на вид, и рядом с каждым лежали толстые черные дротики в четырех колчанах.
– Думаю, это прекрасный день для охоты, – сказал Башин Далинару. – Судя по донесениям, тварь здоровенная. Больше, чем вам когда-нибудь приходилось убивать, светлорд.
– Гавилар всегда хотел прикончить такого, – с тоской ответил Далинар. – Он любил охотиться на большепанцирников, а вот с ущельными демонами ему не везло. Даже странно, что у меня получилось убить стольких.
В отдалении замычал чулл, тянувший наживку.
– Светлорд, бейте по ногам, – посоветовал Башин. Рекомендации перед охотой были частью его обязанностей, к которым он относился серьезно. – Вы привыкли атаковать ущельных демонов, когда те в виде куколок. Не забывайте, что они очень злобные, если не окукливаются. С громадиной вроде этого надо использовать отвлекающий маневр, а затем… – Он замолчал, потом охнул и негромко выругался. – Буря бы побрала это животное. Ну что за дурак его дрессировал?!
Он смотрел на соседнее плато. Адолин оглянулся. Похожий на краба чулл, который волочил наживку, неуклюже удалялся от расщелины – медленно, но уверенно. Погонщики гнались за ним и вопили.
– Светлорд, прошу прощения, – извинился Башин. – Он это сегодня уже не раз делал.
Чулл издал скрипучее мычание. Адолин вдруг понял: что-то пошло не так.
– Мы можем послать за другим, – предложил Элокар. – Это не займет много…
– Башин? – позвал Далинар с внезапной тревогой в голосе. – Разве на другом конце веревки не должно быть наживки?
Старший егерь застыл. Веревка, которая волочилась за чуллом, оказалась оборвана.
Что-то темное и поразительно огромное появилось из расщелины на толстых хитиновых лапах. Оно забралось на плато – не на маленькое плато, где должна была случиться охота, а на плато для зрителей, где стояли Далинар и Адолин. Плато, заполненное прислужниками, невооруженными гостями, письмоводительницами и неподготовленными солдатами.
– Ох, Преисподняя… – выдохнул Башин.
13
Десять ударов сердца
Я понимаю, что ты, скорее всего, продолжаешь злиться. Приятно осознавать, что это так. Я привык считать твое недовольство мною столь же неизменным, как и твое здоровье. Думаю, это одна из великих постоянных космера.
Десять ударов сердца.
Раз.
Столько времени требовалось, чтобы призвать осколочный клинок. Если сердце Далинара нетерпеливо колотилось, оружие возникало быстрее. Если билось размеренно – ждать приходилось дольше.
Два.
На поле боя между ударами проходила вечность. Он надел шлем на бегу.
Три.
Ущельный демон одним взмахом лапы развалил мост, заполненный прислужниками и солдатами. Люди кричали, падая в пропасть. Далинар мчался на усиленных доспехами ногах, следуя за королем.
Четыре.
Ущельный демон возвышался над ними, точно покрытая темно-фиолетовыми пластинами гора. Далинар понимал, отчего паршенди называли этих существ богами. У чудовища была изогнутая клиновидная морда с пастью, полной колючих жвал. Панцирное животное, но совсем непохожее на грузного, покорного чулла. Четыре страшные передние лапы с клешнями росли из широких плеч, каждая клешня – размером с лошадь; десятком лап поменьше тварь цеплялась к стене плато.
Пять.
Хитин скрежетал по камню, когда тварь наконец-то выбралась на плато и быстрым движением клешни схватила чулла, запряженного в телегу.
Шесть.
– К оружию, к оружию! – орал Элокар впереди Далинара. – Лучники, огонь!
Семь.
– Отвлеките его от безоружных! – крикнул Далинар своим солдатам.
Тварь расколола панцирь чулла – куски размером с обеденное блюдо посыпались на плато, – потом сунула животное в пасть и оглядела разбегавшихся письмоводительниц и прислужников. Челюсти монстра сомкнулись, чулл перестал мычать.
Восемь.
Далинар оттолкнулся от уступа и пролетел пять ярдов, прежде чем удариться о землю, взметнув тучи каменных осколков.
Девять.
Ущельный демон издал жуткий скрежещущий вопль. Он трубил на четыре голоса, сливавшихся в один.
Лучники натянули тетивы. Прямо перед Далинаром Элокар выкрикивал приказы и мелькал его синий плащ.
Ладонь великого князя начало покалывать от предчувствия.
Десять!
Его осколочный клинок Клятвенник возник в руке, вырос из тумана, как только в груди в десятый раз стукнуло сердце. В клинке шесть футов от острия до рукояти, и с ним вряд ли справился бы человек, не надевший осколочного доспеха. Далинару он подходил как нельзя лучше. Великий князь Холин владел Клятвенником с юности. Он связался с грозным оружием в двадцать Плачей от роду. Меч длинный, клинок шириной в ладонь, с волнообразными зазубринами у рукояти. Острие изогнутое, точно крючок рыболова, а все лезвие покрывают капли холодной росы.
Этот меч – часть Далинара. Он чувствовал силу, что текла вдоль лезвия и как будто рвалась на волю. Тот, кто ни разу не бросился в битву в осколочном доспехе и с осколочным клинком, вряд ли что-то знал о жизни.
– Разозлите его! – заорал Элокар, и королевский осколочный клинок Восходящий бросился из тумана прямо ему в руку.
Королевский клинок – длинный и тонкий, с широкой крестовиной и выгравированными по бокам десятью основными глифами. Далинар слышал по голосу, что Элокар не позволит монстру уйти. Сам он больше беспокоился за солдат и прислугу; эта охота уже пошла совсем не так, как надо. Возможно, им следует отвлекать чудовище достаточно долго, чтобы все успели сбежать, а потом отступить и позволить ему пировать на остатках чулл и свиней.
Тварь снова издала многоголосый вопль и ударила клешней по солдатам. Люди закричали; раздался хруст костей.
Лучники выстрелили, целясь в голову. Сотня дротиков взмыла в воздух, но лишь несколько попали в мягкие мышцы в просветах между пластинами панциря. Позади Садеас требовал принести ему большелук. Далинар не мог ждать – опасная тварь была здесь и убивала его людей. Лук слишком медленный. Это работа для клинка.
Мимо промчался Адолин верхом на Чистокровном. Парень предпочел довериться коню, а не атаковать пешим ходом, как Элокар. Сам Далинар был вынужден оставаться с королем. Другие лошади – даже боевые – запаниковали, но белый ришадиум Адолина отличался стойкостью. Через миг прискакал Храбрец и пустился рысью бок о бок с Далинаром. Князь схватил вожжи и, оттолкнувшись ногами, усиленными доспехом, прыгнул в седло. Сила его приземления сломала бы спину обычному коню, но Храбрец был куда более вынослив.
Элокар опустил забрало, и бока шлема окутались туманом.
– Ваше величество, не спешите, – крикнул Далинар, следуя за ним. – Подождите, пока мы с Адолином его не ослабим!
Он опустил забрало. Бока шлема окутались туманом и стали полупрозрачными. Смотровая щель все равно необходима: боковины ведь как грязное стекло – ничего не разглядишь. В любом случае прозрачность – одно из самых замечательных свойств осколочного доспеха.
Далинар въехал в тень монстра. Солдаты бросались на ущельного демона с копьями наперевес. Их не учили сражаться с тридцатифутовыми чудовищами, и то, что они все равно сумели построиться, пытаясь отвлечь внимание от лучников и убегающих прислужников, свидетельствовало об их мужестве.
Стрелы сыпались дождем, отскакивали от панциря и становились более смертоносными для солдат внизу, чем для ущельного демона. Далинар вскинул руку, защищая смотровую щель, когда стрела со звоном отскочила от его шлема.
Адолин отступил, когда чудовище ударило по отряду лучников и сокрушило их одной из своих клешней.
– Я зайду слева, – крикнул юноша, и голос его прозвучал глухо из-за шлема.
Далинар кивнул, резко повернул направо и галопом проскакал мимо группы потрясенных солдат прямо в солнечный свет, а ущельный демон в это время занес клешню для очередного удара. Далинар нырнул под конечность, перекинул Клятвенник в левую руку и, держа меч на отлете, ударил по одной из древоподобных лап демона.
Клинок легко рассек толстый хитин. Как обычно, он не рубил живую плоть, но парализовал лапу столь же верно, как если бы отсек ее напрочь. Большая конечность соскользнула, оцепеневшая и бесполезная.
Из глоток монстра вырвалось многоголосое утробное рычание. Далинар увидел, как Адолин рассек ему другую лапу.
Тварь дернулась и повернулась к Далинару. Две подрубленные лапы безжизненно волочились следом. Монстр был длинный и узкий, как лангуст, со сплющенным хвостом. Он опирался при ходьбе на четырнадцать лап. Сколько нужно подрубить, чтобы он упал?
Далинар развернул Храбреца и встретился с Адолином, чей синий доспех блистал, а плащ плескался за спиной. Они поменялись местами, и каждый двинулся по широкой дуге, направляясь к новой конечности.
– Монстр, повстречайся со своим врагом! – заорал Элокар.
Далинар обернулся. Король разыскал своего скакуна и сумел его успокоить. Мститель не был ришадиумом, но происходил из лучшего шинского стада. Оседлав коня, Элокар бросился в атаку, замахиваясь клинком.
Что ж, убрать его с поля боя не представляется возможным. В доспехе ему не угрожает опасность, если он будет все время двигаться.
– Элокар, ноги! – крикнул великий князь.
Племянник проигнорировал его и ринулся прямиком к груди чудовища. Далинар выругался и пришпорил Храбреца, когда монстр вскинул лапу. Элокар в последний момент повернул, припал к спине коня и ушел от удара. Клешня ущельного демона врезалась в камень с оглушительным скрежетом. Тварь взревела от ярости, и рев эхом раскатился по расщелинам.
Король повернул к Далинару и пронесся мимо него:
– Дурак, я отвлекаю его. Продолжайте атаковать!
– У меня ришадиум! – заорал Далинар в ответ. – Я отвлеку – я быстрее!
Элокар снова не обратил на него внимания. Далинар вздохнул. Типично для короля – его не удержать. Препирательства отняли бы время и новые жизни, потому Далинар сделал что велели. Он поскакал в сторону, чтобы еще раз приблизиться, и копыта Храбреца стучали по каменистой почве. Элокар завладел вниманием монстра, так что Далинар смог подъехать к другой лапе и перерубить ее осколочным клинком.
Чудовище издало четыре вопля в унисон и повернулось к Далинару. Но в этот же момент Адолин приблизился с противоположной стороны и рассек другую лапу ловким ударом. Лапа подогнулась. Полился дождь стрел, которые продолжали выпускать лучники.
Тварь затряслась, сбитая с толку атаками со всех сторон. Она слабела, и Далинар взмахнул рукой. Это был приказ остальным пехотинцам отступать к павильону. Отдав его, князь скользнул вперед и рассек другую лапу. Минус пять. Возможно, пришел момент, когда следует позволить чудовищу уковылять прочь; попытаться убить его сейчас означало бы неоправданно рисковать жизнями.
Он окликнул племянника, который скакал на некотором расстоянии, держа меч на отлете. Король бросил на него взгляд, но явно не услышал. Ущельный демон по-прежнему возвышался над ними, и Элокар мгновенно развернул Мстителя направо, к Далинару.
Вдруг раздался короткий отрывистый щелчок – и король кубарем полетел на землю вместе с седлом. От резкого поворота лопнула подпруга. Человек в осколочном доспехе был тяжелым, и от такого груза нелегко приходилось как скакуну, так и седлу.
Далинар обмер от ужаса, натягивая поводья Храбреца. Элокар рухнул на землю, выронил осколочный клинок. Оружие вновь обратилось в туман и исчезло. Это была защита от того, чтобы клинок не забрали враги; он исчезал, если только усилием воли не приказать ему остаться.
– Элокар! – заорал Далинар.
Король покатился, путаясь в плаще, потом замер. Секунду-другую он лежал не шевелясь; доспех на плече треснул и начал выпускать буресвет. Доспех должен был смягчить падение. С ним все в порядке.
Вот только…
Над королем нависла клешня.
Далинар в панике развернул Храбреца и помчался к племяннику. Он опоздает! Чудовище успеет…
Огромная стрела вонзилась в голову ущельного демона, взломала хитин. Потекла густая пурпурная кровь, и чудовище затрубило от жуткой боли. Далинар повернулся в седле.
Садеас, в красном осколочном доспехе, брал у прислужника другую массивную стрелу. Он натянул тетиву, выстрелил – и в плечо ущельного демона с громким треском вонзился толстый дротик.
Далинар приветственно вскинул Клятвенник. Садеас ответил, подняв лук. Они не были друзьями, даже не нравились друг другу.
Но они защищали короля. Эта связь их объединяла.
– Уходи отсюда! – прокричал Далинар королю, проносясь мимо.
Элокар с трудом поднялся на ноги и кивнул.
Далинар мчался вперед. Ему нужно было отвлекать чудовище достаточно долго, чтобы Элокар смог спастись. Многие из стрел Садеаса попадали в цель, но монстр уже не обращал на них внимания. Его неуклюжесть исчезла, крики стали злыми, дикими, безумными. Существо по-настоящему разозлилось.
Начиналась самая опасная часть; теперь отступать некуда. Оно пойдет за ними и либо убьет всех, либо погибнет само.
Совсем близко от Храбреца обрушилась клешня, взметнув осколки камня. Далинар припал к спине жеребца, не забыв выставить клинок, и рассек еще одну лапу. Адолин с другой стороны проделал то же самое. Минус семь лап, половина конечностей. Как скоро тварь упадет? Обычно на этом этапе из зверя уже торчало несколько десятков стрел. Не стоит и гадать, как пойдет дело без этой предварительной подготовки, – кроме того, Далинар ни разу не сражался с такой большой тварью.
Он развернул Храбреца, пытаясь отвлечь внимание существа. Может, Элокар уже…
– Эй, бог! – заорал Элокар.
Далинар застонал, кинув взгляд через плечо. Король не сбежал.
Он шел к чудовищу, держась за бок.
– Я вызываю тебя, тварь! – крикнул Элокар. – Твоя жизнь будет моей! Они увидят, как их боги падут, и в точности так же их король падет мертвым у моих ног! Я вызываю тебя!
«Дурень, будь ты проклят!» – подумал Далинар, разворачивая Храбреца.
Осколочный клинок вновь возник в руке Элокара, и тот ринулся к груди чудовища; из треснутого наплечника вытекал буресвет. Король подобрался ближе и нанес удар по торсу чудовища, вырезав кусок хитина, – его, как человеческие волосы или ногти, можно было резать клинком. Потом Элокар всадил оружие в грудь монстра, пытаясь добраться до его сердца.
Чудовище взревело и затряслось, стряхивая короля. Тот едва не упустил свой клинок. Чудовище повернулось. К несчастью, это движение привело к тому, что его хвост понесся прямо на Далинара. Князь выругался и резко развернул Храбреца, но хвост надвигался слишком быстро. Он врезался в Храбреца, и через миг Далинар уже катился по земле, а Клятвенник выпал из его пальцев и взрезал каменистую почву, прежде чем превратиться в туман.
– Отец! – раздался далекий крик.
Далинар распластался на камнях, оглушенный. Он поднял голову и увидел, как с трудом встает Храбрец. К счастью, конь ничего себе не сломал, хотя был прокрыт кровоточащими царапинами и осторожно ступал на одну ногу.
– Прочь! – приказал Далинар.
Приказ должен отправить коня в безопасное место. В отличие от Элокара, тот подчинится.
Далинар встал и пошатнулся. Слева раздался скрежет, и, когда князь повернулся, хвост ущельного демона вновь ударил его в грудь и опрокинул.
Мир завертелся, и от падения металл и камень разразились какофонией звуков.
«Нет!» – подумал Далинар и, выставив руку в латной перчатке, использовал энергию скольжения, чтобы подбросить себя. Небо кружилось, но что-то как будто исправилось, словно доспех сам знал, где верх, а где низ. Далинар приземлился – все еще в движении, со скрежетом скользя ногами по камню.
Восстановив равновесие, он бросился к королю, снова призывая осколочный клинок. Десять ударов сердца. Вечность.
Лучники продолжали стрелять, и уже много дротиков торчало из морды ущельного демона. Чудовище не обращало на них внимания, хотя большие стрелы Садеаса, кажется, все еще отвлекали его. Адолин рассек очередную лапу, и теперь тварь неуклюже ползла, волоча за собой бесполезные восемь лап из четырнадцати.
– Отец!
Далинар обернулся и увидел Ренарина – юноша в жестком синем мундире Холинов, в длинном плаще, застегнутом под самую шею, скакал к нему через каменистую пустошь.
– Отец, ты в порядке? Я могу помочь?
– Глупый мальчишка! – заорал Далинар. – Уходи!
– Но…
– Ты без доспеха и без оружия! Убирайся прочь, пока не погиб! Ренарин натянул поводья и остановил своего чалого коня.
– Уходи!!!
Сын умчался галопом. Далинар повернулся и побежал к Элокару, в его поджидающей руке из тумана возник Клятвенник. Элокар продолжал рубить нижнюю часть тела чудовища, и куски плоти чернели и умирали, когда их рассекал осколочный клинок. Вонзив клинок правильно, он мог бы остановить сердце или легкие, но сделать это было нелегко, пока тварь еще держалась на ногах.
Адолин спешился подле короля. Он пытался остановить клешни, ударяя их, как только они приближались. К несчастью, клешней было четыре, а Адолин – всего один. Две ударили его одновременно, и, хотя юноша сумел отсечь от одной кусок, он не увидел, как другая несется к его спине.
Предупреждающий возглас Далинара опоздал. Клешня подбросила Адолина, и осколочный доспех треснул. Юноша полетел кувырком и ударился о землю. Доспех не разбился, слава Вестникам, но нагрудник и бок покрылись глубокими трещинами, из которых вытекали струи белого дыма.
Адолин вяло зашевелился, его руки двигались. Он жив.
Нет времени думать о нем. Элокар остался один.
Чудовище ударило по земле возле короля и сбило его с ног. Клинок исчез, и монарх упал лицом на камни.
Что-то изменилось внутри Далинара. Все сомнения исчезли. Все прочие заботы стали бессмысленны. Сын его брата в опасности.
Он подвел Гавилара – лежал мертвецки пьяным, пока брат сражался за свою жизнь. Далинар должен был находиться рядом, чтобы защитить его. Только две вещи остались от его любимого брата, две вещи, которые великий князь мог защищать, надеясь хоть как-то искупить вину: королевство Гавилара и сын Гавилара.
Элокар один и в опасности.
Все прочее утратило смысл.
Адолин тряхнул головой, приходя в себя. Он поднял забрало и глотнул свежего воздуха, чтобы прояснилось в голове.
Сражение. Они сражались. Юноша слышал крики, ощущал дрожание камня, чудовищное мычание. Ноздри втягивали запах плесени. Кровь большепанцирника.
«Ущельный демон!» – подумал Адолин. Все еще плохо соображая, он снова призвал свой клинок и с трудом поднялся на четвереньки.
Читать бесплатно другие книги:
