Гуляла смерть в фате венчальной (сборник) Леонов Николай

Глава 1

…Знаменуя собой апофеоз всеобщего ликования уже поднабравшихся гостей свадебного пира, в вечернее небо, оставляя за собой дымные, неразличимые в темноте хвосты, взлетел целый рой пиротехнических ракет. Разрываясь одна за другой с отрывистыми хлопками, они разлетались миллионами разноцветных искр, образуя на темно-синем бархате небосклона, уже украсившегося россыпью светил, самые разные и замысловатые фигуры.

Повинуясь хитро рассчитанному составу пиротехнических смесей, образуемые их взрывом мириады «светлячков» представали то малиновой галактикой, кружащейся в небесной выси, то дивной огненной лилией, окутанной изумрудом побегов неких волшебных лиан, то россыпью пронзительно-синих снежинок…

Высыпав из-за праздничных столов, накрытых под сенью каштанов, туи и кипариса, участники свадебного пиршества ликующими возгласами и воплями встречали все новые и новые сияющие многоцветьем картины этого иллюминационного шоу. Наиболее шумный восторг вызвало появление в небе двух сердец (как же без них-то в день свадьбы?!), образованных золотистыми роями искр.

Старший оперуполномоченный главка угрозыска при МВД России полковник Лев Гуров, стоя на открытом пространстве, тоже наблюдал за этим пиротехническим представлением и, поглядывая на орущую и прыгающую толпу, снисходительно улыбался. Его крупная фигура заметно выделялась среди большинства гостей.

Ох уж эта свадьба! Особенно бракосочетание без пяти минут олигарха общероссийского значения. Впрочем, она и не могла быть иной – не помпезной, не тщеславной, не показушной. Тут ведь все, чего ни коснись, самим фактом своего присутствия должно было подчеркнуть богатство крупнейшего магната Золотилина. Сама территория этой «латифундии» охватывала чуть ли не четыре гектара земли на полуострове, длинным языком уходящем в просторы подмосковного Никишкина озера, окруженного заповедными лесами. Правда, в этой местности любое строительство было строго запрещено. Но… Как видно, закон был писан не для всех. Сама железобетонная стена, высящаяся в чащобе леса, смотрелась вызывающе и надменно.

А вон и двухэтажная вилла магната, выстроенная в стиле девятнадцатого века – с колоннами и лепниной, квадратов на пятьсот, а то и тысячу, под стать имению какого-нибудь князька или графчика екатерининской поры. Тоже своего рода монумент пустому тщеславию. Какая же, наверное, тоска жить в окружении всей этой расточительной роскоши!

В самом деле… Ну, ведь и месяца хватит на то, чтобы примелькались оскаленные морды каменных львов у входа в дом, приелись роскошные клумбы, разбитые по «аглицкому» образцу, начал раздражать шум «римских» фонтанов. И что тогда? Сваливать за новыми впечатлениями в пресловутый Куршевель, на Канары или Мальдивы? Чтобы позже, вернувшись оттуда, всего через пару дней снова драпать на Гаваи или Багамы? Ну и на кой тогда это все?!

«Достижение желаемого – похороны исполненной мечты». Кажется, так сказал какой-то, безусловно, неглупый человек? И, в общем-то, он, как ни верти, прав. Если уже достиг чего-то очень большого – меньшие достижения никак не впечатлят и не дадут ощущения победы. Если альпинист поднялся на крайне сложный пятитысячник, то восхождение на пять пятьсот с ординарным маршрутом едва ли станет источником запредельных эмоций. Это уже не победа, а рутинный процесс. А рутина, как известно, родная сестра скуки.

Вот и Гуров, первые часа полтора с интересом осматривавший и саму «латифундию», и гостей, в числе которых было энное число тех, кто без конца мелькал на телеэкранах, постепенно начал ощущать нарастающую скуку. К тому же его никак не впечатляли ни эстрадные и кино-«звездуны» и «звездухи», ни «харизматы» от нескольких политических партий, ни представители высших эшелонов власти, ни коллеги Золотилина по «цеху» толстосумов.

Если по совести, то на эту свадьбу Лев в жизни не пошел бы даже под дулом пистолета. Просто так сложились обстоятельства, что не пойти он никак не смог. Тем более что на этом настоял и начальник главка, старый друг и приятель Гурова, генерал-лейтенант Петр Орлов. А настоять причины были весьма серьезные – Льву позавчера кто-то прислал записку весьма интригующего содержания.

Но все началось неделю назад, июньским утром, когда Гуров вышел из кабинета Орлова в его приемную. С Петром они обсуждали самые разные аспекты поиска немалой части сокровищ Эрмитажа, несколько лет назад разворованных теми, кто должен был их охранять. Часть украденного найти удалось сразу же, что называется, по горячим следам. Но вот большую часть пропавших экспонатов найти и вернуть все еще не смогли.

Хоть та нашумевшая в СМИ кража случилась уже давненько, о ней помнили многие. К тому же похищенное время от времени выныривало на тех или иных аукционах и выставках. Например, всего неделю назад совершенно неожиданно из европейского управления Интерпола в главк угрозыска через министерство поступила весьма любопытная информация. Согласно телефонограмме кто-то из тамошних агентов видел на одном из полуподпольных аукционов во Франции золотую пиршественную чашу, в точности соответствовавшую образцу, указанному в каталоге похищенного.

Петр Орлов, который в свое время сделал очень многое для того, чтобы изобличить ворье и вернуть России ее достояние, сразу же загорелся жаждой продолжения поисков сокровищ Эрмитажа. Они со Львом обсудили всевозможные варианты организации предполагаемого поиска драгоценной чаши и пришли к общему выводу, что во Францию под видом скоробогатенького жулика-нувориша стоило бы отправить кого-то из дельных сотрудников главка. При этом Петр в лице Льва и Стаса видел единственно стоящие кандидатуры, достойные поездки за рубеж. Однако сам Гуров сильно сомневался в том, что их там не узнают – один лишь их знаменитый вояж в Англию и не менее знаменитый круиз по Атлантике (а уж про поездку на Сицилию и упоминать было бы излишне!) не единожды становились поводом к сообщениям в западной прессе и на ТВ.

Расстались они на том, что Орлов еще раз на досуге обдумает все варианты и кандидатуры для предполагаемой командировки за бугор, после чего вынесет свое окончательное решение. Шагнув в приемную, Лев увидел явно поджидающего именно его рафинированно-интеллигентного молодого человека в строгом черном костюме и изысканно-навороченных очках ультрасовременного фасона.

При появлении Гурова тот заученно-вежливо улыбнулся и, представившись как пресс-секретарь главы холдинга «Седьмое измерение», достал из кожаной папки для документов большой конверт, по глянцу и колеру своей бумаги достойный какой-нибудь королевской почты. На лицевой стороне конверта машинно-каллиграфическими, витиеватыми золотыми буквами было выведено: «Лучшему сыщику России и всего мира Льву Ивановичу Гурову».

Столь выспренно-помпезное титулование Гурова несколько удивило – что за прибабахи? Достав не менее роскошный лист атласной, муаровой бумаги с вензелями и экслибрисами, он прочел следующее: «Многоуважаемый Лев Иванович! Имеем честь пригласить Вас и Вашу супругу, выдающуюся актрису Марию Леонидовну Строеву, на наше бракосочетание, которое состоится…» Ознакомившись с датой и местом проведения вышеупомянутого мероприятия, Гуров обратил внимание на имена, так сказать, брачующихся. Под приглашением значилось: «Элла Марфинская, Валентин Золотилов».

Эти имена ему были вполне знакомы. Про Эллу он услышал не так давно в одной из телепрограмм, где ее расписывали и расхваливали как «очередную россиянку, покорившую западный мир моды». Помнится, слушая захлебывающийся от восторга голос ведущего, Лев не смог не рассмеяться – это ли повод для всенародного ликования? А вот с Золотиловым Льву довелось, как это сейчас частенько говорят, «пересечься» еще лет пятнадцать назад. Выражаясь словами одного мультяшного героя, «это была славная охота».

В приснопамятные «лихие девяностые», когда не на шутку расходившийся криминал, по сути, являл собой неформальную власть в масштабах всего государства, причем довольно мощную и эффективную, весьма популярны были рейдерские захваты как отдельных предприятий, так и целых компаний. Ушлые «беловоротничковые» урки, заручившись липовыми решениями продажных «служителей закона», согласно которым «недвижимое имущество должника передается в собственность его кредитору», без зазрения совести захватывали приглянувшуюся чужую собственность (будем справедливы, очень редко нажитую безукоризненно честным путем). Иной раз доходило до того, что некоторые наиболее лакомые куски промышленного «пирога» России за год несколько раз переходили из рук в руки.

Оспорить судебным путем наглый захват завода или, например, разрабатываемого месторождения было делом заведомо безнадежным. Пока выносилось решение, от предприятия оставались «рожки да ножки». Его или успевали несколько раз перепродать, или элементарно «раскулачивали», распродавая направо и налево материалы, оборудование, машины, здания и сооружения. Поэтому гораздо реальнее было обратиться не в суд, а к местному «смотрящему» из числа авторитетных «воров в законе». Если «смотрящий», исходя из каких-то своих понятий и соображений, принимал сторону пришедшего к нему на поклон, то рейдерам оставалось только согласиться с его мнением и вернуть отнятое. В противном случае их могли ждать самые печальные последствия. Поэтому некоторые захватчики чужого имущества подкрепляли налет на «прихватизируемый» объект одновременным похищением его собственника. Это на порядок снижало степень риска нарваться на неприятности.

И вот, где-то уже в конце девяностых, в период хозяйничанья общеизвестного «киндер-сюрприза», «рулившего» российской экономикой под патронатом хронически не просыхающего «главного реформатора всея Руси», что очень скоро привело к дефолту, произошло заурядное для той поры событие – очередной рейдерский захват прибыльного предприятия. Ранним утром в ворота бывшего радиозавода «Волна», в девяностые обратившегося в ОАО «Мегагерц», ворвалась толпа вооруженных мужиков в одинаковой черной униформе. Они выдворили за пределы предприятия заводскую охрану, всех его управленцев, и в тот же день завод возглавил новый директор, который на все ключевые посты поставил своих людей.

Как стало известно, операцию провел ЧОП «Золотой клинок», услугами которого пользовалось большинство московских рейдеров. Стало известно и об исчезновении хозяина «Мегагерца», типичного «нового русского» той поры Валентина Золотилова. Правда, в некоторых СМИ это было объявлено бегством от долгов и кредиторов. Вроде Золотилов перевел все свои капиталы за рубеж и скрывается где-то в офшорах. Но его жена, не найдя поддержки среди друзей мужа (в том числе и из среды криминальных авторитетов), обратилась в главк угрозыска с заявлением о похищении. По ее словам, слухи о бегстве Золотилова распустили сами рейдеры, чтобы выиграть время. А на самом деле он в руках бандитов, захвативших его бизнес.

Заведомо понимая безнадежность как поисков пропавшего предпринимателя, так и попыток вернуть отнятый завод, это дело поручили в ту пору еще майору Гурову. Лев, прекрасно сознавая бессмысленность традиционной схемы расследования и поиска доказательств преступного умысла захватчиков завода, пошел нетрадиционным путем. По сути взяв на вооружение методику все того же «прямого действия», не нуждающегося ни в доказательствах, ни в многосложных юридических процедурах.

Выяснив через своих осведомителей всю полноту информации о новом директоре «Мегагерца», поздним вечером он отправился на улицу Сталеваров, где тот проживал в элитной высотке. Часов около десяти вечера на парковке у дома остановилась дорогая модель «Тойоты», из которой в сопровождении двух верзил-охранников вышел плюгавенький мужичок. Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, трио направилось к подъезду дома.

Когда эти трое поравнялись с аллейкой, образованной кустами сирени, из их недр внезапно вынырнул здоровенный мужчина в черной маске. Амбалы-охранники даже пикнуть не успели, получив по мощному нокаутирующему удару. А неизвестный, приставив к голове едва не опорожнившегося в штаны главного менеджера «Мегагерца» ствол пистолета, жестко приказал тому молчать. Уведя его за угол, в темном, безлюдном закутке нападавший стиснул бедолаге горло и невозмутимым голосом предложил рассказать о том, кто именно захватил завод, какой суд вынес решение и сколько было за это заплачено.

Совсем потеряв от ужаса голову и не чая возможности остаться в живых, менеджер разоткровенничался вовсю. Он подробнейшим образом не только ответил на все вопросы неизвестного, касающиеся процедуры захвата завода, но и рассказал много чего интересного о личности главного организатора этого криминального действа. Таковым оказался некий Юлик Цезарь, как в определенных кругам именовали крупного столичного бандита Альберта Тогова.

Выяснив все, что его интересовало, неизвестный порекомендовал о реальной подоплеке этого происшествия помалкивать, всем заинтересованным объяснив нападение элементарным грабежом. Дескать, была в кармане тысяча баксов, грабитель отнял и был таков. Когда загадочный налетчик скрылся в темноте октябрьской ночи, менеджер поспешил ко все еще пребывающим в «нирване» охранникам и привел их в чувство. Те, с трудом поднимаясь на ноги, никак не могли понять, где они находятся и что вообще произошло.

Тем же вечером на сотовый Юлика Цезаря, известный самому узкому кругу лиц, пришел загадочный звонок. Неизвестный, не представившись, уведомил донельзя удивленного бандита о том, что тот «горит, как швед под Полтавой». Назвав несколько серьезных преступлений, к которым Юлик имел самое непосредственное отношение, звонивший особо подчеркнул, что последняя проделка Тогова с захватом завода и удержанием заложника вышла за все рамки даже уголовных понятий. Криминального авторитета особо впечатлило знание его собеседником имени судьи, вынесшего нужное рейдерам решение и точную сумму взятки.

Эта бесцеремонность и чрезвычайная осведомленность неизвестного наводили на мысль о том, что он имеет непосредственное отношение к структурам, обладающим особыми возможностями и чрезвычайными полномочиями. Юлик, вначале пытавшийся хорохориться и строить из себя некую особую величину, которой сам черт не брат, после уведомления о том, что в данный момент решается вопрос о его задержании силами СОБРа или элементарной ликвидации как особо опасного преступника, сразу же выдохся и скис. Ощущая неприятный холодок меж лопаток, он сам завел разговор об условиях, каковые могли бы устроить его собеседника.

Тот, не ударяясь в долгую философию, коротко постановил: заложника освободить, предприятие вернуть его собственнику. Завтра утром на его территории должна быть прежняя охрана, прежний директор и управленцы.

По завершении разговора Юлик, несмотря на поздний час, собрал своих приближенных и провел с ними срочное совещание. Те, взвесив все «за» и «против», после недолгих дебатов высказались за то, чтобы отыграть назад ситуацию с захватом завода и принять условия звонившего. Большинство были уверены в том, что в эту историю вмешались спецслужбы наподобие ФСБ, «бодаться» с которыми было бы сущим безумием.

На следующий день в ряде СМИ прошла информация о том, что не так давно захваченное рейдерами ОАО «Мегагерц» совершенно невероятным образом было возвращено в прежние руки, а предприниматель Золотилов освобожден без каких-либо выкупов и условий. Это вновь подхлестнуло газетную болтовню о том, что подобное происшествие только подчеркивает факт имитации похищения, которого на самом деле не было вовсе. Впрочем, всякому было понятно, что эта история в любом случае более чем темная и мутная.

Ее неожиданным продолжением стало столь же загадочное убийство Юлика Цезаря, которого застрелил киллер из ультрасовременной английской снайперской винтовки. Случилось это неделю спустя после описанных выше событий. Юлик встретил свой конец, выходя из ресторана. Он даже не успел понять, что сегодняшний ужин – последний в его излишне бурной жизни. И если для прессы и многих высоких чинов это происшествие казалось необъяснимой загадкой, то Гуров был уверен в том, что Тогова убрали более высокие по рангу представители преступного мира, которые остались недовольны итогами провального захвата «Мегагерца».

Донельзя счастливый Золотилов, который за дни плена натерпелся всякого, ежеминутно ожидая неминуемого конца, через министерство выяснил, кто же стал его спасителем. Но Гуров оказался равнодушен и к деньгам, и к их экзотичному эквиваленту в форме месячного абонемента на посещение некой элитной сауны, укомплектованной юными массажистками.

И вот по прошествии немалого числа лет Золотилов отчего-то вновь решил напомнить о себе. Повертев в руках приглашение, Лев уведомил посыльного о том, что, в общем-то, он признателен за внимание к своей персоне, но не уверен, удастся ли ему попасть на предстоящее торжество.

Впрочем, насколько можно было судить по реакции гостя, тот был доволен и этим ответом. Он поспешил сообщить Гурову о том, что, по словам его патрона, «многоуважаемому Льву Ивановичу» нет никакой нужды заморачиваться на таких пустяках, как свадебный подарок, – само его присутствие станет для новобрачных лучшим из подарков. Откланявшись, посыльный удалился, сопровождаемый любопытствующим взглядом Верочки – секретарши Орлова.

– Ой, Лев Иванович, – мечтательно вздохнув, сказала она с интригующе-хитрой улыбкой, – кто бы меня пригласил на миллиардерскую свадьбу? Там, поди, одной только черной икры будет – море… А какое там будет шампанское, коньяк… М-м-м!..

– Вера, не агитируй! – Гуров посмотрел на нее с ироничной усмешкой. – Туда я все равно не пойду. Играть перед толстосумами роль «свадебного генерала», а по сути – клоуна, я не собираюсь.

Но он никак не ожидал, что пойти ему все же придется. За пару дней до намеченной свадьбы Золотилова в своем почтовом ящике он нашел странную записку. Текст был составлен из букв, вырезанных из газеты, – классический вариант секретничанья, известный еще с конан-дойлевских времен. Пробежав глазами по кривоватым строчкам, Лев прочел следующее: «Господин Гуров, себя назвать не могу, но хочу сообщить вам о том, что на свадьбе Золотилова произойдет убийство».

Поднявшись в свою квартиру, он созвонился с Орловым. Тот стразу же посерьезнел и спросил, обсуждал ли Лев это необычное послание с хозяином «Седьмого измерения».

– А когда? – недоуменно возразил Гуров. – Эту записку я только что сам прочитал. Вот и решил с тобой посоветоваться – есть смысл ему звонить или не стоит? Тут ведь много чего непонятного. Например, кто может оказаться предполагаемой жертвой? Сам Золотилов или кто-то из его гостей? Непонятны и мотивы убийства – ревность, личная неприязнь, какие-то его неизвестные нам дела…

Немного поразмыслив, Петр без особой уверенности произнес:

– А может, это всего лишь чей-то не очень умный розыгрыш? Как считаешь?

– Допускаю… – согласился Лев и добавил: – Тем не менее, что-то мне подсказывает – дело и в самом деле пахнет керосином. Записку завтра же думаю отдать экспертам, ну а сейчас попробую созвониться с Золотиловым. Контактный номер в приглашении есть. Надеюсь, он окажется на связи.

Золотилов, выслушав сказанное Гуровым, не задумываясь, объявил это происками бывшего жениха Эллы, который любыми путями пытается ее вернуть и ради этого готов пойти на что угодно, даже на срыв свадьбы подобным способом. В заключение собеседник Льва подчеркнул, что его неудачливый соперник – «еще тот гусь», который способен на всевозможные сумасбродства, и поэтому он питает надежду на то, что его приглашение на свадьбу будет принято уже и в связи с подобными обстоятельствами.

Пообещав подумать, Гуров снова созвонился с Орловым. Тот сразу же категорично объявил:

– На свадьбу идешь – это служебное задание. Даже если придется идти одному. Мария там как?

– Мария? Никак… – В голосе Льва звучала веселая ирония. – Сразу же сказала, что там ей делать нечего.

Мария и в самом деле с ходу отвергла саму мысль присутствия на подобном мероприятии. Она лишь рассмеялась, когда Гуров показал ей приглашение.

– …Лева, для меня идти на эту пирушку, где собираются персоны наподобие «Бретелек», все равно что согласиться петь в портовом кабаке. Разницы никакой! Ну, кто там может быть? – с нотками сарказма риторически вопрошала она. – Толстосумы и их прихлебатели да «звездная тусовка» в лице телелесбиянки Алисочки Ашуркиной и этой затейливой чудилки Женечки Кошак? Только под дулом автомата! Ну а уж ты сам – как пожелаешь.

Отметив, что Марию он вполне понимает, Петр добавил:

– Ну, ничего, сходишь один. Хоть поглядишь, как кутят миллиардеры, – утешающе подытожил генерал.

…Глядя на многоцветную феерию пиротехнического шоу, Гуров одновременно не упускал из поля зрения ничего из того, что происходило вокруг. Но обстановка не внушала никаких опасений. Гости безмятежно веселились, прыгали и дурачились. Сделав вывод, что та записка, скорее всего, и в самом деле была заурядным розыгрышем, Лев решил поболтаться здесь еще не более чем с полчаса, после чего можно будет отправиться домой.

Новобрачные к этому моменту уже отправились в свои покои, как видно, испытывая неутолимую жажду супружеских утех. Впрочем, их ухода никто особо и не заметил. Процессом свадебного банкета управлял лучший тамада известного московского агентства по организации всевозможных праздников и торжеств. Кроме того, «рулила» происходящим и дочь Золотилова от первого брака, именовавшая себя на западный манер Джулией. Как пояснили Гурову его соседи за столом, рослой крепышке-девице было всего семнадцать, но она уже в самой полной мере явила чисто папину хватку в любом деле – и на бирже, и за праздничным столом.

Еще раз оглядевшись по сторонам, Лев решил пройтись по парку, чтобы более полно отследить обстановку. Он прошел мимо столов, покинутых большинством гостей. Лишь в двух или трех местах кипели дебаты ярых спорщиков, которым и фейерверк был «по барабану». Прошел мимо бара, где бармены – парень и девушка в белоснежных рубашках, говоря аптекарским языком, «экс темпоре», готовили всевозможные коктейли и вручали их жаждущим отведать алкогольной экзотики. В ярко освещенной беседке за карточным столом несколько солидного вида мужчин неспешно тасовали колоду карт, играя то ли в бридж, то ли в преферанс.

Заметив в некотором отдалении излишне оживленную компанию преимущественно молодежного состава, которая, игнорируя происходящее в небе, смотрела куда-то вниз, Гуров поспешил туда. Заглянув через плечи и головы зрителей, он едва не выразился непечатным слогом от увиденного. Расположившись на скатерти, расстеленной на траве, какая-то перебравшая парочка прилюдно предавалась интимным проказам.

Зрители на это реагировали по-разному. Кто-то, глазея на происходящее, комментировал это действо в не совсем литературных выражениях. Кто-то снимал на камеру телефона. Невдалеке от происходящего с многозначительной ухмылочкой маячила известная в столице тусовщица и ведущая пошловатого телешоу «Контрольный поцелуй» Евгения Кошак. Лишь мельком взглянув в ее сторону, Гуров сразу же понял, кто устроитель этого порнопредставления.

Одна из зрительниц (насколько смог узнать ее Гуров – участница некоторое время назад нашумевшей группы «Бретельки», сформированной из экс-проституток), отпивая коктейль, со всезнающим видом прокомментировала:

– Диггеры оттягиваются!

– Не дИггеры, а дОггеры! – поправил ее рослый молодой мужчина, победитель недавних скачек на центральном ипподроме. – Диггеры – это те, что исследуют рукотворные подземелья. А доггеры – это любители вот такого демонстративного секса. От слова «дог» – собака. Ну, поклонники «собачьей любви»: встретились, обнюхались, трахнулись. Так что диггеров не обижайте – там народ серьезный. Я сам уже лет пять занимаюсь диггингом.

– Как интере-есно! – промурлыкала «всезнайка» из «Бретелек», взяв его за руку. – А вы мне не расскажете, что видели необычного там, под землей? Кстати! Идемте вон в ту беседку, где я вас с удовольствием послушаю. Ну, идемте, идемте! – Она решительно увлекла за собой жокея, растерянно пожимающего плечами.

Иронично усмехнувшись, Лев зашагал дальше, все больше и больше убеждаясь в том, что никакого убийства на этой свадьбе не было и не будет. О каком убийстве речь, если у тутошней публики настроения сугубо сходные – выпить, поглазеть на что-нибудь занимательное и «покувыркаться» в каком-нибудь закутке?!

«Все, нечего тут торчать, – мысленно рассудил Гуров, продолжая шагать по парку. – Сейчас в том конце еще гляну и – домой. Хватит с меня этих…»

Его мысли перебил испуганный вскрик, донесшийся со стороны куртины пышных, разросшихся туй:

– Ой! Дядю Витю убили!..

Лев резко обернулся в ту сторону, откуда раздался голос. Он увидел метрах в двадцати от себя распростертое в тени деревьев мужское тело и склонившихся над ним людей.

«Ч-черт побери!!! – яростно плюнул он. – Вот это фокус-мокус! Ни хрена себе, прикол – на ровном месте, да мордой об асфальт! Значит, записка не розыгрыш… Как говорится, не было печали!..»

Он поспешил к месту происшествия и, аккуратно раздвинув руками зевак, склонился над убитым. Потрогав сонную артерию, Гуров убедился, что пульсации нет. Неведомый информатор оказался прав – на свадьбе свершилось убийство…

Выпрямившись, Лев быстро огляделся. Но ни вблизи, ни на удалении никого из тех, кто своей походкой или какой-то иной реакцией – жестами, мимикой и прочим мог бы походить на роль убийцы, он не заметил. Но тем не менее острым, цепким взглядом он как бы отпечатал в своей бездонной памяти своего рода моментальный коллективный снимок всех, кто оказался в поле его зрения. Зеваки, сбежавшиеся к убитому, в какой-то миг сообразив, что запросто могут оказаться в числе свидетелей (а на хрена козе баян?!) или даже подозреваемых (избавь бог от такого геморроя!), моментально рассосались в разные стороны. Все уже знали, что этот рослый, здоровенный гражданин со взглядом Штирлица, идущего на задание, – лучший столичный сыщик и с ним шутки плохи.

Весть об убийстве одного из участников свадебного пира среди беззаботно-хмельной публики разнеслась моментально. Забыв про вист и бридж, про умопомрачительно дорогие французские вина (Гуров так и не смог понять, чем они лучше того же «Букета Кубани», «Киндзмараули» или молдавского «Ляна»), про все еще порнушничающих доггеров, все скучковались неподалеку, наблюдая за происходящим.

Рядом со Львом осталась лишь, насколько он смог припомнить, горничная Золотилова, которую звали Светланой. Молодая женщина стояла, временами всхлипывая и стискивая руки. Осторожно перевернув убитого на бок, Гуров увидел знакомое лицо – это был отец невесты. Вроде бы по фамилии Лещев. Из его груди с левой стороны торчала типично бандитская заточка, сработанная из куска арматуры. Чувствовалось, что смертельный удар нанесла рука неслабая.

Опустив убитого в прежнее положение, Лев достал телефон и созвонился с дежурным главка, распорядившись выслать дежурную опергруппу ближайшего райотдела, после чего спросил у Светланы:

– Когда вы увидели этого гражданина, рядом с ним кто-нибудь был?

Та отрицательно помотала головой:

– Нет, он лежал совершенно один. Правда, мне показалось, что вот за тем кипарисом мелькнула вроде бы женская фигура. Но это было всего мгновение, и я даже не смогла разобрать, во что она была одета. Просто женщина и все. Я его тронула за плечо и сразу же поняла, что он мертв. Это такое горе, такое несчастье… Да еще – в такой день!

Морща лоб, Гуров уточнил:

– Вы с убитым были хорошо знакомы?

– Нет, дядя Витя тут у нас всего несколько дней, – промокнув глаза платочком, пояснила горничная. – Приехал откуда-то из Сибири на свадьбу дочери. Но он всем тут у нас понравился – веселый, доброжелательный, отзывчивый. Просто непонятно, кто мог поднять руку на такого человека?!

Кивнув, Лев задал еще один вопрос:

– Прошу понять правильно, но вас я об этом спросить обязан. Сами-то вы как оказались на этом месте?

Светлана тягостно вздохнула и указала взглядом на высящийся невдалеке фасад виллы.

– Валентин Алексеевич распорядился всей прислуге присматривать за порядком. Обо всем увиденном и замеченном мы обязаны докладывать Эдуарду Семеновичу, нашему дворецкому. Вон, кстати, и он…

Гуров оглянулся и увидел крупного мужчину, который, как он уже успел заметить, помогал тамаде руководить свадебным застольем. Дворецкий, подойдя ко Льву, встревоженно поинтересовался:

– Виктор Евгеньевич убит? Какой ужас! Что же теперь делать-то? Как сказать Валентину Алексеевичу и Элле Викторовне? Представляю, что для них это будет значить…

Лев молча кивнул и, обернувшись к Светлане, негромко поинтересовался:

– Как бы нам достаточно деликатно проинформировать о случившемся новобрачных? Новость пусть не из радостных, но, как ни верти, знать-то о случившемся они должны…

Утерев слезы, горничная тоже вполголоса сообщила:

– Я попробую как-нибудь вызвать из спальни Валентина Алексеевича и расскажу ему. Ну а он, я надеюсь, сумеет поставить в известность Эллу Викторовну.

– Хорошо, действуйте! – одобрил Гуров и, окинув взглядом плотное кольцо гостей, строго поинтересовался: – Граждане гости, кто-нибудь видел того, кто в момент убийства находился рядом с потерпевшим?

Ответа на этот вопрос не последовало. Зато по толпе пробежал шепоток:

– Слышали? Это убийство! Да-да, именно убийство!.. О бо-оже…

Осознание того факта, что убит по совершенно непонятной причине, причем совершенно незаметно – без скандала и шумного выяснения отношений, один из тех, кто совсем недавно вместе со всеми сидел за столом, для многих стало настоящим шоком. В самом деле! Получается так, что среди гостей объявился безжалостный убийца, который обладает умением лишать жизни столь незаметно, что даже в гуще празднества этого никто не смог уловить.

И – кто знает, с кем и почему он решил свести счеты? А вдруг это маньяк, которому все равно, сколько душ загубить и кого именно резать? Что, если эта смерть – только начало его кровавого разгула? Не окажется ли так, что завтра в газетах пройдут громкие материалы о массовом убийстве на свадьбе магната с перечнем фамилий безвременно усопших? Ой, как не хотелось бы оказаться в том поминальном списке!..

Толпа, окружавшая место происшествия, с какого-то момента начала стремительно таять. Отчаянно «празднуя труса», сначала поодиночке, а потом и целыми компаниями, гости хлынули к автопарковке, к своим «бэхам» и «Порше». Один за другим начинали гудеть моторы, вспыхивали фары, и авто, сорвавшись с места, стремительно уносились в темноту. Наблюдая за этим повальным бегством, Лев отчего-то вспомнил эпизод типично голливудской, футуристически-романтической киношки «Пятый элемент» с Брюсом Уиллисом и Милой Йовович в главных ролях, как на своих кораблях удирают постояльцы заминированного космического отеля. Последними, торопливо на ходу натягивая штаны, деру дала и парочка доггеров, сопровождаемая своей «бордель-маман» Евгенией Кошак.

Когда прибыла опергруппа, недавних зрителей на месте уже почти не осталось, за исключением нескольких ломовиков-охранников, сконфуженно переминающихся с ноги на ногу, и вконец расстроенного начальника службы безопасности. К этому времени в парк, кутаясь в халаты, прибежали растерянные и испуганные новобрачные. Золотилов, обнимая жену за плечи, бормотал ей на ухо что-то утешающее. Сама же Элла громко плакала навзрыд, причитая:

– Ой, папочка мой, папочка!

Столь искренние переживания Гурова не могли не тронуть, и его до сего момента несколько ироничное восприятие этой «звезды подиума» заметно смягчилось. Теперь он уже сочувственно взглянул на совсем еще недавно ликующе-надменную красотку, восседавшую за столом с видом королевы всего мира.

– Валентин Алексеевич, может быть, Эллу сюда приводить не стоило бы? Сами видите – как бы плохо ей не стало, – заметил он.

– Да-да, Лев Иванович, вы правы… – растерянно закивал тот. – Эллочка, солнышко, может, пока вернешься в дом?

Но та решительно мотнула головой.

– Нет! – сквозь всхлипывания твердо объявила она. – Я буду здесь. Я хочу знать, что случилось с моим отцом.

– Лев Иванович, вы уже установили причину смерти Виктора Евгеньевича? – Золотилов вопросительно посмотрел на Гурова.

– Да, установил. Ему прямо в сердце был нанесен удар бандитской заточкой. Думаю, убийца имеет немалый опыт по этой части – смерть наступила мгновенно. Никто из окружающих даже не заметил, в какой именно момент это произошло, – пояснил Лев.

Горестно застонав, Элла закрыла лицо ладонями.

– Боже мой! Выходит, это была не провокация. Значит, нас предупреждали о реально готовящемся убийстве… – растерянно обронил Золотилов.

– Кто предупреждал? О чем?! – резко убрав руки, Элла вопросительно посмотрела на мужа.

Тот досадливо замялся, и Лев пояснил вместо него:

– Мне была подброшена записка о том, что во время вашего свадебного торжества может произойти убийство. Мы и у себя, и с Валентином Алексеевичем этот вопрос обсуждали. В итоге сложилось общее мнение, что это чей-то глупый розыгрыш или провокация, нацеленная на срыв вашего бракосочетания. Тем не менее я допускал и вероятность того, что это всерьез. Собственно говоря, из-за этой записки я и согласился прийти на ваше торжество.

– Да, действительно, Лев Иванович мне звонил, – торопливо закивал Золотилов, – и сказал о записке. Но я посчитал, что это всего лишь попытка запугать нас, заставить нервничать и предпринять какие-то неадекватные шаги.

– Но почему же ты об этом не сказал мне? – Новобрачная явно была ошеломлена услышанным.

– Мне думалось, что объектом возможного нападения, скорее всего, окажусь я сам, а не кто-то другой, – поминутно вздыхая, хмуро пояснил тот. – И я опасался, что если ты об этом узнаешь, то отменишь уже запланированное торжество, что станет поводом к громкому скандалу. Я даже представить себе не мог, что убийца поднимет руку на твоего отца. Кстати, с учетом этого обстоятельства я на всякий случай нанял еще и двух агентов частного сыска из агентства «Мегрэ», которые, не афишируя себя, находились в числе гостей. Да, и еще распорядился установить в парке камеры видеонаблюдения. Надеюсь, это поможет изобличить убийцу.

Элла, сникнув, молча смотрела на тело отца, которое вернувшаяся Светлана накрыла простыней.

– Но почему же именно он?!! – мотая головой, мучительно простонала она.

– Знаете, мне кажется, он стал жертвой убийцы чисто случайно, – размышляя вслух, отметил Гуров. – Тому, скорее всего, было все равно, кого убивать. Просто он выбрал такое место, которое позволяло ему совершить преступление незаметно для окружающих, – только и всего. А уж кто тут оказался – это воля случая. То, что убийство было хорошо спланировано, – сомнений нет никаких. Но вот мотивы пока не совсем понятны. Вернее, совсем пока непонятны…

– Да что тут непонятного? – Золотилов отмахнулся с выражением полной безнадеги. – Это было нацелено на подрыв моей личной и деловой репутации…

Лев несогласно качнул головой.

– Не уверен… – возразил он. – Это могло быть направлено и персонально против меня. Записку-то почему-то прислали именно мне. Верно? Вот и приходится думать, что убийца – это кто-то из моих бывших «подопечных», который каким-то образом узнал о том, что меня пригласили на ваше торжество, и решил расквитаться подобным образом. Так что, Валентин Алексеевич и Элла Викторовна, нам с вами придется обсудить круг тех, кому это было известно.

Похоже, эта мысль Золотилова серьезно озадачила. Он хотел сказать что-то свое, но именно в этот момент и появилась опергруппа во главе с начальником угрозыска местного райотдела – плотным, широченным капитаном. Выяснив суть происшедшего, капитан отдал своим подчиненным распоряжение приступить к работе.

Над телом убитого, светя ярким электрическим фонариком, склонился судмедэксперт. Фотограф тут же начал фото– и видеосъемку. Двое криминалистов, тоже подсвечивая себе фонарями, стали искать в траве отпечатки обуви убийцы и возможные материальные следы его пребывания. Но все уже было так затоптано зеваками, что найти что-то стоящее едва ли представлялось возможным. Выслушав доклады своих помощников, капитан сокрушенно махнул рукой.

– Стопудовый «глухарь» – и к гадалке не ходи! – досадливо констатировал он.

«Это точно…» – мысленно согласился с ним Гуров, заранее понимая, что «ощипывать» и «жарить» вышеназванную «дичь» придется не кому-нибудь, а ему и Стасу.

В это время поспешно подбежавший дворецкий, тяжело дыша, сообщил о том, что частных детективов он разыскал. Но те пребывают в состоянии крайнего перепоя и поэтому чего-либо вразумительного сказать не могут.

– И это – лучшее детективное агентство?! – с горестным сарказмом вздохнула Элла.

– В порошок их сотру, всю их идиотскую контору! – жестко объявил Золотилов.

– Погодите, погодите! – урезонивающе произнес Лев, несогласно покачав головой. – Я не думаю, что частная контора, которая, скорее всего, очень дорожит своей репутацией, примет на работу безответственных пропойц. Этим ребятам могли подсыпать снотворного или наркотика. Капитан! Кого-то из криминалистов пошлите с Эдуардом Семеновичем, пусть они возьмут для пробы стаканы, из которых пили детективы, и бутылки с напитками. Все надо будет тщательно проверить. Похоже, мы имеем дело с очень опасным противником, который заранее все продумал и обеспечил себе крепкие тылы. Наверняка голыми руками его не возьмешь, и повозиться с этим делом нам придется основательно. Кстати, Валентин Алексеевич, а камеры видеонаблюдения этот участок парка охватывают?

Застигнутый этим вопросом врасплох, Золотилов растерянно взглянул на дворецкого, уже отправившегося с криминалистом в сторону пиршественных столов, потом на своего начальника службы безопасности.

– Петрович, хоть одна камера тут есть? – с оттенком безнадеги в голосе поинтересовался он.

– Валентин Алексеевич, помилуй бог, где же нам было столько камер набраться? – тот огорченно развел руками. – Все беседки – с камерами, все места скопления людей – с камерами… Там и танцпол, и кегельбан, да и сами столы – все под прицелом. А вот именно здесь, боюсь, камеры не оказалось…

– А кто их устанавливал? – с нотками раздражения в голосе спросил Золотилов.

– Компания «Видео-стоп» под присмотром наших сотрудников. Точки установки вы определили сами, – разводя руками, добавил «особист».

– Получается, убийца знал те места, где видеонаблюдения нет… – вполголоса констатировал Гуров. – Петрович, подготовьте список людей, которые знали о местах установки камер, – повернувшись к «особисту», строго уведомил он.

Вскоре появилась машина из морга, в которую неразговорчивые санитары загрузили носилки с телом убитого. Загудел мотор, и красные огоньки габаритных огней очень скоро исчезли в ночной темноте…

Глава 2

Утро следующего дня выдалось хмурым и дождливым. Весьма хмурым выглядел и генерал Орлов, который спозаранку пригласил к себе Гурова и, перемежая слова досадливыми вздохами, потребовал отчета о случившемся на свадьбе Золотилова. Лев, как всегда сдержанный и невозмутимый (похоже, именно это и выводило Петра из равновесия – сам он напоминал подтаявшего снеговика, истекающего раздражением и недовольством), спокойно ответил на все начальственные вопросы.

Да, он прибыл на бракосочетание точно к назначенному сроку – присутствовал и в ЗАГСе, и на венчании в церкви.

– Они, что, еще и обвенчались? – недоуменно уточнил Орлов.

Все так же ровно и сдержанно, как учитель математики, объясняющий урок, Гуров подтвердил данный удививший его собеседника факт и продолжил свой отчет. Да, он самым тщательным образом изучил контингент гостей. Ну, насколько позволяли это обстоятельства. Учитывая чрезвычайно пестрый состав, с ходу, за час-два-три, узнать, кто есть кто, было весьма непросто. Однако и в ЗАГСе, и в церкви Лев постоянно анализировал выражение лиц, жестикуляцию, нацеленность взглядов присутствующих. Но даже его весьма и весьма мощная интуиция не смогла ощутить хотя бы в ком-то из них намек на злодеяние, что в любом случае как-то должно было бы проявиться.

Ну, не такое простое и заурядное это дело – решиться на убийство человека. Даже закоренелый преступник все равно пребывает в напряжении, и тот, кто достаточно внимателен, этого настроения не может не заметить.

– Ну а ты уверен, что убийца – один из гостей? – чуть нервно барабаня пальцами по столу, поинтересовался Петр. – Может, он человек со стороны. Скажем, незаметно перебрался через ограждение и прокрался к месту, где шла свадебная гулянка.

– Ну, вероятность этого не очень велика, но допускаю и такой вариант, – Лев задумчиво кивнул. – Поэтому и поручил старшему опергруппы, чтобы весь периметр стены обследовал кинолог с собакой. Обещали выполнить в ближайшие сроки. Думаю, уже к обеду какие-то результаты будут.

Положив на стол кулаки, Орлов хотел что-то сказать, но в этот момент зазвонил его «нелюбимый» телефон. Так генерал иногда именовал этот аппарат по той простой причине, что именно на него поступали самые неприятные звонки. Обронив лаконичное: «Да, слушаю…», Петр некоторое время молча слушал звонившего, после чего, с трудом сдерживая эмоции, сухо уведомил:

– Уважаемый, работа уже ведется, и очень активная. Да… Да… Именно лучшие специалисты. Персонально? Полковник Лев Иванович Гуров и полковник Крячко Станислав Васильевич. А-а, вы о них уже наслышаны? Тогда, я думаю, вы со мной согласитесь, что мы наисерьезнейшим образом отнеслись к случившемуся в доме господина Золотилова. Хорошо. До свидания.

Положив трубку, Орлов досадливо махнул рукой.

– Председатель общероссийской промышленно-торговой лиги Яраев, – пояснил он. – Общественность предпринимательская, видите ли, взбудоражена… Вроде того, до чего мы дожили? Уже и за двухметровой стеной, за спиной охраны состоятельные люди не чувствуют себя защищенными. А чего они ждут в условиях сплошного правового нигилизма, коррупции и обнаглевшей преступности? Сам же Яраев в прошлом году сбил какого-то деда и тут же воспользовался всеми возможными отмазками, чтобы замять дело и выйти сухим из воды. Получается, он хочет, чтобы все соблюдали законы строжайшим образом, а он сам – лишь отчасти? Так не бывает. Что посеешь – то и пожнешь.

Усмехнувшись, Гуров поинтересовался:

– Ты, я так понял, хочешь к расследованию подключить и Стаса? Нет, о том, что это «счастье» выпадет именно мне, я и не сомневался. Поэтому и брыкаться не стал. Тут уж, как видно, мне прямо оттуда назначено: берись и не дергайся… – он ткнул пальцем в потолок. – Да и о том, что Стасу тоже доведется этой «радости» хлебнуть, внутренне догадывался. Но не думал, что ты прямо вот так, с ходу, подпряжешь и его.

Издав саркастично-утрированное «Ха! Ха! Ха!», Петр широко развел руками:

– По поводу этого происшествия мне с утра звонили из пяти вышестоящих контор. Пусть и не первые лица, но и с ними не поспоришь. А директива одна: расследовать как можно скорее! Любой сбой в изобличении и задержании преступника является ударом по инвестиционному имиджу России. Ты телик еще не смотрел? Глянь! Мировые СМИ уже раструбили, что в России предпринимательство под угрозой криминала. Что, дескать, у нас любой бизнесмен – заведомая жертва безнаказанной уголовщины. Перефразируя Чуковского, это звучит так: не ходите, западные «дети», в Россию инвестировать. В России криминальные акулы, гориллы и злые крокодилы. Того гляди, опять затрещат индексы РТС и ММВБ.

– На себя бы посмотрели, «правдорубы» хреновы… – поморщившись, Лев сердито вздохнул.

– А-а-а!.. На себя – кто ж помои выльет? Вот теперь и будут мусолить соломинку в чужом глазу, не замечая бревна в собственном. Кстати, Стас там еще не появился? – Орлов поднял трубку телефона внутренней связи.

…Крячко о приглашении Гурова на свадьбу Золотилова узнал одним из первых. Когда Лев, получив бумагу с приглашением, направлялся в свой кабинет, вышедший от информационщиков Станислав, жизнерадостно ухмыльнувшись, толкнул его в плечо.

– Что такой озабоченный и кислый? – спросил он, являя собой образец безмятежности и беззаботности.

Отмахнувшись, Гуров показал ему приглашение:

– Идти туда не собираюсь, но где-то в глубине души уже заранее чувствую, что пойти все равно придется и геморроя с этим будет – воз и маленькая тележка.

Пробежав глазами по глянцу пригласительного письма, Крячко с утрированной завистью громко причмокнул:

– Надо же! Нашего Леву персонально приглашают на миллиардерскую свадьбу. Интересно, в честь чего бы это? Ты им часом не родня?

– Ага! Родня… Как говорил один мой знакомый, наш плетень – троюродный свояк двоюродного деверя ихнего забора, – забирая приглашение, парировал Лев. – Петр не узнал бы об этом. Гарантирую: в любом случае заставит идти. Типа того, потолкаться среди бомонда, наработать перспективные связи и контакты. Надеюсь, Верочка язычок свой не развяжет.

С напряженно задумчивым видом посмотрев в потолок, Стас уже совершенно серьезно спросил:

– Ну, а в самом деле, интересно – с чего бы вдруг Золотилов надумал приглашать именно тебя? Не Петра, не кого-то из замов министра. Вы с ним когда-нибудь пересекались?

– Ну а ты что, не помнишь дело о рейдерском захвате «Мегагерца» и похищении его хозяина? – Гуров удивленно посмотрел на приятеля.

– А-а-а! Так это был Золотилов?! – хлопнув себя по лбу, Крячко понимающе закивал. – Ну, тогда вопросов нет. Знаешь, Лева, а я на твоем месте пошел бы. Да! «Наполеона» бы попил, устриц бы поел, с какой-нибудь эстрадной «звездулькой», наподобие Нюры Сусловой, пообжимался бы в тихом уголке… Их там, поди, целый батальон ожидается. И все поддатые, и все доступные, и все при своем силиконе… Э-эх!.. – крякнув, он изобразил руками нечто необъятное на своей груди и мечтательно потянулся.

– Ну, ты и иди! – хитро улыбнувшись, Лев протянул ему конверт. – Я позвоню Золотилову и скажу, что вместо меня приедет мой лучший друг, который также принимал самое активное участие в его освобождении. Ну, как? Устраивает такой вариант?

С досадливой миной отрицательно мотнув головой, Стас тягостно вздохнул:

– Не, Лева! Не катит. Приглашен ты – и этим все сказано. К тому же у меня дел, как ты сам знаешь, невпроворот…

– Все с «Альпийским треком» возишься? – уточнил Гуров.

– С ним, кол ему в глотку… – хитро улыбаясь, подтвердил тот. – Эх, там и делишки темные творились! Думаю, скоро такое грянет!.. О-о-о…

Дело о пожаре в крупном спортивном супермаркете «Альпийский трек» к тому моменту Стас расследовал уже около трех дней. Этот объект с самого своего появления оказался в роли завзятого лузера. Удачно прибрав за взятки землю под сквером в квадрате многоэтажек, некий отставной чиновник одной из южных республик надумал там возвести крупнейшее торговое предприятие. Но он не учел того, что жильцы окрестных домов будут с этим не согласны и станут стеной на пути бульдозеров, прибывших выкорчевывать деревья и сносить все сущее.

А сносить предстояло многое – и садовые лавочки для бабушек с внуками, и столики для пенсионеров доминошников-шахматистов, и беседки для молодых парочек, и всякие качели-карусели, сработанные тамошними самодеятельными умельцами… После недельного противостояния общественников и каких-то чоповцев, подкрепленных нарядом полиции, да еще после загадочной гибели под колесами неустановленного авто лидера сопротивленцев, бульдозеры наконец-то сровняли скверик с землей.

Год спустя на искусственно созданном пустыре вознесся трехэтажный корпус с модернистскими прибабахами. И вот в день его открытия, в тот самый момент, когда донельзя счастливый владелец перерезал традиционную ленточку, случилось нечто неожиданное. От сильного порыва внезапно налетевшего ветра с грохотом и звоном бьющегося стекла на землю с третьего этажа упала почему-то недозакрепленная створка окна. По толпе собравшихся гостей тут же пробежал шепоток: не к добру!

Но это было только началом неудач. Супермаркет не стал Меккой столичных любителей спорта, как на то надеялся его собственник. То обстоятельство, что подавляющее большинство жителей этого микрорайона обходили его десятой дорогой, было вполне объяснимо. А вот отсутствие интереса к бесконечным рекламным акциям супермаркета со стороны отдаленного покупателя было настоящей загадкой.

И вот после пары лет работы громкой точкой в судьбе магазина-неудачника стал приключившийся в нем ночной пожар, в результате которого все выгорело дотла. Осталась одна лишь закопченная железобетонная коробка, зияющая глазницами пустых окон. Пожарные расчеты, прибывшие к месту происшествия, оказались бессильны справиться с разгулявшимся пламенем.

Телевизионщики, снимая это событие, запечатлели на фоне огня стенающего владельца супермаркета, который, поминутно роняя горемычные слезы, во всем винил своих конкурентов. Учитывая резонансный характер случившегося, главк угрозыска поручил расследование инцидента Станиславу Крячко.

И вот Стас, собрав необходимый объем информации по работе «Альпийского трека», неожиданно обнаружил, что к моменту возгорания супермаркет был полным банкротом, тогда как само здание и товары были застрахованы владельцем на огромную сумму. Еще более интересную информацию ему предоставили бабули из соседнего дома, которые по секрету рассказали, что за несколько дней до пожара под видом завоза товара в подвальные складские помещения из них на самом деле товар вывозили в неизвестном направлении.

Более того, внезапно нашелся свидетель ДТП, который запомнил авто, сбившее насмерть лидера жильцов, протестующих против сноса сквера. Хозяин погорелого супермаркета, с какого-то момента почуяв, что сыщик из главка перестал видеть в нем оскудевшего сиротинушку, втихаря начал искать пути отстранения от следствия излишне въедливого опера.

В министерство пришла анонимка, в которой Станислав Крячко обвинялся в неоднократном вымогательстве денег путем шантажа. Якобы он угрожал потерпевшим по тем или иным делам перевести их в категорию обвиняемых, и чтобы этого не случилось, они были обязаны уплатить ему крупную взятку. Информационщики главка вовремя сумели скачать текст этой цидулки и передать его Стасу. Именно по этому поводу Крячко и заходил в информотдел.

…И вот теперь, когда Крячко уже сумел-таки отбить анонимный наскок, а расследование, по сути, было уже на «финишной прямой» – он сумел докопаться до истинной подоплеки возгорания в «Альпийском треке», – Орлов вдруг надумал перебросить его на расследование куда более громкого дела. Наблюдая за тем, как Петр набирает на коммутаторе номер их кабинетного телефона, Гуров негромко спросил:

– А ты уверен, что Стас будет в восторге от такой вот «рокировки»? Ему по пожару работы осталось всего-то на пару дней. Конечно, кого и куда направлять – тебе виднее. Но раз уж ты надумал его подключить к расследованию этого убийства, объясни ему сам, что это – не моя инициатива.

Неопределенно хмыкнув в ответ, Орлов коротко бросил в трубку:

– Стас, ко мне зайди!

Потерев виски, он с некоторым укором добавил, глядя на Льва:

– Как он боится своего приятеля обидеть! А я, значит, злыдень эдакий, обижать обязан по должности? Лева, ты в одиночку с расследованием за сколько справишься? Ну, никак не за пару-тройку дней. Верно? Вот так-то… Мое решение проистекает не из каких-то пустых амбиций и желания показать свою начальственность, а из желания ускорить расследование самого громкого на сегодня дела. И никуда от этого не деться.

Появившийся на пороге Стас Крячко – что было заметно по его лицу – был настроен решительно и бескомпромиссно. Не давая Петру даже рта раскрыть, он с ходу безапелляционно уведомил:

– При всем уважении к Леве… Ну, и к тебе тоже… Бросать неоконченное дело и браться за другое не желаю категорически!

Гуров и Орлов молча переглянулись. В глазах Льва таилась усмешка: «Ну и что скажешь теперь?» Взгляд генерала выражал крайнее удивление: «Как же он, черт побери, догадался?!»

Несколько даже закашлявшись, Петр указал Стасу на свободное кресло и, чуть помедлив, столь же безапелляционно отчеканил:

– Дорогой мой, а тут вопрос о выборе и не стоит. Нам дали команду сверху, дали безбожно жесткие сроки, поскольку каждый лишний день расследования означает миллиардные убытки для государственной казны, и мы в них обязаны уложиться.

Почесав нос, уже несколько дипломатичнее Крячко проворчал:

– Миллиа-а-ардные, говоришь? Ну, если хотя бы один процент от неупущенной выгоды нам подкинули в качестве премии, то можно было бы и согласиться…

В ответ на это Орлов и Гуров сдержанно рассмеялись – губа, как говорится, не дура. Один процент от миллиарда составляет десять миллионов. Это кто бы такой щедрый в России выплачивал подобные премиальные?

– Ладно! Раскрываете дело – даю… два выходных! – объявил Петр, изобразив широкий жест.

Почесав затылок, очень уж бледно смотрелись два выходных на фоне астрономических сумм запрошенной премии, Стас хлопнул ладонью по коленке:

– Пять! – сурово огласил он.

– Три! – прищурившись, парировал Орлов.

– Гм… Четыре! – чуть смягчил условия Крячко.

– Хорошо, четыре выходных и командировка во Владик… – Петр хлопнул ладонью по столу. – Нет-нет, уважаемый, не во Владикавказ, а во Владивосток. Там нужно разобраться с одной мафиозной группировкой, которая подозревается в крупных махинациях и связях с Якудзой. Заодно расследуешь прошлогоднее, так и не раскрытое убийство одного из менеджеров местного порта. Сейчас я как раз прикидываю кандидатуру, кого бы туда направить в подкрепление местным коллегам.

– Ладно уж, три так три… – неохотно согласился Станислав.

Покрутив головой, Лев, смеясь, напомнил:

– Прямо кадр из «Кавказской пленницы»: двадцат баранов, финский халадыльник и пачотная грамота!..

– Ну, тогда, мужики, давайте – с места в галоп. Уже сегодня нужны какие-то результаты. Ну, хотя бы более-менее внятная версия, – Орлов прощально махнул рукой, давая понять, что разговор закончен.