Сын своего отца Кистяева Марина
Накосячил – будет исправлять.
Проснувшись, увидел спящую Славу и поплыл, уже не удивляясь. Ваня скользнул взглядом по её безмятежному во сне лицу. По подрагивающим длинным ресницам. По чарующей россыпи веснушек.
Спящая она воспринималась более доступной. Учитывая, что футболка пижамы задралась, обнажив мягкий и упругий животик с красивым вытянутым пупком. Тонкая талия, которую он мог обхватить пальцами.
Какая же она…
Кровь ударила в голову. Иван потянулся к Славе.
Он только потрогает…Не обидит…
Его рука коснулась груди Славы.
Девушка распахнула глаза. Иван сразу же потонул в них. Тоже красивые… А сейчас, после сна, они с легкой туманящей поволокой, от которой в паху простельнуло с новой силой.
Слава ничего не говорила, и он потянулся к ней. К её губам.
Чтобы в следующую секунду почувствовать удар ноги в живот.
Удар был несильным. Больше показательным. Да и что могла сделать Слава натренированному взрослому мужику?
Но она его лягнула!
И завертелась ужом, пытаясь выбраться из мужских рук.
А это не входило в его планы!
– Прекрати, – распорядился он, окончательно просыпаясь. Свет не пробивался сквозь зашторенные окна, руки были заняты, и мужчина не мог посмотреть который час.
– Нет! Слезь с меня, черт побери! Ты…
Как так получилось, Иван не понял. Слава не прислушалась к его словам. Начала вырываться, отталкивать его. И в конечном итоге заваливаться на пол.
Иван не мог допустить, чтобы девушка упала спиной на жесткий паркет. Успел вовремя подстраховать ей голову, но перевернуть в воздухе не смог. Отчего Слава всё же ударилась спиной и попой. А он её ещё и придавил сверху.
– Ох…
И смех, и грех. Честное слово.
Ещё ни разу в жизни Иван ни оказывался в такой нелепой ситуации. Свалился с дивана да ещё на девушку.
Чееерт!
Слава лежала под ним и приходила в себя от удара. Он перекинул вес тела на свободную руку, но слезать с девушки не спешил.
Под ним она… Под ним…
В висках застучало от напряжения, и весь мир мгновенно сузился до соблазнительных алых губ и легкого дыхания с привкусом мяты.
Удар деморализовал Славу, но ненадолго. Она поморщилась, зажмурилась, но когда открыла глаза, сразу же зашипела разъяренной кошкой:
– Ты…
– Я.
Она открыла рот, чтобы обрушить на него дальнейшие ругательства, и у Коваля окончательно сорвало крышу.
Её губы так близко… Они такие мягкие… сладкие… Он хотел их.
Тщательно продуманная стратегия по завоеванию Славы летела к чертям собачьим. Коваль снова косячил, теперь уже осознанно.
Он поцеловал её. Сразу же завладел губами, притянул голову Славу к себе, воспользовавшись тем, что его рука при падении легла ей на затылок. Девушка что-то возмущенно запищала, но он не расслышал.
Похер… Потом… И разбираться с её возмущениями тоже будет потом.
Сейчас главное почувствовать её отклик. Её мягкость. Её сладость.
Она сопротивлялась, елозила под ним, выворачиваясь. Иван не обращал на это внимания. Угомонится рано или поздно. Должна же она отреагировать на его прикосновения! Он пытался просунуть язык между её стиснутых губ и злился, что она его не пускает.
Слава оказалась настроена решительно. Иван это понял, когда почувствовал, как её пальцы запутываются в его волосах и… начинают с силой отдирать их от кожи головы, оттягивая назад.
Иван зашипел и оторвался от губ Славы.
– Ты чего творишь?
– А ты?
Как только он прервал поцелуй, она затихла. Но волосы его не отпустила.
Готовая в любую минуту продолжить сопротивление.
От борьбы или после сна её щеки раскраснелись, серо-голубые глаза яростно пылали.
– Веснушка…
– Слезь. С. Меня.
– Не слезу. Пока ты не успокоишься.
– Тебе нельзя доверять, полковник.
– Я уснул. Как и ты.
– И что? Сразу же начал меня… лапать, – её голос всё же выдал эмоции, задрожал, а глаза-озера наполнились настоящей влагой.
Слезы девушек никогда не трогали Ивана. Больше раздражали. Плюс постоянные командировки и участие в военных операциях сделали его бесчувственным к чужим манипуляциям. Он несколько раз присутствовал на допросах. То, что допросы проводились с пристрастием, уточнять не стоило.
Увидев обиду и страх в глазах Славы, которые пришли на смену решимости, у Ивана екнуло в груди. Зажгло. Да что ж это такое!
Он протяжно выдохнул, мысленно считая до пяти, и негромко произнес:
– Я не лапал тебя, Слава. Потрогал. Спросонья. И всё. Девочка… тшшшш… Не надо слез. Не плачь, хорошо? И не пугайся. Не обижу я тебя. Поверь ты мне, черт побери.
Он уперся лбом в её лоб.
Определенно, его мир никогда не будет прежним.
Иван чувствовал её рваное дыхание под собой. Едва ли не кожей ощущал внутреннюю борьбу, что происходила в эти минуты в миниатюрном распластанным под ним теле.
– Слава, если бы я хотел причинить тебе боль или снова взять тебя против твоей воли, я бы это сделал. Веснушка…
После этих слов она неожиданно обмякла и больше не пыталась выдернуть клок волос с его головы.
– Кофе хочу.
– А я вискаря.
– Пить я с тобой больше не буду.
– Ничего подобного… напою тебя ещё раз.
Они говорили, пытаясь сгладить ситуацию. Каждый идя навстречу друг другу.
Хотя она могла этого и не делать.
Иван Коваль снова оплошал.
По полной.
Он скатился со Славы. От греха подальше. Снимал себя с неё, как кожу отдирал. Но далеко откатываться не стал, лег рядом.
Веснушка никуда не спешила ретироваться, и это немного успокоило Ивана. Если бы она сейчас попыталась встать и сбежать, он бы погнался следом. Потому что эта девочка должна быть рядом.
Когда его штормит с такой силой, что в глазах темнеет.
Он уставился в потолок и глухо проговорил:
– Какого хрена происходит, Слава?
– Понятия не имею, о чем ты, Иван Русланович.
– Ты же не дура, девочка, должна понимать, что к чему.
– Например?..
– Я же не просто так к тебе пришел, Слав.
– Допустим, – прошептала она севшим голосом.
Иван не сразу продолжил, изучая неровности на потолке. Дом профессора Ставриса требовал ремонта. Капитального.
– Знаешь, в своё время мой батя поставил маму в такие условия, что она вынуждена была в него влюбиться.
– Это как?
Слава притихла. Иван, сглотнув в горле ком, не поворачивая головы в сторону Славы, уже чувствуя девушку на уровне инстинктов, нашел рукой её руку и переплел их пальцы. Слава снова напряглась, даже были легкие потуги не дать ему руку.
Он не мог знать, какие мысли крутились в её светловолосой головке, но она решила не сопротивляться, не усугублять напряжение.
Или её заинтересовали его слова. Такое тоже могло быть.
– По документам он умертвил её. Стер как личность. Да, Веснушка, мужчины из моей семьи не отличаются высокими моральными качествами. Естественно, ни отец, ни мама не рассказывали нам историю своего знакомства. Мне пришлось нехило потрудиться, чтобы узнать её. Узнал – прихерел, конечно.
Слава громко вздохнула, чем снова забрала внимание мужчины на себя.
Он повернул голову в её сторону и с большой долей остервенения отметил, что Слава лежит очень, очень близко к нему.
И это правильно.
Только так.
– Умертвил?..
Рассказ Коваля шокировал Славу.
– Да. Убил по документам. Чтобы она принадлежала только ему.
– Иван… Зачем ты мне это рассказываешь? – почти не размыкая губ, спросила она дрогнувшим голосом, начиная понимать, что к чему.
– Я всегда считал, что одержимость другим человеком – это блажь, с которой при желании можно справиться. Мой отец одержим мамой. Они счастливы в браке. Нас с Димычем родили. Нину… Но мой батя… Это надо видеть. Его отношение к маме. Он коршуном вьется вокруг неё, несмотря на то, что они больше тридцати лет вместе. Ревнует. Любит. Надышаться на неё не может.
– Иван, зачем ты мне это рассказываешь? – повторила она.
Её глаза расширялись по мере того, как он говорил.
– Хороший вопрос, Веснушка. Правильный. Те люди, которые вхожи в нашу семью, говорят, что я очень похож на отца. Что характеры схожи… Взгляды. Убеждения. Мы с отцом не спорим. Мы реально похожи.
Он сделал паузу, давая возможность Славе самой сделать выводы.
Растрепанная после сна, с покусанными губами, она сводила его с ума всё сильнее.
Но он оставался лежать, не двигаясь.
Слава почти незаметно качнула головой, отрицая очевидное.
– Вместо того чтобы работать и заниматься делами, я приперся к тебе, маленькая. Веревкой тянет к тебе. Крышу рвет. Смотрю и насмотреться не могу. Понимаю: ненормально. Тс-с… Минутку… помолчи. Сегодняшняя ночь показала, что я сын своего отца и в отношении женщины. Ты моя, Веснушка. Знаю, что сейчас начнешь отрицать. Бессмысленно.
– Ты… говоришь странные вещи и…
Она замолчала, оборвав себя.
– Ты меня боишься. Я вижу. Сторонишься. Шугаешься. У тебя есть на то все причины. Я давлю и знаю это. По-другому не получается. Но как и говорил ранее, я хочу по-хорошему. Поэтому… Я буду за тобой ухаживать.
– Ухаживать?
– Да.
– Вань…
Она впервые назвала его сокращенным именем. Неофициальным.
Внутренности Ивана скрутило жгутом, натянув до предела.
Титаническим усилием воли он заставил себя остаться на месте.
Хотя всё рвалось к ней.
Их разделало меньше полуметра. Нет ничего.
И, тем не менее, между ними стояла целая Вселенная.
– Да, Веснушка?
– А если ничего не получится? Если я не смогу…
Он прикрыл глаза. Дыхание обжигало грудь, горло. Агония подкралась незаметно.
– Тогда наступит наш личный апокалипсис, Ярослава Ставрис. Потому что я тебя никуда не отпущу. Не смогу. Ты будешь каждый день ненавидеть меня. Будешь пробовать убегать. Будешь драться…
– Замолчи. Пожалуйста…
Она даже повернулась набок.
– Я говорю, как есть. Без приукрас. Без угроз. Констатация факта. Не более.
Глава 13
– Я, конечно, тот ещё мудак, но с тобой я честен.
Слава оценила.
Тут впору тоже ругаться матом.
Много. С чувством.
– Я всё же хочу кофе.
– Рано ещё…
– Время… – он посмотрел на наручные часы. – Пятнадцать минут пятого. Во-от. Заметь, мы почти всю ночь проспали с тобой на неудобном диване, и ничего.
– Сомнительный козырь, полковник Коваль.
– «Ваня» мне больше понравилось.
Мужчина улыбнулся. Без иронии. Не кривя губы.
И у Славы что-то дрогнуло в груди.
Не привык он к таким откровениям.
И она не привыкла.
– Я на кухню. Ничего не знаю, пойду варить кофе.
– Тогда свари и на меня.
Пришла пора усмехаться Славе. Вот что за человек? Даже в такой мелочи не просит, а приказывает.
На кухне прислонилась спиной к дверце холодильника – первой крупной вещи, что попалась на пути Славы.
Слова Ивана не выходили у неё из головы. То, что он рассказал… взбудоражило девушку.
Не зря многие считали её сумасшедшей. Девочкой не от мира сего. Другая на её месте давно бы собрала вещи и сбежала бы куда глаза глядят. Или, наоборот, прикинула бы, какие перспективы открывает внимание такого человека, как Иван Коваль.
А она что?.. Пока непонятно.
Телефонный звонок расслышала даже с кухни. Звонили не ей. Слава снова посмотрела на часы. Рано беспокоят товарища полковника.
Зато убедилась в правоте его слов. Вместо того чтобы решать дела, он у неё.
Сердечко тревожно заныло в груди. Слава посмотрела на пакет с кофе в руках. И что ей делать… Она терялась.
Слова Вани – мысленно заставила себя его так называть – она восприняла всерьез. Он не шутил.
– Спасибо, что сообщил. Ничего… Я уже не сплю.
Иван вошел на кухню. Девушка его не видала. Если бы не слышала, всё равно почувствовала бы.
Его взгляд на себе… Он обжигал. Казалось, проникал сквозь одежду и оставлял на коже следы. Разве такое возможно? Слава путалась всё сильнее. Хорошо хоть руки не дрожали, когда открывала пакет с кофе.
– Поездка в Республику отменяется, Слава.
Слова Ивана заставили её обернуться.
Мужчина прислонился спиной к дверному косяку и наблюдал за нехитрыми манипуляциями девушки.
В своё время дедушка отстроил большой добротный дом. На квадратуру кухни он не скупился. Они со Славой любили в этой комнате проводить время, неспешно беседовать.
Как ни странно, но Иван вписался в комнату. По крайней мере, здесь он не смотрелся чужеродно.
Или ей так хотелось думать?
– Почему?
– Там снова волнения.
Слава почувствовала облегчение, за которое ей тотчас стало стыдно.
Если она радуется, что поиски святынь и сокровищ колькемов откладываются на неопределенный срок, тогда как же ее обещание дедушке.
Стоп.
Во-первых, Слава предприняла попытку сделать всё, что от неё зависело.
Во-вторых. Она не самоубийца. Лететь в страну, где происходит военный переворот, – не дело. Дедушка первым запретил бы подобную авантюру.
Слава не нашлась, что сказать. Надо, наверное, как-то отреагировать.
– Ты расстроилась?
– Пока не знаю. Утром голова варит с трудом.
Их разговор снова прервал телефонный звонок.
И снова звонили не ей.
– Да что ж такое! – проворчал мужчина и ответил более нетерпеливо: – Коваль слушает.
Славе почему-то стало смешно. Рано же… А у него один звонок за другим, тут впору пожалеть.
Хотя даже она понимала, что находящийся в доме мужчина – последний, которого следует жалеть.
Кофемашина тихо журчала, наполняя кухню божественным ароматом.
Девушка не прислушивалась к диалогу Ивана. Славу его дела не касались.
Её беспокоили его откровения.
Он намеревается за ней ухаживать. Интересно у них будет получаться. Первый секс уже случился, а конфетно-букетный период – нет. Как он будет у них проходить? То, что будет – точно. Иван же сказал… Вот только как ей быть – непонятно.
Совершенно.
Славу учили, что каждый человек имеет право на второй шанс. Если он раскаялся, осознал ошибку. Она сомневалась, что Иван раскаивался в том, что произошло между ними в коридоре закрытой базы. Но он признавал, что напортачил. Что стечение обстоятельств сыграло против них.
Из груди девушки вырвался тяжелый вздох. Только ей от признаний Коваля не легче.
Кофемашина известила, что кофе готов.
Как раз в это же время на кухню вернулся и Иван. Славе хватило одного взгляда на мужчину, чтобы понять, что он недоволен. Иван подошел к столу, на который она поставила чашки с дымящимся напитком, и сжал ладонями ребро столешницы.
Сам же впился взглядом в Славу, отчего девушка сразу же занервничала.
– Что снова не так? – слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать.
Ответил мужчина не сразу. Он смотрел на Славу и словно что-то решал в голове. Девушка заерзала на стуле.
– Смотри, что мы имеем, – Иван сделал акцент на слове «мы». – Мне срочно надо вылететь в Женеву. Через час. Я рассматриваю два варианта. Первый – взять тебя с собой. Но что-то мне подсказывает, что ты не придешь в восторг.
Слава молчала. Разволновалась. Чтобы скрыть нарастающую нервозность.
– Второй. Я лечу один. Вернусь через пять дней.
Иван говорил отрывисто. Рублено. Каждое слово, как брошенный камень. Слава мысленно поёжилась. Не хотела бы она оказаться на месте его подчиненных, когда полковник в гневе.
– Предлагаю своеобразный бартер.
– Какой? – Слава встрепенулась.
– Я лечу один. Даю тебе пять свободных от меня дней, – мужчина в привычной ему манере усмехнулся. – А ты меня за это целуешь. Сама. Добровольно.
Спустя четыре дня.
– Что. Ты. Сказал.
В трубке повисло тягостное молчание.
– Ярослава Михайловна уехала в поход с однокурсниками.
– Пиз*ц.
Убьет.
Собственноручно.
Придушит.
Но сначала трахнет.
Во всех позах. А потом всё-таки придушит.
Иван нажал на отбой и откинулся на спинку высокого кресла.
Коваль, главное спокойствие.
Ничего крамольного не случилось.
В следующую секунду подаренная изящная статуэтка в виде льва, инкрустированная изумрудами, полетела в стену.
Читать бесплатно другие книги:
