Луна Верховного. Том 1 Эльденберт Марина

Глава 13

На следующий день я не просто летала, я парила в облаках. В облаках нежности и любви. В эйфории, которая знакома тем, кто только что влюбился. Или осознал, что влюбился. Правда, если верить одному ужасному божественному, влюбился он в меня давно, и парой признал тоже. Но боролся с этим чувством до последнего. Так что я в каком-то смысле была благодарна безликому снайперу. Именно атака на меня заставила Рамона осознать, что он свою луну не отпустит. А я не хотела, чтобы меня отпускали. Меня и дочку. Я хотела, чтобы наша семья была полной и настоящей. Как я всегда и мечтала.

После такого с нами должно было случиться что-то жаркое и волнующее, но Рамону требовалось время на восстановление. Поэтому мы просто лежали в объятиях друг друга, сплетаясь руками и ногами. Он шептал мне милые фразы на вилемейском и переводил их. Так что время мы все-таки провели с пользой: теперь я знала бесчисленное множество ласковых слов, которые совершенно точно пригодятся, когда родится наша дочь. А потом сын.

Нарисованная Рамоном картин счастливой жизни опьяняла, кружила голову, позволяла надеяться исключительно на лучшее. В его объятиях мне казалось, что если мы вместе, то точно справимся со всем, что бы ни случилось. Признание моей пары и его предложение стать его луной виделось мне добрым знаком.

Знаком перемен к лучшему.

И никто нам не помешает: ни безликие, ни невидимых психопат, помешанный на выведении божественных вервольфов, ни Мишель…

Я в это искренне верила.

Но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы.

– Верховный, у нас проблема, – хмурый вид Хавьера намекал, что новости у него так себе.

Начальник безопасности застал нас с Рамоном на любимой веранде. За ночь мой истинный полностью восстановился и пожелал завтракать как обычно. Даже стейк заказал, который съесть не успел: Хавьер явился раньше. И с плохими новостями. По морде вервольфа прямо читалось, что новости не про то, как они отловили шпиона и посадили его на кол. Уверена, будь так, Хави был бы счастлив.

– Говори, – приказал Рамон.

Хавьер заговорил очень быстро, и я разобрала только «Торо», «джунгли», «лодка» и «Мишель».

Э-э-э?

Верховный очень медленно отложил нож, очевидно, чтобы не метнуть его в начальника охраны, и так же медленно поднялся. Внешне он остался спокойным, но в меня ударили его эмоции: мощный коктейль ярости, ненависти, вины.

– Что случилось? – поинтересовалась я хрипло, касаясь его руки. Чтобы напомнить, что я рядом и поддержу его в любом случае.

– Мишель похитили. Вывезли на яхте.

Я едва упавшую челюсть подобрала.

– Как?! Кто?

– Пока неизвестно, – ответил Хавьер, перейдя на вилемейский. – Но они воспользовались суматохой после вчерашнего нападения.

– Я приказал собрать всех вервольфов, чтобы они прочесали наш остров и достали мне снайпера. В итоге Мишель осталась без защиты.

Предки! Любви к Мишель я не испытывала, но все это в голове не укладывалось. Кому она вообще понадобилась? Зачем? Вроде злодею она нужна была на острове.

Со всеми этими мыслями даже разговор Хавьера с Рамоном проходил мимо меня, хотя они говорили на легорийском.

– Думаешь, они это заранее спланировали?

– Похоже на то. Либо захватили ее в качестве трофея.

Лучше бы Рамон рычал, но он сейчас был спокоен, как море перед штормом. Который вот-вот наберет свою мощь и обрушится всей силой на скалы.

– Где снайпер?

– Мертв.

Рамон кивает, будто и не сомневался в этом. Он дает распоряжения на вилемейском. Почему-то я не сомневаюсь, что это распоряжения, и Хавьер покидает нас чуть ли не бегом.

От тугого узла в груди, от предчувствия чего-то дурного становится сложно дышать. Еще и Рамон от меня полностью закрывается. Хлоп – и нет связи между нами.

– Нет, – шепчу я. – Не прячь от меня свои чувства. Снова. Это не твоя вина.

Он опирается о стол, стоит так с закрытыми глазами.

– Думаешь, от этого легче?

Тарелка со стейком отправляется на пол, снесенная штормом-Рамоном.

– Я поклялся, nena. Я поклялся ее отцу. И я подвел его.

Я хватаю его за напряженное предплечье, знаю, что меня его гнев никогда не коснется. Просто знаю.

– Ты защищал меня и дочь. Свою семью.

– Да, – соглашается он. – Но эта война не должна была коснуться Мишель.

– Ты найдешь ее, – обещаю уверенно. Пусть я терпеть не могу эту эгоистичную девицу, мой истинный не должен страдать от ее потери. Не должен нарушать своих клятв. – Все будет хорошо.

– Найду, – повторяет Рамон и обнимет меня. Напряжение полностью не ушло, но он снова открывается для меня, и помимо вины и ярости к его чувствам примешивается благодарность: – Только на острове теперь небезопасно. Одну я тебе здесь не оставлю.

М-да, я как-то совсем не подумала, что истинному либо со мной сидеть, либо Мишель искать.

– Ты возьмешь меня с собой?

Он качает головой.

– Нет, но я отвезу тебя туда, где ты будешь в безопасности.

Безопасным местом оказалась столица Вилемии Вилемия. Да, с оригинальностью в этой стране все сложно. Но по словам Рамона он мог доверить наши с дочерью жизни только своей семье. Мы летели в стаю, в которой верховный вырос, альфой которой хотел стать, и вожаком которой сейчас был его брат.

Сборы не заняли много времени: ими занимались слуги. Все происходило слишком быстро, в спешке. Рамон торопился поскорее покинуть остров. То ли потому что больше не чувствовал себя здесь дома, то ли хотел догнать похитителя Мишель раньше, чем ей причинят вред. От мыслей о последнем мне становилось не по себе. Кому понадобилась рыжая и зачем? Как это связано с психопатом, который спит и видит как скрестить божественного с ниреной? Он передумал? Решил напугать?

Мы вылетели во второй половине дня. Я поднялась по трапу знакомого самолета и оглянулась. Зеленые бока острова, скалы, подчеркнутые небесной лазурью, обещали райское наслаждением и ничуть не выглядели опасными. Я провела здесь несколько недель, но успела привыкнуть к этой безмятежности. Остров не стал мне домом, но мог бы.

– Мы же вернемся? – спросила я у Рамона, который шел за мной. Он приобнял меня за талию и посмотрел в том же направлении, куда смотрела я.

– Это мой дом, nena. Никто не выгонит меня отсюда, но случившееся – значимый стимул разобраться во всем как можно скорее. Мы вернемся сюда, когда все закончится, и будем растить здесь наших детей.

Я привстала на носки и поцеловала его в щеку.

– Звучит заманчиво.

– Мы не улетаем насовсем. Считай это просто визитом к родственникам.

В самолете нас уже ждал Хавьер с другими вервольфами, доктор Сураза с Донаттелой и… Альваро! Его я точно не ожидала здесь увидеть.

– Альваро летит с тобой? – уточняю у Рамона.

– Нет, он составит компанию тебе.

Я вскидываю брови, и он объясняет:

– Побудет твоим переводчиком.

– В твоей стае не знают легорийский? Ты прекрасно на нем говоришь.

– Знают. Но пусть он все равно будет неподалеку.

Опять это наследие предков что-то недоговаривает.

– Пойдем, – командую я. – В спальню.

Рамон улыбается так, что у меня начинает сбоить сердечный ритм.

– Мне нравится ход твоих мыслей, nena. – Он сам подталкивает меня в хвост самолета.

– Я просто хотела поговорить, – фыркаю я, когда мы оказываемся за закрытой дверью. Фыркаю, потому что меня тут же прижимают к этой двери. У Рамона не разговоры на уме: он стягивает бретельку моего сарафана, покрывает плечо торопливыми поцелуями. – Нам же скоро взлетать!

– Без нас не взлетят.

– Р-р-рамон, – рычу я, но уже без прежнего энтузиазма. Это вообще больше на стон похоже, чем на рык.

– Да, nena, мне нравится, как ты стонешь мое имя. Продолжай.

Мы падаем на кровать, сливаясь в поцелуе. Пока в поцелуе. И я готова раствориться в этом мужчине…

Стук в дверь раздается совсем не вовремя: я почти стянула с Рамона рубашку, а он задрал мою юбку.

– Верховный, мы готовы взлетать, – узнаю я голосок стюардессы. Мы с Альваро обсуждали тему самолетов, так что я ее сейчас понимаю.

– Мы тоже готовы, Мария, – отвечает мой истинный, совершенно не запыхавшись. – Можем взлетать.

Его пальцы скользят по моем груди, сжимают сосок, и вместе с этой острой лаской он входит в меня, заполняя собой целиком. Я выгибаюсь, развожу бедра, сильнее принимая его в себя. Это так дико. Так яростно. Его толчки, и мой самый чувственный ответ.

– Я должна проверить, пристегнули ли вы ремни.

Предки, она же не войдет сюда?!

Мне будет стыдно. Немного. Но я уже не могу оторваться от Романа.

– Я сам проверю, – обещает он. – Как раз этим занимаюсь.

Я закусываю губу, чтобы не расхохотаться в голос. Мари, свали уже отсюда по-хорошему! Иначе умрешь от зависти. От той нежности, от страсти, что дарит мне истинный.

Ладони лихорадочно блуждают по его спине. Я хочу прижаться к нему крепче. Хочу впаяться в него. Люблю…

Мой.

Истинный.

Мой крик тонет в гуле самолета, мир разлетается в пыль, чтобы собраться заново рядом с ним. Только рядом с ним.

Нам положено быть в креслах, но мы остаемся в постели: Рамон опирается на спинку, подтягивает меня к себе, усаживает на колени. Нарушаем технику безопасности, как можем. Мы снова сплетаем свои пальцы, ладонь к ладони. Наш жест.

– Так о чем ты хотела спросить?

– О твоих родственниках. Я должна знать, к чему мне нужно готовиться.

На этот раз мне не пришлось выпытывать информацию из Рамона: он охотно рассказывал обо всем и обо всех. Начиная от своего брата и заканчивая племянниками.

Брат, по его словам, был похож на Доминика. Властный, но справедливый, и за свою стаю порвет любому горло.

– Из недостатков у него немного странное чувство юмора. Не такое как у меня.

Я скептически приподняла бровь.

– Прости, но тебя нет чувства юмора.

– Есть, – нахмурился Рамон. – Просто я редко его показываю. Верховным старейшинам юмор не к морде.

– Ух ты! И правда есть!

Второй шла Сиенна. Про нее мне было особенно интересно, хотя бы потому что они с Рамоном бывшие. Но божественный не вдается в детали, говорит только, что она достойная первая волчица. Если брат достаточно спокойный, то Сиенна бывает вспыльчивой, но быстро остывает. Она сделала и делает много всего для стаи. Очень любит свою семью.

– У них не договорной брак, как это часто бывает среди вервольфов. Микаэль и Сиенна влюблены друг в друга. Ты это сама увидишь. Еще есть моя мама…

Три часа пролетают, как один миг. Быстро по сравнению с прошлым перелетом, но дело даже не в этом. Мы прилетаем в столицу быстрее, чем мне хочется, а значит, близится встреча с родственниками и расставание с Рамоном. Может, поэтому я не особо рассматриваю город, хотя он, бесспорно, красив. С узкими старинными улочками, с выложенными брусчаткой тротуарами, великолепными барельефами на домах, явно представляющими историческую ценность. Если Крайтон урбанистический, современный город, то Вилемия оказалась будто из прошлого. Только наличие светофоров с электронными табло, огромное количество машин и неоновых вывесок позволяло понять, что мы по-прежнему в нашем веке, а не путешествуем во времени.

Моя голова занята исключительно нашим с Рамоном разговором в самолете.

– Тебе нужно будет принести клятву верности Микаэлю, – предупредил меня он.

– Зачем?

– Она свяжет обязательством не только его, но и всю стаю. Ты станешь своей. Частью стаи.

– Ты не доверяешь брату?

– Напротив. Ему я доверяю даже больше, чем себе. Более ответственного вервольфа я не встречал. Это стая, в которой я вырос. Если попрошу, они сделают для меня все. – Он обнял меня и поцеловал в макушку. – Но, nena, я верил, что на моем острове тоже безопасно. Поэтому хочу перестраховаться. Во всех смыслах.

Перестраховаться – это хорошо, потому что мы отвечаем за нашу дочь, а ею я рисковать не стану.

Впрочем, известную на весь мир достопримечательность – башню святого Петра, которую украшали большие часы – не заметить я не могла. Ее было видно за пару кварталов, и я так засмотрелась на нее, что не обратила внимание на то, что машина остановилась. Как оказалось, лишь для того, чтобы дождаться, пока откроются кованые ворота.

За ними оказалась огромный парк, озеро и великолепный дворец на холме. Домом это трехэтажное белоснежное великолепие, раскинувшееся на два крыла, назвать было сложно.

– Дворец? – выдохнула я. – Парк? Я не брежу?

– Подарок королевы Паулины Второй моему прапрадеду.

– То есть, это территория твоей стаи? В черте города?

В Крайтоне все территории вервольфов были за городом, а тут стая, живущая в столице!

– Они единственные удостоены такой чести.

– Это невероятно!

Рамон слабо улыбается, я чувствую его напряжение, пока мы приближаемся ко дворцу. По пути я замечаю несколько домов поменьше, но они тоже достойны королей. Территория стаи ухожена и больше похожа на человеческие парки, чем на волчьи леса. Идиллия.

– Рамон, если здесь так безопасно, почему ты сразу не привез меня сюда?

Верховный плотно сжал губы и нахмурился. Признак того, что тема для него болезненная – я уже научилась различать его настроение.

– Мы плохо расстались.

– С братом?

– Со всей стаей.

– Из-за чего?

Он сжимает мою ладонь: хорошо, что за рулем водитель, и у нас есть возможность побыть наедине. Пусть даже на заднем сиденье автомобиля.

– Из-за моего решения стать верховным старейшиной.

Теперь хмурюсь я:

– Они не поддержали твое решение?

– Они хотели, чтобы альфой стал я.

– Даже брат?

Быть альфой почетно. Это ответственность, но и большие возможности, власть. Но ответ Рамона меня удивляет:

– Особенно он. Вот мы и на месте.

Машина останавливается перед широкой лестницей, ведущей к парадному входу, и водитель выходит, чтобы открыть перед нами двери. Первым выходит Рамон и подает мне руку. Зима в Вилемии напоминает крайтонское прохладное лето. Не так жарко и влажно, как на острове, но все равно чувствуется близость океана. Поэтому я не против того, когда он набрасывает на мои плечи кофту. Но почти сразу забываю и о том, что разнежилась на острове и теперь мне холодно, и о заботе Рамона.

Из дома высыпает толпа вервольфов. Волков двенадцать, не меньше.

Кажется, немедленного знакомства с родственниками не избежать.

Микаэля я узнаю сразу. Не потому, что они с Рамоном похожи, а потому что альфу видно сразу: по взгляду, по расслабленной походке хищника, по тому, как он первым шагает нам навстречу, спускается по ступеням.

За ним следует молодая волчица. Красивая, знойная, как все южанки. Темные волосы с красиво выгоревшими светлыми бликами, смуглая кожа, полные губы, густые брови, которые отнюдь ее не портят. Стройная, спортивная фигура.

Сиенна, догадываюсь я. И пытаюсь найти в ней недостатки.

Не нахожу, потому что бывшая Рамона выглядит как королева в элегантном брючном костюме. Это не нескладный, гадкий утенок Мишель. Рядом с такими женщинами хочется посмотреться в зеркало, поправить волосы, макияж, а лучше сразу записать на ринопластику. Потому что у меня слишком крупный нос, а у Сиенны он идеальный даже для волчицы.

Как ни странно, меня она тоже беззастенчиво рассматривает. Не только она: Микаэль, оставшиеся наверху лестницы вервольфы, все присутствующие бросают на меня любопытные взгляды. Но стоит им посмотреть на Рамона, волки хмурятся. Судя по всему, ему здесь не рады.

– Приветствую вас, верховный старейшина, на моей территории, – официально здоровается альфа, и мои брови взлетают вверх.

Эмм, я, конечно, поняла, что они расстались не очень, но разве так встречают братьев? Тем более что в Микаэле я чувствую скрытый гнев.

– Давай опустим церемонии, Мик. Я здесь как твой брат, а не как представитель Волчьего Союза.

Альфа рычит, и Рамон тоже. Они сталкиваются взглядами, как волки, встретившиеся на узкой тропе, смотрят долго.

Кажется, я забываю, как дышать. Смотрю на Рамона с тревогой, потому что меня касаются его чувства. Там столько всего намешано: и ярость, и вина, и что-то еще горькое…

– Брат? Разве ты остался моим братом после клятвы Союзу?

– Разве есть узы сильнее уз крови?

Спустя долгую, бесконечную минуту альфа кивает и расслабляется. Буря миновала, и это понятно даже по тому, что Сиенна становится рядом с ним, берет его под локоть.

– Рад, что до тебя это наконец-то дошло, Рамон, – говорит Микаэль. – Ты сказал, что тебе нужна услуга.

– Помощь, – поправляет его мой истинный уже на легорийском и притягивает меня к себе, – мне нужно, чтобы вы приютили Венеру.

– Венера, – впервые заговаривает Сиенна, и я наконец-то нахожу в ней недостаток – слишком хриплый, будто каркающий голос. Еще и сильный акцент. Отвратительно, как она коверкает мое имя! И еще более отвратительно, что я ревную. – Кто вы?

– Я его пара, – гордо отвечаю я, и вокруг становится совсем тихо.

Я скорее чувствую, чем вижу – что-то не так. По реакции Рамона, по реакции остальных. Сиенна едва не роняет челюсть, Микаэль в бешенстве, а мой истинный прикрывает глаза.

Мгновение тишины проходит, как театральная пауза, и родственники разражаются гневными фразами:

– Ты завел роман с волчицей!

– Как ты мог, Рамон!

Как хорошо, что я подтянула вилемейский! И понимаю смысл их слов. Тем не менее мне обидно за такое «гостеприимство».

– Вы считаете, что я недостойна вашего брата, альфа Микаэль?

Рамон перехватывает меня и целует в висок.

– Спокойно. Все в порядке. Я ждал менее эмоционального приема. Но ты здесь ни при чем.

Я фыркаю, а до альфы и его волчица наконец-то доходит как все выглядит с моей стороны. Они замолкают, переглядываются, и Микаэль подтверждает:

– Конечно ни при чем. Я не знаю вас, Венера, но скажу честно, что это мой брат недостоин вас.

Я абсолютно ничего не понимаю. Вот ничегошеньки. Но Рамон берет все в свои руки.

– Поговорим в кабинете, Мик, – приказывает мой истинный, и вот что бы он там ни говорил про то, что в стае он просто Рамон, сейчас перед нами совершенно точно верховный старейшина.

Это понимают все, поэтому Микаэль перестает яростно раздувать ноздри и кивает на дом. Не знаю, если он спокойный, то кто тогда неспокойный? Или дело в ситуации? Во мне?

Мы проходим мимо остальных вервольфов. В красивой в летах волчице я узнаю мать Рамона. Ее сложно не узнать, потому что острый взгляд темных глаз, резко очерченные скулы, манера держаться по-королевски мне очень хорошо знакомы. Когда мы проходим мимо, она поджимает губы, глядя на старшего сына, но когда переводит взгляд на меня, складывает рот буквой «о». Кажется, она первая, до кого доходит, что я беременна. Остальных больше волнует, что я делаю рядом с Рамоном, а мама уже все поняла.

Дольше мы не задерживаемся, верховный, сплетая наши пальцы, уводит меня за собой. К счастью, в кабинет мы отправляемся вчетвером: альфа с первой волчицей, и мы с Рамоном. Остальные остаются.

Внутри дворец не менее роскошный, чем снаружи. Широкая мраморная лестница расходится рукавами и уводит на второй этаж, деревянные перила, колонны, блестящий паркет, картины Эрмираля на стенах. «Волки на охоте» и «Полнолуние». Подлинники или репродукции? Судя по благосостоянию стаи, первое вполне вероятно.

– Доверься мне, – просит Рамон.

Мог бы и не говорить. Я доверяю ему как себе, а вот этой стае пока нет.

Кабинет Микаэля находится на первом этаже. Он просторный, с массивным столом, стеллажами для книг, тяжелыми портьерами на окнах. Длинные диваны друг напротив друга «намекают», что здесь часто проводят совещания. Все старинное, словно я оказалась в музее, здесь даже запах бумаги и старого дерева, только монитор и плазменная панель на стене портят это впечатление. А так, кабинет как кабинет.

Стоит двери закрыться Микаэль обращается к Рамону по-вилемейски, но мой истинный его перебивает:

– Говори на легорийском, чтобы Венера все слышала и понимала.

– Не проблема, – хмурится альфа, но выполняет просьбу. – Единственная не проблема в ворохе того, что ты придумал.

– Я попросил тебя о помощи.

– Ты попросил приютить волчицу.

– Я сказал, что все объясню лично.

– Ты не сказал, что она твоя пара!

Я думала, что те стаи, членом которых я успела побывать, странные, но эта бьет все рекорды. Эти, например, разговаривают на моем языке, но так, будто меня здесь нет.

– Предки, ты беременна.

Пока я следила за мужчинами, совсем забыла про Сиенну, а она, опустившись на подлокотник дивана сейчас смотрела на меня во все глаза.

– Да, – киваю я осторожно. Наверное, не стоило сразу про пару говорить, вон как родственников прикрыло этой новостью и до сих пор не отпускает.

– Предупреждая вопросы, – Рамон помогает мне опуститься на диван, – ребенок мой.

И снова эта тишина, как будто ребенок от Рамона – это ужасно, и мне следует умереть на месте. На этот раз Микаэль приходит в себя быстрее, и спрашивает у брата:

– Она в курсе?

– Я понимаю вилемейский, альфа Микаэль. Просто знаю его недостаточно хорошо.

Впервые вижу сконфуженного альфу, но брат Рамона умеет удивлять.

– Простите, Венера. Мы не с того начали. Для начала мне стоило представиться, хотя подозреваю, что раз вы знаете мое имя, значит, знаете про меня.

– Немного.

Микаэль представляется по правилам и представляет свою супругу, а Рамон в ответ рассказывает обо мне. О том, что мы встретились в Крайтоне, и что он увез меня на остров.

С каждым словом его брат мрачнеет все больше, задумчиво потирая подбородок. А в конце все-таки спрашивает:

– Так ты ей все рассказал?

– Венера знает про моего врага.