Чужие игры. Столкновение Панов Вадим

– Только на Луне, – любезно объяснил инструктор. – Поэтому рекомендую принять душ непосредственно перед полетом.

– Но это чудовищно!

– Таковы правила, мисс Климова. Vacoom Inc. приносит извинения за вынужденные неудобства. – Андерсон отвернулся, показывая, что закончил с девушкой, и продолжил: – При входе в челнок вы получите обувь…

– Почему нам сразу ее не выдали? – тут же спросил Пятый.

– Потому что сейчас вы все стояли бы в ней, – улыбнулся инструктор. – А эта обувь предназначена для космоса.

– Мы не такие тупые, как вам кажется!

– Я это запомню, мистер Фрейзер, – пообещал Андерсон. – Чуть позже я расскажу, что вы будете держать в карманах комбинезона и что вы можете в них положить помимо обязательного перечня. А пока хочу обратиться к девушкам и… к некоторым юношам: на борт вы должны будете явиться с собранными волосами…

– В «хвост»? – уточнила Анна.

– В пучок, – уточнил инструктор. – Таковы правила. Кроме того, всем вам придется снять украшения, включая сережки.

– А если они не расстегиваются? – перебила его Баджи.

– Это не просьба, мисс Хьюз. Как вы знаете, Vacoom Inc. летает на Луну уже более десяти лет, и за это время мы накопили колоссальный опыт, но продолжаем принимать все положенные меры безопасности. Космос – это постоянная угроза, мисс Хьюз, малейшая оплошность способна погубить и экипаж, и корабль…

– Даже сережка? – продолжила гнуть свою линию Баджи. Ей очень не хотелось расставаться с украшениями.

– Даже сережка, – подтвердил Андерсон. – Расстегнувшись, она полетит по салону и может вызвать короткое замыкание. Вы хотите оказаться на орбите или на траектории к Луне без работающего компьютера?

– Разве не предусмотрены дублирующие схемы? – удивился Август.

– Зачем полагаться на дублирующие схемы, если можно просто снять сережки? – осведомился инструктор.

Ответа у Даррела не нашлось.

– Формальность, – вздохнула Баджи.

– Закон выживания, – не согласилась с ней Анна. – Здесь все подчинено выживанию.

Хьюз закатила глаза, но промолчала.

– Вам кажется, что вы очень умные, а ваши родители могут все и при необходимости спасут вас, – размеренно продолжил Андерсон, внимательно оглядывая ребят. – Но там, в безвоздушном пространстве, в ста тысячах миль от Земли, ни ваша дерзость, ни платиновая карточка вашего папы не будут иметь никакого значения. И если случится утечка кислорода, вы не сможете его купить ни за какие деньги. Вы просто умрете. – В ангаре стало тихо. – Поэтому вы должны усвоить одно очень важное правило. Вы – пассажиры, ваши комбинезоны – оливковые. Комбинезоны членов экипажа темно-синего цвета, и вы обязаны исполнять их распоряжения. Все офицеры Флота соответствующим образом подготовлены и не станут гонять вас за кофе, но если они отдают распоряжение – вы обязаны подчиниться. И самое главное: вы обязаны исполнить любой приказ капитана.

– Даже если он прикажет сбегать за кофе? – хмыкнул Хиллари.

– Даже если приказ покажется вам странным или непонятным, – кивнул Андерсон. – На борту космического корабля капитан имеет неограниченные права, поскольку он, и только он отвечает и за корабль, и за вас.

– Он имеет право нас застрелить? – шутливо поинтересовался Пятый.

– Да, мистер Фрейзер, капитан имеет право вас застрелить, если сочтет, что это необходимо для спасения корабля, – спокойно ответил Андерсон.

В ангаре стало совсем тихо.

– У него есть оружие? – уточнила Октавия.

– Тазер армейского образца, доработанный для условий космоса. – Инструктор выдержал паузу и, решив, что достаточно напугал ребят, добавил: – Но это на крайний случай.

22.12.2036

Лагерь пассажиров первой палубы оказался разбит с левого борта «Чайковского»: выходя после катастрофы, ребята почти сразу садились на пол, не совсем понимая, что происходит, а потом, придя в себя и получив вещи, хоть и отошли ближе к стене, но недалеко, и сторону не поменяли. А вот выжившие пассажиры второй палубы – сотрудники Vacoom Inc. – разместились с правого борта, подчеркнуто отдельно от спутников, и сейчас, перейдя на их половину, Анна поняла, что это было сделано не случайно.

Поняла по взглядам, которыми ее встретили. Нет, в них не было враждебности – только отстраненность. Вторая палуба имела о первой вполне определенное мнение, и оно заставляло сотрудников держаться в стороне.

И не начинать разговор первыми.

– Доброе утро, – произнесла девушка, остановившись в трех шагах от чьего-то рюкзака.

Ответили не сразу. Мужчины промолчали, демонстрируя полнейшее равнодушие к гостье, женщины переглянулись, после чего одна из них, та, что постарше, поднялась и сделала два шага навстречу Анне.

– Привет.

Короткое слово прозвучало без всякого дружелюбия, но девушка решила, что это лучше, чем ничего, и кивнула в ответ:

– Привет! Я ищу доктора Нуцци.

– Почему ты пришла сюда?

– Я думала, он спит здесь.

– Сейчас док работает.

– Где?

– Не знаю.

– Где-то с вашей стороны, – не глядя на гостью, бросил один из мужчин – щуплый, черноволосый и носатый, обладатель грандиозных размеров кадыка, совершенно не вяжущегося с худенькой шеей.

– Извините. – Анна поняла, что ей не рады, что нужно уходить и не раздражать обитателей «правой стороны», но вдруг почувствовала, что уходить после столь неприветливой встречи – неправильно. Потому что в следующий раз ее не подпустят даже на это расстояние. – Можно мне подождать?

– Здесь недалеко, можешь прийти еще раз, – сухо сказала женщина.

Один из мужчин рассмеялся, тоже чернявый, но другой, покрепче в плечах и с очень короткой стрижкой.

Анна покраснела и уже хотела уйти, но вторая женщина, помоложе, та, что осталась сидеть на рюкзаке, вдруг сказала:

– У этой девочки нет папы-миллионера.

И смех мгновенно стих.

– Зато у нее есть брат-аутист и усталый взгляд, – продолжила женщина. – И я удивлена, Мария, что ты не узнала этот взгляд.

Старшая нахмурилась, вопросительно подняла бровь – Анна коротко кивнула, подтверждая слова молодой женщины.

– Что ты делала на первой палубе?

– Вы разве не знаете, что среди пассажиров есть дети небогатых и даже бедных родителей? – удивилась девушка. – Фонд Райли весь год проводил олимпиады по разным предметам, а два месяца назад лотерея определила победителей «Фантастического Рождества». Большая часть пассажиров первой палубы – просто умные школьники, не миллионеры.

– Это правда?

– Правда, – нехотя подтвердил щуплый обладатель здоровенного кадыка.

– Садись, – молодая указала на соседний рюкзак, а когда Баррингтон присела, протянула руку: – Тельма Кан.

– Очень приятно, Анна Баррингтон.

Рука у молодой была тонкой, но не слабой и очень цепкой. Лицо еще не успело огрубеть, сохранив если не свежесть молодости, то ее следы, однако его портили короткие шрамы.

– Угодила под взрыв бомбы, – объяснила Тельма, перехватив взгляд девушки. – Банды выясняли, кто будет продавать наркоту в нашем квартале, и взорвали магазин. Вот лицо и посекло осколками.

– Сожалею.

– Мою подругу этими же осколками убило. – Кан выдержала короткую паузу. – Здоровенный кусок стекла врезался Энджи в грудь.

– Она была хорошей женщиной?

– Да. – Тельма вдруг улыбнулась: – Но какая теперь разница?

– В чем ты умная? – сухо спросила Мария, располагаясь напротив Анны.

Она стала менее недружелюбной, но и только. Судя по всему, для нее полет на первой палубе означал гораздо больше, чем происхождение.

– Ни в чем, – призналась девушка. – А вот Артур, мой брат, разбирается в компьютерах. Но он не очень хорошо общается с людьми, и мистер Райли щедро позволил мне сопровождать Артура на Луну. Он отдал мне свое место на «Чайковском».

– Мистер Райли далеко, и нет нужды лизать ему задницу, – проворчала Мария.

– Я ему благодарна, независимо от того, где он, – спокойно ответила Анна. – Мистер Райли позволил мне побывать в космосе.

– И как ощущения? – заинтересовалась Тельма.

– Могло быть лучше, – рассмеялась Баррингтон.

– Это верно.

Теперь заулыбались все.

– Я подписал третий годовой контракт с Vacoom Inc., – неожиданно произнес второй чернявый мужчина, тот, что покрепче. – Я должен был стать зажиточным человеком, а теперь не знаю, сумею ли дожить до завтра?

– До завтра ты точно доживешь, Рауль, – рассмеялась Мария. – Другой вопрос, сумеешь ли ты добраться до своих денег?

– Эх…

– Вижу, вы познакомились. – Нуцци подошел так тихо, что его шагов никто не услышал, и Анна вздрогнула при первых звуках мягкого голоса: – Мисс Баррингтон, у вас какое-то дело или вы заблудились?

Судя по вопросу, в душе врача тоже пролегала черта, резко отделяющая первую палубу от второй.

– Я искала вас, доктор, – просто ответила девушка. – Хотела поговорить о лекарствах, которые у вас есть.

– Вопрос связан с Артуром?

– Да.

– Понятно. – Врач присел рядом с Анной, прямо на пол, и сообщил: – Помимо стандартного медицинского комплекта, который в обязательном порядке есть на всех клиперах, в трюме я обнаружил контейнер, предназначенный для медицинской службы базы «Армстронг». Там довольно интересная подборка препаратов, но никаких наркотиков.

– Ни я, ни Артур их не принимаем, – растерялась девушка.

– Я знаю, мисс Баррингтон, – улыбнулся Нуцци. – Я пошутил. – И тут же стал серьезным. – Какие лекарства могут понадобиться?

– У Артура случаются припадки, – ответила Анна. – Сейчас все под контролем, у меня еще есть запас препаратов, но он не вечен. И если мы здесь задержимся, то придется что-то придумывать… Впрочем, потребность будет зависеть от частоты приступов.

– Был хоть один?

– Нет.

– Это хорошо… – протянул врач. – Хотя и странно.

– Что вы имеете в виду? – прищурилась девушка.

– Если ваш брат склонен к приступам, переживания последнего дня должны были спровоцировать хотя бы один.

– В целом у Артура тревожное настроение, – помолчав, сообщила Анна. – Но он пока справляется.

– Сколько таблеток успокоительного вы дали брату за последние сутки?

– Ни одной.

– Это хорошо, – повторил Нуцци, глядя девушке в глаза. – Но еще более странно.

– А я рада, что Артур сумел сдержаться, – с вызовом произнесла Анна.

– Прекрасно, мисс Баррингтон, – кивнул врач. – Я рад, что вас все устраивает.

– С Артуром все хорошо. – Анна поднялась. – Тельма, спасибо за компанию.

– Заходи как-нибудь.

– Я приберегу для вашего брата нужные препараты, мисс Баррингтон, – пообещал врач, но девушка ему не ответила.

Анна скрылась, обогнув «Чайковского» со стороны разбитого носа, и Тельма перевела взгляд на Нуцци:

– Что это было, док? Зачем вы напали на бедную девочку?

– Бедной девочке нужно быть со мной более откровенной, – спокойно ответил Нуцци. – Как с врачом.

– Я не заметила, чтобы она вам лгала.

– А я заметил и дал ей это понять.

– Зачем?

Теперь, когда гостья ушла, все обитатели «правой стороны» обернулись к говорящим, внимательно ловя каждое слово. При этом доктор с удовольствием отметил, что в лагере собрались все оставшиеся в живых сотрудники, летевшие к Луне на второй палубе, все семеро, что позволит плавно перевести разговор в совещание.

– Тельма, вы ведь наверняка заметили, что мы находимся в весьма странных обстоятельствах, – обаятельно улыбнулся Нуцци. – Я бы назвал их критическими и считаю, что нам не следует плодить дополнительные секреты и тайны.

– Что не так с ее братом? – поинтересовалась Мария.

– Артур – аутист со склонностью к приступам.

– Я это поняла, – кивнула женщина. – Что с ним не так?

– Мальчик ведет себя слишком здраво, – ответил врач после короткой паузы.

– Разве это плохо?

– Это странно.

– Гм… поверю вам на слово, док.

– Сделайте одолжение, – рассмеялся Нуцци, но через мгновение стал очень серьезным. – Тельма, капитан хочет, чтобы мы продолжили наш скорбный труд.

– Почему он не сказал нам? – насупилась Кан.

– Он сказал мне.

– Ты теперь нами командуешь?

– Нет, конечно нет…

– А кто?

Так получилось, что на второй палубе быстрее всех от шока оправилась Тельма. Точнее, первым очнулся Нуцци, но он сразу ушел на первую палубу, а Тельма вывела остальных сотрудников из клипера и стала помогать раненым до того, как вернулся врач. Это обстоятельство сделало Кан главным кандидатом на роль лидера сотрудников, и капитан пригласил молодую женщину на первое совещание. Но затем Линкольн решил, что ему удобнее видеть в этой роли доктора, чем и вызвал ненужное напряжение.

– Тельма, пожалуйста, не нападайте на меня, – попросил Нуцци. – Меня взяли в штаб только потому, что я – врач, и вы это прекрасно понимаете. Вчера поздно вечером капитан ставил задачи на сегодняшний день, когда я пришел, вы уже спали, когда я уходил – вы еще спали, поэтому я не успел обсудить с вами происходящее. Но если вы чем-то недовольны, то должны сами донести свое мнение до Линкольна, я не собираюсь становиться посредником.

– А сейчас вы кто, док? – мягко поинтересовалась женщина.

– Сейчас я такой же член команды, как и вы, – твердо ответил доктор. – Я получил приказ капитана и выполню его. Я обязан это сделать.

Долго, почти полминуты, на «правой стороне» царила тишина, после чего Кан уточнила:

– Нам приказано очистить кабину?

– Да, – кивнул врач.

– Мы в одной лодке? – тихо спросила Мария.

– Вне всяких сомнений.

– Мы должны на равных переживать тяготы этого приключения?

– Безусловно.

– Тогда почему нас отправляют на самую неприятную работу?

– Потому что мы из низшего класса, – буркнул Рауль.

– Я не стану снова таскать мертвых, – добавил Вацлав.

– Почему только мы должны собирать трупы? – осведомился щуплый обладатель кадыка, которого звали Бен.

Двое оставшихся мужчин молча кивнули, показывая, что полностью согласны и с Марией, и с друзьями.

Нуцци бросил быстрый взгляд на Тельму, но та смотрела на разбитый клипер, всем своим видом показывая, что разбирательство ей не особенно интересно.

– Мы на это не подписывались, – продолжил Рауль.

– Я не спорю! – Нуцци выставил перед собой ладони. – Я только сказал, что если вы такие смелые и принципиальные, то сами доведите свою позицию до сведения капитана. Не надо подставлять меня.

Возникла короткая пауза, во время которой сотрудники обменялись недоуменными взглядами, а затем Мария неуверенно спросила:

– Разве мы вас подставили?

– И не подставите, – пообещал врач. – Вы абсолютно правы: я вам не командир. А Линкольн – командир. Все вопросы – к нему.

– Это так, – пробормотал Вацлав.

– Вот и решайте с ним свои проблемы, – закончил Нуцци. – Сами. – Он помолчал и продолжил: – Но мне интересно, кого вы хотите отправить в кабину? Самого капитана? Или Вагнера?

– Да! – оживился Рауль. – Пусть Вагнер идет.

– Один?

– Мы ему поможем.

– То есть вы готовы повздорить с капитаном только ради того, чтобы я не ходил в кабину? – удивился врач. – Спасибо, конечно, но как раз мне придется туда лезть в любом случае: с вами или с Вагнером.

– Речь не о том…

– Речь именно об этом, – повысил голос Нуцци. – Вы обижены на жизнь? Вас злит, что родители этих детей богаче вас? Обижайтесь! Злитесь! Я не собираюсь мешать. Завидуйте! Но, пожалуйста, не забывайте, что это – дети. Да, из богатых семей. Но они еще дети, и я не позволю им смотреть на то, что осталось от экипажа. Я пойду в кабину, а вы решайте сами.

– Тут не только в этом дело, док, – примирительным тоном произнес Рауль. – Вы ведь знаете порядки: если бы не туристы, если бы не эта группа богатых бездельников, на первой палубе летели бы мы, а вторую забили грузом. И тогда все наши остались бы живы.

– Не все.

– Да, не все, но остались бы. – Рауль помолчал. – В трюме, в ящике, мой двоюродный брат лежит, док… Но вы об этом знаете.

– Знаю, – кивнул Нуцци. – Но дети не виноваты в том, что стали победителями «Фантастического Рождества». И нет причин срывать на них злость. И боль.

На «правой стороне» вновь повисла тишина. Но не злая и сердитая, как несколько минут назад, а смиренная. Тишина стыда. Взрослым напомнили, что есть вещи, которые они должны делать именно потому, что они – взрослые, даже без приказа капитана, взрослые это поняли и устыдились проявленной слабости.

– Мы все сделаем, док, – громко произнесла Тельма, по-прежнему не глядя на Нуцци. – Сколько человек вам нужно?

– Пусть идет тот, кто хочет.

– Сколько человек, док? – повторила Тельма.

– Не меньше двух.

– Они у вас будут.

Возможность принять душ преобразила пассажиров «Чайковского»: после него никто из ребят не оставался в опостылевших оливковых комбинезонах, переодеваясь в собственные, припасенные для Луны вещи. А поскольку всех предупреждали, что на базе «Армстронг» постоянно поддерживается комфортная температура в 23–24 градуса, наряды оказались не только веселыми, но и достаточно свободными: шорты, совсем маленькие, едва наползающие на бедра, и длинные, до колен, укороченные брюки, футболки, майки, рубашки – создавалось впечатление, что ребята собирались на курорт и взяли с собой все самое легкое и яркое, что отыскалось в шкафах. К счастью, условия поездки строжайше запрещали брать украшения, поэтому «лучшие выпускники лучших школ», чьи богатые родители оплатили билет на Луну, не сильно выделялись на фоне победителей драконовских олимпиад: не было вернувшихся в моду драгоценных камней размером с лесной орех, массивных швейцарских часов из золота высшей пробы, цепей, колец и кулонов. Присутствовали задранные носы и рассказы о том, что «родители надавят на нужные рычаги и нас вытащат» или «папины адвокаты засудят этого Райли», но разговоры и рассказы – это всего лишь колебание воздуха, и когда они заканчивались, рассказчики получали такой же тюбик с желеобразной едой, как и остальные. Не больше и не меньше.

Сейчас их социальный статус не имел определяющего значения.

– Придумала, что будешь говорить?

– Я? – растерялась Анна.

– Ну не я же, – хмыкнула Октавия, и с ее плеча соскользнули микродроны. – Кстати, это хорошо, что ты до сих пор не переоделась: в комбинезоне ты выглядишь очень собранной и деловой. У тебя есть вещи?

– Есть, – машинально кивнула Анна.

– Не уверена, что нужно показывать их людям: я сильно сомневаюсь в твоем вкусе.

Сама Октавия выбрала бесформенную футболку с надписью «Август – император!», коротенькие джинсовые шорты, больше похожие на широкий пояс, и белоснежные кроссовки. Октавия знала, что у нее длинные, красивые ноги, и умела привлечь к ним внимание.

– Твой брат по-прежнему молчит? Это хорошо. Он может постоять рядом с тобой во время интервью? Когда вы оказываетесь в кадре, то идеально символизируете безысходность.

– ОК, прекрати, – попросила Анна. – Твои шутки постепенно становятся злыми.

– Кто тебе сказал, что я шучу?

– Если скажешь, что не шутишь, – рискуешь крепко получить.

– От тебя?

– Ага.

Октавия демонстративно, словно впервые, оглядела фигуру Анны, затем – так же демонстративно – свою, точеную, хоть сейчас на обложку модного журнала, и сообщила:

– Драться с тобой я не собираюсь.

– Вот и хорошо.

– Но ты обещала мне интервью.

– О чем?

– Чего ты больше всего боишься?

– Потерять брата, – машинально ответила Анна, тут же опомнилась и смутилась: – Зачем ты спросила?!

– Он твоя привычка или фетиш?

– Артур – мое сердце, если ты понимаешь, что это такое, – ответила Баррингтон, решив немного побыть честной. – Тетя Сильвия – очень хорошая, она заботится о нас, но ближе Артура у меня никого нет.

– Что случилось с твоими родителями?

– Они погибли шесть лет назад.

– И с тех пор ты заботишься о брате?

– Кто, если не я?

– А твоя собственная жизнь?

– С ней все в порядке, – тихо ответила Баррингтон.

– Правда? – подняла брови ОК. – Ты молода и еще красива и, насколько я понимаю ваш мир, уже должна быть замужем.

– Это еще почему? – возмутилась Анна.

– А разве нет?

В действительности все было именно так, как говорила Леди: в районах, подобных тому, где жили Баррингтоны, девушки быстро теряли привлекательность и торопились «пожить полной жизнью», пока кожа свежая, а грудь – высокая. К семнадцати-восемнадцати годам многие из них становились матерями, причем часто – от неизвестных отцов, а замужем оказывались только те, кому повезло… Леди была права, но Анна все равно не согласилась:

– Не обязательно.

К счастью, развивать эту тему Октавия не стала.

– Неважно, – махнула она рукой. – Тебя это не касается, потому что ты полностью посвятила себя брату. Почему?

– Потому что я не такая умная, как Артур. А ему нужна моя помощь.

– Артур умный?

– Очень. – Когда Анна говорила о брате, она непроизвольно начинала улыбаться. – Он не умеет общаться с людьми, но он очень, очень умен.

– Ты его любишь? – тихо спросила ОК.

– Больше жизни, – машинально ответила Анна.

– Смогла бы убить ради него?