История одной (не)любви Углицкая Алина
Он уже потянулся ручонками, как Дея вдруг одернула его:
– Это опасная игрушка! Ты порежешься!
– Зато научится обращаться с оружием, – хмыкнул Йеванн, и не думая убирать свой подарок.
– Вы невозможны! – заявила девушка, поднимаясь. – Он маленький мальчик! Ему рано играть с такими вещами!
– И когда же, по-вашему, придет время? В двадцать лет?
– Это не ваше дело, – вспыхнула она. – Пока еще я его мать, и я решаю, что лучше для моего ребенка!
Ворожея злилась, ее злость щекотала его самые низменные инстинкты, доставляя мучительное удовольствие. Горько-сладкое, с легким привкусом миндаля.
– Вот оно, бабское воспитание, – осклабился Йеванн. – Вы делаете из него тряпку, а не мужчину. Мальчику нужен отец.
– А не по вашей ли воле он лишился его?!
Это вырвалось у нее в сердцах. Но Дея ни на миг не пожалела о сказанном. Она попыталась забрать кинжал у Ноэля, но тот внезапно заартачился. Прижал к груди и закричал:
– Мое! Не отдам!
Ему очень хотелось оставить ножик себе. Такой блестящий, красивый. Даже Шарль будет завидовать! Но Ноэль, конечно, поделится с другом, ему не жалко, ведь Шарль с ним тоже делился. И рогаткой, и стеклянными шариками, и кусочком лакрицы…
Только попросит, чтобы тот научил его так же ловко кидать ножик через плечо…
– Отдай, – Дея требовательно протянула руку ладонью вверх. – Ну же. Будь послушным мальчиком.
С минуту Ноэль смотрел на мать огромными, мерцающими от слез глазами.
– Ты совершаешь ошибку, – отметил Йеванн, наблюдая за сценой.
– Это не вам решать, – огрызнулась Дея. – Ну!
Она поняла, что теряет терпение. Еще немного – и сорвется, отберет кинжал силой.
Во всем виноват Йеванн Райс!
Этот мужчина выводит ее из себя одним только присутствием. Рядом с ним она не может спокойно мыслить! Постоянно нервничает, чувствует себя раздраженной. Вероятно, это и есть тот резонанс, что возникает при столкновении светлых и темных сил…
Разревевшись, Ноэль бросил нож. Не отдал ей, а бросил под ноги, чтобы хоть таким детским способом выразить свой протест.
Она смотрела, как он убегает в слезах, унося свое маленькое горе туда, где никто не помешает оплакать потерю. И не пыталась остановить. Внутри разливалась сосущая пустота…
Дея бессильно опустилась на стул.
– Посмотрите, что вы наделали! – прошептала, прожигая Йеванна ненавидящим взглядом. – Вы приносите нам только горе.
– Не только вам, – тот жестко усмехнулся. – Я приношу горе всем, кто имеет неосторожность связаться со мной. И в этом есть ваша доля вины.
– Не понимаю, почему вы все время пытаетесь обвинить меня в своих проблемах? Я спасла вашу жизнь, но не я сделала вас таким. Это только ваш выбор.
– Неужели? – он поднялся, нависая над ней. – Что ж, тешьте себя надеждой, пока у вас есть такая возможность.
***
Она нашла Ноэля в его излюбленном месте. Мальчик сидел в своей комнате на подоконнике, спрятавшись за занавеской. Он уже не плакал, но продолжал тихо злиться.
Дея попыталась его обнять, но он молча вырвался и отодвинулся.
– Милый, нам пора собираться…
Ноэль отвернулся.
– Сынок, идем…
От него исходили волны обиды и гнева, игнорировать их было непросто.
Дея присела рядом и потерла виски. Она заметила, что дыры, напоминающей о ночном нападении, нет и в помине. Темный маг хорошо постарался, стирая следы.
Эта мысль не вызвала у нее чувства благодарности, наоборот, всколыхнула неприязнь.
Если бы не Райс, к ней не вломился бы никакой даранх. Это он привел демона в ее дом, он поставил их жизнь под угрозу. И неизвестно, сколько еще им придется подвергаться опасности из-за него.
Дея сделала мысленную пометку: когда прибудут в Иллурию, узнать все, что только есть, о демонах Альдарика. Интуиция подсказывала, что эти знания очень важны.
Снизу слышался шум. Грумы уже выносили багаж, Йеванн отдавал последние указания, охала Катарина, беспокоясь за дорогущий фельдерейский сервиз – единственное, с чем Дея не рассталась бы и за сотню фортинов.
Но сейчас ее беспокоили не блюдца и чашки, а сын.
Дея относилась к тому числу матерей, для которых их ребенок самый лучший: самый умный, самый красивый, самый-самый во всем. Даже если она и видела его недостатки, то закрывала на них глаза. Убеждала себя, что он еще маленький. Да, немного капризный, да, немного настырный. Но он же ребенок! Не бывает идеальных детей.
Но утренняя ситуация оставила на душе неприятный осадок. Впервые Ноэль попытался дать ей отпор. Впервые показал свой характер. И сейчас продолжал тихо дуться, игнорируя ее присутствие.
А все из-за чего? Из-за Йеванна Райса и его дурацкого подарка!
Для Деи это стало малоприятным открытием.
Как вообще взрослому мужчине пришла в голову идея подарить кинжал трехлетнему малышу? Ах, да, он же темный маг, дознаватель. Для них это нормально – учиться ненавидеть и убивать друг друга с самого детства.
– Послушай, – заговорила она, глядя на вихрастый затылок сына, – ты же знаешь, что мама хочет тебе только добра? Эта штука очень опасна! Ты мог порезаться или вообще отрезать себе палец, понимаешь?
В ответ молчание.
– Ноэль!
Он неприязненно дернул плечом.
– Ну, хватит уже. Хорошие мальчики так долго не дуются.
Она попыталась его коснуться, но он оттолкнул ее руку и крикнул в сердцах:
– Я не хороший мальчик! Я хочу свой ножик! Он мне его подарил! А ты плохая! Плохая!
Его слова ударили ее в самое сердце.
– Ах так?! – вспылила она, хватая его в охапку. – Да что с тобой происходит?!
Ноэль вырывался с невиданной силой. Как маленький дикий зверек. Когда он пустил в ход свои зубы, Дее пришлось его отпустить. Запыхавшаяся, растрепанная, чувствуя, как внутри все кипит, а горло сжимают спазмы рыданий, она разжала руки.
Еще никогда сын не причинял ей боли. А сейчас укусил. Укусил! На запястье остались следы его детских зубов.
Ощущая полную беспомощность, она безжизненно произнесла:
– Хорошо. Я позову Катарину.
Горничную Ноэль очень любил. Может быть, даже больше, чем мистера Прыгуна.
Вернувшись в свою комнату, Дея с глухим отчаянием глянула на голые стены. Еще вчера здесь висели картины, вышитые ее руками. Сейчас они все были уложены в короба. Незнакомые ей мужчины в кафтанах почтовой службы вынесли их из дома и погрузили в омнибус.
Вся ее жизнь рушилась на глазах. Снова. И снова из-за Йеванна Райса. Два года назад она потеряла дом и мужа из-за него. Сейчас снова теряет дом и… сына.
И снова она не знает, как это остановить.
Этот страшный мужчина ворвался в ее жизнь и буквально за один день уничтожил все, до чего смог дотянуться.
Всего один день!
Слезы подступили к самому горлу. Она поняла, что сейчас расплачется, как простая девчонка, и, упав на софу, закрыла лицо руками. Плечи сотряслись от беззвучных рыданий.
– Мамочка? – маленькая ладошка коснулась ее щеки. – Я не хочу, чтоб ты плакала… Мне не нужен этот дурацкий ножик…
Дея не слышала, как он подошел.
Она подняла голову, схватила его в охапку и, уткнувшись в макушку сына, заревела уже в голос.
Пристыженный и притихший Ноэль сопел и гладил ее. Пока наконец не осмелился прошептать:
– Но можно мне вместо него те красивые пуговки? Хотя бы одну? – пробормотал притихший Ноэль.
Он никогда не видел мать плачущей и не знал, как себя вести. Ее слезы пугали.
– Все, что угодно, милый, – Дея прижалась губами к его волосам. Вихры Ноэля намокли от ее слез. – Все, что угодно!
– Какая идиллия!
Насмешливый голос заставил девушку гневно выпрямиться. В дверях стоял ненавистный навязанный муж и с ухмылкой смотрел на нее.
– У вас пять минут, сударыня. Или я вынесу вас на руках в том, что на вас надето.
Глава 10
– Вы слишком неповоротливы, моя дорогая, – заметил Йеванн, делая едкий акцент на последних словах. – Ваша задержка будет стоить обеда, и скажите спасибо, если не ужина.
– Заставите нас голодать? – Дея с вызовом вздернула нос. – Неужели у вас хватит совести оставить голодным ребенка?
– Вовсе нет. Но есть нам придется в дороге. И кстати…
Йеванн замолчал, раздумывая, стоит ей говорить или нет, но она смотрела на него с таким отчуждением, что он не сдержался:
– Я не такой монстр, как вы успели вообразить. И никогда не дал бы ребенку в руки вещь, которая может ему навредить.
– Неужели? – съязвила она. – А не это ли вы сделали утром?
– Это была игрушка. Муляж без заточки. Высшие демоны дарят такие своим сыновьям, когда те еще лежат в колыбели.
Дея сжала зубы.
Как глупо вышло! Она ведь и в самом деле даже не глянула, так ли опасен этот подарок, как ей показалось. Теперь можно признаться хотя бы самой себе, что в тот момент об этом не думала. В тот момент ее мысли занимало другое.
Даже если бы Йеванн подарил Ноэлю безобидный цветок, она бы отбирала его с той же ревностью.
– Моему сыну ничего не нужно от вас! – процедила, пряча замешательство.
Йеванн качнул головой:
– Боюсь, скоро ты убедишься, что это не так.
***
Лошади бодро бежали по снегу, поднимая копытами белые облачка. Аккуратные домики за окном кареты быстро сменились простынями полей, а затем по обе стороны дороги потянулся серый зимний лес.
Ноэль быстро уснул, убаюканный мерным движением. Дея тоже закрыла глаза и погрузилась в легкую дрему.
Иногда до нее доносились голос возницы, всхрапывание лошадей, да тихое бормотание Катарины, которая сетовала на холод и следила за углями в жаровне.
Изнутри карета оказалась обшита толстым слоем войлока, окна застеклены, да и Йеванн позаботился о комфорте, заставив Дею закутаться в теплый плащ, подбитый гагачьим пухом, а не то жалкое подобие зимней одежды на кроличьем меху, что она носила.
Но, несмотря на все ухищрения, чувствовался мороз. А впереди до самого горизонта расстилалась заснеженная пустошь, через которую вела, петляя, единственная дорога.
Где-то среди белых заносов ждал маленький придорожный городок с постоялым двором. Там Йеванн собирался сменить лошадей.
Он молча смотрел в окно. Его внутренний компас безошибочно отмечал пройденные мили, но не давал чувства удовлетворения. Сердце темного мага все больше и больше наполняла тревога.
Эта женщина рядом с ним…
Такая холодная, неприступная. И чем сильнее отталкивает его, тем больше укрепляет их связь.
Он думал, что все будет просто. Найдет ее, сломит сопротивление, сделает своей – и уймет тот безумный жар, что уже два года выжигает его изнутри.
Но она оказалась совсем не такой беззащитной, как он ожидал.
Маленькая хрупкая вдова с твердой волей и сильным характером стала его наказанием. Она не сдалась, не сломалась, несмотря на все, что ей пришлось пережить. Он проверял ее, швыряя в лицо обвинения, провоцировал и жадно ловил каждый взгляд, каждый жест. А она…
Она облила его холодным презрением! С достоинством королевы опустила до уровня коврика у своих ног.
Он чувствовал себя подлецом… Вором, что забрался в чужую жизнь, чтобы украсть ее самую важную часть. И у него нет ни малейшего шанса это исправить.
Брачный договор сковал ему руки. Подпись императора стала ярмом. Близость Деи – немыслимой пыткой.
Его навязанная жена хранила верность усопшему мужу, и даже призрак нищеты не вынудил ее нарушить обет. Заглянув в ее глаза, Йеванн понял одно: она скорее умрет, чем позволит ему дотронуться до себя.
Но он знал: в конце концов ей придется смириться. Не ради себя – ради сына. Императору нужен их брак, и нужно, чтобы этот брак плодоносил. А иначе…
А «иначе» не может быть.
***
Сутки спустя, измотанные долгой дорогой, они вышли в Листайне – пограничной крепости на юге Шенвейса. Там уже ждал дирижабль, посланный за ними самим императором.
– Его Величество очень любезны, – устало пробормотала Дея, когда Йеванн сообщил ей об этом. – Но я бы предпочла наземный транспорт.
Она не чувствовала ни малейшего желания возвращаться в Иллурию. Страну, которая когда-то лишила ее самого дорого.
– Понимаю. Но попытайся найти хоть что-то хорошее в своем положении. Поверь, стать моей женой – еще не самое худшее, что может случиться.
Она отвернулась.
Эти сутки они почти не общались. Йеванн обращался только по делу, да и то бльшую часть времени отдавал приказы, не требующие ответа. А она молча подчинялась, понимая, что споры бессмысленны.
– Ты когда-нибудь летала? – задал он внезапный вопрос.
Дея глянула на него так, словно сомневалась в его рассудке.
– Нет. Я же не птица.
– Надо будет это исправить.
Она так и не поняла, что это значит. Не успела понять. Потому что Йеванн вдруг поднял руку и аккуратно, с каким-то щемящим чувством в глазах коснулся ее щеки.
Дея невольно вздрогнула. Отшатнулась, разрывая контакт.
– Неужели я тебе так неприятен? – усмехнулся маг с нескрываемой горечью. – Это из-за твоего мужа?
– Я не готова обсуждать это с вами, – сухо откликнулась девушка. – Тем более сейчас.
С минуту он изучал ее нечитаемым взглядом. Потом отступил:
– Ты права, не сейчас. Но когда мы прибудем в Тарузу, нам придется поговорить.
Сердце Деи сжалось, стоило ей услышать название иллурской столицы. Она думала, что уже никогда туда не вернется.
– О чем нам говорить? – горько откликнулась девушка. – Вы уже все решили без меня. Вы и ваш император.
– Он еще и ваш император, – сухо заметил маг.
– Я мечтаю забыть об этом.
Их глаза на секунду встретились. И так же, как в прошлый раз, Дея почувствовала странное напряжение. Легкая дрожь прошлась по ее коже, поднимая дыбом невидимые волоски, и угнездилась внизу живота теплым комком…
– Ты очень красива, – будто сквозь вату донесся голос Йеванна. Низкий, хриплый, точно у мага внезапно пересохло в горле.
Он снова коснулся ее щеки. Почти невесомо скользнул вдоль скулы кончиками пальцев. В его глазах вспыхнули опасные красные искры, словно кристаллики в калейдоскопе.
Дея застыла, завороженная их странной игрой.
– Очень красива, – повторил маг с сожалением. – Я завидую твоему мертвому мужу.
Эти слова разбили наваждение, Дея вздрогнула, будто выходя из глубокого сна.
– Не смейте о нем вспоминать! – бросила, отступая. – Вы не стите даже его мизинца.
***
Перелет занял несколько часов. И все это время Дея просидела, уткнувшись лбом в прохладное стекло и бездумно глядя на проплывающий под дирижаблем ландшафт.
Когда огромный аэростат пересек границу с Иллурией, сердце девушки на мгновение сжалось.
Здесь кончалась зима, и чем дальше вглубь страны продолжался полет, тем быстрее отступал снег, давая место зеленой траве. Вскоре белые равнины сменились заливным лугами и полями, на которых колосилась пшеница. Появились густые леса, голубые блюдца озер и сверкающие на солнце вены рек, пронизывающих Иллурию вдоль и поперек.
Даже небо стало другим. Не сизым и низким, как в Шенвейсе, а высоким, прозрачно-хрустальным и пронзительно-голубым.
Небо Иллурии – до боли знакомое, такое родное.
Дея смахнула слезу.
– Мамочка, ты плачешь? – Ноэль завозился у нее на коленях.
Почти весь полет он проспал в плетеной колыбели, а проснувшись, с неугомонным любопытством трехлетнего малыша начал исследовать салон дирижабля. Заодно познакомился со стюардом в белой ливрее, постоял возле Йеванна, печально вздыхая и поглядывая на его блестящие пуговицы, а потом забрался к матери на колени, чтобы удобнее было смотреть в окно.
Пуговицы очень хотелось. Хотя бы одну. Но уж больно хмурое лицо было у мага.
Ноэлю казалось, что он простоял возле него целую вечность и вздыхал очень громко. Даже ногой притопнул от нетерпения, но первым заговорить не посмел. А маг на него так и не глянул…
– Нет, сыночек, не плчу, – шепнула Дея, зарываясь губами в макушку сына.
И успела заметить, как по губам Йеванна скользнула усмешка.
Их места оказались рядом. Два мягких двухместных диванчика, повернутые сиденьями друг к другу, а между ними – столик, на котором заботливый стюард оставил бокалы, бутылку вина в ведерке со льдом и серебряный поднос с фруктами.
Дея ни к чему не притронулась, но дала Ноэлю яблоко. Тот с удовольствием впился в него зубами. Усмешка на губах мага стала еще сильнее.
– Могу я узнать, что вас так насмешило? – раздраженно заметила девушка.
Он весь полет не сводил с нее глаз. Она чувствовала его взгляд, даже когда сидела, уткнувшись в окно.
– Попробуйте персики, – вместо ответа Йеванн кивнул на поднос. – Говорят, у них необыкновенный медовый вкус. Это новый сорт из личных садов импераора.
Дея почувствовала, как в душе повеяло холодком.
– Император выслал за нами свой дирижабль, а теперь еще и персики из его личных садов? Не много ли чести одной ворожее? Что еще вы скрываете?
– Я – ничего. Думаю, Его Величество хочет показать, что рад твоему возвращению.
– И я должна в это поверить? – теперь уже усмехнулась она.
Протянув руку, взяла один из персиков со стола и покрутила его. Рот наполнился голодной слюной. Венарий как знал – Дея очень любила эти сочные солнечные плоды.
– Хотя бы сделать вид.
– И не подумаю. Я никогда не прощу того, что он сделал!
Молниеносное движение – и крепкая мужская хватка сжала ее запястье. Дея вскрикнула от неожиданности, персик выпал из ее ослабевших пальцев и закатился под стол. А сверху уже нависало лицо мага. Мрачное, как туча, с алым блеском в глазах.
– Никогда, – прорычал он, склоняясь над ней, – никогда не смей говорить это вслух, глупая девчонка, если тебе дорога твоя жизнь… и жизнь твоего сына!
От него пахнло чем-то темным, холодным и злым. Ноэль сжался у матери на руках и заплакал.
– Отпустите меня! – Дея дернулась, пытаясь вырвать руку из захвата. – Вы напугали ребенка!
Пальцы мага разжались.
Резко поднявшись, Йеванн отступил.
– Мне нужно уйти, – прохрипел, задыхаясь, и, не оглядываясь, бросился прочь.
Хищная, звериная похоть раскаленной лавой расползалась по телу. Медленно, но неудержимо наполняла каждую вену, каждый сосуд. И был только один способ прекратить это безумие…
В маленьком тамбуре между верхней и нижней палубой Йеванн остановился. Уперся лбом в стену. Наощупь достал кинжал и вонзил себе в руку.
С губ сорвался полузадушенный стон, но боль отрезвила, вернула сознанию ясность. Заставила очнуться.
Мага трясло.
Он догадывался, что с ним происходит, и это совсем не радовало.
Еще недавно он мог похвастаться нечеловеческой выдержкой, умением контролировать свои эмоции, поступки и мысли. Но с некоторых пор начал превращаться в кипящий вулкан.
И рядом с Деей этот вулкан становился неуправляемым.
Демон, живущий внутри, просыпался, стоило ворожее оказаться в поле его зрения. Стоило ее запаху коснуться его обоняния, а голосу – достигнуть ушей. И с каждым разом этот демон становился все сильнее, и все сложнее было справиться с ним.
Однажды он вырвется на свободу и потребует то, что считает своим…
Глава 11
– Сегодня вечером Его Величество устраивает прием. И мы с вами приглашены.
Дея подняла голову и проводила Йеванна удивленным взглядом.
– Но у меня нет подходящего платья…
– Будет.
Он даже не обернулся. Просто вошел без стука в комнату, где она сидела с Ноэлем, поставил в известность и вышел.
После безобразной сцены в дирижабле он больше не делал попыток коснуться ее. А еще неожиданно вспомнил правила этикета и теперь обращался к ней не иначе как «сударыня» и только на «вы». Будто нарочно воздвиг между ними стену. Или нет – разверз пропасть. И эта пропасть стремительно увеличивалась.
Что-то в нем изменилось.
Дея не могла понять, что именно, да не сильно-то и пыталась. В душе она радовалась, что появилась причина, заставляющая его держаться подальше. Но в то же время ей стало не по себе от его внезапной холодности.
Несколько часов назад дирижабль пришвартовался в воздушном порту Тарузы. Там уже ждал экипаж с гербами императорского дома, а с ним и двенадцать пар конных тайхов – воинов-магов, которые состояли в элитной гвардии и подчинялись лично императору. Все они были вооружены до зубов и бросали в сторону Йеванна странные взгляды.
Дея могла бы поклясться, что они… Нет, не боятся его – опасаются. Как опасаются бешеного пса в клетке или гремучую змею, что улеглась на камне и греется на солнышке. Так опасаются всех, от кого не знают, чего ожидать.
Они отслеживали каждое движение Райса, каждый взгляд, каждое слово. Будто он и в самом деле был тем бешеным псом…
Конвой – ничем другим это быть не могло – сопроводил их в тихий квартал на окраине столицы. В трехэтажный особняк с зимним садом и открытой галереей, увитой плющом.
Дом был великолепен, гораздо лучше того, в котором Дея жила в Рузанне. Только это ее ничуть не обрадовало: новое жилище окружала глухая каменная стена. Такая высокая, что снаружи виднелся только флюгер-стрела. А на каждом окне темнели решетки.
Этот дом был тюрьмой. Роскошной золотой клеткой, из которой невозможно вылететь, как ни пытайся. Да и тайхи никуда не делись. Часть рассредоточилась по стене, часть заняла место у единственных ворот. Позже Дея обнаружила флигель, переоборудованный в мини-казарму.
Его Величество все продумал, чтобы птичка не вырвалась из силков. Но Дее не верилось, что столько усилий – только ради нелепого союза ворожеи и дознавателя, и их гипотетического потомства.
Определенно, здесь крылось что-то еще. Что-то связанное с Йеванном.
И вот теперь – этот прием.
Оставив Ноэля рассматривать книжку с картинками, она дернула за сонетку.
На звон колокольчика явилась служанка – немолодая женщина с цепким взглядом и суровым лицом. От нее исходила слабая, но четкая магия.
Не служанка – надзирательница. Приставленная следить и доносить.
Увидев ее, Дея почувствовала холодок.
– Где Катарина?
Читать бесплатно другие книги:
