Замок Алхимика Каменев Алекс
– Это же целое состояние. Замок купить можно, – мой голос под влиянием взбудораженной половинки Эри, дрогнул.
Безродный уличный бродяжка и в мыслях не держал когда-нибудь увидеть настолько огромное богатство, не то что претендовать на его часть.
Это поневоле захватывало, вызывало дрожь, заставляя душу биться в радостном предвкушении.
Кто не мечтал однажды неожиданно разбогатеть? Найти пакет с пачками баксов на улице или нечто похожее?
Так вот, мы сейчас нашли целый чемодан денег… нет, не чемодан, скорее два чемодана или даже три. Короче, очень и очень много.
– И я про что. Этого хватит не только на замок, но и на небольшую армию.
– Ты преувеличиваешь, – заявил я, но сам особой уверенности не чувствовал.
Большой куш равнялся большим проблемам. Всегда.
Мы постояли некоторое время, каждый обдумывая ситуацию со своей стороны.
С Пайком все понятно, алчность в нем боролось с осторожностью. Наемник не дожил бы до своих лет, если бы не умел трезво оценивать уровень опасности. И твердо знать, что позади всегда есть пути для отступления.
Как недавно. Убеждая пойти посмотреть, чем закончилась битва, он сразу указал на возможность уйти, оставшись незамеченными, если ситуация покажется опасной.
При этом и не подумал отказываться от самой затеи, понимая, какую выгоду она может принести. Потенциальная прибыль стоила риска.
Благоразумный и осмотрительный подход.
С камнями совсем другая история. Если мы их возьмем, то путей отступления уже не будет. Никто не поверит, что два путника проходили мимо и случайно наткнулись на побоище. Так же случайно обшманали трупы, забрав все ценное и свалили в закат.
Владелец красных алмазов не станет разбираеться в обстоятельствах. Он просто будет искать пока не найдет свою собственность. А те, у кого он ее найдет, вероятнее всего закончат жизнь весьма «грустным» способом.
Короче, их убьют, не исключено самым жестоким образом, а то и вовсе с применением пыток.
Я вдруг замер, настороженным взором окидывая крепкую фигуру наемника, стоящего в паре шагов.
Есть и другой вариант. Как там говорится: знают двое, знает и свинья? Почему бы не спрятать концы в воду? Так выйти на след нового обладателя ценных кристаллов будет сложней. Потом затаиться, скажем на несколько лет, и лишь по истечении длительного срока понемногу продавать добычу через подпольных скупщиков краденного.
Таким образом и секрет сохранится и делиться ни с кем не придется.
Пайку не могла не прийти в голову эта мысль. Учитывая его богатый жизненный опыт.
– Что? – наемник нахмурился. – Чего так уставился?
Я дернул плечом.
– Да ничего, просто смотрю.
А сам настороженно следил за руками, знал, как ловко Пайк умеет метать ножи. Быстро и молниеносно. Опомниться не успеешь, как начнешь заваливаться назад, хрипя и судорожно сжимая шею, из которой торчит кинжал.
Он сразу просек, о чем думаю. По лицу солдата удачи проползала кривая усмешка.
– Думаешь я тебя хочу завалить? – бывалый рубака скривился. – За кого ты меня принимаешь? За идиота? Мало мне будет хозяина этого дерьма у себя за спиной, так еще целая кодла взбешенных темных пойдет по следу, желая расправиться с убийцей их родича.
Наемник неспешно качнулся с носки на пятки.
– Я может и рисковый парень, но не настолько.
Разумно. Без особой нужды связываться с дэс-валион мало кто захочет. Да и без особой тоже.
Пайк не знал подробностей появления родового перстня на моем пальце и мог лишь догадываться, являлся ли молодой ученик изгнанником из Дуэгара, сам ли ушел из великого города в поисках приключений или имелись другие причины, что один из аристо темных путешествует в одиночку.
Но символ на кольце опознал сразу, потому и просил постоянно его снять, чтобы не светиться перед другими людьми. А значит не сомневался в моем «происхождении».
Ссориться с одной из сорока трех великих семей? Сомнительное занятие. И крайне опасное. Убить кого из них? Гарантированный смертный приговор с отсрочкой вынесения, пока посланные по следу ищейки не доберутся до шкуры убийцы.
Окажись на моем месте кто иной, возможно Пайк бы так и поступил: убрал бы лишнего свидетеля, забрал камни и скрылся. Больно уж большой куш стоял на кону.
Но со мной провернуть такой трюк не рискнул.
– Так что предпримем? Оставим кошель здесь от греха подальше? – было видно, как жадность внутри наемника борется с желанием выжить.
– Думаю это преждевременно, – возразил я. – Давай для начала подумаем и прикинем, как вообще красные камни могли оказаться у этих бродяг? За исключением вожаков, они не похожи на дружинников дьюка или кого-то, способного позволить себе владеть подобным сокровищем.
Пайк пнул ближайшее тело, подошва сапога попала в бок легкого кожаного нагрудника. Заросшее до бровей лицо вонючего бородача с глубоким шрамом через правый глаз, дернулось и качнулось, создавая иллюзию, что ее обладатель еще жив.
– Да, эти оборванцы явно не профи из личной стражи какого-нибудь благородного, – рубака внимательно изучил лежащий рядом с трупом топор, уделив особое внимание качеству железа. – Полная дрянь. На любой деревенской ярмарке продают такие по десятку медяков за штуку.
Ну тут он, конечно, перегнул. Топор пусть и хренового качества, несомненно, стоил дороже. Хотя общая мысль понятна.
– У того синдский доспех, – напомнил я, ткнув пальцем в тело одного из главарей.
Пайк скривился.
– До сих пор понять не могу, откуда у обычного разбойника такая броня. Она должна стоить не меньше сотни полновесных марок золотом. А то и больше. Смотря, на каком расстоянии от долины покупать.
Угу, транспортировка товаров всегда обходилась дорого. И с каждым новым звеном перекупов, накидывалась лишняя наценка. Здесь сотня золотых, где-нибудь за морем, в том же Хорсе – уже двести.
– Возможно это не разбойник, – сделал предположение я.
Пайк задумчиво посмотрел на меня, затем снова на богато одетый труп, выделяющийся из массы остальных. Даже предводитель второго отряда не мог похвастать похожим по стоимости прикидом.
– Кстати, где его меч? – добавил я.
Наемник завертел головой. Клинок обладателя редкого доспеха обнаружился под трупом его последнего противника – прямо в брюхе вожака второй шайки.
– Хм… отличная выделка, но не синдская, – задумчиво резюмировал Пайк, осмотрев обоюдоострый полуторник.
Прямой рыцарский меч не отличался изяществом исполнения, хотя и был сделан из хорошей стали.
– На основании рукояти герб, – наемник приблизил клинок к лицу. – Три птицы на сером поле.
Пайк грязно выругался.
– Это родовое оружие, фарх его побери!
Значит его обладатель никакой не разбойник, а самый что ни на есть настоящий дворянин. Представитель благородного сословия. За которым, скорее всего, стоит его семья.
Дерьмо. Было бы куда лучше, если бы мертвец оказался просто удачливым мерзавцем, кому повезло в последнем налете разжиться панцирем синдской работы.
Я принялся рассуждать вслух.
– Итак, что мы имеем: эти, – взмах руки в направлении нескольких трупов. – Каким-то образом завладели горсткой красных алмазов. Это не понравилось этим, – еще один взмах, на этот раз на других мертвецов, – и они организовали погоню. Отряд возглавлял дворянин, обладатель синдской брони и меча с гербом. Они настигли их в лесу. Завязалась драка, закончившаяся взаимным истреблением, – я помолчал и глянул на Пайка. – Я ничего не упускаю?
Наемник мрачно покачал головой.
– Вопрос: какого хрена, этот чертов дворянчик отправился в погоню вместе с какими-то высерками, а не во главе крепкого отряда латников из собственной дружины?
Пайк пожал плечами.
– Еще вопрос: почему и первые и вторые настолько похожи друг на друга, что сразу появляется мысль: а не из одной ли банды вся эта развеселая компания была? Что если одна шайка совершила удачное нападение, но после не поделила добычу, разругалась и разделилась на две группы? Одна сбежала с добычей, вторая отправилась за ней в погоню.
Мой безмолвным собеседник, до этого момент молча меня слушавший наконец разомкнул рот:
– Присутствие дворянчика это никак не объясняет. Ни один обладатель благородной крови никогда не свяжется с висельниками с большой дороги. Это урон чести. И ниже их достоинства.
Я лишь хмыкнул на последние ремарки. Когда речь идет о выгоде, о чести можно ненадолго забыть.
– Скорее всего дело в них, – я кивнул на кожаный мешочек, продолжавший оставаться зажатым в кулаке Пайка.
Ветеран трех военных кампаний прищурился.
– Хочешь сказать, это он навел разбойников на камни?
– Это бы все объяснило. Сам подумай. Дворянчик узнает о том, что у кого-то имеются красные камни. Хочет ими завладеть, нанимает шайку разбойников и организует нападение. Забрав добычу, бандиты переругались и разделились. Одна часть бросилась в бега, прихватив с собой ценный трофей. Их догнали, в результате вспыхнула схватка, оба отряда перебили друг друга.
На мой взгляд звучало логично, но Пайк сразу нашел уязвимое место в моей не слишком стройной теории.
– Такие предметы, как кровавые слезы гор хорошо охраняются, – рассудительно заметил он. – Кучке оборванцев никогда не завладеть такими сокровищами.
– Может раньше их было больше. А то, что мы видим здесь, это всего лишь остатки, кому повезло пережить нападение. Или камни перевозились в тайне, небольшой группой, – принялся фантазировать я.
Наемник почесал бородку, обдумывая идею.
– Может и так, – наконец сказал он, однако тут же сам себя перебил: – А впрочем глупость, не бывает такого.
Меня начало это доставать.
– Глупость – это стоять здесь, в окружении мертвяков, дожидаясь пока еще какие-нибудь придурки в коже и железе сюда не приперлись, – раздраженно буркнул я.
Против этого у Пайка не нашлось возражений.
– Что будем делать? Забираем камни с собой? – мозолистая рука солдата удачи приподняла злосчастный мешочек.
Говорил он так, будто не сомневался в положительном ответе с моей стороны. Что являлось истинной правдой. Мне тоже не хотелось расставаться с богатой добычей. Подобный шанс выпадает раз в жизни.
Не очень умно отказываться от денег, что сами прут в руки. Пусть это и сопряжено с определенной опасностью.
Пайк тряхнул головой, пепельно-черные волосы свесились, закрыв правый глаз.
– Бездна с ними, забираем, – сказал я.
Наемник удовлетворенно осклабился.
– Отлично. Тогда и по карманам других пройдемся.
Я хотел было возразить, напирая на недостаток времени, но понял, что бесполезно. Пайк нацелился обыскать всех, не собираясь уходить, пока последняя монетка не займет свое место в его кошельке.
Логика в этом тоже присутствовала, раз уж начали, надо заканчивать, наполовину беременными не становятся.
Мы шустро обшмонали трупы на предмет ценных вещей. Потом прошлись по седельным сумкам на лошадях, стреноженных в сторонке.
Улов оказался не сказать, чтобы большой, но и не маленький. Горка монет разного достоинства, сваленных в кучу на отдельном куске холщовой ткани, могла похвастать изрядными размерами. Похоже бандиты с большой дороги не успели потратить свою добычу после последнего «дела».
– Недурно, – Пайк воодушевленно потер руки.
Проявляя завидную ловкость, он быстро пересчитал деньги. Итоговая сумма: почти пятнадцать марок золотом.
– По семь с половиной на брата, – ребром ладони наемник сноровисто разделил кучку на две ровные части, тщательно проследив, чтобы содержание каждой доли соответствовало стоимости.
Я тоже повеселел.
– Куда теперь? Возвращаемся на дорогу?
Прочую мелочь брать не стали, безделушки-талисманы, утварь (котелки, ножи, ложки), мелкие вещи, почти ничего не стоящие – бросили на земле, утопать в пожухлой траве.
– Опасно. Думаю, лучше попробовать пройти по пути наших друзей, – Пайк кивнул на овраг. – Заодно и посмотрим, оказался ли ты прав, – Он усмехнулся.
Подумав, я согласился, выходить из леса на открытое пространство с карманами полными золота, да еще с алыми алмазами, не слишком хотелось.
Кстати, камни мы тоже поделили на две части, одну взял Пайк, вторая досталась мне. Все, по справедливости.
Теперь, даже если вдруг что случится и нас разнесет в разные стороны, каждый останется при своих.
Это оправданно, в условиях неопределенности будущего.
– А что с доспехом? – я указал на главаря второго отряда, носившего меч с гербом. – Он дорого стоит.
Изделия синдских мастеров расходились на ура почти в любом месте. Другое дело, что они слишком редкие, а значит приметные. На это и указал опытный ветеран:
– Будем продавать – оставим жирный след. И дурак найдет после этого. Лучше не рисковать. Мы и так взяли много.
Странно слышать подобное от наемника, но резон в этом присутствовал, поэтому я согласился. Хотя душа требовала забрать крутой панцирь с собой, доспех так и притягивал взгляд совершенством своего исполнения.
Интересно, сколько дней, (или что скорее всего недель, а то и месяцев) его ковали? И какие секреты при этом применялись. Накладывались ли заклинания? Или же сталь укрепляли каким-либо технологическим способом?
– Меч, я так понимаю, тоже не будем брать? – я мотнул подбородком на воткнутый в землю клинок, чью рукоять украшал символ с тремя птицами.
– Родовое оружие? Спятил? Продать его будет сложнее, чем синдскую броню. Любой оружейник первым делом обратит внимание на герб и не захочет связываться с благородным, – тут Пайк задумался, видимо припомнив что-то из своего богатого на события прошлого. – Такие мечи либо на переплавку, либо за выкуп старому владельцу или его родственникам, если сам погиб на поле боя. Тогда можно срубить немало деньжат.
Пайк опять почесал бородку, серые глаза проницательно скользнули по моему лицу.
– Но мы ведь не хотим связываться с родней этого молодца?
Я скривился. Что за тупые вопросы. Конечно, не хотим. Разве в этом не заключалась сама идея, побыстрее свалить отсюда, прихватив все ценное. Зачем знакомится с теми, кто охотился за красными камнями? Только приближать свой конец.
– Ладно, хватит болтать. Пошли уже.
Двинулись. Сначала вели лошадей на поводу, потом поехали верхом, друг за другом.
Покатые склоны оврага с каждым пройденным метром задирались все выше, становясь отвесными стенами. Медленно наступал полумрак, похолодало. Пахло сыростью и гнилой древесиной.
Скоро овраг полностью превратился в ущелье, длинное, узкое и слегка мрачноватое.
– Я тут подумал, может стоило спрятать тела, – проронил я.
Пайк, ехавший первым, обернулся, седло под ним протестующе скрипнуло.
– Ты видел сколько там крови и требухи? Это никогда не убрать. Следы по любому останутся. Для любого наблюдательного воина стоит только присмотреться, чтобы понять, что там произошла кровавая схватка. А уж тела найти и вовсе не составит труда, куда бы их ни закапывали, – он помолчал. – К тому же, что-то мне подсказывает, что они там долго не пролежат. Запах мертвечины приманит диких зверей. Уверен, их сожрут еще до наступления сумерек. Заметил, как там воняло?
Вспомнив о витавших над местом сражения ароматах, причудливым образом сотканных из запаха дерьма и рассеченной человеческой плоти, я машинально кивнул.
Да уж, смердело там будь здоров. Может и правда «санитары леса» позаботятся о мертвецах?
А вот лошадей разбойников так и не отвязали, сожрет коняг за милую душу лесное зверье. Жаль. Но возвращаться из-за этого, конечно, не будем. Пайк заартачится. Да и глупо все это. До сих пор дает о себе знать гуманная частичка выходца из благополучного и комфортного двадцать первого века.
Ехали долго, уже окончательно стемнело, а конца расщелины до сих пор не видать. И ночевать в окружающей сырости не охота. Развести костер? Так все деревья остались наверху.
Скоро заметил, что стены из дерна и глинистой почвы сменились каменистыми отложениями, быстро переросшими в полноценные скалистые породы. Края выступов над головой изредка стали пересекаться, формируя настоящий каменный свод. Создавалось впечатление, что едем по узкой и длинной пещере.
– Когда же эта хрень кончится, – не заметив, пробормотал вслух.
Пайк немедленно отозвался, ехать молча ему тоже надоело. Слишком вязкая и мрачная тишина царствовала в ущелье.
– Кажется впереди просвет. Скоро выедем, – уверенно сказал он.
Становилось все темнее. Мы уже пожалели, что не подготовились лучше и не сделали по парочке факелов.
Оптимизма наемника я не разделил, но промолчал, ныть и жаловаться не в моих привычках. И уж точно не в привычках Эри. Жизнь на улице рано научила сироту простой истине: всем на тебя плевать, можешь сколько угодно скулить, распускать слюни и плакаться на судьбу, но если сам себе не поможешь – никто не поможет.
В мире правят сила и воля. Все остальное пустой мертвый ветер и треп в устах неудачников.
– Я же говорил, – сказал Пайк. – Конец близко.
Он оказался прав, чертово ущелье наконец закончилось, оно вывело нас на крутой каменный уступ.
Ночное небо взирало на нас сверху яркими звездами. Две Сестры во всей красоте полнолуния заливали светом темнеющий лес.
Я подошел к краю площадки. Ущелье привело к пропасти. Над темной бездной раскачивался висячий мост. Потертые канаты трещали, почерневшие от времени доски угрюмо поскрипывали.
– Ты спятил, если думаешь, что я доверю этой ветхой штуке свою жизнь.
– Разве у нас есть выбор? – флегматично заметил Пайк и первым ступил на покачивающийся мост.
Я скривился, но промолчал, наблюдая, как наемник перебирается на другую сторону.
Глава 4
Понадобилось три дня чтобы выбраться из лесного массива на торговый тракт. Канатный мост удалось пересечь без потерь. Оказавшись на другой стороне ущелья, и взирая на пропасть позади, я никак не мог поверить, что решился на это сумасшествие.
В отличие от меня, Пайк не испытывал подобных проблем, наемник придерживался простого принципа жизни: если надо, то надо. В чем-то такой фатализм вызывал некую притягательность.
Мы обрубили скрепляющие канаты, отсекая путь возможным преследователям. Мост изломанной лентой рухнул вниз.
Дальше дорога по ночному лесу. Ночевки устраивали на земле, хотя будь моя воля, спал бы на дереве, больно много здесь водилось дикого зверья, чей рев иногда доносился из чащи.
Но лошадей не затащишь наверх, а лишаться единственного средства передвижения, значило подвергать себя лишнему риску. Поэтому разводили костер побольше, дежурили по очереди, держа обнаженные клинки под рукой.
Понятия не имею, помогли эти меры или лесные обитатели были не так голодны, как пугало воображение, но нападений не последовало. Чему я был искренне рад.
– Думаешь эта дорога ведет к Гросбургу? – с сомнением протянул я, разглядывая заросшую пышной травой колею.
Наконец-то простор. Лес темнел позади мрачной громадой.
Судя по виду, дорогой давно не пользовались. Хотя если присмотреться, видно, что раньше здесь ездили часто. Да и сама насыпь с отведенными канавами и мелким щебнем, едва видневшимся среди густой зелени, говорила о том, что это не простая проселочная грунтовка, а полноценный торговый тракт, рассчитанный на проход крупных купеческих караванов.
Точнее, он им был когда-то. Сейчас это всего лишь заброшенная колея.
– Судя по направлению солнца должна, – откликнулся Пайк. Впрочем, не слишком уверенно.
Карты за пазухой или в переметной сумке ни у кого из нас нет. Да и не пользовались они в эти времена большой популярностью у простых путешественников.
Полководцы, купцы, едущие в чужие земли, достаточно богатые, чтобы заказать писцам сделать копию, аристократы (в основном ограничивающиеся нанесением на бумаги границами собственных владений) и короли, которым по статусу положено знать географию соседей, – вот собственно и все, кто пользовался в нынешней эпохе картами.
– Судя по тому, сколько мы проторчали в этом дурацком лесу, и какой сделали крюк, ехать нам неделю, не меньше, – проворчал я, уже прикидывая, может ну его нафиг этот Гросбург?
Свет клином на нем не сошелся. Мы и направлялись-то туда исключительно из-за близости городка.
– Деревеньку бы какую найти, расспросить, куда нас вообще занесло, – пробурчал в ответ Пайк.
Мда, навигатор бы сейчас не помешал, это точно. Все мелочи, к которым так быстро привыкаешь в повседневной жизни развитой цивилизации, становятся невероятно важны, когда по каким-либо причинам они неожиданно исчезают.
Я повел плечами, ощущая ломоту в плечах. Чертово кольцо продолжало влиять на организм. Изменения, что нес родовой перстень, заходили все дальше. Аура искажалась, энергетика перестраивалась, трансформация с каждым днем ускорялась. И я это чувствовал.
Дэс-валион. Проклятый призрак сделал подарок, не оставив способа от него избавиться.
Чертов призрак и чертова Блуждающая Башня, не следовало тогда связываться с теми браконьерами…
– Опять болят мышцы? – Пайка поймал гримасу на моем лице.
В последнее время мне становилось все хуже. Иной раз мелькала мысль: не присутствие ли алых камней так влияет на самочувствие? Возможно, кучка магических батареек каким-то образом ускоряла процесс, делая его менее плавным и более болезненным?
Не знаю. Отсутствие опыта в чародейских делах до сих пор давало о себе знать. Я понятия не имел, как можно от всего этого избавиться или хотя бы затормозить процесс преобразования. Зато мог каждым кусочком тела прочувствовать происходящие изменения.
– Не, нормально, – соврал я, не желая говорить о том, о чем говорить не хотелось.
– Тогда едем, – Пайк кивнул на дорогу.
Мы с места взяли в карьер, неторопливая езда по лесным тропинкам дала лошадям время отдохнуть. Чувствовалось, что животные даже рады немного размяться.
Справа от тракта тянулась холмистая местность, слева до самого горизонта уходила равнина. Мрачная чаща с толстыми стволами деревьев и густыми кронами, едва пропускающими солнце, осталась за спиной.
Небо покрывали серые тучи, изредка налетали порывы прохладного ветра. Опасения, что погода испортится, подтвердились через пару часов. Заморосил мелкий дождик, быстро переросший в ливень.
Выражение: льет, как из ведра, – весьма точно описывало творящееся безумие.
Пайк безостановочно матерился, грязные ругательства с морским колоритом иногда разбавлялись богохульствами, вызывая слабый интерес и желание запомнить парочку фраз на будущее
Впрочем, это развлечение скоро надоело. Я кутался в дорожный плащ, пытаясь согреться и с тоской мечтал о жарком камине, уютном зале скромной таверны, медвежьей шкуре под ногами и чашке горячего грога в руках.
Шерсть плаща с капюшоном быстро пропиталась водой, влага проникла сквозь куртку, меня бил озноб.
– Надо остановиться, – хрипло сказал я.
Пайк меня не расслышал, последние полчаса он ехал молча, устав поносить небеса за дрянную погоду.
– Я говорю надо остановиться, – откашлявшись и повысив голос, повторил я.
Только теперь наемник отреагировал. Голова под таким же, как мой капюшоном, повернулась ко мне. С галопа лошади давно перешли на ленивый шаг, копыта увязали в грязи, затрудняя движение.
– Вон там, – палец Пайка ткнулся куда-то вперед. – Потерпи, осталось недолго.
Я присмотрелся, за пеленой дождя смутно угадывалось темное пятно какого-то строения. Кажется, оно стояло на перекрестке дорог. Постоялый двор? Хотелось бы верить.
Меня трясло, холод проникал сквозь промокшую ткань, хотелось свернуться калачиком и рухнуть в ближайшую лужу.
Стоило об этом подумать, как внутри поднялась волна возмущения. Половинка Эри вздыбила шерсть на загривке, не желая подыхать в грязной канаве. Уличный сирота всегда боялся закончить жизнь таким образом и всеми силами противился проявленной слабости.
– Вот дерьмо. Упрямый маленький сукин сын, – прошептал я и сам не заметил, как воспрял духом.
Бездна, если уж малолетний пацан так упорно цепляется за жизнь, мне тем более не пристало опускать руки.
– Едем! – хрипло выдохнул я, выпрямляясь в седле.
Пятки ударили в круп, давая шенкеля, конь дернулся и припустил по залитой грязью дороге. Бешенная тряска заставила вцепиться в луку седла, я чуть не упал, но в последний миг удержался. Пайк что-то гаркнул задорное и припустил рядом.
Мы не успели опомниться, как влетели в распахнутые настежь ворота придорожного трактира. Широкий двор, окольцованный высоким частоколом, скрывался в мутной дымке непрекращающегося дождя. Из водной пелены вынырнула хрупкая фигурка.
Пацан, чуть старше моих лет, в лаптях и рогожке. Должно быть местный грум.
Я бросил ему поводья, он что-то сказал, но я не ответил, вместо меня это сделал Пайк, склонившись с высоты седла. Не знаю о чем они разговаривали, меня больше интересовало вытянутое крыльцо у огромной избы, являющейся основным строением средневекового отеля. Еще парочка приземистых построек находилось справа и слева, одно примыкало вплотную, служа своеобразной пристройкой. Наверное кухня. Запахи оттуда прилетали самые завлекательные.
Из квадратной печной трубы шел густой дым, за дверями из грубо сколоченных досок доносились громовой хохот как минимум дюжины мужских глоток.
Не думая ни о чем кроме желанного тепла, я ввалился внутрь. И почти сразу инстинктивно отшатнулся обратно. В нос ударили убийственные ароматы из смеси квашенной капусты, подгорелого сала, лука, нестиранного белья и человеческого пота.
Воняло будь здоров, никакого сравнения с тем, что шло от пристройки.
– Да похрен, – пробормотал я и решительно двинулся дальше.
Обширный зал трактира заполнен под завязку, стоял гул, народ ел, пил, иногда разражаясь взрывами хохота. В углу просторного помещения сидел менестрель, тонкие пальцы небрежно перебирали лютню, звонкий голосок пел задорную песнью с явно похабным подтекстом.
Публика простая: лесорубы, кожевенники, барышники, купцы, крестьяне. Из мебели небрежно сколоченные столы и скамьи. Вдоль дальней стены стойка-прилавок, за ней крепкий мордоворот с пробивающимся из-под фартука животом – содержатель трактира. За ним на дубовых распорках выстроилось несколько пузатых бочонков с изогнутыми краниками.
Мое появление прошло почти незаметно. Кое-кто обернулся, в основном реагируя на сквозняк через открытую дверь, и тут же вернулся обратно к застолью. Фигура в плаще мало у кого вызвала интерес.
Я чуть постоял, выбирая место куда приземлиться, не обнаружил свободных и с решительным видом двинулся к пылающему пламенем очагу.
– Эй, морда, пшел вон! – бесцеремонно заявил я, подойдя к какому-то мужику в кожаной рубахе навыпуск.
Шнуровка на груди зияла рванными дырами, обнажая волосатую грудь, сальные лохмы на голове свисали уродливыми сосульками, лицо украшал короткий шрам, идущий по перебитому наискосок носу.
Он поднял на меня взгляд полный презрения. Я откинул капюшон, полы плаща распахнулись, демонстрируя навершие рукояти меча. Это вызвало интерес. Мутные глаза мужика переместились на оружие. После этого уродливую физиономию прорезала кривая ухмылка.
– Слышь, лорденыш, здесь тебе не замок твоего папаши, а это не его обеденный зал, так что знаешь куда можешь засунуть свою ковырялку? – сквозь зубы лениво процедил мужик.
Двое, сидевших от него по бокам, поддержали приятеля радостным гоготом.
– Точно, сопляк, думаешь нацепил железку и можешь отдавать приказы вольным людям? А не пошел ли ты, – сказал один.
– А я бы его приласкал. Видали какая у него смазливая мордочка? Спорю на что угодно и попка такая же гладкая и сладкая. Эй, лорденыш, иди ко мне на коленки, раз уж так хочешь сидеть, – добавил второй.
И все трое одновременно захохотали. Их глумливый смех еще не успел стихнуть, как я начал действовать.
Рука метнулась к застежке плаща. Миг – и пропитанная влагой шерстяная ткань грузно опускается на пол. Небольшой шажок в сторону, левая рука бьет растопыренной пятерней по глазам первому. Тот заходится в диком крике. Наверно подумал, что ослеп навсегда. А всего лишь получил хлестким ударом по буркалам.
Правая рука тем временем нырнула к поясу, но не к мечу, а небольшому кинжалу. Скрежет металла, взмах, и резкий выпад внахлест справа-налево, исполосовать морду центрального. Борозды порезов придадут его перебитому носу дополнительный шарм.
Как и товарищ, он тоже завопил. Больше от неожиданности, чем реально от боли. Никто не ожидал, что их начнут бить, да еще столь жестоко.
Третий испуганно отшатнулся назад, не удержался и сверзился с лавки. Стоило мне обозначить движение, как он заскулил, испуганно вскидывая худые руки к лицу. Испугался за сохранность своего зрения.
Читать бесплатно другие книги:
