Девочка, я тебя присвою Безрукова Елена

40

Рома отвез меня домой. Катя сидела со мной сзади, обнимала меня, и мы вместе тихо плакали. Роман, нахмурившись, молча вел авто.

— Где ты была? — получила я вопрос, едва переступила порог дома.

Владимир, поставив руки в боки, встречал меня.

— Я из-за тебя даже на работу сегодня не поехал.

— Я была в больнице, — ответила я, решив умолчать о том, где была ночью.

— Я в курсе, что случилось с Архипом, — нахмурился он. — Его отец уже звонил и в красках рассказал, из-за кого их сын стал овощем.

Вдалеке послышался тихий вой. Плакала Динка…

Мне тоже хотелось. Я не знала, что отвечать отчиму. Он и так все знает уже…

— Ты с ним ночь провела?

Провела. Но не так, как о нас теперь могут подумать.

— Нет, — покачала я головой. — Я осталась ночевать в квартире подруги, он ушел ночью.

— Гхм… И как часто вы там ночевали? — изогнул он одну бровь.

— Первый раз. Так вышло… У меня проблемы, с кафе, в котором я работала.

— Об этом я уже тоже знаю. — Сел Владмир на диван. — Неужели вы, глупые, думали, что он нас реально что-то вообще скрыть? Конечно, отец Архипа уже все узнал, по какой причине была драка. И твои якобы долги в кафе подтянулись автоматом. Об этом не беспокойся, отец Макса ни слова больше не пикнет в мою сторону. Об этом надо было сказать мне, Кристина. Я бы помог, и не было бы такой трагедии.

Я виновато опустила глаза. Откуда мне было знать, что Владимир тут встанет вдруг на мою защиту и решит вопрос за пять минут? Я боялась, что вскроется правда о том, что наши отношения с Архипом не прерывались несмотря на запрет. Впрочем, она и так вскрылась, только мальчишка еще и так пострадал… Теперь пострадаю и я. Безнаказанно это точно не пройдет.

— Ты не выполнила обещания, Кристина, — сказал мне отчим. — Значит, мне придется выполнить свое.

Я в волнении подняла на него глаза. Он уже решил мою судьбу…

— Я не монстр, но договор есть договор. Ты его не выполнила. Через два дня ты уезжаешь в закрытую школу при монастыре. Извини, я тебя предупреждал об этом. Доучишься там, потом уедешь в Европу. Архипа забудь… Ты его больше никогда не увидишь. Если он, выживет, теперь, конечно…

Из моих глаз снова полились слезы. Сколько еще мне предстоит вынести?

— Иди к себе, — обратился ко мне отчим. — Начинай собирать вещи. И до отъезда ты под домашним арестом.

Я молча, пошатываясь от нервов и недосыпа, поднялась к себе.

Сидела в кресле у окна несколько часов к ряду и слушала периодически стоны и всхлипы Динки. Она тоже боялась за жизнь Архипа.

Потом позвонила Роману. Думать ни о чем другом, кроме как состояние Архипа, у меня не выходило.

— Ром, — говорила я в трубку не своим голосом. — Как он?

— Пока также, — отвечал друг. — Нет изменений.

— Но и в худшую сторону нет?

— Никаких нет.

— Ладно. Ты если что узнаешь, позвони мне, хорошо?

— Естественно.

— Спасибо. Пока…

Я повесила трубку и снова уставилась в окно.

Ад, беспросветный ад…

На следующий день ситуация повторялась. Я звониле Ромке, слышала, что состояние Архипа пока не меняется, почти не ела, пила одну воду. Мне ничего не хотелось.

После обеда в дверь моей комнаты постучали.

— Кристин? — позвал меня Владимир, который видимо, сегодня тоже был дома. Меня контролировал, скорее всего… — Спустись-ка вниз.

Я тяжко вздохнула. Волноваться мне было уже просто нечем. Что еще могло произойти за эти сутки? Не дай бог какие опять плохие новости, я не переживу…

Но я поправила на себе футболку, накинула ветровку, собрала волос в конский хвост и спустилась на первый этаж.

Внизу встретилась глазами с женщиной, что пришла в наш дом, и застыла.

Мама Архипа. Я запомнила ее несмотря на свое состояние.

— Что… Что случилось? — испугалась я не на шутку и еле удержалась на ногах, успела присесть в кресло.

— Кристина, здравствуй, — прошелестела женщина, которая от горя, как и я сама, была похожа на бледную тень самой себя.

— Здравствуйте…

— Ты меня помнишь? Я мама…Архипа.

— Да…

— Мне нужна твоя помощь.

— В каком смысле? — не поняла я. А потом тут же подобралась. — Неважно, я готова. Готова на все, что угодно, если ему это поможет.

Владимир следил за нашим диалогом молча, а теперь решил вмешаться.

— А что требуется от Кристины?

— Володь, я должна тебя просить… — посмотрела женщина на него. — Пусть Кристина поедет со мной в клинику.

— Зачем, Наташ? — спросил отчим.

— Мой сын нас не слышит, — опустила она голову. — Врачи говорят, что он может услышать, надо разговаривать с ним и он выйдет из комы. Может быть, он услышит Кристину?

— Ну, вообще-то, она под домашним арестом, — крякнул Владимир, задумчиво глядя на меня.

В дверном проеме торчала голова Динки. Она тоже наблюдала и ждала решения отца.

— Володь… — подняла Наталья заплаканные глаза на друга семьи. — Пожалуйста. Это наш последний шанс.

41

— Ладно, — выдохнул Владимир. — Едем все вместе. Дина, ты остаешься дома.

Дочка отчима тоже дернулась было к нам, но отец категорически остановил ее. Видимо, предполагал, что будет в клинике.

— Спасибо тебе, Володь, — прижимала руки к груди мама Архипа. — Век не забуду… Поехали тогда. В областную.

— Да, поехали.

Я надела куртку и кроссовки, Владимир накинул на плечи пальто, и мы все втроем покинули дом, чтобы забраться в машину, которая доставила нас в клинику. Мама Архипа ехала отдельно со своим водителем, а мы — с Владимиром.

На сей раз нас с Натальей без вопросов пропустили в отделение реанимации. Владимир остался ждать в коридоре, а мы пошли вперед, к той самой палате, где спал — я так решила для себя, мне так было легче — наш с ней любимый мальчик.

Мы шли молча, вдвоем — молодая и взрослая, две женщины, болеющие одним горем. Отца Архипа тут не было. Наверное, мама Архипа привезла меня сюда в тайне от мужа…

Она открыла передо мной дверь нужной палаты, и я вошла внутрь.

Сердце снова сжалось, когда я увидела его: снова бледным, под кучей медицинских трубок, неподвижного…

— Иди к нему, — подтолкнула меня мама Архипа к нему. — Поговори с ним… Попробуй ты.

Я почти бегом бросилась к нему и уселась прямо на пол возле его кровати. Осторожно прижалась щекой к его боку. Теплый. Сердце бьется. Он дышит, хоть и пока через аппарат. Он жив. Мой мальчик должен меня услышать! Просто не может быть иначе…

Я мягко взяла его большую руку, обычно такую сильную, горячую, а сейчас бездвижную, в свои ладони и прижалась к ней щекой. Стала тереться об нее котенком, пытаясь представить его снова здорового, который стоит передо мной с румянцем на щеках, улыбается и смотри на меня своими пронзительными синими глазами. Я верила, что однажды увижу его таким снова.

— Архип… — тихо позвала я его, ощущая, как лицо просто заливают мои слезы. — Архип… Вернись ко мне. Вернись… Мне так плохо без тебя. Я так тоскую, я так боюсь… Милый мой, любимый, пожалуйста, вернись. Не уходи, не уходи от меня. Я не смогу без тебя. Я люблю тебя, мой мальчик… Я так тебя люблю… Дай знак, что ты слышишь. Умоляю, услышь меня, Архип…

Я ощутила как его пальцы очень слабо, едва заметно сжали мою руку. Дыхание перехватило и я на миг застыла, чувствуя жизнь в нем. Сердце мое забарабанило так, что я слышала его удары у себя в ушах. Адреналин так и лупил по вискам.

Радость, растерянность, новые слезы от облегчения — все смешалось во мне воедино, грозя выйти из берегов и расплескаться.

Он со мной, он слышит!

— Боже мой… — я снова прижалась щекой к его руке. Стала целовать ее прямо при его матери. Мне было на всех все равно, он слышит! — Любимый мой, Архип… Солнце ты мое… Он…сжал мою руку!

Я обернулась к матери Архипа, продолжая прижиматься к руке парня.

— Он слышит. Он сжал мои пальцы сейчас…

— Господи, — выдохнула его мама, которая тоже плакала, глядя на нас. — Сейчас… Сейчас.

Она побежала за врачом, и вскоре меня отодвинули от Архипа, склонились над ним.

Врачи что-то обсуждали, но я ничего не слышала, смотрела только на него.

Архип медленно, было заметно, как ему трудно, открыл глаза.

Я прижала ладонь к губам, смотрела на него, пытаясь передать ему одними глазами, как я счастлива, что он жив. Он очнулся и теперь обязательно поправится.

Архип смотрел на меня несколько секунд. Потом закрыл глаза обратно.

— Опять сознание потерял? — спросил медсестра.

— Нет. Он уснул, — ответил врач. — Сжать руку девушки и открыть глаза для него оказалось трудно. Он в сознании… Отключите вентиляцию.

Спустя еще полминуты, врач вынес вердикт.

— Сам дышит. Молодец, парниша, крепкий как бык оказался… Пусть спит… Теперь все будет хорошо. Такой точно выкарабкается.

Врач обернулся к нам.

— Покиньте палату, больному нужен отдых. Очень рад, что ваш сын пришел в себя.

— Спасибо, доктор… — плакала в платок Наталья.

— Девочке вашей спасибо, — улыбнулся доктор, выпроваживая нас из палаты. — Он только на нее хотел отреагировать.

За дверью палаты мы остановились друг напротив друга. Я еле стояла от пережитых эмоций. Все это меня опустошило и лишило всех сил, хотя сейчас я испытывала огромное облегчение. Я уеду уже завтра, не увижу, как он поправится, но буду надеяться, что все пройдет хорошо. Главное, что я смогла достучаться до него, и он будет жить. Пусть и вдали от меня…

— Спасибо тебе, что… Согласилась, — сказал надломленным голосом мама того, чья жизнь мне стала дороже моей собственной.

— Я не смогла бы иначе, — ответила я. — Я люблю Архипа…

— Он тебя тоже, — окинула оценивающим взглядом меня Наталья. — Даже не думала, что мой сын испытывает настолько серьезные чувства. Он только тебя услышал… Мы его звали, звали… Никакой реакции.

— Может быть, просто время пришло ему вернуться? Я верила, что так и будет. В любом случае, это уже неважно. Главное, что он пришел в себя и обязательно поправиться.

— Да…Да. Кристина, ты… — утерла она слезы и почти успокоилась, в отличие от меня.

Я молча смотрела на нее. Что она мне хочет сказать?

— Я понимаю ваши чувства, но… — замялась она. — Отец Архипа никогда не даст вам быть вместе. Он считает, что это все…твоя вина.

— Я знаю, — опустила я голову. Это все ясно было еще в прошлый раз. Я и не тешила себя мыслями, что если даже мне удастся вытащить его с того света, то родители Архипа разрешат нам быть вместе… Я спасла его для Динки. Прекрасно это понимаю.

— Ну… Тогда ты понимаешь, что сейчас уехать и забыть о моем сыне будет лучший выход из ситуации?

— Конечно, — грустно улыбнулась я. Ничего иного я не ждала от семьи Архипа. Мне еще Владимир не один раз указал на мое место, и родители Архипа точно такие же. Наталья меня просто использовала, чтобы попытаться спасти сына моими руками, прекрасно отдавая себе отчет, что и зачем делает, и как Архип ко мне относится. Но… Ей, как и отцу Ветрова, совершенно плевать на нашу любовь. Спасла — молодец, свободна. Но я не жалею. Я делала это ради него. — Я уеду и не вернусь. Не переживайте.

— Ты большая умница, Кристина, — посмотрела на меня со всей серьезностью мама Архипа. — Если ты думаешь, что мне легко все это, то… Но отец Архипа никому не позволит сорваться с крючка. Точнее, Владимир не даст нам повернуть назад. Он может устроить всем нам такие проблемы, какие нам и не снились, поэтому… Лучше закончить все здесь и сейчас, вот так.

— Я все понимаю, — ответила я. Я в самом деле ни в чем ее и не винила, и никаких оправданий мне не нужно было. — Я пойду, вы…

— Наталья? Я не понял, — по коридору к нам шел Олег, отец Архипа.

— До свидания, Кристина, — ответила она мне бегло, нервно заморгав.

Я верно поняла — отец Архипа не в курсе о проделках жены… Сейчас она, кажется, получит по первое число, но надеюсь, что новость о том, что Архип все-таки из комы вышел путем выкрутасов Натальи, его смягчит. А мне тут делать больше нечего…

Я обошла мужчину и женщину, которые стали тихо препираться между собой и совершенно не заметили моего исчезновения, и подошла к Владимиру.

— Архип очнулся, — сказала я ему.

— Фух, слава богу, — устало прошелся по своему лицу ладонью отчим. — Тогда поехали?

— Да, едем, — ответила я ему и первая шагнула из отделения.

42

— Ром… — говорила я в трубку телефона, утирая слезы, уже сидя в машине. — Архип очнулся. С ним все будет хорошо…

— Ох, — выдохнул Роман. — Чудесные новости. Спасибо. А ты откуда знаешь?

— Я бы с ним в этот момент, — ответила я. — Он…меня услышал. Представляешь?

— Так, погоди… А как ты попала к нему в палату? — спросил озадаченный друг моего мальчика, который сегодня стал дышать сам, слава богу. — Нас же не пустили туда.

— Мама Архипа сама за мной пришла и попросила о помощи, — рассказала я ему. — Она хотела, чтобы я поехала в больницу и попыталась позвать Архипа. Ей так врач советовал, чтобы его звали близкие и тогда, возможно, он бы услышал кого-то… И он услышал.

— Тебя…

— Да. Он даже стал сам дышать, без аппарата.

— Круто.

— Да…

— С ума сойти… — растерянно проговорил Питерский. — Слушай, ну я очень рад, что Архип теперь пойдет на поправку.

— Очень надеюсь, — грустно улыбнулась я. — Жаль, только я этого не узнаю, наверное.

— Почему?

— Я… — покосилась я на Владимира, который вел авто и, оказывается, наблюдал за мной и внимательно слушал мой разговор. — Потом тебе расскажу. Напишу.

— Тебя слышат?

— Да.

— Ладно. Катьке пиши, она тоже ждет новостей. Переживает, зарыдала мне всю футболку из-за Архипа…

— Обязательно напишу, — улыбнулась я, ощущая тепло. Все-таки друзья у меня есть, и этот учебный год, который я провела в лицее, оказался, на самом деле, вовсе не таким уж и плохим… — Передавай ей привет и последние новости. Пусть не плачет больше.

— Конечно, вон она дергает меня уже нетерпеливо за руку… Пошел рассказывать! Ну, погоди ты, Рыжая… Что ж такая ты…

— Ладно, пока, — услышала я возню на заднем плане и поняла, что ребята уже занялись друг другом, и повесила трубку. Самое главное я уже сказала.

Владимир продолжал поглядывать на меня в зеркало заднего вида, но молчал. И это хорошо, потому что ни с кем разговаривать мне не хотелось совершенно. Хотелось побыть одной. Завтра я уеду, непонятно куда и непонятно зачем. Просто потому что так хочет он — чужой мне, по сути человек, по вине моей матери, возомнивший себя моим богом. Знаю, что о покойных либо никак, либо хорошо, но не обижаться на маму за такую судьбу, на которую она обрекла меня своими недальновидными поступками, я просто была не в силах. И обижалась, и злилась, и горевала по той жизни, какая была у меня до ее брака с Владимиром… Этот союз никому счастья не принес: ни мне, ни Динке, ни самому Владимиру. Игрались они с отцом Архипа в свои взрослые игры, бессовестно используя как разменную монету своих детей и никто им не мешал, а тут появилась я и все пошло вовсе не по плану…

Но теперь меня, досадное недоразумение, устранят уже завтра утром, и всем, наконец, станет хорошо.

Архип… Он поправится, я верю. Только не уверена, что после такой травмы головы он меня вообще вспомнит… Очень часто после подобного люди, к сожалению, не помнят все или частично события и людей из жизни до.

В доме Владимир повернулся ко мне.

— Кристина, ты… Собирай вещи. Завтра рано утром ехать. Будь готова к восьми утра уже выдвигаться.

— Я сюда вернусь? — спросила на всякий случай, хотя вещи я уже почти собрала так, чтобы ничего моего тут не осталось. Возвращаться я не стану. Это не мой дом, не моя семья и не моя жизнь. Мне тут никто не рад и никто не будет ждать меня обратно. Если только Катя с Романом, но они проживут и без меня прекрасно. И Архип… Если вспомнит меня, когда наберется сил.

— А зачем? — пожал он плечами.

Действительно, глупый был вопрос.

— Я тебе куплю квартиру в Санкт-Петербурге, и ты останешься жить там после получения аттестата. Думаю, ты не будешь против и посчитаешь эту квартиру достойной заменой всему, что я…у тебя отнял.

Речь шла не только о старой квартире. Но и об Архипе. О маме я не думала — было масса поводов убедиться, что все, что случилось с ней все-таки чистая случайность, и виновные уже понесли наказание.

— Хорошо, я согласна, — кивнула я. А разве у меня был выбор? — А Максим?

— Он обязательно понесет наказание, — нахмурился Владимир. — Он сядет. Ему уже есть восемнадцать. Я тебе это обещаю.

Что ж… В данной ситуации это лучшее, что мог бы сделать для меня отчим.

Осталось проститься с ним навсегда, как и со всей это жизнью. У меня начинается новый этап: без Владимира, без Динки и без…Архипа.

— Спасибо, — кивнула я и хотела пойти было к себе в комнату, но Владимир меня остановил.

— Забудь его, девочка, — покачал он головой. — Ты и так уже влезла туда, куда не стоило. И видишь к чему это привело?

— Вижу, — ответила я.

— А может быть еще хуже, — тихо сказал он. — И уже не с ним.

Ком так и застрял в горле. Я боялась этого момента, но знала, что рано или поздно он наступит — Владимир начнет угрожать мне.

— Пойми меня, я не монстр, но… Тебе не место в жизни Архипа.

— Я понимаю.

— Уверена?

— Да.

— Ну, тогда будь умницей, — смотрел он на меня прямо в глаза. — И тогда проживешь долгую и счастливую жизнь.

А если не буду слушаться дядю Володю, то жизнь станет короткой, а смерть моя — мучительной. Я поняла, да.

— Все будет так, как вы хотите, — ответила я. — Я вас услышала.

— Очень на это надеюсь, — хмыкнул он. — Иди, собирайся.

43

Я занялась чемоданами. Вещей у меня было не так чтобы очень много… По крайней мере тех, которые я хотела бы взять с собой.

Когда остались лишь чистые вещи, которые сохли в бытовке этого дома, я направилась туда. В бытовке уже была Дина — утюжила свою школьную форму на завтра. Я же в наш лицей теперь уже не пойду…

Она была все еще бледная, но уже не лила слезы. Очевидно, отчим ей сказал о том, что Архип очнулся, умолчав о том, при каких обстоятельствах.

Дина все еще переживала, воздух вокруг нас практически звенел от напряжения, но она уже знала, что Ветров вскоре пойдет на поправку, и что папочка готовит его для нее.

Я на секунду замешкалась, а потом пошла снимать с веревок свои вещи. Стала складывать их в стопку.

— Я уезжаю, — сказала я Дине, когда все вещи были собраны, и мне нужно было уходить, но захотелось сказать ей пару слов на прощание.

— Я знаю, — подняла она голову и посмотрела на меня, убрала в сторону утюг. — Папа мне говорил.

— Что ж… Тогда будем прощаться.

— Счастливого пути, — изогнула она одну бровь.

Конечно, ей было вовсе не жаль, что я уезжаю. Она только рада. Помеха теперь будет устранена, как и ее главный раздражитель весь этот учебный год.

— Ты… Береги его, — сказала я негромко. Даже не знаю откуда я взяла силы, чтобы произнести это вслух. — Раз уж он тебе достался…

— Не переживай, — улыбнулась мне Дина, явно ощущая вкус победы надо мной. Над нами обоими. Даже страшно представить, какой ад теперь ждет Архипа с нелюбимой. Да и я тоже буду долго болеть. — Он забудет тебя. Я знаю способы его заставить вытравить тебя из сердца и любить только меня. Меня одну. Я выйду за него замуж, буду проводить с ним вечера и ночи, отпуска. Рожу ей детей. А ты… Помолись там за наше с ним счастье.

Слова девушки были очень жестокими и били по сердцу словно физически. Но я не злилась на нее. Она не виновата. Она сама оказалась пешкой в игре взрослых, и мне даже жаль ее: ведь она поймет, что любить себя никого нельзя заставить. Она будет разочарована таким браком, но на самом деле у нее выбора нет, также, как и у Ветрова. Оба они заложники обстоятельств, а я — просто побочное. Помеха… Которую устранили практически хирургическим путем удаления меня от Ветрова.

— Обязательно помолюсь, — ответила я без злобы. — И за твою душу. Чтобы она стала добрее и там, когда ты пойдешь дальше, тебе не было так стыдно за то, что ты делаешь и говоришь. Всего тебе доброго, Дин. Тебе и…Архипу.

Она потрясенно и зло смотрела на меня, а я взяла свои вещи и отправилась к себе, в комнату, которая должна стать моей в эту последнюю ночь в доме Завьяловых, чтобы завершить сборы.

К ночи все было упаковано и я лежала без сна на кровати и смотрела на звезды в незашторенном окне.

Как сложится моя судьба? Что теперь меня ждет?

Я так боялась этой ссылки, но теперь я почти смирилась с этим и внутри меня появилась даже некоторая радость. Больше мне не придется терпеть ни Динку, ни Владимира в своей жизни. Я избавлюсь хотя бы от них, хотя по сути сменю одну тюрьму с хорошим питанием на другую…

Ранний завтрак проходил в полной тишине. Собственно, почти никто ничего и не ел, кроме Владимира. Он один, кажется, не переживал ни о чем. Мы же с Динкой едва осилили по чашке чая и отправились в путь. Сначала Владмир отвез в школу Дину, а потом мы вдвоем отправились в довольно продолжительный путь.

Этот монастырь находился в области, довольно далеко от города. Навещать меня тут вряд ли кто-то станет — слишком долго ехать. Впрочем, кому меня там навещать? Если только Кате с Романом, но пожелают ли они отправляться в такой путь ради меня…

Мы ехали часов шесть прежде чем оказались на территории бесспорно красивого монастыря. Отторжение это место у меня не вызывало. Оно имело связь с Богом, и сейчас мне это было очень нужно. Наверное, вера — сейчас единственное, что вообще осталось в моей разрушенной жизни.

У меня есть я и вера. Мы справимся.

— Ну вот, — сказал Владимир, отстегивая ремень безопасности. — Приехали.

Я молча вышла из машины. Глядя на купола, я отдала ему дань. Отчим сделал тоже самое. Я хмыкнула про себя. Даже такой как он верит в Бога? Удивительно.

Владимир помог мне достать и донести мой один большой чемодан до места назначения.

К нам спешила по широкому холлу монахиня. Женщина в возрасте, очевидно, она тут главная.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась она с Владимиром. — Как доехали?

— Спасибо, все хорошо. Здравствуйте, — ответил он ей. — Вот и ваша подопечная. Кристина.

— Добро пожаловать в твой новый дом, — сказала она мне.

44

— Здравствуйте, — ответила я ей.

— Я провожу тебя в твою комнату, Кристина, — сказала она мне. — Сдай свой телефон. Здесь они запрещены. Получишь на каникулах.

Женщина вытянула ко мне руку. Я посмотрела на Владимира, а он повел бровью — мол, а ты как думала? Не в сказку попала.

Пришлось достать свой смартфон.

— Выключай, — сказала она мне.

Я отключила питание гаджета и отдала его настоятельнице. Теперь мне никто и не дозвонится даже сюда. На каникулах — это уже после выпускного, ведь я тут только на одну последнюю школьную четверть… Значит, свой телефон я теперь увижу только после получения аттестата.

— А теперь пройдем, — указала она мне на длинный коридор рукой.

— До свидания, — сказала я Владимиру, от души надеясь, что вижу его в последний раз в своей жизни.