Академия смертей. Ученье – свет, неученье – смерть! Пашнина Ольга

Я никак не ждала, что меня услышат. Но парень подскочил на месте, посмотрел на нас и… бросился наутек.

– За ним! – рявкнула я.

И почему у меня второй раз диплом дурняком бегает? Хотя нет, этот не бегал, этот сидел на заборе.

– Стой, прыгну! – заорал сектант, едва мы с Софкой следом вылетели из дома.

Я скептически приподняла бровь: забор едва ли насчитывал два метра в высоту. Кого он пытался напугать?

– Спускайся, идиот! – крикнула я. – Мы тебе не враги.

– А чего вы тогда за мной следите? – почти обиженно протянул Анастас.

Он так трогательно сжимал трубу, что я невольно задалась вопросом, что же в ней такого особенного.

– Спускайся! Мы тебя спасаем!

Софка, похоже, была в шаге от того, чтобы переквалифицироваться в смерть. Ну или в маньяка.

– Если она дунет, спущусь!

Ну вот, снова за старое.

– Не буду я никуда дуть!

– Джульетта! – рассерженно зашипела кузина. – Он сейчас сбежит! Тебе что, сложно дунуть в эту его трубу?

– Тебе надо, ты и дуй!

И, уже обращаясь к Анастасу:

– Зачем это? Что произойдет?

Он воздел к небу руки, я – глаза. Сейчас будет проповедь.

– Я вижу то, чего не видят остальные, чей разум зашорен и ограничен!

В чем-то он прав, умудрился же увидеть нас даже в режиме невидимости. Этот Анастас не так уж прост, редкие смертные видят бессмертных, хотя…

Я вдруг похолодела от неожиданно пришедшей в голову мысли. А что, если смертные, получившие бессмертие, в скором времени начнут нас видеть?! Достаточно вспомнить врача из морга, а теперь еще и сектант… вдруг обретенное бессмертие меняет их?

Хотя нет, это бред, «Aeternum» еще не пустила в широкую продажу свой эликсир. Вряд ли его получили заштатный патологоанатом и паренек с протекающей крышей и медной трубой.

– Предначертанное свершится, едва последний ангел апокалипсиса протрубит судный час!

– Ну, не ангел, а дочь, не апокалипсиса, а всадника, и не последний, а старшенькая, а так почти угадал. Хватит ерундой маяться! Слезай давай, поговорить надо!

На самом деле я понятия не имела, как буду заговаривать ему зубы, пока Софку добродетельный петух в одно место не клюнет. Но снова бегать за жертвой по всему городу не хотелось.

– Не дунешь – не спущусь! – скривился гад.

– Ну все! – не выдержала я. – Сам напросился!

И полезла на забор, чтобы в буквальном смысле за шкирку стащить идиота на землю. В конце концов, от папы я нахваталась кое-каких магических штучек.

На стороне Анастаса была фора в расстоянии, на моей – его труба. В том смысле, что он никак не хотел с ней расстаться и отчаянно пытался слезть, прижимая ее к груди. А прыгать все же было страшно. Это вам не покойник Джереми, который пер напролом, невзирая на глупости.

Хм… а если его подтолкнуть, София его спасет? Воодушевившись идеей, я гораздо активнее полезла на забор.

– Я чувствую опасность, Джульетта! – раздалось снизу.

– О да-а-а! – кровожадно прорычала я, карабкаясь по забору.

Хотя что-то в голосе Софии меня все же насторожило. Повернувшись, я выругалась, потому что во двор на дикой скорости въехала черная тонированная машина. Несколько секунд, когда она остановилась, все было тихо, а потом из опустившегося окна показалось дуло пистолета.

Визгу Софии позавидовала бы сирена гражданской обороны. Соседние кварталы явно подумали, что или началась война, или инопланетяне все же начали вторжение со спального района провинциальной деревни.

Софии, правда, ровным счетом ничего не грозило, как и мне, а вот Анастас сейчас рисковал, и сильно. Прыти сектанту было не занимать: он спрыгнул на асфальт и понесся прочь, петляя и размахивая трубой. Каким-то чудом стрелок не попал. Я при всем желании не смогла бы рассмотреть человека внутри, да и не собиралась. Крикнула Софии «Бежим!» и остановилась, лишь чтобы метнуть косу в машину. Вышло замечательно: попала прямо в окно, из которого стреляли. Хорошо быть потусторонним существом: никто не пришлет повестку в суд и не взыщет по страховке!

София сдалась первая. Бессмертие бессмертием, а выносливость мы качаем точно так же, как смертные. Макс, подозреваю, все-таки ночами пробирался в спортзал. Ночами, потому что все время пропадал в академии, а соответствующее положению ректорское пузо так и не наел. Хотя, может, это потому, что он еще не женился? Если так, то ему лучше срочно прекращать приглашать меня на свидания, ибо с такой женой, как Джульетта Мор, пузо отъесть сложно. А вот коньки отбросить не в пример легче.

Обо всем этом я думала, несясь за Анастасом. Откуда в щупленьком сектанте столько энергии? Он несся прочь с трубой наперевес так же быстро, как бегуны из жарких стран носятся на Олимпиаде. Пару раз мне казалось, что вот-вот выдохнется, но у него постоянно открывалось второе дыхание. И третье, и так до бесконечности, пока он не тормознул попутку и не унесся на ней в пыльную даль.

Я стояла, пытаясь отдышаться, минут десять. Потом призвала косу: после удара по машине на лезвии остались царапины.

– Ну что? – раздался за спиной противный голос сестрички. – Упустила? Сложно было дунуть в его эту трубу?!

– Меня пугают предложения дуть в трубу от незнакомых парней, – огрызнулась я. – К тому же, если бы я это сделала, он уже был бы мертв.

– Кто в него стрелял? И зачем?

– Нина.

– Смерть-предательница?

– Мы видели у нее фото Анастаса. И черная машина смертных – вполне в стиле Голода. Других вариантов нет.

– Зачем тому, кто изобрел бессмертие, паршивенький сектант? И можно ли считать все произошедшее спасением от смертельной опасности?

– Проконсультируйся с Леона-а-ардо, – протянула я.

Но если все же можно, то этот случай войдет в учебники как самый странный способ спасти жертву от расстрела: напугать до мокрых штанов. Я даже вижу эту иллюстрацию: на заборе стоит испуганный вихрастый паренек с трубой в обнимку, а к нему карабкается смерть с косой. Только бы меня нарисовали симпатичной!

– Ладно, что дальше будем делать?

– Ты – не знаю, а лично я пошла домой, у меня сегодня свидание.

С этими словами я начертила руну Макса и… ничего не произошло.

София рассмеялась.

– Удачи на свидании, сестричка. Завтра в это же время.

А вот у нее все прошло на ура, жизнь исчезла в снопе белых искр, совершенно некстати напомнивших о противных розовых блестках. Хотя сейчас я была согласна и на блестки, потому что вокруг была такая тишина – хоть топор вешай. Или его вешают в темноте? Никогда не разбиралась в смертных пословицах.

– Ма-а-акс, – без особой надежды на успех позвала я.

Вот блин! Почему эта руна иссякла именно сегодня?! Меня выкинет обратно в полночь, но до полуночи еще попробуй дотяни. Рядом где-то ездят приспешники Голода, а по городу носится сектант, мечтающий, чтобы я исполнила какое-то там пророчество.

Кажется, это рекорд.

Вздохнув, я побрела куда глаза глядят – в том направлении, где скрылся Анастас. Если Вечность пошлет мне хоть капельку удачи, то я, может, встречу нашего героя в городе и утру Софке нос.

Остаток пути я развлекалась тем, что представляла себя героиней сериала «Смерть и все-все-все». В последней серии этого ситкома я с гордо поднятой головой возвращалась в свой мир в сопровождении души Анастаса. Все собравшиеся аплодировали и восхищались, и тут и там слышались шепотки: «Она все сделала сама!» – папа и мама на волне общего умиления гениальной дочерью плакали и мирились, Офелия в осознании собственной несостоятельности уходила в монастырь, София вешалась на собственных косичках, студенты смотрели с благоговейным восхищением, а Макс падал на одно колено. А потом на второе и делал мне предложение руки, сердца и коня – как-никак всадник, хоть какое-то имущество должно быть.

Но Вечность решила, что это слишком уж слащавый хеппи-энд, так что в назначенный час просто выкинула меня, грязную, голодную и уставшую, домой.

В прямом смысле домой – заклинание-то папино. Я не сразу поняла, где оказалась, только когда Цербер с радостным воплем кинулся и в три пасти начал меня облизывать, догадалась.

– Джульетта? – раздался удивленный голос отца. – Ты снова из мира смертных?

С меня сняли любвеобильную собачку, хотя я с удовольствием бы еще немного его потискала. Когда страсти после произошедшего улеглись и я переезжала из родного дома, папа не разрешил взять с собой Цербера. Подозреваю, с подачи Макса, который не слишком жаловал живность. Но нам с Фели это было представлено несколько иначе.

– Оставим пока его себе, – сказал отец, – нам с мамой нужны общие темы.

Угу, так и представляю: дорогая, ты наставила мне рога и подвергла нашу дочь опасности. А теперь о приятном: наш песик хорошо покушал и хорошо покакал.

– Да, я… ммм… пишу новый диплом.

– Это тот, что с Софией? Твоя бабушка что-то упоминала.

– Вау, ты начал общаться с бабушкой?

– Это вынужденная мера. Она считает, что может помочь нам с мамой разобраться в происходящем.

– Хана браку, – прокомментировала я.

Папа только усмехнулся.

– Поужинаешь со мной?

– Не могу, – вздохнула я. – Смерть ждет. Моя. Меня. В смысле, сейчас меня прикончат за то, что я не пришла на…

Хотела сказать «свидание», но в последний момент осеклась. Вроде и понятно, что Смерть разрешил папе переселить меня совсем не для того, чтобы защищать вляпавшуюся в неприятности кровиночку, но все равно признаваться, что встречаешься с папиным другом, как-то неловко.

– Ну тогда беги. Отправить тебя экспрессом?

– Была бы очень благодарна.

Мне вдруг стало жалко папу. Один (Цербер не считается), в темном и пустом доме, коротающий бессонную ночь. Жена ушла, детей пришлось расселить, работы невпроворот.

Я даже носом шмыгнула.

– А хочешь в гости? – спросила, прежде чем подумала, что на это скажет Макс. – Поужинаем, телик посмотрим.

– А пойдем, – согласился папа. – Только переоденусь и захвачу что-нибудь из бара, все-таки с пустыми руками в таком часу в гости не ходят.

Пока он переодевался, я бродила по дому в состоянии ностальгической тоски. Черт возьми, сейчас я даже по Офелии скучала! По нашим перепалкам, по мелким пакостям. И по завтракам вчетвером. Неужели такого больше никогда не будет?

– Пап, – позвала я.

– Да, милая?

– А почему ты отправил меня жить к Смерти?

– Джули, мы уже это обсуждали, потому что твоя подружка Нина – полный неадекват, и Максимилиан может тебя защитить. Да и к тому же мы с мамой сейчас… в некотором напряжении, незачем тебе слушать наши скандалы и взаимные упреки.

– Я имею в виду, почему ты ему доверяешь? Все-таки отправить дочь жить в дом к другу… не знаю, как-то это…

Папа посмотрел на меня так, как смотрел, когда я судорожно пыталась оправдаться за двойку в детстве. С видом всезнающего взрослого.

– Ты хочешь спросить, знаю ли я, что Максимилиан в тебя влюблен?

Я покраснела и прикусила язык, чтобы не уточнить, точно-точно ли влюблен.

– Знаю, – пожал плечами папа.

– И что, так просто это принимаешь?

– А что мне сделать? Выбить ему зуб, а тебя запереть в башне с драконом? Так мне дракона жалко, одно дело принцесс охранять, другое – тебя. Издохнет животинка.

То есть если исдохнет Смерть, то его папе не жалко?

– Разбирайтесь сами. Ты взрослая девочка и, если хочешь, можешь вернуться домой. Но знай, что я буду очень нервничать, а мне нельзя, у меня сердце слабое.

В папино слабое сердце верилось не менее слабо. Но доля здравых рассуждений у него была: все же мы не знаем, кто еще из смертей разделяет идеи Голода. В дом главы всадников никто не сунется, а вот в наш – вполне, особенно если будет веский мотив. Конечно, я могу переехать к бабушке, но коктейль «Офелия и Мельпомена» вырубает почище ракетного топлива из любимого бара Аида.

Так что не выпендриваемся и подбираем слова для извинения перед Максом.

Я так хорошо подготовилась, что, едва мы появились посреди гостиной дома Смерти, выпалила:

– Извини! Твоя руна не сработала! А еще я привела папу!

И на всякий случай спряталась за этого самого папу.

– Не сработала руна? – Макс нахмурился.

При виде его, одетого «с иголочки», меня буквально закололо этой самой иголочкой стыда. Даже тысячей иголок! Нет, я буквально нежным местом села на ежа стыда и еще пару недель буду выковыривать занозы!

– Не сработала, – вздохнула я. – Папа, садись, я сейчас умоюсь и сделаю бутерброды.

– Я заказал ужин, – мрачно сообщил Макс.

Еж стыда еще и заворочался.

– Можно тебя на секунду? – спросила я.

Смерть послушно отошел к лестнице и хмуро на меня уставился.

– Руна действительно не сработала! Я ждала полуночи.

– Я верю.

– Тогда почему ты так смотришь?

– Я расстроен, я надеялся на свидание. А еще у тебя колтун на голове.

Я побледнела и схватилась за спутанные волосы. Ну вот, теперь придется вылить на голову литр масла для волос и молиться, чтобы все это прочесалось и не пришлось стричься под мальчика.

– А что здесь делает Морис?

– Ну… понимаешь, меня ведь выкинуло домой. И там был папа. Одинокий, грустный, он так обрадовался, когда я позвала его в гости! Можешь выпить с ним по бокальчику и поболтать за жизнь? Вы ведь так делаете.

Макс усмехнулся:

– Могу. Но знаешь, что это значит?

– Что?

– Тебе придется идти спать. Мужские разговоры не для дочерних ушей.

– Но…

– Спа-а-ать, Джульетта, спать. И мучиться мыслью о том, что я хотел и не смог сказать тебе во время свидания. А руну я починю с утра.

– А…

Я не придумала, что сказать, и просто насупилась. Смерть, гад такой, провокатор, заботливо, почти отечески, чмокнул меня в лоб и подпихнул к лестнице.

Вот так мой романтический ужин достался папе.

И да, я почти взревновала. Только не знаю, кого из троих: Макса, отца или еду.

Я проснулась оттого, что кот снова залез под одеяло, пригрелся там и начал мурчать. Мурчал он громко, больше напоминая тарахтящий трактор. В полной тишине этот звук стал совершенно невыносимым, и мне пришлось вставать.

Вообще кот оказался на диво умен, ибо вылезал только пожрать, по естественной надобности и погреться в моей постельке. Все остальное время он проводил в специально купленном для него домике. Наверное, впечатлился угрозой Макса кастрировать его косой, если еще раз пометит ботинки.

В общем, зевая и потягиваясь, я спустилась в гостиную. По дороге не забыв проклясть того, кто вообще придумал такое явление, как первая пара. Думаете, только студенты мучаются, вынужденные ползти в академию еще до рассвета? Как бы не так! Я лично мечтала, чтобы вся группа в полном составе решила на мою пару забить.

В гостиной я остановилась и присвистнула.

Да-а-а, как мужские разговоры под сугубо мужской коньяк, так «Джули, уйди!». А как с утра влететь тапком в присохшую колбасу, так Джули первая.

Я отпихнула кота, сунувшего было нос в остатки пиршества.

– Брысь! Не ешь бяку. Секретные разговоры у них, не для женских ушей, ага, – ворчала я, прибираясь. – Могли бы тогда и улики убрать! А то я узнала их самый главный мужской секрет: оба свинтусы!

На кухне я обнаружила записку, из которой выяснила, что посидели отлично, руна снова работает, Макс и папа ушли на работу, а мне – успешного дня.

Вместо того чтобы подарить мне триумфальное завершение дипломной работы, Вечность оберегает от разговора с Максом. Я так и не успела рассказать о покушении на Анастаса, а ведь эта информация могла быть важной.

Голова трещит от всего! Отвести пару, поработать над теорией диплома, потом снова в мир смертных, предпринимать вторую попытку найти Анастаса. Потом, если получится сбежать пораньше, реабилитироваться за пропущенное свидание и выпытать, что Макс там хотел сказать.

А потом тихо сдохнуть от усталости в объятиях кота.

Ах да, я же бессмертная. Раньше можно было побить чашки или хрусталь, а сейчас? Посуду не побьешь, самой же и убирать придется, хрусталь бешеных смертных денег стоит, чудом достали, мама в бараний рог за него даже на расстоянии скрутит. Вот и остается просто лежать и орать в надежде, что кто-нибудь задолбается и принесет шоколадку.

Войдя в аудиторию, я поняла, что или хлопья с утра оказались несвежими, или при виде Хелен у меня начинается несварение. Я буквально физически чувствовала, как болезненно сжимается желудок при каждом взгляде на нее. Подобная ревность оказалась для меня внове. И если перед парой я хотела устроить семинар, то почти сразу же отказалась от этой идеи. Как это водится, на первую пару явилась едва ли половина потока. Да и та, что явилась, беззастенчиво спала. Самые смелые аккуратно спрятали смертные диктофоны, чтобы не проспать лекцию и не завалить потом зачет.

Меня все мучил вопрос, помнит ли Хелен свою прошлую жизнь. И вообще, каково это – стать другой? Где-то в мире смертных у нее были друзья и знакомые, она жила, радовалась миру, влюбилась во всадника. А теперь вот студентка и все вокруг совершенно новое! Если бы она не была бывшей Смерти, я бы непременно расспросила ее обо всем.

– Итак, давайте поговорим об окружении, с которым вам предстоит работать. Вы пришли в Академию смертей для того, чтобы получить косы и выполнять важную работу: забирать души смертных в предначертанный час и провожать в дальнейший путь.

Вверх тут же взметнулась рука Хелен.

– Да?

– А зачем нужны смерти, если люди получили бессмертие?

«А зачем ты поступила в академию, если смерти не нужны?» – чуть было не ляпнула я, но сдержалась.

– Начнем с того, что бессмертие доступно еще далеко не всем. К тому же бессмертие, переданное «Aeternum» людям, лишь останавливает естественное старение и болезни организма, но не распространяется на несчастные случаи, катаклизмы и глупость. Для нас все еще полно работы, и поверьте, скоро ее станет еще больше. Опьяненные неуязвимостью и бесконечностью жизни, смертные потеряют всякую осторожность.

Это я почерпнула из рассказов Макса, но вышло эффектно: адепты замерли и даже прежде спавшие с интересом на меня смотрели. Хм, а может, мне и понравится быть преподом… уж за практику я просто обязана получить «отлично».

– Однако не стоит пренебрежительно относиться к смертным, ведь считается, что именно благодаря им и появился наш с вами мир. Сила мыслей и внутренняя энергия древних людей были так велики, что в конце концов их легенды ожили. Уходя в небытие в мыслях и воспоминаниях людей, все мы: смерти, жизни, боги, купидоны и музы – оказывались в своем собственном мире. Строили его, учились жить бок о бок. И наконец пришли к тому, что имеем.

– И почему же процесс остановился? Разве смертные перестали придумывать легенды?

– Перестали массово в них верить. Силы ослабли, нет по-настоящему мощных легенд. Хотя не удивлюсь, если через пару десятков лет со мной по соседству поселится Айфон, а ежегодник академии поручат делать Инстаграму. Но пока, к счастью, мы все в том же составе. Итак, когда вы вступите во взрослую жизнь, вас будет ждать Департамент Смертей, в котором существует множество отделов. Отдел ДТП, отдел отравлений, отдел серийных убийств и так далее. Все жертвы делятся по виду умерщвления, в начале каждого рабочего дня смерти выдается разнарядка. Дальше все просто: отправляетесь на Землю и в нужный час забираете душу.

Я строго взглянула на адептов, забыв, что день назад сама была готова подпихнуть Анастаса навстречу его кончине и моему диплому:

– Никогда не вмешивайтесь в естественный ход Вечности! Только наблюдайте и помогайте, а не инициируйте. Расплата будет очень жестокой. К слову, о ней. Над всеми бессмертными властвуют всадники апокалипсиса: Смерть – глава всадников, непосредственный начальник смертей и наш, пока еще, ректор. Мор – его правая рука, глава всех остальных бессмертных. Война – судья бессмертных, а Голод… вакансия Голода свободна. Кто хочет, может попытать силы, но помните, что претендовать на место всадника может только бессмертный с высшим образованием, отработавший не менее трех веков по специальности. Ну и имеющий заслуги перед обществом бессмертных. А еще он должен…

– Победить дракона? – хихикнул кто-то с галерки.

– Дракон сам сдохнет, а вот докторская сама себя не напишет. Поэтому наслаждайтесь славным студенческим временем. Так, что там у нас еще… конечно, вы будете сталкиваться с жизнями. О взаимодействии с этими бессмертными вам даже расскажут на специальном курсе, а летом, после второго года обучения, вы пройдете совместную практику.

А если накосячите, то еще и диплом дружно напишете.

– Ну и, наконец, подземное царство. Раньше смерти провожали души, которым не повезло получить еще одну жизнь, к Харону, а уж тот вез их во владения Аида. Потом Харон задолбался, перешел в академию, возить студентов, а на его место никто так и не пожелал прийти. Так что обязанность лодочника возложили на смертей. Но вы не бойтесь, Аид неплохой. Когда-то в детстве он даже подарил мне собаку.

Хотя технически Цербера можно считать за три собаки. И Аид его не дарил, Цербер сам за мной увязался на очередном Хеллоуине, когда мама закатила большую вечеринку, а царь мертвых просто махнул на балбесину рукой.

О страсти Аида к азартным играм, непростых отношениях с женой и скандальной истории, когда он смылся из своего царства и решил жить среди смертных, я умолчала. Не все сразу, некоторые слухи мира бессмертных стоит узнавать во время полевой работы.

Когда прозвенел звонок, я с облегчением собрала вещи и шустро выскочила из аудитории, только чтобы не оставаться с Хелен наедине.

Несомненное преимущество второгодников: почти не нужно ходить на пары. Отличия в программе оказались минимальны, по сути, от защиты диплома меня отделяли эта самая преподавательская практика и несколько предметов в следующем семестре, сдать которые будет просто. Кому пришло в голову ввести в программу «смертноведение»? Нет, дисциплина полезная, многие смерти, включая меня, порой сильно косячат, оказываясь тет-а-тет с миром смертных. Но кто вообще решил поставить преподавателем Персефону? Да она по полгода сидит у Аида, что она может знать о мире смертных? Одно радует: ни к отцу, ни к матери у нее счетов нет, я с ней тоже не ссорилась, так что зачет светит легкий. Ну и пары Макса, конечно, забывать не стоит. За них спросят и на зачете, и на экзамене, а потом еще и дома добавят.

В столовую или домой? Дома есть нечего, а в столовой есть опасно. Пар больше нет, до встречи с Софией часа четыре, не меньше.

Едва я об этом подумала, перед носом тут же вспыхнул белоснежный свиток.

«Приходи в ББ. Срочно!» – гласила записка.

– ББ? Безбашенный бар? Бесшабашный бункер? Что, черт возьми, значит ББ?!

– Библиотека Бессмертных, – подсказал вдруг кто-то сбоку.

Я вздрогнула и увидела Хелен. Ну да, круто, мне подсказывает бывшая Макса, еще недавно даже не подозревавшая о существовании этой самой библиотеки.

– Я люблю там бывать. Идем вместе?

– Адептка Рид? – Я многозначительно подняла брови.

Хелен покраснела и насупилась.

– Извините. Я подумала… вы ведь тоже студентка.

Теперь стало стыдно и мне.

– В стенах академии есть правила. За их нарушение не погладят по головке.

– Макс? То есть… магистр Смерть?

На это я ничего не сказала, только порадовалась, что не пошла в столовку. Котлета бы не прижилась, если бы этот разговор состоялся после ее съедения.

Мы вышли из академии и направились в сторону библиотеки. Стыдно признаться, но за всю учебу я там ни разу не была, мне с лихвой хватало академического фонда.

Библиотека Бессмертных хоть и называлась так, по большей части состояла из книг о смертных. История, смертные изобретения, смертные личности, смертные представления о смерти, да чего там только не было! К слову, все диссертации тоже хранились там. Огромное здание с куполом и балюстрадой вокруг него на самом деле было лишь верхушкой дикого количества подземных залов, переходов и тоннелей. Вряд ли даже сами библиотекари знали, какая именно площадь у Библиотеки Бессмертных.

Но даже эта площадь была меньше неловкости, которая так и парила в воздухе, пока мы с Хелен шли вдоль набережной.

– Так… кхм… у вас… тебя это выпускной год?

– Угу.

– А твой папа – Морис Мор, да?

– Да.

Так себе из меня собеседник, и Хелен чувствовала исходящую неприязнь. Но мои усилия по конспирации дали эффект: о наших с Максом отношениях если и догадывались, то на уровне слухов, которые возникли после недавней сцены в лодке.

– А твой отец дружит с Максом, да?

Та-а-ак, вот мы и подобрались к самому главному. Неужели меня сейчас попытаются использовать как трамплин к сердцу Смерти?

– Они всадники. Между ними хорошие отношения.

– А ты не знаешь… ммм… свободен ли Макс? Ну то есть…

– За роман с ректором бонусов на сессии не будет.

– Он совсем на меня не смотрит. Тебе ведь наверняка отец рассказал, что в прошлом, когда я была смертной, мы были вместе?

– Столько времени прошло.

– Я надеялась, не безвозвратно.

– Разбирайтесь сами, – скрепя сердце я повторила слова отца.

Соблазн раз и навсегда отвадить Хелен от Макса был… не совру, если скажу, что огромный. Даже лезвие для косы из розового золота, которое я просила у отца годами, померкло в сравнении с желанием раз и навсегда пресечь попытки наглой смертной лапой влезть в моего некроманта.

Но пора было взрослеть. У Макса и Хелен есть история, ее не стереть тряпкой с доски и не закрасить белоснежной замазкой. Так или иначе призрак прошлого будет преследовать Смерть всегда, и вопрос лишь в том, сумеет ли он прогнать его прочь ради другой истории – нашей.

Во как круто завернула.

А если быть прозаичной, то я просто побоялась лезть к Хелен, ибо на подобное Макс мог и обидеться. Я бы точно обиделась, если бы он за моей спиной решал, с кем мне можно общаться, а кто не достоин.

К счастью, показалась библиотека, и разговор можно было сворачивать.

Как бы не так!

– Тебе в какой зал? – спросила Хелен. – Покажешь мне, чем занимаешься?

– Я встречаюсь с сестрой. Это семейное дело.

– Поня-а-атно, – разочарованно протянула девушка.

Никогда в жизни я не была так рада Софии. Та стояла в холле, нетерпеливо притоптывая ногой. Неопределенно махнув на прощание, я поспешила к ней.

– ББ? Ты могла выразиться точнее? У тебя что, буквы платные?!

– Ну ты же здесь, – фыркнула в ответ жизнь.

– Да, и жажду знать, зачем именно.