Наваждение. Проклятые элохимы Углицкая Алина
Но та уже не смотрела. Молча вошла под арку с орнаментом и направилась по коридору к третьим дверям от лестницы.
Айна поспешила за ней, не забывая подмечать все, что находилось вокруг. Резные панели на стенах, пилястры, облицованные яшмой и бирюзой, толстый пушистый ковер, идущий вдоль коридора. Коридор заканчивался французским окном, сквозь которое сейчас виднелось ночное небо. Черное как агат, с яркой россыпью звезд.
– Ваша спальня, эрна, – Хлоя распахнула перед ней дверь из светлого дерева. – Здесь вы найдете все, что может понадобиться для сна.
– Спасибо.
Пока горничная говорила, Айна перешагнула порог.
Комната встретила ее нежным голубым сиянием. Здесь все было выдержано в сине-голубых тонах: и шпалеры на стенах, и ковер, и мягкая мебель. Даже плафоны на бра и покрывало на широкой кровати. Над панорамным окном паутинкой примостился ламбрекен из голубого шифона. Напротив него голубела рифленым стеклом дверь в ванную.
Айна завороженно вздохнула. Эта комната походила на жилище сказочной принцессы и имела мало общего с теми местами, в которых ей обычно приходилось ночевать.
– Если желаете, – продолжала Хлоя, стоя в дверях, – ужин вам подадут через час. Завтракать нувэр Хассель предпочитает в одиночестве, но вы можете спуститься утром в столовую. Кухарка приходит к шести утра.
– Нет, ужин не нужен.
Айна сбросила тапки и с наслаждением ступила на пушистый ковер. Ноги по щиколотку утонули в дымчато-синем ворсе.
«Завтракать предпочитает в одиночестве», – пролетели в голове слова горничной. Уж не намекает ли она, что незваной гостье лучше убраться до завтрака?
– Есть только одна убедительная просьба, – добавила Хлоя.
– М-м-м? – Айна блаженно зажмурилась.
Ей захотелось прогнать горничную, раздеться догола и лечь на этот ковер.
– Закройте двери на ключ и не выходите из комнаты с полуночи до пяти утра.
– Могу я узнать почему?
Хлоя поджала губы, глядя на гостью с явным неодобрением, но потом все же пояснила:
– Ради вашей безопасности. Нувэр Хассель не отвечает за жизни тех, кто бродит по дому в это время.
Айна поняла, что больше ничего не услышит. Но и этого было достаточно, чтобы она насторожилась. Вряд ли Хлоя станет пугать ее без причины.
– Хорошо. Обещаю, что до утра даже носа не высуну в коридор.
***
Оставшись одна, Айна первым делом заперла дверь на два оборота и оставила ключ в замочной скважине. А затем обыскала комнату на предмет скрытых камер и всякого рода жучков. Может, это и паранойя, но она не раз спасала ей жизнь.
Ничего не найдя, девушка подошла к окну и изучила открывшийся вид.
К ее досаде окно выходило на ничем не примечательный заснеженный пустырь. Кое-где темнели хрупкие елочки, а дальше, сливаясь в сплошную мглу, начинался еловый бор. И ни малейшего намека на забор или охранный контур.
Значит ли это, что владения нувэра Хасселя простираются далеко за границы двора?
Прижавшись лбом к прохладному стеклу, Айна постаралась рассмотреть, что находится под стеной дома. Ей показалось, что внизу что-то шевелится. Но там был только снег, а еще узенькая дорожка, по всей видимости, протоптанная прислугой.
Закончив осмотр улицы, она осмотрела раму. Та оказалась совершенно глухой. Только сверху открывалась узенькая фрамуга, но лезть в нее и прыгать с третьего этажа – самоубийство.
Разочарованно вздохнув, Айна направилась в ванную.
Здесь тоже царили оттенки голубого и синего. Мраморная плитка на полу и на стенах была цвета лазури. Сама ванна из голубого фаянса – круглая и такая широкая, что в ней с легкостью разместилось бы четверо взрослых мужчин. Такая же раковина и унитаз. Только латунные вентили золотились, выделяясь на общем фоне.
Айна пробежалась пальцами по лавандовым полотенцам, сложенным на полке аккуратной стопочкой. Тронула василькового цвета халат из толстой уютной махры. И замерла, восхищенно уставившись на целую батарею из баночек и бутылочек, которые выстроились у зеркала.
Медленно, боясь спугнуть волшебный момент, она взяла в руки одну из них и открыла. Поднесла к носу и, закрыв глаза, вдохнула душистый аромат.
Яркий мандарин… Тимьян… Орхидея… Капля терпких древесных нот и сладкой ванили…
Голова закружилась от нахлынувших ощущений. Вспомнился мягкий голос Хасселя, прикосновение его рук, холодящая кожа перчаток…
Околдованная запахом духов и собственными мыслями, Айна распахнула ресницы и уставилась на свое отражение.
Светлые волосы рассыпались по ее плечам, подчеркивая яркие пятна румянца на скулах и лихорадочный блеск потемневших глаз.
Она облизала пересохшие губы. Стеклянный пузырек выскользнул из рук и ударился о раковину.
Наваждение схлынуло.
Черт возьми, что она делает?! Неужели забыла, кто она и кто хозяин этого дома?
Девушка потрясла головой, возвращая ясность сознанию, поставила пузырек с духами на место и включила воду.
Определенно, ей стоит принять холодный душ, чтобы выбросить из головы всякую ерунду. Пять минут в обществе элохима – и она уже готова бежать за ним как собачка, смотреть на него, ловить каждый взгляд и капать слюной.
Эти твари умелые манипуляторы. Знают, чего ты хочешь, и дают тебе это. Сколько женщин прошло через крепкие руки нувэра Хасселя?
Последняя мысль разозлила Айну. Схватив мочалку, она начала с остервенением тереть себя, будто хотела вместе с кожей смыть следы его прикосновений.
Хватит думать о нем. Нужно решить, что делать дальше.
Общение с элохимами это своего рода наркотик. Некоторые люди привыкают к нему с первого раза, особенно женщины, у некоторых вырабатывается иммунитет.
Айна редко сталкивалась с элохимами так близко, как сегодня. И всегда эти встречи обходились без последствий. До этого дня она была уверена, что у нее есть иммунитет к притягательности этих существ. Но теперь уверенность ослабла.
Быстро сполоснувшись, она энергично растерла тело полотенцем и запахнула халат. Схватила в охапку свою одежду и вышла.
Глава 5
В комнате ждал сюрприз.
На кровати голубела ночная сорочка из тонкого льна, отороченная шелковыми лентами. Принести ее никак не могли, дверь была закрыта на ключ. Значит, лежала здесь, когда Айна вошла. Просто она ее не заметила сразу.
И тут же возникла новая мысль: все это слишком чудесно и потому подозрительно. Зачем в доме нувэра всегда готовая комната с женскими принадлежностями? У него часто бывают гостьи? Чем они занимаются? А главное, в каком качестве здесь она?
Думать, что он впустил ее из жалости, глупо и опрометчиво. Элохимы могут испытывать к людям страсть и влечение на уровне тела. Но не жалость или сострадание. Они могут вожделеть понравившихся женщину или мужчину. Но испытывать что-то глубже сексуального голода – никогда.
Покрутив в руках сорочку, Айна брезгливо бросила ее на ближайшее кресло. Туда же полетел и халат. Она торопливо влезла в свою футболку и задумчиво прикусила ноготь большого пальца. Дурная привычка, от которой никак не могла избавиться.
Часы на прикроватной тумбочке показывали без четверти полночь. Значит, она провела в этом доме почти три часа и даже не заметила, как бежит время!
Стараясь абстрагироваться от назойливого уюта и манящей кровати, Айна достала из кармана штанов простенький мобильный телефон. И сделала то, что должна была сделать сразу, едва осталась одна.
Нажала кнопку быстрого вызова.
– Сэмми, это я, Айна.
– М-м? – в ответ послышалось сонное мужское мычание.
– Ты что, спишь уже?! – зашипела девушка в трубку.
Сон с ее собеседника моментально слетел. Казалось, парень на том конце даже подпрыгнул.
– Айна? Ты жива?
– А ты похоронил меня, что ли?
– Дура! Я за тебя испугался. Рози сказала, ты выскочила от Фила как ошпаренная. Что этот ублюдок сделал тебе?
– Ничего, – буркнула, не собираясь вдаваться в подробности. – Передай ей, что со мной все в порядке.
– Где ты? Я сейчас подъеду, заберу тебя.
Сквозь его голос и шипение старенького динамика Айна различила жаркий женский шепот. И узнала голос подруги.
Рози.
Значит, она там, с Сэмом.
Впрочем, почему бы и нет? Они взрослые люди. К тому же он никогда ничего ей не обещал. Всегда относился как к младшей сестренке.
Жаль, что сама она видит в нем не только старшего брата.
– Не надо, – пробормотала устало, – со мной все хорошо. Утром вернусь.
Сэм продолжал что-то говорить, но Айна нажала отбой и уронила руки на колени. Ссутулилась. В груди разливалось неприятное жжение.
Горько, когда разбиваются мечты. Пусть даже детские и наивные. Она могла бы обожать его издалека, мечтать, что однажды они будут вместе. Но жизнь жестокая штука. Она не приемлет розовые очки. А Сэм нормальный здоровый мужчина. Ему нужна женщина.
Но почему именно Рози? Почему он не мог сделать это с кем-то другим, кого Айна не знает?
И почему она никогда не замечала, что между ними есть что-то большее, чем легкий флирт и дружеское подтрунивание?
Может, просто не хотела замечать…
Айна поднесла руку к ноющей области, да так и застыла.
Из глубины дома, приглушенный дверями и расстоянием, раздался грохот и полузадушенный хриплый вой…
***
Стикс сидел в черном кожаном кресле, подперев подбородок рукой, и неотрывно следил за девушкой на экране. Та обыскивала комнату точными, размеренными движениями профессионального домушника.
Тенганарец усмехнулся.
Вряд ли птичка что-то найдет. Но наблюдать за ней интересно, особенно за тем, как меняются эмоции на ее лице. Она совершенно не умеет их скрывать. Вся перед ним, как открытая книга.
Вот, оставив бесплодные поиски, девушка заглянула в окно. Постояла немного, прижимаясь лбом к стеклу, повздыхала и с раздосадованным видом направилась в ванную.
Стикс переключил монитор на нужные камеры. Одна была вмонтирована прямо в зеркало, еще несколько показывали ванную со всех сторон. Таким образом он мог беспрепятственно разглядывать помещение. Но его интересовало не это, а гостья.
Осмотрев ванную, она повернулась к зеркалу и замерла, устремив на полку под ним широко распахнутые глаза. На ее лице отразилось почти детское изумление и восторг. Медленно, будто не веря своим глазам, она протянула руку.
Стикс хмыкнул, когда увидел, что же ее привлекло. Черный флакончик, строгие линии.
«Рашез».
У девчонки хороший вкус.
Зажмурившись, гостья вдохнула аромат духов. А потом, испугавшись чего-то, вздрогнула и уронила флакончик. Огляделась, как человек, внезапно вспомнивший что-то важное. Поджала губы и поставила духи на место.
Даже не попыталась воспользоваться ими.
Отвернувшись от зеркала, быстро разделась, бросая одежду прямо на пол. Перешагнула ее, резким движением завязала волосы в узел на затылке и встала под струи воды.
Стикс откинулся на спинку кресла.
Хороша. Ох, как хороша без всех этих тряпок.
Узкие плечи, нежный изгиб талии, округлые ягодицы, переходящие в стройные ноги. Молодое, упругое тело. Нетронутое. Можно сказать, нераспробованный десерт.
Она стояла к нему спиной, уткнувшись лбом в стену, а сверху лилась вода. Прозрачные струи били ее по плечам, прочерчивали влажные дорожки по коже, стекали вниз по ногам…
Он сомкнул веки, послал гостье ментальный импульс и представил, как входит к ней.
Неслышно открывает двери. Раздевается, как и она, бросая одежду на пол. Перешагивает бортик ванны и прижимается всем телом к ее телу. Грудью – к ее спине. Бедрами – к ее ягодицам. Накрывает ладонями аккуратные груди. Губами исследует шею…
И как она изгибается, откидывает голову ему на плечо. Стонет и что-то шепчет бессвязно…
Но девчонка почему-то не откликнулась на эту фантазию. Ментальный импульс прошел сквозь нее незамеченным.
Стикс открыл глаза и резко выпрямился. Такое на его памяти случилось впервые.
Возбуждение исчезло так же внезапно, как и нахлынуло. Вместо него появилось любопытство.
Значит, его загадочная гостья не поддается внушению? А это уже интересно.
Малышка, которую он мысленно окрестил Пташкой, по-спартански быстро вытерлась, завязала халат и протопала в спальню. Там с недовольным видом покрутила в руках ночную сорочку, небрежно швырнула ее в кресло и влезла в свою футболку. Повздыхала, думая о чем-то своем, и достала телефон. Простенькую старую «нокиа».
Стикс думал, таких уже не существует, а поди ж ты, кто-то ими еще пользуется. Он увеличил громкость.
Она звонила мужчине. Стикс ощутил его за миг до того, как неведомый абонент ответил на трель телефона. И, судя по ее тону, это был не случайный приятель. Больше того, в глазах девчонки застыла тоска. Та самая, с которой собака смотрит вслед уходящему хозяину.
Эта мысль разозлила его.
– Джино! – процедил, нажимая кнопку селектора. – Отследи звонок моей гостьи. Сообщишь, как только выяснишь что-то.
– Понял, нувэр. Будет сделано.
И в этот момент от девчонки пришел тяжелый, удушающий комок эмоций. Ревность, обида, страдание…
Кем бы ни был тот, с кем она говорила, он имел для нее особенное значение. Больше того: она сохла по нему не один год…
Зуд в кончиках пальцев заставил Стикса опустить взгляд на руки. Он давно снял перчатки, а сейчас на его глазах ногти налились глянцевой чернотой, вытянулись и загнулись, превращаясь в звериные когти. Сквозь кожу на пальцах проступила колючая шерсть.
Зверь напомнил о себе. Напомнил, что времени не осталось. Что счет идет уже не на месяцы, а на дни, и скоро пойдет на минуты.
Привычная боль заставила Стикса упереться ладонями в стол, выгнуть спину. Исказила его лицо. Судорогой прошлась по сильному телу.
Под кожей тенганарца вздулись толстые вены.
Он почти привык к этой боли, почти смирился. Но сейчас что-то заставило сопротивляться.
Зарычав, он смел со стола папки с бумагами и мраморный письменный прибор. Тот загрохотал по полу, оставляя вмятины в дорогом паркете.
Усилием воли Стикс загнал Зверя внутрь. И упал, обессиленный, в кресло.
Из груди тенганарца вырвался хриплый вой.
В этот раз удалось. Но чем темнее ночь, тем сильнее Зверь. Еще пара часов – и придется выпустить его на свободу.
Пока лишь на время.
Но с каждым днем время Зверя становится все длиннее.
***
Айна оставила гореть ночник у кровати, но заснуть в чужом доме оказалось непросто.
Она то ворочалась, охваченная тревожными мыслями, то замирала, нервно вслушиваясь в тишину.
Хотя тишиной это можно было назвать лишь относительно. Из глубины дома доносились разные звуки. На нижнем этаже прямо под ее комнатой кто-то ходил. Она слышала то поскрипывание половиц под тяжелыми шагами, то неразборчивый голос, то глухой размеренный стук.
А может, все это было плодом ее разгулявшегося воображения.
Несколько раз она вскакивала с кровати, опускалась на пол и, прижавшись к нему ухом, пыталась разобрать слова. Но это мало походило на человеческую речь. Скорее, на рычание какого-то зверя. Фантазия рисовала что-то темное, неопределенных очертаний, но обязательно с клыками и когтями.
В комнате было довольно тепло, но с кожи девушки не сходили мурашки, а где-то внутри ледяной глыбой свернулся страх.
Зря она вошла в этот дом. Ох, зря. Чует сердце – не кончится это добром. Элохимы не добрые самаритяне, что дают приют юным девушкам из лучших побуждений. И если нувэр Хассель приютил ее, обогрел и даже собирался нести на руках, значит, у него есть на это причина. Какая – она даже знать не хочет!
В какой-то момент ей показалось, что звуки усилились, стали ближе и громче. Охваченная животным ужасом, она замерла в кровати.
Кто-то стоял за дверью. Она могла бы поклясться, что слышит дыхание! Тяжелое, надсадное. Дыхание крупного зверя.
Потом странный скрип. Будто кто-то провел когтями по гладкой поверхности.
Тихий рык…
Сердце Айны оборвалось и загрохотало где-то в желудке. Не выдержав, она юркнула под одеяло, накрылась с головой и крепко зажмурилась.
Если там кто-то есть, пусть думает, что она спит и ничего не слышит!
Сколько она лежала, свернувшись калачиком, Айна не знала. Тело начало затекать, да еще нога зачесалась. Но она стойко терпела, внушая себе, что если не будет двигаться, то с ней ничего не случится.
Это был ее личный способ избавиться от страха. После смерти родителей Айну часто охватывала беспричинная паника, и только таким нехитрым способом ей удавалось справиться с ней.
В конце концов, измученная напряжением, девушка провалилась в короткий тревожный сон.
Глава 6
Проснулась резко. Открыла глаза и села с гулко бьющимся сердцем. Сглотнула застрявший в горле колючий комок.
Ей показалось, что она провалилась в сон всего на минуту, но часы показывали пять утра. А в ушах все еще стоял отголосок звериного воя.
Такой звук не могло издать человеческое горло. Но Айна была уверена, что ей не почудилось и не приснилось.
Стоило лишь подумать об этом, как вой повторился.
На этот раз он прозвучал с улицы.
Соскочив с кровати, Айна накинула одеяло на плечи и подошла к окну. Выглянула во двор.
За ночь пустырь окончательно замело. Свежий снег серебрился под светом луны, и на нем темными пятнами выделялись отпечатки крупных звериных лап.
Она застыла, глядя на них. В голове сложилась картинка.
Судя по всему, зверь несся от стены дома через пустырь огромными скачками. Его следы терялись между деревьев, где сейчас царила непроглядная тьма.
И снова тот самый вой разорвал тишину.
Девушка вздрогнула, поплотнее закуталась в одеяло. Ее пробрал внезапный озноб.
Звук раздавался с той стороны, где скрылся неведомый зверь.
У кромки леса мелькнула размытая тень. Огромная, со вздыбленной на загривке шерстью. Она вылетела из чащи и приземлилась в снег на четыре лапы.
Мотнув головой, Пес швырнул в снег разодранную тушу крупного лося. С оскаленной пасти чудовища падали клочья пены. Глаза горели опасным багрянцем, а морду и мощную грудь покрывала свежая кровь.
Взвыв, Пес вскинул голову вверх. Повернулся в сторону дома. И Айне на миг показалось, что он учуял ее.
Вскрикнув, она отступила назад. Едва не запутавшись в одеяле и не упав, спряталась за занавеской.
Сердце зашлось в тревоге и панике.
Как этот монстр проник в охраняемый двор? Как смог обойти охранный контур?
Вывод напрашивался сам собой: или его впустил хозяин особняка, или он все это время был здесь. Ручная собачка элохима. Айна его уже слышала. Вечером. А ночью нувэр Хассель выпустил «песика» погулять.
Последняя мысль ее разозлила. Ненависть к элохимам всколыхнулась черной волной.
Айна боялась их, как всякое разумное существо боится всего, с чем не может справиться и не может понять. Боялась и ненавидела за то, что они сделали с ее маленьким миром.
Между тем зверь взрыкнул и снова умчался в тень. На снегу остались только его следы, да еще окровавленная туша с выпущенными наружу кишками. От их вида девушку замутило. Зажав рот рукой, она бросилась в ванную.
Едва успела согнуться над раковиной, как пустой желудок свело болезненным спазмом.
Пару минут ее выворачивало наизнанку. Рот наполнил вкус желчи, перед глазами все поплыло от навернувшихся слез.
То же самое могло быть и с ней, попади она в лапы Псам. С одной лишь разницей: прежде чем сожрать ее тело, они бы сожрали ее разум.
Отдышавшись, Айна открыла холодную воду. Умылась и напилась из-под крана. Каждый глоток давался с трудом. Руки нервно подрагивали, а пальцы были такими холодными, что она их почти не чувствовала.
Немного придя в себя, уставилась на свое отражение.
Нужно убираться из этого дома. Дождаться, когда посветлеет, и убираться. Проблема лишь в том, что долго придется ждать.
Псы не любят солнечный свет. Точнее, ультрафиолетовые лучи, которые каким-то образом поражают их нервную систему вплоть до смертельного исхода. Потому этих тварей сложно встретить на улицах летом или весной, когда круглые сутки царствует полярный день, а солнце не сходит с неба. Но с приходом холодов все меняется. Дни становятся короче, ночи – длиннее. Начинается Темный Гон – время Псов.
Правительство объявляет комендантский час. Родители прячут своих дочерей за толстыми стенами. Но даже это не гарантирует полную безопасность. Псы способны перемахнуть трехметровый забор, влезть по отвесной стене, прыгнуть с высоты пятнадцати метров и приземлиться без ущерба для своего здоровья. Остановить их может только ультрафиолетовый охранный контур. Или солнечный свет. Поэтому на всех улицах Ермена, где живут люди, стоят ультрафиолетовые прожекторы.
Но там, где живут элохимы, эти прожекторы не нужны…
Понимая, что больше не сможет заснуть, Айна вернулась в комнату и начала одеваться. Взгляд зацепился за телефон, лежащий на тумбочке у кровати. Вчера она его отключила. Не хотела ни с кем говорить. Особенно с Сэмом.
И сейчас она ни за что не позвонит ему.
Ни ему, ни Рози.
Айна понимала, что нуждается в помощи. Самой ей отсюда не выбраться. Нужен кто-то с машиной, кто сможет приехать за ней и забрать.
В ее окружении автомобиль был только у одного человека, не считая Сэма. В другое время она предпочла бы не обращаться к нему.
Хотя… Это он виноват, что она попала сюда. Вот пусть и спасает!
Айна включила телефон. Пальцы сами набрали знакомый номер. В трубке раздались гудки.
С замирающим сердцем она слушала их и считала. …Пять… семь… на восьмом связь оборвется. Может, это и к лучшему.
Но прежде чем это случилось, трубку на том конце сняли:
– Айна? Ты где?
Голос Фила звучал четко и ясно, будто он и не спал.
– Привет… – она сжала телефон так, что побелели костяшки пальцев. – Мне нужна твоя помощь. Можешь меня забрать?
– Говори адрес. Я выезжаю.
– Тут Псы. Целая стая. Лучше возьми кого-то еще…
– Я сам решу, что лучше. Адрес!
В этом весь Фил. Слышит только себя.
Айна вздохнула:
– Не знаю точно. Где-то на Западном шоссе. Трехэтажный особняк, прилегающий к лесу.
В ответ раздалась тихая ругань.
– Как тебя туда занесло? Это же за шесть кварталов от твоего дома!
– Так получилось.
Она не стала объяснять, что сбежав от него, прыгнула в поджидающий омнибус. Была слишком зла и не сразу сообразила, что едет в другую сторону. А когда поняла, было поздно что-либо менять.
– Ладно, не выключай телефон. Я вижу тебя на карте… Черт!
Фил резко оборвал фразу. И Айна поняла, что услышит сейчас.
– Ты знаешь, чей это дом? – прошипел он в трубку.
– Да. Какого-то элохима.
– Какого-то? – и снова витиеватый забористый мат. – Это служебный дом. Принадлежит куратору Северной Европы! Ты понимаешь, куда тебя занесло?!
Если бы на Айну упал потолок, она и то удивилась бы меньше.
Значит, нувэр Хассель – один из кураторов, поделивших Европу?
Что ж, сама могла догадаться.
Кольцо. Тот перстень с необычным камнем. Еще при первом взгляде на него Айна засомневалась, что это бриллиант. Похож, но не он. К тому же настоящие голубые бриллианты невероятно редки. В год их находят не больше двух штук, а те, что продаются в ювелирных магазинах – выращены искусственно.
Читать бесплатно другие книги:
