Артемида Вейер Энди
– Джаз, я же бизнесмен, – ответил он. – Моя основная работа – находить и использовать ресурсы, которые не используются на полную мощность. А ты как раз и есть такой ресурс.
Он встал и пошел за новым бокалом рома:
– Ты могла бы стать кем угодно. Ты ведь хотела быть сварщиком? Не проблема. Ты могла бы быть ученым, инженером, политиком. Ведущим предпринимателем. Кем угодно. А ты работаешь курьером.
Я нахмурилась.
– Я говорю это не для того, чтобы осудить тебя, – пояснил Тронд. – Я просто анализирую ситуацию. Ты умна и хочешь заработать много денег. А мне как раз нужен умный человек, и у меня есть много денег. Ну что, интересует тебя эта работа?
Гмм… я задумалась. Насколько это вообще возможно?
Мне понадобится доступ к воздушному шлюзу. Их всего четыре на весь город, и для того, чтобы пользоваться ими, нужно быть членом Гильдии РБП. Без подтверждения Гильдии на Гизмо люк просто не откроется.
Потом надо преодолеть трехкилометровое расстояние до предгорий Мольтке. Как это сделать? Пешком? И что предпринять, когда я наконец доберусь до места? Комбайны используют для передвижения камеры с круговым обзором. Как подобраться к ним, оставшись незамеченной?
К тому же, у всей этой истории был странный запашок. Тронд явно что-то недоговаривал, и его объяснения насчет того, зачем ему понадобилось вдруг заниматься производством алюминия, иначе, как уклончивыми, назвать было нельзя. Но если что-то пойдет не так, то сцапают меня, а не его. А если меня сцапают, то вышлют на Землю. Я там встать-то не смогу, не то что жить. Я же с шести лет живу при лунном тяготении.
Нет уж, промышленный саботаж не мое дело, я контрабандистка. Да и подозрительно как-то все это звучит.
– Извини, но это дело не для меня, – сказала я Тронду. – Поищи кого-нибудь другого.
– Даю миллион жетонов.
– Договорились.
«Привет, Кельвин!
Как дела? Что-то от тебя уже несколько дней новостей не было. Тебе удалось поступить в шахматный клуб?
Вообще, с каких пор в шахматные клубы для младших классов принимают по результатам конкурса? У них что, такой наплыв желающих, что кому-то приходится отказывать? Или у них просто на всех досок не хватает? Или столов? Или количество часов с кнопочками ограниченно?
Моя школа опять попыталась направить меня в класс для особо одаренных детей. Отец только за, но на фига мне это сдалось? Все равно я, скорее всего, стану сварщиком. Для того, чтобы приварить один кусок металла к другому, дифференциальное исчисление не требуется. (тяжелый вздох…)
Эй, так что у тебя там произошло с Шариссой? Ты все-таки позвал ее на свидание? Или хоть поговорил с ней? Ты хоть как-то дал ей понять, что существуешь? Или по-прежнему стараешься ее всячески избегать?»
«Джаз,
Извини, я в последнее время был сильно занят, всякие дополнительные предметы, знаешь ли. Да, я хожу в шахматный клуб. Сыграл несколько пробных партий просто для того, чтобы установить, насколько я хорошо играю, и мне присудили уровень 1124. Это не слишком хорошо, но я буду учиться, чтобы играть лучше. Я сейчас каждый день играю против моего компьютера и скоро буду играть против живых игроков.
Почему бы тебе не пойти в этот класс для одаренных детей? Хорошая учеба – отличный способ показать родителям, что ты уважаешь их. Тебе надо над этим подумать. Я уверен, что твой отец гордился бы тобой. Мои родители были бы очень рады, если бы я мог попасть в такой класс. Но математика – это так сложно. Я стараюсь, чтобы оценки были только хорошие, но это тяжело.
Но я решил, что буду продолжать учиться. Я хочу строить ракеты, а без математики это невозможно.
Нет, я не говорил с Шариссой. Я уверен, что мальчики типа меня ее не интересуют. Девочкам нравятся большие и сильные ребята, которые могут побить других. А я совсем не такой. Если я попробую с ней поговорить, это будет просто унижение».
«Кельвин, дружище,
Не знаю, откуда ты берешь свои сведения о девочках, но ты не прав. Девочкам нравится, когда мальчики вежливые и заставляют нас смеяться. Мы НЕ любим драчунов и не любим глупых. Уж мне-то можешь поверить, я же девочка.
Я начала помогать отцу в мастерской. Некоторые работы попроще я даже могу делать самостоятельно. Отец платит мне за работу, что приятно. Но из-за того, что я теперь работаю, он перестал выдавать мне карманные деньги. И выходит так, что я, работая, получаю чуть больше того, что раньше получала просто так. Не уверена, что мне это нравится, но что поделаешь.
У отца проблемы с Гильдией сварщиков. Здесь, на Луне, ты либо член Гильдии, либо вольнонаемный. А Гильдия не одобряет независимых работников. Обычно у отца с ними нет проблем, но тут он стал говорить, что «там теперь сплошная мафия». Наверное, там всем заправляет саудовская мафия. Почему саудовская? Не знаю. Почти все сварщики здесь из Саудовской Аравии. Просто так получилось, что саудиты контролируют всю индустрию сварки.
В общем, Гильдия принуждает людей вступать в нее, используя грязные приемы. Они не угрожают, как в фильмах, ничего такого. Просто начинают распускать про тебя разные слухи, ну, что ты нечестный или работаешь плохо. Но отец всю жизнь зарабатывал свою репутацию, так что их приемчики не срабатывают и их россказни не действуют. Никто из его клиентов им не верит.
Папаня у меня молодец».
«Джаз,
Мне очень жаль, что у вас проблемы с Гильдией сварщиков. В ККК нет никаких гильдий или профсоюзов. Это специальная административная зона, и обычные законы, которым подчиняются профсоюзы, здесь не действуют. ККК пользуется большим влиянием в правительстве Кении. Многие законы написаны специально для компании. Но это и понятно – мы все выигрываем от работы ККК, и поэтому они заслуживают особого подхода. Если бы не ККК, мы были бы такие же бедные, как остальные африканские страны.
А ты не думала когда-нибудь переехать на Землю? Я уверен, что ты могла бы стать ученым или инженером и зарабатывать кучу денег. Ты же гражданка Саудовской Аравии? Там много больших корпораций и много работы для умных людей».
«Кельвин,
Не, я не хочу жить на Земле. Я девушка лунная. К тому же, это жуткая головная боль с медицинской точки зрения. Я же прожила на Луне больше половины своей жизни, так что мой организм привык жить при одной шестой земной силы тяжести. Для того чтобы переехать на Землю, мне пришлось бы делать кучу специальных упражнений и пить таблетки для стимуляции роста мышц и костей. А потом еще каждый день нужно было бы проводить несколько часов в центрифуге. Фу. Нет уж, спасибо, обойдусь.
Поговори, наконец, с Шариссой, трусишка».
Глава третья
Я осторожно кралась по огромному коридору по направлению к уровню Нижний Олдрин 7. В принципе, красться не было никакой необходимости – в такое безбожное время в коридоре никого не было.
5.00 утра – это время, которое для меня существует больше в теории, чем на практике. Я знаю, что оно есть, но мне редко приходится наблюдать этот час воочию. Да и не особо хочется. Но сегодня был особенный случай: Тронд настаивал на полной секретности, поэтому пришлось встретиться перед работой.
Через каждые двадцать метров в стенах были прорезаны огромные двери грузовых отсеков. Частных владений здесь было мало, и площадь они занимали гигантскую – лишнее свидетельство невероятных денег, которыми владели хозяева бизнеса. Мастерская Тронда была помечена скромной табличкой «LD7–4030-Landvik Industries».
Я постучала, и секундой позже дверь приотворилась. Тронд высунул голову и быстро осмотрел коридор:
– За тобой никто не следил?
– Ну разумеется, следили. И я, как последняя дура, привела их прямо к твоим дверям.
– Не умничай.
– Не говори глупости.
– Заходи, – Тронд жестом предложил мне войти.
Я проскользнула в дверь, и он немедленно закрыл ее. Не знаю, ему действительно ли казалось, что мы действуем скрытно, но если он готов был платить миллион жетонов, чтобы поиграть в агента 007, то я не против.
Мастерская представляла собой гараж. Огромный гараж. Столько места – да я бы убила за такое помещение. В одном углу можно было бы поставить маленький домик, а все остальное пространство застелить искусственным газоном. Четыре огромных комбайна стояли в отдельных боксах и заполняли все пространство.
Я подошла к ближайшему из них и посмотрела вверх:
– Ничего себе…
– Да уж, – ответил Тронд. – Трудно оценить их размеры, пока не подойдешь поближе.
– Как тебе удалось провезти их в город так, чтобы никто не узнал?
– Это было непросто. Доставляли их по частям, и только мои самые доверенные люди знали, что происходит. Я собрал команду из семи механиков, которые умеют держать язык за зубами.
Я оглядела огромное помещение:
– Кто-нибудь еще здесь есть?
– Нет, конечно, я совсем не хочу, чтобы кто-то знал, что я нанял тебя.
– Еще немного, и я обижусь.
Комбайн был четыре метра в высоту, пять в ширину и десять в длину. Корпус машины покрывала блестящая светоотражающая краска, чтобы уменьшить нагрев от солнечных лучей. Каждое из шести колес этой зверюги было по полтора метра в диаметре. Корпус состоял из огромного пустого резервуара. Массивные гидравлические стойки в передней части резервуара и откидывающаяся створка позади – вот и весь механизм забора и сброса сырья.
В передней части комбайна находился ковш с гибким подсоединением. Никакой кабины водителя, разумеется, не было и в помине. Комбайны были полностью автоматизированы, хотя в случае необходимости ими можно было управлять дистанционно. На месте кабины водителя находилась запаянная металлическая коробка с логотипом «Тойоты» и стилизованной надписью «Цукурума».
Вокруг машины стояли ящики с инструментами и оборудованием, оставленные механиками в конце смены.
Я оглядела эту сцену:
– Похоже, это будет непросто.
– А в чем проблема? – Тронд подошел к комбайну и прислонился к колесу. – Это же просто робот, у него нет никакой защиты. Искусственный интеллект он использует только для прокладки курса. Я уверен, что ты и канистра ацетилена прекрасно справитесь.
– Тронд, эта штука – как танк, и прикончить ее будет так же трудно. – Я обошла вокруг комбайна, чтобы лучше рассмотреть днище машины. – К тому же, она просто утыкана камерами.
– Конечно утыкана – комбайн использует камеры для передвижения, – заметил Тронд.
– И заодно отсылает запись на контрольный пункт, – ответила я. – Как только комбайн встанет, первое, что диспетчер сделает, – промотает запись назад, чтобы понять, что произошло. И увидит меня.
– Закрой чем-нибудь идентификационные отметки на скафандре, – сказал Тронд. – Подумаешь, проблема.
– Еще какая проблема. Диспетчер запросит у инспекторов РБП, что вообще происходит, те прибудут на место и арестуют меня. Они не сразу поймут, кто это, но это не помешает им оттащить меня в купол, сорвать с меня шлем и сильно удивиться, обнаружив, кто скрывается под маской.
Тронд обошел комбайн и подошел ко мне:
– Я понимаю, что это серьезный вопрос.
Я взъерошила волосы руками. Принять душ утром не удалось, и я чувствовала себя, как грязный ошметок, который уронили в ведро с еще более грязным жиром.
– Мне нужно придумать какую-то штуку с отложенным эффектом, чтобы все случилось уже после того, как я вернусь обратно в купол.
– Не забудь еще, что тебе надо полностью вывести комбайны из строя, потому что, если что-то можно будет отремонтировать, механики «Санчез» все поправят за несколько дней.
– Да, помню. – Я задумчиво пощипала подбородок. – А где у него аккумулятор?
– Впереди, в той коробке с логотипом «Тойоты».
Отсек с предохранителями обнаружился впереди, рядом с коробкой аккумулятора. Внутри находились основные прерыватели, предохраняющие электронику машины от скачков напряжения или коротких замыканий. Надо запомнить.
Я прислонилась к высокому ящику с инструментами:
– Когда резервуар заполнен, комбайн возвращается к плавильне?
– Да. – Тронд подкинул гаечный ключ, наблюдая, как он уплывает к потолку.
– А что потом? Они выгружают руду и возвращаются на работу в предгорья Мольтке?
– Сперва их подзаряжают.
Я провела рукой по гладкому, зеркальному металлу кузова машины:
– Какова емкость аккумулятора?
– 2.4 мегаватт-часа.
– Ух ты! – Я обернулась к Тронду. – Да такой мощности даже на дуговую сварку хватило бы.
– Они же таскают сотни тонн руды, им нужен мощный источник энергии.
Я залезла в кузов комбайна:
– А как они справляются с теплоотдачей? Воск и фазоизменяемый материал?
– Понятия не имею.
Избавиться от лишнего тепла в условиях вакуума не так-то просто. Воздуха, забирающего и уносящего тепло, вокруг нет. А если вы пользуетесь электрическим источником энергии, каждый джоуль энергии в результате превращается в тепло. Тепло от электросопротивления, от трения движущихся частей механизмов или от химических реакций в аккумуляторе – все равно все в конце превращается в тепло.
Город снабжен сложной системой охладителей, которые переносят тепло к термальным панелям возле реакторов. Панели расположены в тени, поэтому они постепенно отдают тепло в виде инфракрасного излучения. Но у комбайна должна быть своя собственная система охлаждения.
После недолгих поисков под днищем машины я, наконец, обнаружила клапан теплоотдачи. Я его сразу узнала – мы с отцом в прошлом много их установили, ремонтируя роверы-луноходы.
– Так я и думала, они используют воск, – сказала я.
Тронд подошел поближе, я видела только его ноги:
– Что ты имеешь в виду?
– Аккумулятор и кожух двигателя окружены трубами с воском. Чтобы расплавить воск, нужно много энергии, поэтому излишки тепла уходят туда. Рядом с трубами с воском проходят трубы системы охлаждения. Когда комбайн возвращается на базу для подзарядки, они прогоняют холодную воду через систему, и воск снова затвердевает. Горячую воду сливают на станции, чтобы спокойно охладить, когда комбайн снова уйдет на работу.
– Ты хочешь сказать, что можешь заставить машину перегреться? – поинтересовался Тронд. – У тебя есть план?
– Это не так просто. Существуют системы, предохраняющие механизмы от перегрева. Комбайн просто прекратит работу, пока система не охладится до нужного уровня. Инженеры «Санчез» справятся с этим за минуту. У меня появилась другая идея.
Я вылезла из-под комбайна, встала и хорошенько потянулась. Потом я вскарабкалась по борту машины и спрыгнула в резервуар для руды. Мой голос звучал гулко:
– Какая-нибудь из камер комбайна видит, что происходит в кузове?
– А зачем? – не понял Тронд. – А, ясно, ты собираешься доехать до предгорий Мольтке в кузове машины!
– Тронд, какая-нибудь камера направлена на резервуар?
– Нет, они нужны только для передвижения и направлены в стороны от машины. Слушай, а как ты выберешься из города? У тебя же нет пропуска в шлюз.
– Об этом не беспокойся. – Я вылезла из кузова и спрыгнула на пол ангара, до которого было четыре метра. Потом я подтянула к себе стул, развернула его, оседлала, положив подбородок на руки и принялась думать.
Тронд скользнул поближе:
– Ну что?
– Я думаю.
– Слушай, вы, женщины, знаете, как сексуально смотритесь, когда сидите вот так, верхом на стуле?
– Конечно, знаем.
– Я так и думал!
– Тронд, я вообще-то пытаюсь сосредоточиться.
– Извини.
Несколько минут я задумчиво рассматривала комбайн, пока Тронд бесцельно слонялся по ангару и перебирал какие-то инструменты в ящиках. Может, он и гений предпринимательства, но терпения у него столько же, сколько у десятилетки.
– У меня есть план, – наконец сказала я.
Тронд уронил гайковерт, который вертел в руках, и заторопился ко мне.
– Рассказывай!
Я покачала головой:
– Не забивай себе голову деталями.
– Но я как раз люблю детали.
– Должны же у дамы быть какие-то секреты. – Я встала. – Но я обещаю, что комбайны «Санчез» будут полностью уничтожены.
– Звучит отлично!
– Вот и хорошо, тогда я пошла домой, мне нужно принять душ.
– Да уж, – пробормотал Тронд, – душ тебе не помешал бы.
Добравшись до своего «гроба», я скинула одежду быстрее, чем пьяная студентка после вечеринки. Накинуть халат и вперед – в душ. Я даже раскошелилась на лишние 200 жетонов, чтобы принять ванну. Божественное ощущение.
Следующий день я провела, развозя грузы, как обычно. Мне не хотелось, чтобы какой-нибудь ушлый козел заметил изменение моего стандартного графика как раз перед готовящимся серьезнейшим преступлением. Ничего особенного, самый обычный день. Вот она я, вся как на ладони, еще и посвистываю небрежно. Я проработала до четырех вечера.
Потом я отправилась домой, легла (все равно в этой конуре не встанешь) и стала собирать нужную информацию. Есть одна вещь на Земле, которой я завидую, – Интернет у них куда быстрее. В Артемиде имеется локальная сеть, годная для почты и платежных проводок, но когда речь заходит о сетевом поиске – дело дрянь. Серверы-то находятся на Земле. Что означает, что ответа на каждый вопрос приходится ждать минимум четыре секунды. Скорость света, знаете ли, только медленнее, чем мне хотелось бы.
Я выпила столько чаю, что к общественному туалету приходилось бегать каждые минут двадцать. После нескольких часов работы я окончательно утвердилась во мнении: мне абсолютно необходим мой собственный туалет.
Но в результате у меня сложился рабочий план. И, как в случае с любым хорошим планом, для него требовался чокнутый украинец.
Я припарковала «Триггер» в узком коридоре рядом с дверью Исследовательского центра Европейского Космического агентства.
Мировые космические агентства были одними из первых, кто арендовал помещения в Артемиде. В прошлом лучшие места для аренды находились в сфере Армстронга. Но с тех пор было построено еще пять сфер, а арендаторы остались на старых местах. Некогда сверхсовременный дизайн их помещений устарел лет на двадцать.
Я спрыгнула с карта и вошла в лабораторию. Крохотная приемная за дверью была воспоминанием о тех временах, когда с помещениями было совсем туго. От комнаты под разными углами отходили четыре коридора. Некоторые двери нельзя было открыть, не закрыв перед этим соседнюю дверь. Этот эргономический кошмар служил наглядной иллюстрацией того, что получается, если семнадцать правительств поручают дизайн лаборатории комитету. Я вошла в центральную дверь, прошла почти до конца коридора и очутилась в лаборатории микроэлектроники.
Согнувшийся над микроскопом Мартин Свобода рассеянно, не глядя, потянулся за своей кружкой кофе, по пути благополучно миновав три колбы со смертельно опасными кислотами. Мартин поднял кружку и сделал глоток. Честное слово, этот чертов придурок когда-нибудь себя угробит.
Четыре года назад ЕКА командировало Мартина в Артемиду изучать производственные процессы, связанные с микроэлектроникой. Очевидно, лунные условия предоставляют какие-то уникальные преимущества в этой области. Место в лаборатории ЕКА – работенка завидная, так что Мартин был отличным специалистом.
– Эй, Свобода, – позвала я.
Никакого ответа. Мартин не заметил, как я пришла, и даже не слышал, что к нему обращаются. Это в его духе.
Я дала ему подзатыльник, Мартин отшатнулся от микроскопа и расплылся в широкой улыбке, словно ребенок, увидевший любимую тетушку:
– О, это ты, Джаз! Привет! Как дела?
Я уселась на лабораторный табурет напротив:
– Мне нужно, чтобы ты включил свой режим «чокнутый гений».
– Здорово! – Он крутанулся на стуле ко мне. – Что я могу сделать?
– Мне нужны кое-какие электронные штучки. – Я вытащила лист со схемами из кармана и протянула ему. – Вот это или что-то вроде.
– Бумага? – Он брезгливо держал листок, словно я протянула ему образец мочи, а не схему. – Ты записала это на бумаге?
– Я не умею пользоваться чертежными программами, – ответила я. – Ты глянь и скажи, что думаешь?
Мартин развернул листок и нахмурился, разглядывая мои каракули. Свобода был лучшим электротехником в городе, так что у него не должно было быть проблем с моими схемами.
Он повернул листок боком:
– Ты что, левой рукой рисовала?
– Я тебе что, художник?
Мартин задумчиво потер подбородок:
– Если отбросить в сторону качество исполнения, то дизайн элегантный. Ты откуда-то это скопировала?
– Нет, а в чем дело? Что-то не так?
Он удивленно поднял бровь:
– Просто… просто это отличная идея.
– Я должна сказать спасибо?
– Я даже не знал, что ты настолько талантлива.
Мне оставалось только пожать плечами:
– Я нашла самоучитель по электронике в Сети и проглядела его.
– Ты сама научилась этому? – Он снова посмотрел на схему. – Сколько времени у тебя это заняло?
– С обеда до вечера.
– Ты хочешь сказать, что освоила все это сегодня? Ты могла бы быть потрясающим ученым…
Я подняла руку:
– Стоп. Я не хочу больше это слышать. Ты можешь сделать эту штуку или нет?
– Конечно могу, – ответил Мартин. – Когда это тебе нужно?
– Чем скорее, тем лучше.
Он бросил листок на стол:
– Могу сделать к завтрашнему дню.
– Вот и отлично. – Я спрыгнула с табурета и вытащила Гизмо. – Сколько с меня?
Мартин заколебался – а это всегда плохой знак во время переговоров.
Он уже много лет выполнял самые разные мои заказы, чаще всего извлекая антипиратские чипы из провезенной контрабандой в Артемиду электроники. За свою побочную деятельность Мартин обычно брал две тысячи жетонов. Так почему в этот раз он задумался?
– Две тысячи? – предложила я.
Свобода неуверенно хмыкнул:
– Хмм, а как насчет обмена?
– О’кей, – я убрала Гизмо в карман. – Тебе нужно что-то провезти в город?
– Нет.
– Понятно. – Черт побери, ничего мне не понятно. Я занимаюсь контрабандой, какого черта еще ему от меня надо?
Мартин встал и жестом пригласил меня следовать за ним. Мы прошли в дальний угол лаборатории, где он обычно работал над своими побочными проектами. Зачем покупать оборудование, если его тебе и так купят за счет европейских налогоплательщиков?
– Смотри! – Он указал на стол.
Смотреть было особо не на что. В середине стола лежала прозрачная пластиковая коробочка, а в ней… я наклонилась поближе:
– Это что, презерватив?
– Да! – гордо заявил Мартин. – Мое последнее изобретение.
– Ты в курсе, что китайцы опередили тебя на семь веков?[16]
– Это не обычный презерватив. – Свобода пододвинул ко мне цилиндрический сосуд размером с термос, с присоединенным к нему кабелем и откидывающейся крышкой. – Это входит в комплект.
Я заглянула внутрь. Стенки «термоса» были усеяны крошечными отверстиями, а посередине ко дну был прикреплен закругленный сверху металлический цилиндр:
– О’кей… что бы это…
– Я могу продавать эти наборы по три тысячи жетонов каждый.
– Презервативы стоят 50 жетонов. С чего бы кто-то стал покупать твои по три тысячи?
Мартин усмехнулся:
– А это презерватив многоразового использования!
Я только поморгала изумленно:
– Ты что, издеваешься?
– Ничего подобного! Он изготовлен из тонкого, но прочного материала. Может использоваться сотни раз.
Мартин показал на закругленный стержень в центре сосуда:
– После каждого использования выворачиваешь презерватив наизнанку, надеваешь его на этот цилиндр…
– Фу.
– …и включаешь режим очистки. Сперва жидкая очистка, потом 10 минут высокотемпературного режима. После этого он стерильный и может быть использован снова…
– Ну уж нет!
– Ну, можно сперва сполоснуть…
Я не выдержала:
– Стоп! Зачем эта штука может кому-то понадобиться?
– А затем, что в случае длительного использования ты экономишь деньги, к тому же он прочнее, чем обычные презервативы.
Я уставилась на него с сомнением в глазах.
– Сама посчитай, – предложил Мартин. – Обычные презервативы стоят слишком дорого. На Луне их не производят, здесь нет материалов для производства латекса. А мое изделие прослужит минимум двести раз – это экономия в десять тысяч жетонов.
Читать бесплатно другие книги:
