Памяти не предав: Памяти не предав. И снова война. Время войны Сергеев Станислав
– Ну тогда давайте пока с Борисычем свяжемся, потом будем принимать решение и заодно пообщаемся с пленными, интересно, что они нам расскажут.
Пока Васильев занялся пленными, Светлана стала перенастраивать установку на другую точку, но это ей не удавалось. После экстренного сброса энергии волновая линза не фокусировалась, и система, не войдя в резонанс, перегревалась и отключалась. Эта новость никого не радовала, поэтому пришлось активировать первую установку и попытаться с помощью нее связаться с Москвой.
Только через час это удалось, и, выйдя все в той же точке под Борисполем, на ту сторону осторожно вытащили штангу с антенной и видеокамерой. Многочисленная охрана уже была наготове и в случае любой неприятности могла быстро устранить угрозу.
К всеобщему удивлению, включив радиомодем, подключенный к радиопередатчику, практически без проблем связались с Кристиной, которая сегодня дежурила за компьютером.
База: Кристина, привет. Где отец?
Кристина: Он в Москве. Повез компьютер, принтер.
База: У вас все тихо?
Кристина: Да, вроде все нормально.
Стоящие за спиной Светланы люди читали с экрана диалог и советовали, что еще спросить. Тут подал голос снова Ковальчук:
– А если это не Кристина? А кто-то еще?
– Ну, давайте спросим у нее что-то такое, что могла знать только она.
База: Кристина, напомни, на какой машине ездил твой отец?
Кристина: Хм… Это когда? У нас вроде «шишига» была.
База: Нет, до войны. Кажется, черный «Амулет».
Кристина: Да нет, у него был белый «Фольксваген Кедди». А вам зачем?
Потом была пауза.
Кристина: Вы меня проверяете?
База: Да. Есть основания. Сегодня на базу напал ОСНАЗ НКВД с той стороны. Командир с группой попали в засаду. Что с ними, не знаем. Одна установка выведена из строя. Попробуй связаться с Берией. Только сейчас, иначе мы отключаем портал. Логи сотри, это очень важно для нас всех.
Кристина: Ахренеть!!!!!!!!!
База: Жду информации через час. Если не получится, работай по плану «Наутилус».
Кристина: Поняла. Работаю.
Светлана отключила модем и дала команду на выключение установки.
Стоящий рядом Ковальчук задумчиво сказал:
– То, что наших в Москве не тронули, это или резервный вариант типа «это не мы», либо они действительно не при делах, но тогда их славное НКВД набито шпионами под завязку.
В разговор вмешалась Светлана.
– Может быть еще вариант. Это дело рук третьей силы, допустим, недобитые троцкисты, ну что-то типа скрытой оппозиции Сталину, у них остались свои люди в НКВД, и через них они получили информацию о Страннике и просто испугались того, что мы можем сообщить. И таким способом решили дискредитировать и нас перед Сталиным, и Сталина перед нами, тогда резко упадет доверие к достоверности передаваемой нами информации.
– Хорошо, что нам тогда остается?
– Ждем результатов, потом начинаем действовать. А пока надо срочно сюда пригнать кого-то из электронщиков, пусть попытаются восстановить установку, иначе как мы попадем в Севастополь?
– Не стоит. Пока не стоит. Пусть Командир возвращается и сам все восстанавливает.
Светлана с благодарностью смотрела на бледного и исхудавшего Ковальчука, который только недавно с ними, но даже в такой ситуации готов поверить, что с ее мужем все в порядке. Но старший лейтенант задумался и почти невпопад сказал:
– Кстати, в этом есть еще один плюс.
– В чем? – удивилась Светлана, не понимая, о чем он говорит.
– Если это не акция НКВД, отдельных ее людей, и Сталин в этом не замешан, после всех последних залетов с пришельцами из будущего Берия может лишиться головы. А если напрямую с ним связаться и по-тихому все разрулить, то он будет у нас на крючке, на таком крючке, что он станет нашим самым лучшим другом…
– Давай сначала все решим и спасем наших ребят…
Глава 3
Кристина сидела, уставившись в монитор компьютера. Одно из первых самостоятельных дежурств вылилось в большую проблему. Неужели там снова началась война, и они с отцом стали заложниками, и за ней в любую минуту могут прийти. Лихорадочно перечитав последние строки, она закрыла чат, запустив TotalCommander, покопавшись на диске, нашла файл, куда скидываются логи переговоров, и быстренько, пока не пришли Стрельникова или тот же Трофимов, удалила текстовку последнего разговора. Она не знала, что делать, и в волнении стала ходить по кабинету.
«База приказала срочно связаться с Берией, а как я это сделаю, ну не к Трофимову же идти».
Тут зашла Ира Стрельникова, как всегда приветливо улыбаясь, но, увидев взведенную до предела девушку, остановилась, и улыбка сползла с ее лица. То, что кобура с личным оружием, которое носили пришельцы, была открыта, ее насторожило. А взгляд Кристины ее напугал, так смотрят на врага, но она пересилила себя и вполне доброжелательно спросила:
– Кристина, что случилось?
У той сузились глаза, и она, как бы прицеливаясь, стала рассматривать гостью. От этого взгляда стало страшно. Стрельникова знала, что девочка многое перенесла, воевала с бандитами, и сейчас она с уверенностью на сто процентов могла сказать, что Кристина в состоянии убить человека, и она это уже не раз делала, но и Ирина была не робкого десятка. Взяв себя в руки, она еще раз доброжелательно улыбнулась.
– Кристина, что случилось? Пойми, мы работаем вместе, занимаемся одним делом, и мне важно знать.
Но та ее удивила странным вопросом.
– Ира, скажи, тебе нравится мой папа?
Она немного смутилась. О таких вещах как-то не очень принято вот так открыто спрашивать.
– Ну, он хороший человек, прекрасный отец…
– Ладно, зададим вопрос по-другому: ты ведь не хочешь, чтоб он погиб?
Еще одна пауза. Сама тема и постановка вопросов поставили Стрельникову в тупик, но она была математиком, поэтому вывернулась из ситуации.
– Что нужно сделать?
– В течение часа нужно срочно связаться с Берией по телефону, иначе потом будет все кончено.
– Давай доложим по команде, у Трофимова есть такая возможность.
– Нет, сейчас и напрямую, минуя всяких посредников.
Кристина подошла к столу, на котором стоял большой черный телефон без наборного диска, взяла трубку и протянула Стрельниковой.
– Сейчас.
Ирина все еще надеялась, что это шутка, но теперь выбора у нее не было.
В трубке женский голос телефонистки, которые сидели на внутреннем коммутаторе, повторил:
– Коммутатор…. Коммутатор, ну же говорите, коммутатор.
– Девушка, это лейтенант Стрельникова.
– Да, слушаю.
– Нужно срочно связаться с Москвой.
– Вы знаете, что это запрещено. У вас есть начальник.
– Девушка, это очень важно. Нужно срочно связаться с народным комиссаром товарищем Берией, это вопрос жизни и смерти, а Трофимов сейчас в отъезде. Ну пожалуйста. Только никому не говорите. Это очень важно.
В трубке повисла пауза, и слышалось только легкое шипенье. Потом тот же голос, уже с неуверенными нотками, ответил:
– Я попробую.
– Спасибо большое, это очень важно, очень.
Опять в трубке зашуршало, и телефонистка, глубоко вздохнув, ответила:
– Ой, надеюсь…
Она отключилась, а в кабинете повисло тягостное молчание. Стрельникова села на стул, опустила голову и чуть слышно сказала:
– Это все, что я могла сделать.
Кристина села рядом, так же тихо ответила:
– Ира, спасибо, у меня просто нет другого выхода, там люди погибают.
…Сержант НКВД Муровкина сидела на рабочем месте и смотрела на панель коммутатора – перед ней стоял вопрос: «Что делать?» Либо идти к своему руководству, либо выполнять просьбу этой лейтенантши из особой группы. Она знала, что там сидят очень секретные сотрудники, и любые вопросы, намеки, сплетни относительно них пресекались самым жестким образом. По идее, она должна идти к своему начальнику смены доложить, попросить санкции для связи с центральным коммутатором, но тон, которым просили связь, заставил ее не торопиться и действовать по инструкции.
Ее размышления прервал звонок абонента восемнадцать. Это был неприметный пожилой лейтенант, хозяйственник, который занимался снабжением продуктами, завозил дрова и практически ничем не интересовался, просиживая у себя в каморке и попивая чай с двумя своими помощниками, такими же пожилыми дядьками. Максимыч, как его звали за глаза. Звонок от него в это время был несколько удивителен. Муровкина по привычке вставила в гнездо коммутатора разъем и на автомате ответила:
– Коммутатор.
Голос Максимыча был необычно сух и напряжен:
– Муровкина, ты только что разговаривала со Стрельниковой?
– Да.
– Выполняй просьбу лейтенанта.
Тут даже не просьба, а приказ в довольно жесткой форме.
– Так по инструкции…
– Тебе сказано – выполняй. Старшему смены ни слова. Если возникнут вопросы, отправляй ко мне. Понятно?
– Так точно.
– Умница. Главное постарайся побыстрее, у людей проблемы, им нужно помочь.
Отключившись от абонента восемнадцать, Муровкина поразилась самой ситуации и вдруг удивилась: откуда Максимыч мог знать, с кем она разговаривала? Разве только… Она сама испугалась этой мысли. Вот, значит, какие чаи они там гоняют, вот жучары, всех провели. А интересно, а какой настоящий чин у Максимыча, в таком возрасте, должно быть, не ниже полковника? Она в органах служит не первый год, поэтому быстро подавила любопытство и уже смело и без колебаний воткнула разъем в гнездо внешней линии. Ей ответили:
– Финалист-центральный.
– Финалист, это Оксамит, мне нужна Плотина и очень срочно…
Через пятнадцать минут ожидания в кабинете, где стоял компьютер, зазвонил телефон. Стрельникова порывисто вскочила и подняла трубку:
– Слушаю.
– Приемная народного комиссара товарища Берия. Мне передали, что вы по срочному вопросу.
– Да. Это лейтенант Стрельникова с «Усадьбы», мне нужен срочно товарищ народный комиссар.
Ноги у Стрельниковой дрожали от смелости ее поступка, но она старалась не допустить, чтобы дрожь в голосе ее выдала.
– Что это за дело? Оно не может подождать? У товарища народного комиссара идет совещание.
– Это очень важно. Это касается определенных важных гостей.
На том конце провода наступила пауза, и секретарь грозного наркома раздумывал, стоит ли беспокоить начальство.
– Минутку, подождите на линии.
Он отключил на телефоне микрофон, поднял трубку второго аппарата, соединился с внутренним коммутатором и быстро навел справки, откуда действительно идет звонок. Этого ему было достаточно, для того чтобы побеспокоить своего начальника. Берия ответил на звонок сразу.
– Ну, что там у тебя?
– Странный звонок с «Объекта Д».
Берия не думал, сразу сказал коротко: «Давай…»
В трубке зашуршало, и Стрельникова услышала властный голос.
– Слушаю вас.
– Товарищ народный комиссар, это лейтенант Стрельникова, помните, мы недавно встречались?
– Да, помню, что там случилось?
В голосе наркома появились раздраженные нотки.
– С вами хотел пообщаться напрямую один из гостей.
– Хорошо, давайте.
Трубку взяла Кристина и смело спросила:
– Товарищ народный комиссар, мы вам показывали микроволновку, что мы с ней делали?
Пауза.
– Вы что там, с ума посходили? Это и есть ваше дело?
– Это просто вопрос, чтоб проверить, что вы у нас недавно были, или это я разговариваю с другим человеком, это важно.
Берия задумался. Хм. А девочка права.
– Ваш кофе разогревали.
– Правильно.
Берия уже чуть спокойнее спросил:
– Ну, что у вас случилось?
– На нашу базу напали ваши люди. Одна установка уничтожена. На группу майора Кречетова тоже напали ваши люди, пришел сигнал бедствия, и связи больше нет. Хотите об этом поговорить?
Кристина опустила глаза и посмотрела на часы.
– Через двадцать минут у меня последний сеанс связи, если ситуация не разрешится, База прекратит все контакты.
Берия выругался.
– Нет, это не мои люди, я что, идиот?
– Что мне передать?
– То, что я сказал. Сейчас выезжаю.
И тут Кристина выпалила фразу, просто исходя из своей природной вредности.
– Надо побыстрее, но будьте осторожны, возможно, вы не доедете, если эта подстава, конечно, не ваших рук дело. Может быть, как раз ради этого все и задумывалось.
Берия рывком положил трубку и задумался. А ведь девчонка могла и правду сказать. Но времени было мало, если из сказанного хоть часть окажется правдой. Складывалась критическая ситуация, и если он, Лаврентий Павлович Берия, народный комиссар внутренних дел СССР, ее выпустит из-под контроля, Хозяин ему этого не простит.
Подняв трубку, он дал команду на срочный выезд в Подмосковье, при этом распорядился об обязательном выделении усиленной охраны: двух бронеавтомобилей и взвода из расквартированного невдалеке от «Объекта Д» специального полка НКВД. Пока готовился конвой, он снова поднял трубку и дал команду связать его с абонентом двадцать три – восемьдесят пять. Через пару минут его соединили, и в трубке раздался спокойный голос старого знакомого еще по службе в НКВД Грузии.
– Слушаю.
– Павел Максимович, добрый вечер, как там у нас дела?
– Уже ночь, и, видимо, недобрая.
– Вот я и хотел узнать, насколько недобрая.
– Судя по всему, очень. Гостья уж очень сильно и целенаправленно давила на Стрельникову. Как раз время сеанса связи совпадает с началом ее действий.
– Еще что-то?
– Гости выходили на связь из старой точки, под Борисполем, что косвенно подтверждает, что в Севастополе действительно возникли проблемы. Это не все.
– Говори.
– Служба радиоконтроля зафиксировала в районе Севастополя мощный всплеск в радиоэфире, после чего с большинством радиостанций Черноморского флота нет связи. Удалось связаться только по кабельным линиям и установить, что в районе Инкермана идет бой с немецкими диверсантами.
– Значит, вот кто напал, хорошо, я сейчас распоряжусь…
На что абонент, чуть замешкавшись, сказал:
– Лаврентий, не все так просто.
Нарком насторожился. Его давний знакомый и доверенный человек очень редко переходил эту грань и называл его просто по имени, что говорило о крайней степени опасности.
– Что?
– По описаниям моряков, диверсанты одеты в пятнистую форму, пуленепробиваемые кирасы, каски, вооружены все необычными автоматами и пулеметами и прибыли в Инкерман в сопровождении представителей НКВД на многоколесной пятнистой боевой машине и легковой машине необычной конструкции, после чего напали на штаб стрелковой дивизии, расположенный в штольнях.
Берия затаил дыхание, точнее, спазм сжал горло, и он не мог дышать. Рука потянулась к вороту кителя и стала его судорожно расстегивать. Он понимал, что это значит. Крах всего проекта «Оракул».
– Они живы?
– В большинстве своем – да. Автомобиль и бронемашину подбили, но они сумели прорваться, забаррикадировались в штольнях и отстреливаются.
Нарком волевым усилием взял себя в руки:
– Спасибо, Паша.
Его собеседник перешел на деловой тон:
– Ничего, Лаврентий Павлович, мы – старые коммунисты…
Положив трубку, он поднял ее снова и скомандовал:
– Срочно связь с горотделом НКВД Севастополя и штабом Черноморского флота…
Но не сдержался и закричал:
– Срочно!
Первым, с кем его связали, оказался штаб Черноморского флота, где его переключили сразу на дежурного.
– Оперативный дежурный капитан третьего ранга Портной.
Берия спокойным, чуть ласковым голосом заговорил, четко контролируя интонации:
– Народный комиссар внутренних дел СССР Берия Лаврентий Павлович. Скажите-ка, товарищ капитан третьего ранга, что у вас там за стрельба в Инкермане?
В душе надеясь, что моряки еще не в курсе.
– Диверсанты прорвались к заводу, но их зажали, туда на помощь выслана рота краснофлотцев.
– Значит, так, времени нет. Быстро даешь команду, чтоб их не трогали. Просто никуда не выпускать и никого к ним не подпускать. Понятно?
– Но как же, товарищ народный комиссар?
– Ты меня понял? Ни одного выстрела в их сторону.
– Ну, я так не могу.
– Запомни, капитан… третьего ранга, я очень ценю дружбу, а еще больше я ценю уважение и долго его помню. Запомни. Я пока только прошу…
– Там погибли люди, наших убивают.
– Да никого они не убивают, а только обороняются. Если они б хотели, то уже завалили трупами город. Уж поверь мне, не простые это ребята, элита. Произошла ошибка. Все, разговор закончен.
Берия рывком бросил трубку. Зазвонил соседний телефон.
– Слушаю.
– Начальник Севастопольского горотдела НКВД Нефедов, – доложил секретарь.
– Давай.
В трубке снова зашуршало, и усталый голос стал докладывать, но Берия его грубо прервал:
– Что там у вас за стрельба в Инкермане?
– К штабу дивизии прорвались немецкие диверсанты.
Берия не выдержал и выматерился.
– Кто вам это сказал?
– Представитель главного управления – майор госбезопасности Ивакян, действующий по вашему прямому приказу.
– Диверсанты на многоколесной бронемашине в пятнистой форме с неизвестным оружием?
– Да, мне так докладывали.
Нарком не выдержал и закричал:
– Да вы что там, совсем охренели, что ли? Никакие это не диверсанты. Специальное подразделение ГУ НКВД во главе с майором Кречетовым. Козлы!
Он прервался, давая себе возможность успокоиться, не слушая жалобное блеяние Нефедова.
– Значит, так, за тобой вины не вижу, сделаешь так, как скажу, забуду, понял?
– Да… понял.
– Где Лебедев?
– Нет связи с ним.
– Ивакян?
– В Инкермане.
– Ивакяна, Лебедева арестовать, стрельбу прекратить. И запомни, майор Кречетов, командир этого отряда должен остаться в живых, иначе… Ты меня понял?
– Есть, все сделаем, товарищ народный комиссар.
– Что у вас там за взрыв в горах был?
– Да сами не понимаем. Там работала особая группа ОСНАЗ НКВД, и мне, ссылаясь на вас, настоятельно рекомендовали не выяснять обстоятельства.
– Кто рекомендовал?
– Майор Ивакян.
– Понятно. Делай, как я сказал. И запомни, от того, сколько пятнистых выживет, будет зависеть твоя судьба, понял?
– Так точно.
Бросив трубку, Берия рывком поднялся и резво пошел к выходу – секретарь сообщил, что на улице его ждет машина и сопровождение. Проходя через приемную, он коротко кинул:
– Судоплатова ко мне, срочно.
Проехав пару кварталов, машины остановились. Открылась дверь, и к удивленному наркому обратился начальник охраны, просто и буднично сказал:
– Товарищ народный комиссар, пересядьте, пожалуйста, в другую машину. Эта поедет впереди.
Берия коротко кивнул, как бы соглашаясь, и молча пересел в неприметную «эмку».
Кортеж снова сорвался с места и рванул к выезду из города.
Читать бесплатно другие книги:
