Нас не простят Безрукова Елена
— Безумно красивый подарок, — притронулась к бриллиантам, чистым, как слёзы ангела, Рита. — Ты так нравишься Кариму… С ума сойти.
Я даже не улыбнулась. Не разделяла с Ритой радости и восхищения подарком Карима. Он может одеть меня в самые дорогие шелка мира, подарить мне самые шикарные драгоценности — я не перестану быть от этого просто бесправной рабыней. Красивой игрушкой, которую мечтают поиметь в своё удовольствие. Фраза, что плакать лучше в «Бентли», со мной не работает.
— Камилла, — развернула меня к себе лицом Рита. — Ты как статуя. Улыбнись. Мужчина хочет видеть тебя красивой и счастливой.
— Ты словно не понимаешь, — ответила я. — Ты вышла замуж за того, кто нравится тебе. А меня… просто продали.
— Такая наша доля, — вздохнула Рита. — И меня тоже продали. Но это не мешает мне любить Дамира. А ему — любить меня. У вас с Каримом еще может зародиться любовь. Он такой красивый, молодой… Он так хочет тебя. Тебе понравится. Луна многое бы отдала, чтобы оказаться на твоём месте, — её мой отец пророчил в невесты Кариму. Но он выбрал тебя. Мы иногда общаемся с ней, и при упоминании имени Карима она грустно вздыхает. В твоих руках чужая мечта, Камилла. Подумай об этом. А влюблённый мужчина, одержимый желаниями, может приласкать женщину, как никто иной.
— Рита! — возмутилась я. — Как тебе не стыдно об этом говорить?
Мне не хотелось думать о брачной ночи с Каримом… Да, он красивый мужчина, но… Меня отчего-то тянет к другому. В моих мыслях и снах всё чаще бывал он — тот, кого любить нельзя, с кем мои отношения далеки от даже просто хороших, тот, у кого большие сильные руки, которые умеют так ласкать мои губы, как никто больше, тот, у кого самые синие глаза на свете. Но он принадлежит не мне, и никогда не сможет принадлежать.
— Ничего тут такого нет, — пожала плечами она. — Мы же взрослые девочки и уже говорили с тобой об этом. Когда ты начнешь получать оргазмы, то поймёшь, что любишь своего мужа. Просто дай ему шанс.
— Хватит, — оборвала я её. — Идём вниз, нас все ждут.
Я подхватила подол платья и осторожно, ступая на высоких шпильках по паркету, стала спускаться в гостиную. Рита шла следом, а внизу нас действительно ожидали. Даже разговоры стали тише, когда я оказалась в самом центре возле Фархата. Несколько десятков глаз смотрели на меня разом, но я сразу заметила только одни — синие, с самым пронзительным взглядом. Дамир стоял в тени, словно не собирался принимать участия в этом празднике. Словно для него, как и для меня, этот день — вовсе и не праздник никакой. — Камилла, — раскинул руки будто для объятий Фархат. — Вот она, наша красавица и драгоценность! Ты чудесно выглядишь. Кариму очень повезло с невестой!
За плечом Фархата маячила мама, которая словно не понимала, какой бетонной плитой прижато моё сердце, и счастливо улыбалась Кариму. Тот подошёл к нам ближе. Фархат оказался между нами. Карим так и светился весь. Его мечта почти исполнилась. Моя — почти умерла.
— Я рад приветствовать вас всех в доме моего любимого зятя Дамира и его жены — моей старшей дочери Риты. Вы очень порадовали нас своим присутствием. Вы дарите свет нашему дому! Итак, для чего же мы собрались здесь сегодня? — заговорил Фархат. — Для того, чтобы я объявил всем радостную новость — в нашей семье скоро новая свадьба!
Гости радостно загалдели.
— Уважаемый мной Карим Баташов несколько дней назад сделал свой такой важный выбор женщины в жёны и попросил у меня руки моей младшей дочери — Камиллы. Правду я говорю, Карим?
— Правду, Фархат Шамильевич! Просил руки Камиллы, и намерен сдержать наш уговор.
— А я — ответил ему согласием! Браку Карима и Камиллы быть!
Зал взорвался поздравлениями и аплодисментами.
— Свадьба пройдёт в одном из самых лучших отелей города через шесть недель. Мы разошлём официальные приглашения. Торжество обещает быть шикарным — так пожелал Карим. Да будет праздник!
Вечер был красивым и весёлым, только не для меня. Я чувстовала себя посторонней на этом шумном банкете толстосумов, на котором сегодня полученным трофеем хвастался во всеуслышание Карим. Я пыталась не сидеть с таким лицом, будто сегодня всё потеряла, но периодами забывалась и впадала в уныние. Карим всё время крутился рядом, но на почтительном расстоянии, чтобы никак меня не компрометировать в глазах гостей, а за нами безмолвно наблюдали синие глаза. Дамир словно следил за каждым моим движением. Я видела в глубине его зрачков такое напряжение, что ещё немного, и он переломил бы ножку бокала с вином в своих огромных руках… Что бы это означало? Я через весь зал ощущала его недовольство, какую-то непонятную ярость. Почему он так себя ведёт? Однако в середине банкета Дамир куда-то исчез, а я всё искала синие глаза среди гостей…
Когда гости уже почти разъехались, Рита вдруг повела меня куда-то в комнату в отдалении. Ею оказалась полутемная библиотека, в которой уже кто-то был, когда я вошла, а дверь за мной заботливо прикрыли. — Карим… — выдохнула я, когда он вышел из тени. Карим, я так предполагаю, с позволения Фархата, выкроил пять минут, чтобы пообщаться со мной…
— Добрый вечер, Камилла, — он остановился напротив меня.
— Не прикасайся только, — выставила я руки вперёд. — То, что ты сделал Фархату предложение, от которого ему было сложно отказаться, не даёт тебе права меня трогать.
— А ты всё так же остра на язык, — улыбнулся Карим. — Мне это нравится. Очень. Но трогать тебя я не собирался.
— В прошлый раз ты позволил себе лишнего, — заметила я. — И был скандал.
— Теперь Дамир уже не встанет между нами, — нахмурился мужчина. — Но я хотел бы извиниться перед тобой, Камилла. Я вёл себя отвратительно, и ты сейчас верно меня журишь, а брат — дал тогда тумаков. Не знаю, как переклинило. Я не должен был себя так вести с тобой. Не должен был поддаваться этим чарам. Прости. Я тебя затем и позвал — давай начнём с чистого листа?
— С чистого листа… — повторила я за ним, окидывая его скептическим взглядом. — Давай. Я тебя прощу, и мы начнём так, будто ничего этого не было.
— Правда? — вскинул брови парень. Он никак не ожидал, что я так скоро соглашусь.
— Да, правда, — кивнула я. И продолжила: — Только ты откажешься от брака. Скажешь, что планы изменились.
Мужчина помрачнел и поджал губы. Его взгляд стал куда более жёстким. А братики не так уж и непохожи, да и моя дерзость уже не столь веселит младшенького.
— От брака не откажусь, — ответил Карим. — Ты можешь много о чём просить меня, Камилла, и я сделаю. Но только не этого. Ты знаешь наши порядки.
— И ещё ты денег отстегнул Фархату, — вклинилась я.
— И это тоже.
— Никогда не думала, что меня в двадцать первом веке продадут как рабыню на невольничьем рынке, — покачала я головой, я действительно никак не могла бы себе подобное представить, и все ещё не до конца осознавала, что это теперь не пережитки истории и не средневековье, оставшееся далеко в прошлом, а моя незамутнённая реальность. Всё происходило будто в дурном сне без счастливого финала и логики, всё происходило словно и не со мной. До конца мой мозг не воспринимал и не принимал эту мою новую реальность. Наотрез был не согласен с тем, что творилось вокруг меня. С решением Фархата. С настойчивостью Карима. С некоторым злорадством Риты, которая теперь от меня избавится. С радостью мамы, которая совершенно не понимает, как безмолвно и одновременно кричит и плачет от горя моя душа. Она не слышит меня, считая, что Фархат знает даже лучше меня, что мне нужно.
Мне всё казалось, что вот-вот я шумно выдохну, распахну глаза, осмотрюсь по сторонам и снова выдохну — теперь уже от облегчения. Мне семнадцать. Я заканчиваю школу и планирую поступать в вуз. Фархат обещает заботиться обо мне и не обижать. Я даже и не думаю о том, что однажды этот же человек, которого я приняла, меня просто продаст, считая, что именно это и есть — моё счастье.
Но я не проснусь. Не вернусь в прошлое и уже ничего не смогу изменить — дело сделано. И мне придётся жить в моей новой реальности, где я просто кукла, а не человек, рабыня, а не личность. Рабыня, на которую скоро наденут кандалы с бриллиантами, как те, что так красиво переливаются при свете, который попадает на них.
— Ты не права, — покачал головой он. — Ты не рабыня. Ты моя будущая жена. И будешь иметь всё, что хочешь. — Рабыня и есть, — вздохнула я. — И относишься ты ко мне как к игрушке. Что я — не вижу? Когда ты успел влюбиться в меня? Ведь мы виделись всего ничего.
— Я никогда не относился к тебе как к игрушке, — негромко ответил Карим. Кажется, мои слова его всё же задели. — Ты мне понравилась, я и не скрывал. Но ты мне понравилась не только за красивое личико, невинные глаза и пухлые губки.
— Неужто ты заметил ещё и мой ум? — съязвила я.
— Да, заметил, — абсолютно серьёзно ответил Карим. — И ничего смешного. Ты очень необычная, Камилла. И даже сама не понимаешь насколько.
Я так и застыла с открытым ртом. Как-то вовсе не ожидала от него таких оценок…
— А я сразу заметил, — продолжил говорить Карим. — Ты не такая, как все. Не такая, как наши женщины, и не такая, как женщины более свободных нравов. Ты такая живая, солнечная. Я чувствую твоё тепло и свет, и мне так хочется хоть на секундочку погреться об такое солнышко, как ты, прикоснуться лишь на миг к этому теплу. Я чувствую, что ты хороший человек, ты будешь хорошей женой. И замечательной мамой. Для наших с тобой малышей…
Надо же… Выходит, и Карим куда более глубокий, чем мне казалось.
— И с тобой очень интересно общаться. Ты так смешно шутишь. Мне хватило и пары вечеров, чтобы откровенно запасть на тебя. Я таких, как ты, никогда не встречал. У меня ещё вообще не было желания ни на ком жениться. А на тебе захотел. Ты красивая, я с этим и не спорю. И на твою красоту я обратил внимание поначалу. Внутри меня горит то, что должен испытывать мужчина к той, кого он выбрал в жены, но это не единственное, что я испытываю к тебе, Камилла. Просто дай мне шанс. Один. Маленький. Ты не пожалеешь.
Я лишь горько улыбнулась. Ведь дам я ему шанс или нет — абсолютно неважно, потому что Фархат всё за меня уже решил. Только в постель с Каримом ложиться не ему, а мне, но всё же то, что Карим хотя бы желает наладить нормальные отношения, служило для меня слабым утешением. — Я постараюсь, — ответила я ему после раздумий. — Постараюсь, но не обещаю. Карим, почему меня проверяли врачи? Ты попросил?
— Врачи?
— Да. Гинеколог.
— А-а, гинеколог… Это, наверное, для справки о… Ну, в общем, Фархат показывал мне справку, что ты чиста. Ты же понимаешь, как это важно.
— Ты её попросил?
— Нет, — покачал головой Карим. — Он сам. Я был готов поверить тебе на слово, Камилла. Я очень, очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Я бы принял тебя любую…
Меня должны были порадовать такие слова. Наверное, должны были. Но вместо этого опять будто кирпичом шарахнули по грудной клетке, едва не изломав её. — Значит, Фархат сам решил удостовериться, что я не испорчена была во время учёбы… — задумчиво протянула я.
Выходит, Карим ничего не сказал Фархату о том, что наплёл ему Дамир. И сейчас, именно сейчас, до меня вдруг дошло, что этим Дамир пытался меня спасти. Нюансов и рисков у этого способа, безусловно, много, но мне не повезло — Карим брату просто не поверил и всё равно решил жениться на мне.
— Ну, наверное, — пожал плечами Карим. — Но я уже сказал, для меня это неважно. Я бы никому тебя не выдал.
Я лишь тихо вздохнула. Ну почему же ты, Карим, такой хороший, и почему же мы все теперь такие несчастные и словно играем роли в кукольном театре Карабаса-Барабаса?
— Спасибо, Карим, — ответила я. — Это действительно очень важные слова. Для тебя, выходит, всё же представляет собой ценность сам человек, а не только статус и красивая картинка.
— Именно так, — кивнул он.
— Карим, я… Я пойду отдыхать. День был тяжёлый…
— Доброй ночи, Камилла, — отозвался Карим. — Имей в виду, скоро на тебя начнут шить свадебное платье, и ты можешь не стесняться — выбери те ткань и кружево, какие тебе понравятся.
Саван. Мне нравится саван. — Хорошо, — сказала я и пошла к двери. — Учту.
Когда я вышла из библиотеки, наткнулась на синие глаза и вздрогнула. В конце коридора стоял Дамир. Словно ждал чего-то. Несколько секунд он смотрел на меня, в лицо, а потом прошёлся по мне взглядом с ног до головы. Видимо, искал смятую одежду или что-нибудь в этом роде, но мы с Каримом только беседовали на почтительном расстоянии. У меня возникло ощущение, что Дамир и стоял тут, чтобы контролировать. А теперь, когда я вышла и направилась в сторону своей спальни, он мог оставить свой пост. Он пошёл мне навстречу, и в середине длинного коридора мы пересеклись. Оба остановились, словно нас тянул магнит друг к другу, держал настырно на месте и не давал идти дальше. Губы Дамира были плотно сжаты, желваки так и ходили ходуном. Он так и продолжал злиться, будто я виновата в том, что происходит. Или это я принимаю почти физически осязаемую волну ярости от мужа моей сестры как за свою вину? — Поздравляю с помолвкой, — сказал он. — Ты же знаешь, что меня это не радует, — отозвалась я.
— Только не делай глупости, — скорее попросил он, чем приказал. Обычно в его тоне слышалась твёрдая власть, уверенность в себе, даже самоуверенность. И очень редко Дамир говорил со мной как просто человек. — Они могут стоить тебе жизни. — А зачем она мне нужна теперь? Это не моя жизнь, а ваша.
Секунду Дамир смотрел на меня. А потом ответил:
— Живи, Камилла, живи. Это обязательно кому-нибудь да нужно. Пусть даже не тебе самой. Кстати, Амина остаётся, и через пару дней вы вернётесь с ней домой. Будь счастлива.
Он зашагал вперёд, всё больше удаляясь и удаляясь от меня.
Глава 14
Я пошла в направлении своей спальни, в которой я проведу последнюю ночь в этом доме, — завтра мы возвращаемся в дом Фархата. Он снова улетит, а мы с мамой останемся.
По пути встретила Риту.
— Рита, — окликнула я её, и она остановилась. — Твой отец знает, что Карим остался со мной наедине или он сам это придумал и провернул? С тобой.
— Знает, — кивнула она. — Это он сам предложил библиотеку — нейтральная территория. А что такого? Поговорили пять минут, пока никто не видит.
— Какие-то двойные стандарты, — высказалась я. — Нельзя общаться с мужчинами — и тут же сами устраиваете мне свидание.
— Это исключение, — ничуть не смутилась Рита. — Я лично только рада буду, если у вас с Каримом всё сложится.
— Ещё бы, — хмыкнула я. — Не придётся больше ревновать. Хотя повода и до этого не было.
— Думаю, что был, — сказала она. — Но теперь — действительно не будет. Потому что тебя будет отвлекать Карим, а я — налажу отношения с мужем. Твоё появление очень остудило его. И ты ещё говоришь, что не виновата?
— Не виновата.
— Угу. Ещё раз поздравляю с помолвкой. И доброй ночи, Камилла.
— Доброй ночи… — вздохнула я и продолжила путь дальше.
В спальне сняла платье и украшения, все разложила по местам и долго ходила из угла в угол.
Нельзя отказаться от свадьбы. Мне выбора не предоставляют.
Сбежать я не могу — поймают и вернут.
Выйти замуж тоже не могу — всё во мне кричит против.
Карим меня не слышит тоже — мне не удалось его переубедить, что счастье в такой брак не приходит. И вообще, так неожиданно душу щемит известие, что я — невеста. Когда это было где-то там в перспективе и далёком будущем — всё воспринималось иначе. А теперь…
Теперь в моих мыслях уже есть образ мужчины, который вызывает во мне отклик, на которого я реагирую, словно настроена исключительно на одну волну с ним. Которого я чувствую и, как ни странно, понимаю. Тот, кто был врагом, внезапно оказался тем единственным, кто меня понимает и защищает. Я отметила, как он заслонил меня собой, когда те амбалы везли меня в клинику, и как сегодня сторожил библиотеку… Когда между нами возникло нечто личное? А оно есть, я чувствую. И это не имеет отношения к ненависти…
Горько вздохнула, переворачиваясь с боку на бок в постели без намека на сон.
Едва я что-то почувствовала к мужчине, как он оказался мужем сестры, а я сама отдана совершенно другому. Только одна надежда на то, что я смогу когда-то с этим примириться, смогу принять Карима, смогу стать ему хорошей женой, — потому что выбора у меня всё равно нет. От слёз подушка намокла, болела голова, а грудь так и разрывало от безысходности.
Я просто горела заживо, внутри, и скоро от меня ничего не останется.
Будет так, как хотят они, — останется лишь кукла. Красивая. Послушная. И без души.
Закрылся в своём кабинете, и первое, что сделал, — схватил стакан для напитков со столика и швырнул его о стенку.
Осколки осыпали ковёр кабинета. Но мне было этого мало.
Я схватил следующий стакан, который тоже как следует приложил о стену. Новые осколки полетели во все стороны. Третьим стал графин с водой. На стены и пол полетели теперь не только осколки, но и брызги воды.
Стало ли мне легче?
Да хрена с два.
Когда бить стало больше нечего, я вытащил новую бутылку виски из бара, отвинтил крышку и хлебнул прямо из горла. Адская жидкость обожгла горло, и я сморщился — почти не пью, но сегодня мне хотелось просто надраться.
Нажраться, напиться, забыться.
В хламину, в дрова, в дупель.
Отхлебнул ещё виски и уселся в кресло.
Вся моя жизнь в последние дни стала казаться мне дерьмовой, но сегодня — особенно тошно.
Не могу поверить, что причиной моей депрессии стала она — соплячка и дрянь.
Камилла…
Ангел со взглядом дьявола.
Девственница с порочными губами.
Неправильная, которая живёт правильнее нас всех.
Я столько раз говорил, что она невоспитанна, не умеет себя вести и не достойна быть частью нашей семьи, а в итоге она оказалась самой светлой из нас всех. Она никогда не плела интриг за спиной, никому не желала зла, не кидалась угрозами убить, никого не унижала. Так выходит, она здесь одна ангел, а это мы все, словно черти, пляшем вокруг неё.
Да, девочка. Ангелы здесь больше не живут. Ты одна выжила, только радости от этого никому нет.
Ангела закуют в кандалы и всё равно заставят жить так, как им нужно.
Им. Не мне. Я никогда и не участвовал в операции «сломай девчонку», просто так слкчилось, что наши с ней конфликты выходили за рамки разумного. Она меня провоцировала, и получала ответ.
…Но сейчас я понимаю, что она была честнее других, не лгала и не юлила, а говорила правду в глаза — такую, какая она есть, без прикрас. А нам всем это очень не нравилось — конечно, ведь правду никто не любит, и я — тоже. Она на всё имеет своё мнение и просто пыталась бороться за свою жизнь и свободу. Но у неё ничего не вышло.
Ангелу обломали крылья.
Она больше не будет светиться сама, дарить свет другим, летать по небу и петь.
Ангел станет бескрылым и лишится сана.
Птичка со сломанным крылом. Немой певец.
Живое воплощение кощунства людей по отношению друг к другу и к свободе третьих.
Живой обелиск сломленной правде.
Мне жаль её, но я бессилен. Я и сам словно бескрылым стал сегодня.
А ещё эти мысли, что она досталась ему…
Внезапно причиняли боль. Мне не плевать на её судьбу.
Неужели я успел начать чувствовать к ней что-то большее, чем желание?
На следующий день я собрала вещи и вернулась в дом Фархата. Через несколько дней я буду ездить на работу с водителем отчима, которого он нанял для меня. А сегодня меня на работу отвёз сам Фархат, сказав, что обратно меня отвезёт Дамир. Контроль надо мной вовсе не ослабел…
Новый рабочий день никто не отменял, и, несмотря на стабильный недосып уже не первую ночь, я встала по будильнику, собралась и отправилась в офис.
Приехала раньше Дамира. Сняла пальто, переобулась. Достала папки с делами.
Когда я услышала тяжелые шаги, которые я уже стала узнавать, сердце ёкнуло в груди. Я сначала почувствовала его, а потом увидела — в приемной появился Дамир.
— Доброе утро, Дамир Ильясович, — поздоровалась я с ним.
Он был бледный и словно тоже не спал почти. Он уставился на меня.
— Доброе утро, Камилла, — ответил он мне с хрипотцой в голосе, видимо, всё утро молчал — не в настроении точно. — Сделайте мне кофе.
— Хорошо, сейчас принесу.
Дамир ушёл в кабинет, а я принялась выполнять его поручение и направилась к кофемашине. Она сварила черный эспрессо. Я поставила чашку на приготовленный заранее поднос. Туда же положила рядом с блюдцем, на котором стояла чашка кофе, сливки. Сахар класть не стала — Дамир пьет кофе со сливками, но не сладкий. Поднос взяла в руки и понесла в его кабинет. Он никак не отреагировал на моё появление в кабинете. Дамир уже сосредоточился на чем-то в экране его компьютера.
— Ваш кофе, — сказала я, поставив рядом с ним поднос. — Спасибо. Идите работайте.
Я потопталась на месте. Он поднял на меня глаза, пытаясь понять, почему я не ухожу.
Чёрт, они такие синие… Каждый раз смотрю и словно проваливаюсь куда-то в яму. Точнее, красиво падаю. Но в яму.
— Он не говорил Фархату, что я… То, что вы ему сказали про меня, — решилась снова заговорить с ним я.
— Конечно не говорил, — отозвался Дамир. — Иначе был бы скандал. И он затронул бы и его, и меня, и тебя. Карим не дурак. Он это сделал для себя.
— Для себя?
— Ну конечно, — пожал плечами он. — Он ведь хотел жениться на тебе. А если бы такой позор получил бы огласку, пусть и был бы неправдой, Кариму пришлось бы отказаться от идеи брака. Он каким-то образом понял, что я ему наврал, и не поверил. И он оставил себе шанс получить то, что он хочет — тебя, Камилла.
Я опустила глаза и задумалась. Да, Дамир верно говорил — ко мне снова отнеслись как к товару, который очень хотелось приобрести.
— Но значит ли это, что он не просил справку у Фархата?
— Не просил, — ответил мужчина. — Фархат сказал мне, что сделал её сам, — на всякий случай.
— Значит, он мне не доверял?
— Нет.
— Почему? — спросила я.
Обидно это всё выглядело…
— Потому что ты, Камилла, не такая, как другие девушки нашей культуры. Ты воспитана иначе, училась вместе с парнями… Фархат просто перестраховался и не доверял тебе, так же как и я когда-то.
— А теперь?
— А что теперь? — посмотрел он на меня.
— Теперь вы считаете иначе?
— Да, — кивнул Дамир. — Я изменил своё мнение о тебе. Ты несколько раз показала мне, что не соответствуешь тому образу, который я придумал о тебе. Знаю, наши отношения с самого начала далеки от идеала, но… Ты намного лучше, чем я думал. И извини, что когда-то грубил тебе. Не стоило так резко мне.
Я не знала, что сказать на это. Но мне было приятно услышать, что я больше не всего лишь маленькая дрянь в его глазах. — Иди работай, Камилла. Сегодня выезжаем домой пораньше. У меня есть еще неотложные дела. Я пожала плечами. Пораньше — так пораньше. После обеда, когда я уже сидела в его машине и ожидала, что Дамир отвезет меня домой, он посмотрел на меня. — Камилла, мне срочно нужно отвезти документы на один из объектов по бизнесу за город. Фархат просил. Ты поедешь со мной, потому что везти тебя в другую сторону долго. Ладно?
— А Фархат не против? — спросила я.
Проблемы нам обоим не нужны. Я теперь не просто сестра его жены, но и чужая невеста.
— Не против, он мне доверяет. Сказал, что лучше так, чем на такси.
— Ладно, поехали, — проворчала я, пристегиваясь ремнём безопасности. — Лишь бы потом не ставили мне в вину, что я с мужем сестры полвечера каталась.
— Не поставят, — ответил Дамир, приводя машину в движение. — Ты же со мной, а не с кем-то там.
Какое-то время мы ехали молча. Потом Дамир включил музыку, и мы помчались по заснеженной трассе. Дорога, чем дальше от города, становилась всё более трудной. Уже начинало темнеть, когда мы только передали нужные документы и спешно отправились в обратный путь.
Дорогу совсем замело, а на одном из поворотов нас неожиданно занесло. Дамир еле справился с машиной, чтобы ее не унесло в кювет. — Твою мать, — процедил он сквозь зубы, когда авто наконец остановилось на обочине, а я едва не врезалась в бортовую панель головой, — ремень удержал.
— Боже, что случилось? — спросила я, понимая, что костяшки пальцев аж болят от того, как я вцепилась от страха в ручку двери.
— Машине пи. дец, — заявил Дамир. — Ещё и бензина мало для печки.
Он вынул из бардачка шапку и перчатки, прихватил пальто и вышел из салона навстречу метели.
Если машина Дамира сломалась на безлюдной трассе поздним зимним вечером — это очень плохо…
Глава 15
Дамир долго что-то ковырял под капотом машины. Потом сел в салон.
— Замёрз? — спросила я.
— Конечно, — ответил он, подув на красные руки, даже в перчатках они у него замерзли. — Мороз собачий.
Он достал телефон и дозвонился Фархату. Обрисовал тому ситуацию, и отчим пообещал прислать помощь. Затем он позвонил Рите и объяснил ей, почему задерживается. Интернет тут не ловил, и от нечего делать мы слушали музыку из запасов Дамира.
Спустя почти час машина сначала зафыркала, а потом заглохла.
— Бензин кончился, — прокомментировал Дамир. — Как назло, не стал заправляться на местных заправках, хотел доехать до города.
— Значит, печка тоже отключилась?
— Да, бензина же нет…
Я смотрела на него огромными глазами.
— Да не бойся ты, — ответил он на мой взгляд. — Фархат же обещал помощь. Он снова взял в руки смартфон и позвонил отцу Риты.
— Ну что там, когда за нами приедут? Да? Замело? Плохо. Ещё и авария? И что там? Понятно, хана движению в нашу сторону. Вообще прекрасно… Мы долго не сможем ждать — кончился бензин, печка последнее сожгла. Метёт сильно, мы замёрзнем. Машина в такую пургу остынет быстро. Ладно, пока ждём.
Какое-то время мы просидели ещё, а затем, когда я начала кутаться в пальто и подрагивать от холода, Дамир вздохнул и снова вышел из машины. Движение в самом деле стало медленным. По встречной полосе вообще никто не ехал — судя по всему, там действительно было парализовано движение из-за аварии, о которой Дамир говорил по телефону с Фархатом. Машины по нашей стороне разворачивались и ехали обратно по пурге. Сегодня в город никто не сможет попасть, и мы — тоже. Только что же нам делать? Я уже замёрзла жутко.
Дамир остановил одну из машин, которая тоже развернулась и двинулась обратно. Он о чём-то переговорил с водителем. Тот ему кивнул и достал трос. Мужчины прикрепили его к машине Дамира, и он снова сел за руль, чтобы управлять машиной, которую на тросе еле тянул обычный серый седан.
Однако авто проезжающего мимо мужчины, что не бросил нас в беде на морозе, дотащило нас до базы отдыха, которая располагалась совсем недалеко от места, где сломался кроссовер Дамира.
Он расплатился с нашим помощником, отцепил своё авто и вернулся за мной. Открыл дверь и подал мне руку.
— Выходим. Ночлег будет здесь. До утра нам не добраться в город.
Я не стала возражать. Если Фархат об этом в курсе, а нам деваться некуда, то буду ночевать тут. Это намного лучше холодной машины.
— Совсем замёрзла? — спросил теперь он меня, пока мы шли по территории заснеженной базы отдыха.
По периметру были отдельные домики, здание администрации с небольшим супермаркетом и берег обледенелого озера, которое тоже сильно занесло снегом.
Мы сняли один из маленьких домиков, Дамир оплатил его и получил ключи. От тепла здания меня начало немного вести. Захотелось есть и спать. Усталость дня очень ощутимо навалилась.
— Ресторан у вас тут имеется? — спросил он.
— Да, вон тот зал, — ответила администратор.
— Пойдём, — подхватил он меня под локоть и повёл в ту сторону, куда указала администратор.
В гардеробе перед входом мы оставили нашу верхнюю одежду и вошли в небольшой в деревенском стиле зал ресторана. Дамир выбрал столик у окна и рядом с камином и усадил меня ближе к нему — чтобы я согрелась окончательно. Услужливый официант принёс меню и оставил нас на время, чтобы мы могли определиться с выбором блюд.
— Бери горячее, — сказал мне Дамир. — И мясо. Чай я закажу. Что ты хочешь?
— Куриный суп. И индейку со шпинатом.
— Хорошо.
Вернулся официант, и Дамир сделал заказ себе и мне, добавив туда вишневый черный чай и пару бокалов красного вина. Всё было очень вкусно, я была жутко голодная и намёрзлась, организм требовал восстановить силы, и поэтому я съела всё, что заказала, а на десерт взяла в руки бокал вина.
— Красивое место, — кивнул Дамир на открывающийся вид за окном.
— Да, — сказала я, ощущая, как мои глаза скоро начнут слипаться прямо в ресторане. — Здесь очень мило.
— Давай пригубим за эту красоту за окном? — поднял он бокал вверх.
Дамир тоже явно согрелся и наелся, в его глазах плескалась сытость и довольство.
— Давай, — ответила я и отпила вина. — Ой, вкусное какое…
— Это вино Грузии, — пояснил Дамир. — Они всегда славились качеством и вкусом.
— Да, умеют делать.
— Точно. А ты больше белое любишь или красное?
— Красное. Полусладкое.
— Ну да, а то сухое — кислятина такая, что потом лицо не выпрямишь, как глотнёшь.
Я не выдержала и рассмеялась.
— Точно, скривишься ещё как от кислятины этой… Ой.
Я зевнула, еле успев прикрыть ладонью рот.
— Устала?
— А ты?
— Я — чертовски.
Читать бесплатно другие книги:
