Провидица Цыпленкова Юлия

Глава 1

Неверный свет факела, осветив узкую винтовую лестницу, выхватил из влажного, пропахшего плесенью сумрака, каменную кладку старого замка. Пожилой воин вел за собой девушку, зябко кутавшую плечи в меховую накидку. Седоусый мужчина поглядывал себе через плечо, следя за тем, чтобы юная лаисса не оступилась. Он подал ей руку и помог подняться на узкую площадку смотровой башни. Затем воткнул факел в держатель на стене позади них и замер.

Девушка подошла к узким металлическим перилам, оперлась на них и устремила взор в черноту ночи, туда, где виднелся свет костров.

– Ну что, благородная лаисса? – спросил воин.

Девушка вскинула руку, призывая его к молчанию. Она прикрыла глаза и подняла лицо кверху, позволяя прохладному ветру обдуть кожу.

– Не вижу, – прошептала девушка. – Будущее сокрыто мраком.

Она лгала. Лаисса Катиль Альвран видела, но не то, что ждали обитатели замка «Вороново крыло». Единственная дочь ласса Альврана слыла провидицей, многократно доказав свой редкий дар. И сейчас, когда замок осадили люди ласса Корвеля, известного своим жестоким нравом, все ждали от нее приговора.

– Глупцы, – прошептала Катиль, стиснув перила так сильно, что пальцы начали неметь.

– Что, госпожа? – тут же отозвался седоусый воин.

– Ничего, – она покачала головой и прошла мимо него. Темнота скрыла слезы, прочертившие влажные дорожки на щеках благородной лаиссы. – Я хочу уйти отсюда.

Мужчина достал еще не погасший факел и помог ей сойти на лестницу. Катиль обернулась в последний раз, глядя в темноту, и вздохнула. Ласс Корвель пришел за ней, она это увидела так ясно, как если бы присутствовала в сумрачном зале чужого замка, где на деревянном кресле сидел мощный мужчина, сжимавший в пальцах золотой кубок. У его ног устроилась молодая и красивая женщина, рассказавшая ему о провидице из «Вороньего замка», как называли замок Альвран жители долины Ньялли. Мужчина слушал и молча кивал головой, задумчиво перебирая в пальцах светлую прядь женских волос.

– Провидица сможет уберечь тебя от многих ошибок, мой возлюбленный, – говорила женщина. – Только не вздумай плениться ею, о красоте девушки ходит множество слухов.

– Она красивей тебя, Рагна? – насмешливо спросил мужчина. – Такое возможно?

– Мне сложно судить, – уклончиво ответила женщина, оплетя колени ласса тонкими изящными руками. – Я никогда ее не видела, да и не смогла бы ответить тебе, даже если бы была знакома с ней. Что скажут твои глаза, так и будет.

– Глаза могут обмануть, слух никогда, – улыбнулся мужчина, и его мрачноватое лицо смягчилось. – Твой ум меня пленяет больше. Что говорят об уме юный лаиссы?

– Того не ведаю, – с легкой усмешкой ответила Рагна и прижалась щекой к ногам своего возлюбленного. – Только ласс Альвран бережет дочь, пуще зеницы ока.

– Если она так хороша, как ты говоришь, душа моя, почему же к Вороньему замку не съезжаются женихи? – изломив бровь, спросил ласс Корвель.

«Потому что батюшка боится, что я потеряю свой дар, если познаю мужчину», – ответила на вопрос Катиль в своих мыслях. Дальше видение прервал вопрос стражника, но главное она уже знала. Как поняла, что спасти своих родных и тех, кто сейчас прятался за стенами замка может лишь она сама, отдав себя в руки жестокого ласса, который никогда не отступает, пока не получит желаемого. И она знала, что сделает дальше.

Ласс Альвран ждал внизу. Он пристально смотрел на дочь, Катиль о чем-то сосредоточенно думала, нервно теребя край широкого рукава. Тревога мужчины росла с каждым ее шагом. Он хорошо знал ту мрачную славу, что окружила осадившего его замок воина. В том, что устоять им не удастся, ласс почти не сомневался, но очень хотел услышать от дочери, что она увидела их победу, тогда на смерть идти будет легче.

– Что показали тебе Святые, дочь? – спросил он.

Катиль, успевшая убрать с лица следы минутной слабости, посмотрела на отца и улыбнулась:

– Замок устоит, отец. Святые говорят, что никто не погибнет.

– Да благословят они тебя, Кати! – с явным облегчением воскликнул мужчина и поспешил объявить о видении дочери своим людям.

– Вы же сказали… – начал седоусый стражник.

– И ни разу не солгала, – грустно улыбнулась ему девушка. – Скажи батюшке, что я ушла почивать и прошу меня не тревожить.

Стражник кивнул, и Катиль поспешила в свои покои, где ее ожидала служанка. Испуганный взгляд не отрывался от лица госпожи. Лаисса едва заметно поморщилась. Катиль всегда удивлялась тому поклонению и даже страху, смешанному с почтением, которые испытывали к ней обитатели отчего замка. Дар провидения был обузой, хоть лаисса и сама не смела в этом признаться.

Она не хотела знать ни прошлого, ни будущего, но видения не спрашивали и являли картины, порой пугавшие девушку до сердечного трепета. К примеру, смерть их конюха в болоте. Правда, видение же и позволило уберечь мужчину, но Катиль видела все в подробностях, и потом не могла спать несколько ночей, вскакивая от кошмаров. Как и тогда, когда, увидела гибель егеря от клыков раненного вепря.

И все же это было не волшебство, о котором говорят легенды и сказки, потому девушка ценила свое провидение, как дар Святых, но не считала его чем-то невероятным. Более того, счастливей ее это не сделало. Уже пять лет прошло с того дня, когда она вошла в брачный возраст, но отец не желал слышать о женихах, неизменно изгоняя всех, кто намекал на желание породниться с ним. Ласс Альвран охранял свое сокровище пуще драконов из легенд народа, живущего в Высоких горах.

– Ты свободна, – отпустила лаисса свою служанку. – Ложись спать, все будет хорошо.

– Правда? – просияла та.

Катиль кивнула и проводила служанку взглядом. Она часто переодевалась ко сну самостоятельно, потому это не вызвало подозрений. Лаисса Альвран закрыла двери на ключ и бросила на постель свой плащ, куда сложила несколько вещей, связала в узел и написала отцу короткое письмо, поясняя, что уходит добровольно и просит не пытаться ее вернуть.

« Святые указали мне путь, батюшка. И коли им угодно отдать меня в руки человека, готового погубить многих ради одной, я исполню их волю и сохраню вам жизнь.

Ваша добрая и любящая дочь, Кати»

Тяжко вздохнув, девушка вошла в умывальню и нажала рычаг, невидимый постороннему глазу. Об этом тайном ходе Кати узнала, когда заглянула в старые рукописи, в которых как раз рылся замковый летописец. Старик был дружен с хозяйской дочерью еще с ее раннего детства. Он читал девочке древние сказания, показывал родовое древо Альвранов, с особой гордостью рассказывая о тех, кто сражался бок о бок с властителями и прославился в веках. Как жаль, что о них давно все забыли… Девочка тихо хихикала, а летописец грозил ей пальцем, обещая, что справедливость восторжествует.

План тайных ходов Катиль увидела сама. Она заинтересовалась схемой, и старый Ганфаст пояснил, что это. После отец забрал схему к себе, чтобы на досуге подробней изучить находку летописца, но лаисса успела изучить ту часть, где были нарисованы ее покои. Набравшись храбрости, Кати открыла проход однажды ночью и, вооружившись свечой, вошла в пыльную темноту, затянутую паутиной. Сморщив носик, она попыталась глубоко не вдыхать затхлый запах. Девочка смогла пройти совсем немного, и сбежала, услышав крысиный писк.

Но через несколько дней она снова вошла в потайной ход и прошла гораздо дальше прежде, чем страх перед приведениями вернул девушку обратно в покои. Такие вылазки происходили до тех пор, пока Катиль не дошла до развилки. Она вернулась назад и решилась обыскать покои отца.

Выждав, когда ласс Альвран покинет замок, благородная лаисса пробралась, подобно воришке, в ту часть замка, которую занимал отец, и облазила все известные ей тайники. Нашла. И это стало поводом для маленькой радости. Кати отыскала свой ход на карте и долго разбиралась в лабиринте тоннелей, испещрявших родовое жилище. Зато становилось ясно, отчего такой огромный замок снаружи, внутри казался меньше.

Ей пришлось еще ни один раз возвращаться, чтобы уточнить направление переходов. Теперь лаисса не спускалась в потайной ход без куска мела, которым рисовала стрелки на стене. Она нашла три выхода, один из которых вел во двор замка, где находился маленький лаз. Ему не придавали значения потому, что пролезть в него мог, разве что ребенок… или такая тоненькая девушка, как Кати.

Девушка сжала в одной руке свечу, в другой – узел с одеждой и шагнула в уже знакомую темноту, пронизанную затхлостью и неприятным ощущением одиночества. На писк крыс лаисса Альвран научилась не обращать внимания, она даже привыкла к звукам, что издавали эти зверьки. Вот и сейчас, когда под ногами раздался шорох, и крыса метнулась в сторону, Катиль лишь передернула плечами и уверенно направилась дальше.

Она прислушалась, прежде чем выбраться во двор, но там было тихо. Сейчас обитатели замка возносили благодарственную молитву Святым. Только стража, стоявшая на стене, могла заметить лаиссу, но и им оказалось не до нее. Воины обсуждали последнее видение, о котором ничего не было известно, но знали точно, что дочь ласса принесла благую весть, и замок устоит.

Кати воспользовалась темнотой и на цыпочках пересекла двор, спеша быстрей оказаться возле лаза. Здесь она вздохнула, представляя, как извозится в грязи, но это не изменило ее намерений, и девушка легла на живот, чтобы протиснуться сквозь узкое отверстие. Проталкивая свой узел перед собой, лаисса Альвран проползла под толстой стеной, едва не застряв на выходе. Пришлось избавиться от толстой меховой накидки и забрать ее, когда сама выбралась наружу.

Дальше был ров. Катиль поджала губы и постаралась, как можно тише, опуститься в холодную воду. По ее расчетам, стража стояла в стороне от того места, где она собралась переплыть. Узелок, теперь завязанный в накидку, был задран над поверхностью застоявшейся воды, ударившей в нос неприятным запахом, и грести пришлось одной рукой. Одежда мешала, от холода стучали зубы, и Кати благодарила Святых, что ров невелик в ширину. Уже когда она взбиралась на вал, один из стражников крикнул:

– Там кто-то есть!

Девушка упала ничком, стараясь не стучать зубами. Она зажмурилась, зная, что произойдет дальше. Стрела, пылающая огнем, уткнулась в землю, обдав девушку комьями грязи и брызгами горящей смолы. Закусив губу, Кати скривилась и стряхнула с тыльной стороны ладони горячую каплю. Лаисса спешно поползла на другую сторону вала, пока еще несколько стрел не успели осветить маленькое пространство, на котором она пряталась.

После, шипя от боли в обожженной руке, Кати ждала, пока все успокоится, чтобы продолжить путь к лагерю ласса Корвеля. Ей было холодно, противно и страшно, но пути назад не было. И отсутствие лаиссы Альвран не должны были обнаружить до утра. А к утру Корвель увезет ее, и отец не сможет наделать глупостей, бросившись в погоню. Это успокаивало девушку, тем более, видения не посещали ее, и разглядеть дальнейшую судьбу обитателей родного замка она не могла, как и свое будущее.

– Кто там? – грубоватый голос стража заставил девушку, добравшуюся до вражеского лагеря, остановиться.

– Я иду к лассу Корвелю, – ответила Кати, пытаясь хоть немного расслабиться.

– Ежели ты ищешь увеселений, то ласс не принимает простых девок, – отозвался из темноты второй голос. – А мы не брезгливые.

Девушка попятилась, отчаянно ругая себя за столь неосмотрительный поступок. Нужно бы прихватить хотя бы нож, чтобы защитить себя.

– Ежели вы притронетесь ко мне, ваш ласс будет зол, – предупредила она, плотней кутаясь в свою накидку, все же успевшую промокнуть. – Он пришел за мной.

– Какие пошли наглые девки, – хохотнул все тот же хриплый голос.

Она услышала приближающиеся чавкающие по грязи шаги. Из темноты показалась рука в перчатке, ухватившая лаиссу за плечико. Пальцы мужчины сжались, и ее дернули, впечатав в дурно пахнущее мужское тело. Одна из пластин, нашитых на кожаных доспехах воина, царапнула Кати по щеке. Она вскрикнула и попыталась вырваться.

– Тихо, девка, тихо, – теперь еще и несвежее дыхание окутало обоняние девушки. – Будешь умницей, получишь монетку. А теперь иди за мной.

– Хорошо, – она кивнула и снова попыталась отстраниться, – только отпусти, я сама пойду.

Но воин чужого ласса лишь крепче сжал руку Катиль и повел за собой. Она больше не вырывалась, надеясь, что сможет так подобраться ближе к Корвелю и крикнуть, чтобы привлечь его внимание. Воин оттащил ее подальше от границы лагеря, и лаисса смогла увидеть других воинов, наблюдавших за парой с нескрываемым интересом.

– Я следующий, – крикнул кто-то.

– Я за тобой, – хохотнул еще один воин.

Кто-то еще кричал, но Кати даже не пыталась увидеть желавших вкусить ее тела. Девушка спотыкнулась, чем вызвала недовольное ворчание волочившего ее ратника, затем и вовсе ухватилась за него, теряя связь с реальностью. Воин обернулся, хотел было выругаться, но замер, глядя в глаза девушки, ставшие вдруг пустыми, словно разум покинул их хозяйку.

– Вижу, – негромко произнесла она. – Смерть. Гора, высокая. Дорога, вьется, как лента. Ты, – ее палец уперся в мужчину, – упадешь.

– Что? – воин склонился к девушке. – Что ты сказала?

– Ты, – она вдруг резко развернулась и посмотрела назад, где сидел другой воин, – меч, голова с плеч. Ты, – палец сместился в сторону. – Меч в грудь. Скоро. И ты, и ты…

Кто-то выругался, и воин, который вел Кати, дернул ее, вырвав из череды страшных видений.

– Ты что несешь, девка?

– Ты привел ведьму! – закричал тот, кому лаисса напророчила обезглавливание.

– Прибить ее надо, – встал воин, на которого она не успела показать.

– Мне надо к лассу, – пролепетала Катиль. – Пожалуйста!

Но ее уже схватили за шею и потащили к дереву. Один из воинов споро забирался на первый сук, на его поясе висела веревка. Остальные направились следом, спеша увидеть смерть ведьмы. Хоть какое-то развлечение.

– Я не ведьма! Мне надо к лассу, я нужна ему, – твердила Кати, но ее никто не слушал.

Девушку поставили на колени, приказав:

– Кайся, ведьма.

– Мне не в чем каяться, – воскликнула она. – Я говорю лишь то, что мне открывают Святые!

– Еще и Святых приплела, – от затрещины в голове девушки зазвенело.

– Да что с ней говорить, вешать надо, – один из палачей махнул рукой.

Кати поставили на ноги и накинули ей на шею петлю. И лаисса закричала:

– Ласс Корвель! Ласс Корвель, я Катиль…

Договорить она не успела, потому что за другой конец веревки потянули, и лаисса Альвран повисла, судорожно трепыхаясь, горло ее сжало удушающее кольцо.

– Кто кричал? – этот властный голос девушка уже не услышала, как не увидела, сверкнувший в свете костров меч, срезавший веревку.

– Ведьма врала, что вы тут ради нее, – произнес один воин.

– Что? – ласс Корвель бросил быстрый взгляд на хрипящую девушку, глаза его чуть расширились, словно мужчина о чем-то догадался, и лицо исказила ярость.

Меч взвился вновь, и голова говорившего покатилась по траве.

– Ласс, она пророчила… – меч ворвался в грудь говорившего.

– За ведьму?! – и снова удар.

И еще один, и еще. Хриплый отступил в темноту и затаился, пока бушующий ласс не подхватил ведьму и не унес ее в свой шатер.

– Как она и сказала, – потрясенно прошептал он. – А я, значит, в пропасть упаду? Но мы в горы не идем, ошиблась, значит. – Затем посмотрел на обезглавленного товарища и передернул плечами. – Святые, защитите от ведьминского сглаза. – Он достал оберег и поцеловал его.

Катиль Альвран открыла глаза, и взгляд ее остановился на мужском лице из видения. Ласс Корвель сидел рядом и разглядывал ту, ради которой он нарушил границы королевского удела. Неужто провидица сама пришла к нему? Похоже на то… И все же сомнения еще оставались.

– Имя, – коротко потребовал он.

– Катиль, – она закашлялась. Горло нещадно болело, и голос стал сиплым. – Лаисса Катиль Альвран.

– Говорят, она красива, ты замарашка, – сказал благородный ласс, разглядывая мокрые волосы и грязное лицо своей пленницы.

Кати устало закрыла глаза, но легкий толчок в плечо заставил ее снова посмотреть на мужчину.

– С вашей женщиной, ласс, мне не тягаться, – произнесла девушка. – Ни в уме, ни в красоте. Лаисса Рагна…

– Откуда знаешь ее имя? – ласс рывком усадил Кати.

– Я видела, – ответила она. – Она вам говорила, что вы должны заполучить меня. Мне трудно говорить.

– Пройдет, – отмахнулся мужчина. – Что еще видела?

Вместо ответа Катиль посмотрела в темные глаза мужчины, на мгновение заглядевшись на отсвет пламени свечи, но вот он моргнул, и девушка, обхватив плечи руками, заговорила:

– Я пришла сама, вам незачем нападать на замок моего отца.

Ласс насмешливо изломил бровь, глядя на трясущуюся от холода замарашку.

– Неужели? – спросил он. – Ты будешь мне указывать?

– Иначе вы не услышите от меня ни слова, и ваш поход обернется крахом, – ответила Кати неожиданно твердо, снова разглядывая пляшущие огоньки в глазах Корвеля.

– Хорошо, – мужчина откинулся назад в своем низком кресле, в котором его мощная фигура смотрелась смешно и нелепо. – Вот ты и назначила цену своим предсказаниям. Коли хоть раз солжешь или умолчишь о чем-то, я вернусь и сравняю Вороний замок с землей. Перебью всех, вплоть до младенцев, и принесу тебе голову твоего отца.

Девушка поджала губы, продолжая исследовать взглядом лицо того, с кем теперь ей предстояло быть рядом. Он не был красив, даже привлекательным мужчину сложно было назвать. Густые черные брови и складка, залегшая между ними, делали смуглое лицо хмурым. Колючий и холодный взгляд темных глаз равнодушно исследовал Кати, как и она его. Нос с небольшой, почти незаметной горбинкой, широкие скулы, тяжелый квадратный подбородок с ямочкой. Пожалуй, единственное, что в лице ласса было привлекательным – это его губы правильной формы. Но они сейчас были поджаты в тонкую линию, что придавало Корвелю еще и злой вид. У Кати мелькнуло удивление. За что его любит та красивая светловолосая женщина? Но отогнав ненужные раздумья, она вернулась к их разговору.

– Ежели вы не будете обижать меня, мне не придется вам лгать, – ответила она.

– Почему отец не отдал тебя замуж? – вместо ответа на ее слова произнес ласс. – Боится расстаться с твоим даром?

– Он опасается, что связь с мужчиной погубит дар, – почти равнодушно ответила Кати.

– Такое возможно? – приподнял брови Корвель.

Лаисса пожала плечами. Этого никто не знал. Однажды замковый священник сказал, что Святые даруют свою милость невинным. После этого ласс Альвран начал беспокоиться, что дар покинет тело его дочери вместе с девством. Кати, чье сердце еще никогда не билось чаще при виде мужчины, безропотно приняла решение отца. Что касалось внуков, то единственной у ласса была только дочь, но сыновей трое, потому о том, что род прервется, он не беспокоился. Матушка, которая могла бы поспорить с отцом, умерла вскоре после родов младшего брата Кати, последнего из детей ласса Альврана, а больше никто не смел возражать хозяину замка. Если кто-то и жалел Катиль, ей об этом было неведомо.

– Такое возможно? – повторил вопрос Корвель.

– Я н-не зна… ю, – сквозь сильную дрожь выдавила она.

Ласс рывком поставил ее на ноги и схватился за мокрую накидку.

– З-зачем? – испуганно воскликнула Кати, отшатнувшись от него.

– В дохлой тебе толку мало, – ответил ласс. – Раздевайся.

Девушка замотала головой, но дипломатия и этикет никогда не были сильной стороной ласса Корвеля. Он скривился, глядя на перепуганную девицу.

– Если у тебя четыре груди, ты еще сможешь меня удивить, – произнес он. – Больше тебе удивить меня нечем.

– Выйдите, – попросила Кати.

Корвель не вышел, и не отвернулся. Он сорвал платье с благородной лаиссы, следом затрещали ее рубашка и нижние штаны. Мужчина рвал добротную мокрую ткань так легко, словно это была бумага. И Кати даже не могла понять, что ее пугает больше: то, что мужчина смотрит на нее без одежды, или его неимоверная сила. Она закрылась мокрыми волосами и ладонями.

Ласс отошел к низкому столику, взял бутылку, в которой находился хмельной напиток, щедро плеснул себе на ладонь и велел:

– Убери руки.

– Нет! – вскрикнула лаисса Альвран.

– Мне плевать на твои худосочные прелести, – холодно произнес мужчина. – Я давно не юнец, который загорается от вида женской ножки. Быстро! – от сердитого и повелительного тона, девушка вздрогнула и опустила руки.

Она зажмурилась и старалась не думать о том, что к ней прикасается мужчина. Между тем ласс Корвель растер ее спереди, после обошел со спины и повторил растирания, а затем накинул свой плащ, подбитый мехом.

– Ложись, – велел он. Кати не спешила исполнить новое повеление, она продолжала взирать на ласса с испугом. – Ты мне неинтересна. Ложись и грейся. Потом переоденешься, – он кивнул на узелок, – и мы отправимся домой.

Девушка вернулась на твердый лежак, покрытый шкурами, чей ворс уже начал вытираться. Ласс накрыл ее еще одной шкурой, хлебнул из горлышка бутылки и покинул шатер. Кати лежала, не сводя взгляда с входа, опасаясь, что он передумает и вернется. Но Корвель вернулся лишь тогда, когда она немного согрелась и успела натянуть на себя сухую одежду, до которой так и не добралась вода.

– Готова, – утвердительно произнес мужчина. – Тогда отправляемся.

Он снова накинул на Катиль плащ и вывел из шатра. Их ждали две лошади и вооруженный отряд. Остальные воины собирали шатры, запрягали повозки и готовились покинуть лагерь, разбитый под стенами замка Альвран.

– Ездить верхом умеешь? Или твой отец трясся над тобой, не давая покинуть покоев? – чуть насмешливо спросил ласс.

– Вы тоже скоро начнет трястись, как и мой отец, – ответила Кати.

– Правда, что ты предсказала нескольким моим воинам смерть? – спросил Корвель, помогая девушке сесть на лошадь.

– Они уже мертвы, – ответила она и взяла поводья.

– Верно, – усмехнулся ласс, садясь в седло.

Отряд уже тронулся, когда люди услышали, что в их сторону спешит всадник. Он выскочил навстречу отряду спустя несколько минут.

– Благородный ласс, – молодой мужчина спрыгнул с лошади и замер со склоненной головой.

– Королевский посланник, – отметил Корвель. – Как нашел меня?

– Вас трудно не найти, сайер, – невозмутимо ответил мужчина.

Гален Корвель криво усмехнулся, бросив взгляд на своих воинов, и задал следующий вопрос:

– Что угодно моему господину?

– Наш король приглашает вас на турнир, – ответил посланник. – Он состоится в день рождения Его Величества.

Ласс недовольно поджал губы и бросил на посланника взгляд, далекий от человеколюбия. Затем тронул поводья и посмотрел на Кати.

– Мы едем в столицу, – сказал мужчина, и хриплый воин вздрогнул. Дорога лежала через горы.

Глава 2

Отряд воинов во главе с лассом Корвелем и его спутницей-пленницей продвигался вперед медленно. Катиль попыталась заглянуть в будущее, чтобы понять, чего ожидает мужчина, перемолвившийся с ней за весь день пути всего несколькими словами, но Святые промолчали, и видение не пришло. А спрашивать самого ласса девушка не стала. Кати не был приятен ее спутник, к тому же он не стремился к общению с ней, как и к завоеванию ее доброго отношения, потому лаисса предпочла все узнать в свое время. Обладая даром провидения, Катиль лучше других понимала, что не обо всем стоит узнавать заранее. Незнание для некоторых являлось благом, и потому девушка не любила, когда ей задавали вопросы и ждали ответов, они нравились не всем и не всегда.

За день отряд сумел прилично удалиться от «Воронова крыла», сначала передвигаясь быстро, а после шли почти шагом. Кати некоторое время оглядывалась, опасаясь, что ласс Альвран поступит безрассудно и бросится в погоню, но вскоре поняла, что батюшка, если и будет искать ее, то на другой дороге, которая вела в замок ласса Корвеля. К тому же, следы большей части его войска вели именно туда. О том, что Корвель направится в столицу, ласс Альвран даже не догадывался. И вряд ли он получит приглашение, даже несмотря на то, что являлся вассалом государя.

Если король и отправит приглашение, то оно придет в виде свитка, а не в лице личного посланника, что означало – если приглашенный не явится, Его Величество не обидится. Посланник посещал более знатных и приближенных к королю лассов, коим ласс Альвран не являлся. Впрочем, если бы Его Величество слышал о Катиль, приглашение пришло бы в замок уже давно. Но отец девушки скрывал ее дар, запрещая говорить о нем. Однако слухи все же просачивались, иначе, как могла лаисса Рагна узнать эту маленькую тайну семьи Альвран? И вновь Святые промолчали, не дав Кати ответа.

Девушка тихо вздохнула и огляделась. Они ехали по равнине, на которой еще кое-где лежал снег. Его было совсем мало, потемневшего и жалкого. А вокруг чернела грязь, которая просохнет еще не скоро, и ее вид нагонял тоску. Кати подняла взгляд к серому небу, по которому сплошной пеленой плыли тучи. Накрапывал мелкий дождь, и лаисса зябко поежилась. Невольная слеза скатилась по щеке, но девушка поспешила убрать ее.

– Плакать ни к чему, – неожиданно произнес ласс Корвель, который, казалось, даже не замечал маленькой лаиссы, добровольно пришедшей к нему, чтобы спасти своих родных. – Тебя никто не обидит, ты должна об этом помнить. Если ты устала, то придется потерпеть, скоро начнет темнеть, и мы остановимся на ночлег в одном из домов здешних фермеров.

– Вы из-за меня так медленно едете? – решилась спросить Катиль, пользуясь неожиданным вниманием ласса Корвеля.

– Нет, – безразлично ответил он.

И лаисса Альвран вдруг поняла.

– Вы ждете вашу даму, – произнесла она. – Лаисса Рагна – ваша супруга? Я не слышала, чтобы вы праздновали свадьбу.

Корвель метнул в девушку насмешливый взгляд и снова отвернулся.

– Разве ты не можешь все узнать из своих видений? – спросил он.

– Святые посылают мне видения, когда считают нужным, сама я редко могу увидеть, что и когда хочу, – честно ответила Кати. – С той минуты, как я увидела смерть ваших воинов, Высшие Силы еще ни разу не открыли мне ни прошлого, ни будущего.

– И подолгу ты можешь не видеть? – Корвель опять обернулся.

– Бывало, что и целый месяц. А бывает, что не проходит и дня без моих предсказаний, – лаисса Альвран потупилась, понимая, что ее ответы разочаровывают и настораживают мужчину.

Он ничего не сказал, только вновь отвернулся, и некоторое время смотрел перед собой. Катиль опять поежилась. Она не привыкла к долгим переходам и прогулкам по такой погоде. Отец всегда дрожал над ней, словно дочь была фарфоровой статуэткой из далекой страны, в которой водились чудесные сказочные создания. И хоть Катиль в это не верила, принимая рассказы, как красивые, но, порой, страшные сказки, но всегда слушала их с живым интересом. Особенно, когда эти сказки рассказывал их старый привратник, сидя в деревянном кресле перед разожженным большим камином. Чаще всего это происходило в долгие зимние вечера, когда за окнами пела песни матушка Вьюга, разрисовывая мозаичные окна своими узорами.

Зимой Катиль и вовсе почти не выходила из жарко натопленных покоев замка, лишь из окна, с легкой завистью, глядя, как играют братья и дети воинов и дворни. Сначала девочка даже плакала от того, что отец не выпускает ее на улицу, опасаясь, что дочь заболеет, а потом привыкла и предпочитала проводить зимние дни за чтением или рукоделием, а вечера перед камином слушала сказки привратника. И сколько бы она ни пыталась увидеть то, о чем он говорит, Святые молчали. А значит, ей, Катиль Альвран, видеть всех этих странных созданий было незачем… или же их попросту не существовало. И девушка с каждым годом своего взросления все больше приходила именно к этому выводу.

– Она моя наложница, – неожиданно произнес ласс Корвель, вырывая лаиссу из ее воспоминаний. – И только ее происхождение не позволяет мне жениться на этой женщине. Но ты должна знать, что я не потерплю, если ты позволишь себе отозваться о ней оскорбительно. Ты должна проявлять уважение к моей женщине.

– Вы не можете требовать у меня уважать кого-то, пока я не увижу, что он заслуживает уважения, – тихо, но твердо ответила Кати. – Мне все равно, какие отношения связывают вас с этой женщиной, но унижать меня, принуждая к подчинению, я вам не позволю. Я нужна вам, ласс Корвель, вы мне нет. И если вы что-то требуете от меня, я тоже могу требовать от вас. И в первую очередь, я требую относиться ко мне с тем же уважением, которого ждете от меня в отношении вашей подруги.

Ласс обернулся и более пристально взглянул на маленького воробышка, позволившего себе заявить свое право на уважение с его стороны. И, как бы это ни было прискорбно, но девчонка была права. Она была нужна ему, а он ей нет. Можно было надавить, проявить власть, да и просто силу, указав лаиссе Альвран ее место, но толку от этого не будет. Не та ситуация. И мужчина спросил, не скрывая любопытства:

– И как же я должен проявить к тебе уважение?

– Для начала начните обращаться ко мне так, как того требует мое положение. Лаисса Альвран, лаисса Катиль – это уместная форма. И замените «ты» на «вы», я ниже вас по рождению, но все же отношусь к знатному дворянскому роду, и даже являясь вашей пленницей, остаюсь девицей благородного происхождения.

Сказав это, Кати посмотрела в глаза ласса Корвеля и постаралась скрыть дрожь от пронзительного и даже злого взгляда.

– Ежели нет? – поинтересовался он.

– Это усложнит наше с вами понимание друг друга, – спокойно ответила девушка.

– Ты все еще помнишь, что залогом твоего хорошего поведения является замок твоего отца? – с усмешкой спросил ласс.

– Угрозы ни к чему нас с вами не приведут. А исполнение вами угрозы окончательно лишит вас моей помощи, – одни Святые знали, насколько Катиль сейчас было страшно, но она помнила, как егерь говорил, что победить зверя можно лишь, если он не будет знать о твоем страхе. И она изо всех сил прятал свой ужас перед человеком, прослывшим кровожадным чудовищем.

Корвель отвернулся от девушки. Он не любил, когда ему указывали и возражали. И тем более не желал терпеть поучений от этой пигалицы, в которой и женщину-то можно было рассмотреть, лишь хорошенько приглядевшись. Но все-таки ласс признал ее правоту. Если он хотел получить пользу от этого воробья, ему стоило пойти навстречу в ее справедливых требованиях. Однако все это вызвало в душе мужчины бурю негодования.

– Вы правы, лаисса Альвран, – наконец, отозвался он, как только задавил в душе вспышку ярости. – Но, если вы дадите мне повод быть вами недовольным, я им воспользуюсь. В ваших интересах быть послушной и разумной, если вы понимаете, о чем я говорю. – В тоне мужчины проскользнула язвительность, и девушка поняла, что в уме ей только что отказали. Это не расстроило благородную лаиссу.

– О, не сомневайтесь, – усмехнулась Катиль, – на добро я неизменно отвечаю добром. В свою очередь прошу запомнить, что не все мои видения могут устроить вас и порадовать. Я говорю лишь то, что вижу. И если Святые показали мне что-то, то иного уже не будет.

– Я запомню, – кивнул ласс. – Я все запомню.

– В этом нет никаких сомнений, ласс Корвель, – ответила девушка и замолчала, поздравляя себя с маленькой победой.

Постепенно сумерки начали сгущаться, а ни одного фермерского поселения они так и не достигли. Воины зажгли факелы, освещая путь лошадям. Копыта животных вязли в раскисшей дороге, и чувство тоски все сильней наполняло души людей. Даже несгибаемый ласс Корвель поежился. Он негромко выругался и оглянулся на девушку. Она выглядела сильно уставшей, но старалась держаться. Мужчина одобрительно хмыкнул. Более всего он опасался нытья и причитаний.

– Господин, за тем поворотом должно быть хозяйство, – подал голос оруженосец ласса.

– Помню, – коротко отозвался тот.

Дорога послушно свернула за жиденькую рощу, деревья которой казались в темноте скелетами, раскинувшими костлявые руки. Катиль против воли подъехала ближе к лассу Корвелю, чувствуя себя гораздо уверенней под защитой его мощной фигуры. Мужчина бросил на нее быстрый взгляд.

– Бояться нечего, – негромко произнес он.

– Хозяйство брошено, – вдруг произнесла девушка, чувствуя первое веяние Святых за этот день.

– Чушь, – отрезал ласс, подъезжая к повороту дороги, но уже через несколько минут смотрел на темные глазницы небольшого каменного дома.

Не гавкала собака, неслышно было возни и голосов скота. Не теплился дымок из трубы, чернеющей на фоне неба, на которое скользнул молодой месяц и теперь блекло освещал дом внизу и вооруженных людей, подъехавших к нему. Хозяйство, действительно, было заброшено.

– Что за Нечистый согнал их со своих мест? – послышался удивленный голос кого-то из воинов.

– Растопите очаг. Плевать, почему они ушли, нам нужен ночлег, – распорядился ласс и спешился.

Он уже было направился в сторону дома, но скривился и вернулся к Кати. Мужчина протянул руки и легко вытащил девушку из седла. Лаисса безропотно приняла такую помощь и послушно засеменила следом, стараясь не морщиться от жижи под ногами, в которой ее сапожки тонули по щиколотку, и стоило потянуть ногу, как грязь издавала противный чавкающий звук. Катиль немного отстала от ласса Корвеля. Он остановился и недовольно посмотрел на девушку.

– Мне долго вас ждать, благородная лаисса?– не скрывая раздражения и ехидства, спросил мужчина.

– Собака, – произнесла Кати, – указывая в сторону.

Корвель повернул голову туда, куда указывала девушка. Там стояла конура, подле которой еле угадывались в темноте кости. Костей было достаточно, чтобы понять, что это все, что осталось от хозяйского пса.

– Господин! – из-за угла дома стремительно вышел воин. – Там…

– Что там? – уже по-настоящему раздраженно спросил ласс.

– Скотину никуда не угнали, там одни кости. Кто-то сожрал всех, до единого, – перейдя на свистящий шепот, сообщил воин.

– Я нашел хозяев, – мрачно возвестил самый старший из воинов. Он стоял на пороге дома и указывал факелом в темноту. – Все здесь.

Корвель вернулся к лаиссе, взял ее за руку и потащил за собой. Они подошли к распахнутым дверям. Недалеко от порога лежал первый растерзанный костяк. Катиль вскрикнула и прижалась к Корвелю. Он не обратил на это внимания, отпустил девушку, забрал факел у своего воина и шагнул в дом. Вскоре оттуда донеслась его брань. Кати взглянула на воина, но тот уже последовал за своим господином. Испуганно оглядевшись, лаисса Альвран подобрала подол своего платья и вошла в дом. Она зажмурилась и перешагнула человеческие кости, но запнулась и чуть не упала. Вскрик девушке удалось подавить, и она направилась дальше.

– О, Святые, – сдавленно произнесла она, глядя на комнату с очагом, усыпанную костями семьи фермера.

Затем заметила люльку и уже не смогла сдержать всхлип.

– Не ныть! – рявкнул на нее ласс.

Кати не смогла его послушаться. Закрыв рот ладонью, она приблизилась к люльке, но там никого не было. Спасся ли кто-то, унеся младенца, или же он лежал среди своих родителей, девушка не решилась гадать. Она оперлась на люльку, закрыла глаза… Падение в темноту оказалось мгновенным…

– Волки вернулись! – истошно закричал юный паренек.

Черноволосый мужчина схватил факел и меч. Он выбежал на улицу, а следом за ним бросился молодой парень с вилами в руках. В люльке заплакал младенец, рыжеволосая женщина бросилась к нему. За стеной был слышен рев скотины. Беспрерывно лаяла собака, гремя толстой цепью. Причитала молоденькая девушка, придерживая свой большой живот. С улицы донесся первый вой…

– Волки! – закричала Катиль. – Отец, их много!

– Они жрут скотину! – ответила она себе.

– Нам не сдержать их! Все в дом, живо! Мак, дверь! Дверь, Нечистый тебя забери, Ма-а-ак…

Ласс Корвель и старый воин неподвижно застыли, глядя на девушку, заходившуюся в истошном крике. Но вот она повалилась на пол и завизжала, закрываясь руками от невидимой угрозы. Первый отмер Корвель. Он метнулся к лаиссе, схватил за плечи и встряхнул. Катиль замерла, открыла глаза и уставилась на ласса пустым бессмысленным взглядом.

– Желтые глаза, много, – произнесла она. – Волки вернутся. Они уже возвращаются…

Корвель снова встряхнул Катиль, и она заморгала, озираясь вокруг себя диковатым взглядом.