Милашка Дроздов Анатолий

Что сказать о банке? Видели гон змей? Гляньте, если не вырвет. Это банк. Здесь в любой момент могут сожрать. Подсидеть, заложить, распустить слух. Там, где есть деньги, это норма. Почему я подписался на это? Захотел испытать себя.

В этом мире у меня не было ничего. Квартиры, счета в банке… Я не знал местного языка, здешнего общества. Но зато имел опыт выживания и собирался его применить.

После завтрака меня вывели из дворца. Подогнали автомобиль. Внешне он походил на земные авто пятидесятых годов. В салоне – кожа и дерево. Я сел на задний диван, Грея устроилась за рулем. Загудел двигатель, мы тронулись по проезду. У ворот Грея остановилась и сказала что-то охраннице. Та кивнула и нажала кнопку на стойке. Поползла в сторону створка на колесиках, и мы выехали из узилища.

Я прилип к стеклу. По извилистой дороге мы пересекли лес и выбрались на шоссе. Покатили по нему. Я вертел головой. Этот мир походил на земной. Мимо окон проносились возделанные поля с небольшими рощами, показалась и исчезла река. Вдоль шоссе тянулась высоковольтная линия. Встречные автомобили походили на наши. Высокий кузов, прямые стекла. Показался город. Он надвигался и вскоре поглотил нас. Город выглядел непривычно. Неширокие улицы, невысокие дома. В основном пять этажей, редко больше. Светло-серые стены, круглые окна. Во дворах много зелени. Сквозь нее виднелись подъезды и парковки у них. Они большой частью пустовали. Будний день?

Автомобили здесь на электрической тяге – выхлопных труб нет. Электричество двигало общественный транспорт – мы обгоняли трамваи или то, что походило на них. Вагон обшит деревом, к проводу поднимается дуга. Окна круглые, как у самолета. Вдоль дорог тянулись тротуары, по ним шли прохожие. Они куда-то спешили. Среди них были женщины и мужчины – примерно пополам. На душе стало легче. Я стал подозревать, что попал в женский мир. Прохожие были одеты в комбинезоны. Женщины – в основном светлые, иногда – яркие. У мужчин преобладали темные тона. Хорошо, что не наоборот. Не то я чего бы подумал.

Мы вкатили в элитный район. Я понял это по отсутствию многоэтажек. Вокруг было много зелени и высокие заборы, над ними возвышались крыши домов, почему-то с зеленой черепицей. Чтобы с воздуха не бомбили, что ли? Мы свернули в тупик и остановились перед воротами. Грея достала из сумки клач, так здесь называют смартфон. Она что-то сказала, и тяжелая створка поползла в сторону. Автомобиль вкатил на площадку у дома и остановился перед крыльцом.

– Выходить! – повернулась ко мне Грея.

Выходить так выходить. Я открыл дверь и выбрался наружу. Подошла Грея и встала рядом. Я посмотрел на дом. Ничего себе особнячок! Не скажу что очень большой, но весьма приличный. Два высоких этажа и большие окна. Есть лужайка и кусты, между них – дорожки. Что-то я заговорил, как поэт, немножко. Я с трудом сдержал улыбку, мне нельзя смеяться. Как бы мне тут не пришлось плакать и ругаться.

Отворилась дверь, на крыльцо вышла немолодая женщина в светлом платье до колен. Грея напряглась. Женщина спустилась по ступеням и пошла к нам. Грея поклонилась, я, помедлив, повторил.

– Приветствую тебя, госпожа! – произнесла Грея.

– Калоцим тин, дому! – повторил я.

Женщина посмотрела на меня с любопытством.

– Это и есть ваш чужак? – обратилась к Грее.

– Да, – ответила та.

– Как тебя звать? – женщина посмотрела на меня.

– Влад.

– А я – Нейя. Племянница попросила меня помочь тебе освоиться у нас. Ей самой некогда. Ты не против?

– Нет, – сказал я.

– Тогда пойдем в дом. Ты можешь уезжать, – сказал она Грее.

Та вернулась к автомобилю. Загудел электрический мотор, и машина двинулась к воротам. Мы пошли к дому. На крыльце я открыл дверь, пропустив Нейю вперед. Та в ответ царственно кивнула. Мы вошли в просторный холл. Выглядел он роскошно. Светлый камень на полу, деревянные панели на стенах, белые диваны и кресла. Напротив – огромный экран телевизора.

– Покажу твою комнату! – предложила Нейя. Она говорила на сухья, но я ее понимал. Не зря учил.

По широкой лестнице мы поднялись на второй этаж. Посреди него шел широкий коридор, в который выходили двери. Мы зашли в ближнюю. Я узрел широкую кровать. Это гуд. Задолбал меня топчан во дворце. Узко, жестко, в любой момент можно упасть. Во сне я ворочаюсь. Большой стол у круглого окна, кресло на колесиках, в шкафах – книги. Неизменный телевизор на стене.

– Туалет и душ за той дверью, – указала Нейя. – Ты меня понимаешь?

– Да, госпожа, – сказал я. – Но знаю мало слов.

– У меня есть ваш язык, – она извлекла из кармана клач, провела пальцем над экраном. – Что хотеть получить?

– Большой клач со словарем. Цифры с буквами. Я хочу понимать ваше время. У вас есть аудиокниги?

– Это что?

– Запись голоса читающих книги людей.

– Найдем.

– И тот же текст на бумаге или на экране.

– Зачем?

– Изучать язык. Буду слушать и смотреть.

– Хорошо, – кивнула она, – хотя мы так не учим. Что еще? У тебя есть другая одежда?

– Нет.

– Я об этом позабочусь. Хочешь есть?

– Только пить. У вас есть бодрящие напитки?

– Церг, – сказала она. – Тебе его принесут.

– Тогда все.

– Жди! – сказала Нейя и вышла.

Я отправился к шкафам, где пробежался взглядом по корешкам книг. Хм, кое-что понятно. «История Орхеи и народа Сухья». Эту книгу я прочитаю первой. А вот это что-то вроде «Арифметики», вон то – «Физика». Книги выглядели потрепанными, до меня их кто-то читал. Кто здесь жил? Не успел додумать, как пришел медведь. Разумеется, не настоящий. В комнату вплыла женщина, походившая на медведя, вставшего на задние лапы. По сравнению с ней тетки в поместье выглядели котятами. В передних лапах «медведь» нес поднос. На нем исходил паром керамический кувшинчик и стояла кружка. «Медведь» сгрузил ношу на стол и отступил в сторону. Вошла Нейя с планшетом. Водрузив его на стол, повернулась ко мне.

– Это Вильга, – она указала на «медведя». – Помогать тебе по дому. Это Влад, – она кивнула на меня. – Он жить здесь.

«Медведь» осклабился и подмигнул. В ответ я улыбнулся. Тетка, кажется, не вредная.

– Встань ровно! – приказала Нейя.

Я подчинился.

Она достала из кармана что-то вроде большой ручки и нажала кнопку. Из конца «ручки» выскочил красный луч. Она провела им по моему телу – снизу доверху. Посмотрела на шкалу, затем мазнула по груди и талии. Опять взгляд на шкалу.

– Закажу тебе одежду, – сообщила Нейя и ушла. Вслед за ней скрылся «медведь». Передвигалась Вильга на удивление мягко и бесшумно.

Я плеснул в кружку из кувшина и отпил. Травяной настой. Вкус приятный, да и запах – тоже. Я отставил кружку. А теперь – планшет…

Полетели дни учебы. Я вставал и делал зарядку. Душ, завтрак, учеба. Через час перерыв. Небольшая разминка на лужайке, вновь учеба. Обед… Мне никто не мешал. С утра Нейя уезжала в офис, и мы оставались с Вильгой. На глаза она не лезла. Сигнал звал меня в столовую, где я ел один. Посуду мыл сам, стирал – тоже. Вильга отвела меня к стиралке, показав, как ей пользоваться. Машина мыла и сушила. Гладить нужды не было, ткань не мялась. Причем это была не синтетика. Позже я узнал, что нити производят из какого-то растения, а потом особым образом ткут.

Бытовую лексику я освоил быстро, пришел черед сложных понятий. Язык легкий. Правописание как в белорусском – пишешь, как слышишь. Есть склонения и спряжения, но они понятные. Оставалось набрать запас слов.

Произношению меня учил телевизор. Я включал его и садился слушать. Смотрел новости. Те не радовали. Этот мир отличался от Земли, причем в худшую сторону.

Эволюция на Орхее пошла странным путем. Местное светило (на сухья – Фло) излучало странный свет. Аборигены впитывали его и могли преобразовывать в энергию. Они становились сильными и выносливыми, могли шарахнуть молнией или оглушить электрическим разрядом. Обладали этими способностями женщины, а вот мужчины – нет. На Орхее царил матриархат. По известному принципу: «кто убил мамонта, тот и главный». Племенами, а впоследствии и странами руководили дамы. Они воевали и созидали, сочиняли книги и научные теории. Они придумали машины и механизмы. Мужики копошились на подхвате. В прежние века их приравнивали к вещам. То есть продавали и дарили, могли поменять на полезные предметы. Мужчины вели дом и занимались неквалифицированным трудом. Только век назад их с большим скрипом признали за людей. Произошло это не по причине человеколюбия. Развивавшейся промышленности требовались квалифицированные кадры. Женщин не хватало, вспомнили про мужчин. Для начала разрешили обучать их в профессиональных училищах. Затем – в вузах. Оказалось, что в технических дисциплинах мужчины превосходят женщин. А их возросший доход стимулирует потребление и, как следствие, развитие производства. Страны, где это поняли, обогнали соперников.

Образованные мужчины стали бороться за права. Возникали партии и движения. Их пытались запрещать, руководителей бросать в тюрьмы. В ответ мужчины объявляли забастовки. Это било по доходам промышленников. Те давили на правительства. В результате большинство стран Орхеи провозгласило равенство полов. Соблюдалось оно со скрипом.

Необычные способности женщин привели к перекосу в технологиях. Например, двигателей внутреннего сгорания здесь не было. Все исследования крутились вокруг электричества. Оно двигало транспорт, широко использовалась в быту и в военном деле. Большинство энергии давало Фло. У городов тянулись поля с установленными на них уловителями света. Имелись тепловые и гидроэлектростанции, но их было мало. Основной задачей ученых стало совершенствование батарей. Они функционировали на физических принципах, емкость получалась небольшой. Легковой автомобиль мог проехать на одной зарядке пару сотен километров – «мергов» по-местному. Да и то, если женщина за рулем. Она работала как живая батарея, получая энергию от светила и сливая ее в бортовую сеть. У мужчин машина ехала меньше сотни мергов, потому в водители их обычно не брали. Грузовик на электрической тяге пробегал без подзарядки меньше сотни километров, поэтому применялся в населенных пунктах. Основным стал железнодорожный транспорт, получавший энергию по проводам.

Из-за этого в бок пошли военные технологии. Боевой единицей стала женщина в доспехах. Для начала – просто в стальных, а с развитием технологий – в механизированных. Вместо танков по полям шли бронеходы, то есть виденные мной «роботы». Бронеход с женщиной мог пройти сотню километров. Это без участия в бою. Молнии жрали энергию. Зато они прожигали металл – правда, с близкого расстояния. Из-за этого армии сходились в ближнем бою. У кого толще броня и сильней молнии, тот и побеждал. Военная мысль концентрировалась на совершенствовании бронеходов.

Огнестрельного оружия не имелось вовсе. Были рельсотроны – здоровенные устройства, разгонявшие болванки электрической энергией. Ее они жрали прорву. Рельсотроны требовали высоковольтной линии, потому применялись стационарно.

На Орхее воевали, и последняя война кончилась плохо для Сухья. На нее напал соседний Курум. Причиной стала конкуренция на планетарном рынке. Курум теснил Сухья. Его продукция была дешевле и лучшего качества. Правда, не всегда. Прежде доминировали сухья. Но у них случился переворот. Объективных причин для него не было. Экономика страны успешно росла, вместе с ней – и уровень жизни. Равенство полов дало эффект. Но оно раздражало военных. Армия у сухья была кастой, в ней служили женщины. Среди них процветали однополые отношения, культивировалось презрение к мужчинам. А тут гадкие муримы рвутся к власти. Одного даже избрали в Высший Совет. Не допустим!

Генеральши вывели на улицы бронеходы. Отстранив от власти Высший Совет, создали хунту. Та отменила равенство полов, объявив о превосходстве женщин. Дескать, они соль земли. А мужчины – быдло. Их изгнали с руководящих постов и, что самое печальное, в производстве. А ведь там они достигли успехов. Не имея возможности служить в армии, мужики шли в промышленность. Они совершенствовали машины и изобретали новые. Тетки объявили это ересью. Мол, не может какой-то мурим создавать технику лучше женщин. Мужиков в Сахья опустили на уровень скота, чем воспользовались курумцы. Там давно поняли выгоду равенства полов. Поощряли обучение мужчин, принимали их на предприятия. В Сахья потянулись вербовщики из Курума. Они предлагали заманчивые условия. В Курум потек поток эмигрантов. Генеральши прохлопали этот процесс. Поначалу смеялись: пусть едут! Воздух в стране станет чище. Спохватились, когда Курум, получив приток специалистов, поднял уровень производства, а в Сахья появились проблемы. Оказалось, не все женщины-инженеры лучше мужчин. Многие даже хуже. Эмиграцию запретили. Но она продолжалась тайно. Ручейки беглецов тянулись к границе. Переходили ее ночью. Большинство ловили и отправляли обратно. Затем стали сажать в тюрьмы, но процесс набрал силу. Недовольство хунтой росло. Теперь обвиняли ее в проблемах и женщины. У них уезжали братья и сыновья, возлюбленные и супруги. Власть хунты зашатались. И она не нашла ничего лучшего, как устроить победоносную войну.

На границе случился инцидент. Группа беглецов перешла ее и углубилась на территорию Курума. Им вдогон устремились бронеходы. Но навстречу вышли машины Курума. В небольшой стычке они выдали вторгшимся звездюлей. Генеральши мобилизовали армию. В ответ Курум придвинул к границе свою. Закипели стычки, а потом случилось генеральное сражение.

Генеральши надеялись на победу. У них было больше бронеходов, их вели бой лучшие из лучших. Соль земли, ее альфа и омега. Так твердила пропаганда. Бронированный строй сахья двинулся на курумцев. Генеральши шли в первых рядах. Они желали овеять себя славой. Поначалу шло как по маслу. Сахья разнесли в клочья жидкий строй врага и погнали его назад. Курумцы бежали. Сахья мчались вслед, не заметив, как вынеслись к укреплениям. Их курумцы соорудили заблаговременно. Подтянули к границе высоковольтные линии и поставили рельсотроны. А вперед выслали жидкий заслон, к которому бежать после стычки.

Беглецы скрылись за укреплениями, а в сахья ударили рельсотроны. Металлические болванки, разогнанные электрическим полем, валили бронеходы на землю. Проламывали их защиту, разбивали опоры и манипуляторы. В считанные минуты армия Сухья перестала существовать. Сначала как боевая единица, а затем – и физически. К побежденному врагу вышли бронеходы курумцев. Пленных не брали. Тех, кто сдавался, убивали молниями. Добивали тех, кто успел выбраться из машин. Проблему с Сахья Курум решал окончательно.

После бойни победители двинулись на столицу врага. Передвигались не спеша. Зачем утомлять воинов? Армии у противника нет, столицу защищать некому. Она упадет, словно спелый плод, вместе с ней – и страна. Ее можно пограбить. Вывезти ценности и специалистов, заставить их работать на благо Курума. Устранить конкурента, низвести его в нищету, превратив некогда сильную страну в сырьевой придаток, – таков был план победителей.

Олигархи Курума потирали руки. Они руководили страной и определяли ее политику, они мечтали о гегемонии на Орхее. Погрести под свое влияние страны мира, диктовать им условия – таковы были их устремления. Сахья этому мешала. И вот теперь строптивой приходит конец.

Курум повторил ошибку противника. Сначала хунта недооценила врага, а теперь тот проявил беспечность. Воины у Сахья нашлись. Недовольные политикой хунты были и в армии. Их отправляли в штрафную часть и держали под присмотром. В бой штрафников не повели. Зачем делиться славой с отбросами? Самим мало…

«Отбросы» оказались решительными. Получив весть о разгроме, они отстранили назначенных командиров и выдвинули из своих рядов новых. Объявили о переходе власти к Комитету спасения, отмене декретов хунты. Пообещали вернуть равенство полов и призвали жителей страны встать на защиту Родины.

Удивительно, но им поверили. Может, оттого, что в стране знали о штрафной части и то, за что туда попадают. Но, скорей, сработало другое. У штрафников были мужчины. Возлюбленные и мужья, братья и отцы. Они выступили в поддержку родных. Призыв нашел отклик. В считанные дни к подступам столицы протянули высоковольтные линии. Кабель клали в землю, закрывая его дерном. Возводили и маскировали доты. К рельсотронам ставили мужчин – женщин посадили в бронеходы. Большинство их были списанным старьем, но вполне рабочим. Много женщин прошли армию, так что пилоты нашлись. Теперь они возвращались на службу. За несколько дней в Сухья появилась армия – не совсем обученная и вооруженная старьем. Но ее вели в бой решительные командиры. Армия собиралась умереть, но не пустить врага в город.

Дорога, по которой двигались колонны врага, перед столицей проходит между высоких холмов. На их склонах и возвели дзоты. Оставалось заставить противника войти в дефиле. Перед ним встала цепочка бронеходов. Их задачей было изобразить сопротивление, заставив противника поверить, что перед ним – последние защитники. Было ясно, что заслон – смертники. Тем не менее они нашлись. В цепь встали члены Комитета спасения и другие штрафники. Только двое офицеров руководили обороной в тылу, да тех принудили к этому товарищи.

Курумцы подошли к дефиле днем. Обнаружив врага, развернулись в боевые порядки. Он представлял собой плотно сбитый строй бронеходов. Развернуться не позволяла местность. Да и зачем? Сейчас они снесут горстку защитников и ворвутся в город. Ну а там начнется грабеж. Командиры это пообещали.

Бронированный вал ударил в жидкую цепь. Штрафники дрались насмерть. Она гибли, но уничтожали врага. Устилая путь бронеходами, тот втянулся в дефиле. И когда заполнил его до конца, заработали рельсотроны. Они били в упор. Металлические болванки рвали броню и крушили опоры. Бронеходы падали на землю. Дверцы на их спинах открывались, пилоты вылезали наружу и попадали под прицельный огонь. У гарнизонов дзотов насчет этого имелся особый приказ. Бронеход можно построить новый, а вот пилота сразу не родишь. Его нужно учить. Болванки рвали врагов на куски. В короткое время курумцы потеряли половину бронеходов.

Но они были еще сильны, да и воевать умели. Первым делом они решили подавить огневые точки врага. Бронеходы ринулись к холмам. Добежали не все, зато те, которые прорвались, врага не щадили. Доты замолчали. Не успел Курум перевести дух, как в дефиле ворвались бронеходы ополченцев. И их было много, в разы больше, чем врагов…

У курумцев был шанс. Им следовало принять бой. Пусть сахья больше, но ополченец против опытного пилота – аргумент слабый. Но Курум понес тяжелые потери. Пилоты не знали, что в бронеходах – ополченцы. Как и то, что их машины – списанное старье. Курумцы видели, как дефиле затопляют бронеходы врагов, и что их очень много. Они побежали.

Ополченцы гнали их до вечера. Догоняли, били молниями в спины, прожигая броню. Перепрыгивали и бежали дальше. Только ночь прекратила избиение. Без светила не работает живая батарея, а основные разрядились. Это спасло часть курумцев. В основном тех, кто добежал до отставшего обоза. Там они бросили бронеходы и залезли в автомобили. Понеслись на них к границе. У Сахья машин не оказалось. Утром им доставили батареи, но преследовать врага было поздно.

Разгром не привел к победе над Курумом. У него еще оставались войска. Наступать силами ополчения выглядело безумием. Бронеходы Сахья вышли к границе, и закрепились на ней. Начались переговоры, которые закончились перемирием. Оно не разрешило конфликт. Стороны готовились к реваншу…

В Сахья провели выборы. На них победили уцелевшие штрафники. Они объявили политику Обновления, для начала отменив разделение по половому признаку. Его пропаганду объявили преступлением. Но мир в обществе не наступил. Слишком долго хунта промывала людям мозги. Идеология «традиционных ценностей», проповедовавшая превосходство женщин, оказалось живучей. Общество разделилось на «традиционалов» и «обновленцев». За вторых стояло государство, в рядах первых оказались многие силовики. «В войне победили женщины! – утверждали они. – Они вели бронеходы. При чем здесь муримы?» В ряды силовиков влились изгнанные с постов назначенцы хунты. Нередко их заменяли мужчинами, а это пробуждало ненависть. Добавьте проблемы в экономике…

Хунта опустошила бюджет. Наклепала бронеходов, призвала на службу много пилотов. Все пошло прахом. Бронеходы превратились в металлолом, пилотов похоронили. Заключи Сахья полноценный мир, это пережили бы. Провели бы конверсию производства, перешли бы на мирную продукцию. Но Курум мира не хотел, и Сахья готовилась к войне. В результате упал уровень жизни. Это вызывало недовольство. Страна кипела. Вот в этот гадючник я и вляпался.