Последний гвоздь Анхем Стефан
– Нуу, не совсем. Я хотел сказать, что у него должна была быть возможность незаметно ее вынести и погрузить в машину. Она ведь не завернута в черный пакет или в ковер. Кстати, нам удалось обнаружить оружие?
Он повернулся к Хеммеру, приступившему к сбору образцов волос, остатков крови и мозгов со стен машины.
– Оно лежало внизу, у педалей.
– А где оно сейчас?
– На столе у тебя за спиной.
Хеск повернулся к разложенному походному столу, где находились пакеты с уликами. Он поднял один из пакетов и увидел пистолет – полуавтоматический CZ 75. Распространенная модель, производилась в Чехии и использовалась по всему миру.
– Юли, пробейте DK556919B.
Берн сторфф кивнула и отошла в сторону с телефоном.
Если не считать ляпов в начале, то все на самом деле шло гладко, как он и надеялся. Если так пойдет и дальше, то может они управятся за пару дней, и в итоге Леголенд станет для семьи приятным сюрпризом.
Единственное, что беспокоило – это вон тот рыболов, стоявший в тридцати метрах от них, за оцеплением, и то и дело забрасывавший удочку. Хеск точно не мог объяснить, в чем дело, но что-то заставило его взять у Хеммера камеру, увеличить изображение зумом и сделать с десяток снимков мускулистого мужчины, одетого в рыболовный жилет с множеством карманов и шляпу с пришитыми завязками.
– Торбен, – услышал он голос Хейнесена за спиной. – У вас есть представление о том, сколько машина могла там пролежать?
– Максимум пару суток, – ответил Хеммер. – Если хотите более точную оценку, то подождите, пока я изучу электронику автомобиля.
Стоявший на пристани рыбак сам по себе не был необычным зрелищем. Особенно в такие ранние часы. Но в объектив Хеск отчетливо видел, что этот мужчина не знал, как держать удочку, а тем более как ее забрасывать. Это, конечно, могло ничего не значить. Все бывает в первый раз.
Он отдал камеру Хеммеру и обратился к Трин Блад.
– О’кей, тела в вашем распоряжении.
При самом хорошем раскладе она сможет найти доказательства того, что они уже знали. Тогда останется лишь установить личности, а с этим проблем быть не должно.
– Прошу прощения, но у меня есть еще кое-что, – сказал Хейнесен, по обыкновению поднимая палец вверх. – Скорее всего, это не так уж и важно, но просто чтобы быть…
– Ничего страшного, – ответил Хеск. – Только давай вкратце, чтобы судмедэксперты приступили к работе.
– Как я уже сказал, ничего такого важного. Но я думаю о том сценарии, который мы обсуждали.
– Да, что такое?
Хейнесен сглотнул.
– Я не уверен в том, что все сходится. Особенно тот момент, что он совершил самоубийство. Вернее, то, как он его совершил.
– Он сунул в рот дуло и спустил курок. – Хеск дернул плечами. – Что в этом такого удивительного?
– Ничего. Удивительно то, что он должен был это сделать, одновременно падая с пристани, что, как мне кажется, не самый простой маневр. К тому же все это представляется немного избыточным.
Хеск хотел было что-то сказать, скорее для того, чтобы двигаться дальше. Но в словах Хейнесена действительно что-то было. Все это и правда немного удивительно.
– Не может ли это быть комбинацией и того, и другого? – наконец сказал он. – С одной стороны, он хотел умереть как можно быстрее и безболезненнее, с другой, просто-напросто хотел исчезнуть и в лучшем случае никогда не быть найденным.
– Может. – Хейнесен кивнул. – Наверняка ты прав. Конечно, так оно и есть.
Это была всего лишь теория, которую он из себя исторг. Необязательно ей быть плохой или неподходящей. И все же Хейнесен сейчас стоял и кивал, хотя явно был не согласен. Все всегда так делали, когда за расследование отвечал Слейзнер.
– Но ты так не думаешь, верно? – спросил Хеск.
– Почему же, вполне вероятно могло быть так, как ты и говоришь. Абсолютно.
– Мортен. – Хеск обошел машину и подошел к нему. – Сейчас меня интересует только то, что ты думаешь. Плевать на то, что по-твоему я ожидаю услышать.
– Что-то не сходится.
Это он хотел услышать меньше всего.
Не такая картина рисовалась ему. Дело, которое едва успело набрать скорость, затормозило и пошло в обратном направлении. Ему хотелось расквитаться с этим быстрее, чем ожидал Слейзнер. Показать всем, что единственная проблема с его повышением – в том, что с ним слишком долго тянули.
Но Хейнесен был прав. Что-то портило весь сценарий. А больше всего он не хотел ошибиться. Умудриться пропустить ту самую мелкую деталь, которая позднее оказалась бы ключом к раскрытию.
Он обратился к Хеммеру.
– Что скажете, Торбен? По шкале. Насколько странно, что он застрелился и одновременно вылетел в воду?
– Я бы сказал, что это в принципе возможно. Например, он мог сначала приземлиться в воду, и только потом застрелиться. Все-таки машина быстро набирает воду и тонет.
– Там же еще все стекла были опущены, – заметил Хейнесен.
– Да, но все равно нужно минимум двадцать секунд, а ему хватило бы и не больше одной.
– Но? – спросил Хеск, выжидая.
Хеммер посмотрел ему в глаза.
– В принципе возможно – не то же самое, что вероятно.
– Так вы думаете, дело обстояло по-другому?
– Не важно, что я думаю. Значение имеет только то, что я вижу, и мало что указывает на то, что он застрелился здесь, в машине.
– А много ли указывает на противоположное?
– Довольно много. Самое очевидное – здесь нет ни пули, ни следов от нее.
– Но опять же, стекла ведь были опущены. Не могла ли она выскочить где-то наружу и оказаться на дне?
– Вряд ли. Возможно, через какое-нибудь из задних окон. Но в таком случае она бы пробила подголовник, а там нет никаких следов.
– А почему не через переднее?
– Слишком большой и неудобный угол. Зачем поворачиваться на девяносто градусов за секунду до нажатия на курок?
– Я вам, конечно, верю, – сказал Хейнесен. – Но наверняка машину сильно наклоняло в разные стороны, пока она заполнялась водой.
– Да, правда. – Хеммер кивнул, потирая мочку уха. – На самом деле, вы правы.
– В любом случае нам нужно вызвать водолаза и обследовать дно, – сказал Хеск.
– Но еще ситуация с кровью. Кроме небольших образцов с внутренней стороны стен, в общем-то, больше ничего и нет. Даже наверху, на крыше, где кровь, конечно, должна быть, если он не лежал на спине, когда стрелял. – Хеммер наклонился и показал на крышу. – Видите? Совершенно чисто.
– Но погодите-ка, – Хеск снова почувствовал возвращение головной боли, которая последний раз посещала его утром во время ссоры. – Машина ведь была заполнена водой. Не так уж удивительно, если содержимое головы и все остальное частично смылось в некоторых местах, а где-то и полностью?
– По большей части вы правы. Но не наверху, под крышей. Там на самом деле был большой пузырь воздуха, вытеснивший всю воду. Вот, смотрите сами.
Хеммер показал на извилистую границу влаги, которая образовывала большой круг на мягкой внутренней стороне крыши.
Хеск кивнул, не сумев сдержать глубокий вздох.
– О’кей, но как ни крути, здесь есть явные следы крови, что, по-моему, достаточно серьезное доказательство того, что он застрелился именно в машине. Альтернативный вариант: он умер совсем в другом месте, после чего некое третье лицо должно было поместить его за руль. Это лицо к тому же должно было собрать кровь и мозги на первоначальном месте, не спрашивайте меня, как, чтобы потом в меру сил и возможностей распределить это по автомобилю. Затем оно устроило все так, чтобы машина выехала за пределы пристани, само в ней не находясь. – Он развел руками. – Ну, вы сами все понимаете.
– Этот последний этап с машиной на самом деле не так уж сложен. – сказал Хейнесен, в фирменном стиле подняв палец вверх, – Нужно просто стоять прямо у водительской двери и просунуть в окно с опущенным стеклом палку или зонтик и нажать на газ.
– Возможно. Но если вы спросите меня, то это не прокатит даже для плохой серии «Убийств в Мидсомере».
– Тут я, кстати, склонен с вами согласиться, – сказал Хеммер, рассмеявшись. – И у меня еще много работы. Кто знает? Может, найду что-то указывающее совершенно в другом направлении.
Разрозненные предположения и вопросы без ответов. Следы и зацепки, которые друг другу противоречат, вместо того чтобы указывать в одну и ту же сторону. Если все так будет продолжаться, то мигрень скоро наберет полную силу.
– Да, я слушаю, – сказала Берн сторфф по телефону, направляясь обратно к ним.
Хеск обернулся и понял, что совершенно забыл об ее присутствии.
– Верно. DK556919B, – продолжала она. – О’кей, спасибо! – Она закончила разговор и повернулась к остальным. – У нас есть имя того, на кого зарегистрировано оружие.
– Отлично! Хотя бы какая-то определенность. Говорите. – Она еще не успела ответить, а он уже заметил по ней, что тут было не просто имя, а когда услышал слова «Могенс Клинге», исчезло то немногое, что у него оставалось от уверенности в себе. – Вы же не хотите сказать, что это тот Могенс Клинге? – решился спросить Хеск, хотя и он, и мигрень понимали, что именно это она и хотела сказать.
– Не знаю. А сколько их?
– Но подождите. – Хейнесен показал на мертвого мужчину за рулем. – Это тот самый начальник оперативного управления PET[3]?
Бернсторфф кивнула.
– У него есть лицензия на разное оружие.
– Но только тот факт, что это его оружие, не значит, что это он сам.
– Нет, но автомобиль я тоже пробила – и он записан на него.
– О’кей, – сказал Хеск, кивая, чтобы выиграть немного времени. – Дело теперь очевидно предстает в другом свете. Мортен, позаботьтесь о том, чтобы расширить оцепление, пока обо всем не пронюхали журналисты. – Он подошел к водительскому месту. – Чем дольше нам удастся удерживать это в тайне, тем лучше.
Пока Хейнесен спешил к оцеплению, Хеск открыл водительскую дверь и посмотрел на склонившееся вперед, с лицом на руле, тело. Для полной уверенности судмедэксперты, конечно, должны будут провести идентификацию личности. Это займет время, а пока он мог довольствоваться тем, что прислонил тело к спинке сиденья.
Лицо практически не пострадало. Единственное, что выдавало что-то неладное, – открытый рот и удивленное выражение лица. Как будто он совсем не понимал, что с его затылком сделает пуля. Но, без всяких сомнений, он был одной из самых крупных шишек в полицейской разведке.
Хеск выпрямился и отвернулся от автомобиля и от всех остальных. Потом он пошел – мимо оцепления, до самого края пристани, где окинул взглядом блестящую от солнца воду, посмотрел на другую сторону, куда, чтобы увидеть памятник Русалочке, пришли первые туристы-жаворонки.
Он вспомнил, как впервые ее увидел. Как расстроился, когда ее размер совершенно не совпал с его ожиданиями. То же случилось и сейчас. Ничего из того, что он предполагал и видел перед собой этим утром, не оправдалось, ничего, и как бы они ни сдерживали поток информации, новость о Могенсе Клинге скоро просочится наружу, и разверзнется пропасть.
3
За одним из трех рабочих столов за мониторами сидел Фарид Черукури и писал команды на одном из компьютеров. Во времена, когда он работал на мобильного оператора «TDC», чтобы не умереть от скуки, он тратил все свободное время на то, чтобы пробираться через сетевую защиту и прослушивать разговоры разных знаменитостей.
Рядом сидел его друг, Цян Ху, тоже бывший недооцененный талант программирования, трудившийся в поддержке клиентов «TDC», и наблюдал за монитором с трансляцией люстры в спальне Слейзнера.
Обоих наняла Дуня, чтобы за скромную зарплату дать им возможность заниматься чем-то другим, а не отвечать на вопросы, почему так дорого обходится оставлять детей один на один с телефоном в отпуске.
– Не понимаю, – сказал Цян, не отводя взгляд от экрана. – Когда он проснулся?
– В пять часов восемь минут, если верить приложению для сна у него на телефоне. То есть семнадцать минут назад.
Из колонок послышался отдаленный шум слива в унитазе.
– И он не собирается на какой-нибудь ранний рейс или что-то подобное? – спросила у них за спиной Дуня, пока Цян отодвигал ползунок перемотки, чтобы еще раз посмотреть видео.
– У него в календаре ничего такого не указано. – Фарид щелкал по иконкам на экране, выглядящем как рабочий стол на мобильном, и открыл длинный список будильников на разное время. – Никакой из будильников не телефоне тоже, похоже, не был включен, кроме обычного на полседьмого.
– И никаких СМС? – Цян зевнул и потянулся. – Звонков?
– Сейчас у него включен беззвучный режим, и он находился в фазе глубокого сна. Но погоди, сейчас посмотрим. – Фарид зашел в приложение с сообщениями. – Нет. И здесь ничего.
На мониторе Цяна теперь было видно, как Ким Слейзнер спит на спине с закрытыми глазами и открытым ртом, обложенный постельным бельем.
– Похоже, что спал он беспокойно. – Цян указал на беспорядок в кровати.
– Он так спит в последнее время, – сказала Дуня и в этот же момент Слейзнер проснулся, дернувшись, и огляделся, как будто сначала не понимал, где находится.
– Но, может, в этот раз он спал совсем плохо. Возможно, именно сейчас тревога достигла максимума.
– Но ты всерьез думаешь, что он мучается угрызениями совести?
– Почему бы и нет? – Цян пожал плечами. – И у плохого слона бывает…
– Пожалуйста… – перебил Фарид. – Еще слишком рано для твоих сравнений со слоном.
– Для них всегда рано, – сказала Дуня.
– Мне рассказать, для чего еще слишком рано? – спросил Цян. – А? Рассказать?
– Нет, уж избавь нас от этого, – ответил Фарид.
– Лучше разберись в том, что случилось, – Дуня кивнула на монитор, где Слейзнер перевернулся на бок и исчез из кадра.
Цян покачал головой.
– Я уже начинаю подозревать, что он узнал, что мы взломали его мобильник, и теперь водит нас за нос.
Дуня приложила палец к губам и увеличила громкость на одной из колонок, и после непродолжительной тишины они услышали, как Слейзнер медленно и тяжело вздохнул: «Твою мать, твою мать…»
– Так не говорит тот, кто водит за нос, – сказала она, повернувшись в Фариду. – Как думаешь?
– Да, я согласен. Ничего из этого не является нормой для этого мужчины.
На экране снова показался Слейзнер, перекатившийся обратно в кадр и севший на край кровати. Там он потянулся, так что хрустнули шея и костяшки, а затем встал и снова исчез из виду.
– Попробуй вернуться в режим реального времени, – сказала Дуня, и Цян щелкнул на одно из выпадающих меню.
Изображение на экране с люстрой в зеркале на потолке осталось прежним, но из динамиков послышалось, как Слейзнер возвращается в спальню.
– А теперь будь хорошим мальчиком и прихвати с собой мобильный, – сказал Цян.
Но единственное, что он увидел, – это тень, которая прошла мимо края кровати и так же быстро исчезла.
– Вот об этом я и говорю. Этот черт издевается над нами.
– Я отправлю от «TDC» СМС с информацией о новых настройках оператора, – произнес Фарид и приступил к делу.
– Разве у него не беззвучный режим? – спросила Дуня.
– Уже нет. – Фарид поставил громкость на мобильном Слейзнера на максимум и отправил техническое сообщение, которое заставило телефон издать прерывистый писк, напоминающий пожарную сигнализацию.
Вскоре Слейзнер вернулся в кадр и поднял мобильный, после чего весь монитор заполнило его сонное лицо, пока он читал сообщение. Закончив, он положил телефон на тумбочку и исчез.
Фарид вздохнул и повернулся к Цяну.
– Может, попробуем TC 5, чтобы удостовериться, что имеем дело не с обычной утренней йогой?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Цян. – Хуже точно не будет, сказал слон и сунул свой хобот в…
– Цян… – перебила его Дуня и многозначительно улыбнулась, после чего он, вздохнув, включил еще один компьютер и подключил модуль управления с двумя джойстиками.
На экране начало расти изображение, которое вскоре заполнило его целиком. Но единственное, что можно было разглядеть, – нечто бесформенное, серое, переходящее в голубое в верхней части монитора. Только когда все изображение начало сдвигаться вверх, а объектив камеры навел фокус, стало понятно, что серое – это рубероид на крыше дома в форме знака бесконечности с двумя возвышающимися стеклянными куполами посередине.
Перед зданием виднелась бирюзовая вода, а на другой стороне – разные офисные строения с фасадами из стекла и стали. За ними на горизонте вырастал силуэт моста Вестербро, а справа можно было увидеть позолоченную башню цепочной карусели в «Тиволи».
С помощью джойстика Цян повернул камеру обратно к зданию, одновременно с этим изображение опустилось к изогнутому фасаду дома и его верхнему этажу, целиком состоявшему из большого балкона с панорамными окнами от пола до потолка.
В окнах отражался дрон, но как только Цян изменил его позицию и четкость изображения, они смогли заглянуть прямо в гостиную Слейзнера, изысканно обставленную уютным мебельным гарнитуром по центру, обеденным столом и огромным плоским телевизиром рядом с картиной, наводящей на мысли о «давайте что-нибудь порисуем» в детском саду. Однако самого Слейзнера они не видели.
– Похоже, мы правы, – сказал Фарид, пока Цян вел дрон вдоль фасада. – Никаких приветствий голышом и нудистской йоги в поле зрения. Точно что-то случилось.
– Да, тут ничего интересного, – кивнул Цян. – Но вот он, хотя бы здесь.
В примыкающем к гостиной кабинете шторы были опущены и частично закрывали вид. Но сомнений не было в том, что там, наклонившись перед компьютером, сидел именно Слейзнер.
– И насколько я могу судить, – продолжал Цян и приблизил руки Слейзнера, которые не двигались, – Он не просто сидит и расслабленно лазает утром по интернету.
– Что-то в новостях? – Дуня села за один из компьютеров. – Что-то, что…
– Твою мать! – внезапно выпалил Слейзнер. – Долбаная гребаная херня! – И на экране они увидели, как он закрыл руками лицо и покачал головой. – Не может быть! Да такого блин не может быть!
4
Когда Ян Хеск впервые увидел женщину в машине, он об этом не задумывался. Но войдя в кабинет для осмотра отделения судмедэкспертизы и разглядев ее в ярком свете лампы, он поразился, насколько она красива. Густые кудрявые волосы, строгие, но вместе с тем мягкие черты, и золотисто-коричневая, почти сияющая кожа.
И все же внимание его привлекло тело, лежащее на соседнем смотровом столе. Тело, которое никак нельзя назвать красивым, смотреть на которое больно, хоть простреленная голова и закрыта зеленой тканью.
С Могенсом Клинге они оказались ровесниками. Всегда, когда Хеск видел интервью с ним по телевизору, Клинге выглядел бодрым и был в хорошей физической форме, одевался свободно, обычно в джинсы и пуловер. Теперь он лежал тут голышом, без джинсов, пуловера и смокинга, в которых его нашли, и в глаза бросалось разложение.
Тело было не просто бледным, оно было розоватым, поросячьего оттенка, и хоть Клинге точно старался удерживать вес в рамках нормального ИМТ, складки около талии свисали, словно свежее тесто. Вдобавок растительность на теле отросла неравномерно, но это было скорее всего связано с тем, что он неаккуратно поработал триммером. И словно всего выше перечисленного было недостаточно, еще и пенис съежился до невидимых размеров под густыми лобковыми волосами.
А сам он выглядел бы так же непривлекательно? Хоть он никогда не был толстым, но в последние годы у него появился живот, несмотря на то, что он бегал дважды в неделю. Купил домой и гантели, и доску для балансирования, и коврик. Будет ли он вот так же лежать, когда придет время, и вызывать у того, кто стоит и смотрит, тошноту?
Он повернулся к судмедэксперту Трин Блад, которая стояла, наклонившись над раздвинутыми ногами женщины, и в лупу разглядывала что-то на внутренней стороне ее бедер. Она так сконцентрировалась на работе, что не заметила его, стоящего тут уже около двух минут, поэтому ему в конце концов пришлось откашляться, приложив ладонь ко рту.
– А вы нетерпеливый, – произнесла она без малейшего намерения прервать осмотр.
– Простите, понимаю, что вы едва приступили к работе. Но я всего лишь хотел узнать…
– Ничего страшного. – Она повернулась к нему. – Нетерпеливость – это просто слово, придуманное теми, кто никогда ничего не доводит до конца.
Он кивнул.
– Понимаете, это первое расследование, которое я веду совершенно самостоятельно.
– Я знаю.
– Правда? Я разве вам говорил? Или кто-то другой…
– Единственные, кто что-то говорит, – капли пота у вас на лбу и ваш скованный, немного нервный тон.
– Я не нервничаю. Я просто хочу все сделать правильно.
– Конечно. И вы так этого хотите, что нервничаете, боясь ошибиться.
Она видела его насквозь.
– Вы мертвых так же хорошо анализируете, как живых?
– Посмотрим. – Она повернулась к телу женщины. – Надеюсь, вон тот шрам ускорит идентификацию.
Хеск шагнул вперед, наклонился к раздвинутым ногам женщины и стал изучать шрам на внутренней стороне правого бедра. Он был длиной в несколько сантиметров и представлял собой крест, Хеск подумал, что, должно быть, именно его Торбен Хеммер так внимательно фотографировал утром.
– Сначала я предположила, что это просто травма, от которой остался след в виде креста, – продолжала судмедэксперт.
– Но?
– Во-первых, это очень необычное место для травмы. Во-вторых, не вижу, что там когда-либо накладывались швы, а это указывает на то, что это было сделано осознанно.
– Вы имеете в виду некую форму пыток?
– Можно предположить и такое, но если цель заключалась в том, чтобы причинить боль, есть гораздо более простые и эффективные методы. Кроме того, если мы исходим из того, что она занималась проституцией, то это как испортить товар, который хочешь продать.
Хеск кивнул. Такая точка зрения выводила шрам в центр внимания.
– Если спросите меня, то думаю, что она сама его сделала. Как татуировку. Но это всего лишь догадки.
– Татуировку. – Хеск повернулся к судмедэксперту. – Вы имеете в виду, что она хотела что-то сказать?
– Нет, я ничего не имею в виду. Просто предполагаю.
– Но крест, это ведь символ смерти?
– Да, но еще и массы всего другого, и наряду с черепом это, прежде всего, один из самых популярных символов у желающих сделать татуировку. Не спрашивайте почему. Для меня это так же непостижимо, как и зачем вообще люди делают татуировки. Но это мое мнение. – Она пожала плечами. – Теперь я хотела бы продолжить осмотр, если вы не против.
– Еще кое-что, и обещаю оставить вас в покое. Что вы думаете о сценарии, который мы разрабатывали утром? Вы нашли что-нибудь его подтверждающее, или нам нужно все полностью пересмотреть?
– Вы имеете в виду сценарий, где Клинге случайно задушил женщину во время полового акта, а потом застрелился и одновременно упал на машине в воду?
– Что-то в таком духе, да.
– Пока я только начала работу, но на данный момент не нашла ничего противоречащего этому.
Хеск сразу почувствовал, как часть груза свалилась с плеч. Может, все-таки это расследование пройдет относительно гладко.
– Так вы смогли установить, что они занимались сексом?
Судмедэксперт кивнула.
– Да. Но только вагинальным, и в этом смысле все, похоже, прошло нормально. Я увидела шрамы только от более давних травм.
– А что насчет следов удушения? Возможно ли удостовериться, что они остались именно от его рук?
– Думаю, это будет нелегко. – Она подошла к другому краю смотрового стола и начала рассматривать следы на шее женщины. – Если бы у него был какой-нибудь развернутый внутрь перстень или что-то вроде того, это было бы другое дело. Такие следы могут, в общем, остаться от того, кто… – Она замолчала и стала надавливать сильнее. – Странно, – через некоторое время проговорила она себе под нос, а затем открыла рот женщины и посветила прямо в горло маленьким фонариком.
– Вы что-то нашли? – спросил он, не подходя слишком близко. Он совсем не хотел мешать.
Ответа он не получил. Как будто вообще его не услышав, она продолжила осмотр, засунув указательный и средний палец женщине в рот так глубоко, что у него сработал рвотный рефлекс.
Тут открылась дверь, и в помещение вошел широкоплечий вахтер в голубом комбинезоне с тележкой, набитой лампами дневного света и лампочками разных форм и размеров.
– Здравствуйте, – сказал он с восточно-европейским акцентом. – Только заменю лампы.
– Без проблем. – Судмедэксперт вынула пальцы из горла женщины и повернулась к столу, занятому инструментами для осмотра, взяв оттуда пинцет длиной в пару десятков сантиметров.
Хоть Хеска больше интересовало, чем занимается судмедэксперт, что-то заставило его приглядеться к вахтеру, который разложил стремянку, поднялся к одной из ламп и начал откручивать защитный короб. Хеск не понимал, что конкретно. Единственное, что бросалось в глаза, – отсутствие у мужчины безымянного пальца.
Спустя некоторое время Хеск повернулся обратно к судмедэксперту, которая все глубже засовывала пинцет в горло женщины, а когда в итоге начала что-то вытаскивать из распахнутого рта, он подошел к ней, чтобы рассмотреть поближе.
Он не знал, что это. Только то, что это разноцветный кусочек ткани, блестевший от слизи и слюны. Золотистый, оранжевый, розовый и зеленый цвета. Узкие полоски всевозможных оттенков продолжали выходить изо рта женщины, как будто им не было конца.
– Похоже на носовой платок? – спросил он, когда она развернула квадратный кусок ткани на одном из боковых столов.
– Да, – кивнула судмедэксперт. – И так мы видим, что как минимум половина вашего сценария больше не актуальна.
– Что вы хотите сказать?
– Тут дело совсем не в зашедшем слишком далеко сексе с удушением. А в другом, и это другое – преднамеренное убийство.
Хеск кивнул, пытаясь совместить новую деталь пазла с остальными, и тут заметил, что вахтер стоит на стремянке с лампой в руках и смотрит прямо на них и их находку.
– Простите, вы разве не лампы пришли менять? – спросил Хеск и подошел к нему.
– Так точно, лампы и лампочки. – Вахтер опомнился и открутил одну из ламп дневного света.
– Может, глупый вопрос, но в чем смысл их менять? Они ведь работают.
– Смысл? – Вахтер пожал плечами.
– Да, зачем их менять, если они еще работают?
– Я не знаю, – вахтер вдруг перешел на английский. Вы хотите поговорить с моим начальником? Так будет лучше. Я позвоню ему.
– Нет, не нужно. Но я хочу увидеть ваши документы, – Хеск тоже ответил по-английски.
– Что?
– Ваши документы. Могу я увидеть их? – повторил он. Как и с тем рыбаком, что-то тут его смущало.
– Зачем? Я не понимаю. – Вахтер спустился со стремянки. – Я ничего не сделал. Ничего.
– Я вас ни в чем не обвиняю. Но у нас тут расследование идет полным ходом, и я хочу убедиться, что все в порядке.
– У меня нет с собой документом.
– Хорошо, тогда где же они?
– В нашем офисе.
Дверь открылась и в помещение заглянул еще один мужчина.
Читать бесплатно другие книги:
