Психологический вампиризм. Учебное пособие по конфликтологии Литвак Михаил

Рационализация — форма психологической защиты, при которой неприемлемые для морали импульсы, исходящие из сферы влечений (ОНО) заменяются ложными мотивами, которые мораль (сверх-Я) допускает и даже требует.

Возникает временное равновесие. С одной стороны, человек чувствует себя самостоятельной личностью, поступающей по собственному разумению, с другой стороны, ему не приходится вступать в конфликт с неприемлемыми для него социальными нормами и догмами.

Э. Фромм считает рационализацию способом остаться в стаде и в то же самое время чувствовать себя личностью. Когда я предлагаю своим слушателям перестать встречать Новый год и вообще отмечать все праздники, т. е. недосыпать, переедать, перекармливать гостей и пр., то выслушиваю массу рационализации. «Как же лишить себя такой радости?», «Меня будут осуждать», «Новый год — это так прекрасно!» и т. д. Тогда я говорю, что, с точки зрения природы, все дни одинаковы, а для организма необходимо соблюдение правил гигиены ежедневно, что при скромном столе перестанут нас посещать только обжоры, которые пришли не ради нас, а ради еды, что все равно всем не угодишь, что радость лучше иметь каждый день, добиваясь успехов в любви и работе и т. д. На какое-то время слушатели замолкают, но потом приводят еще ряд доводов в пользу отмечания праздников. Когда же их доводы оказываются исчерпанными, они все равно продолжают настаивать на своем. Но даже если во время занятий они со мной соглашаются, то я уверен, что поступать они будут по-прежнему, ибо потом без меня найдут еще какой-нибудь довод.

Особенно наглядно рационализация видна при реализации постгипнотического внушения. Больному внушают, что через две минуты после выведения из гипнотического состояния он почувствует сильную жажду и попросит у гипнотизера воды. Когда его будут спрашивать, почему он не пошел в буфет или не обратился еще к кому-нибудь, он что-нибудь придумает и будет убежден, что действует по своей воле, хотя все видят, что он выполняет чужое распоряжение. Вот почему сейчас многие возражают против применения гипнотерапии в лечебных целях. Ведь фактически у большинства больных весь процесс воспитания являлся процессом внушения правил поведения без их мыслительной проработки и без объяснения, почему «должен» и почему «нельзя». И эти «должен» и «нельзя» оказываются основными правилами, влияющими на поведение индивида. В дальнейшей жизни он не пытается пересмотреть эти отжившие, устаревшие и причиняющие ему вред положения постгипнотического внушения, и всю силу своего ума использует для их обоснования.

Борьба с рационализациями крайне трудна. На первом этапе следует признать истинность своих желаний, мыслей и чувств, а йотом осмелиться поступить в соответствии с этими желаниями, мыслями и чувствами хотя бы один раз. Тогда станет значительно легче. На последующих этапах наступает большое облегчение.

Вот рассказ моего пациента, который боролся со своими рационализациями.

«После того как я понял нелепость отмечания на производстве дней рождения, получения премий и пр., то увидел, что иа всех этих праздниках нет ничего истинного. Хозяин праздника, взволнованный, беспокоится, чтобы его не осудили за то, что на столе нет черной икры, балыка или московской колбасы, гости явно тяготятся и словно отбывают наказание, ибо у всех много дел. Они улыбаются фальшиво и бодро, поднимают тосты за здоровье своих врагов и желают им счастья. Мне на этих праздниках становилось тошно. Уже все поняв, я не решался ни перестать ходить на чужие праздники, ни устраивать свои.

Но уже стало немного легче. Когда ко мне подходили за данью, я не спрашивал, по какому поводу, а узнавал, сколько и когда. Я продолжал участвовать в торжествах, но попутно умудрялся сделать кое-какне дела. Если торжество проходило на работе, я то и дело отлучался звонить, если я был в гостях, то интересовался библиотекой хозяина, если устраивал праздники сам, просто давал кому-нибудь из любителей все это организовывать деньги, и уже меня не волновало, есть ли на столе селедка, голландский сыр и нарзан. Прошла еще пара лет, и, наконец, я решился не праздновать свой день рождения, но сделал это как-то трусливо: взял однодневную командировку, разочаровав, как я считал, своих сослуживцев. Я думал, что у меня испортятся отношения с коллегами. Ничуть не бывало! Ко мне по-прежнему обращались со всякими просьбами те, кто воспринял мое поведение спокойно. Да и те, кто осудил, тоже. В последующем я уже никуда не уезжал, ничего не устраивал, и никто меня не осуждал. Я понял, что общаются со мной из-за моих навыков, возможностей, влияния, может быть, из-за личностных качеств, а не из-за того, устраиваю я праздники или нет. Ну а если кто-то и перестал со мной общаться, то я этого не заметил. На несколько обжор и дураков стало меньше. Окончательно успокоившись, я увидел, что многие коллеги теперь ко мне относятся еще лучше. Ведь я сэкономил своим поведением их время и деньги».

Интеллектуализация — форма психологической защиты, при которой индивид при помощи пространных рассуждений, построения гипотез и теорий пытается объяснить неудачи в своей жизни сложившимися обстоятельствами, а не личностной несостоятельностью.

Эта форма защиты весьма распространена в нашей жизни. Ученики объясняют неудачи в учебе необъективностью учителей. Взрослые свои жизненные провалы объясняют тем, что им не повезло (с детьми, мужем, женой, начальником, подчиненными, социальными, климатическими условиями и т. д.). «Как

можно чего-либо добиться в таких условиях?». Появляется возможность быть пассивным. На какое-то время это успокаивает, но потребности не реализуются, и возникновение заболевания неминуемо.

Чаще всего сложной интеллектуализации подвергается поведение начальника. Трактуется своеобразным образом каждое его слово, каждый жест. Многие формы ревности носят характер сложных форм интеллектуализации. Иногда индивиду при помощи интеллектуализации удается привлечь на свою сторону других людей, вызвать на какое-то время сочувствие и получить существенную помощь, не меняя самого себя. Но через некоторое время становится ясно, что неудачи связаны не с внешними обстоятельствами, а со структурой его личности. Менять же себя он не хочет, да и не осознает своих недостатков (по тем же механизмам психологической защиты).

Вот типичный пример таких интеллектуализации: «Разве в нашей стране женщина (мужчина, старик, человек той или иной национальности, врач, артист и т. д.) может добиться успеха?». Далее следуют пространные рассуждения, почему этой категории лиц счастье не светит. Возражения вызывают новый поток интеллектуализации. Призывы проанализировать, как тот или иной человек добился успеха и самому сделать так же, редко остаются услышанными. На помощь приходят другие формы защиты — различные симптомы, бурные эмоциональные реакции, рационализация.

Рационализация и интеллектуализация используют для защиты один и тот же психический процесс — мышление. Только при рационализации человек пытается обосновать свои неверные поступки, а при интеллектуализации он объясняет свое бездействие объективными обстоятельствами.

Оглушение — форма психологической защиты, при которой эмоциональное напряжение, связанное с психотравмой, снимается с помощью алкогольных напитков или наркотиков.

После выпивки становится легче, мир и все люди прекрасны, человек сам себе кажется могущественным. Если малых доз не хватает, можно допиться до оглушения, при котором сигналы неблагоио 1учия перестают доходить до сознания. Многие объясняют свое пристрастие к алкоголю желанием расслабиться. Но ведь напряжение имеет причину, которую выпивка не устраняет. Наоборот, к существующей проблеме прибавится еще одна — проблема, связанная с употреблением спиртных напитков. Внутреннее, иногда неосознаваемое, напряжение усилится. Для следующего оглушения потребуется еще больше алкоголя, а реально существующая проблема углубится. Может сформироваться порочный круг, и следствие — прием спиртного — станет причиной и приведет к развитию хронического алкоголизма.

Если имеют место неудачи, проблема не решена, возникают отрицательные эмоции {тревога, страх, тоска). Польза отрицательных эмоций заключается в том, что они активизируют мыслительный процесс, который может способствовать решению проблемы и привести к реальной радости, а не к оглушению. Прием спиртных напитков, временно снимая отрицательные эмоции, оглушая, блокирует мыслительный процесс, и решение проблемы откладывается.

Лучшая профилактика оглушения — это систематическая тренировка мыслительного процесса, достижение высокого профессионализма и овладение психологическими навыками. Ведь отрицательные эмоции, согласно теории П. К. Симонова, появляются при дефиците информации. А дефицит информации часто связан не с тем, что мало фактов, а с тем, что из-за нетренированного мышления человек на основании имеющихся фактов не может сделать верных выводов. Высокий уровень профессионального мастерства также успокаивает человека. Все на собственном опыте знают, как они волновались, когда были новичками, и какое обрели спокойствие, когда овладели своей профессией. А знание психологии общения позволяет не впасть в ошибку, когда знакомишься с новым человеком, избежать конфликтов в общении с близкими, выйти из конфликта, если уж он случился, с наименьшими потерями. Следует также подчеркнуть, что успешно проходящий мыслительный процесс сопровождается выработкой эндорфинов (о них мы уже говорили).

А как же быть с прекрасным обычаем — иногда выпить бокал шампанского? Это уж как хотите! Но с точки зрения того, что было сказано, это можно сделать только после успешно завершенной работы. Кстати, в это время в крови уже будет приличное количество алкоголя. Извне потребуется его совсем немного, если вообще потребуется. И не для того, чтобы снять напряжение, а для того, чтобы приблизиться к небесам.

Экранирование — ферма психологической защиты, когда для снятия эмоционального напряжения принимаются транквилизаторы.

Несколько напоминает оглушение. Но есть разница. Человек остается трезвым. Он не подвергается осуждению, у него даже восстанавливается работоспособность. Транквилизаторы помогают при тревоге, навязчивостях, обладают иногда релакеиру-ющим, а иногда и стимулирующим действием. Но ведь при этом нет работы с причинами. Человек продолжает делать то, что делал раньше, т. е. проблемы углубляются. Рано или поздно наступает еще более выраженное обострение. Фактически при помощи экранирования мы, как вор с отмычкой, залезаем в неприкосновеннные запасы организма. Создается видимость благополучия, а потом наступает еще более тяжелый срыв.

К сожалению, транквилизаторы помогают, а иногда и очень быстро. Я боюсь этих быстрых улучшений. В моей практике часто наблюдались такие случаи, когда после быстрого улучшения от лекарственного лечения больные возвращались в активную жизнь, бросали психологическую подготовку и. психотерапевтическое лечение, продолжали вести себя прежним образом, а потом поступали в клинику в еще более тяжелом состоянии, и помочь им было гораздо труднее. Конечно, препараты иногда назначать нужно, но в таких дозах, чтобы они не снимали полностью всей симптоматики, но доводили пациента до такого состояния, в котором он мог бы воспринимать психотерапевтическую информацию, участвовать в психологическом тренинге и анализировать причины своего нервного срыва.

Играные ролей — форма психологической защиты, при которой усваивается какой-то шаблон поведения, не меняющийся несмотря на изменение ситуации.

Так, на первый взгляд, легче жить. Учитель, считающий, что он все время должен «сеять разумное, доброе, вечное», играет роль учителя в любой ситуации, а не только на школьном уроке. Тогда он становится невыносимым в семье, неприятным при неформальном общении на дружеских встречах, вступает в конфликты с незнакомыми детьми и их родителями в общественных местах, делая замечания детям и упрекая родителей за то, что те не следят за своими детьми. Военный, играя роль, начинает по уставу воспитывать жену и детей. Лектору, если он в роли, не задашь дополнительного вопроса. Всем нам знакомы начальники, которые никак не могут выйти из роли.

Как и при других формах психологической защиты, играние ролей предохраняет от «уколов», но одновременно лишает теплых взаимоотношений, так необходимых для благополучного существования. Изменение к лучшему объективных условий существования мало что меняет в лучшую сторону в судьбе человека, находящегося в роли.

Так, женщина в роли Жены Алкоголика сколько бы раз ни выходила замуж, все равно будет жить с алкоголиком. А Золушка, если не выйдет из роли, никогда не избавится от грязной и тяжелой физической работы, а если материальное положение семьи улучшится, ее положение станет еще более тяжелым. Об этом я уже говорил в главе III.

Выход из положения — разрушение игр. Наиболее подробно это описано в работах Е. Bern (1988) и его учеников.

Окаменелость — форма психологической защиты, при которой чувства практически не имеют внешнего проявления.

Действительно, к человеку с каменным лицом не подойдешь. При окаменелости человека трудно обидеть, но невозможно и приласкать. На какое-то время это защищает, но потребность в теплых отношениях не удовлетворяется. Развивается чувство одиночества, и появляются невротические срывы или психосоматические заболевания. «Близкими людьми» становятся врачи. Окаменелость у нас воспитывается наиболее интенсивно. С раннего детства ребенка обучают сдерживать свои чувства, держать себя в руках. Хочется чуть ли не убить своего обидчика, но нельзя. От бессильного гнева кулаки сжимаются так сильно, что ногти впиваются в ладони. И человек убивает не другого, а самого себя. Если так продолжается достаточно долго, неотреагированный гнев приводит к язвенной болезни желудка, к гипертонической болезни.

Окаменелость формируется постепенно. Вначале человек осознает, что он себя сдерживает, потом привыкает и уже не ощущает, что не дает выхода своим эмоциям. Тем не менее при этом тратятся мышечные усилия и, следовательно, расходуется энергия. Окаменелость проявляется соответствующими масками лица. Например, если вытесняется и сдерживается гнев, человек поджимает губы, сводит брови, раздувает крылья носа. Постепенно напряжеиие перестает ощущаться и осознаваться как гнев, но у такого индивида постоянно недовольное выражение лица. Каждое вытесненное в беесознательное чувство имеет свои мышечные зажимы и характерную маску лица, по которым мы узнаем труса, тревожного человека, глупца и пр.

Сутулость и иные дефекты осанки t характерные позы тоже позволяют судить о том, какие чувства сдерживаются при помощи окаменелости. Формируется характерный мышечный панцирь (Райх, Лоуэн).

Лечение Райх рассматривал как распускание мышечного панциря, состоящего из семи защитных сегментов в области глаз, рта, шеи, груди, диафрагмы, живота и таза. Хочу обратить внимание, что эти сегменты почти совпадают с чакрами индийской йоги. Когда находящийся в таком панцире человек начинает двигаться, ему приходится преодолевать неосознаваемое им фоновое напряжение мышц. При этом движения теряют плавность, появляется характерное выражение лица, поза и жестикуляция, которые можно легко пародировать. А. Пиэ (1994) полагает, что по такой позе, мимике и движениям можно судить о чувствах и намерениях человека.

Если окаменелость продолжается долго, происходит отвердение характера. Полностью теряется спонтанность. Индивид перестает удовлетворять свои потребности, а выполняет требования своего характера. Исчезает психологическая гибкость, существовать человек может только в таких условиях, когда требования характера одновременно полностью соответствуют требованиям среды и потребностям организма. Малейшее изменение ситуации делает человека полностью д скомпенсированным. Он как бы превращается в насекомое, которое гибнет, как только изменяются условия обитания.

А. Адлером (1995) онисаны такие формы защиты, как компенсация и гиперкомпенсация.

Компенсация — форма защиты, при которой чрезмерно развивается одна наиболее выраженная способность в ущерб другой.

Например, умный, яо физически слабо развитый мальчик компенсирует свой недостаток тем, что интенсивно изучает шахматную игру и добивается в этой области заметных успехов. На какое-то время это успокаивает, но рано или поздно соматическое неблагополучие может привести к болезни, а плохая осанка и хилый вид помешают добиться взаимности в любви.

Гиперкомпенсацыя — форма психологической защиты, при которой интенсивно развиваются навыки, к приобретению которых нет способностей.

Например, физически слабый подросток занимается в секции ушу, чтобы обучиться борьбе и потом избить своего обидчика. На какое-то время гиперкомпенсация успокаивает, но вряд ли приведет к счастью одностороннее развитие любой способности.

Юмор — форма защиты, которая используется индивидом для скрытия от себя и других вытесненной в бессознательное недостигнутой щли.

В таких случаях юмор становится формой самоутверждения. Нередко последней пользуются люди с блестящим и живым умом. Они легко н отлично учатся. Живой юмор делает их душою общества и компенсирует их не всегда блестящие «непшие данные. Они не концентрируют все усилия на приобретении профессии. В компании они вызывают обиду у тех, над кем подшучивают. Это про них сказано: „Ради красного словца не пожалеют и отца“. У таких людей много не столько врагов, сколько недоброжелателей, которые используют их шутки в других местах. Но главное, в процессе дальнейшей жизни они отстают от тех, над кем подшучивали, не могут достигнуть той цели, которая вызвала бы успокоение в душе. И постепенно они становятся повышенно тревожными и озлобленными. Нередко подшучивание над другими является у них единственным способом самоутверждения. На эту форму защиты в свое время обратил внимание Ф. Ницше: „Ирония уместна лишь как педагогическое средство в общении учителя с учениками. В других случаях ирония — это бесчинство. Кроме того, привычка к иронии портит характер, она постепенно придает ему черту злорадного превосходства: под конец начинаешь походить на злую собаку, которая, кусаясь, научилась к тому же смеяться“.

Эта форма защиты распространена в компаниях нашей молодежи и кажется весьма безобидной, но, как и все формы защиты, она весьма энергоемка и отвлекает от поставленных целей, ибо, как алкоголь и наркотик, быстро дает насмешнику наслаждение. Больше пользы она приносит тому, над кем шутят: он начинает думать. Шутник его как бы шлифует. При кажущейся простоте рекомендация перестать шутить над другими вызывает массу рационализации и интеллектуализации. Поскольку вред этой формы защиты выявляется слишком поздно, избавиться от нее бывает так же трудно, как от наркотика. Тем, кто всерьез решил покончить с ней и не хочет отказаться от применения своего остро отточенного оружия, можно рекомендовать подшучивать над собой. Лучше уж шлифовать себя, чем другого, да и безопаснее.

Послушайте рассказ пациента, который воспользовался моими рекомендациями.

«Я долгое время работал с конструктором, который, с моей точки зрения, не блистал умом, и довольно тонко подшучивал над ним. Он, как я тогда думал, не обижался. Отношения у нас были формально дружеские. Когда я стал заниматься психологическим тренингом, то перестал подшучивать над ним, а начал подшучивать над собой. Я говорил, что не понимаю его необычного мышления. По-видимому, у него, кроме наглядного, образного и абстрактного, есть четвертый вид мышления, которого нет у меня. Все смеялись, и он тоже. Я стал внимательнее прислушиваться к его „глупостям“. Глобальных идей он не высказывал, но иногда у него были интересные догадки, которые, к сожалению, он не мог теоретически обосновать. Перестав смеяться над ним, я узнал, что у него золотые руки. Он мог исправить, починить, сделать практически все. Вот это ему и надо было бы афишировать.

У каждого пациента есть целая система психологических защит, на формирование которых уходит много энергии. Вначале ее хватает и на удовлетворение реальных потребностей. Но возникновение хотя бы одной из форм психологической защиты приводит к появлению другой. Рано или поздно потребности перестают удовлетворяться и развивается невроз.

Но и сам невроз становится формой защиты. Человек, перегруженный защитами, из океана жизненных бурь попадает в спокойную гавань болезни. И тогда задачей лечения становится снятие защит и обучение человека плаванию в океане жизни, да так, чтобы еще он получал удовольствие от плавания в бурных волнах.

Когда снимается груз психологических защит, защитой становится психологическое движение с учетом Законов жизни. Янки, который по воле Марка Твена попал из XX века во времена царствования короля Артура, когда проходил поединок, не стал надевать на себя стальные доспехи, а сел на легкого коня. И когда на него налетал противник, защищенный латами, он просто отскакивал в сторону.