Темные предки светлой детки Донцова Дарья

Глава пятая

Я откашлялась, набрала в легкие воздух, открыла рот… И тут зазвонил телефон, пришлось ответить:

– Слушаю.

Усталый женский голос осведомился:

– Бню заказывали?

– Что? – не поняла я.

– Бня приехала. Стоит у въезда в поселок. Не пускают машину.

– Бня? – повторила я. – Какая Бня?

– Борзая, – не стала сердиться собеседница, – вы оформили…

– Бня борзая! – вспомнила я. – Не думала, что ее так быстро привезут.

– Можно и завтра доставить, – уныло пообещали из трубки.

– Что вы, не надо гонять туда-сюда курьера, – спохватилась я, – сейчас соединюсь с охраной.

– Мусик, ты куда? – спросила Маруся.

– Курьер привез Бню, – ответила я и позвонила дежурному: – Алло, впустите машину, она к нам.

– Что доставили? – уточнила Маша.

– Бню борзую, – пояснила я.

– Что это? – не поняла Манюня.

– Какая-то приправа, – ответила я. – Марина просила пакет купить.

– Не думала, что магазин согласится доставить такой пустяк, – изумилась Маруся. – О! А это кто?

Около наших ворот притормозила «Газель», из окна водителя высунулся парень.

– Вы Васильева? – заорал он.

– Да, – хором ответили мы с Машей.

– Ворота откройте.

– Зачем? – удивилась я. – Просто дайте пакет и скажите, сколько я вам должна.

– Дать пакет, – повторил шофер. – Распахнуть ворота не хотите?

– Открываем, конечно. Но зачем вам ради одной упаковки во двор въезжать? – удивилась, в свою очередь, Маша.

– Лады, – не стал спорить мужчина, – сами заберете. Мне по фигу. Хотел, как лучше. Но бабы всегда хотят, чтобы получилось так, как они хотят. Ну и на здоровье. Только заплатите сначала. Во! Можно карточкой.

Голова парня исчезла из окна, вместо нее появилась рука и помахала листом бумаги.

– Пойду к нему, – вздохнула Маша, – доставщики порой бывают капризными.

Манюня приблизилась к «Газели», взяла чек и обернулась.

– Мусик! Ты счет видела?

– Нет, – ответила я. – А что?

Маруся быстро вернулась ко мне.

– Смотри.

Я пробежала глазами по чеку.

– С ума сойти! Бня что, из золота сделана?

– Нет, мусик, – возразила Манюня, – оно дешевка. Скорее всего, тебе продали калифорний двести пятьдесят два.

– Впервые о таком слышу, – призналась я.

– Стоимость одного грамма этого металла более шести миллионов долларов, – отрапортовала Маруся, – за год его производят всего тридцать-сорок микрограммов, поэтому и цена заоблачная. Получают его только в ядерных реакторах в России и США, с его помощью убивают злокачественные опухоли.

– Мы решили поиграть в «Кто станет миллионером»? – ехидно осведомился шофер. – Оплачивайте, забирайте товар, и все.

Я не знала, как поступить. Отказаться от заказа?

Водитель словно прочитал мои мысли.

– Если не возьмете товар, я оставлю его тут, уеду, а с вас по суду сумму стребуют! – заявил он.

– Мусик, Бня нужна Марине, – начала рассуждать Маша, – она попросила тебя купить эту приправу. Жена Дегтярева определенно знает цену товара, она ведет кулинарный блог в сети. У нее там больше миллиона подписчиков. Марина вернет тебе деньги. Она не позволит, чтобы ты платила за то, что нужно только ей.

– Верно, – обрадовалась я, – побегу за карточкой.

– Я возьму в своей машине кошелек, – остановила меня Манюня, – не ходи лишний раз.

И тут из дома раздались отчаянный плач Мафи, гневный лай Афины и Хуча, вой Черри и громкий крик ворона Гектора:

– Отстань от Мафи!

Я кинулась в дом и увидела помесь мопса и бигля в руках Гарика. Собака выглядела странно. Игорь держал заднюю половину Мафи, голова и грудь собаки исчезли.

– Игорь! – крикнула я. – Немедленно прекрати!

Он разжал руки.

Две лапы, часть живота, спины и хвост, жалобно плача, кинулись в кухню. Оттуда через секунду с воплем:

– Матерь Божья, Мафушу надкусил крокодил, – вылетела Нина.

Я, потеряв дар речи, молча застыла.

Гарик расхохотался.

– Нина, ау! Где в Ложкине крокодилы?

В комнату вошла Маша.

– Мусик, выйди во двор. Эй, что случилось? Почему у тебя такое лицо?

Я показала рукой на кухню.

– Там Мафи.

– Без головы и передних лап, – прошептала няня, – бегает и плачет.

Игорь хлопнул себя руками по бокам.

– Ищет свою башку и ноги. Ой, не могу!

Манюня кинулась в кухню, оттуда донесся ее голос:

– Мафуня, стой. Сейчас!

– Гадюк! – сказал Гектор, пролетая над головой Игоря.

– Угощу тебя сыром, – пообещала Маруся.

Я тоже пошла в кухню. Если Манюня хочет порадовать Мафуню кусочком эдама, значит, голова у пагля[3] на месте, иначе как собака сможет полакомиться?

Маша и Мафи стояли у холодильника. Я посмотрела на псинку и глубоко вздохнула.

– Она опять целая, – воскликнула Нина, которая тоже вернулась в кухню.

Няня бросилась к собаке, села на корточки и обняла Мафушу, приговаривая:

– Я увидела тебя без головы и чуть не умерла!

Маша подняла с пола что-то, похожее на комбинезон.

У членов нашей стаи есть одежда. Черри, Хуч и Мафуша утепляются в холодное время года. Вот Афина всегда носится без «пальто». Но наряд, который сейчас рассматривала Маруся, выглядел необычно. Он был бежево-розово-серого переливающегося цвета, а у капюшона закрыта лицевая часть. Видели когда-нибудь маски, которые натягивают на всю голову? Вот такая была у шмотки, которую вертела в руках Маруся.

Глава шестая

– Бред! – сделала вывод Маша и поспешила в столовую.

Мы с Ниной направились за ней.

– Что это за гадость? – не самым ласковым голосом осведомилась наша владелица ветеринарной клиники. – Игорь!

Гарик совершенно не боится меня и Феликса, и Дегтярева, и Юры. А уж про Нину вообще лучше промолчать, она для «подкидыша» вовсе не авторитет. Единственный член семьи, который способен внушить страх Гарику, – Маша. Александр Михайлович топает ногами, кричит, Феликс пытается вежливо объяснить своему дяде: «В данном случае ты не прав», Юрец спокойно говорит: «Игорь, ты дров наломал», я оседлаю метлу и летаю на ней по дому, Нина тихо плачет: «Гарик, зачем вы так поступили?» – но крики, слезы, увещевания, угрозы, метла-бомбардировщик – все это не приводит пакостника в трепет. А вот Маша всегда вежлива, она не размахивает руками, не просит Игоря вести себя прилично, она просто смотрит на него, как домашний тапок на таракана, и произносит:

– Игорь!

Все! Гарик превращается в котенка.

– Да, Машенька, – ласково засюсюкал наш изобретатель, – ты держишь в руках комбезик для исчезновения. Его используют в цирке и в кино. Натягиваешь его на животное, и оно становится практически невидимым. Эффект «невидимки» возникает из-за особой ткани.

– Ага, – пробормотала Манюня. – А с какой целью ты пытался упаковать в него Мафушу?

Игорь скосил глаза к носу, и я поняла, что сейчас он начнет врать.

– Одна фирма дала его мне на апробацию, – завел Гарик, – они хотят наладить их массовое производство. Меня пригласили пиарить их товар. Я решил сделать видео, как Мафи в комбинезоне исчезла. Стал его натягивать, а собака-дура как заорет, как завоет!

Ворон Гектор, который во время разговора сидел на консоли, посмотрел на меня. Я глянула на птицу. Гектор чуть повернул голову и растопырил крылья. Я моргнула. Ворон поднялся в воздух, долетел до Гарика, завис прямо над его макушкой, потом с криком «Ковровая бомбардировка!» вылетел через открытую дверь террасы в сад.

– Уважаемый Игорь, на вас покакали, – тихим голосом сообщила Нина.

Я стояла с невозмутимым лицом. Хорошо знаю, что Гектор нечеловеческого ума птица. Да и птица ли он? Вполне вероятно, что ворон на самом деле алхимик, который по ошибке выпил какое-то зелье и теперь живет в теле пернатого. Гектор никогда не говорит невпопад, но способен прикинуться полным дураком. Он обладает чувством юмора, часто подшучивает над добродушной, но не очень умной Афиной. Вчера ворон бросил ей в миску резиновый банан и с удовольствием наблюдал, как наша собакопони пыталась решить загадку: что лежит у нее в плошке? Выглядит как банан, но не банан! Что с ним делать? Наш ворон умнее некоторых людей. Но то, что с Гектором можно договориться с помощью взгляда, мне стало понятно только сейчас.

– Надо угостить Геку печеночной котлеткой, он их обожает, – улыбнулась Маша. – Мусик, выйди, во дворе тебя ждет нечто забавное.

Я побежала к двери, выскочила на улицу и воскликнула:

– Боже! Что это?

– Бня борзая, – засмеялась Маша, – красивый пакетик, размером больше, чем джип банкира Голованова. А он его на заказ делал, типа танк получился. Жена Петра Сергеевича в мою клинику с чихуахуа приезжала. Она псинку во внедорожнике потеряла, санитары ее полчаса искали. Собаку! Не Голованову.

– Привет, всем! – закричала Марина, идя по дорожке от гаража. – Что вы купили? О! Новый автомобиль? Снимите чехол, посмотреть хочу!

– О-о-о! – загудел Юра с балкона второго этажа. – У нас появился батут? Большой! Прямо супер. Уже бегу.

Из дома медленно вышел Дегтярев.

– Почему шумим? Дарья! Ты опять ерунду купила? Фигуру бегемота в натуральную величину для сада? Толпы пластиковых собак, зайцев и прочей ерунды на участке тебе мало?

Я набрала полную грудь воздуха.

– Никто из вас не угадал. Это Бня!

– Что? – хором спросили домочадцы, включая Марину.

– Странно, что ты удивляешься, – обратилась к ней Маша, – для тебя ее купили.

– Для меня? – попятилась Марина. – Зачем мне эта пня?

– Бня, – поправила я, – ты просила ее приобрести в супермаркете.

– Я? – изумилась Марина. – С какой целью?

Маруся пожала плечами, а я вынула телефон.

– Вот эсэмэска. «Марина просит купить пакет «Бни борзой». Нина мне ее прислала.

Супруга полковника повернулась к няне.

– Ты это отправила?

Нина вытащила из кармана свой мобильный.

– Вот твоя эсэмэска: «Ниночек, купи в супермаркете Банюню Морзую.

– Банюню Морзую это не Бню Борзую, – с самым серьезным видом заметил Дегтярев.

– Какая Банюня Морзая? Откуда взялась Бня Борзая? – негодовала наша кулинарка. – Всего-то мне требовался пакетик бананово-морошковой присыпки в виде звездочек. Маленький! Чтобы украсить бисквит, который я испекла.

– Ты сделала торт? – спросил Феликс.

Я обернулась и увидела мужа, который стоял за моей спиной.

– Да, – кивнула Марина, – теперь его нечем посыпать!

– Никогда не пробовал бананово-морошковые звездочки, но, думаю, они невкусные, – решил утешить Марину Юра.

– Небось гадость, – присоединилась к нему Нина.

– Марина, дай мне лучше кусок торта без украшений, – приказал полковник. – Помнишь, как я зуб о пластикового пингвина сломал?

– А зачем ты пытался ему голову откусить? – отбила атаку супруга.

– Думал, что он шоколадный, – признался полковник.

– И как бананово-морошковая ерунда превратилась в Бню Борзую? – протянул Маневин.

– Идиотский Т-девять! – взвилась Марина. – Я написала правильно, а телефон исправил на «Бонюню Морзую». Нечеловеческие слова в этом словаре!

– Так он и не человек, – хихикнула Манюня, – но старательный. Нина написала мусику: «Бонюню Морзую», а…

– Словарь переделал по-своему: Бню Борзую, – перебил ее Юра.

Феликс подошел к гигантской упаковке и начал ее изучать.

– Удивительно, что в магазине нашлась эта Бня, – только и сумела сказать я.

– Есть нюанс, – заметил Маневин, – смотрите, что написано вот тут сбоку.

– Прочитай вслух, – попросил Дегтярев.

– Надо видеть текст, – возразил мой профессор, – иначе вы не поймете.

Все столпились вокруг Феликса.

– Как написано название? – тоном лектора начал Маневин. – Заглавными буквами через точки. Б.Н.Я. БОРЗ. а/я 4 и рядом расшифровка. Боруконское новое ядило. Произведено на предприятии Боруконский оборонный ракетный завод. Абонентский ящик четыре.

Я на всякий случай спряталась за спину мужа.

– Бня Борзая не существует, – констатировала Марина, – это аббревиатура.

– Что такое «ядило»? – не понял Юра.

– Продолжаю читать, – провозгласил Феликс. – «Наш супермегаэлитный корм для птиц, белок и прочих обитателей российских лесов, рек и морей является инновационным продуктом, рассчитанным на всех представителей фауны. При наступлении экстремальной ситуации и при отсутствии провианта он может использоваться в войсках и для гражданского населения, включая детей младенческого возраста, в качестве сухого пайка».

Профессор оторвался от чтения.

– О как!

– Дальше, – скомандовала Маруся.

Глава седьмая

Феликс продолжил:

– «Наши специалисты создали провиант на основе русских народных блюд, опираясь на народный опыт русского народа. Название «Ядило» подчеркивает исконную русскость универсальной пищи. Яство – так наши предки называли еду. Для вашего удобства мы пакуем замечательную русскую народную пищу, которой со времен всемирного потопа крепостные русские крестьяне кормили своих верблюдов и ишаков, в пакеты малого веса. И еще приятная новость: наше ядило хранится бесконечно долго при любой температуре в любой климатической зоне. При покупке десяти малых или пяти больших упаковок нашего сверхполезного, наивкуснейшего ядила вы получите скидку в полпроцента. Если вам негде положить ядило, мы готовы взять его на хранение по цене двадцать процентов от стоимости заказа. Это очень выгодное для вас предложение. Приятного аппетита вашим домашним любимцам и лично вам! Отведайте сами ядило, и вы откажетесь от черной икры! Желаем вам благоденствия, счастья и денег побольше».

Феликс посмотрел на нас.

– Все!

Маша прищурилась.

– Тут еще слоган: «Будешь есть ядило, победишь всех дурило». Как вам лозунг?

Домочадцы стояли молча, первым обрел дар речи Юра.

– Вопрос: хотим ли мы кормить собак и Гектора ядилом вечного хранения при любой температуре, учитывая, что его произвели на Боруконском оборонно-ракетном заводе? Сразу замечу: у этой еды есть большой плюс.

– Какой? – изумилась я.

– Гектор черный, его поздним вечером нельзя увидеть, приходится бегать по саду и кричать: «Лети домой». И собаки разбредаются непонятно куда. Их тоже сразу не найти. Когда все будут есть ядило, мы перестанем носиться по участку за нашими питомцами, – пояснил Юрец.

– Почему? – спросила Маша.

– Потому что все, кто отведает ядило, будут издавать в темноте приятное голубовато-зеленое свечение, – серьезно ответил ее муж, потом не выдержал и расхохотался.

– Эту дрянь надо убрать с участка, – велел полковник.

– На мой взгляд, ядило нужно отвезти в могильник ядерных отходов, – высказалась Марина.

– Отличная идея, – кивнул Феликс, – но, полагаю, все не так страшно. Известие о том, что еду приготовили на ракетном заводе, меня не порадовало. Но, думаю, ее производят не из комплектующих оружия. Это дорого.

– Они перемалывают в пюре боеголовки, которые сошли со срока годности, – заявила Марина.

Нина попятилась.

– Ой, ой!

– Совещание состоится? – крикнул Кузя, который стоял у гостевого домика.

– Иди сюда, – велел ему Сеня, – мы сейчас все вместе вытолкнем упаковку за ворота на улицу. Освободим сад. Юра, Феликс, Кузя, Александр Михайлович, Гарик… Гарик… А где он?

– Едва речь заходит о том, чтобы поработать руками, как Игорь исчезает, – заметила Марина, – я сильная, от меня будет больше пользы, чем от дохляка-бездельника.

Мы с Ниной тоже приблизились к здоровенной упаковке.

– Мышей не звали, – засмеялся Сеня, – без вас справимся.

Я отошла в сторону, вынула мобильный и позвонила коменданту. Услышав, что за нашими воротами лежит крупногабаритный мусор, он живо отреагировал:

– Вывезем. Счет за услугу я включу в коммунальные расходы.

– Ладно, – пробормотала я.

Ну, Дашенька, ты рачительная хозяйка. Сначала купила за хорошие деньги Бню Борзую, оплатила ее доставку, а теперь заплатишь за то, чтобы твое приобретение отволокли на свалку. Похоже, я могу зарабатывать деньги, ведя семинар на тему «Как рационально использовать семейный бюджет».

Примерно через час, выпихнув упаковку Бни за ворота, мы наконец-то собрались в офисе. И наш повелитель компьютеров начал.

– Бузурукинская Ксения Федоровна номер один. Девочка из приюта. О родителях ничего неизвестно. Отличалась скверным характером: драки, причинение ущерба другим детям. Ломала игрушки, била не только своих одногодков, но и старших ребят. Отличалась особой жестокостью, мстительностью. Но в подростковом возрасте резко изменилась, ушла в себя, рыдала безо всякого на то повода. В пятнадцать лет Ксению перевели в психиатрическую лечебницу. Поводом послужила ссора с другой воспитанницей – Головановой Надеждой. Та прилюдно посмеялась над Ксюшей, обозвала ее идиоткой, потому что Бузурукинская никак не могла научиться хорошо читать.

– В пятнадцать лет? – удивилась я.

– Похоже, у подростка было отставание в развитии, – заметил Сеня.

– Ксения долго плакала, – продолжал Кузя, – ночью она тайком проникла на чердак детдома и прыгнула оттуда, пытаясь покончить с собой. Приют располагался в одноэтажном здании, да еще девочка свалилась в песочницу. Ее отправили на экспертизу, признали больной, поместили в лечебницу, потом в интернат. Там Ксения провела остаток жизни.

Кузя оторвался от ноутбука.

– Дело-то давнее. О Ксении сохранилось не так много информации, она появилась на свет в тысяча девятьсот тридцать втором. О ее родителях никаких сведений нет. В интернат ее поместили в конце сороковых, а в начале шестидесятых она умерла.

– Просто чудо, что хоть какие-то бумаги обнаружились, – удивился полковник. – Где ты их нашел?

Кузя постучал себя кулаком по лбу.

– Мозг! О Бузурукинской я добыл лишь общую инфу. Появилась на свет – больница-интернат – умерла – прописалась в Москве вместе с двухлетней дочкой – опять умерла в преклонном возрасте. Но у меня было немного времени на поиски.

Сеня вынул из шкафчика пачку печенья и направился к кофемашине.

– Забавно звучит: дважды умершая.

– Такое случается чаще, чем кажется, – заметил полковник, – в пятидесятые и даже шестидесятые-семидесятые годы прошлого века из-за войны царила неразбериха. Например, раненого солдата Петрова увозили с поля боя в госпиталь. А там уже лежал один Петров, он умирал, и семье его однофамильца отправляли похоронку. То-то радости было у домашних, когда муж и отец живехонек возвращался домой, но солдату приходилось потом долго объяснять в разных инстанциях, что он не умер, перепутали документы в госпитале.

– И не все домой спешили, – перебил его Кузя, – кое-кто во время войны находил новую любовь и не хотел иметь дела с прежней родней. Документы такие люди восстанавливали, после победы женились, выходили замуж, рожали детей, а в первой семье, которая похоронку получила, их считали геройски погибшими. Есть книга, она так и называется: «Вторая жизнь», ее автор Игорь Аристов рассказал о «дважды рожденных», он описал судьбы четырех человек, которые умерли в интернате «Юрасово». Я нашел упоминание о Ксении Федоровне в его произведении.

– Как ты узнал об этой книге? – поразился Сеня.

Кузя потянулся.

– Когда я ничего не нашел, решил проверить, вдруг о Бузурукинской кто-то что-то писал: газета, журнал. Сомнительно, конечно, но надо использовать все возможности. Разыскивай я, к примеру, Кузнецову, то и пробовать не стоило, утонул бы в море сведений. А у Ксении фамилия очень редкая. И выпал мне сайт некого Аристова, там его книга для чтения выставлена. Заплатил я немного, нашел краткую биографию интересующего меня лица. Дашуля, он тебя ждет, прямо сейчас отправляйся.

– Аристов? – уточнила я.

– Да, – кивнул командующий нашими компьютерами, – но не Игорь, а Михаил Петрович. Автор книги умер, а его брат жив, он профессор. Тоже пишет, но только научные трактаты, учебники, преподает в вузе. Я решил, что Дегтярев тебя непременно к нему отправит, вот и подсуетился.

Александр Михайлович сердито засопел, он терпеть не может, когда кто-то угадывает ход его мыслей, и всегда говорит: «Я вовсе не это имел в виду».

Но сейчас толстяк никак не мог произнести эту фразу, поэтому он просто нахмурился и кивнул.

– Вышли адрес на Вотсап, – попросила я Кузю и пошла в гараж.

Глава восьмая

Михаил Петрович галантно предложил мне чай, кофе, воду, потом усадил в своем кабинете в кресло и спросил: