Девочка для генерала Кистяева Марина

Три слова. И сказал спокойно, а Катю пробрало до костей.

Завтра… Завтра она с ним обязательно поговорит.

Потому что послезавтра может быть поздно.

Катя не стала улыбаться в ответ, не стала выжимать из себя улыбку. Коваль, как зверь, чутко реагировал на ложь. Иногда девушке начинало казаться, что он в ней особо ценил её умение говорить правду.

Катя шла к кровати медленно.

А генерал уже возбудился. Его член налился кровью, розовая головка чуть покраснела, выпустив из небольшого отверстия жемчужную капельку. Вены отчетливо просматривались.

Большой. Катя до сих пор поражалась, как она умудряется его принимать в себя. Как и другие женщины, ответил циник в её душе. Катя снова не строила иллюзий. Ни в отношении себя, ни в отношении сегодняшней ночи.

Коваль сдерживался. Она интуитивно это чувствовала и откровенно опасалась того момента, когда он сорвется, когда ему надоест «давать ей передышку». Катя не могла точно охарактеризовать причину своей уверенности, но ей думалось, что Руслан сильно себя сдерживает. Словно в нем жил другой мужчина. Опасный. Жесткий, даже жестокий.

Катя не стремилась его разгадать. Не за чем. Она временное явление в его жизни.

– Пришла в себе?

Его вопрос подтвердил мысли Кати, что он считывает её, как открытую книгу. И с ним ни в коем случае нельзя врать.

Ей – точно.

– Не совсем.

Катя подошла к кровати и встала сбоку. Генерал, как лежал, так и продолжил.

Лишь его грудь, ритмично поднимающаяся и опускающаяся, выдавала истинные ощущения и жажду.

Он затеял свою игру…

Катя должна будет подчиниться и соответствовать.

– О чем думала, когда рассматривала меня?

Ещё один вопрос.

Зачем?…

– Что ты красивый и сильный. Что нравишься женщинам, – она ответила, как есть. Не делая паузы, давая понять, что не подбирает слова, выискивая нужные.

– Интересные мысли, – хмыкнул Руслан, меняя позу, поднимаясь. У Кати сразу же возникло желание сделать шаг назад, но она осталась стоять, где есть. – А тебе я нравлюсь?

Катя предвидела такой вопрос. Он логичен, после её слов.

– Не знаю. Ещё не решила.

– Даже так, – теперь его усмешка напоминала оскал.

Странно другое – вот она ни сколько не встревожила, не напрягла Катю. Девушка даже удивилась сама себе. То вздрагивает и тушуется от одного хмурого взгляда, то реагирует совершенно спокойно.

Может, у неё закончился лимит страха? Или она поняла, что дальше некуда отступать?

Руслан протянул руку и сдернул полотенце с её груди.

– Лишнее.

В его голосе послышались резковатые нотки. Отреагировать на них Катя никак не успела, потому что Руслан сразу же потянул её на себя, заставив фактически упасть ему на грудь.

– Значит, не знаешь, да? – вопросы сыпались и сыпались. Они оказались риторическими, потому что Катю снова перевернули, на этот раз подминая под себя. Девушка только успела охнуть, а её ноги уже разводят в сторону, и крупные бедра вклиниваются между ними.

Чувствовать чужое мужское тело, покрывающее тебя…

Катя никогда не привыкнет.

Какая же она всё-таки мелкая по сравнению с Ковалем. Ведь раздавит же, если не будет осторожным.

– Не знаю, – снова повторила она, выгибая шею.

Катя действовала на уровне рефлексов. И как оказалась, дремлющая, немного запуганная девушка, но ещё продолжающая жаждать хотя бы плотской любви, выбрала совершенно правильный путь.

Горячие мужские губы тотчас обожгли открытую шею, не то целуя, не то покусывая, оставляя розоватые следы. Катя охнула, вскинула руки, чтобы обнять Руслана, когда услышала хриплый приказ:

– Руки вверх… Не трогай пока меня…

Катя зажмурилась. К его голосу, наполненного сильнейшей энергетикой, привыкнуть невозможно. Никогда. Или только, если ты безоговорочно доверяешь генералу и принимаешь его таким, какой он есть.

Катя послушно вытянула руки над головой, вцепившись в край подушки. Так даже лучше… Рецепторы обострились, появилось легкое головокружение. Катя снова почувствовала себя слабой и беспомощной, но восприятие было иное. Ей внезапно понравилось быть такой в сильных руках Руслана. Под его телом. Под его губами. Если расслабиться, не напрягаться, а отдаться силе его прикосновение…его страсти… Что будет?

Его губы жадно прокладывали влажную дорожку к её груди. Тело остро реагировало на каждый обжигающий поцелуй. Появлялось легкое томление, истома. Дыхание снова сбилось у Кати, и если бы её спросили хочет ли она снова ощутить губы генерала у себя между ног, она не колеблясь ответила «да».

Руслан навис над ней, удерживая вес своего тела одной рукой, второй он трогал её грудь, живот. Распластывал пальцы в привычной манере, гладил с нажимом, точно ему было мало. Губами продолжал трогать вторую грудь, то вбирая в себя сосок полностью, покусывая, посасывая, то дразня его языком. Катя прислушивалась к себе.

Давай же…давай…

Она не оставалась безучастной. Её тело отвечало легким покалыванием. Не отторгало – точно. В какой-то момент Кате даже стало нравиться происходящее. Она распахнула глаза, и впервые за время знакомства с Русланом его чрезмерно фактурное тело ей понравилось. Сколько же в нем силы! Литые мышцы перекатывались под кожей, кое-где поблескивая от капелек оставшейся влаги после душа. На волосах на груди…на спине…Капельки сверкали, играя в проникающем в комнату свете луны и фонарей. Темноволосая голова, склоненная над животом Кати, будоражила. Захотелось запустить пальцы в коротко постриженные волосы, пропустить их между собой. Даже кончики пальцев закололо от непреодолимого желания, но Катя помнила приказ держать руки над головой.

Внезапно Руслан поднял голову и посмотрел в лицо Кати. Та мгновенно зарделась, кровь прильнула к щекам.

– Но мои-то прикосновения хотя бы нравятся? – яростно жестко бросил мужчина, не мигая и не отводя взгляда.

Катя мысленно ахнула. Она уже и позабыла начало их разговора. Он – нет.

Ей следует быть всё же осторожнее. Зачем дразнить генерала той правдой, которую он не желает слышать?

Или… наоборот?

Катя облизнула искусанные ей и им губы.

– Сегодня да, – выдохнула и сразу же застонала, потому что пальцы Руслана накрыли лоно. Просто накрыли, спрятали.

Или присвоили себе?

Дальше – сильнее. Острее. Жарче.

Взгляд Коваля оставлял на её теле не менее обжигающе-розовые следы, чем его губы и руки. Он постоянно смотрел. Катя смущалась, пряталась от его взгляда, не выдерживала, подавалась вперед и снова сталкивалась с ним.

Сталь плавилась, перерождаясь в страсть, что проникала под кожу и лепила из Кати новую женщину.

Той, новой, нравилось, что её хотят. До одури. До сведенных мышц. До глухих стонов и рыков негодования, если ему казалось, что она пытается увернуться или избежать его прикосновений. Внутри Кати рождалось странное вибрирование. Девушка пыталась прислушиваться к себе. Это желание? Нет. Другое что-то. Только что… Понимание никак не приходило к ней.

А генерал всё ласкал. Накрывал её своим телом. Требовал ответных прикосновений.

Он поймал её руку и положил на каменный пресс.

– Сожми меня, – недолго её рука пролежала на животе мужчины, её сразу повели вниз. Сначала жесткие паховые волосы, потом и сам член. Катя уже знала его объем и размер, она чувствовала его внутри и не раз, и всё равно ощущения оказались совершенно новыми. Сжать его в руке – другое.

Сначала её вел Руслан. Накрыл своей ладонью и показывал, что и как. Где сжать и с какой силой. А где силу нельзя применять. При этом Руслан продолжал нависать над Катей, удерживая вес тела одной рукой.

– Хочу твои губы, – выдохнул он, и набросился на неё с новым поцелуем.

Она даже подумать не успела про минет, который рано или поздно придется сделать. Его член жил в её руке отдельной жизнью. Пока Катя отвечала на поцелуй Коваля, пытаясь поспеть за его действиями, член скользил между её соединенных пальцев, то упираясь в ладонь влажной головкой, то устремляясь дальше. Кате нравилось ласкать его. Нравилось чувствовать его силу. Его бархатистость. Катины пальцы прошлись по нежной коже головки, и мужчина приглушенно зарычал ей в губы. Катя испугалась, что причинила ему дискомфорт, но в следующую секунду он толкнулся бедрами вперед, давая понять, что жаждет продолжения.

Катя ему его дала.

Шелк простыней приятно холодил кожу, исходящий жар от тела Коваля будоражил Катю. Девушка то терялась, то возвращалась в реальность.

Когда Руслан подался назад, лишив её своего тепла, Катя даже не среагировала. Лишь негромко вскрикнула, почувствовав, что её сжимают за бедра и переворачивают на живот. И сразу же Руслан потянул её на себя, распластывая руку на пояснице.

– С тобой всё не так, Воробушек, – его шепот яростной волной прошелся по позвоночнику, вызвав трепет по всему телу. То, что Коваль находился за спиной не напрягало Катю. Если только самую малость…Больше будоражило.

Катя зажмурила глаза и выстрочила попку. Её вели инстинкты. Она сама прогнулась в спине, как кошка, что потягивается с раннего пробуждения. Катя не видела выражение на лице Руслана, не видела его глаз.

К лучшему.

Лишь только прерывистое глухое дыхание.

– Хочу по жесткому…яйца сводит от напряжения, сейчас взорвутся к херам, а делать больно тебе не хочу… Ты ведьма, Катерина?

Катя охнула, когда её схватили за волосы и потянули назад. Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем Катя осознала, что её волосы наматывают на мужской кулак. Это было настолько дико, настолько первобытно, выходила за грани испытанного. Катя распахнула глаза, чтобы тотчас ахнуть повторно – Руслан начал входить в неё, опрокидывая на себя с помощью плена волос, и одновременно добрался до груди Кати. Соски напряглись, давно превратившись к нежно-розовые навершие. Зажав один между пальцами, Руслан перекатывал его, потягивал, и проникал членом всё глубже в лоно Кати, заставив ту потеряться от переизбытка себя.

Он был везде. В ней. За ней. С ней.

Катя приняла его полностью. Её попка соприкоснулась с паховыми волосками. То, что Руслан снова оказался внутри Кати, не вызвало у неё никакого отторжения. Напротив, внутренняя наполненность воспринялась ей как очень правильная. Уместная.

Ей нравилось…

Да-да.

Нравилось легкая боль в области затылка, нравилось, что Руслан сзади, его тепло, словно покрывало укутывало плечи. И резкий диссонанс с раскачивающими толчками, проникновениями внутри неё. Всё это кружило голову, разрывая связь Кати с реальностью. Она проваливалась в некую черную дыру, предназначенную только для неё одной. Чтобы она расправила крылья и полетела.

Даже признание Коваля прошло мимо. Включился некий фильтрующий механизм, смазывающий страх Кати и перерабатывая его в оглушающие новые ощущения.

Руслан двигался на всю длину. Выходя, почти полностью освобождая её от себя, чтобы сразу же вернуться, заполняя до основания, растягивая внутренние мышцы, подгоняя под себя. Катя полностью расслабилась. Пусть, как ему нравится. Она подстроится. Если не загоняться, если не трястись от страха, то процесс может даже доставлять удовольствия.

Катя училась принадлежать мужчине. Именно принадлежать… Трепетно и нежно. Она позволяла себя любить, из-за наивности не понимая основ происходящего.

Зато всё понимал Коваль. Более чем. Он видел, как Катя откликается на его прикосновения, вроде бы даже ластиться. Сама же продолжала находиться от него в запредельных далях, до которых ему никак не добраться. И хотелось волосы сильнее накрутить, так, чтобы повизгивала от каждого его толчка. Но как же Катя была прекрасна с закрытыми глазами, с полуулыбкой на лице, с разрумянившимися щеками. С дерзко торчащими сосками, к которым он прикасался и прикасался…

Да, она позволяла, твою же мать!

Он сделал слишком резкий толчок, и Катя приглушенно застонала. Подалась назад, вцепившись рукой в его бедра, вонзая ноготки.

И всё. Яркая вспышка, за которой последовал ещё один стон Кати.

Девушка распахнула глаза, понимая, что Коваль кончает. Наполняет её не просто своим телом – семенем. Она чувствовала, как сотрясается его тело, как напрягается каждая мышца, как он торсом и грудью прижимается к её спине, едва не заваливая девушку вперед, и лишь из-за намотанных на кулак волос, она не падает.

Но вот Руслан не просто отпускает её, он легонько подталкивает её в спину. И она всё же падает. Но не успевает коснуться грудью подушки, как Руслан переворачивает её и широко разводит ноги, устремляя пылающий сталью взгляд на её лоно.

– Хочу видеть…

Катя не сразу поняла, что именно он имел в виду.

Поспать ей дали пару часов. По ощущениям именно так и было. Катя только закрыла глаза, а её уже переворачивали набок. Она спросонья даже сначала не поняла в чем дело.

Расслабилась последние дни…

В камере было всё иначе. Мгновенно просыпалась от каждого шороха, звука. Постоянно ждала какого-то подвоха. Не зря, по сути, ждала. Но это уже в прошлом. По крайней мере, пока.

Иллюзия свободы накладывала определенные слабости. Вроде бы и понимаешь, что всё временно, что многое да почти всё неустойчиво, зыбко, а как же хочется расслабиться! Лечь и уснуть, проснуться счастливым человеком без забот, без тревог.

Занятие сексом забрали у Кати много энергий, она бы проспала до утра, но Руслану оказалось мало. Его руки снова прошлись по её телу.

У Кати в голове пытался задребезжать колокольчик, мол, просыпайся, девочка, реагируй давай. Она – ни в какую. Ей было хорошо и тепло, и лишь потом, днями позже, она поймет, что хорошо и тепло ей было потому что она лежала на руке Руслана, а его тело прижималось к её со спины.

Катя сонно что-то пробормотала, интуитивно прячась в даруемом тепле и не реагируя так, как он неё ожидали.

Поэтому она немного не запомнила, как оказалась на столе.

В прямом смысле.

Лишь смутно осталось в сознании, что её подхватили и куда-то понесли.

– Руслан…

– Тихо-тихо, маленькая. Хочу тебя на столе. Твоя белая кожа и черное дерево… То ещё искушение.

Ей снился странный сон. Наверное, так. Потому что голос Коваля доносился сквозь пелену. И руки – сильные, с легкой шероховатостью касались её очень нежно. Трепетно. Поначалу. Потом жестче, требовательнее.

Катя не спешила открывать глаза. Не хотела. Ей было хорошо в легком забытье, и не имело значение, что с ней происходит.

До тех пор, пока ей не развели ноги и не ворвались в немного припухшее от других актов, лоно.

– Аааа, – выдохнула она, распахивая глаза, чтобы сразу же натолкнуться на темный взгляд Руслана.

Он, в этот предрассветный час, как никогда ранее походил на некое древнее божество, которому поклонялись язычники. Проносили жертву, замасливали гнев невинными девами. Свет, то ли от луны, то ли от пробуждающегося дня, Катя не разобрала да и не хотела, падал на часть лица, играя тенями, придавая чертам некую таинственность, дикость, жестокость, отчего бросало в дрожь и заставляло сердце биться быстрее. Широкие плечи, грудь, покрытая густой черной порослью, часть бедер, доступные её взгляду.

От вида Коваля слегка закружилась голова.

Даже хорошо, что она не видела полностью его лица.

Катя откинулась назад, вытянула руки за голову, наткнулась на что-то, случайно уронив. Из-за того, что Руслан продолжил двигаться в ней, издавая глухие стоны и наращивая темп, она быстро забыла о небольшом устроенным ею беспорядке.

Этим утром, или в продолжении ночи она потерялась в своем сне.

Пришла в себя от легкой боли, когда мужчина особо сильно и глубоко врезался в неё, издав рычание. Катя невольно распахнула глаза и подалась вперед. Вид кончающего в неё Руслана поразил её до глубины души. Лицо мужчины исказилось, на лбу и висках блестела испарина.

Неужели ему настолько хорошо? Чтобы вот так, до такого состояния?

Катя, наверное, никогда не поймет мужчин. Да и надо ли?

Руслан, продолжая находиться внутри неё, навис над ней и глухо осипшим голосом спросил:

– Ты как?

– Не знаю, – она улыбнулась и, поддавшись инстинкту, подняла руку и провела рукой по лицу мужчины. Оно оказалось влажным.

Стоило Кате прикоснуться к Руслану, как тот замер, напрягся.

Первым порывом Кати было оторвать руку, вернуть её себе, но она сдержалась. Если уж трогает, начала, доведет до конца. Не стушуется.

Её рука скользнула вниз к колючему подбородку. У генерала очень быстро появлялась щетина, оставившая на её нежной коже не один красный след.

– Было больно?

– Нет. Скорее сонно.

Мужчина хмыкнул и освободил её от себя. По внутренней стороне бедра потекла густая жидкость, и у Кати возникло странное ощущение пустоты. Когда Коваль был в ней и нависал над ней ей было комфортнее.

Или защищённее?

Она запуталась, но разбираться ранним утром в себе и в происходящем – пустое дело. Хотелось вернуться в кроватку и уснуть.

Снова с ним.

Катя аккуратно, стараясь больше ничего не уронить, приподнялась, села. Они находились в комнате, где она ранее не была. Темная мебель из дерева, кожаный диван, тяжелые не задернутые шторы.

Руслан отошел от Кати, направился к большому на вид старинному шкафу, открыл стеклянную дверь, достал бутылку и стакан. Сердце Кати остановилось.

Пить? Когда ещё и рассвета нет?

Сна, как и не было.

Не к добру…

Восприятие происходящего мгновенно менялась. Катя не знала, как общаться с мужчиной, что выпивал с утра. И на что он будет способен к обеду.

Даже вид полностью обнаженного Руслана отошёл на второй план, не смущал и не пугал её, как ранее.

Катя, не зная, что делать, обняла себя за плечи.

– Воробушек, ты когда-нибудь и себя погубишь своей откровенностью, и меня…, – он не договорил, оборвал себя на полуслове. Руслан продолжал стоять к ней спиной, но Катя видела, как он наливает спиртное в стакан и, не колеблясь, выпивает его.

Черт…

Надо уходить отсюда, возвращаться в спальню.

– Но, знаешь, продолжай говорить правду. Мне всё же она нравится.

Катя огляделась по сторонам, и чтобы уйти от щекотливой темы, как бы невзначай заметила:

– Я тебе тут устроила легкий беспорядок.

Глаза остановились на кожаной папке, что она смахнула ранее. Вернее, за снимок, выпавший из неё.

Катя, до конца не понимая, что делает, желая, как можно скорее вернуться к себе и уйти от серьезного разговора с Русланом, смызгнула со стола, нагнулась и подняла папку. Надо вернуть её на стол.

Катя не специально. Так получилось, что когда она поднимала её, зацепила и фото. Женского любопытства ещё никто не отменял, да и фото оказалось в её руке лицевой стороной.

Если бы Катя в ту секунду посмотрела на лицо Коваля, она бы сразу же сунула фото в папку и никогда ни за что не заострила на нём внимания. Даже не вспоминала, вычеркнув навсегда из головы.

Но девушка как раз всеми правдами и неправдами не желала смотреть на мужчину.

Поэтому и сделала акцент на фото.

На нем была запечатлена молодая девушка. Даже скорее девочка-подросток лет пятнадцати-шестнадцати. Красивая с изумительными пшеничными волосами, заплетенными в две косы и перекинутые через плечи. Она улыбалась, искренне, весело. Таким же счастливыми были её серые глаза.

Где-то внутри, в области груди обожгло. Зародившееся подозрение настолько ошарашило Катю, что она готова была поклясться, что обожгла пальцы о снимок.

Уже не осознавая что делает и какие последствия могут быть, Катя, продолжая удерживать снимок в руке, всё же обернулась в сторону Руслана. Тот с усмешкой, в которой притаилась сдерживаемая злость, смотрел на неё.

– Давай. Спроси.

Это был приказ.

– Девушка…красивая… и очень похожа на тебя…, – слова сами срывались с её губ.

– Да. Это моя дочь.

– Дочь, – она не уточняла, просто ставила галочку у себя в голове.

Коваль кивнул.

– Я не знала… Вернее, мне и не положено знать. Она…

– Она мертва, Воробушек. Её убили три года назад.

Жестокие слова ранили едва ли не наповал.

Катя даже пошатнулась, не замечая, как кровь прильнула к вискам и в них застучало.

– О, Господи… Руслан, прости… Прости меня, пожалуйста… Мне не стоило брать папку. Она упала, фото выпало. Такое горе… Но ты знаешь, кто её убил?

Она говорила сумбурно. Ей бы промолчать, закрыть рукой рот, и как-то уйти от разговора. Произнести дежурные фразы. И всё.

Катю же понесло не туда.

Предрассветные часы. Она обнаженная. Он почти утоливший свой сексуальный голод.

И ошарашивающая новость.

И не менее удушающей своей жестокой правдой ответ генерала Коваля, прозвучавший холодно и жестко:

– Я. Я убил свою единственную дочь.