Портрет моего мужа Демина Карина
Замок все-таки обыскали, потратив на это остаток дня. А после, убравшись с острова – сала Терес решил, что не собирается проявлять гостеприимство к людям столь оскорбительно недоверчивым – вернулись на следующий день расширенным составом.
Пара алхимиков.
Еще один поверенный, озаботившийся захватить связку судебных решений, которую он попытался было всучить сала, но был послан по батюшке. Впрочем, это не помешало сала сформулировать протест. И его он лично передал рыжему, потребовав зарегистрировать оный согласно общему положению о вольностях и правах сала…
…пара дней и еще пара.
Все похожие один на другой, словно отражения друг друга в кривом зеркале, том самом, что висело внизу, в темном закоулке, медленно зарастая пылью. Его дурной нрав был известен всем обитателям дома, вследствие чего зеркало обходили стороной. Мало, знаете ли, удовольствия вдруг узнать, что твой нос велик, а под первым подбородком появился второй, что платье тебя полнит, а и без платья вес далек от идеального… в общем, говорю же, характер у зеркала был на редкость поганый. Уж не знаю, что оно показало Мару, но супруг от него отшатнулся, схватившись за родовой амулет. А вот рыжий перед зеркалом задержался надолго, едва ль не обнюхал, после и снять велел.
Это он, конечно, зря.
Тайные ходы в замке имелись, я сама знала с дюжину, но эта стена была обыкновенной. А весило зеркало прилично, там вон рама из холодного железа с литьем, полагаю, не просто так ставленая.
Но стену рыжий простучал.
И обратную сторону зеркала осмотрел, вооружившись огромной лупой с розовым стеклом. Мне даже стало любопытно, что он такого заметил.
– Проклято, – рыжий покосился на меня, будто полагал виноватым.
– Это не я.
– Давно уже…
– Тещенька моя, небось, – сплюнул сала Терес, – та еще ведьма была, упокойте боги ее душу. Она его приволокла. Все зудела, что только в нем правда и видна…
– Правда? – Мар вцепился в мою руку и подтолкнул к зеркалу, – ну-ка…
Правду я уже видела, а потому не испугалась, увидев блеклое недоразумение с испуганным взглядом. Отражение мое было пыльным, каким-то неуверенным, будто зеркало само не способно было решить, стоит ли тратить на него силы.
– Что ты себе позволяешь, сопляк? – рев сала Терес заставил замок содрогнуться. – Вон пошел… с моего острова.
– Вы права не имеете, – Мар вздернул подбородок, а рыжий убрал лупу во внутренний карман. Жаль. Я бы не отказалась разглядеть ее поближе. Почему стекло розовое?
Цвет – это банальное колорирование стекла?
Или дело во внешнем эффекте наложенных на лупу чар? А если так, то каким образом они умудрились воздействовать на глубоко нейтральное вещество? Или… конечно, логичнее предположить, что стекло – вовсе не стекло, но минерал, тот же кварц…
Темный и плотный.
Или же… алмаз? Фантазийный алмаз с высокой степенью сродства к энергетическим потоком. Но алмазы в принципе удобны в работе именно в силу этой самой высокой степени сродства. Конечно, получается, что исходный камень для подобной линзы должен быть огромным. Но если предположить, что камень искусственного происхождения…
…тип решетки один, и еще во времена моей учебы среди наших ходили упорные слухи, что в Гарваальде давно уже усовершенствовали печи Крейца. Неужели, правда? Печи я видела, и даже сама проводила первичный синтез, отслеживая стабильность потоков, правда, получить удалось только алмазную пыль, а энергии на это ушло… но это ведь учебная печь, пусть и вполне себе рабочая.
Можно предположить, что где-то есть и другие, более совершенные.
Способные создавать алмазы, в том числе и розовые…
…как они это делают?
Для синих достаточно добавить алюминий, коричневые требуют железа, а зеленые – хрома… вот только истинно розовые, сколь помню лекции профессора Лённрота отличаются лишь внутренней структурой. А потому получить искусственно их…
Невозможно.
Или не невозможно?
Я посмотрела на рыжего с немалым интересом.
Вот если бы…
…нет, красть что-либо у человека, состоящего на службе, нехорошо. Более того, неразумно, а я уже достаточно совершила неразумных поступков, чтобы стать осмотрительной. Если я попрошу… всего-навсего попрошу…
Сала Терес что-то выговаривал.
Мар не оправдывался – он ненавидел оправдываться, и поэтому априори не признавал себя виноватым – но держался нарочито отстраненно, всем видом своим показывая, что к сала и людям его, и ко всему происходящему отношения не имеет. А вот рыжий наблюдал за этой парой слегка склонив голову. Интересно, что еще у него в карманах прячется…
– Вон! – рявкнул сала Терес, и замок заворчал, задрожал, отзываясь на гнев хозяина. Стало быть, и вправду старика допекли. – Чтоб ноги твоей на моей земле не было!
– Полагаю, – рыжий счел возможным вмешаться, – нам всем стоит просто поговорить.
– Поговорить? – в голосе сала Терес слышался грохот камней. – Когда вы унизили мою гостью? Меня, как хозяина? Когда перерыли все здесь, будто я в чем-то виновен, когда…
Рыжий поднял руки и белое пламя окутало его ладони.
– Прошу прощения, – сказал он тихо, – это дело получилось несколько более… беспокойным, нежели я предполагал. Эйт Ильдис немедленно покинет ваш дом…
– Но… – Мар не был согласен с подобной постановкой вопроса.
– Подождет. А мы побеседуем с эйтой Эгле… и возможно, достигнем компромисса.
Мар убрался.
Молча.
Он был зол, и я кожей ощущала его готовность вспыхнуть.
Удержался. Но я не сомневалась: он запомнит и не простит. Пугало ли это меня? Нисколько. Я привыкла к этому месту, к камню и холоду, к морю и скалам, к ощущению покоя и безопасности. Я… пожалуй, я могла бы назвать Ольс домом. И в тот момент действительно была готова остаться здесь до конца дней своих.
– Эйта…
– Нейта, – поправила я рыжего.
– Согласно Уложению о браке вы приняли титул супруга, – пояснил рыжий, а я подумала, что столько времени прошло, но он так и не соизволил представиться. Быть может, сала Терес и знал его имя, точнее наверняка он знал.
Как и другие.
Я же…
К чему тратить внимание на женщину?
– Надеюсь, суд в скором времени исправит это… недоразумение, – у меня хватило сил смотреть в глаза. Светлые. Прозрачные… а если действительно заказать партию искусственных алмазов? Не фэнтезийных, но самых обыкновенных. Использовать их вместо природных кристаллов. Камни брать мелкие, на четверть карата. В таком размере дефекты решетки маловероятны, следовательно, настроить потоки будет куда как легче…
Сала Терес держался за моей спиной этаким молчаливым гарантом безопасности. Сомневаюсь, что он не доверял рыжему, все же королевские псы были известны своей репутацией. Безжалостны. Напрочь лишены сочувствия. Однако при всем том болезненно справедливы. А я… я не делала ничего дурного.
Я просто пыталась жить.
Как умела.
Нам подали чай.
Северная гостиная. Окна здесь – пластинки цветного стекла в свинцовой оправе, правда, поверх свинца нанесен тончайший рунный узор, что позволяет выдержать им таранные удары ветра. Из местных окон не тянет. А еще они не покрываются льдом и сохраняют удивительную для стекла прозрачность. Если приглядеться, можно увидеть, как по ту сторону вытянулось розоватое небо, в котором уже проступили первые крупные звезды.
– Думаю, – рыжий первым заговорил. Он взял на ладонь чашку чая, но благоразумно не стал пробовать. И правильно. Местные весьма неплохо разбирались в травах. – Вся эта ситуация изрядно вас утомила.
Я наклонила голову, демонстрируя всяческую готовность слушать.
Утомила.
Верно подмечено.
В гостиной сумрачно. И пусть горят свечи – на Ольсе не используют силу там, где можно обойтись без нее – но совокупного света их недостаточно, чтобы отпугнуть приближающуюся тьму. А еще я остро ощущала близость бури.
– И что вы можете предложить? – чай слегка горчил.
И не совсем, чтобы чай. Гедре совершенно искренне не понимала, к чему тратить золото на какую-то траву, когда на Ольсе собственных трав изрядно.
Зверобой.
Мята или мелисса? Или и то, и другое? Кажется, черничные веточки и ягоды шиповника. Толика медового аромата, стало быть, без таволги не обошлось.
– Перемирие… вы показались мне разумным человеком.
Вот как-то не нравится мне подобное начало. Я коснулась полированного подлокотника, на котором проступили белесые пятна морской соли.
Ее здесь и вправду хватает. Иногда эта вездесущесть изрядно портит жизнь, но сейчас я вынуждена была признать, что в соли есть своя польза. И немалая.
– Я разумный человек, – согласилась я, хотя и не сразу. – И потому я прекрасно осознаю, что меня ждет, если я поддамся.
– И что же?
– Положение откупной жены. Слишком полезной, чтобы избавиться от нее, и слишком… не такой, чтобы отнестись всерьез. Да, он даст мне дом, определит нормальное содержание. Даже, полагаю, будет закрывать глаза на любовников, если таковые появятся.
Приподнятая бровь.
А удивление у него получается отвратительно. Все-таки, как его зовут-то? И не будет ли с моей стороны вольностью спросить… хотя… мы тут о любовниках говорим, так что, думаю, именем поинтересоваться можно.
– Мне даже позволят родить ребенка, чтобы не чувствовала себя ущербной. Но и он, и я… мы всегда будем напоминанием о великой жертве, на которую пришлось пойти ради семейного дела. Нас никогда не признают равными…
– Это вас беспокоит?
Я пожала плечами.
– Не слишком.
– Тогда в чем причина вашего… упрямства?
– Быть может, в том, что я хочу, чтобы ко мне относились с уважением? Любви… любви уже не надо, спасибо, наелась, но хотя бы уважения я заслуживаю?
Молчит.
И я молчу, разглядываю чашку. Не фарфор, хотя и он найдется. В замке Ольс спрятаны немалые сокровища. С другой стороны обожженная глина – тоже неплохо. Тепла и уютна, а что еще нужно осенним вечером?
– Для него и его семьи я – всего-навсего средство. Инструмент. Капризный, как оказалось…
– Вы… понимаете, что государство в принципе не способно гарантировать счастливую семейную жизнь?
А разве я требовала у государства гарантий?
– Но оно, – я решительно посмотрела в светлые глаза, – может предоставить свободу…
– Далеко не всегда.
Молчание.
Вязкое, как овсянка, к которой и я притерпелась, а вот сала Терес каждое утро ворчит, что большей дряни он не пробовал, только все равно ест, потому что иначе Гедре обидится.
– Будем откровенны, – рыжий к чаю так и не притронулся. – Даже если вы подадите прошение в канцелярию короля… лично Его Величеству, вам откажут.
– Из-за патентов?
– В том числе. Судебный спор весьма осложнит жизнь и не только вашему мужу.
– А если… я подпишу отказ от претензий?
Рыжий развел руками. То есть, этого недостаточно?
– Видите ли… дело не в патентах, но в технологии, которая позволит королевству во многом упрочить свое положение в мире. В настоящий момент политическая ситуация такова…
…что развода мне не видать.
– …и мы не можем допустить, чтобы часть технологий попала, скажем, в империю… или еще куда.
…где ей быть не положено. То есть, за границу меня точно не выпустят. Впрочем, что это меняет? Я уже поняла, что там легче не станет.
С другой стороны…
Я закусила губу.
Вздохнула.
– Мы… могли бы заключить соглашение… о работе…
Рыжий покачал головой.
– Боюсь… не поймите меня неправильно. Мы, безусловно, заинтересованы в новых специалистах…
…но не настолько, чтобы из-за них встревать в свару с благородным семейством.
– …и мы признаем, что ваши наработки стали хорошей основой…
Что? Наработки?
Основой?
Да я… с другой стороны, кто бы поверил, что женщина способна думать. Это же нелепо… пора бы привыкнуть, да. Женщины, они не способны ничего сами создать, а вот наработки, которые вдохновят мужчину, так уж и быть.
– …однако Его Величество не может позволить себе… встревать в дела семейные. Конфликт с Ильдисами весьма обострит отношения в свете. Вы сейчас плохо себе представляете, что такое старые семьи, – а вот здесь рыжий несколько сфальшивил. И словно, сам эту фальшь ощущая, заерзал. – Это не только и не столько сила, сколько связи. Они грызутся друг с другом за крупицы власти и влияния, но стоит тронуть кого-то одного… во всяком случае, тронуть без веской на то причины…
А я веской причиной не являюсь.
– Более того, в настоящее время король весьма благоволит к молодому Ильдису. Ему удалось почти невозможное, а это талант… талант, который должен служить на благо королевства.
И взгляд такой, печальный, тоскливый даже.
Ему, наверное, подвигов хочется, а не уговаривать одну упрямую девицу вернуться к ее не менее упрямому мужу. В этом подвига нет, одно занудство. Но к совести моей взывать бессмысленно… хотя я бы все еще не отказалась от возможности поближе разглядеть волшебную лупу.
Чем больше думаю, тем меньше сомневаюсь, что в ней алмаз.
…стало быть, слухи не преувеличены.
– Сейчас Ильдис занят реорганизацией Сейманских верфей…
…контрольный пакет акций на которые принадлежит лично Его Величеству, а остальное считается государственной собственностью.
– Высока вероятность, что именно его семье… точнее промышленному объединению под руководством эйта Ильдиса, будет доверено строительство новых портов. А это, если вы не понимаете…
Куда уж мне, убогой.
Деньги и власть.
Власть и деньги.
И еще, конечно, амбициозный план объединить все треклятые острова в одной транспортной системе. А если добавить заложенный на верфях огромный цеппелин, способный пересечь Кирнейский пролив…
…в общем, ясно, государству сейчас разводы не нужны.
– Поэтому милая эйта, прошу, проявите благоразумие… – рыжий поднялся. – И помиритесь с мужем. Поверьте, он не самый плохой человек…
Вот только мне этого было недостаточно.
Глава 10
– В каком смысле она отказалась от встречи? – Ильдис держал в ладони бокал с коньяком. Бокал был огромным, а вот коньяка в нем плескалось на донышке, и благородный эйт наклонял бокал то влево, то вправо, позволяя напитку добраться до края.
Будто забавлялся.
Ерунда какая. С коньяком не забавляться надо, а пить. Лучше, конечно, не коньяк. Кирис пробовал. Дрянь редкостная и воняет еще, лучше уж местная травяная настойка. Градус тот же, вкус приятней, а по мозгам бьет не хуже. Только пьют ее из махоньких стопок и залпом, занюхивая горечь хлебной коркой.
А не по бокалам размазывают.
– Просто отказалась, – Кирис потер шею.
Чешется.
Они на этом островке неделю проторчали. И плотная ткань пиджака пропиталась солью, а потому каждое прикосновение ее к шее было… вот будто наждаком протянули. Еще и щипало. А отдать в чистку – никак, потому как служба безопасности короля должна выглядеть представительно.
Службе безопасности в одних рубашках ходить неприлично.
Кирис, небось, не эйт благородный, чтобы сразу три костюма с собой возить. Правда, у Ильдиса костюмов больше, чем три, вон, за неделю ни разу не повторился. И нынешний из тонкого сукна цвета какого-то непонятного, то ли молочного, то ли даже серого с искрой, сидел преотменно.
– И ты ей позволил? – пальцы сдавили стекло.
И показалось, хрустнет.
– Сала Терес…
– Я не понимаю, какое отношение сала Терес имеет к моей семье, – бокал отправился на прикроватный столик, к бутылке. – И почему я вообще должен слушать, что говорит этот старый маразматик…
…Кирис пожал плечами.
Слушать не обязательно, но что до остального, то закон есть закон, и на своей земле Терес может делать, что ему вздумается. Почти.
– Давно пора отказаться от этих нелепых пережитков прошлого, – Мар поднялся. – Ты цветы ей передал?
– Конечно.
…правда, не совсем эйте Ильдис. Букет, как и предыдущие, принял сала Терес, отправив сразу в окно. А ведь стоил букет немало… небось, здесь зеркальных лилий не купить. С собою вез.
Тратился.
А их просто вот в окно…
– Выкинула?
– Да.
Это было почти правдой, а еще камешек, который Кирис повесил на шею, – как-то оно надежней, что ли – едва заметно потеплел. Может, от тела нагрелся, а может от этого будто бы рассеянного взгляда.
– Ты передал, что я хочу оговорить условия развода?
– Да.
Не совсем, но… камень нагрелся сильнее, и врать стало куда как проще.
– И?
– Сказала, что это можно сделать с ее поверенным. Она согласна на любые, – последнее было выдумкой, ничего этакого девица не говорила, она в последние встречи вовсе была молчалива, странно задумчива, а если и поглядывала на Кириса, то с совершенно непонятным интересом.
То есть, он бы выяснил, но…
…после того разговора ему велели не приближаться. И главное, попросили так, тихо, вежливо, спокойно, что Кирис впечатлился. Нет, не испугался. Просто понял, что и вправду… не стоит. В конце концов, приказа устраивать чью-то личную жизнь у него не было.
– Умная стала… – Ильдис опустился в кресло и прикрыл глаза. – А ведь пара дней… и я изменил бы нашу жизнь.
– Ага, – Кирис все-таки почесался.
– Что ж… не вижу смысла и дальше оставаться в этой дыре.
И вовсе не такая уж дыра. Между прочим, тут почти двадцать тысяч человек населения, и пара фабрик имеется, правда, не из тех, о которых стоит говорить вслух, потому что даже Кирис не знал, что именно там производят.
Не важно.
Главное, хорошее место. И недорогое. Почти.
…за гостиницу заплатил эйт Ильдис, а Кирис отказываться не стал, потому как выданных ему денег на этакую роскошь – в номере целых три комнаты и собственная ванная имелась с горячей водой – не хватило бы. А на ресторан тем более.
– Мне жаль, – вполне искренне произнес Кирис, засовывая руку за шиворот. – Действительно жаль… женщины порой странные.
– Твоя правда, – Ильдис широко улыбнулся. – Безусловно прав, друг мой… а потому мужчинам стоит держаться вместе. Надеюсь, друг мой…
…наверное, Кирис должен был чувствовать себя польщенным. Но шея противно чесалось, да и… камешек никуда не делся. Прилип к коже и жегся, жегся…
– …ты не откажешь, если вдруг мне… или моим знакомым… у меня много полезных знакомых, которые способны посодействовать карьере хорошего человека… так вот, если нам вдруг понадобится частная консультация знающего человека, – голос Мара стал низким, вкрадчивым. – Естественно, за достойное вознаграждение…
– Я…
…он все же поскреб грудь, а заодно отметил, что ему все-таки льстит. То есть, ощущение было странным, с одной стороны его просто-таки распирало от гордости и желания доказать, что он будет полезен такому замечательному человеку, как эйт Ильдис, а с другой… он прекрасно осознавал, насколько нелепо это чувство.
– Само собой, – Ильдис мягко улыбнулся. – Если твоя клятва позволит… а она позволит. Поверь. Я умею ценить достойных людей.
Несмотря на боль, сделавшуюся почти невыносимой – этак в нем и дыру прожгут, но надо будет попросить у сала еще пару камней, на всякий случай, чувствуется, с Ильдисом ему так просто не расстаться – Кирис нашел в себе силы улыбнуться. И очень надеялся, что выглядит в достаточной мере счастливым идиотом, чтобы ему поверили.
…ведь зачем-то его сюда отправили.
…и надо будет отписать сала, чтоб приглядывал за этой… пичугой… цветы цветами, но что-то подсказывало, что одними цветами фантазия эйта не ограничится. А стало быть…
…все далеко не так просто, как ему представлялось.
Руку Кирис все-таки пожал.
И весь вечер смеялся над чужими шутками. Благо, усилий прикладывать не пришлось, эйт Ильдис – просто Мар, какие формальности между друзьями – был удивительным собеседником. Настолько удивительным, что Кирис даже близко не представлял, как это отразить в докладе.
Они убрались.
Не сразу, но убрались… говоря по правде, я до последнего не верила, что нас оставят в покое. Если Мар так нужен конунгу, то что стоит приказать мне вернуться.
– Не дрожи, девонька, – сала Терес был спокоен, как нынешнее море. – У твоей семьи тоже есть голос… и свой интерес. Силой тебя не заставят, а вот остальное… тут уж сама гляди.
Я и глядела.
И отправила обратно букет белоснежных ландышей. Букет до того очаровательный, что становилось не по себе от желания прикоснуться к нему. Пожалуй, именно это невероятное очарование, а еще поплывший взгляд служанки, что замерла, уставившись на цветы, заставили меня заподозрить неладное.
Рыжий притворился, будто не понимает, в чем дело.
Сала Терес обозвал Мара засранцем и следующий подарок самолично швырнул в пропасть, не распаковывая…
…были духи.
И ожерелье с крупными сапфирами, пожалуй, достойное эйты самых благородных кровей.
Мой набор инструментов.
…пропасть приняла все. Инструментов было немного жаль. Но я успокаивала себя, представляя, как бесится Мар, которому запретили покидать цеппелин. Что сделаешь, на своей земле сала Терес вправе отказывать нежеланным гостям. В общем, они все-таки убрались перед самым Изломом. И замок вздохнул с немалым облегчением, а сала Терес, закРутив седой ус, произнес:
– Не думай, девонька, что они отцепились. Такие засранцы просто не уходят.
– И что теперь?
– А ничего… поставят своих людей на «Большое крыло», возьмут за жабры перекупщиков…
– И…
Сала Терес фыркнул и произнес очевидное:
– Цены вырастут.
Излом прошел обыденно. Я вместе с Гедре и прочими женщинами замка, которых по старому обычаю собрали всех, даже годовалую правнучку стряпухи привели, месила тесто для зимнего пирога. Слушала песни, в которых понимала слово через два, а после, когда ночь переломилась пополам, выставив на голом небе луну, зажигала свечи от ярого костра.
Ела тот самый пирог, который ломали руками.
…единственное, что изменилось, так это моя лаборатория.
Замок Ольс укрыл ее от чужаков, о чем, подозреваю, рыжий догадывался, но, несмотря на все свое старание, совладать с древней силой у него не вышло.
Замок был недоволен.
И стены лаборатории потемнели. Камень стал плотнее, а потолок будто бы ниже. Стекла и те помутнели, будто норовя закрыться от того мира вовне, который был для меня опасен. Но не это главное. Я, в отличие от замка и его хозяина, понимала, что доказать мою причастность к незаконным… к условно незаконным – все же я добралась-таки до Уложений и нашла интересный пункт о необязательности постановки клейма создателем, имеющим право на клеймение, – артефактом можно не только через лабораторию.
При первичной активации остается отпечаток силы, который, конечно, развеивается через некоторое время, но… мало ли, какие еще лупы есть в запасе у королевской Службы безопасности? Подозреваю, будь у рыжего желание надавить на меня, он бы вспомнил об этой мелочи, но… То ли желания не было, то ли времени с последней поставки прошло изрядно, рыжий смолчал. А нового шанса давать я ему не собиралась.
Читать бесплатно другие книги:
