Поцелуй Тьмы Мид Райчел
– Ох, господи! Надеюсь, мне выпадет кто-нибудь приличный. Не хочу на протяжении шести недель чувствовать себя несчастным.
Я успокаивающе сжала его руку.
– Конечно, – прошептала я. – В смысле, тебе непременно выпадет кто-нибудь хороший и ты не будешь чувствовать себя несчастным.
– Райан Эйлсворт, – четко произнесла Альберта.
Эдди вздрогнул – и я догадалась почему. Раньше первым в списке нашего класса всегда стоял Мейсон Эшфорд[2]; больше этого не будет никогда.
– Ты назначаешься к Камилле Конта.
– Черт! – пробормотал за нашими спинами кто-то, по-видимому рассчитывавший получить распределение к Конта.
Райан был одним из тех подлиз в переднем ряду. Он широко осклабился и пошел за своим пакетом. Конта была «восходящей звездой» среди королевских семей. Ходили слухи, что один из ее членов был кандидатом, когда моройская королева выбирала своего наследника. Плюс и сама Камилла была девушка приятная. Ходить за ней по пятам – для любого парня не слишком трудная задача. Райан возвращался на свое место с развязным и явно очень довольным видом.
– Дин Барнс, – прочла дальше Альберта. – Ты получаешь Джесси Зеклоса.
– Уффф… – одновременно выдохнули мы с Эдди.
Если бы меня распределили к Джесси, ему понадобился бы добавочный защитник – от меня.
Альберта продолжала называть имена, и я заметила, что Эдди вспотел.
– Пожалуйста, пожалуйста, пусть мне достанется кто-нибудь приличный, – бормотал он.
– Так и будет, – сказала я. – Так и будет.
– Эдисон Кастиль, – возвестила Альберта; он тяжело задышал. – Василиса Драгомир.
Мы с Эдди на мгновение замерли, а потом долг заставил его встать и выйти вперед. Идя туда, он через плечо бросил на меня быстрый панический взгляд. Выражение его лица, казалось, говорило: «Не понимаю! Не понимаю!»
То же относилось и ко мне. Мир вокруг приобрел расплывчатые очертания. Альберта продолжала называть имена, но я ничего не слышала. Что происходит? К Лиссе должна быть назначена я. Я буду ее стражем, когда мы закончим школу. Бессмыслица какая-то. Сердце бешено колотилось. Я смотрела, как Эдди подходит к стражу Чейзу и принимает из его рук пакет и учебный кол. Он тут же заглянул в бумаги и, наверно, дважды проверил имя, уверенный, что это какая-то путаница. Когда он поднял взгляд, по выражению его лица стало ясно, что там действительно имя Лиссы.
Я сделала глубокий вдох. Ладно. Пока нет нужды паниковать. Это просто канцелярская ошибка, которую можно исправить. Фактически они просто обязаны исправить ее как можно скорее.
#Когда они дойдут до меня и там снова прочтут имя Лиссы, тут-то до них и дойдет, что они приставили двух стражей к одному морою. Они исправят ошибку и прикрепят Эдди к кому-нибудь другому. Чего-чего, а мороев у нас хватает. Их гораздо больше в школе, чем дампиров.
– Розмари Хэзевей. – Я напряглась. – Кристиан Озера.
Я просто таращилась на Альберту, не в состоянии произнести ни слова. Нет. Она не говорила того, что мне послышалось. Некоторые, заметив, что я продолжаю сидеть, начали оглядываться на меня. Но я словно оцепенела. Это невозможно. Видение Мейсона нынешней ночью казалось реальнее, чем это. Спустя несколько мгновений до Альберты тоже дошло, что я остаюсь на месте. Она подняла взгляд и с раздраженным видом зашарила им по толпе.
– Роза Хэзевей?
Кто-то подтолкнул меня локтем; видимо, подумал, что я не расслышала свое имя. Сглотнув, я встала и, точно робот, пошла между скамейками. Это ошибка. Это должно быть ошибкой. Я подошла к стражу Чейзу, ощущая себя марионеткой, которую дергают за ниточки. Он вручил мне пакет и учебный кол, предназначенный для того, чтобы «убивать» взрослых стражей, и я отошла в сторону, освобождая место для следующего.
Не веря своим глазам, я три раза перечитала распределение. Кристиан Озера. Открыла пакет,
и вся его жизнь развернулась передо мной. Фотография в настоящий момент. Расписание уроков. Родословная. Биография. Там даже была описана трагическая история его родителей – как они по доброй воле стали стригоями и убили несколько человек, прежде чем в конце концов их поймали и уничтожили.
Согласно инструкции, мы, получив пакет, должны были прочесть досье, упаковать сумку с необходимыми вещами и за ланчем встретиться со своим мороем. Пока продолжали звучать имена, многие мои одноклассники оставались в гимнастическом зале, разговаривали со своими друзьями, показывали друг другу пакеты. Я держалась рядом с одной такой группой, благоразумно дожидаясь возможности поговорить с Альбертой и Дмитрием. Это было признаком моего недавно развившегося терпения – что я тут же не подошла к ним и не потребовала ответа. Поверьте, я жаждала именно так и поступить. Но вместо этого позволила огласить весь список, что, по ощущению, длилось целую вечность. В самом деле, сколько времени нужно, чтобы прочесть не такой уж большой перечень имен?
Когда последний новичок получил своего мороя, Стэн сквозь жужжание голосов прокричал, что пора переходить к следующей стадии, и начал выгонять моих одноклассников из зала. Я прошла сквозь толпу прямо к Альберте и Дмитрию, которые, по счастью, стояли рядом, обсуждали
какие-то административные вопросы и не сразу заметили меня.
Когда наконец меня увидели, я протянула им свой пакет.
– Что это?
Альберта выглядела озадаченной и смущенной. Что-то в лице Дмитрия подсказало мне, что он именно такой реакции с моей стороны и ожидал.
– Твое назначение, мисс Хэзевей, – ответила Альберта.
– Нет, – произнесла я сквозь стиснутые зубы. – Не мое назначение. А назначение кого-то другого.
– Назначения в условиях полевых испытаний обязательны к исполнению, – суровым тоном заявила она. – Точно так же, как назначения в реальном мире. Ты не можешь выбирать, кого защищать, руководствуясь своими капризами и настроением, – не сейчас и определенно не по окончании Академии.
– Но по окончании школы я буду стражем Лиссы! – воскликнула я. – Это всем известно. Я рассчитывала, что и сейчас получу ее.
– Я знаю о существовании распространенного мнения, что по окончании школы вы будете вместе, но что-то не припоминаю никаких постановлений, где было бы сказано, что ты должна быть с ней и сейчас, во время школьных испытаний. Ты будешь работать с тем, кого тебе назначили.
– С Кристианом? – Я швырнула мой пакет на пол. – Вы, наверно, не в своем уме, если думаете, что я буду у него стражем!
– Роза! – взорвался Дмитрий, вступив наконец в разговор. Его голос звучал так жестко, так резко, что я вздрогнула. – Ты переходишь все границы. Так с инструкторами не разговаривают.
Терпеть не могу, когда меня укоряют. В особенности терпеть не могу, когда меня укоряет он. И тем более не могу терпеть, когда, укоряя меня, он прав. Но я ничего не могла поделать с собой. Я была ужасно рассержена, да и недосып сказывался. Нервы обнажены, натянуты, и внезапно стало трудно выносить даже мелкие неприятности. А крупные вроде этой? Просто невозможно выносить.
– Извините, – выдавила я против воли. – Но это глупо. Почти так же глупо, как не брать нас на суд над Виктором Дашковым.
Альберта удивленно посмотрела на меня.
– Откуда тебе известно… Не важно, позже разберемся. В данный момент ты получила распределение и должна принять его.
Внезапно рядом со мной раздался исполненный сочувствия голос Эдди. До этого я на какое-то время потеряла его из вида.
– Послушайте… Я не возражаю… Мы можем поменяться…
Альберта обратила свой ледяной взор на него.
– Нет, не можете. Твое назначение – Василиса Драгомир. – Она перевела взгляд на меня. – Твое – Кристиан Озера. Конец дискуссии.
– Это глупо! – повторила я. – Зачем мне впустую тратить время с Кристианом? Я буду с Лиссой по окончании школы. Если вы хотите, чтобы я хорошо выполняла эту свою работу, то должны сейчас прикрепить меня к ней, для большей практики.
– Ты и так будешь хорошо выполнять работу по ее защите, – сказал Дмитрий. – Потому что достаточно ее знаешь и потому что существует ваша связь. Но кто знает? Может, когда-нибудь, в каких-нибудь обстоятельствах тебе придется защищать другого мороя. Ты должна научиться охранять того, кого совсем не знаешь.
– Я знаю Кристиана, – проворчала я, – в том-то и проблема. И ненавижу его.
Ладно, это было очень большое преувеличение. Кристиан раздражал меня, правда, но не настолько, чтобы ненавидеть его. Как я уже говорила, наши совместные действия против стригоев многое изменили. Снова возникло чувство, будто недостаток сна и общее раздражение заставляют меня все преувеличивать.
– Так даже лучше, – сказала Альберта. – Не всякий, кого тебе предстоит защищать, будет твоим другом. Не всякий, кого тебе предстоит защищать, будет тебе симпатичен. Нужно учиться справляться с этим.
– Мне нужно учиться сражаться со стригоями, – возразила я. – Этому нас учили на уроках. – Я вперила в них пронзительный взгляд, собираясь предъявить свою козырную карту. – И еще я делала это лично.
– Эта работа требует не только изучения техники борьбы, мисс Хэзевей. Существует еще и личностный аспект – умение подойти к человеку, если угодно, – который на уроках практически не затрагивается. Мы учим вас, как бороться со стригоями. Вы самостоятельно должны научиться общению с мороями. А ты в особенности нуждаешься в том, чтобы научиться иметь дело с мороем, который не был твоим лучшим другом на протяжении многих лет.
– И еще тебе нужно научиться работать с тем, в отношении кого ты не можешь мгновенно почувствовать угрожающую ему опасность, – добавил Дмитрий.
– Правильно, – сказала Альберта. – Это в некотором роде помеха. Если ты хочешь стать хорошим стражем – если ты хочешь стать превосходным стражем, – тогда делай, что мы тебе говорим.
Я открыла рот, собираясь возразить, что, имея дело с близким человеком, буду учиться быстрее и стану лучшим стражем для любого мороя, но Дмитрий не дал мне и слова сказать.
– Работа с другим стражем поможет и Лиссе уцелеть, – сказал он.
Я онемела. Это был единственный довод, который мог на меня подействовать, и, черт побери, Дмитрий понимал это.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я.
– Для Лиссы тоже существует в некотором роде помеха – ты. Если она не получит шанса узнать, как будет протекать ее защита в отсутствие психической связи, в случае нападения риск для нее заметно возрастет. Быть стражем кого-то – это на самом деле обоюдные отношения. Твое сегодняшнее назначение сделано в интересах как твоих, так и ее.
Я молчала, обдумывая его слова. Они определенно имели смысл.
– И учти, – добавила Альберта, – это единственное назначение, на которое ты можешь рассчитывать. Отказ от него означает неучастие в полевых испытаниях.
Неучастие? Она сошла с ума? Это не то что пропустить один урок. Если я не пройду полевые испытания, то не закончу Академию. Я хотела взорваться, сказав, что это несправедливо, но Дмитрий остановил меня без единого слова. Спокойный, настойчивый взгляд его темных глаз заставлял меня сдержаться, подталкивал смириться с ситуацией и сделать это вежливо – ну, настолько вежливо, насколько я в состоянии.
Я неохотно подобрала с пола пакет.
– Прекрасно, – едко сказала я. – Я сделаю это. Но прошу отметить – против своей воли.
– Это мы уже поняли, мисс Хэзевей, – сухо ответила Альберта.
– Как угодно. Но я по-прежнему думаю, что это плохая идея, и со временем вы, конечно, придете к тому же выводу.
Не дав им ни слова сказать в ответ, я развернулась и стрелой вылетела из гимнастического зала. По дороге до меня дошло, каким капризным, надоедливым ребенком я выглядела. Но если бы они совсем недавно переживали вместе со своей лучшей подругой ее сексуальную жизнь, видели призрака и практически не спали, то тоже были бы раздражены. Плюс мне предстояло провести шесть недель в обществе Кристиана Озера – саркастичного, трудного, способного высмеять что угодно.
На самом деле он во многом похож на меня.
Это должны быть долгие шесть недель.
Три
– Откуда такая мрачность, маленькая дампирка?
Я пересекала двор в направлении столовой, когда почувствовала запах гвоздичных сигарет. И вздохнула.
– Адриан, ты последний человек, кого мне сейчас хочется видеть.
Адриан Ивашков пристроился рядом со мной, выдохнув в воздух облако дыма, конечно же поплывшее в мою сторону. Я замахала рукой и сделала вид, что меня душит кашель. Адриан – морой королевских кровей, которым мы «обзавелись» во время недавней поездки на лыжную базу. Он на несколько лет старше меня и поехал с нами в Академию, чтобы вместе с Лиссой изучать дух. Кроме него, до сих пор мы не были знакомы ни с одним другим обладателем духа. Самоуверенный, испорченный, он не отказывал себе ни в каких удовольствиях, будь то сигареты, алкоголь или женщины. Еще он втрескался в меня –
или, по крайней мере, жаждал затащить меня в постель.
– Похоже на то, – сказал он. – С тех пор как мы сюда приехали, я почти тебя не видел. Я сказал бы, что ты избегаешь меня – если бы не знал, что это не так.
– Я действительно избегаю тебя.
Он вздохнул и провел рукой по темным волосам, которые всегда содержал в состоянии художественного беспорядка.
– Послушай, Роза, тебе нет нужды разыгрывать из себя недотрогу. Я уже у твоих ног.
Адриан прекрасно понимал, что никакую недотрогу я не разыгрываю, но ему всегда нравилось дразнить меня.
– Сегодня я действительно не в настроении сносить твое очарование.
– Что произошло в таком случае? Ты пинаешь все камни на своем пути и выглядишь так, словно готова врезать первому, кто подвернется под руку.
– Почему ты околачиваешься рядом в таком случае? Не боишься, что достанется тебе?
– Ой, ты никогда не причинишь мне вреда. Для этого я слишком симпатичный.
– Не настолько симпатичный, чтобы мириться с этим мерзким канцерогенным дымом, который ты выдуваешь мне в лицо. Как тебе это удается? В кампусе запрещено курить. Когда Эбби
Бадика поймали на этом, ее две недели оставляли после уроков.
– Я выше ваших правил, Роза. Я не студент, не служащий – просто свободный дух, бродящий по вашей прекрасной школе.
– Шел бы ты сейчас бродить куда-нибудь в другое место.
– Если хочешь избавиться от меня, расскажи, что происходит.
Вот неотвязный! Ладно, все равно он скоро и сам узнает. Все узнают.
– На время полевых испытаний меня распределили к Кристиану Озера.
Последовала пауза, а потом Адриан расхохотался.
– Здорово! Теперь понятно. В свете этого ты выглядишь просто на удивление спокойной.
– Меня должны были назначить к Лиссе. До сих пор не верится, что они так со мной обошлись.
– Почему они сделали это? Есть вероятность, что по окончании школы ты будешь не с ней?
– Нет. Они просто считают, что это поспособствует моему обучению. Потом мы с Дмитрием по-прежнему станем ее настоящими стражами.
Адриан искоса взглянул на меня.
– Уверен, это будет очень нелегко для тебя.
Это была одна из самых странных вещей на свете – то, что Лисса никогда даже близко не подозревала о моих чувствах к Дмитрию, а вот Адриан догадался о них.
– Как я уже сказала, сегодня твои комментарии не приветствуются.
Он, по-видимому, считал иначе. Я подозревала, что он уже пьян, а ведь время ланча только приближалось.
– В чем проблема? Кристиан все время будет с Лиссой.
В словах Адриана был смысл, хотя я не собиралась это признавать.
Потом, в этой своей легкомысленной манере ни на чем не задерживаться надолго, он сменил тему разговора, когда мы приблизились к зданию.
– Я уже говорил, какая у тебя аура? – внезапно спросил он.
С очень странной ноткой в голосе – неуверенности и любопытства. Очень нехарактерно для него. Обычно все его слова звучали насмешливо.
– Да, как-то говорил. Она темная. Почему?
Аура – это свет, окружающий каждого человека. Цвета и яркость ауры якобы связаны с личными качествами и энергией человека. Только владеющие духом могут видеть ауру. Адриан делал это, сколько себя помнил, а вот Лисса только училась.
– Трудно объяснить. Может, это ничего не значит. – Он остановился у двери и глубоко затянулся. На этот раз выдул дым не на меня, однако ветер отнес его обратно. – Аура – вещь странная. Она может угасать и усиливаться, менять цвета и яркость. Некоторые очень яркие, другие блед-
ные. Иногда она пылает таким чистым цветом… – он откинул голову назад, глядя в небо; я узнала признаки странного состояния расстроенного сознания, которое иногда на него находило, – что можно мгновенно схватить ее суть. Все равно что в душу человеку заглянуть.
Я улыбнулась.
– Но меня ты пока не разгадал, даже не понял, что вообще означают эти разные цвета?
Он пожал плечами.
– Я занимаюсь этим. Говоришь с людьми, начинаешь чувствовать, что они собой представляют, а потом встречаешь похожих людей с похожей аурой… Вот так цвета обретают смысл.
– Как сейчас выглядит моя аура?
Он посмотрел на меня.
– Эх, жаль, сегодня я не могу ее видеть.
– Я так и знала. Пить надо меньше.
Некоторые вещества – вроде алкоголя и определенного рода лекарств – приглушают эффект духа.
– Я выпил ровно столько, сколько нужно, чтобы не мерзнуть. Правда, я могу предположить, на что твоя аура похожа. Обычно она как у других – эти водовороты цвета, – только по краям темная. Как будто по пятам за тобой всегда следует какая-то тень.
Что-то в его голосе вызвало у меня дрожь в теле. Я много раз слышала, как они с Лиссой обсуждают разные ауры, но никогда не считала, что по
этому поводу стоит всерьез беспокоиться. Я воспринимала ауру как сценический трюк – круто, конечно, но особого смысла нет.
– Весело, ничего не скажешь, – заметила я. – Ты когда-нибудь задумываешься, какое воздействие могут оказать твои слова?
Странность его поведения ушла, сменившись обычной насмешливостью.
– Не волнуйся, маленькая дампирка. Может, тебя и окружает тьма, но для меня ты всегда сияешь, словно солнечный свет.
Я закатила глаза. Он бросил сигарету на дорожку и раздавил ее ботинком.
– Надо идти. Увидимся.
Он отвесил мне галантный поклон и зашагал к гостевому дому.
– Ты опять намусорил! – закричала я.
– Я выше правил, Роза, – ответил он. – Выше всяких правил.
Покачав головой, я подняла погасшую сигарету и бросила ее в мусорную корзину рядом со входом в здание. Войдя, я стряхнула с ботинок грязь. Тепло внутри воспринималось как приятная перемена. Ланч в кафетерии уже подходил к концу. Там дампиры сидели бок о бок с мороями – и это подчеркивало контраст между ними. Дампиры, люди лишь наполовину, были крупнее, более крепкого сложения. Девушки-новички имели более женственные фигуры, чем слишком стройные и худощавые моройки; парни-но-
вички выглядели более мускулистыми по сравнению с моройскими юношами. Морои бледные и изящные, точно фарфоровые статуэтки, а у нас кожа загорелая, поскольку мы много бываем на солнце.
Лисса сидела за столиком одна и в своем белом свитере походила на ангела. Светлые волосы водопадом стекали на плечи. Когда она заметила меня, теплое чувство радости хлынуло через нашу связь.
Она улыбнулась.
– Ох, видела бы ты свое лицо! Это правда, что тебя приставили к Кристиану?
Я сердито воззрилась на нее.
– Ну, ты, наверно, не умерла бы, если бы выглядела не такой несчастной? – Вылизывая остатки земляничного йогурта, она бросила на меня осуждающий взгляд, забавляясь. – В смысле, он же мой бойфренд, что ни говори. Я все время провожу с ним. Не так уж плохо.
– У тебя терпение святой, – проворчала я и рухнула в кресло. – Кроме того, ты не проводишь с ним по двадцать четыре часа все семь дней недели.
– И ты не будешь. Только шесть.
– Никакой разницы. С тем же успехом это могло быть десять.
Она нахмурилась.
– Не улавливаю смысла.
Я отмахнулась от собственного идиотского замечания и обвела взглядом кафетерий. Помеще-
ние гудело новостями о предстоящем полевом испытании, которое должно было начаться сразу по окончании ланча. Лучшая подруга Камиллы получила назначение к лучшему другу Райана, и они сидели вместе, все вчетвером, в самом отличном настроении – как будто их ожидает шестинедельное свидание пара на пару. Ну хоть кто-то может радоваться. Я вздохнула. Кристиан, мой будущий подопечный, был у «кормильцев» – людей, добровольно жертвующих мороям свою кровь.
Благодаря нашей связи я почувствовала, что Лисса хочет что-то мне рассказать. Но сдерживается, беспокоясь по поводу моего скверного настроения и желая поддержать меня. Я улыбнулась.
– Хватит тревожиться обо мне. Что случилось?
Она улыбнулась в ответ, не обнажая клыков.
– Я получила разрешение.
– Разрешение на?.. – Ответ дошел до меня из ее сознания быстрее, чем она успела произнести его. – Что? – воскликнула я. – Ты прекращаешь пить таблетки?
Дух – изумительная сила, чьи потрясающие возможности мы только начинали постигать. Однако он имеет очень скверный побочный эффект: склонность к депрессии и даже безумию. Отчасти Адриан так много выпивал (помимо страсти к развлечениям) с целью сделать себя невосприимчивым к этим побочным эффектам. Лисса до-
бивалась того же несравненно более здоровым способом – она принимала антидепрессанты; однако они полностью отрезали ее от магии. Ее очень угнетала невозможность работать с духом, но это был приемлемый компромисс, позволяющий не сойти с ума. Ну, мне так казалось. Она, по-видимому, считала иначе, если решилась на этот безумный эксперимент. Я знала, как она жаждет снова заняться магией, но на самом деле не думала, что она решится – и что ей это позволят.
– Я должна каждый день показываться госпоже Кармак и на регулярной основе беседовать с консультантом. – Лисса состроила гримасу по этому последнему поводу, но в целом сохраняла оптимистический настрой. – Жду не дождусь посмотреть, что смогу делать с помощью Адриана.
– Адриан оказывает плохое влияние.
– Не он заставил меня сделать это, Роза. Я сама так решила. – Видя, что я не отвечаю, она легко коснулась моей руки. – Эй, послушай! Не волнуйся. Я чувствую себя гораздо лучше, и множество людей прикроют мою спину.
– Все, за исключением меня, – с тоской сказала я.
Появился Кристиан и направился к нам. Часы показывали пять минут до конца ланча.
– О господи! Решительный миг почти наступил.
Кристиан перевернул обратной стороной свободное кресло около нашего столика и сел, поло-
жив подбородок на спинку. Откинул с голубых глаз черные волосы и одарил меня самодовольной улыбкой. Я почувствовала, как Лисса обрадовалась его появлению.
– Жду не дождусь, когда это шоу начнется, – заявил он. – Нам с тобой предстоит много забавного, Роза. Выбирать занавески, укладывать друг другу волосы, рассказывать истории о призраках…
Упоминание «историй о призраках» ударило меня, хотя выбор занавесок и расчесывание волос Кристиану тоже не слишком радовало.
Я сердито покачала головой и встала.
– Оставляю вас наедине еще на несколько последних минут.
Они засмеялись.
Я подошла к раздаточному столу, надеясь, что осталось несколько пончиков, но увидела только круассаны, пирожки с заварным кремом и печеные груши. Сегодня в кафетерии, наверно, день особо утонченной пищи. Неужели я хочу так уж много – всего лишь хорошо прожаренный пончик? Передо мной стоял Эдди. Едва он заметил меня, его лицо приобрело извиняющееся выражение.
– Роза, мне правда очень жаль…
Я вскинула руку, и он смолк.
– Не волнуйся. Это не твоя вина. Просто пообещай, что будешь хорошо защищать ее.
Глупо, конечно, поскольку никакая реальная опасность ей не угрожала, но мне никогда не уда-
валось перестать беспокоиться о ней – в особенности в свете того, что она теперь собиралась отказаться от таблеток.
Эдди сохранял серьезность и, по-видимому, вовсе не счел мою просьбу глупой. Он принадлежал к числу немногих, кто знал о способностях Лиссы – и об их оборотной стороне, почему, скорее всего, его и назначили к ней стражем.
– Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь произошло. Ни за что.
Я не смогла сдержать улыбку, несмотря на свое мрачное настроение. Опыт жуткой встречи со стригоями заставлял его относиться к предстоящему испытанию серьезнее, чем любого другого новичка. Не считая меня, это был, похоже, лучший выбор – приставить его к Лиссе в качестве стража.
– Роза, ты что, правда врезала стражу Петровой?
Я повернулась и оказалась лицом к лицу с двумя мороями, Джесси Зеклосом и Ральфом Саркози. Они стояли рядышком позади Эдди и меня, а выглядели более самодовольно, чем обычно. Джесси хорошо смотрелся и быстро соображал. Ральф был не такой привлекательный и не такой сообразительный. Возможно, их двоих я ненавидела больше всех в школе, в основном из-за грязных слухов, которые они распространяли обо мне, утверждая, будто я одаривала их благосклонностью. Мейсон силой заставил их рассказать в шко-
ле правду, и не думаю, что они когда-нибудь это забудут.
– Ударила Альберту? Ну, это вряд ли.
Я хотела развернуться и уйти, но Ральф не унимался.
– Мы слышали, что ты билась в припадке в гимнастическом зале, когда выяснилось, к кому тебя приставили.
– Билась в припадке? Что за выражения? Тебе что, шестьдесят? Все, что я сделала… – я замолчала, тщательно подбирая слова, – это высказала свое мнение.
– Ну, полагаю, – заявил Джесси, – ты – лучший выбор для присмотра за этим типом. Ты у нас тут самая крутая.
Зависть и злость в его голосе заставили эти слова звучать как комплимент. Однако я не думала, что он это имел в виду. Не успел он еще что-нибудь вякнуть, как я оказалась перед ним, практически нос к носу. И вот оно, истинное проявление дисциплинированности (по моим представлениям) – я не схватила его за горло. От удивления глаза у него стали как блюдца.
– Кристиан не имеет к стригоям никакого отношения, – сказала я очень тихо.
– Его родители…
– Его родители – это его родители. А он Кристиан. Не путай их.
Джесси уже сталкивался с проявлениями моей злости и, несомненно, помнил, каково это. Страх
боролся в нем с желанием замарать в моих глазах Кристиана. Удивительно, но последнее победило.
– Раньше ты вела себя так, словно общаться с ним – это конец света, а теперь защищаешь его? Ты знаешь, какой он… все время нарушает правила. И ты всерьез не веришь, что он может стать стригоем, как его родители?
– Никаких шансов, – ответила я. – Абсолютно никаких. Скорее всего, Кристиан жаждет сразиться со стригоями больше, чем любой другой здешний морой. – (Джесси стрельнул в Ральфа любопытным взглядом и снова посмотрел на меня.) – Это он помог мне в Спокане справиться с ними. Он никогда, никогда не станет стригоем. – Я напрягала мозги, вспоминая, кого на время полевых испытаний назначили к Джесси. – И если я услышу, что ты распространяешь эту чушь, Дин не защитит тебя от меня.
– И от меня, – добавил Эдди, который стоял теперь бок о бок со мной.
Джесси сглотнул и сделал шаг назад.
– Ты такая лгунья. Знаешь ведь, что не посмеешь даже дотронуться до меня. Тебя отстранят от испытаний, и ты не закончишь школу.
Он был прав, конечно, но я сумела улыбнуться.
– Может, оно того стоит. Поживем – увидим, ха!
Джесси с Ральфом решили, что обойдутся без ланча, и гордо удалились. До моих ушей долете-
ло что-то подозрительно похожее на «сумасшедшую суку».
– Ничтожества, – пробормотала я. И тут же просияла. – О, пончики, здорово!
Я взяла с шоколадной глазурью, после чего мы с Эдди заторопились на поиски своих мороев. Он улыбнулся мне.
– Если бы я не был лучше знаком с ситуацией, то сказал бы, что ты только что защитила честь Кристиана. Разве он не шило в заднице?